Текст книги "Воин"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 59 страниц)

Глава 80

Стаи Волков двигались пятью колоннами, доспехи их ярко блестели. Это было дикое, захватывающее зрелище. Каждая колонна несла свое знамя, гордо развевавшееся на длинном шесте высоко над головами марширующих. Над стаей Джалайла реяло красно-желтое знамя клана Мондэрков. Чуть дальше виднелось знамя Одиннадцатого Западного баронства – белый клин на зеленом поле. Над головами Малтенов развевался красный флаг, Галмонтисов – синий, а перед людьми Фина – желто-черный. Казалось, что именно флаги придавали воинам силы в этом неистовом, невероятно быстром марше. В твердой поступи колонн слышалось дыхание надвигающегося шторма. Впереди ехал Клас. Его боевой конь, до предела возбужденный предчувствием скорой битвы, танцевал под всадником. Всех захватило ожидание предстоящей схватки с отрядами Оланов.

Клас махнул рукой. По его сигналу в стае Джалайла зазвучала барабанная дробь, задавая ритм марширующим.

Впереди и позади Гэна мчались собаки, не обращая внимания ни на грохот барабанов, ни на звон доспехов. Их мокрые языки вывалились из пастей. Глядя на их медленный бег, можно было подумать, что они устали. На самом деле собаки берегли силы. Животные давно усвоили одну истину: пока войска идут строем, для них нет никаких преград. Время от времени Шара осматривался кругом, но пока не замечал ничего подозрительного. Ничто не предвещало опасности.

Гэн взглянул на небо. Завтра им понадобится ветер – пусть стяги гордо реют. Если Тейт со своими людьми не подоспеет вовремя, то их поход на замок Алтанара будет очень опасным.

Это была плохая мысль. Гэн попытался очистить свои мысли с помощью молитвы-нара, но у него не получилось. На следующее утро после происшествия на корабле Вала у него трещала голова, а на душе скребли кошки. Первое объяснялось пивом, а чувства, питаемые к Класу, вызвали в нем то тяжкое состояние души. Сегодня, на второй день после инцидента, воспоминание о богато украшенном клинке, сверкнувшем в воздухе, вызывало у юноши неприятную тяжесть в низу желудка. Гэн знал, что не должен благодарить Класа. Но мысль, не дававшая ему покоя, состояла в том, что он все-таки был благодарен ему.

Одна половина Гэна продолжала любить друга.

Другая просто ненавидела Класа.

Этому не было объяснения.

Барабаны в стае Джалайла стихли. Немедленно в воздухе раздался бой барабанов Малтена, выбивающих свой собственный ритм. Новый звук прервал мысли Гэна. Ему понравилась эта дробь. Барабаны были разных размеров – эта находка барабанщиков позволяла создать нечто вроде мелодии, радовавшей ухо и поднимавшей боевой дух тяжело нагруженного войска. Более того, барабаны стали одним из связующих элементов. Хотя каждая стая и гордилась своими музыкантами, все барабаны изготавливались одинаково. Люди обменивались идеями и технологиями, что было воистину неслыханным в старом Харбундае.

Гэн снова посмотрел на своих воинов: все они происходили из разных враждующих баронств, но сейчас готовы были сражаться плечом к плечу, помогая друг другу.

Впрочем, пока это всего лишь благие пожелания. Очевидным все станет завтра.

Конвей очень любил повторять: важнее, чтобы они научились работать вместе во время мира. Казалось, эта идея была для него нова. Поистине чудной человек! И угрюмый.

Временами таким становился Кол. Обычно это случалось, когда что-то напоминало ему о Мурмилан. Возможно, Конвей тоже думал о женщине.

Гэн надеялся, что Кол и Мурмилан иногда заглядывают в его мысли.

Пророчество. Он хотел выполнить и в то же время освободиться от него. Это было так же ненадежно, как и чувства к Класу.

Возможно, Гэн уже сошел с ума. Может, ему суждено вывалиться из седла и начать есть землю? Или, ринувшись в этот бой, встретить там свою смерть? Или просто сбежать, трясясь и плача, потеряв право называться мужчиной?

Как ни странно, подобные мысли успокоили его. Гэн перестал думать о мрачном. Сражение казалось тем единственным местом, где все сомнения и заботы покинут его бедную голову.

