Текст книги "Воин"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 59 страниц)

– Если потребуется. Это приказ.

– Вы не сможете этого сделать. Подумайте сами. Взгляните туда, да, туда в долину. Раньше там жило больше тридцати тысяч человек, помните? Сады, фермы, заводы. Тротуары. Электричество. Бензин. Теперь там лес. Кого интересуют государственные границы?

– Посмотри, ты хочешь обучить всех оставшихся новым знаниям. Джонс хочет рассказать им об их душах, чтобы потом спасти их. Картер хочет рассказать им, что трудящиеся – избранная каста и им только надо создать хороший профсоюз. А я, я хочу заново провести эти самые границы, чтобы вы все смогли спокойно делать все эти чудесные вещи. Каждый делает, что хочет. Я хочу создать нацию.

– Вы сумасшедший.

– Возможно. Но я так не думаю. – Он усмехнулся, передразнивая сам себя. – Представь: целый новый мир. Мы сами можем придумывать правила. И сами можем решать, что есть безумие.

Конвей отошел. Но при следующем всеобщем обсуждении он перешел на сторону Фолконера.

Он ожидал горячей реакции, и она последовала. Так, Йошимура настаивала, что тяготы долгого перехода для некоторых неприемлемы. Объект ее забот, Мэг Маццоли, при этом счастливо улыбалась. Ее состояние было для Конвея большим испытанием, чем любые доводы. В конце концов именно пастор Джонс заявил, что жить в пещере нельзя. Как только этот вопрос был выяснен до конца, Джонс предложил всем направиться на поиски пригодного для жизни места. На этом компромиссе они и сошлись.

Закончив обсуждение, Джонс произнес короткую молитву о тех, кто навсегда остался в пещере. Но печальное настроение после этого воцарилось ненадолго, сменившись оживлением, какое бывает перед отправлением в путь.

Они разбились на пары, чтобы помогать друг другу со сборами. К удовольствию Конвея, с ним работала Тейт. Она была хорошим напарником, на нее можно было положиться. Как ни странно, Тейт была главной противницей переселения за пределы долины. Подумав, Конвей решил, что это все-таки ее собственное тактическое решение, а не попытка разрыва связи Фолконер – Тейт – Леклерк. По ее словам, долина была местом, которое легко защищать и где можно быстро создать автономное самообеспечивающееся сообщество. Это были ее основные аргументы. Но, хотя Тейт и была недовольна выступлением Конвея против ее позиции, она заверила его, что не держит зла.

Весь день они провели, готовясь к походу. Конвей еще раз изучил оружие. Фолконер раскопал в развалинах склада еще и длинноствольную винтовку в специальном футляре. Во время обеда полковник всем показал, как она действует.

– Внутренняя сторона футляра оснащена солнечной батареей, – сказал он, открывая крышку и показывая на множество панелек, соединенных проводами. – Эту штуку можно использовать как обычную винтовку. Но, если подключить ее к электричеству, она превращается в компьютеризованную снайперскую винтовку. – Он воткнул провод от винтовки в разъем на футляре и снял крышки с оптического прицела. Махнув рукой в сторону долины, он продолжал: – Я навожу перекрестье на цель и нажимаю эту кнопку. Лазер измеряет расстояние и процессор выдает мне показания прямо на линзы. Еще раз нажимаю, и она сама берет правильный прицел. Поправку на ветер можно ввести вот этой рукояткой за кнопкой включения лазера. – Демонстрируя патрон, он продолжал: – Тридцатый калибр. Древний размер, но зато разрывная пуля. Специальный порох, огромная скорость вылета. Гарантирую попадание с первого раза в тихий день до тысячи ярдов. С тысячи до двух шансы меняются, в основном из-за ветра. Но если видеть, куда попал первый раз, то на второй выстрел можно ставить наличными.

Конвею это оружие, несмотря на его элегантность, сразу не понравилось. Казалось, оно хотело выстрелить, показать свою мощь. Когда Фолконер протянул винтовку Конвею, тот только покачал головой, на ум сама пришла фраза:

– Оно наводит меня на мысль о наемных убийцах.

Выражение на лице Фолконера медленно, необычно мягко, изменилось, как меняется оно у того, кто решил оставить незамеченной выходку дурного тона. Замолчав, он упаковал винтовку. Конвей вернулся к изучению остального арсенала.

Казалось, важность принятого решения неожиданно обрушилась на них, когда вечером все стояли у груды собранных вещей. Фолконер решил устроить проверку. У каждого должен быть шлем, правильно подобранное обмундирование, комплект боеприпасов, пища на десять дней, аптечка и три смены белья – в рюкзаках. Все еще раз пересмотрели свои вещи, потом вещи соседей. Неожиданно, почти в один голос, было решено следующий, последний, день посвятить отработке тактических приемов и стрельбе из «вайпа».

