Текст книги "Мастер убийств"

Автор книги: Дон Пендлтон

Соавторы: Л. Эйнджел,Жорж Лотнер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

Глава 23

Из-за двери доносились пьяный смех и резкий звон бутылок. Болан отпрянул в тень. Дверь приоткрылась, и в дымном луче света появился мужчина. Болан нырнул в глубь какого-то помещения. Больше негде было спрятаться. Оглядевшись, он понял, что это предбанник, и открыл внутреннюю дверь.

Теперь он окончательно сориентировался. В дальнем конце бани должен быть выход. Болан осторожно заглянул в большую комнату. Вдоль одной стены были расположены душевые, чтобы вымыться, прежде чем опускаться в кедровые ванны. От больших прямоугольных бассейнов исходил пар, а вода в них была в уровень с кафельным полом.

Только один человек наслаждался вечерним купанием. Болан смело вошел в баню. Одинокий купальщик схватился за край кедровой обшивки и поднялся, негодуя, что сюда вошел совершенно одетый мужчина. Одновременно во всех залах снаружи раздался звук гонга. Это был сигнал тревоги.

Теперь необходимо действовать быстро.

Дальняя дверь открылась, и в помещение вбежал ниндзя. Не успел он сделать и трех шагов, как Болан выстрелил в него. Бандит упал и, перевернувшись, скатился к краю бассейна. Его голова и плечи оказались в воде, которая сразу стала покрываться красными пятнами.

Болан хотел скрыться, но появился второй телохранитель в черной одежде. Он недоуменно смотрел на своего товарища. А купальщик уже убегал из бани.

– Хотите присоединиться к вашему другу? – спросил Болан.

Удар в грудь. Центр смерти.

Мужчина споткнулся и опрокинулся в затуманенный от испарений бассейн. Болан пробежал мимо него к открытой двери. Выглянув, он увидел, что с полдюжины людей Яамазаки направляются в сторону камер. Подождав, пока последний из них повернет за дальний угол коридора, Болан устремился в противоположную сторону.

Около закрытой двери с изображением ухмыляющегося черепа дежурил охранник. Было видно, что он встревожен сигналом тревоги.

Болан выстрелил дважды с очень короткого расстояния. Первый выстрел откинул часового назад, к стене. После второго он перестал дергаться.

Болан повернул колесико и, изо всех сил дернув, открыл тяжелую металлическую дверь. За его спиной раздался крик. Обернувшись, полковник, сделал еще один выстрел. Пуля, прострелив горло первого преследователя, измятым металлическим кулаком врезалась в лицо второго, бежавшего сзади. Но Болан уже успел захлопнуть дверь. Он нашел длинную трубу и заклинил ею колесо замка изнутри. Очумевшие люди колотили в дверь. Болан стал осматривать небольшую комнату с запирающимися ящиками. Сквозь окно в дальней двери была видна освещаемая лаборатория – сокровенная тайна замка Шоки.

Он догадался, что эта маленькая передняя служила комнатой для обеззараживания. Нельзя пройти внутрь, не выполнив ряда защитных процедур. На крючках висели защитные костюмы, перчатки и шлемы. Болан снял пояс и отложил оружие и меч. Затем быстро влез в состоящее из одного предмета белое асбестовое одеяние и натянул его на плечи. Схватив шлем, сделанный из керамики и металла, с прозрачным лицевым стеклом и дыхательным фильтром на уровне подбородка, Болан надел его на голову. Затем запихнул перчатки плотно под застежки на рукавах. И снова надел меч.

Как только он добрался до лаборатории и дотронулся до дверной задвижки, лампы над ним стали сверкать. Прежде чем замок автоматически открылся, радиационные лампы интенсивно замигали, потом, разрядившись ослепляющей вспышкой, оставили Болана в мрачном свечении.

Принудительная процедура стерилизации была завершена, и дверь поддалась, Как только она защелкнулась, яростные вопли за спиной отдалились. Перед ним все было белое – стены, пол, потолки, двери.

В сотую долю секунды Болан постиг холодящую кровь картину. Длинные полки были заняты стеклянными сосудами, змеевидными прозрачными трубками, колбами с бурлящими смесями, посудинами с содержимым цвета желчи, электропроводкой и тысячью различных инструментов для тестирования, контроля и записей результатов экспериментов Яамазаки.

