Текст книги "Под напряжением"

Автор книги: Джеффри Дивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

64

Тяжело дыша, Сакс взбежала по пандусу и распахнула дверь в таунхаус Райма. Громко топая ботинками, пробежала по вестибюлю и влетела в кабинет, располагавшийся справа, напротив лаборатории.

Том бросил на нее озабоченный взгляд. Он стоял рядом с инвалидным креслом Райма, в котором сидел сам Линкольн с закрытыми глазами, бледный, лицо его блестело от пота. Рядом также находился один из врачей Райма, крепко сложенный афроамериканец, в университетские годы – звезда футбола.

– Доктор Ральстон, – произнесла она срывающимся голосом.

Он кивнул.

– Амелия.

Наконец глаза Райма открылись.

– А, Сакс.

Его голос был очень слаб.

– Как ты?

– Нет-нет, как ты?

– Я в порядке.

– А Новичок?

– Опасность была, но все обошлось.

С трудом выговаривая слова, Райм произнес:

– Это ведь был генератор, верно?

– Да, а откуда ты знаешь? Тебе уже звонили из полицейского управления?

– Никто мне не звонил. Я сам все понял. Дизельное топливо и травы из Чайна-тауна. И то, что создавалось впечатление, будто в школе нет электричества. Я заподозрил, что там, должно быть, ловушка. Но… прежде чем я смог позвонить вам, у меня тут у самого возникли проблемы.

– Не страшно, Райм. Я сама все поняла.

И Сакс решила не говорить ему, насколько близко Пуласки был к гибели.

– Ну что ж, хорошо. Я… Хорошо.

Она догадалась, что Линкольн думает о том, почему он не смог до всего дойти раньше. Ведь он мог бы в каком-то смысле стать виновником их гибели или серьезной травмы. В подобной ситуации Райм раньше выходил из себя, даже начинал скандалить: требовал выпивки, оскорблял окружающих, обливая их потоками своего сарказма, но, как прекрасно знали Амелия и Том, все это, по сути, было направлено на него самого.

Однако сейчас все было по-другому. В его глазах появилось что-то такое, что ей сразу же очень не понравилось. Как ни странно, при всей тяжести своего состояния Линкольн Райм никогда раньше не производил впечатление человека уязвимого. И вот теперь он был буквально воплощением слабости и беззащитности.

Амелия почувствовала, что ей не следует смотреть на него, поэтому отвернулась и обратилась к врачу, который спокойно заговорил:

– Опасность миновала. Давление снизилось. – После этого он повернулся к Райму: больные с поражением спинного мозга более чем какие-либо другие инвалиды не любят, когда о них в их присутствии говорят в третьем лице. Что тем не менее случается довольно часто. – Старайтесь как можно меньше лежать в кровати. Лучше побольше сидите в кресле. Ну и следите за состоянием мочевого пузыря и кишечника. Одежда должна быть свободной.

Райм кивнул.

– А почему это произошло именно сейчас?

– Вероятно, из-за стресса в сочетании с каким-то давлением. Внутренним – или в обуви, одежде. Вы же знаете основную характеристику механизма дисрефлексии. Загадочность.

– Сколько времени я был без сознания?

– Примерно сорок минут, – ответил Том.

Райм покачал головой.

– Сорок минут!.. – прошептал он. Сакс поняла, что он еще раз прокручивает в голове свой провал, который чуть было не стоил жизни ей и Пуласки.

Райм перевел взгляд в сторону лаборатории:

– Где улики?

– Я приехала сюда без них. Сейчас появится Рон. Люди из управления полиции привезут генератор. Он весит две сотни фунтов.

– Рон скоро приедет?

– Да, скоро, – подтвердила Амелия, подумав, что она только что ему сказала об этом. Возможно, Райм еще не совсем пришел в себя, решила она. Или врач ввел ему болеутоляющее. Дисрефлексия, как правило, сопровождается жуткими головными болями.

– Хорошо. Он здесь скоро будет? Рон?

Амелия бросила растерянный взгляд на Тома.

– Да, с минуты на минуту.

– Линкольн, я бы посоветовал тебе остаток дня отдохнуть, – вмешался доктор Ральстон.

