Текст книги "Мастер убийств"

Автор книги: Дон Пендлтон

Соавторы: Л. Эйнджел,Жорж Лотнер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

– Да, да, займитесь ею, мадам Леру, и поскорее, – сказал Розен, усаживаясь в кресло перед жардиньеркой с кактусами. – Извините, мадам Доман, но вы вынуждаете меня прибегать к исключительным мерам.

– Вот видите, он даже извиняется, – улыбнулась Дельфина, снимая пиджак. – Комиссар Розен всегда такой – сначала нашалит, а потом просит прощения…. Вы ведь нам скажете всю правду, не так ли, мадам? Может быть, мы с вами подружимся? Да, я думаю, что подружимся.

Продолжая болтать, Дельфина вплотную подошла к Жанне и, взяв ее за руки, почти насильно заставила подняться. Она приблизила свое лицо к лицу Жанны, и та заметила странный лихорадочный блеск в прозрачных серых глазах помощницы Розена. На бледной коже Дельфины начали проступать пятна румянца.

– Ты больше никогда не увидишь своего Жосслена! – глядя прямо в глаза Жанны, медленно сказала она.

– Да, вы очень милы, мадам, – невпопад заметил Розен, рассеянно обрывая цветы с любимого Жанниного кактуса редкого сорта.

– Я думаю, мы с мадам Доман найдем общий язык, и она нам скажет всю правду, всю правду, – повторяла Дельфина.

Она медленно провела пальцем по вырезу халата – ее пальцы были скользкими и холодными. Жанна вздрогнула от отвращения.

– Ты понимаешь, что пропала, детка? – спросила Дельфина, не обращая внимания на гримасу Жанны. – Ты больше никогда не увидишь своего мужа. И эта ночь была вашей последней ночью. После двухлетнего перерыва вы наверняка занимались любовью, да? всякими штучками?.. Ты меня им научишь… Какая у тебя прелестная кожа… После такой ночи нашей милой девочке надо принять хороший душ… – она начала стаскивать с Жанны халат.

– Нет, нет, оставьте меня! – Жанна с отвращением отталкивала ее холодные цепкие руки.

– Хороший душ, – не обращая внимания на ее крики, повторяла Дельфина. – Сначала – горячий, потом – холодный… А затем я тебе покажу кое-что… и ты заговоришь…

Жанна вывернулась из объятий Дельфины, оставив в ее руках халат, и голая подбежала к Розену. Комиссар уже полностью оборвал цветы с кактусов и теперь перешел к померанцевому дереву у окна.

– Оставьте меня, прекратите эту жестокую игру, я умоляю вас! – с трудом проговорила Жанна, потому что ее душили слезы.

– Мадам, – меланхолично произнес Розен, – я не могу находиться в одной комнате с обнаженной женщиной. Это выходит за рамки приличий. Уведите ее отсюда, мадам Леру, вы все-таки женщина.

– Да, да, мы сейчас уйдем, – сказала Дельфина, набрасывая на рыдающую Жанну халат и с силой подталкивая ее в сторону ванной. – Я ее хорошенько вымою, и, мне кажется, она заговорит…

– Ты действительно заговоришь, уж поверь мне, – сказала помощница Розена уже другим тоном, закрыв за собой дверь.

Она сдернула с Жанны халат и включила горячую воду. Затем расстегнула свою блузку и вплотную подошла к бедной женщине.

– Не волнуйся, у меня чисто платонические намерения, чисто платонические, – машинально приговаривала Дельфина, внезапно покраснев, дыхание ее стало тяжелым…

В этот момент Жанна увидела, как створка окна отворилась, с подоконника бесшумно спрыгнул Жосс Чтобы не вскрикнуть, она прижала руку к губам. Заметив это движение, Дельфина обернулась, но Жосс опередил ее. Он набросил ей на голову первое попавшееся полотенце и швырнул Дельфину в ванну с кипятком, Та глухо завыла и забила ногами…

Комиссар Розен терпеливо ждал в гостиной, методично обрывая лепестки с померанцевых цветов. Шум и глухие крики в ванной свидетельствовали о том, что обработка мадам Доман проходит успешно и, следовательно, ее сопротивление будет недолгим. Каково же было изумление Розена, когда через несколько минут в гостиную вернулась не Дельфина, а бледная, но спокойная Жанна.

