Текст книги "Рыжик (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Мачальский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
"Мам, а мы сейчас где?" – поинтересовалась малая, на время оставив своё панибратское "Лю".
"В космосе, наверное", – мысленно пожала плечами Люда, удивляясь на собственное равнодушие. – "Летим на летающей тарелке".
Вероятно, осознание этого должно было как-то вдохновлять, но Люда, прислушавшись к ощущениям, ничего такого не обнаружила – ну, космос... ну, летающая тарелка... Что я летающих тарелок не видела! Ещё неизвестно, каким "борщём" мне эта "кухня" обернётся.
"А ты сама посмотреть не можешь?" – попыталась она перевести стрелки. – "Сходи, прогуляйся. Потом мне расскажешь..."
"Не-е-е, не могу!" – решительно воспротивилась малая. – "Там страшно!"
"Ну, тогда сиди тут гуляй", – несколько противоречиво посоветовала Люда.
Миклуха помолчала, видимо, переваривая предложение, а потом пристала опять:
"Мам, а эти люди, они что – все инопланетяне?"
"Не знаю... наверное. Уж точно – гуманоиды", – опять пожала плечами Люда и решила всё-таки оглядеться сама, а то ведь малая, коль уж вцепилась, то добром не отпустит.
Кабина была сферическая, под стать кораблю. Братья-гуманоиды занимали установленные по кругу кресла, такие же, как под Людой, возлежа в них в расслабленных позах, словно на пляже. Они уже пооткидывали свои мрачные капюшоны и оказались вполне человекообразны, чтоб не сказать – совсем человекообразны... к тому же – не только братья, но и сёстры. В кресле напротив обнаружилась темноволосая девушка, при взгляде на которую бросалось в глаза выражение лица – очаровательного лица с чуть цыганистыми "летящими" чертами, но каменно безжизненного, как изваяние. "Надо же, не мне одной тяжко на душе... Ах да, это же та, что за Лёшкой прибегала!" – сообразила Люда и с некоторой завистью констатировала: – "Красивая..."
Девушка, словно почувствовав, что на неё смотрят, вдруг "ожила", подняла взгляд больших выразительных глаз, и Люду словно прожгло насквозь – таким отчаяньем и болью был наполнен этот взгляд. И не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться о причине: с такой болью не за раненого товарища переживают, так страдают о самом близком человеке, о самом... Ну вот! Ну и зачем оно мне было надо!
Настроение – даже то немногое, что успело приподняться – опять рухнуло. Её здесь не ждали. Никто. Даже Лёшка. Правда, если причина-любовь отпала, как завядший цветок, становилось непонятным, за какой такой надобностью он вообще её сюда затащил. Пожалел, что ли убогую? Но, раз уж затащил, значит было нужно, а зачем – в свете последних наблюдений – стало уже неинтересным. Как всё же это грустно...
"Ма-а-а!" – всполошилась Миклуха, ощутив возврат суицидных поползновений. – Да не переживай! Сейчас ещё прилетим куда-то..."
"Как это грустно..."
"Шо – грустно?!"
"Прилетим... улетим..."
"МА!-МА!.." – возмутилась Миклуха, но даже проверенное средство на этот раз не подействовало.
"Мама, мама... Уже неделю как мама. И ШО? Как сказал бы один малоизвестный поэт:
О, был я весел и душою чист,
но вот
поставили диагноз -
и-ди-от"...
"Ма-а-ам, ну ма-а-амочка, ну послушай..." – заныла малая, но вдруг прервала сама себя: – "Так! Если я что-то в чём-то понимаю, то мы, кажись, приехали".
Корабль дёрнулся, и Люда снова ощутила тяжесть. В центре кабины вспыхнула колонна "плотного" света, а справа от Люды мужской голос рявкнул:
–Па-а-адъём! Все на выход!
Вероятно, это было сказано специально для неё, потому что десантники и без команды подрывались на ноги и сноровисто исчезали в световом столбе, но Люда из чистой вредности даже не пошевелилась. Правда, это не помогло. Над нею сейчас же нависли две массивные фигуры.
– Ррра-зрешите! – галантно пророкотал тот же голос. Как оказалось, принадлежал он здоровенному дяде с благообразным лицом летописного князя: русая короткая бородка, русая вьющаяся чёлка, синие очи, грозно блестящие из-под широких словно нахмуренных бровей – всё как полагается, разве что меча не хватает. А второго Люда разглядеть не успела...