Райм колебался, опустив голову. Неужели на самом деле он должен уступить и подчиниться рекомендациям врача?

В конце концов он произнес очень тихим голосом:

– Извините, доктор, но я не могу. У нас расследование… очень важное расследование.

– Связанное с электрическими сетями? С террористами?

– Да. Я надеюсь, вы меня поймете. – Он боялся поднять глаза на врача. – Мне очень жаль, но у меня на самом деле нет другого выхода: я должен продолжать работу.

Сакс с Томом переглянулись. Извиняющийся тон был, мягко говоря, совершенно нехарактерен для Райма.

И вновь та же незнакомая им раньше беззащитность во взгляде.

– Я понимаю всю важность твоей работы, Линкольн. И не могу заставить тебя силой следовать моим советам. Просто не забывай того, что я сказал: сохраняй преимущественно вертикальное положение и избегай любого давления, внутреннего и внешнего. Я знаю, что тебе бессмысленно рекомендовать избегать стресса. По крайней мере пока этот маньяк гуляет на свободе.

– Спасибо. И тебе спасибо, Том.

Помощник Райма растерянно заморгал и кивнул.

И вновь Райм, опустив голову, боролся с какими-то сомнениями, а не мчался на своем кресле на всей скорости в лабораторию, как случалось в подобных ситуациях прежде. Даже когда открылась входная дверь и до них донеслись голоса Пуласки и других сотрудников отдела криминалистики, которые доставили новые улики, Райм не пошевелился, продолжая сидеть, низко опустив голову.

– Ли… – Сакс чуть было не нарушила их тайную договоренность и не произнесла его имя, но вовремя осеклась. – Райм?.. Может быть, ты хочешь перейти в лабораторию?

– Да, конечно.

Однако своей позы он не изменил и продолжал сидеть, уставившись в пол.

В ужасе Амелия подумала, что у него начинается новый приступ.

Но вот Линкольн с трудом сглотнул и нажал на кнопку управления креслом. Он явно почувствовал облегчение, и тут только до Амелии дошла суть происходящего: Райм испугался, что из-за приступа он утратил и ту незначительную подвижность правой руки и пальцев, которой ему с таким трудом удалось добиться после длительных упражнений.

Значит, вот на что он так пристально смотрел – на свою руку. К счастью, все обошлось.

– Пошли, Сакс, – сказал он, правда, еще очень тихим голосом. – Нам предстоит большая работа.

65

Зал для игры в бильярд выглядит как наркопритон, подумал Рикки.

Надо обязательно поговорить об этом с отцом.

Тридцатилетний мужчина сжал бледными руками пивную бутылку и стал наблюдать за игрой, затянувшись сигаретой и выпустив дым в сторону вентиляционной решетки. Идиотский закон о курении… Отец говорит, что во всем виноваты социалисты в Вашингтоне. Они не моргнув глазом отправляют наших детей на верную смерть в такие уголки земного шара, названия которых, как ни старайся, все равно не выговоришь, и одновременно издают законы против курильщиков. Долбаные лицемеры!

Внимательный взгляд устремлен на бильярдные столы. Вот за тем проворным парнем за крайним столом нужен глаз да глаз – на кону серьезные деньги, – но у Стиппа за барной стойкой лежит бейсбольная бита. И он любит ею помахать.

Рикки тут же вспомнил про чертовых «Метсов» и схватился за пульт.

«Бостон» не улучшил его настроения.

Потом он переключил на новости о маньяке, калечащем людей с помощью электричества. Его брат умел работать с электричеством – и вообще он мастер на все руки, – а самого Рикки провода всегда пугали.

И вот теперь какой-то придурок свободно поджаривает людей по всему городу.

– Слышал об этом дерьме? – спросил он Стиппа.

– О каком дерьме? – У Стиппа один глаз косил – во всяком случае, никогда не глядел прямо на вас.

– Об электричестве. О придурке, который подвел провода и поубивал кучу народу в отеле. Прикасаешься к дверной ручке… з-зззззз… и ты мертвец.

– А… про это дерьмо… – Стипп не то засмеялся, не то закашлял. – Как на электрическом стуле.

– Да, как на электрическом стуле. Только им может стать лестница или металлические двери. Или лифты.

– Входишь в него – и тебе крышка?