– Комиссар, вы когда-нибудь видели женщину-утопленницу? – спросила она.

– Что? Какую утопленницу?

– Ну, женщину, которая утонула. Случаются несчастные случаи при купании в море, в озере. Иногда люди тонут в самых неожиданных местах. Например, в ванной… Если им помогают.

– В ванной?

– А вы разве не слышали историю про знаменитого убийцу Джорджа Смита? – вскинула брови Жанна Доман. – Он женился на состоятельных женщинах, страховал их жизни на крупные суммы, распространял среди знакомых слух, что они страдают сердечными болезнями, а затем спокойно топил в ванных. Да так искусно, что и подкопаться нельзя было. Убийца под каким-нибудь предлогом заходил в ванную комнату и, имитируя любовную игру, топил ничего не подозревавшую жену.

– Что за чушь?! – не выдержав, взорвался Розен. – Какого черта вы несете весь этот вздор?!

– Мне кажется, что ваша сотрудница захлебнулась, – пожав плечами, сказала Жанна Доман.

– Что?! – Розен бросился в ванную комнату.

– Полузахлебнувшаяся Дельфина с мокрым полотенцем на голове плавала в ванной, что-то тихо мыча и слегка подергивая руками. Окно было раскрыто настежь. Розен выглянул наружу. Так и есть: вдоль стены дома шел широкий карниз, который в нескольких местах от окна пересекался с пожарной лестницей. Розен с силой захлопнул створки и тут заметил размашистую надпись на стекле, сделанную с помощью тюбика губной помады: «Розен, я всегда буду стоять за твоей спиной».

Комиссар взвыл от бессильной ярости. Он выхватил револьвер из кобуры, подвешенной на ремнях под мышкой, и выстрелил в окно. Стекло разлетелось вдребезги, а Розен стал палить в стену и в зеркала. Из пробоины в трубе фонтаном брызнула горячая вода.

Розен бросился в гостиную. Он схватил Жанну за волосы и приставил револьвер к ее горлу. Та, задыхаясь, раскашлялась.

– Он был в ванной все это время! – в бешенстве кричал комиссар. – Он был там, но сбежал… Ты знала об этом? Говори!

В это время раздался настойчивый, длинный звонок. Кто-то стоял за входной дверью. Этот звук заставил комиссара Розена прийти в себя. Он отпустил хозяйку квартиры, прошел в прихожую и, заглянув в дверной глазок, открыл. На пороге появился Валеруа.

Лейтенант службы безопасности мгновенно оценил обстановку – перевернутый стол, красный след от удара на щеке Жанны, ее растрепанные волосы и выражение беспредельного отчаяния…

– О, Эдуар, Эдуар, – бросилась к нему Жанна, заливаясь слезами.

Она обняла Валеруа, словно пытаясь спрятаться от Розена, и уткнулась лицом в его плечо.

Валеруа несколько секунд молча гладил ее по голове, а потом обернулся к Розену, который с кривой улыбкой наблюдал эту сцену.

– Знаешь, Розен, теперь я понял, что с тобой сделает Жосс Доман. Он просто всадит пулю тебе в лоб и, честное слово, я не очень огорчусь, когда услышу об этом.

После бессонной ночи и омерзительного провала утром Фарж, расставив посты наблюдения у дома Домана, зашел в соседнее бистро выпить кофе. Но недаром говорят, что как начался день, так и закончится. Когда гарсон поставил перед Фаржем на стойку дымящийся кофе и инспектор уже раскрыл рот, чтобы приступить к завтраку, кто-то бесцеремонно обмакнул рогалик в его чашку. Оксильер оторопел: даже для такого неудачного утра это было уж слишком… Он поднял глаза. Перед ним стоял высокий голубоглазый мужчина в черной кожаной куртке и с аппетитом жевал рогалик.

– Кофе, конечно, хороший, – заметил он Фаржу, как добрый знакомый. – Но неужто ты не нахлебался за ночь?

Фарж сразу узнал в грубияне вчерашнего бродягу, и его рука медленно потянулась к карману. Но Доман заметил это движение и, перехватив его запястье, быстро вытащил из кармана Фаржа пистолет.