– А?.. – успела она вякнуть, прежде чем была подхвачена под локти, а после, безо всяких предварительных галантностей, выдворена из кабины и запроторена в большое светлое помещение... где и оставлена стоять столбом среди множества незнакомых людей.
Первое впечатление было, что команда по горнолыжному спорту встречает спецназ на выезде: от мешковатых комбинезонов десантников местных отличали стильные "лыжные костюмы" – разве что лёгкие, и штаны у них, на манер козацких шаровар, были заправлены в щеголеватые полусапожки. А ещё бросалось в глаза, что прибывшим здесь очень-очень рады. Страшно рады, но сдерживаются. Десантников обступали, обнимали, коротко расспрашивали и при этом всё время оглядывались на некое сооружение, которое Люда сразу окрестила "гроб на колёсиках". Правда "гроб" был не чёрный, а светло-бежевый, и колёсиков не имел – просто висел над полом, но в нём определённо кто-то лежал, а вокруг лихорадочно суетились трое, назвать которых иначе как "люди в белых халатах" язык не поворачивался. Рядом в напряжённой позе замерла знакомая "цыганка", и если бы не поддержка двоих – один десантник, один из встречающих – она бы, судя по виду, сама в тот "гроб" слегла, а так, будучи затёртой между плеч товарищей, просто смотрела. Вся группа, словно магнит, притягивала внимание и гасила улыбки. Наконец, врачи закончили приготовления и поспешно вытолкали плавно парящий "гроб" из помещения. Девушка обмякла и уткнулась лицом в мужчину из встречающих. Десантник сочувственно гладил ей плечо. Вся сцена пронеслась перед Людой словно во сне, не успев вызвать никаких эмоций. И тут рядом с нею кто-то тяжко вздохнул.
– Бедная Элька...
Люда оглянулась. Вздыхал "князь", его мужественное лицо при этом выглядело до крайности виноватым.
"Ещё один виноватый", – с неприязнью подумала Люда. – "Все у этой Эльки виноватые. У неё, видите ли, горе... А у меня, значит, нет! Одна я, как дура, должна чисто верить, что Лёшку повезли в реанимацию, а не в кремацию с гибернацией..."
В это время её взяли за плечи и, оставив за спиной удручающую картину, словно куклу развернули в другую сторону. А с этой другой стороны к ним приближался мужчина, одетый не как все тут, а во вполне европейский костюм. И мужчина этот с первого же взгляда показался Люде странно знакомым, потому что выглядел... как заправский, стопроцентный турок. Это было странно, потому что Люда могла забожиться, что никогда раньше не видела ни его, ни вообще какого бы то ни было живого турка. А тут, прям, такое ощущение...
– Ну, вот и всё, девочка! – подытожил её сомнения "князь".
"Представьте себе, представьте себе, никак не ожидал он..." – встрял внутренний голос, но не успела она испугаться "такого вот конца", как её опекун шагнул навстречу странному "турку".
– Йо-о-ся! – распахнул богатырские объятия "древнерусский князь".
– И-и-изя! – столь же радостно обнял его "османский паша".
Люда чуть не упала на ровном месте от неожиданности. Она неприлично вытаращилась на то, как дружески обнимаются два таких непохожих друг на друга мужчины и в голове крутилась только одна совершенно анекдотичная мысль: "Как? И здесь?!" Не дав ей развить теорию мирового заговора до вселенских масштабов, "турок Йося" оставил обнимашки и посерьёзнел
– Это она? – тихо спросил он "князя Изю".
– Она, – так же тихо ответил "князь".
"Да я это, я!" – мелькнула раздражённая мысль, но "турок" уже обратился к ней:
– Девушка! Один вопрос, только не удивляйтесь и не пугайтесь, да? – (от такого вступления Люда как раз напряглась и собралась испугаться). – Это... как бы сказать... СУЩЕСТВО! Оно сейчас с вами? Оно здесь?
