Текст книги "Воин"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 59 страниц)

Первый конвоир, набравшийся смелости напасть на Гэна, уже упал, подкошенный, как молодое деревце. Ловкое парирование, точный удар – и на землю со стоном опустился второй противник.

В следующее мгновение Гэн отскочил за дерево, и вовремя: в ствол со свистом воткнулся вражеский клинок. Перед юношей стоял всадник. В ту же секунду Чо, как ветер, налетела на врага, вцепившись зубами в его руку. Гэн тут же пришел на помощь собаке, ткнув всадника мурдатом в бронированную грудь. Тот полетел с лошади, с силой ударившись о землю, и Гэн нагнулся, чтобы добить врага, но в этот момент, очутившись с ним лицом к лицу, юноша замер в изумлении. Перед ним был отец мальчика, оставшегося в живых после той дикой резни, учиненной работорговцами. Воин был мертв.

Вытирая пот со лба, Гэн метнулся к Ниле, бывшей совсем рядом. И тут же заметил, как за спиной девушки один из стражников натягивает тетиву. Нила находилась между противниками, и положение становилось критическим. В мгновение ока Гэн осознал ситуацию и, резко дернув девушку вниз, крикнул:

– Раггар!

Пес молнией бросился на воина, вцепившись ему в горло.

Когда видишь нацеленную на тебя стрелу, всегда ожидаешь удара. Гэн ждал его, но все равно очень удивился, когда почувствовал удар стрелы. Он отступил назад, взмахнув руками. Теряя равновесие, юноша увидел Раггара, уже повалившего лучника. Он был похож на кота, поймавшего крысу. Еще секунда, хруст позвоночника – и жизнь еще одного конвоира угасла навсегда.

В следующий миг произошло слишком много событий. Спиной Гэн почувствовал дерево, остановившее его падение, однако ноги уже не держали его, и он начал медленно сползать вниз. Это обстоятельство спасло юношу: в то место, где только что была его голова, с громким треском, воткнулась еще одна стрела. Гэн услышал, как Нила позвала его.

Уже помутневшим взором юноша увидел Класа. Тот, со всех сторон окруженный врагами, дрался, как лев. Краем глаза Гэн заметил Сайлу, привязанную к убитому конвоиру, но изо всех сил пытавшуюся помочь мужу.

К Гэну подлетел Олан, в его руке сверкнул меч. Юноша усилием воли попытался поднять свой мурдат, но, как и ноги, руки тоже перестали ему повиноваться.

В эту секунду коричневый клубок, пролетев по воздуху, вцепился в горло нападавшего. Это был Шара, и через секунду воин с предсмертным криком упал на землю.

Нила звала его, его и Класа. Интересно, зачем? Как только он будет в состоянии управлять своим телом, тут же освободит ее от пут. Как только…

Гэн почувствовал, что медленно опускается на землю.

Появились еще двое врагов, и Раггару, защищая хозяина, пришлось принять неравный бой. Он кинулся на первого Олана, сбив его с ног, и тут же на второго. Через мгновение зубы рычащего разъяренного зверя сомкнулись на лице бедняги. Обессилев, раненый пес заметил, как его первый враг очнулся и вновь бросился на Гэна.

Гэн закричал изо всех сил, когда меч врага ударил его в бок. Появившаяся Чо налетела на Олана, впившись зубами в запястье, державшее меч. Лицо воина исказила гримаса боли. Через секунду Чо уже добралась до его горла. Раггар споткнулся у ног хозяина, секунду смотрел ему в глаза, как бы поддерживая его, а потом развернулся, снова готовый принять бой, защищая юношу.

В следующий момент произошло невообразимое, ужасное. В бок собаки со свистом воткнулась стрела. Не успел Раггар вытащить ее зубами, как тут же получил следующую. Сбитый с ног, пес отлетел в сторону хозяина. Гэн положил немеющую руку на грудь истекающего кровью пса, словно мог защитить его.