– Спокойно, пусть он пока побудет у меня.

Жосслен положил пистолет к себе в карман и снова принялся за рогалик.

– Это не была моя инициатива, – растерянно заговорил Фарж, не спуская глаз с Домана. – Приказ комиссара Розена…

– Поставь чашку, а то прольешь, – заботливо посоветовал Доман Фаржу и залепил ему такую оплеуху, от которой тот пересчитал все табуретки у стойки бара.

– Знаешь, – с сочувствием произнес Жосслен, глядя как Фарж медленно поднимается с пола, – мне самому не нравятся пощечины, но моя жена просила тебе ее передать.

– Я не в восторге от игры, которую устроил Розен, но…

– Да, я понимаю, работа есть работа, – согласился Жосс и ударил Фаржа второй раз.

На этот раз инспектору пришлось лететь к бильярдному столу в дальнем конце бистро, и там он с размаху напоролся на его острый угол.

Пока Фарж мычал, сидя на полу и тряся головой, Жосслен Доман произнес с театральным жестом:

– А теперь – еще один кофе и рогалик для моего друга!

Не дожидаясь, пока гарсон и несколько ранних посетителей бистро придут в себя от удивления, он вышел на залитую солнцем улицу.

Глава 5
ВИЗИТ

Когда лейтенант Эдуар Валеруа приехал в аэропорт Орли, там уже шла официальная церемония встречи высокого гостя. Самолет президента Андрозикели Нджалы остановился возле площадки, застланной красным ковром. Дверца самолета распахнулась, и президент спустился по трапу.

Взвились национальные флаги. Военный оркестр грянул бравурную мелодию – гимн Малагасийской Республики, а потом полились звуки «Марсельезы».

Пока перед Нджалой проходил в церемониальном марше взвод национальных гвардейцев, Валеруа отыскал среди группы встречающих полковника Мартена.

Тот был бледен и угрюм.

– Как и предполагалось, президент проведет в Париже несколько дней. Но отель «Интерконтиненталь», где для Нджалы приготовлены апартаменты, слишком опасен в сложившейся ситуации – в него чересчур легко проникнуть… – озабоченно сказал Мартен.

– А нельзя ли уговорить его превосходительство сократить время визита? – спросил Валеруа.

– В этой встрече наша сторона заинтересована больше, чем Малагасийская Республика, – пояснил Мартен. – За время переговоров мы должны уговорить Нджалу отдать нам концессию на разработку богатейшего месторождения редких металлов и заключить соглашение о постройке завода по их переработке. Малагасийский президент не очень охотно идет на это, и переговоры несколько раз откладывались. Нас никто не поймет, если мы вдруг заговорим о сокращении визита… – со вздохом добавил полковник.

– Не знаю, хватит ли нескольких дней для того, чтобы убедить его подписать договор, но для того, чтобы убить, времени более чем достаточно, – заключил Валеруа.

Церемония встречи закончилась, и машина президента Нджалы в сопровождении эскорта мотоциклистов унеслась к Парижу. Мартен и Валеруа вышли из здания аэропорта.

– Поедем к Нджале, – внезапно решил полковник Мартен. – Надо попробовать уговорить его сменить резиденцию. Но не будем пока упоминать имя Жосслена Домана…

Мартен и Валеруа провели в приемной Нджалы уже более часа, и успели за это время изучить роспись на потолке, изображавшую сцены охоты короля Генриха IV – зеленые лесные лужайки, кавалькады гордых всадников, грациозных борзых собак и стремительных оленей, а также узор шелковых шпалер, фасон платья темнокожей секретарши и ее сложную прическу, состоящую из нескольких десятков маленьких косичек, образующих на макушке сложное архитектурное сооружение…

– Как вам это нравится? – шепнул Валеруа своему шефу. – Настоящая Вавилонская башня!

– Эта прическа ассоциируется у меня с малагасийскими именами. Точно такая же замысловатая, несуразная и сложная. Следуя их логике, фамилия президента должна быть самой длинной, во всяком случае на несколько слогов длиннее, чем у его подданных.

Он решил быть оригинальным и уж в Париже старается как можно больше походить на европейца.

– Одно только подводит – цвет кожи. А какая фамилия у этой красотки? – полковник Мартен указал взглядом на секретаршу. – По долгу службы вам полагалось бы это знать.

