Текст книги "Воин"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 59 страниц)

– Король Алтанар видел это? – поинтересовалась настоятельница.

– Разумеется, он в курсе. Но я хотел, чтобы сначала взглянула ты, – сказал Конвей. – Для нас важно, чтобы ты поняла: наша цель – помочь людям, а не королю.

Она кивнула, охотно согласившись. «Наверное, это отвратительный запах серы сломил меня, – решила она, – он наводил на мысли о Преисподней». Возможно, именно поэтому первое впечатление настоятельницы от постройки было столь негативным. И правильно. Наверняка отсюда появится лишь новое оружие.

Мысли об оружии – и о чужеземцах – всегда приводили к одному и тому же. Рано или поздно Алтанар их уничтожит.

Конвей отъехал поговорить с корабельщиками, оставив настоятельницу наедине со своими мыслями. Потом вернулся на свое место рядом с ней, рассказывая, что не знаком с устройством морских судов, так как их родная страна не имеет выхода к морю. Он обратился к Леклерку, и они вдвоем начали вспоминать особенности конструкции кораблей. Сперва у нее голова закружилась, когда они стали разговаривать о кошках и еще каких-то животных, но потом настоятельница поняла, что их «кошка» – это один из видов лодок, а когда они говорили «аутриггер», то на самом деле имели в виду катамаран.

Почему же они столько знают об устройстве морских судов, если не знакомы с мореплаванием?

Они совсем не такие, какими хотят выглядеть. Все это замечают. Неужели они настолько слепы, что не понимают этого?

Она все еще была поглощена размышлениями, когда процессия добралась до дока и стоящего в нем судна. Сейчас во Внутреннем Море находилось несколько стай касаток, и настоятельница хотела показать чужеземцам церемонию встречи. Но это не значило, что она одобряет ее. Совсем нет.

Касатки были священными животными рода Алтанара, его хранителями. Два раза в год, весной и поздней осенью, всем стаям, живущим во Внутреннем Море, приносились в дар рыба и цветы. Символизм этого действа раздражал настоятельницу. Конечно, цветы и рыба!.. Пища для сильных – самцов, повелителей, и бесполезные цветы для слабых – самок, подчиненных. Церковь поддерживала этот обычай только потому, что один из предков Алтанара был достаточно сообразителен, чтобы объявить, будто он почитает касаток, так как их создал Вездесущий. Это была ложь, но она позволила прекратить ненужные трения.

Конвей захотел посмотреть на все это, и вот они здесь. Женщины теперь расслабились и вели себя беззаботно, чего за ними уже давно не наблюдалось, и помогли настоятельнице взойти на борт. Вскоре парус был поднят, и они двинулись вперед. Чистая холодная вода плескалась о борта, веревки пели на соленом ветру. Мимо проплыла, пульсируя, огромная медуза. Тучи черно-белых морских птиц разлетались в стороны при приближении корабля. Далеко на юге маячили над водой паруса полудюжины церемониальных судов.

Неожиданно настоятельница заметила еще одну лодку, державшую курс прямо на их корабль. На ней не было флажка. Один человек находился у руля, другой сидел на носу, больше никого видно не было. Приближение лодки почему-то вселило в настоятельницу тревогу. Она не умеет плавать. Ближайшие суда – далеко. Она позвала Конвея:

– Не могли бы мы изменить курс? Та лодка, кажется, правит прямо на нас.

Он спокойно ответил:

– Так и есть, настоятельница. В той лодке находится человек, с которым я советовал бы вам встретиться.

– Что? – выдохнула она удивленно.

К этому времени второй корабль был прямо за ними, и его паруса перехватили ветер, заставив их остановиться. Когда же он проскользнул мимо, чуть не зацепив их корпусом, человек оттуда ловко перескочил к ним на палубу. Настоятельнице бросилась в глаза черная, как смоль, борода. Они тепло поздоровались с Конвеем, пожав друг другу локти по обычаю племени Фор.