– Думаю, что так. Да-а. Нажимаешь металлическую кнопку на переходе. И то же самое. В одно мгновение на том свете.

– А зачем ему такие дела?

– Черт его знает… Электрический стул… Напустишь в штаны, и волосы на голове загорятся. Вот что иногда убивает – огонь, в котором ты сгораешь.

– В большинстве штатов уже перешли на уколы. – Стипп нахмурился. – А ты, наверное, все еще мочишься в штаны.

Рикки смотрел на Дженни в облегающей блузке и пытался вспомнить, в котором часу должна прийти его жена за деньгами, как вдруг открылась дверь и в бильярдный салон вошли два человека. Двое ребят в форме компании по доставке – наверное, из утренней смены.

И сразу же за ними в салон протиснулся бомж.

Черт!..

Негритос в грязной одежде бросил свою тележку с объедками на тротуаре и забежал сюда к ним. И вот теперь он повернулся спиной к Рикки, смотрит в окно и почесывает ногу. Закончив с ногой, он начал скрести голову под замызганной бейсболкой.

Рикки перехватил взгляд бармена и, не говоря ни слова, отрицательно покачал головой.

– Эй, мистер, – крикнул Стипп. – Чем-то можем быть вам полезны?

– Там что-то странное, – пробормотал бродяга. Минуту он разговаривал сам с собой. А потом более громким голосом произнес: – Я что-то видел. И мне очень не понравилось. – И он резко и пронзительно расхохотался.

– Забирай-ка свои вещички, мужик, и вали отсюда.

– Видите это? – спросил бродяга, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Ну давай-давай, иди.

Но бомж просеменил к бару и уселся за стойку. Минута у него ушла на то, чтобы выкопать из кармана несколько грязных долларовых бумажек и целую тонну мелочи. Он тщательно пересчитал монеты.

– Я уже столько времени без выпивки. Видите того парня? Парня с проводом?

С проводом?..

Рикки и Стипп переглянулись.

– Свихнувшийся придурок ходит по нашему городу. – Он перевел взгляд своих безумных глаз на Рикки. – Этот придурок был вон там снаружи. Вот у того фонаря. Он что-то там делал. Играл с проводами. Вы же слышали, что творится в нашем городе? Людям поджаривают задницы.

Рикки проследовал к окну мимо бомжа, от которого воняло так, что его чуть не вырвало. Он выглянул в окно и увидел фонарь. Что там, рядом с ним? Провод? На таком расстоянии Рикки не мог разглядеть. Неужели рядом с их заведением ходит террорист? В Нижнем Ист-Сайде?

А почему нет?

Если его цель – убивать ни в чем не повинных людей, их район подойдет ему ничуть не хуже всех остальных.

– Послушай, мужик, уходи-ка ты отсюда, – сказал Рикки, обращаясь к бродяге.

– Мне нужна выпивка.

– Ну, ты ее не получишь. – Снова взгляд на улицу. Рикки показалось, что на этот раз он заметил какие-то провода, или кабели, или что-то на них похожее. Что происходит? Неужели кто-то задумал пошутить с их баром? Рикки вдруг вспомнил, сколько здесь у них металла. Опора для ног у барной стойки, раковины, дверные ручки, кассовый аппарат. Черт, даже писсуар у них металлический. И когда ты будешь мочиться, ток побежит по струе прямо к тебе в член?!

– Вы не понимаете, ничего не понимаете! – завыл бомж, и от этого у Рикки стало еще муторнее на душе. – Там на улице опасно. Посмотрите на улицу. Очень опасно. Кретин с проводами… Я останусь у вас, пока он там.

Рикки, бармен, Дженни, игроки в бильярд, парни из компании по доставке – все, как один, смотрели в окно. Все игры за всеми столами прекратились. Интерес Рикки к Дженни рассеялся как дым.

– Очень опасно, мужики. Дайте-ка мне водки с кока-колой.

– Выметайся вон отсюда! Я не буду больше повторять.

– Ты что, думаешь, я не смогу тебе заплатить? У меня этих гребаных денег полон карман.

Вонь от бомжа наполняла бар. У Рикки перехватывало дыхание и все внутри переворачивалось.