Раггар лизнул знакомую руку, потом, ослабев, вытянулся и закрыл глаза.

Вот еще один противник упал с лошади – наверняка тоже мертвый. Надежда, как лучинка, чуть овеяла юношу теплом.

– Будь сильным, обязательно будь сильным. Мы спасем ее и вытащим тебя отсюда. Мы обязательно сделаем это, обязательно!

Тело Раггара сотрясла судорога. Он издал громкий стон, похожий на вздох, но это не был стон боли – так Раггар обычно вздыхал, лежа в минутку отдыха у ног хозяина. Это был добрый стон, полный преданности и любви. Через минуту пес заснул.

Слезы покатились из глаз Гэна. Глянув вперед, он увидел Нилу. Она тоже плакала.

Голоса. Неразборчивые голоса, сливающиеся в один сплошной гул.

Этот, должно быть, принадлежит оланскому офицеру, призывающему своих бойцов к новой атаке. Там, за Нилой, около тропинки, Гэн увидел их всех, собирающихся вместе. Звон мечей слева от него говорил о том, что Клас все еще на ногах и не дает себя в обиду. Затем из леса появились остальные воины. Их было мало, это заставило Гэна удовлетворенно улыбнуться. Опершись на мурдат, юноша попытался подняться на ноги.

Попытка удалась. Если ему удастся отдышаться, все будет хорошо.

Вдруг послышался вой и звук военного рожка. Это не его братья, но его люди. Вот бы это оказались Собаки!.. Гэну почудилось, что это их воинственные крики. Было бы неплохо умереть среди своего народа.

Стрела взрыла землю около его ног.

На мгновение Гэну показалось, будто он четко расслышал голоса Тейт и Эмсо.

Опершись на дерево, юноша обеими руками поднял мурдат.

Но снова пришла боль, жестокая, нестерпимая боль. Земля покачнулась под ногами, и Гэн начал терять сознание. Последние слова, которые он услышал, были произнесены Нилой:

– Спасибо, Клас, спасибо! А теперь уходи, спасайся сам!

Глава 74

Нила.

Гэн попробовал поднять свой мурдат.

Боль. Жуткая боль вновь пронзила его тело. К нему возвращалось сознание. Потом юноша почувствовал свои руки, безуспешно пытаясь поднять их.

Гэн позвал ее. Она не должна терять надежду, он пробьется через боль, спасет ее – ведь он может, должен!..

Послышался чей-то голос:

– Эти мысли не дают ему покоя.

Похоже, это голос Класа. Значит, рядом друг.

Они спасут Нилу, ребенка, Сайлу. Они принесут Раггара домой и вылечат его, обязательно вылечат.

Раггар исчез.

Нила сказала: «Спасибо, спасайся сам».

Сказала Класу.

Гэн напрягся изо всех сил, пытаясь привстать. Он прикусил губу, надеясь, что боль уйдет из тела, в ушах стоял тихий, гнетущий гул, в горло ударил сладко-соленый вкус крови.

Юноша почувствовал чьи-то заботливые руки, вновь услышал чьи-то голоса. И снова его накрыла всепоглощающая мгла.

Тейт с беспомощной яростью взглянула на тропинку. «Если бы мы добрались чуть быстрее!»

К ней подлетел Клас, сидя верхом на лошади. Обе руки воина были забинтованы, из-под тряпки, перевязывающей бок, сочилась кровь. Осадив коня, он повернулся к Доннаси:

– Ты сделала все, что могла. Подумай сама: ведь Гэн вообще не хотел, чтобы ты ехала с нами. Они уже почти одолели нас, и если бы вы двигались медленнее, нас ждала бы неминуемая гибель. – Он жестом показал на носилки прямо перед собой. Там без сознания лежал Гэн, рядом сидели Шара и Чо.

Глянув на Класа, Тейт отвернулась.

