Текст книги "Рыжик (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Мачальский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)
Достопримечательностей на карьере оказалось немного. Первой подвернулась под руку та самая собака, что так бдительно встретила чужой автомобиль. Она вернулась из погони, гордая победой над бесславно бежавшим врагом, и сейчас же попала под "каток" Юлечкиного животнолюбия: "Уй ти, какая харо-ошая саба-а-ачка!" Псинка шарахнулась от протянутых рук и поспешно отскочила на безопасное расстояние. Только убедившись, что ласки ей не грозят, она вильнула хвостом, как бы извиняясь за невежливый приём, но приближаться в дальнейшем поостереглась.
Ещё, на въезде в карьер стояла будка для сторожа. Она, конечно, радовала глаз выдержанностью архитектурного стиля, так гармонично сочетавшегося с расположенной рядом собачьей будкой, но была совершенно пуста – видимо сторож не считал необходимым дежурить постоянно, да и собака не считала себя рыжей сидеть на шлагбауме в отсутствии сторожа... В общем, рыжими здесь были только Люда... и коровы.
– Ну уйдите, шо встали! – устало просила Люда рогатых тружениц поля, так и норовивших застрять поперёк пути.
– Гав! Гав! – помогала ей псина, видимо, давно возмущённая нарушением режима вверенного ей объекта. Впрочем, приближаться к самим нарушителям она при этом не торопилась.
Малая была менее щепетильна.
"Тыгдым-быдыщь!.." – взялась она расчищать дорогу, щедро отвешивая пендели. – "Эх, вспомним детство!"
– Ны-у-у-у?.. – удивлялись коровы, будто сомневаясь, что такая воспитанная взрослая девочка – и занималась в детстве такой фигнёй.
"Быдум-тыдыщь!.. Тудум-быдыщь!.." – разубеждала их Миклуха, с упоением предаваясь любимому делу.
– Му-ы-у-у-у!!.. – коровы взрёвывали и, подхлёстываемые настырным лаем, поспешной трусцой убирались с дороги. Их голоса звучали при этом настолько по-человечески обиженно, что у Люды даже совесть проснулась... Проснулась, проворчала: "Прекратите издеваться над скотиной!"... и уснула обратно, потянув за собой и остальные чувства. Наверное поэтому, окончание их "стометровки" Люда обнаружила только тогда, когда упёрлась носом в склон.
Как оказалось, данный отдельно взятый склон имел подлую привычку начинаться не постепенным подъёмом, а сразу глыбами, отвалившимися в результате взрывных работ. Бугристая светлая поверхность камня возникла перед глазами так внезапно, что Люда испуганно шарахнулась и, конечно, наступила кому-то на ногу.
– Ай, Люськин! – сразу прояснилось – кому именно. – Ты или вперёд, или назад!..
– Куда "вперёд"?! – огрызнулась Люда.
– Ой, мы уже пришли? – проявила чудеса наблюдательности подруга и сейчас же толкнула локтём любимого: – Чего ты не сказал?!..
Олежка, неожиданно оказавшийся крайним, решил не связываться, а сразу забить тему трудовым энтузиазмом.
– Эт' хорошо! – оглядел он хозяйственным оком отвалы производства и загадочно добавил: – Это очень хорошо, что не вывезли, а то бы искали по всему склону...
Заинтригованные подружки замерли в ожидании продолжения. Люда даже проснулась. И даже вежливо подвинулась, пропуская эксперта к "своей" глыбе, избранной им в качестве наглядного пособия. Тот положил руку на камень, с минуту там что-то с умным видом разглядывал, как будто действительно намеревался это нечто увидеть, и повернулся к аудитории.
– Вот, девочки – это титон [прим. – верхний ярус юрской системы], – возвестил он таким тоном, будто был непосредственно причастен к появлению такового в геологической летописи. – Полоса утёсов, сложенных титонскими известняками, протягивается с юго-востока на северо-запад и уходит в Польшу и Словакию...
"Ладно, мам, я пошла..."
"Как, пошла?.. Куда?!.." – непроизвольно вырвалось у Люды, хотя смысла в этих вопросах не было ни капли – и куда пошла, и как вообще могла куда бы то ни было пойти, малая вложила в свою реплику тем фоном, для которого и слов не нужно. С одной стороны это было удобно – быстро, ёмко, понятно без кривотолков, но... А поговорить?!.. На секунду Люде взгрустнулось – то ли за себя, то ли за несчастных коров, которым теперь точно достанется – но только на секунду.
– ...Здесь мы имеем рифовую фацию. Если присмотреться, то можно даже увидеть остатки кораллов...
– Где?! Где – кораллов?! – подскочила Юлька и зашарила взглядом по камню.