Этот день пролетел быстро. Время, казалось, обгоняло само себя. Последний обед прошел в нервной обстановке, все сидели как на иголках. Разговоры были отрывочными, почти целиком посвященными обороне, стычкам или отступлениям. Темнота принесла с собой последние сборы и перепроверки. Потом все устроились в спальных мешках. Конвей был абсолютно уверен, что никто не спит.

Он проснулся от голоса Фолконера, который нес вахту последним в эту ночь. Сначала Конвей не мог поверить, что уже светает.

Завтрак напомнил ему обстановку в раздевалке перед самой игрой. Смех был слишком громким, разговоры слишком и слишком доверительными.

Страх покрывал их, словно пот.

Глава 26

Пещеру все покидали с тяжелым чувством. Фолконер и Конвей обходили членов группы, проверяя их снаряжение, то, как они усвоили свои действия на марше, и немногие смогли удержаться, чтобы хоть раз не оглянуться. Оставив в пещере все, без чего можно было обойтись, они привалили выход камнем, предоставив природе и времени довершить их далеко не идеальный камуфляж. Фолконер дал последние наставления – двигаться группами по два человека, один из которых имел на вооружении «вайп», а другой – дальнобойный «буп».

Конвея позабавили эти названия смертоносного оружия. Но затем ему вспомнились дымящиеся руины предместий, которые он хорошо рассмотрел с вертолета во время последнего полета в Даллас.

Мэтт постарался сконцентрироваться на предстоящем походе. Война, которую ему довелось пережить, давно закончилась, и он надеялся встретить людей, не знающих пока этого слова.

Они двинулись к долине, на память ему пришло замечание Фолконера, предлагавшего ввести собственные географические названия. Идущий плечом к плечу с Йошимурой Леклерк указал на заросли кустарника, где они видели тигра. Конвей не слышал их приглушенные голоса, но готов был поспорить, что Леклерк назвал этот пригорок Тигровым холмом или как-нибудь в этом роде. Подобные названия станут именами собственными в этом новом мире. Как Вашингтон, или Коннектикут, или Оклахома. Интересно, как называли свои территории люди, изготовлявшие бронзовые наконечники для стрел? Дошли ли какие-нибудь из этих старых названий до наших дней?

Группа спустилась к подножию холма, и Фолконер дал команду остановиться. Продемонстрировав свою совсем недавнюю военную выучку, они парами заняли скрытные наблюдательные позиции.

Отдав краткие указания Леклерку, полковник направился к дереву, где, опустившись рядом с Тейт на колени, стоял Конвей. Присев на корточки, Фолконер вытер мокрый от пота лоб и сказал:

– Душу готов продать за приличный бинокль.

Жест Тейт выражал полное согласие.

– Даже за карту. Все, что я могу, – это определять направление, и то, пока солнце не зайдет за тучу.

– Нам нужно занять хорошую оборонительную позицию на ночь, – сказал Фолконер, еле слышно добавив: – Думаю идти на запад. К побережью.

Конвей ожидал подобного заявления. Во всех аргументах Фолконера в пользу необходимости покинуть пещеру сквозило намерение провести исследование местности и активный поиск контактов.

– Почему к побережью?

– Там был ближайший от нас район с высокой плотностью населения. Мягкий климат, ведь у нас нет зимнего снаряжения. А главным образом потому, что я рассчитываю найти там наиболее развитую цивилизацию. Судоходство, морское или речное, всегда давало толчок к развитию и прогрессу.

– Если они используют лук и стрелы, я не могу назвать их представителями развитой цивилизации.

Засунув руку под расстегнутый ворот своей куртки, Фолконер вытащил бронзовый наконечник стрелы, висевший на шее на шнурке. Протянув им наконечник, он сказал:

– Подобные вещи не делаются с первого раза, здесь уже можно говорить о массовом производстве и стандартизации.

В разговор вступил Конвей:

– Положим, мы решили направиться к Пуджет-Саунд. А как мы найдем дорогу через эти горы? – Он указал вверх на стоявший стеной с западной стороны хребет. Многие вершины все еще были покрыты снегом.

– Это одна из причин, почему мне нужен бинокль. Самым лучшим вариантом для нас была бы встреча с дружески настроенными аборигенами, которые согласятся стать нашими проводниками.

– А если нет?

– Проведем все лето в поисках.

Конвей нахмурился.