На дальней стене висела полированная деревянная панель, на которой разместилась церемониальная сабля самурая, повернутая острием вертикально в землю. Под ней была выгравирована надпись на японском. Болан решил, что это оружие является каким-то страшным напоминанием об истории семьи Хидео. Оно находилось в этой стерильной комнате, в которой выращивали смертоносные бактерии, как символ власти и порочных намерений.

Болан прошелся по широкому проходу. Пока его преследователи не выломают двери, он разрушит столько оборудования, сколько сможет.

Но он искал два чемодана с пробирками, которые должны выглядеть так же, как те стеклянные, показанные ему Хидео. И Болан нашел их.

Он поставил их на стол, по обе стороны большого сосуда с кислотой, упакованного в солому. Затем опрокинул сосуд вверх дном, и содержимое вылилось на пол, образовав небольшое озерцо. А он в это время с помощью меча стал вскрывать первый стеклянный чемодан со смертельным вирусом.

Три бутылки, содержащие летучую смерть, находились на краю стола. Болан смел их плоской стороной меча. Упав, они разбились, и различные химикаты образовали большую маслянистую лужицу. Костюм защищал полковника от пагубных испарений, но он был очень осторожен. Маленькие стеклянные колбочки выскочили, шипя, ударились о пол и разбились.

Болан принялся за второй ящик с бактериями. Его содержимое присоединилось к теперь уже ярко окрашенной слизи, покрывающей плитки. Болан надеялся, что элементы, разлитые на полу, помогут обезвредить опасные бактерии. Небольшая бактериологическая война разворачивалась у него под ногами. А-13 и гангрена боролись за выживание во враждебном окружении кислоты и других серных соединений.

И тут Болан услышал сквозь шлем жесткое дыхание. Он быстро повернулся. У скрытого личного входа стоял Яамазаки, одетый в защитный костюм и шлем, и наблюдал за кипящим разрушением дела всей его жизни.

– Ты глупец! Ты не сможешь разрушить идею! – Его голос отдавался эхом в шлеме Болана. – Я усовершенствовал эти виды. Ты не сможешь уничтожить мое изобретение.

– Нет. Не ты усовершенствовал их. Это работа Нарамото.

– Это неправда.

– А теперь он не сможет раскрыть тебе эти секреты.

Болан поднял свой меч двумя руками над головой.

Повелитель «Красного солнца» не откажется от этого вызова… Хидео сделает так, чтобы эта дуэль была особенная. Не будет необходимости в глубоком выпаде. Не будет необходимости наносить смертельный удар. Простая царапина, единственный порез в ткани их защитных костюмов, будет означать смерть в агонии. Лаборатория наводнена самыми смертоносными бактериями, когда-либо известными миру.

Два воина стояли прямо друг против друга, одетые, как астронавты, готовящиеся высадиться на Луне, но в то же время у каждого из них был меч, выкованный вручную в прошлом веке.

Глаза Яамазаки светились сквозь стекло неумолимой ненавистью. «Даже сам Танага был бы загипнотизирован этими сверкающими глазами, – подумал Болан. – И Кума тоже. Они согнулись под волей Яамазаки. Они продали свои души, чтобы быть допущенными в его секретный круг».

– Ты жертвуешь собой бесцельно, – сказал Яамазаки. Тон его голоса был почти сердечным. – Ты один из нас, полковник.

Занятно.

– Аутсайдер…

Вполне убедительно.

– Изгнанник… но все же воин.

Познавательно.

– Самурай-скиталец.

Сочувствующе.

– Ты одеваешься так же, как и мы, думаешь, как мы, действуешь, как мы…

Теперь самонадеянно.

– Они дали тебе звание, но ты сам себе хозяин.

Справедливо.

– Ты несравненный по мастерству ниндзя.

Льстиво.

– Это твое место. Здесь!

Требовательно.

– Нет!.. – с трудом выкрикнул Болан такое простое слово.

Он слушал японца, почти завороженный его интонацией, этими глазами.

И теперь Яамазаки был почти рядом с ним.