– Простит ли он нас когда-нибудь, Клас? Поймет ли, что нам пришлось остановить тех пятьдесят воинов, которые шли навстречу Оланам? Нас было от силы двадцать, и нам пришлось хорошо потрудиться, прежде чем мы одолели их всех. – Она хлопнула ладонью по бедру. – Почему люди с такой готовностью рискуют собственной жизнью только ради того, чтобы забрать чужую?!

Клас засмеялся, и Доннаси на секунду испугалась, заметив тень сумасшествия в его глазах.

– Мы все очень устали, – произнес он. – Нужно отдохнуть, набраться сил. А шанс увидеть, как умирают люди Алтанара, тебе представится еще много-много раз.

* * *

Окружавшие Нилу и Сайлу охранники закрывали своими плечами чудесный вид на темнеющие силуэты Олы. В вечерней тишине можно было расслышать лишь звон лошадиных подков о мостовую, ведущую к городу. Ола производила на путника большое впечатление: обрывистый край городской стены и тоннелеобразные ворота, чувство замкнутости, невольно возникающее, когда лошади, почти задевая друг друга, продвигались по узким улочкам.

Сайлу радовали прямые, знакомые улицы Олы; она подумала, что Ниле будет легче шагать по ровной поверхности тротуаров. Их конвойные были грубы, но все же Оланы казались намного приятнее Танцующих-под-Луной. Проснувшись утром, женщины с удивлением и радостью обнаружили, что их похитители попросту исчезли, растворились в ночи. Идя под конвоем рядом с Нилой, Сайла была слишком измучена, чтобы задумываться о том, куда и зачем их ведут. Даже Нила, намного более сильная, чем ее старшая подруга, брела со свинцовой тяжестью в усталых ногах. Ее изможденное лицо не выражало никаких эмоций, а обычно выразительные глаза уже с трудом предупреждали затуманенный мозг о препятствиях на дороге.

Женщины все еще тащили с собой цепи, некогда привязывавшие их к конвоирам. В одежде вельмож не удалось найти ключи от наручников, а Оланы слишком торопились, чтобы заниматься кропотливой работой. Не в силах отделить цепи от тел конвоиров, они попросту отсекли тела от цепей. Достигнув реки, они дали женщинам лишь пару минут, чтобы умыться.

Конвой вошел в замок сквозь боковые ворота, быстро пересек небольшую площадь, и женщин втолкнули в дверной проем. Беглянки оказались в каменном коридоре, освещавшемся у входа дымными масляными лампами. Их уже поджидали двое мужчин, одетых в ослепительно белые одежды. Сайла быстро шепнула: «блюстители», надеясь, что Нила вспомнит, что ей говорили об этих людях. Один из стражников резким толчком разделил женщин, приказывая не произносить больше ни слова.

Через несколько минут их втолкнули в комнату, где, приятно улыбаясь, в кресле сидел сам Алтанар. Он нахмурился, завидев цепи, и, слушая объяснения Сайлы о том, откуда эти «украшения», сочувственно вздыхал, однако не предложил девушкам ни отдохнуть, ни даже присесть. Когда Нила заметила, что они устали с дороги, король посетовал на то, что их не обеспечили лошадьми.

Сайле хотелось выплюнуть вкус его лжи. Он наслаждался игрой, демонстративно не обращая на жрицу внимания и наблюдая за тем, как Нила безуспешно старается понять, что происходит. Жрица Роз рассказывала девушке, какой это коварный и беспощадный человек, но та, по-видимому, еще не представляла себе всей опасности ситуации. Осенив себя Тройным Знаком за ее спиной, Сайла беззвучно молила ее не рассказывать о себе и о Гэне ничего важного.

Вошла запыхавшаяся настоятельница Ирисов, и Сайла почти лишилась самообладания. Пожилую женщину поддерживали за локти две Избранные. У дверей она приказала им отпустить ее, и было видно, что ей стоит больших усилий стоять самостоятельно. Слегка нагнувшись, она передвигалась прерывистыми маленькими шажками, всем своим видом говоря о том, что какая-то сила подтачивает ее изнутри. Тем не менее, встав между Сайлой и Нилой, женщина встретила самодовольную ухмылку Алтанара взглядом, полным непоколебимой воли.