– Ее зовут Андраш Рандриамамундзи, – ответил Эдуар Валеруа. – У меня есть сведения не только о ней, но и о любовнице президента Нджала, а также о всех тех, кто в той или иной степени может повлиять на успех визита нашего гостя.

Полковник Мартен несколько смутился – не стоило сейчас экзаменовать подчиненного. Чтобы скрыть смущение, он с раздражением посмотрел на появившегося в приемной помощника африканского президента Амилкара Андриаманантену:

– И когда этот каменнолобый истукан пригласит нас войти?!

Но на расспросы французов помощник президента с непроницаемым выражением лица сообщил, что президент Нджала проводит срочное совещание и в данный момент принять их не может.

– Кроме того, – добавил он, – завтра у его превосходительства встреча с президентом Франции, и он просил сегодня его не беспокоить…

– Доложите его превосходительству, что речь идет о принятии неотложных мер, касающихся его безопасности, – полковнику Мартену стоило большого труда скрывать свое раздражение.

Наконец после двух часов томительного ожидания помощник президента торжественно объявил:

– Господа, его превосходительство ждет вас в своем кабинете!

Президент Нджала в шелковом полосатом халате сидел за роскошным резным столом красного дерева и пил чай со льдом. На шее у него висело махровое полотенце. По всему было заметно, что прошедшее совещание оказалось трудным…

– Итак, господа, – начал Нджала после того, как французы церемонно приветствовали его, – как обстоит дело с моей безопасностью? Что вы можете сказать по поводу моей охраны?

– Видите ли, господин президент, – осторожно начал полковник Мартен. – Прекрасные апартаменты, предоставленные правительством в ваше распоряжение, сочетают в себе роскошь и современный комфорт. Но с точки зрения безопасности… В этом отеле слишком много коридоров, слишком много входов, слишком много выходов, слишком много людей, постоянно снующих туда-сюда… Здесь очень трудно организовать надежную охрану, – многозначительно сказал он.

– Господа, – неприятно удивился Нджала, – вы хотите сказать, что я должен жить в своем посольстве?

– Нет, нет, ваше превосходительство! Конечно, нет, – поспешил успокоить президента полковник Мартен. – Нам это даже в голову не приходило. Речь идет о другом…

– Так что же вы мне предлагаете?

– Если вашему превосходительству будет угодно, то здесь найдется достаточно прекрасных дворцов, в том числе – в пригороде Парижа, среди прелестных пейзажей.

– Вы что, хотите поселить меня в какой-нибудь одинокой неприступной башне или в сельском домишке! И все это только для того, чтобы вам было удобнее работать?! Без лишних хлопот? – с иронией произнес президент Нджала.

В этот момент дверь кабинета отворилась и на пороге появилась высокая брюнетка с большими бархатисто-серыми глазами. На ней была роскошная вечерняя блуза, а нижнюю часть тела украшали только крошечные трусики, почти не скрывавшие ее прелестей. Увидев Мартена и Валеруа, она немного смутилась от неожиданности.

– О, извините, господа! Я думала, ты один, Андрозикели, – сказала она, обращаясь к Нджале.

Мартен и Валеруа поднялись со своих мест и раскланялись.

– Мадемуазель Дорис Фридериксен, – представил брюнетку президент Нджала, забавляясь растерянностью гостей.

Дорис очаровательно улыбнулась, взяла из кресла перед камином маленькую сумочку и собралась уходить.

– Дорис, цветочек мой, – остановил ее Нджала, – вот эти господа из службы безопасности предлагают нам переехать в деревню. Что ты думаешь по этому поводу?

– Думаю, что мне это не понравится, – капризно сказала Дорис, кивнула в знак прощанья и вышла из комнаты.

Мартен и Валеруа переглянулись.

– Ну, что ж, – подвел итог разговору Нджала, – безопасность – это очень важно, но я остаюсь здесь. Рад был нашей встрече, господа.

Он поднялся, давая понять, что аудиенция закончена.

– Теперь нам остается лишь подыскать для Нджалы подходящий замок в какой-нибудь деревне, – сделал неожиданный вывод полковник Мартен, когда они возвратились в свой офис. – Займитесь этим, Эдуар.