При их приближении настоятельница Ирисов попыталась восстановить вокруг себя оболочку достоинства. Возбужденное щебетание остальных женщин ничуть не помогало ей в этом.

Конвей заговорил:

– Этот человек предпочел бы, чтобы ты не знала его имени, настоятельница, но он твой друг. И ненавидит Алтанара не меньше, чем ты.

Она отшатнулась. Сердце забилось, словно раненый кролик. Мэтт тут же оказался перед ней на коленях, поднося к носу бутылочку с нашатырным спиртом. Она сморщилась и отодвинулась, ударив его по руке.

– Не смей угрожать мне, щенок! Ты что же себе думаешь? Разве не понимаешь, что подписал этому человеку смертный приговор? А заодно и себе?!

– Сомневаюсь, настоятельница, – произнес бородач; казалось, он искренне веселится. – Было грубо так удивлять тебя, но мы решили, что это единственный способ обеспечить безопасность встречи.

– Ха! Да что вы знаете о безопасности?! – Она бросила многозначительный взгляд на рулевого и двоих матросов.

– Возможно, будет лучше, если ты все же узнаешь мое имя. Меня зовут Вал. Это мои люди.

– Так я и думала. – Настоятельница триумфально улыбнулась. – Большой гордый чурбан! Как легко я смогла узнать от тебя все, что хотела!.. И ты еще говоришь мне о безопасности.

Вал взглянул на Конвея в беспомощном гневе, и тот расхохотался. Этот звук испугал настоятельницу. Несмотря на разыгравшиеся вокруг события, она не помнила, чтобы он раньше так смеялся. Успокоившись, Мэтт произнес:

– Настоятельница, ты же понимаешь, что Алтанар избавится от нас, как только узнает все, что возможно, о чудо-оружии. Мне стало известно о существовании его противников. Я встретился с Валом, и мы договорились о многих вещах – в частности о короле. Еще мы пришли к выводу, что Церковь и женщины должны иметь большую свободу. Вал может собрать бойцов из племен Китового Берега, чтобы помочь нам. Его свободные корабельщики тоже нас поддержат. Мы ни о чем тебя не просим, но знаем, что ты имеешь множество источников информации и могущественных друзей. Если ты откажешься помочь нам, то, пожалуйста, по крайней мере, не сражайся против нас.

– А тебе не кажется, что для войны с Алтанаром необходима армия? Или ты просто помашешь перед его воинами своим громовым оружием, и они разбегутся?

Вместо ответа Конвей достал коробочку с угольной палочкой и нарисовал прямо на палубе какую-то бредовую картинку. Сначала корову с огромным выменем, чтобы никто не ошибся. Потом два вертикальных пера; их концы были заточены, и под каждым красовалась капля. Когда женщины сгрудились, чтобы рассмотреть рисунок, Леклерк и Конвей заговорщически улыбнулись друг другу. Вал смотрел на все это с сомнением.

– Это послание от женщины по имени Доннаси Тейт. Оно было нацарапано ножом на шлеме командира, погибшего в битве у реки Медвежья Лапа.

Настоятельница едко усмехнулась.

– Послание? Это же детские каракули. Что это значит? – Она ткнула скрюченным пальцем в сторону перьев на рисунке.

Конвей выглядел строгим.

– Это, естественно, секретное послание. Но оно пришло от нее. Только мы можем понять.

Настоятельница разглядывала картинки, одновременно наблюдая за Мэттом. Он казался вполне серьезным. Она знала о людях, писавших послания странными символами. Взглянув на мрачного Вала, настоятельница содрогнулась: все действительно обстояло как нельзя более серьезно. У нее не было выбора, кроме как следовать за ними. Снова посмотрев на Конвея, настоятельница почувствовала, как странные, полузабытые ощущения разбегаются под ребрами и вдоль спины. Она действительна хотела быть с ними заодно! Она не чувствовала такого с тех пор… Настоятельница прикусила губу. С тех пор как Сайла обещала предотвратить союз между Алтанаром и Людьми Собаки.