Американец не видел, как двигался Яамазаки, – он может поклясться в этом. Казалось, тот скользил по полу. Болану удалось поднять свое оружие и отпарировать удар. Гипнотические чары разрушались, как только залязгала сталь и полетели искры.

– Нет! Я не один из вас!

Настала очередь атаковать Болану. Яамазаки успел отскочить назад до его озлобленного шквала мелькавших ударов, скрежета острых, как бритва, лезвий.

Хидео был возвращен в прежнее положение, откуда он и начал. Болан приготовился к окончательному удару.

Он был уже за пределами мышления. Ему не мешали тщательно продуманные планы – мысль растворилась в инстинкте, когда меч устремился вперед, как живое существо. Болан почувствовал, как его ноги поскользнулись в шипящей жиже, Мощный контр-удар Яамазаки переломил острие меча, и оно упало. Второй удар рассек старинную сталь в щепки, оставив Болана лишь со сломанной рукояткой. Он быстро отпрянул назад, чтобы оказаться вне досягаемости меча Яамазаки. Но тот не спешил.

Американский офицер был беззащитен. Теперь от него можно избавиться медленно, болезненно. Как символично.

– Тебе следовало бы послушать меня, – сказал Яамазаки. Его смех гудел в ушах Болана.

– Я не мог, – сказал Болан, поднимая руку, – потому что я Палач.

Он бросил тяжелую рукоятку меча. Она пролетела над головой Яамазаки и с силой ударилась о деревянную доску на стене… Меч задрожал, сорвался с крючков и полетел вниз. Перерезав костюм Яамазаки в районе плеча, он с шумом упал на пол. Японец не сразу осознал, что произошло.

Но тут одна нога у него подкосилась. Яамазаки вытянул руки, чтобы схватиться за стол, пытаясь сохранить равновесие, и сбил еще несколько бутылок.

Съежившись, он упал на колени. Воздух, проникавший в его костюм, убивал его. Яамазаки стал задыхаться.

Болан схватил бутыль с воспламеняющейся жидкостью и стал запихивать в ее горлышко рваную тряпку.

– Полковник! – Яамазаки умоляюще протянул руку – он просил, чтобы его побыстрее прикончили.

Болан достал меч и кинул его японцу. Закрыв тамбур, Болан в последний раз взглянул на Яамазаки и увидел, как тот медленно всаживает стальное лезвие в нижнюю часть живота, начиная слева, затем поворачивая вдоль направо.

Палач вышел оставив лорда «Красного солнца» совершать харакири в окружении своего собственного кошмара.

Глава 24

Люди, столпившиеся снаружи, возле раздевалки лаборатории, с нетерпением ждали, когда с триумфом появится их хозяин. Вдруг дверь распахнулась, повиснув на петлях, и их угостили смертоносным коктейлем.

Трое мужчин покатились назад – одежда их воспламенилась, четверо стали задыхаться от нехватки кислорода – и рухнули на месте.

Болан уже успевший скинуть защитный костюм, спешил пробраться сквозь едкий дым. Ему пришлось прибегнуть к помощи метательной звезды. Пустив ее в воина, бегущего по коридору с ведром воды в руках. Не успел тот охнуть, как трехконечная звезда застряла у него во лбу.

Сигнал тревоги громко возвещал: пожар!

Шагая по коридору, Болан в ярости сбивал каждый попадавшийся ему на пути светильник – новая вспышка добавляла еще огня.

Впереди была лестница.

Ступени к свободе… и чистому свежему воздуху.

– Полковник Фоникс! Мы здесь!

– Они ждали его в темноте, под прикрытием высокой изгороди, – Суки и все остальные.

Когда Болан подошел к ним, профессор пристально всматривался в затуманенные звезды. Мысленно он снова был в 1945-м, навсегда затерявшийся в кострах истории. Его жена плакала.

– Джо, я уже и не думала, что снова тебя увижу, – пробормотала Сэнди, подходя к нему.

– Тебе бы следовало верить, – улыбнулась Суки.

Сама она хорошо знала, на что шел американский полковник. И представляла силы, на которые он мог положиться, так как ей это было знакомо! Суки посмотрела ему в глаза и задержала взгляд. Этот человек, устроивший пожар, достоин восхищения.