– Но… – начал было лейтенант Валеруа, – президент возражает…

– Если он будет продолжать упрямиться, мы просто-напросто назовем ему имя Жосса Домана.

Стюард Кабрал Диабате из обслуживающего персонала президента Нджалы, закончив работу, вышел из служебного подъезда отеля «Интерконтиненталь» и сразу заметил в своей машине незнакомого мужчину, терпеливо ждавшего его появления.

«О, Боже, еще один! Снова какой-нибудь охранник!» – с тоской подумал стюард.

С того самого момента как президент Нджала поселился в этом отеле, Кабрал Диабате чувствовал себя почти рок-звездой. С той лишь разницей, что интервью у него брали не журналисты и телерепортеры, а полицейские агенты. Он со вздохом открыл дверцу машины и с обреченным видом уселся за руль.

– Итак, – повернулся Кабрал к незнакомцу, – какой будет первый вопрос?

– Тот улыбнулся, одобряя его догадливость, и призывно помахал перед носом стюарда крупной купюрой.

– Мадемуазель Дорис Фридериксен.

– Ага, – сказал стюард, – мадемуазель Дорис. Она уже несколько лет входит в ближайшее окружение президента и является очень близкой подругой его превосходительства. Но примерно с полгода назад она ввязалась в историю с одним итальянцем…

– Молодец, заработал! – воскликнул незнакомец и щедрым жестом засунул купюру в нагрудный карман стюарда.

Африканец снисходительно усмехнулся и закурив, развалился на сиденье.

– С неким Сальваторе Манцони, представителем фирмы «Джоваттино Ганзатти».

– Где он живет?

– В отеле «Хилтон».

Доман поощрил разговорчивого стюарда еще одной купюрой.

– Хотите, я назову вам номер его телефона? – предложил стюард.

– Нет, дружок, номер я узнаю сам. В нашей игре тот, кто неудачно ответил на последний вопрос, лишается предыдущих призов, – сказал Доман, ловко вытаскивая купюры из кармана остолбеневшего от неожиданности стюарда. – Но все равно – спасибо! Люблю разговорчивых парней вроде тебя.

Жосслен приятельски потрепал африканца по плечу и вылез из машины.

Поздно вечером мадемуазель Дорис Фридериксен ужинала с президентом Нджалой в каминном зале его парижской резиденции. В огромных окнах, занимавших почти всю стену полыхал закат. Его красноватые блики ложились на резные деревянные панели, чертили затейливый узор на белом ковре, последние лучи солнца дрожали и рассыпались в старинном хрустале…

Эту вечернюю идиллию прервал телефонный звонок. Трубку в приемной снял помощник президента.

– Вас просят к телефону, мадемуазель Фридериксен, – сказал он, заглядывая в каминный зал.

– Это мадам, – добавил он тихо, когда Дорис вышла в приемную.

– Какая мадам?

– Мадам Клотильда.

– Хорошо, я поговорю с ней, – сказала Дорис, кивком головы отсылая малагасийца.

– Алло!

– Дорис?

– Да, это я, мадам… Ах Сальваторе! Конечно, я обязательно приеду. А когда и где он хочет меня видеть?

– Завтра в двенадцать часов, в отеле «Хилтон», номер тысяча пятьдесят шесть.

Глава 6
ИЩИТЕ ЖЕНЩИНУ

Все телефонные разговоры в резиденции Нджалы тщательно прослушивались, и маленькие тайны мадемуазель Дорис Фридериксен очень быстро стали известны комиссару Розену. Опыт подсказывал ему, что женщины такого типа могут стать наиболее легким источником информации для тех, кто эту информацию ищет. Поэтому, когда на следующее утро мадемуазель Фридериксен покидала отель «Интерконтиненталь», ее остановил в холле невысокий человек с бледным лицом и немигающим взглядом глубоко посаженных черных глаз. Его губы были растянуты в любезной улыбке, хотя глаза оставались холодными и настороженными. Он молча показал ей удостоверение на имя комиссара полиции Мориса Розена.

– Вы мадемуазель Дорис Фридериксен?

– Да, – молодая женщина с недоумением посмотрела на него. – Разве мы встречались раньше?

– Вам известно, что на президента Нджалу готовится покушение?