Конвей продолжал:

– Войска Харбундая теперь находятся под началом воина из племени Собаки. Тейт помогает ему. Они нападут на Алтанара, когда наступит время. Мы должны быть готовы помочь им здесь и ослабить короля насколько возможно до начала сражения.

Выпрямившись, настоятельница фыркнула.

– Я ничего не обещаю. Если вы выживете, то, надеюсь, сдержите свое слово. О женщинах и Церкви.

– За просто так?! – Рык Вала, казалось, исходил от самого корабля.

Она взглянула на него весьма высокомерно.

– Я сказала, что ничего не обещаю. Это не значит, что ничего не буду делать. Я сделаю что смогу, а вы должны сдержать слово.

– Я не говорил с тобой! Я не давал тебе своего слова!

– Тогда дай, или я ничего не стану предпринимать. Ты соглашаешься на предложение Конвея или нет?

Задумавшись на мгновение, он выпалил, сверкнув глазами:

– Да! – и вдруг, также неожиданно, как начинается буря, рассмеялся. – Рад видеть тебя на нашей стороне, старушка. Ты одна стоишь целой армии, это точно!

Настоятельница изобразила любезнейшую из своих улыбок.

– Любая женщина это знает. А ты все равно неотесанный чурбан. Убирайся с моего корабля.

Тряся головой и заходясь от смеха, Вал подошел к корме. До его лодки было добрых полмили, но он без колебания скользнул за борт, помахав на прощание рукой. Через пару секунд его уже трудно было рассмотреть. Вторая лодка сменила курс, идя ему наперерез.

– Он выплывет? – тревожно спросила Анспач. – Вода такая холодная. Почему он не вернулся так же, как пришел?

– Слишком опасно, – сказал Конвей. – Если наши корабли дважды подойдут друг к другу, слишком многие могут это заметить. Один раз выглядит простой неосторожностью. К тому же Вал плавает лучше, чем иная рыба. Он пережил три крушения.

– Тебе многое о нем известно, – осторожно заметила настоятельница. Необязательно давать Мэтту понять, насколько она ценит его достижения. Пусть лучше держится скромно. – Ты выбираешь себе очень непохожих друзей.

Вмешалась Бернхард:

– Как тебе это удалось? И как ты догадался, что послание от Тейт?

– Настоятельница, вынужден просить прощения, – извинился Конвей. – Это действительно секрет.

Та лишь с сожалением махнула рукой. Кроме всего прочего, он так тихо разговаривал, что подслушать не было никакой возможности. Возможно, он даже слишком умен.

Не обращая внимания на ее раздражение, Мэтт принялся объяснять:

– Мы с Тейт оба интересовались историей, особенно периодом Американской революции. Было такое место, где наши выиграли сражение с англичанами: небольшой отряд американцев – в основном ополченцы, окружив английскую регулярную часть, разбили ее. Местечко называлось Коупенс. Доннаси послала знак, который любому в этом мире показался бы глупой мазней, но я его понял. Главным доводом было то, что Харбундай использовал ту же тактику у Медвежьей Лапы. Будьте уверены, это ее рук дело.

К этому моменту все, кроме Картер, улыбались. Да и ее издевки были уже не те, что раньше, хотя она честно попыталась.

– Посмотрите только, что вы принесли в этот новый мир! Все те же старые победы и войны. Чудесно! – круто развернувшись, Дженет отошла на корму.

Анспач выпрямилась, грустно улыбнувшись.

– С ней все будет в порядке. Я поговорю, – и тоже отошла.

Бернхард поймала Конвея за руку, когда тот собирался повернуться к настоятельнице.

– Спасибо, Мэтт. Я уже готова была сдаться. Мы знаем, что Алтанар замыслил для нас всех. Я уж думала, что придется просто сидеть и ждать, когда это случится. Ты дал нам надежду! Надежду победить или проиграть… Спасибо тебе.