Можно сгореть…

– Мужик с проводом, мужик с проводом…

– Я сказал, выметайся отсюда! Кто-нибудь сейчас уведет у тебя твою грязную коляску с барахлом.

– Нет, на улицу я не пойду. И ты меня не заставишь. Я не хочу сгореть заживо.

– Вон!

– Нет!.. – Вонючий бомж изо всей силы саданул кулаком по стойке. – Вы не имеете права… не имеете права не обслуживать меня. – И тут же добавил: – Потому что я черный.

На улице что-то вспыхнуло. Рикки окаменел. Но тут же вздохнул с облегчением: это просто отблеск в окне от проезжавшей мимо машины. Страх разозлил его еще больше.

– Мы не обслуживаем тебя потому, что ты воняешь, и потому, что ты придурок. Убирайся!

Бродяга собрал свои грязные банкноты и липкие монеты. В общей сложности у него было, наверное, долларов двадцать.

– Придурок не я, а ты, – пробормотал он. – Ты вышвыриваешь меня на улицу, а там меня убьет током.

– Забирай свои деньги и убирайся. – Стипп вынул из-под стойки биту и продемонстрировал ее бродяге.

Но тот не обратил на нее ни малейшего внимания.

– Если ты вышвырнешь меня отсюда, я всем расскажу про вас. Я знаю, какие у вас тут дела творятся. Вы думаете, я не знаю? Я видел, как ты смотрел на ту сисястую мисс. А у тебя на пальце обручальное кольцо. О чем только твоя жена думает, мистер Придурок?!

Рикки обеими руками ухватился за грязную куртку бомжа.

Негр завопил в панике:

– Не бей меня! Я полицейский! Я агент!

– Ты грязный подонок, вот ты кто.

И Рикки размахнулся, чтобы нанести удар.

В мгновение ока перед его физиономией появилось удостоверение сотрудника ФБР, за ним последовал «глок».

– О, будь я проклят!.. – пробормотал Рикки.

Один из двух белых парней в форме фирмы по доставке, которые вошли перед бродягой, сказал:

– Фред, мы свидетели. Он пытался причинить тебе физический вред после того, как ты представился ему как сотрудник органов правопорядка. А теперь нам пора.

– Большое спасибо, ребята. Дальше я справлюсь сам.

66

Фред Дельрей сел в углу бильярдного клуба на расшатанный стул, повернув его спинкой вперед, и пристально взглянул на Рикки. Их разделяла спинка стула, что несколько уменьшало агрессивный характер общения – агенту не хотелось, чтобы Рикки был настолько напуган, что не смог бы разумно отвечать на его вопросы.

Хотя немного он все-таки должен был его побаиваться.

– Ты знаешь, кто я такой, Рикки?

Тяжелый вздох сотряс тщедушное тело парня.

– Нет… Я хочу сказать, что теперь-то я, конечно, знаю, что вы тайный агент ФБР. Но я не понимаю, что вам от меня надо.

– Я ходячий детектор лжи, – продолжал Дельрей. – У меня такой большой опыт, что мне достаточно бросить взгляд на девушку, которая говорит мне: «Пойдем ко мне потрахаемся», – и я понимаю, что на самом деле она думает: «Пока мы дойдем до дома, он будет настолько пьян, что я смогу спокойно поспать».

– Я только защищался. Вы мне угрожали.

– Черт. Да, угрожал. И ты можешь просто закрыть рот и, не говоря ни слова, ждать прихода адвоката. Ты даже можешь позвонить в ФБР и пожаловаться на меня. Но какую из этих двух возможностей ты ни выберешь, в любом случае до твоего папочки в Синг-Синге дойдет слух, что его сынок напал на агента ФБР. После чего он вспомнит, что доверил тебе на то время, пока находится в тюрьме, единственное достояние – здешний дерьмовый бар – в надежде, что ты не облажаешься, а ты облажался.

Дельрей не без удовольствия наблюдал, как ежится его собеседник.

– Чего вы от меня хотите?

Чтобы еще раз удостовериться, что спинка стула не создает излишнего ощущения безопасности у Рикки, Дельрей положил руку парню на бедро и больно надавил.

– Ой! Что вы такое делаете?

– Тебя когда-нибудь проверяли на полиграфе, Рикки?