Это был истинный борец.

– Мне надо сделать донесение, – проворчал Болан.

Он направился к «датсуну» – мотор уже работал. Ему необходимо было связаться с Хэлом Брогнолой, чтобы закрутить последний эпизод в этой войне. Кроме того, Болану не терпелось увидеться с Эприл Роуз, но для этого ему придется вернуться в Штаты. Эта мысль его возбуждала.

Палач еще раз обернулся, чтобы посмотреть, как языки пламени вырываются из окон замка. Усики бело-голубого огня бежали по деревянным плитам, изгибам крыши. Сумасшедшая мечта Яамазаки растворилась в дыму.

Пожиралась огнем.

Очищающим огнем.

Очищающим огнем справедливости.

Л. К. Эйнджел
МАСТЕР УБИЙСТВ: ПАУКИ

Глава 1
ЧЕРНАЯ КАРТОЧКА

Оружие в Танжер отправили заранее, уложив его в опечатанную сумку с дипломатической почтой. И из-за этого Ник Картер, сидевший сейчас в кресле комфортабельного авиалайнера, который подлетал к африканскому побережью, и наблюдавший за тем, как белое марево внизу внезапно распадается на отдельные, словно выбеленные солнцем, дома, и как мелькают старый, а затем новый город, чувствовал себя не в своей тарелке. Если уж говорить начистоту – то просто голым. Он уже и забыл, как это можно не носить с собой люгер, стилет и небольшую газовую гранатку. Но его непосредственному начальнику – Хоуку – внезапно взбрело в голову отправить Ника без оружия. Задание оказалось чересчур щекотливым, и поэтому было необходимо предусмотреть любую мелочь. Но ведь без заморочек не обойдется! Так было и будет. И все же риск следовало свести к минимуму: номеру третьему следовало миновать таможню обычным путем, а затем выйти на связь с Гей Лорд.

Гей! За такую девушку можно любому оторвать башку! Ник грустновато ухмыльнулся и увидел зажегшуюся на уровне глаз надпись «Не курить!». Он застегнул ремни. Не забывая сохранять на круглой, с нездоровым румянцем физиономии бессмысленную, полупьяную мину, он скользнул по рельсам времени назад. Лет этак на пять.

В последний раз он виделся с высокой, блондинистой Гей Лорд в Гонконге. Они тогда дали жизни! Городишко протрясло от пляжа Виктория, на котором полупьяно проплывала тихая ночь, до квартала Ван Чай, где их чуть не прибили! В тот раз они выполняли разные задания и не имели никакого права встречаться. Но индивидуальная закваска каждого из них оказалась слишком крутой, чтобы ею можно было пренебречь! Этого они не вынесли! Вот так и оказалось, что Ник и Гей в полном безумии завалились в какую-то дешевую комнатуху в каком-то дешевом отеле, и это как раз в ту самую ночь, когда полиция решила выкурить из гостиницы «Лиловый Дракон» банду торговцев наркотиками!

Ухмылка на лице Ника стала еще шире. Конечно, это было смешно, и смешно было вспоминать как они с Гей в панике удирали по крышам: он – в одних трусиках, она – в бикини и поясе с чулками, прижимая одежку к обнаженным телам. Затем улыбка на лице Ника поблекла и он внутренне содрогнулся. Вот если Хоук когда-нибудь до этого докопается!.. Но пока Старик не в курсе – волноваться нечего…

При такой профессии люди сильно меняются. Интересно, за эти пять лет Гей Лорд не подурнела? За такой срок может случиться всякое. Правда, успокаивало одно: теперь они оба были старше и умнее. Да и как могло быть иначе, коли они все еще живы!