– Вопрос о побережье не обсуждался перед выходом из пещеры. Все полагали, что мы отправляемся на поиски дружеского племени или, по крайней мере, хорошего места для лагеря.

– Это первоочередная задача. Я не прошу всех идти со мной. Но я пойду к побережью, независимо от того, что решат остальные.

– И вы готовы разбить группу?

– Конечно.

Их напряженные взгляды встретились, и, чтобы как-то разрядить обстановку, Тейт положила им руки на плечи.

– Все это может подождать. Сначала нам надо убедиться, что мы хоть чуть-чуть привыкли к новым условиям.

Казалось, мужчины согласились. Но Конвей остался при своем мнении и полагал, что то же можно сказать о Фолконере.

Солнце стояло в зените, когда их отряд подошел к ручью, и Леклерк тут же окрестил его Полуденным. Пользуясь моментом, Фолконер настоял, чтобы все установили одинаковое время на своих часах. Несмотря на то, что прошла уже почти неделя, как они покинули криогенные ясли, все впервые с тех пор подумали о том, что время может измеряться в единицах, меньших, чем промежутки между приемами пищи или сменами караула. Они по-настоящему повеселились, сравнивая эти временные единицы со временем их вынужденного «сна» и выясняя, кто же исхитрился больше всех проспать.

Покинув ближе к вечеру берег ручья, отряд направился вверх по крутому склону. Взобравшись на вершину, они поняли, что нашли прекрасное место для лагеря. Там, где маленький ручей впадал в реку, на идеально ровной поверхности раскинулся радующий зеленью заливной луг. Повсюду были следы пребывания быков или бизонов, возможно, и тех и других. Так сказал Леклерк, отметив при этом, что самих животных почему-то не видно.

На другом берегу реки местность была не столь ровной. Бурные потоки намыли вытянутые холмы, которые заросли ольхой и ивой. Они напомнили Конвею непокорные кудри.

Натертые ремнями рюкзаков плечи и мозоли на ногах были на время забыты. Все обнимали и поздравляли друг друга и, не теряя времени, поспешили к желанной цели.

Вскоре под руководством Фолконера по периметру лагеря были вырыты небольшие окопы на двоих, а в центре сооружен командный пункт. Нельзя сказать, что все копали с большой охотой, некоторые что-то бурчали и возмущались. Конвей понимал необходимость проводимых работ и не мог не восхищаться умением Фолконера управлять своей непокорной командой.

Заходящее солнце уже приближалось к вершинам гор, когда Кароли, оставив Бернхард, с которой практически не разлучался, направился к растущей на берегу ольхе, где с шумом отломал ветку. Из металлической крышки от банки с джемом он вырезал перочинным ножом вполне сносный наконечник для остроги с зазубриной. Оторвав от нижней части рубашки полоску ткани, Кароли привязал наконечник к ветке. Через несколько минут острога для ловли рыбы была готова. Изобретательность товарища поразила и неожиданно обрадовала Конвея. Это был всего лишь крошечный эпизод, но именно он указывал путь к выживанию.

Не ускользнуло от Конвея и раздражение Фолконера – для полковника уход из лагеря без разрешения был серьезным нарушением дисциплины. Конвей решил догнать Кароли и объяснить ему необходимость соблюдать меры безопасности, но затем передумал. В конце концов, это забота Фолконера. И потом он устал, а вокруг никого не видно, даже крупных животных, если не считать пасущихся антилоп.

Фолконер не выпускал Кароли из виду, и, когда беспечный верзила направился дальше вниз по течению, полковник перебежал к его окопу. Громко свистнув, он поднял над головой защитный жилет, каску и оружие Кароли и жестами приказал ему вернуться.

Кароли оглянулся и, ухмыльнувшись, пошел дальше. Фолконер побежал вслед за ним, не выпуская из рук его вещи. Догнав Кароли, он, взяв его за плечо, развернул к себе лицом и попытался вручить военное снаряжение. Поначалу опешив, тот взял снаряжение, но тут же бросил его на землю. Конвей и Тейт привстали, готовые броситься разнимать назревающую драку.

Мужчины стояли лицом к лицу. Неожиданно Фолконер отступил и, повернувшись к собеседнику спиной, подобрал снаряжение и быстро направился к лагерю. Кароли с демонстративной беспечностью пошел в противоположном направлении и вскоре скрылся за скалой. Когда Фолконер вернулся на территорию лагеря и спрыгнул в свой окоп, все вокруг оказались неожиданно занятыми.

Сосредоточившись на разжигании спиртовки, Тейт произнесла:

– Как мерзко. А недавно все казалось таким замечательным. Как Кароли не понимает, что полковник действительно о нем заботится.