Какое-то движение впереди привлекло его внимание. Кавалерийский отряд Одиннадцатого Западного возвращался из разведки; с ними был еще один всадник. На мгновение Гэн озадаченно уставился на него, но вскоре, осознав, что конвоируемый едет на осле, не сдержал удивления:

– Билстен!

Несколько минут Гэн рассматривал торговца.

Билстен привстал в стременах, приветствуя юношу традиционным жестом Джалайла. Один из разведчиков тут же замахнулся на него, но торговец ловко уклонился. Прежде чем воин успел нанести новый удар, Гэн окриком остановил его. Не глядя на озадаченного разведчика, Билстен уверенно покинул сопровождающих стражей, выкрикнув:

– Я знаю тебя, Гэн Мондэрк!

Гэн ответил на приветствие гостя. Еле сдерживая улыбку, он наблюдал за приближением торговца. Глядя на старого знакомого сверху вниз, юноша спросил:

– Каким ветром занесло тебя сюда? Ты должен знать, что мы идем воевать с Алтанаром. Уверен, ты не из тех человекоподобных койотов, что грабят трупы после битв. Я ведь знаю, что в этом районе нет никакой торговли. Так что же ты тут ищешь?

Светло-зеленые глаза забегали.

– Торговцы везде находят себе выгоду, Мурдат. Даже во время войны люди продают и покупают, разве ты не знаешь этого?

Лицо Гэна посуровело.

– Рабы?

– О, ни в коем случае. Ни один настоящий торговец не занимается этим. И не обкрадывает убитых. Многие из тех, кого называют торговцами, вовсе не торговцы. Не всякий человек, занимающийся куплей-продажей и живущий этим, является одним из нас. У нас существуют свои законы.

Снова Гэну пришлось отвернуться, чтобы скрыть улыбку. Но сделал он это недостаточно быстро. Билстен вкрадчиво сказал:

– Не торопись недооценивать тех, кто может оказать тебе услугу. Я дам тебе то, что может пригодиться будущему королю. – И он громко захохотал, глядя на удивленного Гэна. – Если твои всадники хоть чего-нибудь стоят, то примерно через час они вернутся на взмыленных конях с докладом о большом лагере Оланов на твоем пути.

– Ты видел их? Они знают, что мы приближаемся?

– Да и еще раз да. Оланская конница скоро должна встретиться с вами. Тебе не удастся нанести неожиданный удар. – Лицо Билстена стало серьезным, пальцы впились в бороду. – Их по меньшей мере в три раза больше. А к заходу солнца Ликат приведет с собой еще пятьсот человек.

– Так много? Он оставил лагерь без должной охраны. Это очень опасно. Я слышал, будто у него потери. – И Гэн поведал торговцу рассказ вестника о боевых лошадях.

Тот мрачно произнес:

– Есть и кое-что похуже. Ликат оскорбляет лучших воинов твоего племени: любого, кто не с ним, он обвиняет в трусости. Вокруг него вечно ошиваются сорви-головы, готовые бросить вызов каждому несогласному. Дуэли ведутся нечестно, но ты же знаешь, как горды Люди Собаки. Клан не доверяет клану. Люди Ликата настраивают одно племя против другого, а потом он приходит к ним как миротворец. Большинство кланов хотели бы избавиться от Ликата, но он держит их всех в кулаке. Теперь он у них самый главный. Дьяволы нанесли твоему народу такие удары, что Люди Собаки боятся раскола племени больше, чем открытого выступления против Ликата. Если кто-то хочет противостоять Ликату, то ему бы не помешало поискать помощи на стороне. – Он выделил последнюю фразу и после этого не проронил ни слова.

Повернувшись, Гэн взглянул на собеседника: в обычно бегающих глазах торговца был неприкрытый вызов и как будто что-то еще. Сперва ему почудилось, что надежда. Но на что мог надеяться Билстен, помогая Людям Собаки? Все же у Гэна возникло желание как-то утешить бородача. Более того, он обнаружил, что хочет довериться ему. Забыв об оскорбленном чувстве собственного достоинства, Гэн поведал Билстену план нападения и рассказал о своем намерении объединить оба королевства с Людьми Собаки в единое целое. Билстен спросил о роли, отводимой Гэном Людям Гор.

Тот почесал затылок:

– Или они присоединятся к нам, или будут изгнаны из наших земель. Представь себе, Билстен: от Китового Берега до земель Пожирателей Бизонов, от Морских Звезд до самой Матери Рек люди будут жить без страха.