– Покушение? На президента Нджалу? Невероятно! Почему вы обращаетесь ко мне? – удивилась Дорис.

– Вы принадлежите к близкому окружению президента, так что в контакт с Нджалой преступники могут войти и через вас. Если в ближайшее время вас кто-нибудь возьмет на заметку… ну, то есть, если с вами кто-нибудь попытается познакомиться, – терпеливо объяснял комиссар Розен, – начнет расспрашивать, проявит хотя бы малейший интерес к президенту, его охране, маршруту его поездок по городу, вы должны немедленно сообщить мне об этом. Вот номер телефона, по которому вы сможете связаться со мной в любое время суток.

Розен протянул Дорис тисненую визитную карточку со своими данными. Она небрежно повертела картонный прямоугольник в руках и в упор взглянула на комиссара полиции.

– А вас не интересует мое мнение по этому поводу? – спросила Дорис.

– Твое мнение? – Розен стер с лица улыбку, и оно приобрело, наконец, свое естественное выражение, жесткое и непроницаемое. – Плевать я хотел на твое мнение.

– А если я откажусь? – вспыхнула Дорис.

– Если ты откажешься, – медленно сказал Розен, глядя ей прямо в глаза, – то попадешь в автомобильную катастрофу. Поняла? А труп обнаружат где-нибудь в канализации дня через два, не раньше… До свидания, мадемуазель Фридериксен. – Снова став галантным, комиссар поклонился и проводил Дорис до выхода.

Безукоризненно вежливый портье «Хилтона» любезно сообщил Жоссу, что Сальваторе Манцони занимает тысяча пятьдесят шестой номер и в данный момент находится у себя.

– Предупредить сеньора Манцони о вашем визите? – осведомился портье.

– Нет, нет, – возразил Доман, – пусть мой приход будет для него маленьким приятным сюрпризом.

На стук Домана дверь номера открыл высокий итальянец с быстрыми карими глазами. Он вопросительно взглянул на своего гостя.

– Я хочу обратиться с деловым предложением к фирме «Джоваттино Ганзатти», – торопливо проговорил Жосслен.

– Сальваторе Манцони, представитель «Джоваттино Ганзатти» в Париже, – отрекомендовался итальянец и пропустил Домана в номер. – С кем имею честь беседовать?

– Жосслен Доман, спецагент и шпион, – слегка поклонившись, представился Доман и нанес короткий удар головой прямо Сальваторе в лоб. Бедный итальянец рухнул на пол, словно сноп.

После малоприятной беседы с комиссаром Розеном Дорис Фридериксен обнаружила, что за ней, куда бы она ни направилась, неотступно следуют два агента: высокий молодой блондин и второй, постарше, брюнет с короткими усиками. Не пытаясь особенно скрываться, они бродили за ней по магазинам, а потом их автомобиль словно прицепился к ее «пежо».

Сначала Дорис это рассмешило, но потом она вспомнила выражение лица Мориса Розена и закипела от ярости. Сейчас Дорис ехала в «Хилтон», а эти двое увязались за ней следом. Она свернула в несколько переулков, но белый «шевроле» не отставал.

Дорис припарковала свой «пежо» напротив отеля «Хилтон» и решительно направилась прямо к агентам.

– Послушайте, – сказала она, заглянув в окно «шевроле», – вы что, теперь так и будете повсюду таскаться за мной?

– Да нет, – с улыбкой ответил блондин извиняющимся тоном, – это всего на несколько дней, Вообще-то, нас это тоже не очень забавляет… А вы сейчас куда идете?

– Не ваше дело! – рассвирепела Дорис и почти бегом пересекла улицу.

Агенты поспешно последовали за ней в «Хилтон», вместе с ней зашли в лифт, вместе с ней вышли на десятом этаже и на шаг сзади побрели по коридору, пряча глаза от испепеляющих взглядов любовницы президента Нджалы.

– До сих пор вы еще могли надоедать мне, а вот дальше – нет! – злорадно сказала Дорис, берясь за ручку тысяча пятьдесят шестого номера, и с удовольствием хлопнула дверью перед носом полицейских агентов.

– Ау, дорогой, – закричала она, войдя в номер.