Король произнес:

– Я ждал тебя, чтобы сообщить Сайле, что она остается моей пленницей.

– Это же просто смешно, ты не можешь удерживать силой кого-либо из моего аббатства, тем более опытную целительницу.

– Могу, еще как могу! – Алтанар старался придать своему голосу уверенность. – Если я отпущу ее, она сбежит.

– Куда, мой король? Церковь везде найдет ее, а если ты оскорбишь ее до того, как она будет изгнана из ее рядов, то Церковь потребует компенсации. – Настоятельница повысила голос. – Ты рискуешь своей душой.

Улыбка победителя на лице Алтанара сильно потускнела, а потом и совсем потухла.

– Я не оскорблю ее, но и не дам ей выйти на свободу и вредить мне. Никогда.

Настоятельница пропустила эту фразу мимо ушей, решив переменить тактику. Она повернулась к Ниле.

– Это ты жена Гэна Мондэрка?

Нила подняла подбородок, стараясь выговаривать каждое слово так четко, насколько это позволяли пересохшие губы.

– Я знаю тебя, настоятельница Ирисов. Жрица Роз Сайла часто упоминала о тебе. Да, меня зовут Нила, и я – жена Гэна. Ты слышала о моем муже?

Алтанар мягко перебил ее:

– Все знают твоего мужа, вот почему тебе придется немного погостить здесь, в моем замке. Твое присутствие поможет мне убедить Вождя Войны Людей Собаки, что для него же будет лучше, если он поможет мне сдержать растущую силу твоего мужа.

Нила резко выпрямилась. Несмотря на синяки и усталость, в ней пылал огонь гордости.

– Если ты угрожаешь мне, чтобы повлиять на брата, то весь наш клан, все мое племя станет твоим врагом. Они никогда не простят тебя.

Его глаза расширились, сначала удивленно, а затем с притворным сожалением.

– Так ты еще ничего не знаешь? И тебе придется все узнать здесь, сейчас? Как грустно.

Сайла готова была заорать на него, настоятельница Ирисов попробовала заговорить, но Алтанар бросил на нее взгляд, приказывающий хранить молчание, и самым сладким голосом, на какой был способен, продолжил:

– Бей Ян убит. Несчастный случай на охоте, так вроде говорят. Медведь. Погибли еще три твоих брата. От рук Людей Гор, конечно. Такие печальные новости.

Нила уставилась на него.

– Ликат. Это был Ликат!

– Ликат, моя дорогая? Он теперь Вождь Войны. И, полагаю, будет счастлив видеть тебя снова, не правда ли?

Нила невольно отшатнулась, будто пытаясь убежать от ужасных известий, и внезапно осела на пол. Железная цепь звякнула о каменные плиты. Сайла бросилась к ней.

Алтанара явно забавляло происходящее.

– Мне всегда говорили, будто Люди Собаки – железный народ. И что же я вижу? Да, амбиций много, но все те же слезы и обмороки.

Он хлопнул в ладоши. Дверь открылась, и на пороге показался блюститель. Он даже не взглянул на распростертую на полу Нилу и двоих женщин, растирающих ей запястья и шею.

– Приведи ко мне кузнеца, – приказал король.

Блюститель истины исчез и через несколько минут вернулся, ведя за собой невысокого коренастого человека в длинном кожаном фартуке, закрывающем тело от горла до колен. Тому явно не хватало выдержки – беднягу всего трясло от страха. Алтанар обратился к нему:

– Жрица отправляется в камеру, раскуй эти цепи на ней. Та, что на полу, пойдет в твою мастерскую, – и затем король красочно описал кузнецу, что с ним случится, если с головы девушки упадет хоть один волос.

Выбрав удобный момент, настоятельница тихонько спросила Сайлу:

– Он знает, что вы обе беременны?