Озарение "Ах, вот оно шо!!" и возмущёние "Как-как ты меня назвал?!!" наткнулись друг на друга, потолклись немного и, раздражённо бурча про самых наглых, отступили обратно, а ядовитый ответ так и не сорвался с кончика языка. На неё сейчас смотрели не только двое ответственных мужчин, на неё, затаив дыхание, смотрел весь толкущийся вокруг народ, и смотрел так, что качать права о своём, о мелком показалось неуместным. Люда сглотнула внезапно засохшим горлом и просто кивнула. У двоих ответственных солидных мужчин сделался такой вид, будто им вынули взрыватели и стравили пар. Причём, и то, и другое одновременно.
– "Хулагу"?.. – устало потёр лоб "османец".
Прозвучавший как бы ниоткуда приятный баритон, произнёс в ответ фразу, которую Люда не поняла.
– У нас гости, – укорил его "турок".
– Понял, – ответил тот.
– А раз понял, давай связь со штабом, – продолжил "турок" под благоговейное молчание народа. – Текст сообщения: "Гостя принял. Гребёнка не нужна"... Ну, вот и всё. Отбой ребята!
Вздох облегчения сквозняком пронёсся по помещению, радостно поднимая руки и зажигая улыбки. Народ зашевелился.
– Принято, – деловым тоном подтвердил приятный баритон. – Текст сообщения: "Гостя принял. Гребёнка не нужна". Сообщение передано. Какие ещё будут распоряжения?
– Пока никаких, – ответил турок и обернулся, вероятно, чтобы принять давно назревшие поздравления. Однако не успел.
– ВНИМАНИЕ, ТРЕВОГА!!! – загромыхал вдруг тот же баритон, но уже с паническими нотками. – Попытка захвата управления кораблём! Управление временно заблокировано до выяснения сте!..
– Во жадина! – перебил его другой голос, который Люда слышала впервые, но который узнала бы даже с заткнутыми ушами. – Ну, дай порулить, а? Ну, дай! Ну, пожалуйста!
– НЕТ! НЕЛЬЗЯ! НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ! – испугался баритон.
– Жлоб, – констатировал другой голос.
– Да ты кто вообще?! – возмутился голос корабля, совершенно растеряв уверенность и деловитость.
– Кто я? Я, между прочим – Трилямбдатетское Гравиметрище, вот! – с апломбом заявило чудо. – Ладно, фиг с тобой, рули сам. А мы пойдём посмотрим... что тут у вас ещё интересненького?..
– Миклуха!!! – прорвало, наконец, Люду. – Курдуплю ты франсуватый! Прекрати немедленно!
– Ну, ма-а-ам!..
Люда испуганно вскинула глаза на окружающих и... до боли закусила губу.
"...Представьте себе, представьте себе, никак не ожидал он, представьте себе, представьте себе, такого вот конца"...
___
В эфире...
ШТАБ – ВСЕМ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМ. СРОЧНО. Командой Изяслава объект изъят и доставлен на борт "Хулагу". В связи с названным – ПРИКАЗ. Средствам подавления – покинуть зоны атаки и вернуться на базы. Десантным подразделениям – вернуться на базы. Научной группе – немедленно прибыть на борт для организации процедуры контакта. Оперативному отделу – подготовить мероприятия по завершению спецоперации и безопасному выводу агентуры. Всем участникам Штаб объявляет благодарность.
Из рапорта о чрезвычайном происшествии...
"...Авиабаза оказалась полностью блокирована неопознанным летающим объектом, зависшим на высоте 800 метров над взлётной полосой. Вся аппаратура вышла из строя. Наблюдения НЛО велись исключительно визуально. Только через четверть часа удалось наладить резервную систему контроля и подготовить к взлёту перехватчики. Однако, неизвестный объект неожиданно рывком набрал высоту и ушёл из зоны видимости. В настоящее время на аэродроме проводятся восстановительные работы, ввиду чего использование полосы для боевых вылетов станет возможным не ранее чем через сутки..."
Из записи оперативного совещания...
"– Кто такая Затынко? Почему на борту посторонний?! Вы что, инструкции не читали?!
– Она не совсем посторонний. Оперативные данные позволяют предположить её тесную связь с "объектом"...
– ...Да вы в своём уме?! Немедленно изолировать от объекта! И чтобы к прибытию комиссии духу её на корабле не было!"
В эфире...