Они долго ехали молча. Гэн ожидал продолжения разговора, ему не терпелось услышать мнение торговца. Однако вместо этого Билстен спросил:

– А нет ли за твоими притязаниями чего-то другого, молодой Мурдат? Подумай хорошенько.

Кровь прилила к лицу юноши. Пытаясь скрыть дрожь в голосе, он произнес:

– Моя жена. Если я не освобожу ее, то пусть племена сами позаботятся о себе.

– Ага, – произнес Билстен. Звук его голоса едва был слышен за грохотом барабанов, но Гэн уловил в нем оттенок удовлетворенности. Не глядя на спутника, Билстен повторил: – Еще раз прошу тебя подумать. Только чистая правда спасет нас в этом положении. Есть ли что-нибудь более важное для тебя?

– Больше ничего, – резко ответил Гэн. Он молча уставился на знамя своего отряда. Гнетущая тишина пролегла между говорившими. Наконец юноша кашлянул. – Я погорячился, – сказал он, извиняясь. – Честь важнее. Не только для меня, но и для нее тоже. Мы не сможем жить в позоре.

Билстен промолвил:

– Я верю тебе. Возможно, твоя мать была права. – Он вновь рассмеялся, но в напряженной беседе это прозвучало неестественно.

Гэн потребовал объяснить последние слова. Не отвечая, Билстен стал рыться в дорожной сумке. Сложив руки так, что только Гэн мог рассмотреть, что находится в них, он спросил:

– Ты, должно быть, слыхал об этой вещице?

Сайла как-то показывала уменьшенную копию браслета настоятельницы Ирисов, и Гэн сразу узнал его. Та же стрекоза и аметисты. Пока юноша разбирался с массой вопросов, возникших у него, Билстен опять заговорил:

– Послушай, Мурдат. Забудь на минуту о своей никчемной войне, подумай о своем месте в этом огромном бушующем море, имя которому – Жизнь. В старые времена, когда люди еще помнили, где находятся Святые Города, когда невидимая смерть разила неосторожных и места, убитые Богом, были полны смерти, женщина произвела на свет Церковь. Она создала целительниц, а потом и военных целительниц. Она установила правила жизни и обряды смерти. Последними она создала Учителей. Всем известно, что было после этого. Но великий секрет Церкви – выжившие. Не все Учителя погибли. И среди них были мужчины.

Гэн, как ошпаренный, отпрянул от торговца, а тот продолжал спокойно ехать, не удостоив его взглядом, и говорил:

– Учителя, которым запрещено учить, похожи на воинов Людей Собаки, потерявших честь, не так ли? Но они решили действовать иначе. Мы, кровь от крови Учителей, дружно помогали Церкви все эти столетия, подготавливая почву для миссионеров, оказывая им любую посильную помощь.

Он наконец посмотрел на Гэна, и в горящих глазах спутника тот увидел такую гордость, что невольно приблизился к торговцу.

Как ни глупо это звучало после всего сказанного, юноша смог выдавить из себя только одно слово:

– Торговцы?

– Они самые. Презираемые, гонимые, одинокие. Как еще могли мы продолжать служить Церкви? Но есть и другие. Их было очень мало. Они покинули дом Учителей кузнецами. Многие из них погибли, сгорели в радзонах, многих скосили болезни; многие были убиты прежде, чем убийцы узнали об их способностях. Но, несмотря на это, выжило достаточно, чтобы распространять свои умения. Одних называли Сиу. Не все кузнецы произошли от них, но были и те, кто смог проследить свою генеалогию достаточно далеко. Один из них – Сабанд Гайд.

– Ха! – Гэн грубо ткнул в него пальцем. – Теперь-то я понял: ты лжешь. Сабанд? Церковь? Да он вряд ли вспоминает Вездесущего на рассвете!

Билстен холодно спросил:

– А ты предлагаешь ему петь гимны или носить крестик?

Гэн чуть не свалился с коня, пытаясь увидеть, нет ли рядом посторонних ушей. Шара тревожно заскулил, не понимая беспокойства хозяина. Тот хрипло прошептал:

– Не говори при мне таких вещей. А что, если я донесу?

Билстен пожал плечами:

– Я и так в твоей власти.

– А я не желаю продолжать этот разговор!