В это время Доман в соседней комнате пытался запихнуть бесчувственного Сальваторе в платяной шкаф, устраивая его там поудобней.

– Ау! – радостно откликнулся он на раздавшийся из гостиной ласковый призыв. – Кто там?

– Это я – Дорис!

– Иду, иду… – заторопился Жосс.

Он сложил Сальваторе руки на груди, удовлетворенно осмотрел свою работу и закрыл дверцу шкафа.

Дорис уже сбросила платье и предстала перед Доманом в короткой атласной комбинации.

– Ой, извините, – несколько смутилась она, – я, наверное, ошиблась номером.

– Нет, нет, мадемуазель, – перебил ее Жосс, – это я должен извиниться. Я не предупредил вас о том, что буду здесь…

– Да, действительно, этот шалунишка Сальваторе не сообщил мне, что мы будем втроем, но я не возражаю, – с интересом рассматривая Домана, улыбнулась Дорис.

– Втроем? С Сальваторе? – удивился Жосслен. – Ах да, наш дорогой Сальваторе, я о нем совсем забыл…

– А где он?

– Он здесь, в соседней комнате, – небрежно махнул рукой Жосс в сторону спальни, – там, в шкафу, под галстуками…

– Под галстуками?.. – растерялась Дорис, и, пройдя в спальню, нерешительно приоткрыла дверцу одного из шкафов.

– Нет, нет, мадемуазель, в другом… – Доман услужливой рысцой подбежал ко второму шкафу и распахнул дверцу. – Вот видите, как он здесь лежит, так мило…

Он поправил Сальваторе прядку волос, сбившуюся на лоб.

– Ну, пусть пока отдыхает. Надеюсь, что он не задохнется, – деловито сказал Доман, вновь закрывая шкаф.

Дорис не вполне понимала, что же все-таки происходит, но ее собеседник был так необычен… и привлекателен. Она вернулась в гостиную и, словно пантера, грациозно улеглась на широком диване.

– Вам не кажется чересчур экстравагантным такой способ знакомства с гостьей, после того как вы упрятали хозяина номера в шкаф? – кокетливо спросила она.

– Да нет, ничуть, хотя я не всегда так поступаю. Просто сейчас мне нужно с вами поговорить и я не хочу, чтобы Сальваторе вас отвлекал.

– И о чем же вы хотите со мной поговорить? – Дорис улыбнулась маняще и лукаво.

– О неграх…

– О неграх?

– Да. Преимущественно о малагасийцах. Вас это удивляет?

– А не тот ли вы человек, который собирается совершить покушение? – осенило Дорис.

– Да, да, тот самый. Вам, наверное, говорил обо мне комиссар Розен?

– Совершенно верно, именно Морис Розен, вы угадали. Он даже сказал, чтобы я позвонила ему, как только вы появитесь. А что хочет от вас этот Розен? По правде говоря, он угрожал, что мне будет плохо если я не сообщу о вас в полицию.

– Чего он хочет? – переспросил Доман. – Он хочет меня убить. Он хочет наложить на меня свою лапу. На меня, на вас… Розен – это такой человек, который на всех хочет наложить свою лапу.

– А вы? – заинтриговано поинтересовалась Дорис. Это приключение ее взволновало. – Чего хотите вы? Вы действительно собираетесь убить Андрозикели Нджалу?

– Вы очень огорчитесь, если это случится? – спросил Жосслен.

Дорис задумалась.

– Да нет, пожалуй, не очень. Но речь ведь идет не обо мне. Понимаете, я прихожу сюда и вижу, что человек, который мне нравится, лежит в шкафу под галстуками, без сознания… Мне хочется в конце концов, получить хоть какие-то объяснения!

– Давайте договоримся, мадемуазель, – сказал Жосс. – Я отдаю вам президента Нджалу еще на непродолжительное время, чтобы вы вытянули из него максимум денежек, сколько успеете. С его убийством я могу повременить. За это вы скажете комиссару Розену, что я встречался с вами и задал вам кучу вопросов по поводу организации системы безопасности в отеле «Интерконтиненталь»: входы, выходы, сколько человек его охраняет и так далее…

– И что это вам даст?