– Мэтт! Ну, что я говорил? – возбужденно заговорил Леклерк. – Подожди, Картер вернется. Она всегда была мягче нас всех, но она не глупа. В глубине души она все понимает.

– Я не беспокоюсь, Луис. В Дженет я уверен. Как ты смотришь на то, чтобы все же полюбоваться китами?

Настоятельница резко повернулась на звук смеха, и движение отозвалось вспышкой боли в суставах. Конвей тут же оказался рядом с ней.

– Для этих рук вам необходимо что-то теплое, – произнес он и поспешил в сторону, вернувшись через пару секунд с дымящейся горячей тряпкой. – Я приказал команде нагреть еще.

Мэтт обернул ее руку тканью, и тут же ароматный пар высосал боль. Прикрыв глаза, настоятельница протянула вторую руку, откидываясь на спинку кресла. Она чувствовала, как корабль меняет направление, поворачивая к югу. На мгновение она прищурилась, вглядываясь в жемчужное сияние облаков на фоне голубого неба. Прямое копье еловой мачты чертило замысловатые узоры. Настоятельница снова сомкнула веки, поглощенная ощущением свободы, будто могла заставить свое неуклюжее больное тело парить невесомым облаком, оставляя позади заботы и страдания.

Она почти засмеялась. Впервые в жизни настоятельница Ирисов позволила себе совершить нечто опасное – нечто, больше подобающее мужчине. А теперь ее еще запеленали, словно младенца, и она радовалась этому, будто какая-то сумасшедшая.

Это было или самое глупое начало восстания, какое когда-либо происходило, или самое лучшее. Настоятельница надеялась, что скорее второе.

Глава 61

Зима яростно налетела на враждующие королевства Харбундай и Олу, оживив в памяти людей легенды о Начале мира с долгими годами без лета. Снег шел необычайно часто, засыпав дороги и перекрыв перевалы через Горы Дьявола. Казалось, само небо решило указать враждующим правителям на тщету их жалких войн. Однако те обращали мало внимания на подобные знамения, и, хотя ни одно королевство не могло предпринять активные действия, оба копили силы к лету.

Совсем по-другому обстояло дело с простыми людьми. Впервые проявилось полное отсутствие целительниц, необычайные морозы собирали свою мрачную дань среди неподготовленных и беспечных. Сайла никогда еще столько не работала: холод вызывал не только болезни, но и травмы. Были и другие трудности. Рыбакам пришлось стать осторожными, и уловы упали. Зимние овощи, привыкшие расти в мягком морском климате, теперь сгнили или померзли. Многие фруктовые деревья лишились ветвей. Запасы, оставшиеся после обильного урожая, таяли намного быстрее, чем сугробы. Бесконечная череда серых дней и штормов проникла даже в повседневную речь. Матери говорили своим непослушным детям: «Веди себя хорошо, а то злые гиганты оставят зиму навсегда, как сказано в легендах! Ты же этого не хочешь, правда?!»

Конечно, детям этого не хотелось, но они замечали, что снег продолжает идти, несмотря на их поступки, и поэтому продолжали вести себя не лучше прежнего. Такое сходство в поведении правителей и маленьких детей не укрылось от глаз Сайлы, когда она наблюдала, как ее муж и Гэн муштруют Волков.

Перед самым первым снегом они, воспользовавшись случаем, напали на лагерь Дьяволов, расположенный в предгорьях.

Вскоре после этого рейда шпионы доложили, что нападения воинов Людей Гор на Людей Собаки продолжаются. Тут сразу же стала ясна двойная выгода от разрушения лагеря. Воины, уничтоженные Волками, больше ни на кого не нападут, в том числе и на подданных барона. Самые храбрые из лесорубов отправились в те места сразу после рейда Волков, стремясь заготовить дерево до наступления холодов.