– Но нам нужно поговорить. Гэн Мондэрк, я дал тебе время на раздумье, и ты сделал свой выбор. – Торговец помолчал в нерешительности, а потом продолжил с запалом: – Человеку, поступающему по воле пророчества, суждено многое растревожить. Мне приказано поделиться с тобой некоторыми сведениями, что я уже сделал. Я также послан оказать тебе помощь. За это ты поклянешься честью хранить наши секреты в тайне.

Сердце Гэна забилось учащенно.

– Розы на двери Сайлы. Это был ты.

Билстен кивнул.

– Мне пришлось напугать ее. Все пошло наперекосяк. Я разыскивал тебя в лагере, чтобы помочь вам по ту сторону гор. В конце концов мне удалось найти тебя здесь.

– Чего ты хочешь от меня?

– Сейчас? Ничего. Наоборот, я здесь, чтобы помочь тебе. Сабанд Гайд примкнул к Ликату, а Ликат – к Алтанару. Если ты пообещаешь содействовать Церкви, я поеду к Сабанду и сообщу ему о твоих намерениях напасть на лагерь Собак после разгрома оланской армии. Ручаюсь, что он уведет часть воинов Собак с поля битвы.

Гэн хмуро усмехнулся:

– Моя первая задача – освободить Нилу и Сайлу. Если мне даже и удастся сделать это, кто знает, смогу ли я победить Алтанара. И я не представляю, что Церкви может быть от меня нужно?

Билстен уверенно произнес:

– Мы верим в твою победу. А что касается Церкви, то ты должен доверять ей – ведь я же поверил тебе.

Войско вступило в засушливый район. Пылящую дорогу окружали иссушенные солнцем, бескрайние просторы степи. Нигде не было спасения от изнуряющего полуденного зноя. Насколько хватало глаз, всюду расстилался однообразный, угрюмый пейзаж – пыль и песок.

Гэн промолвил в задумчивости:

– Мое предназначение – приносить славу своему народу. Так учили меня мои отец и мать. Скажи Сабанду, что я приду. Мы уничтожим Ликата.

– Теперь я передам тебе то, что мне было велено в случае твоего согласия. Дьяволы объединились, чтобы разгромить лагерь Людей Собаки. Сабанд и его люди нападут неожиданно. Ты и твои люди будут спасены, а Ликат погибнет в бою с Дьяволами.

Побледнев, Гэн прохрипел:

– Ты хочешь, чтобы Дьяволы вырезали половину Людей Собаки?

Билстен ответил резко:

– Пророчество предсказывает тебе два пути. Ты должен выбрать один из них. Я буду с тобой до тех пор, пока это выгодно нам обоим.

– Ты испытываешь мое терпение, торговец. Я никому – даже Церкви – не позволю распоряжаться собой. В другой раз я бы разрубил тебя на куски. А сейчас… – Гэн глубоко вздохнул. – Предупреди Сабанда.

Подозвав посыльного, Гэн приказал ему привести торговцу оседланную лошадь, заметив, что негоже посланникам разъезжать на ослах.

Вдалеке показались двое всадников. Они мчались в сторону Гэна, оставляя за собой клубы пыли. Взглянув на небо, тот по солнцу определил, что разговор с Билстеном длился почти час.

Закрыв глаза, юноша освободился от лишних мыслей. Он думал только о предстоящей битве, которую нужно выиграть во что бы то ни стало.

Я иду! Гэн задержал дыхание, представляя, как его слова летят к любимой. В своем воображении он увидел их. Они были маленькими, хрупкими и яркими, словно колибри. Слова парят вокруг ее ушей. И женщина, слыша шелест невидимых крыльев, все понимает. Она улыбается.

Клас подал сигнал:

– Враг в четырех милях отсюда.

Запрокинув голову, Гэн завыл. Окружающие уставились на него в изумлении. Кто-то издал одобрительный возглас, и вскоре все стаи последовали его примеру. Звук облетел колонну из конца в конец, повторяясь тысячами глоток. Он то усиливался, то затухал, поддерживаемый барабанным боем, – этот грозный, устрашающий голос смерти.

Глава 81

Прислонившись к дереву, Гэн наблюдал за последними приготовлениями людей из стаи Джалайла. Воины готовились к ночному рейду в оланский тыл. Тоненький серпик молодого месяца давал слишком мало света, и воины переругивались, спотыкаясь о невидимые во тьме препятствия. Но все прекрасно понимали, что темнота – их единственная надежда быть незамеченными во время ночного похода.