Та начала было говорить, но только покачала головой. Настоятельница дотронулась до ее плеча.

– Не теряй времени, девочка. Я же настоятельница Ирисов, лекарь из лекарей. Знаю, мои старые руки уже ослабели, но мои глаза по-прежнему молоды. Алтанар не должен знать. Если он узнает, вы умрете.

– Он не знает, но как мы предупредим ее?! – пробормотала Сайла, едва разжимая губы.

В этот момент веки Нилы чуть шевельнулись. Произнеся: «Я все слышала», – она снова закрыла глаза.

Женщины улыбнулись друг другу, когда Алтанар заорал на них, приказывая прекратить разговоры и следовать за стражником, который на руках нес Нилу в кузницу.

Внимательно наблюдая за кузнецом, с ловкостью мастера работающим зубилом, Нила размышляла о том, что освобождение от оков не улучшит ее теперешнее положение. Алтанар даже не назвал ее пленницей, он называл ее своей гостьей, но это пугало еще сильнее. Наверное, секрет Алтанара скрывался в его холодной и бескровной циничной улыбке.

Она подумала о Ликате.

Однажды ей удалось убежать от него.

Гэну тоже удалось спастись от Оланов. Каждое утро, когда Нила встречала рассвет, она молилась за него, за то, чтобы он полностью оправился от ран. Еще она просила благословения для Класа, спасшего друга. Она закрыла глаза, чтобы еще раз увидеть этот бой, услышать яростные крики Оланов, которые в той схватке были более чем уверены в своей победе. Нила с торжеством посмотрела на свои руки, все в синяках, – награда Оланов за ее смех. Это было их большой ошибкой: они потеряли девять человек, всех пятерых дворян Джалайла и половину Танцующих-под-Луной. Если бы один из воинов не остановил их, эти сумасшедшие наверняка бы убили ее. Как заметил ее спаситель, продолжать сопротивление было уже бессмысленно. Но сама Нила до последнего момента не считала положение безнадежным; с их стороны, глупо было ожидать от нее обратного, ведь она – женщина из племени Людей Собаки. Притворившись несколько минут назад, что упала в обморок, Нила преследовала две цели: она положила конец бесконечным расспросам Алтанара и смогла получить несколько минут ценного отдыха, в котором так нуждалась, дабы собраться с силами для новых испытаний.

Серебряный блеск работающего молотка вернул ее на землю. Кузнец разбивал цепи. Стальной звон пел в ушах, в нос ударил жар раскаленного железа и горящего угля. Наконец, цепи упали. Казалось, по ее рукам, пронзая все тело, все еще проходят вибрации наковальни.

Положив молоток, кузнец сжал запястье Нилы.

– Я не причинил вам боли? – Это было скорее похоже на утверждение, чем на вопрос. Пока она растирала свою руку, всю в ссадинах, он в нетерпении кусал нижнюю губу.

Наконец она ответила:

– Почти нет, я скажу королю, что ты справился со своей работой.

– Спасибо, большое спасибо. – Он поцеловал руку девушки, которая тотчас ее убрала. Неожиданно страх снова охватил его. – Ты и вправду скажешь, что я не причинил тебе вреда?

Нила засмеялась:

– Он не будет делать с тобой все то, что обещал.

Бедняга расцвел. Прежде чем снова заговорить, он внимательно огляделся по сторонам.

– Я видел, как блюстители истины делали вещи и похуже. Ты…

Рядом раздался какой-то звук, и он моментально, будто ловушку, захлопнул рот. Опустившись на одно колено, он с совершенно безразличным лицом выпрямился, держа в руках обрывки цепи. Показывая разбитую цепь появившемуся в дверях блюстителю в белоснежных одеждах, он ровным голосом произнес:

– Готово, на ней ни одной моей царапинки.