– Мсье Хьюз, вы так и не поставили свой автограф…

Стюардесса – элегантная француженка – встала возле сиденья и протягивала Нику книжку в безвкусной красно-желтой суперобложке. Она улыбалась мужчине с высоты своего роста, а ее крепкое округлое бедро прижималось к его локтю. Этот американский писака был слегка староват, а также слегка сутуловат и слегка толстоват, но несмотря на все эти «слегка», в нем таки чувствовался класс! Автор наимоднейшего бестселлера уж наверняка купается в роскоши…

Николь питала несбыточную надежду, что он пригласит ее на ужин. Все равно она свободна этим вечером. Это было бы забавно… если америкашка, конечно, не нажрется как свинья! Потому что мсье Хьюз был известнейший выпивоха! А если говорить начистоту, то просто алкаш! И все же Николь надеялась, что он пригласит ее на ужин. Девушки всегда надеются…

Ник Картер, номер третий, получивший в ЭКСе[1]1
  Экс (Axe – англ.) – топорик.


[Закрыть] титул «Мастера-Убийцы», моментально очнулся от воспоминаний и окунулся в настоящее. Его «крыша» была тщательно подготовлена и стоила организации больших денег. Разрабатывали ее долго, и занимались этим лучшие специалисты. И следовало всячески поддерживать свою «легенду». Ник напустил на физиономию несколько идиотское выражение и потянулся за романом. Книжка была совсем новая, неразрезанная и пахла свежей типографской краской.

– Ну, разумеется, дорогуша, – протянул он. – Сделаю это с радостью.

Он потрепал девицу по выпуклому бедрышку, удивившись тому, что она не отпрянула.

– Приятно сделать подобное одолжение. А может, и вы мне кое-что одолжите, а? – Ник развел большой и указательный пальцы примерно на дюйм. – Как думаете, не осталось ли времечка по-быстрому опрокинуть стакашек, до того как мы приземлимся, а? По чуть-чуть? Может, еще капельку этого фандадорского пойла, а? Я, черт побери, в Испанию направляюсь, так нужно же привыкать к тамошнему питью, так?!

Он слишком громко рассмеялся, и кое-кто обернулся. Девушка мгновение поразмышляла, а затем наклонилась, прошептав:

– Только для вас, мсье Хьюз, – ее нога крепче вжалась в его руку. – Но лишь одну. Я быстренько.

И она зашагала прочь, вызывающе покачивая маленькими крепенькими ягодицами под узкой, словно влитой униформой.

Ник открыл книгу и на титульном листе написал свое имя. По легенде: «Всяческих благ и огромное спасибо за замечательное путешествие. Кеннет Людвелл Хьюз».

Затем Картер перевернул книгу и взглянул на фотографию на оборотной стороне суперобложки. Хотел было насмешливо ухмыльнуться, но не стал. Все-таки он находился «в образе», и следовало вести себя подобающе. Ведь неизвестно, наблюдают за ним сейчас или нет, и не пытаются ли прочесть что-нибудь по лицу или губам. Но фотография развеселила Ника. На ней Картер увидел человека в твидовом костюме, с трубкой в зубах, опирающегося на покрытый мантильей помост, который удивительно походил на теперешнего Ника: с седеющими висками, серыми крохотными усиками и подложенными под щеки резиновыми накладками, для придания лицу широты. Он сутулился и носил пенсне без оправы, прикрепленное к лацкану пиджака широкой черной лентой. (Чертовы очки были до крайности неудобны и страшно натирали переносицу. По прибытии он решил первым делом избавиться от них и купить темные очки от солнца. Большинство писателей и художников на Коста Браве ходят именно в таком виде, поэтому сия перемена не вызовет ни у кого подозрений.

Да уж, «крыша» действительно была дорогостоящей и тщательнейшим образом проработанной. Хоук специально придерживал ее для какого-нибудь задания особой важности. Книга была написана давным-давно профессиональным писателем и подредактирована в связи с велениями времени. Фальш-анонсы напечатали во всех влиятельных колонках книжных обозревателей, включая и «Нью-Йорк Таймс». Были организованы коктейли, радио и телеинтервью, а в день публикации прессе бесплатно раздали пять тысяч копий. За все платила ЭКС. «Крыша» действительно оказалась отменной, и теперь Ник обязан был жить, согласовываясь с ней. Играть свою роль до конца. Роль утомленного жизнью, средних лет писателя-одиночки, не связанного контрактами ни с каким издательством, которому наконец-таки повезло и он написал книгу, ставшую бестселлером, и кинокомпания – именно так было написано в дутых рекламных объявлениях – «20-й Сенчери Фокс» уже закупила права на экранизацию. Теперь писатель отправился на Коста Браву, чтобы маленько оттянуться, перед тем как начать следующий роман.