– Это даст мне уверенность, что комиссар Розен перестанет спать. А у нас такая работа, что поспать иногда бывает совсем не лишним. Потому, что, когда не высыпаешься, у тебя начинают дрожать ручки, закрываться глазки… Понимаете?

– Да, я понимаю, – протянула Дорис, – но, видите ли, он просил меня ему позвонить…

– Вы это сделаете?

– Нет, пожалуй, нет, – задумчиво произнесла она. – Я с удовольствием задержала бы вас здесь, но звонить ему мне совсем не хочется.

– Что вы говорите? Знаете, я бы и сам с вами охотно остался, но боюсь, что вас уже зовет ваш давний знакомый.

Действительно, из соседней комнаты раздался стук падающего тела, вопли и проклятия. Наконец в гостиную ворвался несколько помятый и взъерошенный Сальваторе Манцони.

– Это переходит все границы! – закричал он Жоссу. – Я не желаю вас здесь видеть. Немедленно убирайтесь из моего номера, или я позвоню в полицию!

Тут он заметил раздетую Дорис, лежащую на диване.

– Дорогая, ты здесь? Почему ты при посторонних мужчинах в таком виде? – потрясенно спросил он.

Дорис капризно пожала плечом.

– Что ты кричишь, Сальваторе? Я беседую с этим симпатичным господином.

– Собственно, мы уже побеседовали, – заторопился Доман. – Я ухожу, не буду мешать вашему свиданию. Заранее благодарен вам, мадемуазель.

И, галантно раскланявшись, он направился к двери гостиничного номера.

– Не уходите, – окликнула его Дорис. – Там, за дверью двое агентов-полицейских.

– Всего двое? Это не страшно, – улыбнулся ей Жосс. – Ведь у меня есть преимущество. Меня не ждут.

Двое агентов спецслужбы томились в коридоре отеля, ожидая, пока мадемуазель Дорис Фридериксен удовлетворяет ласки ее любовника, страстного итальянца.

Появление на пороге номера Жосса Домана повергло их в изумление. Пока агенты удивлялись чудесной метаморфозе, Жосс схватил за шиворот молодого блондина и, хорошенько встряхнув, стукнул его лбом о дверной косяк. Блондин, глухо простонав и пробормотав что-то невнятное, медленно сполз на пол.

Тем временем его напарник уже пришел в себя и кинулся на Жосса. Доман обманным движением корпуса спровоцировал его на удар влево, сам ушел вправо и, резко выбросив кулак, заставил брюнета согнуться от боли.

Слегка оправившийся блондин поднялся с пола и попытался напасть на Жосслена с помощью приемов тайского бокса, стараясь ударить его ногой в голову.

Доман несколько раз увернулся, а затем, улучив мгновение, поймал в зажим ногу блондина и резко повернулся на месте. Потерявший равновесие агент, выбив телом дверь соседнего номера, угодил головой в огромное блюдо кускуса, любимого в странах Магриба лакомства, возле которого на ковре сидели пятеро пожилых арабов, совершая молитву перед трапезой.

– Кускус лучше есть с мясом, – показав на блондина, весело крикнул Жосс окаменевшим от этого внезапного вторжения арабам, и уверенной пружинящей походкой направился к лифту.

На следующий день полковник Мартен проводил оперативное совещание в отделе службы безопасности. За длинным столом в его кабинете собрались Розен, Фарж, Рагуле, Валеруа и Алиса Арджани. Полковник метал громы и молнии.

– Итак, господа, какими данными о Жоссене Домане мы располагаем на данный момент? Сначала, известив нас телеграммой о своем приезде, он направляется к себе домой и спокойно проводит там ночь под охраной наших агентов. Затем, понаблюдав за вами, комиссар Розен, он беспрепятственно удаляется, не забыв оставить приветственное послание на стекле. Потом посещает «Хилтон», где снова встречается с вашими людьми. И никто не может его арестовать!

Мартен вскочил из-за стола и принялся нервно ходить по комнате.

– Извините, господин полковник, – мрачно возразил Розен, – но я не могу одновременно наблюдать и за мадам Доман, и за этой президентской шлюхой, и за «Хилтоном», и за «Интерконтиненталем»…

– «Интерконтиненталь» можно исключить из программы наблюдения, – резонно заметил Мартен. – Президент Нджала сегодня переедет в другую резиденцию.