– Наверное, считает, что сам в состоянии о себе позаботиться, – ответил Конвей.

Увидев брошенный через плечо взгляд девушки и ее снисходительную улыбку, Конвей напрягся, готовый вступить в перепалку. Но она лишь произнесла:

– Может, и так. Просто мне не нравится, как заканчивается наш первый день на свободе. Когда он начинался, все вокруг казалось таким чудесным.

Конвей отвел взгляд от девушки. За ее спиной заходящее солнце разливало свои краски на редкие плывущие облака. Отраженный золотой свет согревал весеннюю зелень, предвещая наступление настоящего лета. В реке играла крупная рыба, и сильный удар по воде вспугнул стайку ласточек, закруживших над лагерем. Тейт, безусловно, права – все вокруг действительно замечательно. Конвей наблюдал за ласточками, думая о том, как богат здесь животный мир. Выжить в таких условиях не проблема. Он мысленно пожелал, чтобы удача сопутствовала Кароли. Все-таки добытый острогой обед куда более приятная перспектива, чем замороженная и сушеная снедь, пусть даже очень питательная.

Неожиданно внимание всех привлекло восклицание Бернхард – окликнув Фолконера, она указала на берег. К лагерю с пустыми руками тяжело трусил Кароли, оглядываясь каждые несколько шагов. Позади него из кустов раздался мерзкий переливчатый вой.

– Койот, – сказал Леклерк.

Жуткий крик раздался из кустов, преграждавших бегущему дорогу к лагерю. Чтобы уйти от первой опасности, надо было бежать в сторону новой. Единственный выход – свернуть к реке.

Кароли бросился бежать изо всех сил.

Первая выпущенная из кустов стрела попала ему в левую ногу. Кароли держался стойко, лишь захромал, не обращая внимания на торчавшее из ноги древко.

Бернхард пронзительно закричала. Остальные словно в оцепенении смотрели на разыгравшуюся перед их глазами драму.

Вторая стрела прошла мимо, но третья попала ему прямо в бок, точно под ребра. Зашатавшись, Кароли с трудом, но все же шел, едва передвигая ноги. Еще две стрелы – одна в спину и вторая снова в бок – остановили его окончательно. Все еще держась на ногах, Кароли крутился на месте, пытаясь вытащить стрелу за древко. Он был уже совсем рядом, и все видели его опущенный на грудь подбородок и слышали его мучительные стоны.

Охватившее группу оцепенение исчезло, как только из кустов выбежали двое мужчин, стремительно помчавшиеся к Кароли. Первым выстрелил Леклерк. Не прицеливаясь, он уложил бегущих двумя выстрелами, прозвучавшими практически слитно.

Нападавшие воины были довольно мелкими, и сокрушительная сила выпущенных зарядов опрокинула их на землю, перекатывая словно игрушки.

Из зарослей кустарника послышались новые вопли, после чего раздалась команда Фолконера:

– «Буп»! По два выстрела каждый!

Приказ был выполнен. Вслед за грохотом выстрелов из кустов донеслись крики и стоны.

Прежде чем остальные успели что-либо сообразить, Бернхард уже бежала к Кароли. Конвей бросился за ней, поглядывая, не летят ли новые стрелы. Бернхард смотрела лишь на своего товарища. Она подложила ладони под его голову, но подоспевший Конвей схватил Кароли за воротник, и они потащили его к лагерю, не обращая внимания на пробежавших мимо них Фолконера и Леклерка.

Когда Конвей и Бернхард были уже в лагере, стараясь поудобнее уложить Кароли, вернулись их товарищи, тащившие за собой одного из мертвых воинов. Бернхард взглянула на тело воина и с трудом выдавила:

– Зачем?

– Нам нужно узнать об этих людях как можно больше, – ответил Фолконер. – Хочу осмотреть его оружие и все остальное. – Он задержал тяжелый немигающий взгляд на Конвее. – У Кароли есть шанс?

Мэтт покачал головой.

Просвистев между ними, в землю вонзилась стрела. Секунду они оцепенело глядели на нее. Новый свист заставил их броситься к окопам. В сумеречном свете Конвей осмотрел рассредоточившихся по периметру членов группы. Растерянность, появившаяся было на их лицах, сменилась жесткой решимостью.

Он перевел взгляд на Кароли и на другого погибшего. Они лежали ничком, повернув друг к другу головы. Безжизненные, остекленевшие глаза смотрели в такие же глаза напротив.

Конвей надеялся, что никто больше не обратил на это внимания.

* * *

Наблюдавший за стычкой с холма на другом берегу реки Клас сердито помахал рукой оставшимся с лошадьми женщинам и затем резко бросил лежавшему рядом Гэну:

– Я точно слышал гром! Думаешь, я глухой?