– Нет, никогда…

– Это ри-то-ри-чес-кий вопрос, – прервал его Дельрей. На самом деле вопрос был не столько риторическим, сколько предназначался для дальнейшего запугивания Рикки и тем самым служил чем-то вроде гранаты со слезоточивым газом.

Агент для большего впечатления надавил еще раз. А в голове у него проносились странные мысли типа: «Эй, Макдэниел, вряд ли ты можешь делать нечто подобное, когда ведешь прослушивание в „облачной зоне“, и очень жаль, ибо такие вещи способны доставлять удовольствие».

Фред Дельрей оказался здесь только благодаря Серене. То, что она попросила его сделать, на самом деле не имело никакого отношения к уборке подвала. Она хотела отвлечь его от мрачных мыслей. Жена провела его вниз, в заваленную всяким барахлом кладовую, где он хранил свои костюмы с тех самых пор, когда работал тайным агентом. Нашла там один из них, запечатанный в такой же пластиковый пакет, какой она использовала и для своего свадебного платья. Это был костюм Бездомного Алкоголика с ароматом плесени, разнообразной человеческой грязи и небольшого количества кошачьей мочи, достаточного, чтобы выдавить признание из собеседника в течение первых мгновений разговора.

– Ты потерял своего информатора, – сказала Серена. – Перестань мучиться угрызениями совести. Иди найди его. А если не сможешь найти его самого, попытайся отыскать то, что он нашел.

Дельрей улыбнулся, обнял ее и пошел переодеваться.

Когда он уходил, Серена воскликнула:

– Ого-го, ну ты и воняешь! – и хлопнула его по заднице.

И вот в таком виде Фред появился на улице.

Уильям Брент умел заметать следы, но Дельрей умел их находить. Главное, что ему с самого начала удалось установить, – Брент действительно занимался теми поисками, на которые его направил Дельрей. Уильям Брент действительно отыскал какую-то нить, которая выводила его на Гальта, «Справедливость для Земли» или на что-то другое, связанное с терактами. Уильям работал добросовестно и копал глубоко. В конце концов Дельрею удалось выяснить, что Брент приходил сюда, в здешний темный бильярдный зал, где его информатор в конечном итоге все-таки получил очень важную информацию от парня, колено которого в данный момент так больно сжимал Дельрей.

– Итак. Мои карты. На столе. Поразвлечемся? – сказал Фред.

– Господи!.. – Гримаса отвращения и страха исказила физиономию Рикки. – Объясните, что вам от меня надо.

– Вот это разговор, сынок.

На стойку легла фотография Уильяма Брента.

Дельрей внимательно всматривался в лицо своего собеседника. На мгновение в глазах Рикки появилось выражение узнавания и тут же пропало.

Не теряя времени, агент спросил:

– Сколько он тебе заплатил?

По едва заметной паузе, предварявшей ответ парня, Фред понял, что Брент на самом деле заплатил ему, но сумма, которая сейчас будет озвучена, гораздо меньше той, которую Рикки реально получил.

– Тысячу.

Черт! Бренту можно быть щедрым на деньги Дельрея.

– Не за наркоту, мужик, клянусь! – хнычущим голосом произнес Рикки. – Я такими делами не занимаюсь.

– Так я тебе и поверил. Но меня сейчас это не интересует. Он приходил сюда за информацией. И теперь… теперь… теперь… Мне нужно знать, о чем он спрашивал и что ты ему сообщил.

Дельрей снова надавил своими длинными, но очень сильными пальцами.

– Хорошо, я скажу. Билл… он назвался Биллом. – Рикки ткнул пальцем в фотографию.

– Билл – нормальное имя, не хуже других. Продолжай, дружище.

– До него дошел слух, что в нашем районе кое-кто живет. Один парень, который недавно приехал в город на белом фургоне. С оружием. С большой пушкой сорок пятого калибра. И он кого-то там прикончил.

– Кого? И за что? – спросил Дельрей.

– Он не знал.

– Имя?

– Тоже не знал.

Детектор лжи агенту не понадобился: по лицу и голосу Рикки было ясно, что он без особых проблем пройдет тест на дхармическое качество честности.