Вернулась стюардесса, неся на подносе стаканчик испанской бормотухи.

Он вылакал его залпом и ухмыльнулся.

– Мерси, дорогуша. Отлично.

Ник произнес свое «мерси» таким манером, чтобы всем сразу стало понятно, что данная деревенщина прибыла со Среднего Запада, Во время полета он внимательно наблюдал за своими соседями по салону, но не усек ничего настораживающего. На него практически не обращали внимания. Ник стал нагружаться спиртным с самой посадки, и пассажиры отнеслись к этому сочувственно, можно даже сказать – по-дружески. Что вполне устраивало номера третьего.

Лайнер скользнул к земле. Носовое шасси ударилось в нагретый солнцем бетон, и из-под него вырвался голубой дымок. Ник вынул из-под сиденья свою портативную пишущую машинку. Он немного ошалел от последнего стаканчика. Его восприимчивость к спиртному была крайне низкой, доктора из ЭКСа выдали ему противоалкогольные пилюли, но играть роль пьяного, не будучи хотя бы слегка «под мухой», – невозможно. Так что следовало привыкать пропускать стаканчики, удобрять, так сказать, почву, чтобы не сковырнуться в нужный момент. Необходимо было понижать уровень восприимчивости.

«Образ» заставил его ущипнуть стюардессу при выходе из самолета. Та улыбнулась, если не зло, то, по крайней мере, несколько обескураженно.

– До свидания, мсье Хьюз, – крикнула она ему в спину. – Бла’арю за книжку. Мож’т, увидимся когда-ни’ть!

Все-таки женщины странные существа, думал Ник, поджидая свой багаж на таможенном контроле. У девушки были все возможности обругать его последними словами или даже надавать по физиономии, но она не сделала ни того, ни другого. И даже выглядела какой-то разочарованной. Чего она, интересно, ожидала? Что он постарается «снять» ее на вечер?

Ник посмотрелся в громадное стекло магазина, чтобы узнать, что за «фрукт» этот самый Кеннет Людвелл Хьюз, писатель. Чем привлекала молоденьких девушек такая развалина? Трудно ответить. Конечно, он был высок, но сутул, да и серый орлоновый костюм сидел не шибко хорошо. Сильно заломанные поля шляпы, конечно, придали бы его облику некую решительность и даже залихватскость, если бы он посадил ее на голову не словно кастрюлю, а чуть-чуть надвинул на лоб. Да и лицо слишком уж округлено резиновыми накладками и испещрено красными прожилками от чрезмерного употребления алкоголя. В глаза были вставлены – из обычного, без диоптрий, стекла – контактные линзы, превратившие его радужки в карие и придавшие ему несколько мечтательный и безобидный вид. Усики – серые, соль с перцем – являлись шедевром гримерной мастерской ЭКСа с гарантией на месяц. Не-ет, в Кеннете Людвелле Хьюзе Ник не усмотрел ничего такого, что могло бы привлечь к нему внимание хорошеньких женщин. Кроме, разумеется, денег и аромата славы и успеха. Ник вздохнул. Неприятно было думать, что его «второе я» оказалось настолько идиотичным! Но быть может, когда-нибудь он встретится с этой стюардесской в другом месте и в другое время.

А сейчас на повестке дня стояло задание. Миссия «Сафо»! Суть была вот в чем: похитить английскую лесбиянку, известнейшего ученого, которая к этому времени находилась в руках у русских, но не подозревала об этом!

Размышляя, Ник не переставал наблюдать за происходящим вокруг. За карими контактными линзами его глаза вертелись в глазницах, выискивая опасность, но не находили ее. Пока что «крыша» работала отменно. Так и должно быть. Уж если ЭКС делал что-нибудь, то делал на все сто, и осечки еще никогда не было.

Носильщик в обтрепанной коричневой джеллабе брякнул огромный чемодан рядом с Ником. Мужичок был слабенький: он задыхался от напряжения. Несмотря на беспощадное солнце, человек носил изорванную красную хечию. Несколько оставшихся зубов были покрыты пятнами, словно грецкие орехи, а изо рта вырывались сладковатые испарения, выдававшие в мужчине курителя «кифа». Придвинувшись поближе к Картеру, он заговорил сиплым шепотом.