За это время Джалайл преподал Гэну несколько уроков тонкой дипломатии. Как только позволяла погода, они отправлялись с визитами в соседние баронства на севере и западе. Иногда эти визиты были официальными. Чаще Гэн отправлялся один, беря с собой только Класа, Эмсо и иногда Тейт. Они путешествовали в легких кольчугах, скрытых под грубой одеждой простолюдинов. Осторожно разведывали все, проходя через леса с лошадьми в поводу. Молчаливыми привидениями проносились по холмам, невидимые, но все замечающие. Гэн изучил подходы ко всем трем баронствам, граничившим с Джалайлом. Он запоминал броды, замечал, где находятся преграды на главных дорогах. Несколько раз их настигали бури, но только однажды, когда лошади не смогли пробраться через сугробы, положение стало опасным. В тот раз они еле выжили и с тех пор брали с собой намного больше зерна.

Гэн учился. Он часто не давал барону спать, требуя объяснений всего, что видел или слышал днем. Сам Джалайл в личных беседах жаловался, что Гэн достает его мозги через уши. Однако он всегда терпеливо отвечал на вопросы и развивал идеи, предложенные своим молодым помощником. Он так гордился Гэном, что это стало вызывать озабоченность у подчиненных. Время от времени – к счастью, не слишком часто – появлялись слухи, что кое-кто из знатных людей в его баронстве завидует влиянию пришельца.

Бывая в замке, Гэн устраивал настоящие допросы Второму, заставляя его с помощниками работать, как никогда раньше. К тому времени, как дни укоротились, а горные перевалы оказались окончательно засыпанными снегом, Гэн получил детальное представление о каждом дворянине в Джалайле, о каждом бароне в Харбундае, о короле, королеве-матери и большинстве дворян в остальных баронствах. Он мог без запинки перечислить цифры, касающиеся торговли Четвертого с кем угодно, и даже перепугал его с бароном своим предположением о том, насколько выгодной могла бы стать торговля углем с Олой, если бы не неприятности на границе. Когда же он предложил использовать выручку от этих сделок для покупки полудрагоценных камней у северных племен и последующей перепродажи их Найонам, барон просто расхохотался. Юноша понял, что зашел намного дальше, чем Джалайл когда-либо помышлял. Больше он ничего не говорил, но все знали, что он не переставал размышлять.

Мыслями, навеянными своими поездками, он делился намного неохотнее. По крайней мере, до одного не совсем обычного вечера на исходе зимы.

* * *

Они рано остановились, расположившись достаточно высоко на лесистом склоне, чтобы видеть распростершуюся внизу дельту впадающей во Внутреннее Море реки. Пока остальные переговаривались друг с другом, Гэн отошел в сторону, дабы полюбоваться пейзажем в одиночестве. Окна маленьких поселков и ферм ярко светились; стеклянные блестели не хуже драгоценных камней, те же, что сделаны из промасленной бумаги, были желты, словно масло. Дым лениво поднимался вертикально вверх. Там, где море встречалось с землей, вверх по берегу двигалась цепочка неровных отблесков, затем они останавливались и откатывались назад, к югу. Стая морских птиц кружилась над берегом, совершая маневры, недоступные даже самой умелой армии. Невидимые, если смотреть сверху, они вдруг все разом вспыхивали на фоне сумерек, когда становились видны их белые животы.

Черно-зеленые острова Морской Звезды казались камнями, оправленными в живое серебро. Они расплывались перед глазами, сливаясь с водой по мере того, как солнце опускалось к горизонту, обагряя по пути облака и белые клыки гор Китового Берега.

Все это время Тейт наблюдала за ним. Что-то ощущалось в воздухе вокруг него, какая-то энергия. Доннаси была уверена: он сейчас сражается с огромной задачей, но, судя по выражению лица, не отступит ни за что. Потом Тейт вспомнила слова Сайлы о том, как иногда его глаза вдруг вспыхивают неестественно ярким огнем. Это был огонь завоевателя.

Тейт снова сосредоточилась на его глазах. Последовавшие за этим слова самое меньшее удивили ее:

– Мне предназначено править здесь.