Блюститель потянул Нилу к двери, чтобы на свету изучить ее запястья. Удовлетворенный, он приказал ей идти каким-то особенным, лишенным всякого тона голосом. Все время держась рядом с ней, но не касаясь, он лишь указывал, в какую сторону поворачивать. Девушка пожаловалась на ужасное обращение по пути в кузницу и получила ответ, что все было сделано так, как должно. Монотонность в голосе стража убедила Нилу в бессмысленности дальнейших возражений. Нила с горечью подумала, что еще неделю назад никто не мог заставить ее замолчать с такой легкостью.

Он же испугал ее настолько, что говорить расхотелось.

Нила почувствовала себя пленницей, только когда ее привели к Алтанару. Пока она была пристегнута цепью к укравшему ее подонку, она не осознавала этого. Конечно, она боялась, что ее убьют или изнасилуют, но то были просто бандиты, а их поведение понятно. Ее боязнь предателей и Танцующих-под-Луной, как и страх перед бившими ее солдатами, перемежалась вспышками гнева, когда возникало желание дать сдачи.

Алтанар излучал ужас. Нила чувствовала, как кровь застывает в жилах, когда король говорил с ней. И вот сейчас, когда она покорно следовала за белой человекоподобной тенью блюстителя, у нее и мысли не возникало о сопротивлении. Ей хотелось только забиться в угол и спрятаться от всего происходящего. У Ликата были такие же глаза, но Алтанар был страшнее, хотя, наверное, все дело в этой улыбке, которая делала тебя вещью, порабощала.

Пока они шли из кузницы в замок, девушка несколько раз оглянулась вокруг себя. Явное любопытство прохожих, попадавшихся на пути, не беспокоило бы Нилу, но смиренное выражение их лиц заставляло задуматься.

С ней почти столкнулась вышедшая из-за угла настоятельница. Однако смотрела она не на девушку, а на блюстителя за ее спиной. Она уже успела переодеться в официальный наряд – волочащуюся по земле зелено-голубую мантию. Черты ее лица приобрели силу, даже властность, а удивление Нилы настоятельница встретила твердым взглядом. Легкое дуновение ветерка подняло космы ее седых волос. Выставляя вперед руку с массивным золотым браслетом, женщина приказала стражнику остановиться.

Нила сказала:

– Я знаю тебя, настоятельница Ирисов.

Женщина опустила руку, вздыхая.

– Я пришла проводить тебя на аудиенцию с королем Алтанаром. Я услышу всю твою историю от начала и до конца из твоих собственных уст.

Почувствовав по пути к замку, что здания подавляют Нилу, настоятельница произнесла:

– Обычные дома, построенные обычными людьми, детка. Успокойся.

Позади подал голос блюститель истины:

– Ты же знаешь правила, настоятельница. Ты должна говорить так, чтобы я все слышал.

Та повернулась к нему, сладко улыбаясь.

– Меня не волнует, слышишь ты, о чем я говорю, или нет, но я бы очень удивилась, если бы ты хоть что-нибудь понял.

На секунду Нила застыла, пораженная, пока настоятельница не взяла ее за локоть и не повела дальше, жестами показывая на самые интересные здания, на дворец и огромное строение – Тронный Зал. Она была совершенно спокойна и лишь немного крепче сжала ее руку, вводя Нилу в здание.

От картины зала у девушки в изумлении перехватило дыхание. Сайла говорила о его размерах, об огромных огненных ямах, прокладывающих путь к трону. Слышала Нила и о том, с какой враждебностью встречается здесь каждая женщина, если она пришла без сопровождения мужчины. Нила думала, будто знает, чего ожидать, но она ошибалась. Тонкий непонятный запах удивил ее, огромное пространство поразило. Она была совсем не готова к тому презрению, которое читалось на дюжинах глазевших на нее лиц.

Звучный голос выкрикнул имя Гэна, и на мгновение Нила позволила себе почувствовать, как она одинока, пульс ее бешено забился.