ГЕНЕРАЛ – ЕЗДАНШЕРУ. СРОЧНО. Для непосредственного руководства и проведения контакта с объектом к вам направляются группа высшего оперативного состава и сводная группа научного отдела. Примите меры к размещению и немедленному включению в работу. Команде корабля и находящимся на нём подразделениям предписывается оказывать ответственным лицам максимальное содействие. Исполнение проконтролируйте лично. Сообщите, в чём нуждаетесь для эффективной организации работы.
ЕЗДАНШЕР – ГЕНЕРАЛУ. Гостей принять готовы. "Хулагу" поставлен на карантин. Крайне нуждаюсь в таблетках от головной боли. Мои закончились.
ГЕНЕРАЛ – ЕЗДАНШЕРУ. Прибуду, полечу лично. И да, подарок пока припрячь.
ОПЕРАТИВНЫЙ ОТДЕЛ – ШТАБУ. СРОЧНО. В ходе мероприятий по завершению спецоперации в воинскую часть N... внедрён двойник Бурундука. Агент уже даёт показания о похищении автомобиля. Людмила Затынко, захваченная в ходе изъятия объекта и находящаяся на "Хулагу", будет в ближайшее время возвращена по месту проживания. Для неё подготовлена надёжная легенда. Информационное прикрытие по линии местных спецслужб и прессы уже осуществляется. Ввиду изложенного, завершение операции следует определить в течение двух-трёх суток местного времени. Опасность осложнений считаем минимальной.
___
«Миклушенька-а-а! Шляфрочек мой засмальцувАний, чудо моё варьятское, лапочка моя, рыбочка, кисочка, тумбочка... ШО Ж ТЫ МЕНЯ ПЕРЕД ВСЕЙ ГАЛАКТИКОЙ ПОЗОРИШЬ!»
"Да ладно, мам, не бойся!" – беспечно отмахнулась малая. – "Шо ж я – не понимаю! Это так – чтоб не зазнавались", – заверила она Люду в исключительной шкодливости своих намерений и, как подтверждение оных, тут же расхихикалась: – "Гы-гы-гы... а этот дурашка Хулагу пове-е-ерил! Вот глупенький, а строит из себя кренделя космического..."
"Как ты сказала? Хулагу?" – вдруг спохватилась Люда. – "Это же вроде шо-то китайское?.. Или нет – монгольское?.. Или..."
– Как-как вы сказали? Миклуха? Вы дали ему имя? – достиг сознания голос "турецкого" мужчины. Люда встрепенулась. На неё по-прежнему смотрели с десяток пар глаз, по-прежнему – с непередаваемым выражением и всё так же ждали от неё ответа. Это может было бы сильно страшно, если бы не было так смешно. Едва сдержав глупое хихиканье, Люда честно попыталась прояснить ситуацию.
– Кого – его? Это она! – брякнула она, не подумав. И конечно, получила в ответ:
– Она?!.. Миклуха?.. Вы уверены?
"Ну вот, я же говорила, что будут проблемы!" – укорила она свою воспитанницу. – "А ты всё – "Миклуха – девочка, Миклуха – девочка..." И как теперь прикажешь объяснять?"
"Ой, да какая разница! Скажи что-нибудь... Ладно, мам, я пойду ещё погуляю. Этот чудик, Хулагу – он такой прикольный!"
"Но-но! Не очень там! Угробить всех хочешь?"
"Спо-ко-о-ойно!.." – отмахнулась малая и растворилась в своём подпространстве, оставив Люду отдуваться за них обеих. Люду это, конечно, сильно "обрадовало".
– Я пыталась объяснить! – буркнула она. – Я ж не виновата, шо эта "задрыпа збытошна" сама всё лучше знает.
– Даже так?.. – вежливо удивился "турок", имея ввиду какой-то свой подтекст, от которого на лицах народа непередаваемое выражение сменилось непереводимым. Люду эти намёки уже начали порядком раздражать, но тут снова ожил корабль.
– Орхан Селимович! Штаб на связи. Вас просят...
– ...Алё, алё, Смольный! Алё, алё, Смольный!..
– МИКЛУХА! – сдвоенным эхом взметнулся болезненный вскрик Люды и корабля.
– Да ладно, ладно...
"Турок Изя" даже не сразу нашёл силы отозваться.