Весь предыдущий день они говорили в основном о всякой всячине и окружающих землях. Обычное вечернее молчание только усилило шок от его слов.

Все сгрудились у кострища в покинутой избушке охотника, которой предстояло дать им приют сегодняшней ночью. Шипение раскаленного жира на углях было единственным звуком, последовавшим за его заявлением.

Гэн продолжал смотреть на огонь, снова и снова поворачивая палочку с мясом. После длинной паузы он продолжил:

– Мой отец принес нам мир, но слишком многие молодые воины боялись нападения врагов, которые, кажется, окружают нас со всех сторон. Что, если Харбундай, Ола и Люди Собаки будут иметь единого правителя? Даже Дьяволы поймут бессмысленность войны с таким противником. – Он поднял глаза, его горячее желание молило о поддержке. – Представьте себе броню тяжелой пехоты Олы, соединенную с быстротой наших Волков и прикрываемую лучшими всадниками мира – кавалерией Людей Собаки. Кто осмелится напасть на нас?!

Молчание повисло туманом неуверенности. Клас отвернулся. Эмсо, прочистив горло, произнес:

– Я тебе скажу, кто. Первый же Вождь Войны, который решит, что хочет контролировать торговлю мехами или деревом, или подумает, что лучше тренировать лошадей для своей собственной кавалерии, а не для нашей, или ему понадобится наша рыба, или…

Гэн оборвал его:

– Хватит! Я ничего не могу поделать с чужой жадностью, но кто сможет победить нас?

– Мы сами, – это сказал Клас, и слова, казалось, причиняли ему боль. Но он продолжал: – Посмотри, что мы делаем сейчас. Пока барон Джалайл был слаб, король хотел сместить его. Мы сделали его сильным, мы вчетвером. И что же мы теперь делаем? Строим планы, как стать еще сильнее и сместить короля. Вслушайся в свои слова! Ты становишься одним из них! – Он поднялся, слишком взволнованный, чтобы сидеть. – Мы должны сразиться за Джалайла еще один раз, чтобы его земли остались за ним – слишком многим мы ему обязаны. А потом возвратиться домой. Мы нужны нашим людям, Гэн. Подумай об этом.

Гэн повернулся к Класу лицом. Сила их чувств заставила Тейт и Эмсо тихо отодвинуться, но ни один из них этого не заметил. Снаружи настороженно скулили собаки, скребясь в дверь.

Несколько долгих зловещих секунд они стояли неподвижно, ладони почти касались рукояток мечей. Потом Клас пошевелился. Казалось, будто что-то сломалось у него внутри, он словно стал меньше. Напряженные мускулы расслабились, потеряв рельефность. Гримаса воинственности исчезла с его лица, оставив только озадаченное, почти смущенное выражение.

– Я не буду драться с тобой.

Гэн скорее прорычал, чем произнес свой ответ:

– Но не из-за моего отца! Я – сам по себе! Я не то, что предсказывала моя мать!

– Я дал клятву. Не важно, как мне придется умереть, чтобы сдержать ее. Делай, что требует твоя судьба.

Гэн отвернулся, его руки упали, плечи опустились. Он посмотрел вверх, на грубый потолок. Тейт была уверена, что заметила в его глазах неожиданную слезу. Глубоко вздохнув, юноша проговорил:

– Я просил тебя быть самым близким моим другом. А теперь устроил все это. Мне стыдно.

– Ничего, – произнес Клас.

Тонкая, неуверенная улыбка слегка оживила лицо Гэна, когда он снова взглянул на Класа.

– Ни один человек не заслужил такого друга. Пожалуйста, прости.

Клас пожал плечами.

– Все забыто.

Потом, словно ничего и не произошло, они снова уселись у огня. Тейт с Эмсо обменялись многозначительными взглядами, заняв свои прежние места. Дверь перестала трястись под ударами собачьих тел.