Мимо проплыло лицо Сайлы – расплывчатый образ среди таких же расплывчатых облаков ладана, поднимающихся из холодных ям. Она вспомнила, как все существо Сайлы менялось, когда та начинала говорить о том, как эти люди к ней относились. Нила заставила себя собраться и приготовиться к борьбе. Она оглянулась назад. Гэн прошел бы через них, как меч через пшеницу, а увидев Класа, они просто помешались бы от страха. Любой воин племени Собаки в бою стоил сотни этих людишек. Такой же была и женщина из этого племени.

Нила поймала на себе пристальный взгляд Олана. Его шея надулась, а лицо покраснело, но из них двоих он первый опустил глаза. Видя это, толпа начала волноваться. Среди стоящих прошел все нарастающий рокот – страшное предупреждение. Нила вдруг почувствовала, как по телу побежали мурашки, но ей удалось взять себя в руки и перевести взгляд на другого человека.

Подтолкнув девушку вперед, настоятельница прошептала, почти не шевеля губами:

– Спокойно, дитя мое, ради меня, спокойно.

Сделав над собой усилие, Нила перестала рассматривать чьи-то глаза, стараясь смотреть на трон и не отставать от настоятельницы.

Король был одет в свободную ярко-желтую рубаху и такие же по цвету мешковатые штаны. На поясе, воротнике и рукавах красовались серебряные ленты. Алтанар с нетерпением шагнул им навстречу, и его яркие одежды на фоне полумрака заставили Нилу подумать об огне. В эту секунду страх вновь поселился в ней.

На голове короля красовался тонкий золотой обруч. От него уходили вверх тонкие серебряные гвоздики, к каждому из которых на тончайшей цепочке был прикреплен крохотный колокольчик. Алтанар приветственно кивнул, и они зазвенели с поразительной чистотой и мелодичностью. В этих звуках Ниле послышалось далекое пение птиц ее родины, столь неожиданное в этом самом странном из всех виденных ею мест, и от невыносимой боли в груди на глаза навернулись слезы.

Вскоре король заговорил, и она постаралась побороть минутную слабость.

– Покажи запястья. – Ниле потребовалось огромное самообладание, чтобы не отдернуть руку. – Кузнец не причинил тебе боли?

– Нет, он был очень осторожен.

Хмыкнув, Алтанар ответил:

– Я не сомневался в этом. Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы говорить? Не отнимай больше у меня времени своими женскими штучками – если тебе нужны еда или отдых, так и скажи.

Нила сжала зубы.

– Нет, король, спасибо, я хорошо себя чувствую.

Он вздохнул, переключившись на настоятельницу. Его слова были похожи на удары плети – король начал длинную тираду о том, что он сам называл «проблемами» Нилы. Временами она не слышала ничего, кроме ловких шпилек его оскорблений. Наконец, сначала смутно, а потом все больше отдавая себе отчет в происходящем, Нила почувствовала, как толпа начала напирать на нее. Немного повернув голову, она могла видеть их краешком глаза. Им нравилось происходящее. Для них это был спектакль, развлечение.

Лицо Нилы загорелось стыдом за настоятельницу. Она с нетерпением ожидала достойного ответа с ее стороны и была поражена, услышав:

– Мы не знаем, почему Сайла забрала Нилу у своих людей.

Нила постаралась защитить подругу:

– Я сама попросила ее забрать меня.

Король моргнул, бросив быстрый взгляд на толпу. Послышались возгласы удивления, и Алтанар поспешил исправить свою ошибку:

– Ты мне расскажешь об этом в личной беседе. Надеюсь, что это поможет мне договориться с твоим народом.

Жестом приказав женщинам встать, король исчез через свой собственный выход.

Женщинам пришлось некоторое время подождать блюстителя, принесшего Ниле пару нелепых сменных тапочек. Оказавшись в комнате короля, они не нашли там Алтанара.