– Кхм-кхм... Уже иду! – наконец, объявил он и поспешил отдать последние распоряжения: – Георгий – пока остаётесь на дежурстве. Иркат, займись гостьей. Всё, ребята, праздновать будем потом. За работу.
Народ отмер и принялся шустро разбегаться по рабочему расписанию... причём, прямо через стены: подходили, прикладывали руку, секунду так стояли, а потом ныряли в подсвеченный проход. Туда же сочувственно проводили Эльку, которая плелась так, будто ей жить надоело. Хотя вот надоело, надоело... а оглянуться напоследок и обжечь Люду испепеляющий ворожьим взглядом – это она запросто! "Капец! – поняла Люда. – Лёшку она мне не простит – ни живого, ни... какого, он ведь, по ходу, из-за меня попал... Ну, конечно, я во всём виновата! Ну, как обычно..."
Настроение опять ухнуло в минус. Вокруг были чудеса внеземной цивилизации, а Люду заботило только собственное "везение", которое завезло её на этот раз дальше некуда, а суть от этого не поменялась: любовь ушла, Лёшку унесли, даже Миклуха смылась по своим варьятским делам. Никому она, бедная, не нужна в этом мире...
– Кхм... – деликатно напомнили ей откуда-то сверху, что может кому-то и нужна.
Люда подняла голову и – О-О-О-О! – проследила она взглядом долговязую фигуру молодого человека, который навис над нею, как башенный кран над бытовкой строителей. Он казался выше даже непревзойдённого в этом смысле "жлоба", но в отличие от гопнистого мажорика, лицо имел интеллигентное и какое-то неестественно серьёзное. Она даже не сразу сообразила, в чём суть, и только приглядевшись поняла, что такое выражение создаёт выступающий за линию бровей нос. У человека такого носа быть не могло – перед нею стоял явный "брат по разуму".
– Здравствуйте, меня зовут Иркат, – вполне по-человечески поздоровался тот, разглядывая Люду, словно сыч мышонка.
– А? – растерянно переспросила она, даже забыв в ответ представиться, потому что в голове в это время первомайской демонстрацией трудящихся проносилось "Мы не одни во Вселенной!", "Даёшь контакт!", "Общага N3 приветствует отважных покорителей Космоса!" и прочая дребедень, которую вряд ли стоило озвучивать представителю иной цивилизации. Меж тем, "представитель" воспринял её ступор, как знак для продолжения межпланетного диалога.
– Пройдёмте, пожалуйста, – он отступил и рукой показал следовать за ним... прямиком в ближайшую стену. – Прошу!
Люда засомневалась было – вспыхнувшая по мановению его руки панель, проходимой отнюдь не выглядела – но тут встрял внутренний голос:
"Людмила! Не срамись перед державами. Лезь в дудку!"
– Ну да, главное, не замечать препятствий... – проворчала она, смело ныряя в мутный овал "двери", а выныривая в небольшой комнатке, меблированной будто гостиничный номер: диванчик, столик, кресла, а вместо окна и, видимо, телевизора – объёмный вид на цветущую горную долину во всю стену.
– Ну вот, устраивайтесь, – появился следом Иркат и принялся изображать радушного хозяина, несколько забавно расставляя в речи слова и акценты: – У нас есть времени и я могу ответить ваши вопросы. Вы же, наверное, многому здесь удивляться?
– Да нет, вообще-то, – ляпнула Люда, сразу нацелившись на диван, и пока не влезла на него с ногами, ни о чём другом думать не могла. Сбитый влёт инопланетянин растерянно замолк. Подождав, пока она устроится, он уселся в кресло напротив. Повисла тишина. Даже сквозь дурное настроение, Люда ощутила неловкость затянувшейся паузы.
"Надо бы что-то спросить", – устало зашевелились мысли, подстёгнутые угрызениями совести. – "Что-то умное. Например, откуда они? Ага! А он в ответ назовёт какую-нибудь "Тау-Кита", и шо оно мне скажет? В конце концов, "тау-киту" я и сама знаю... Может спросить, как эти их двери работают?" – Но Люда только представила своё лицо при попытке вникнуть в теорию "гиперпространственной трансцендентальности" и тут же решила, что принцип работы двигателя корабля ей тоже до лампочки. – "Эх, Костика бы сюда... А может спросить..."