Гэн понимал, что раздражение Класа отчасти объясняется страхом. От этой мысли ему стало немного легче – увидев, как два Дьявола были отправлены на тот свет, он сам едва не закричал от ужаса.

– Они убили Дьяволов. Чем-то вроде молнии.

– Это была молния, я видел вспышку. Все видели, как убивает молнией.

– Похоже так. – Гэн и не спорил, и не соглашался. – А что ты скажешь о приглушенном звуке вначале и сильном шуме потом?

– Мы не можем знать все. Для этого нужно время.

Гэн сдержал ироническую улыбку, услышав в голосе нотки, которые всегда появлялись у его отца, когда тот не знал ответа.

– Никогда не видел такой одежды. Не знаешь, из какого они племени?

– Нет. Не могу понять, кто такие. Неуклюжие, как коровы с перерезанными сухожилиями. Уверен, что среди них есть женщины. Странная одежда – и оружие, которое убивает на расстоянии также наверняка, как нож в горле. – Поджав губы, Клас добавил: – Умирают они хорошо. Он держался, как медведь.

– Что будем делать? – Гэн знал, какой ответ хотел бы услышать, что нарастало в его сознании с тех пор, как Кол впервые упомянул о пророчестве. Гэн чувствовал, как над ним проносится будущее. Он знал, что появившиеся незнакомцы были частью этого будущего. Ясное понимание того, что нужно сделать, уже созрело в его мозгу, хотя в то же время юноша с удивлением подумал, что всего несколько дней назад он в подобных ситуациях мгновенно подчинялся Класу. Сейчас он должен убеждать, вести за собой. – Они могут стать сильными союзниками.

– Нам не нужны союзники. Если Дьяволы снова нападут, мы подождем, пока все кончится, и уйдем отсюда. Но скорее всего они не отважатся. Двое убитых и по крайней мере двое раненных магическим оружием должны даже их убедить убраться восвояси.

Клас бесшумно отполз от края утеса.

Гэн рассматривал расположившихся по кругу чужеземцев.

Они были высокими, почти гигантами.

От понимания этого у него по коже пробежали мурашки.

Когда Гэн подошел к Класу, тот засыпал лошадям зерно. В ответ на вопрошающий взгляд товарища он произнес:

– Как ты думаешь, есть ли причина всему, что с нами случилось – Фалдар Ян, появление у нас Жрицы Роз, поединок в Сердце Земли, появившиеся здесь незнакомцы?

– Причина?

– Что-то делает погоду; мы не понимаем что. Может, и мы подобны облакам, которых гонят новые ветры, приносящие непонятные нам перемены. Есть ли причина всему, что происходит?

Глаза Класа сузились. Он все сыпал зерно, но уже гораздо медленнее. Легкий ветер пробивался сквозь ветки дразнящими звуками. Гэн почувствовал, как непроизвольно напряглись его мускулы. Ответ Класа был сдержанным:

– Я знаю, что стоит за твоими словами. Мой удел – сражаться. Причины, почему воин должен выжить, а его враг – умереть, очевидны, и воин учится почитать лишь то, что может ясно видеть. Церковь утешает. Книжники, Пророки и другие болтуны мне надоели. Кроме твоей матери. Ей были известны недоступные вещи. – Он отвел взгляд. – А ты ее сын, ее и Кола.

Близ лагеря чужеземцев раздались новые вопли Дьяволов, похожие на вой койотов. Отрешенность во взгляде Класа исчезла.

– Пора поесть.

Гэн позвал собак. Он достал немного еды из седельной сумки и отошел в сторону.

Клас разрезал яблоко на три части и поделился им с женщинами. Послышались приглушенные восторженные восклицания.

Гэн хотел присоединиться к ним. Они ведь такие же, как он, Гэн знал это. Но после событий с Фалдаром и Беем его друзья вели себя так, словно он был каким-то другим. Гэн вспомнил взгляд, брошенный Сайлой на Раггара до того, как пес убил врага, и как совсем по-другому она смотрела на него после. Глупо. Выходит, и он был таким же псом?

И Клас. С каждой минутой он все больше походил на отца – ему невозможно угодить, он всегда старается отыскать повод для недовольства.

Оглянувшись перед тем, как отойти от них, он поймал взгляд Нилы. Она тут же отвела глаза. Сумеречный свет уходящего дня отражался в ее волосах.

Быстро поднявшись, Гэн стал спускаться по холму к своему наблюдательному пункту. Он напомнил себе, что единственная цель его жизни – возглавить Людей Собаки. А не завоевать чью-то дружбу.