– Это та самая комната, где король дал Сайле разрешение пойти с заданием к твоим людям. Он стоял здесь, в дверях, награждая ее титулом Жрицы Роз. Как бы я теперь желала, чтобы того дня никогда не было! – Нагнувшись, настоятельница быстро прошептала Ниле на ухо: – Молчи, ничего не говори, – и уже нормальным голосом продолжала: – Ей пришлось провести почти всю зиму среди Людей Гор, и это наложило на ее сознание неизгладимый отпечаток. Я боюсь, она потеряет свой титул. Это решит Церковь. – Усадив Нилу в кресло, настоятельница опустилась напротив и начала задавать невинные вопросы о ее детстве.

Через несколько минут вошел Алтанар. Бросив на настоятельницу свирепый взгляд, он обратился к Ниле:

– Тебе многое пришлось пережить, и это хорошо, что ты попала под мою защиту. Я понимаю твою печаль, она связана с большими потерями, но, поверь, со мной ты в безопасности.

Нила выпрямилась:

– Король, никто не в безопасности у людей, лучшее оружие которых – предательство. Мой муж обсудит с тобой этот вопрос.

Краска гнева проступила на его щеках, но Алтанар продолжал улыбаться. Нила заметила это, в душе надеясь, что он ее проклинает. Когда же он заговорил, послышалось почти мурлыканье:

– А разве я тебе не сказал, что он погиб? Мне так жаль, что все самые плачевные новости ты узнаешь из моих уст.

У Нилы что-то оборвалось внутри, она почувствовала, что перед глазами все плывет. Она заставила себя поверить, что это ложь.

– Он жив. Доблестный пес Раггар погиб, защищая его, а он хоть и ранен, но жив. Клас на Бейл спас его от твоих воинов, и мой народ всегда будет воспевать его храбрость!

– Он умер, я должен быть честным с тобой.

– Нет.

Король пожал плечами с таким видом, будто она сошла с ума.

В душу Нилы закралось сомнение.

– Докажи мне это, – ей казалось, будто она говорит о ком-то другом, – покажи его голову, опиши его шрамы.

Алтанар с трудом удержал себя в руках. Постепенно гнев сошел с его лица.

– Действительно, мои люди могли и ошибиться. Я должен потребовать доказательства его смерти у них, точно так же, как ты потребовала их у меня. Это было мудро с твоей стороны.

И снова она подумала о его сходстве с Ликатом.

Приказав настоятельнице выйти, Алтанар устроился напротив Нилы и попросил ее рассказать свою историю. Девушка начала повествование, позволив себе единственную ложь. Она умолчала о роли, какую сыграли Ликат и Коули в ее решении покинуть родное племя, уверяя, что всему причиной была любовь к Гэну. Потом она упомянула, что Ликат, наверное, до сих пор был бы не против видеть ее рядом с собой. Глупо улыбнувшись, под конец она дала понять, что, возможно, тот побег с Гэном был ошибкой.

Ложь стояла комком желчи у нее в горле, но она должна выжить, и Гэн обязательно придет за ней.

Она закончила свой рассказ, упомянув об отбытии мужа в Малтен, мельком поймав горький взгляд Алтанара, вспомнившего о том провале. Когда король встал, заявив, что сам лично проводит ее в покои, Нила была убеждена, что не сказала ничего лишнего. Гэн жив, она была уверена в этом.

Они отправились в комнату Нилы по бесконечному длинному, мрачному коридору, сделав столько поворотов, так что Нила потеряла представление о том, куда направляется. Она почувствовала, что легким не хватает свежего воздуха, а сама она просто валится с ног.

Но еще больше тревожили Нилу звуки – множество таинственных звуков, переполнявших ее. Они шли с Алтанаром по пустынному узкому коридору, и ей слышались непонятные звуки и голоса. По-видимому, Алтанар оставался к ним абсолютно невосприимчивым. Ниле же казалось, будто камни пытались заговорить. Она улавливала какой-то шепот, вздохи и бормотание, не в силах понять их или определить их источник. Алтанар ввел девушку в комнату, и ей потребовалась вся воля, чтобы тотчас не кинуться на кровать. Дождавшись, пока король уйдет, Нила плотно закрыла дверь, и звуки сейчас же исчезли.