Первое дежурство сегодня выпало Тейт. Несмотря на ветер и мороз, заставившие ее поплотнее закутаться в спальный мешок, возможность выбраться на свежий воздух обрадовала Доннаси. Она уселась, привалившись к стволу дерева, заняв позицию, позволяющую наблюдать за тремя сторонами дома. Раггар и Шара охраняли четвертую. Чо она взяла с собой.

– Нам, девчонкам, надо держаться вместе, собачка, – сказала она. – Ты поможешь мне, я помогу тебе. – Тейт удивилась, когда Чо, подняв голову, лизнула ее в щеку, но обняла собаку. – Ну что, чертов зверь? Ах ты, старая развалина… Я, видимо, должна защитить тебя, не так ли?

Вместо ответа Чо повернулась несколько раз и наконец устроилась, положив голову Тейт на колени. Несмотря на холод, Доннаси сочла своим долгом почесать ей за ушами и чуть не засмеялась, увидев, как собака принимает эту ласку, в то же время внимательно наблюдая за окружающим лесом.

Мысли ее свободно блуждали, и Тейт сразу задумалась о Джонсе. За зиму он все больше отдалялся от Доннаси. Без сомнения, он нашел себе новых друзей в баронстве, и они были единоверцами. Часто люди приносили Сайле информацию – и еще чаще просто сумасшедшие россказни – о росте группы. Жрица Роз все время держала Тейт в курсе дела. Никто не обсуждал этого вслух, но всем было ясно, что какие бы проблемы Джонс ни вызвал, они неизбежно отразятся на его «соплеменнице». Доннаси тронула забота Сайлы, с которой та старалась предоставить ей любые сведения, какие могли пригодиться для защиты. Неизменное дружелюбие Нилы трогало ее не меньше. Джонс же только все затруднял. Как могла Тейт предупредить его о нездоровом отношении к его новым друзьям, если он не принимал ее саму?

Да и кое-какие слухи о Танцующих-под-Луной настораживали. Один человек пришел к Сайле со следами жестокого бичевания на спине. Так или иначе, он пришел слишком поздно и умирал от заражения. Он вцепился в целительницу, словно ребенок, умоляя избавить его от вечных мук в аду.

По его словам, Джонс присутствовал, когда его секли, однако на любые другие вопросы умирающий отвечать отказался, как отказался назвать другие имена или сообщить что-либо о группе.

Так состоялось первое знакомство Тейт с их силами. Второе было связано с Билстеном. Сайла никогда не скрывала своего отношения к торговцам, но лечила его столь же заботливо, как и всех своих пациентов. Целительница утверждала, что в ту ночь он был поражен «проклятием», чего Доннаси никак не могла понять, пока не сообразила, что речь идет о сотрясении мозга.

Только когда Билстен снова смог путешествовать, она узнала о его отношении к сторонникам Джонса. Торговец собирался отправиться в путь тайно, поэтому заговорил с ней всего за несколько минут до ухода.

– Я ждал этого момента целую луну, – произнес он, и его рука поднялась, машинально потирая зажившую рану. – Они должны сейчас где-то беситься и вопить, словно сумасшедшие, и это даст несчастному торговцу шанс проскользнуть незамеченным. Сдается мне, что они не любят людей вроде меня.

Его тон испугал Доннаси. Тейт сравнила его сегодняшнюю реакцию с тем, как он вел себя, когда предлагал разведать дорогу через земли Людей Гор. Тогда это был другой человек. Он боялся Дьяволов, но был уверен, что сумеет договориться с ними. Сейчас в Билстене не чувствовалось такой уверенности.

Доннаси помогла ему оседлать лошадь и навьючить ослов. Торговец растворился в темноте, оставив после себя одинокий звук шагов маленького каравана. На мгновение ей показалось, что он обернулся, и она быстро помахала рукой, но это оказалось лишь обманом зрения.

Как только он ушел, Тейт уже не могла побороть растущее подозрение, что тайный огонек, который она заметила той ночью, горел именно в доме Джонса.