– Подозреваю, что это ваше, старина. Большой, носорожьей кожи чемодан с огромным количеством наклеек. Так меня и предупредили. Как думаете, кто выйдет победителем боксерского турнира?

Ник достал трубку, сделанную из верескового корня, и раздраженно принялся набивать ее. Дьявольщина! Это был запасной вариант, на случай, если Гей Лорд не сможет прийти на встречу. Значит, что-то не так!

Он поднес спичку к трубке и, не глядя на мужичка, тихо пробормотал:

– Керри Нейшн на этот раз поразбивает все дурацкие головы.

– Все верно, – прошептал оборванец. – Первый приз – кровавый кокос, старина. Я – Роджерс из «Эм-Ай-Файв». Делишки с самого начала пошли наперекосяк, и мне приказали познакомить тебя с обстановкой. Но, на мой взгляд, лучше уж здесь не светиться – вынь деньги из бумажника и начинай торговаться: мол, я и вор, и бандит, и вообще проклятие на голову Аллаха! Если мы начнем сейчас материться – никто на нас и не посмотрит. Здесь такое случается на каждом шагу.

Ник вытащил из бумажника пригоршню марокканских франков и помахал ими у «араба» перед носом.

– Я не знаток арабского, – прошептал он. – Но я свободно могу проклясть тебя на инглише.

– Пойдет, – ответил Роджерс из английской военной разведки. Он воздел к потолку свои костлявые руки и призвал в свидетели весь мир и даже самого Аллаха, чтобы тот подтвердил, что его надул богатый американский «эфенди». Его, Ахмета, которому приходится заботиться о десятерых детях, когда на подходе уже одиннадцатый! Да прорастут волосы недостойного внутрь, да поразит американца верблюжья проказа!

– Ты чертов лжец! – хрипло заорал Ник, и вновь затряс пачкой франков. – Сто франков за то, чтобы протащить маленький чемоданчик, сотню ярдов?! Проветри свои мякинные мозги! За кого ты меня принимаешь? Бери десятку и проваливай!

Прибывшие пассажиры заулыбались, перекинулись ничего не значащими замечаниями – и все. Ни одного не заинтересовало это маленькое шоу.

Ник задержал дыхание, и его физиономия стала цвета зрелой свеклы. Со стороны могло показаться, что он сейчас лопнет от ярости.

– Что случилось? Неужели взорвали туристическое агентство? – «Прикрытием» Гей Лорд в Танжере был легальный туристский бизнес.

Роджерс аж приплясывал от бешенства. Подскочив к огромному чемодану, он со всей силы пнул его ногой и, схватившись за пальцы, запрыгал вокруг.

– Не совсем. Пока не взорвали. Но недавно получили по почте черного паука, а это, старина, совсем худо! Что-то наподобие старой доброй «черной метки», ясно? Так что мы собрались – ребята из вашей и нашей контор – и совместно решили пока держать твою напарницу подальше. А если ее все-таки ликвидируют, то тебя не должно быть в радиусе сто миль от нее. Мое дело предупредить, ввести в курс дела и отправить тебя в чертов отель, а там – действуй самостоятельно. И первую часть сегодняшней программы мы уже выполнили. Я буду ждать на улице.

Ник Картер, в роли Кеннета Людвелла Хьюза, прошел через формальный досмотр безо всякого труда. Огромный, носорожьей кожи чемодан вызвал некоторое замешательство, но только из-за габаритов. Проверка содержимого была беглой и поверхностной, в общем, обычной. «Глэдстоун», так Ник прозвал свой чемодан, являл собой чудо шпионской техники. В нем очень искусно было скрыто больше дюжины тайников. Когда чемодан запирали, автоматически включался механизм, который при попытке взлома врубал сирену, а потенциального грабителя ослеплял слезоточивым газом. Ник всегда брал с собою этот чемодан, если только представлялась такая возможность. И теперь он вздохнул с облегчением, увидев, что местный полицейский под надзором французского таможенника, поставил на чемодане крестик мелом: досмотр произведен.