И тут она поняла, что её сейчас действительно интересует. Причём, срочно!
– Ой, Иркат! А можно мне в туалет?
– Умыться? – чего-то протупил инопланетянин, мельком посмотрев на её руки и тут же словно отдёрнув взгляд в сторону.
– Носик попудрить! – разозлилась Люда, но неожиданно это дало результат.
– Ах, да!.. – "товарищ" смутился, вскочил с кресла и поспешно принялся настраивать проход. Видимо, какие-то "наши" уже компостировали ему мозги на эту тему. – Прошу!
Люда гордо прошествовала мимо него в световую дверь и оказалась... в туалете. Мама дорогая! А как этим пользоваться?! При виде уютной обстановки, ничем не напоминавшей привычные бело-кафельные заведения, на ум приходило только классическое: "...Это элементарно, Ватсон! Вы наделали в мой холодильник"...
"Я-а-а-дрит вашу технологию!.. Маленька-а-а... Миклуха-а-а! Миклушенька!!.. СПА-СИ-ТЕ!"
"Хи-хи... – вынырнула из ниоткуда малая. – Шо, мам – пи-пи для чайников?"
"РРРРР!.."
В комнату она вернулась не только пришибленная техническим прогрессом, но и мучимая совестью. Оказалось, «товарищ» не просто так предложил умыться и не зря шарахался от её рук. В туалете Люда глянула в зеркало и ужаснулась своего замызганного лица. Потом попробовала это отмыть и обнаружила, что ходит по инопланетному кораблю с руками по локоть в крови. Кошмар! А она ещё выпендривалась!.. Выходя из подсвеченного прохода, Люда уже раз десять прокрутила в голове, как будет извиняться, а потому начала довольно уверенно:
– Послушайте, Иркат... О-о-о! Это мне?!
– Угощайтесь! Я подумал, вы давно проголодались.
На столике ароматно пахла тарелка с какими-то местными "пляцушками". Под урчание голодного желудка новая программа межпланетного общения с треском вытеснила прежнюю. Люда, едва вспомнив поблагодарить, ухватила всю тарелку с лепёшками и опять залезла на диван – совмещать приятное с полезным. Удивительно, но на душе сразу стало легче. И по мере того, как пустела тарелка, беспросветное до того будущее светлело и наполнялось смыслом, доказывая на деле приоритет материального перед духовным. Вот, это же совсем другое дело! Даже умные мысли в голове появились.
– А фкавыте мне, Ифкат, ваф кафавль... – попыталась их выразить Люда, но увидела страдальческое выражение в глазах инопланетянина и решила всё же сначала прожевать откушенный сгоряча кусок. – Вкусно!.. Так я хотела спросить, "Хулагу" – это по-вашему или... а то я что-то такое помню?..
– О, вы правильно помните, – оживился её проводник в инопланетном мире. – Это как раз земного языка слово. Корабль называется "Хулагу" по имени всемирно известного монгольского царя.
– КОГО?!
– ...Царя... правителя... основателя царства Улус Хулагидов. Вы разве не так имели ввиду? – удивился инопланетянин.
– Ну-у-у... в целом, – поскромничала землянка.
– Дело в том, что наша первая масштабная экспедиция на Землю пришлась на образование Монгольского государства. Это было так поразительно – появление у вас первой мировой цивилизации!..
– ЧЕГО?!
– ...Цивилизации... мировой... Мы тогда целую серию кораблей заложили: "Тимучин", "Субудай", "Джучи"... "Хулагу" вот тоже. В честь величайших представителей земной культуры.
– М-да, неожиданно... То есть, Людовики вас не впечатлили?
– Людовики? А кто это? Извините, но я изучал земную историю не глубоко...
– Это короли Франции.
– О, Францию знаю! Позвольте, а она уже была?
– Так! Проехали... – решительно свернула тему Люда. – Слу-у-ушайте, я что спросить-то хотела! Вот эти... которые там, на входе были... ну, которые рядом со мной стояли... ну те, что обнимались!.. Изя с Йосей! – выдала она, наконец, открытым текстом, не выдержав конспирации. – Они кто на самом деле?
Пару секунд "брат по разуму" бездумно смотрел в её горящие надеждой глаза.