Если вообще можно было на что-то надеяться.

То, что Люди Собаки примкнули к Оланам, нарушало планы Волков.

Враждующие армии расположились на противоположных сторонах огромного ровного поля. Никто из них не осмелился начать бой на закате дня – все ждали следующего утра. Между воинами Оланов и Волками произошло несколько стычек, но все они не заходили дальше выкрикивания угроз и оскорблений в адрес противника. Страх перед будущей битвой и жажда крови владели душами бойцов. Случалось так, что один из них, увлекшись, вырывался вперед своих товарищей, стуча мечом о щит и громко выкрикивая проклятья в сторону врагов. Но командиры обеих армий зорко следили, чтобы этот спектакль не перерос в настоящее сражение. Осаживая назад таких храбрецов, они возвращали их в строй. Сотоварищи встречали своих героев одобрительными возгласами. Лошади громко ржали, рвались в бой, и всадникам стоило немалого труда удержаться в седле.

Под вечер все заняли свои исходные позиции. Вереницы костров вспыхнули в стане каждой из армий. Темные силуэты воинов мелькали в их ярком свете. Большинство людей сочли благоразумным укрыться где-нибудь, и только некоторые отчаянные головы продолжали рыскать во тьме. Это были те, которых называли охотниками за людьми.

Еще вчера предводители Волков осмотрели место будущего сражения. Их взору предстало безрадостное зрелище: поле битвы представляло собой равнину без единого холма или рощи деревьев, где мог бы укрыться отряд. Кроме того, командующий Оланов, зная о маневренности Волков, занял наиболее выгодную позицию. На левом фланге армии Алтанара находился лес, а справа – густой кустарник.

Однако разведчики Эмсо доложили, что весь лес превратился в дремучие заросли молодых деревьев, шиповника и бамбука, выросших на месте пожара. Гэн и Клас поздравили друг друга с первой удачей: непролазная чаща помешает действиям Оланов в бою, а для ночного похода в тыл неприятеля она являлась лучшим прикрытием.

Вечером к Оланам присоединился отряд Людей Собаки, заняв позиции у леса. И опять разведчики Эмсо совершили невероятное: им удалось узнать, что Собаки расставили по лесу ночных дозорных.

Теперь в тыл Оланам можно было зайти, только сделав огромный крюк на запад. А времени было в обрез.

Эта мысль не давала покоя Гэну, пока он осматривал лошадей, привязанных у пикетов. Лошади ели овес, часто поднимая свои морды, – Гэн видел отблески луны в их глазах. Казалось, они понимали, что происходит нечто необычное.

Отряд не мог ехать на конях, дабы его не обнаружили, и поэтому придется идти с лошадьми в поводу по пути, отмеченному лазутчиками Эмсо.

Темнота и скорость были их союзниками. Гэн надеялся, что в бою появится еще один помощник – страх.

Юноша направился к тому месту, где его ожидали погонщики воздушных змеев. Воины казались возбужденными до предела. Ветер был подходящим, а вера людей в победу непоколебимой. Гэн хотел быть хотя бы наполовину таким уверенным, как они.

Бойцы разбились на группы по пять человек: один запускающий и четверо погонщиков. По приказу Гэна они рассыпались по всей линии наступления. Сам он расположился за одним из погонщиков, глядя, как их запускающий удаляется в сторону позиций Оланов, пока тот совсем не исчез в темноте. После томительного ожидания погонщик внезапно отклонился назад, задрав голову, как будто увидев змея высоко в небе. Он обернулся к Гэну.

– Наверху, Мурдат. Присмотрись, и ты увидишь его.

Гэн пристально вгляделся в ночное небо. Не заметив ничего, кроме мерцающих звезд, он двинулся дальше. Юноша почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

Вернулся Клас со своими всадниками, построенными в две одинаковые колонны. Скоро змеи повернут на юг. Не говоря ни слова, Клас положил руку на плечо друга. Гэн сделал то же. Так они простояли некоторое время в молчании, а затем каждый направился к своей колонне.

Гэн приказал собакам идти рядом. Разведчики Эмсо пометили дорогу белыми полосками ткани, что позволяло продвигаться быстрее. Ровный легкий ветерок делал движение колонн практически беззвучным. Если ночные дозорные и услышат какой-нибудь шум, то, не привыкшие к лесной местности, они примут его за шелест листьев на ветру.