Француз мило улыбнулся Нику:

– Паспорт, пожалуйста.

Картер протянул ему сияющую, совсем новую книженцию с фотографией Хьюза – знаменитого автора. Паспорт тоже был своего рода произведением искусства, вышедшим из мастерских ЭКСа.

Офицер проштемпелевал нужную страницу, вернул документ Нику и повернулся к усталой женщине, одетой в черное:

– Паспорт, пожалуйста.

И пока Ник тащил свой чемоданчик и портативную машинку к стоянке такси, попутно отбиваясь от дюжины носильщиков в грязных, всех оттенков и кондиций, джеллабах, он напряженно раздумывал. И мысли, приходившие в голову, были не слишком веселыми. Понятно, что Гей Лорд попала в переделку. И в переделку не из приятных, иначе англичане и не подумали бы встревать, хотя, разумеется, у них имелись на это права. В конце концов, из-за их крошки завертелась катавасия – миссия «Сафо». Британцы попросили о помощи ЭКС, ссылаясь на нехватку обученных и опытных агентов. И это, как знал Ник, была даже не вся правда. У англичан сейчас наступила черная полоса. За последнее время один за другим следовали провалы важнейших операций, четыре лучших агента были скомпрометированы и один убит. Британцы запросили помощи у ЦРУ, а ЦРУ передало дело ЭКСу. Это означало лишь одно – не обойдется без убийств! А вот кого и как убьют, Ник пока не знал. В том-то и была загвоздка! Недостаток информации! Необходимые сведения находились у Гей Лорд, и она должна была передать их Нику. А ему приказано держаться от нее подальше! Да еще и действовать в одиночку. Дряблые черты лица мистера Хьюза внезапно стали четче. На одну-единственную секунду Ник выпал из «образа». Вот уж хрен! Не станет он спокойно соглашаться с их решением и бросать Гей на произвол судьбы! В любом случае все эти неприятности означают лишь одно: девушка в опасности! Должна находиться в опасности! Он пока не знал, что же в действительности означает черный паук, – агенты ЭКСа работали в одиночку и их задания не «перекрывались». Агенту не раскрывали больше того, что требовалось для выполнения его задания. Пытками можно заставить говорить любого человека, и в конце концов, хотя Ник и не носил с собой ампулу с цианистым калием, он прекрасно понимал ее ценность. А также важность политики ЭКСа: ни один агент не должен знать о работе других! Но сейчас подоспело время и для исключения: Гей Лорд была в опасности и он обязан ей помочь! Если это в его силах. И это – мать вашу! – никак не касается чертовых «лимонников»!

Оборванец-араб уже ждал на стоянке такси. Он схватил чемодан и машинку Ника и забросил багаж в машину. Шофер, жирный француз, судя по смуглой роже, с явной примесью арабской крови, спокойно ждал, когда Ник с Роджерсом закончат материться.

Ник всунул в грязную потную ладонь Роджерса двадцать франков:

– Получай, бандюга! Это всё! Всё, я говорю – всё… всё!..

– Собака христианская! – выплюнул Роджерс на беглом арабском, который, по идее, не был знаком Нику. – Свинья! Неверный! Тысяча тюков верблюжьего дерьма! Богатые всегда надирали бедных!

Таксист сочувственно ухмыльнулся. Хорошо, что эти американские сукины дети не понимают арабского.

Ник бросил шоферу:

– В «Минца», и побыстрее. – Это был самый шикарный отель в Танжере. Шофер кивнул. Богатей этот америкашка.

Араб испустил яростный вопль:

– «Минца»! Эта собака остановилась в отеле, который обслуживает сплошь султанов, да еще и выдирает хлеб изо ртов моих несчастных детишек! Аллах, покарай его!

Ник нагнулся к нему:

– От кого исходил приказ – я имею в виду, чтобы я держался подальше от туристического агентства, – от вашего командования или из Вашингтона? – Это было очень важно.

– Из Вашингтона, – прошептал Роджерс. – Приказ был секретный и крайней срочности: «Номеру третьему оставаться в стороне и действовать в одиночку». Это всё, что я знаю. Удачи тебе, старина. А теперь – поезжай. В этом чертовом аэропорту тысячи глаз!