– Ах, эти! – наконец дошло до него. – Орхан Селимович и Георгий Васильевич! О, это история уже давно продолжается. Они выбрали себе такие героические позывные – Езданшер, Изяслав – а как встречаются, всегда вот так друг друга приветствуют. Шутят. Я, правда, не совсем понимаю, в чём тут суть... – теперь пришелец сам с надеждой воззрился на Люду.
– Э-э-э... Ну это, как бы, на еврейский манер...
– А какое они имеют отношение к евреям?
– Никакого... наверное...
– А называют друг друга по-еврейски!
– Как бы, да...
– Унижая славные имена своих предков до никому неизвестных "Изи" и "Ёси"!!
– Почему же – неизвестных... очень даже известных... Ну, так в этом весь и юмор!
– КАКОЙ?! В чём здесь юмор?! – вдруг патетически воскликнул Иркат. – Я НЕ-ПО-НИ-МА-Ю! – разволновался он, и суровая складка между бровями стала страдальческой. Видимо "наши" действительно его допекли, хотя, ничего удивительного, если вспомнить Лёшкины закидоны. Люде даже стало искренне жаль несчастного инопланетянина, но что она могла поделать! Объяснить представителю иной цивилизации, почему кондовые турок и русак считают прикольным общаться, как два незначительных, но умудрённых жизнью еврея, в рамках действующих законов Вселенной не представлялось возможным.
В который раз выручила дверь, на этот раз – световая. Она что-то неразборчиво квакнула и обозначилась ровно светящимся овалом.
– Как вы тут? Как настроение? – появился в комнате мужчина турецкой наружности, он же – Ёся, он же – Орхан Селимович, и Люду опять поразило ощущение, что где-то она его видела.
– Нормально! – объявила она и принялась, в качестве доказательства, со вкусом демонстративно дожевывать угощение.
– Ненормально! – опроверг её версию Иркат и, вскочив с места, принялся разобиженно и экспрессивно объяснять, помогая руками: – Орхан Селимович, это выше моего понимания! Все знают, и никто не хочет объяснить! Просто мировой заговор какой-то. Так же просто не может быть!
– Ты опять пытался выведать сакральную тайну моей Родины? – осуждающе посмотрел на него мужчина. – Ай-я-яй, как нехорошо, да? Я же тебя предупреждал, да?
Иркат сник и молча, опустив плечи, вышел из комнатки.
Наблюдая всю сцену, Люда даже жевать перестала – что это было, да?!
Орхан Селимович твёрдым взглядом проводил неудачливого иномирца и повернулся к ней. Суровые глаза "янычара" строго глянули из-под ломанной, словно крылья ястреба, линии бровей.
– А теперь с вами, Людмила! – (от такого вступления Люда с перепугу заглотила недожёванный кусок и так и осталась с открытым ртом). – Вы хоть представляете, что вы натворили?
"Это не я, честное слово!" и "Простите, я нечаянно!" попытались одновременно проскочить горлом, но их обоих удавило обречённое "Ой, мамочки-и-и!". Люда сжалась на диванчике, ожидая самого худшего. Ибо что может быть хуже, чем устроить межпланетный тарарам.
– Нет, вы явно не представляете! – объявил, как приговор, Орхан Селимович и уселся в кресло, в котором ранее заседал Иркат. – Так я вам объясню... Была, знаете ли, у человечества давняя большая мечта. Тысячи светлейших умов – мудрейших из мудрых! – целые поколения философов, поэтов и учёных отдали душу этой мечте. Она была им путеводной звездой на дороге духовного совершенства, светочем в бескрайнем просторе познания. Она была всем смыслом их жизни... И вдруг – БАЦ!.. – словно ятаганом, рубанул он воздух рукой.
Люда дёрнулась от неожиданности, и тарелка с недоеденными пляцками резвой лягухой скакнула с колен на пол – бдзень! будум-быдым-дым-дым... Мужчина на неё даже не глянул.
– ...появляетесь вы с этой мечтой – упакованной и на блюдечке! – закончил он с английской миной на туркообразном лице. – Как им жить дальше? Скажете, да?