К тому времени, как они повернули на юг, Гэн почти перестал сомневаться в успехе операции.

Но внезапно сквозь шум ветра послышался лай собаки.

Внутри у юноши все похолодело. Он прислушался, держа мурдат наготове. Собака? Он вновь прислушался. На этот раз вдали прозвучал свисток ночного дозорного.

Медленно Гэн начал двигаться к источнику шума, пока ярдов через двести не разглядел впереди себя фигуру человека. Попытавшись приблизиться к ней, он почувствовал движение в темноте.

Гэн затаил дыхание. Несомненно, перед ним был ночной дозорный и его собаки.

Дотронувшись до руки Класа, он дал понять, что пойдет вперед. Тот попытался остановить его, но Гэн увернулся от руки товарища.

Шара и Чо непрерывно рычали; юноша скорее ощущал это, чем слышал. Он погладил собак, стараясь их успокоить.

Человек не двигался. Вдруг он пригнулся, и Гэн приготовился нанести удар.

Напряженный молодой голос спросил:

– Кто ты?

– Я – Гэн Мондэрк, – произнес Гэн низким, как звук барабана, голосом. – Я не знаю твоего имени.

– Я знаю тебя, Гэн. Я – Дарбен Вайар, сын Гонмала. Сабанд Гайд послал меня.

– Я знаю тебя, Дарбен.

Соблюдение формальностей при таких обстоятельствах встречи вызвало у Гэна нервный смешок. Он немедленно взял себя в руки. Мужчины приблизились. Подошедший Клас обменялся приветствиями с Дарбеном, и ночной дозорный произнес:

– Сабанд Гайд приказал мне выследить разведчиков, размечающих дорогу. Я видел, как они повернули на юг. Здесь я и остался ожидать встречи с тобой.

– Что решил Сабанд?

– Все ночные дозорные и почти все воины Собаки покинут лагерь ночью. Он благодарит за предупреждение о Дьяволах. Мы встретим их.

Только он успел закончить, как леденящий душу вопль разорвал ночную тишину.

– Что это? – Голос Дарбена дрожал от испуга.

– Сюрприз для армии Алтанара, – ответил Гэн. В это время к первому крику добавились другие. – Возвращайся к Сабанду и передай, что Дарбен Вайар – лучший воин из всех Собак. Это сказал я, Гэн Мондэрк. Передай ему также, что я скоро вернусь к своему народу.

Дарбен пробормотал, запинаясь:

– Я не могу сказать этого. Ты ставишь меня в неловкое положение.

– Так что, лучше, чтобы я оказался в неловком положении? Тебе не хочется мне повиноваться? Иди.

Псы ночного дозорного заворчали, встревоженные резкостью последних слов. Но хозяин прикрикнул на них, и они вместе растаяли в ночной тишине.

Клас промолвил:

– Удача сопутствует тебе, Гэн. Молись, чтобы она не покинула нас.

Ускорив шаг, колонны двинулись дальше.

На рассвете оланскому генералу сообщили сногсшибательное известие: его правый фланг охраняют всего лишь пятьдесят восемь воинов Собаки. Вчера вечером, когда он ложился спать, там их было несколько сотен. Хуже того, офицеры сообщали, что ночью множество бойцов разбежались, напуганные душераздирающими воплями с неба. Ехидно улыбающиеся блюстители поведали, как много дезертиров было возвращено ими обратно. Генералу хотелось осадить их, намекнув, что любой из них удрал бы, услышав ночью дикие крики с небес, однако предпочел промолчать. Седой вояка превосходно понимал, что не дожил бы до своих лет, если бы позволял себе препираться с блюстителями. Все же, несмотря на эти потери, Волков по-прежнему было гораздо меньше противника.

Генерал перешел в башню, сооруженную для него накануне. Увиденное сверху убедило в правильности выбранной стратегии.

Волки выстроились в оборонительном порядке, чего и следовало ожидать.

Первым делом генерал отдал приказ тяжелой коннице прорваться сквозь позиции Волков. Сделав это, они зайдут им с тыла, а потом пехота довершит начатое. В эту атаку были посланы и все оставшиеся Собаки – Алтанар дал предельно четкие указания о том, чтобы Люди Собаки понесли как можно больше потерь.

План был не ахти какой, но всегда действовал безотказно: до этого генерал не проиграл ни одного сражения.