– Ну, давай продолжай, Рикки, дружище; что ты еще о нем знаешь? Белый фургон, недавно приехал в город, большая пушка сорок пятого калибра. Пришил кого-то по неизвестной причине.

– Говорят, он их вначале похищал, а потом кончал… В общем, такой чувак, с которым лучше дел не иметь.

Короткая пауза.

– Ну и этот Билл, – продолжал Рикки, – или как там его звали, прослышал, что у меня есть кое-какие знакомства. Что я могу получить определенную информацию. Что у меня есть свои каналы связи…

– Каналы связи?

– Да, через знакомых в нашем районе.

– Ах вот оно что. И ты подключен к этим каналам, сынок? Тебе известно все, что происходит в твоем районе? Ты Этель Мерц [8]8
  Персонаж американского комедийного телесериала «Я люблю Люси» (1951–1957).


[Закрыть]Нижнего Ист-Сайда?

– Кто-кто?

– Продолжай.

– Ну… в общем, я на самом деле кое-что слышал. Мне вообще нравится быть в курсе, чтобы не угодить в какое-нибудь дерьмо. И я слышал про того парня примерно то же, что и Билл. И я ему назвал адрес. Вот в принципе и все.

Дельрей понял, что Рикки говорит ему правду.

– Выкладывай адрес.

Рикки назвал адрес – полутрущобная улочка неподалеку.

– Квартира в подвальном этаже.

– Чудесно. Огромное спасибо, сынок.

– Вы…

– Будь спокоен, папочке я ничего не скажу. Конечно, если только ты мне тут не навешал лапши на уши.

– Нет, Фред, будьте уверены…

Когда Дельрей был уже у самой двери, Рикки крикнул ему вдогонку:

– Вы неправильно поняли.

Агент обернулся.

– Мы вас не обслуживали, потому что от вас плохо пахло, а не потому, что вы черный.

Пять минут спустя Дельрей уже подходил к тому кварталу, который ему назвал Рикки. Он раздумывал, не стоит ли ему вызвать подкрепление, но потом решил пока никого не беспокоить. Работа тайного агента требовала хитрости и тонкой стратегии, а не сирен и групп захвата. И не Такера Макдэниела с его методами. Дельрей быстро шел по улицам, избегая больших толп, и, как всегда, у него в голове всплывал вопрос. Сейчас середина дня. Что все эти люди делают на улице и чем они, черт возьми, зарабатывают себе на жизнь? Затем Фред свернул за угол, пересек улицу и оказался в переулке, из которого мог подойти к нужному ему дому сзади.

Дельрей бросил быстрый взгляд в сторону мрачного, дурно пахнущего городского каньона.

Неподалеку от него какой-то белый парень в бейсболке и широкой рубахе подметал мостовую. Дельрей еще раз проверил адрес – он находился прямо за тем домом, в который Рикки направил Уильяма Брента.

Ну что ж, в этом есть нечто чертовски странное, подумал он и пошел в глубь переулка. Дворник повернул в его сторону физиономию, почти полностью закрытую зеркальными солнцезащитными очками, затем снова вернулся к работе. Дельрей остановился рядом с ним, нахмурился и оглянулся по сторонам, как будто пытаясь что-то понять.

После несколько напряженной паузы дворник спросил:

– Эй ты, что тебя здесь так заинтересовало?

– Сейчас объясню, – ответил Дельрей. – Во-первых, меня заинтересовало то, что переодетый полицейский по какой-то непонятной причине подметает мостовую в районе, где ее в последний раз подметали сто тридцать лет назад.

И он предъявил свое удостоверение.

– Дельрей? Слышал о вас. – Немного смутившись, полицейский добавил: – Я делаю то, что мне сказали. Веду наблюдение.

– Ведешь наблюдение? За чем? Что это за место?

– А вы не знаете?

Дельрей покачал головой.

Когда полицейский все ему объяснил, он на мгновение лишился дара речи. Но только на мгновение. Несколько секунд спустя он уже снимал свой вонючий костюм, чтобы выбросить его в мусорный бак. И, бросившись со всех ног в сторону ближайшей станции метро, не мог не заметить удивленное выражение лица полицейского, причиной которого был либо сам акт стриптиза, либо то, что под вонючим тряпьем у него был дорогой спортивный костюм, либо то и другое одновременно.