Люда не нашлась, что ответить, только пристыжено "стекла" с дивана, подобрала тарелку и водрузила на столик. Потом так же виновато "водрузилась" на диван сама. Орхан Селимович молча пронаблюдал её телодвижения, но – показалось или нет? – его пухлые восточные губы под жёсткими усами слегка дрогнули подозрительно неуместной усмешкой. В зависшем Людыном мозгу смутно забрезжило ощущение подвоха.
– Это таки ещё не всё! – объявил с нарочитой интонацией псевдо-Изя. – По вашей вине, Людмила, воздушный простор половины континента теперь закрыт для боевых вылетов, а среди пилотов ВВС трудно найти трезвого – напиваются от счастья, что не успели тогда долететь. Но "хромым ястребам" хорошо – их и так никто не выпустит до выяснения обстоятельств, а как быть бойцам "невидимого фронта", которые эти обстоятельства, собственно и должны выяснять? Вы знаете, что все разведки мира поставлены на уши и носом землю роют в поисках некоей плазменной пушки неизвестной конструкции? За что вы их так жестоко, да?!
– Же-бысь зналы, – буркнула Люда, начиная понимать, что над нею просто издеваются. Орхан Селимович удивлённо изогнул брови, но переспрашивать не стал.
– Хорошо! – согласился он, и продолжил уже с откровенной ухмылкой: – Тогда скажите, пожалуйста, что означает научный термин "трилямбдатетское гравиметрище"? Учёные мужи в отчаянии себе бороды повыдергали, пытаясь прозрить непостижимый смысл сего откровения. Вы желаете им безвременной шизофрении?! Скажу по секрету, кое-кто уже втихомолку застолбил этот "оборот", как новое направление в эволюционной гравитонике. А что дальше будет?
Люда едва сдержала хлынувший к щекам жар. Безвременной и даже временной шизофрении она никому не желала, но если она расскажет, откуда взялся сей "научный термин", то безусловное сотрясение мозга грозит ей самой. От оскорблённой научной общественности.
– А с Миклухой вы что устроили? – риторически вопросил Орхан Селимович. – Это же надо было доду-у-уматься!.. чтобы взять и приручить – нет, даже воспитать! – такое существо. Мало того, что – негуманоидный разум, так ещё совершенно неизвестной природы!
– Природа, как природа, – буркнула Люда, всё же зарумянившись от скромного удовлетворения. – Вредина она, вот кто...
"Бе-бе-бе!" – прилетело, словно издалека.
"А ты не подслушивай".
– Ну, не знаю, не знаю... – покрутил головой Орхан Селимович. – Вам же не придёт в голову, что можно приручить, например... ну, например, автомобиль?
– Почему же – не придёт? Придёт... – призналась Люда и тяжко вздохнула. Вспоминать об оставленном "бобике" было всё-таки тяжело.
Мужчина очень внимательно на неё посмотрел, будто не веря, что видит перед собой такое чудо. Люда не выдержала и таки покраснела. А тот потянул многозначительную паузу, доведя её до красного каления, и только тогда соизволил отвести взгляд.
– Ну и – самое главное... – начал он, и замолчал, словно собираясь с мыслями для этого главного, а после поднял на неё глаза, в которых уже не было ни прежней напускной суровости, ни издевательских "чёртиков", и произнёс совершенно домашним тоном: – Ты не представляешь, дочка, как я благодарен тебе за Алексея... Все мы благодарны!
"Ага! И Элька..." – мелькнула мысль и, приподнявшееся было настроение, сейчас же ухнуло вниз, к прежней угрюмой безысходности. Мужчина заметил перемену, но истолковал её по-своему.
– О, за это не беспокойся, теперь всё будет хорошо.
– Угу, – угрюмо согласилась Люда, что "у них" всё будет хорошо.
– Теперь-то наш Бурундучок будет в порядке, – продолжил Орхан Селимович отстранённо, будто думая о своём. – Уходился бедняга, пускай теперь отдохнёт – заслужил. А знаешь, дочка, без него мы бы тебя ещё до-о-олго искали. Если бы вообще нашли! Это же его идея была, эксперты даже мысли не допускали, что такое возможно. Но даже тогда... – мужчина помолчал, словно вымарывая из речи информацию оперативного характера. – Есть такое понятие – "кисмет", судьба, по-вашему. Только это больше, чем судьба – ваш народ никогда не принимал такой всеобъемлющей судьбы. Поэтому могу сказать только своим словом – кисмет!