И все же повышенная маневренность Волков вызывала тревогу. В то время, когда Оланы сосредоточили для прорыва всю свою кавалерию, Волки выстроились так, чтобы та беспрепятственно прошла сквозь их ряды. Генерал послал лучников разрушить ряды неприятеля – Волки атаковали их, заставляя вместо нападения обороняться.

И эти проклятые сигнальные флаги Волков! Ни на секунду не останавливаясь, они предупреждают своих о всех действиях противника. Генерала это раздражало. Но оправившаяся от потерь оланская кавалерия снова выстроилась в боевой порядок, и он снова отдал приказ наступать.

В этот момент началось что-то невероятное: из рядов Волков вышли вперед люди с большими пестрыми коробками в руках. Мало того, они развернулись к позициям Оланов спиной, продолжая держать эти глупые коробки. Когда же коробки неожиданно взмыли в воздух, генерал разразился проклятьями.

Крики в ночи! Ну конечно же, это были воздушные змеи. Генерал побагровел от гнева. Они уже одурачили его ночью и наивно полагают, что им удастся это сделать опять. Кавалерия Оланов, не теряя времени, устремилась на Волков, и ухмылка удовлетворения отразилась на лице командующего. Детские игры закончились, пришло время показать свою мощь.

Лучники, натянув луки, отступили назад. Держа копья наготове, конница Алтанара ринулась в бой.

В пылу сражения оланский генерал совершенно позабыл о неуклюжих, но бесшумных змеях. Когда один из его рабов, задрав голову вверх, завопил: «Смотрите!», командующий решил, что тот спятил. А затем вдруг увидел камни, летящие с неба. Генерал вглядывался в безумной надежде, что они упадут позади проскочившей под ними ни о чем не подозревающей кавалерии.

Но чуда не произошло. Когда камни обрушились прямо на головы всадников, атакующие Оланы превратились в кровавое месиво из обезумевших лошадей, брошенного оружия и гибнущих под копытами раненых. Тучи выпущенных Волками стрел довершили разгром непобедимой оланской кавалерии.

Остатки атакующих, побросав свои копья, спасались бегством.

Итак, атака захлебнулась. В криках раненых и умирающих генерал слышал свою судьбу. Алтанар поражений не прощает. В последней отчаянной попытке командующий приказал атаковать всеми силами. Блюстители истины, расставленные позади бойцов, при помощи хлыстов передали им приказ. Медленно и неохотно армия Оланов двинулась вперед. Сдвинув плотнее свои щиты и обнажив мечи, воины с угрюмой решительностью приближались к Волкам.

С неба на них устремились небольшие змеи; прикрепленные к ним клинки выглядели, как жала. Но на этот раз Оланы приготовились к нападению. Словно лисы, охотящиеся на цыплят, воины затаились под щитами. Стоило одному из змеев опуститься пониже, они набрасывались на него, изрубая на мелкие кусочки. Вскоре в небе не осталось ни одного воздушного змея, зато повсюду валялись их разукрашенные обломки. Огромные боевые рога Оланов вновь затрубили атаку. Тучи стрел взметнулись в небо. Подобно стаям смертоносных птиц, они носились в воздухе над людскими головами.

С криками Оланы ринулись на штурм. Завывая, Волки бросились им навстречу.

Сигнальные флажки Волков снова взметнулись в небо. До генерала доносились слабые звуки свистков. Ритм барабанов изменился. Заинтригованный командующий встревоженно привстал со своего места, ухватившись за перила. Передняя шеренга Волков отступала. Неожиданно он заметил, что их кавалерия надежно прикрывает фланги, в то время как в рядах Оланов царила полная неразбериха.

А в небо взметнулись новые, огромные змеи. Похоже, Волки, подбирая с земли старые, восстанавливали их.

Внезапно оставшиеся в живых люди Собаки, развернув своих коней, помчались прочь с поля битвы. Они пытались делать какие-то знаки, крича в сторону башни, но генерал не мог различить ни слов, ни жестов. Кнуты блюстителей оказались беспомощными – едва всадники рискнули приблизиться к Собакам, те хладнокровно выпустили в них кучу стрел.

И тут генерала осенила дикая мысль, никогда до этого не приходившая ему в голову: если это сражение будет проиграно, царству Алтанара конец. Гэн Мондэрк был давно известен как миротворец и честный победитель. Подняв забрало, генерал сжал внезапно разболевшиеся виски.