– Здесь! – широким жестом "уточнил" Олежка и, не обращая внимания на несколько разочарованный взгляд подруги, продолжил лекцию. – Так вот, ниже титона тут установлено наличие... э-э-э... других ярусов верхней юры, а возможно даже средней. Выше, с постепенным переходом залегает... этот... как его... ну нижний мел, короче...
– Слушай, друг! – прервала его мучения Люда, вспомнив, что нечто подобное уже слышала, и совсем при других обстоятельствах. – Это же горы – Альпийская складчатость. Какая нафиг юра, какая рифовая фация?!
– Ну, не перебивай!.. – с видимым облегчением обиделся Олежка. – Я же как раз собирался об этом сказать!
– Ну, скажи, скажи... – сразу отступила Люда и приготовилась терпеливо слушать.
Не ожидавший такой подлости Олежка, растерялся.
– В общем... как бы... Да юра это, чё пристала! – возмутился он.
– У-у-у!.. – оценила его аргументацию Люда.
– А, вспомнил! – вдруг просиял их популяризатор. – Это же не в коренном залегании, вот!
– А в каком?.. – озадачилась теперь Люда.
– В каком, в каком... Тут, понимаешь, целая проблема! – Олежка уже пришёл в себя, а заодно и в приличествующую его сану величавость с оттенком снисходительности. – Сначала долго думали, что это – тектонические отторженцы. Потом обнаружили шлейфы обломков известняков, причём окатанных, и даже гальку. Потом вообще откартировали, что известняки залегают на одном стратиграфическом горизонте в разных покровах. Так что, девочки – это натуральные олистолиты.
– Кто?! – обиделась Юлька, так и не дождавшись ясности.
– Олистолиты... олистолиты... – задумалась Люда. – Что-то такое слышала?..
– Да оползни!.. – снизошёл до неофитов Олежка. – Древние оползни. Их сначала захоронило, а потом вместе с осадочной толщей сорвало надвигом.
– А-а-а, точно! Вспомнила!.. – обрадовалась Люда, а Юлька вздохнула с облегчением, узнав знакомые слова. – Так это такая "дура" оползла?! Что её даже добывают?
– Бывает и больше, – авторитетно подтвердил Олежка. – Такие "тела" часто разрабатывают – и здесь, и на северном склоне... Ну, так вот... Да... Что я хотел сказать?.. Вот перебили совсем!.. А, вспомнил! Наши предупреждали, что искать тут особо нечего. Известняк массивный, весь перекристаллизованный. Из остатков изредка находили только кораллы и водоросли, даже ракушек почти нет...
– Вот! Вот коралл! – вдруг заорала Юлька, тыкая пальцем в камень.
– Ну, где?.. – опять перебитый Олежка скроил недовольную "мину".
– Да вот же, глядите! Как стебельки какие-то!
Заинтригованные "стебельками", Люда с Олежкой придвинулись посмотреть. В направлении Юлькиного пальца на шероховатой поверхности действительно виднелись какие-то более светлые штрихи, которые больше всего напоминали пучок травы. В принципе, это могло быть кораллом... или водорослью... или залеченными трещинками... или чем угодно.
– Может быть, может быть... – с неспешной солидностью согласился Олежка и... тут же пожалел об этом.
– А давайте его отколотим?!
– Ой, может не надо? Этот известняк прочный, как зараза – фиг отколупаешь...
– Ну да-ва-ай!..
Люда поняла, что в ближайшее время коллеги будут заняты, и заняты тем, от чего лучше держаться на безопасном расстоянии. Едва она завернула за соседнюю пирамиду, тщательно и даже с некоторым артистизмом выложенную из обломков, как раздались звонкие удары молотка вперемешку с глухими чертыханиями. Люда понимающе хмыкнула – Юлька нашли занятие... на Олежкину голову. С другой стороны, в оставленном за спиной карьере раздавались звуки не менее бурной, хотя и не такой научно обоснованной деятельности – малая увлечённо играла в корриду. Возмущённое "му-у-у!" и радостное "гав-гав!" были тому свидетельством. Все были при деле. Пора было задуматься над собственной развлекательной программой.
Люда покрутилась между глыбами в подножии склона, прошла дальше, нашла даже почти вертикальную стенку, где можно было рассмотреть залегания известняковой толщи, долго и упорно её рассматривала – аж опять зевота напала... и ничего не высмотрела. Правда, ничего особенного и не предвиделось – известняк, как и обещали, был массивным до полной космополитичности. Перекристаллизация разошлась по нему пятнами самой прихотливой формы, которые разделялись разве что чуть более рыхлыми на вид участками, но никаких кораллов там обнаружить не удавалось. Там вообще ничего не было! Пусто, холодно, мёртво...
"А ведь это должна быть не просто жизнь – это должна быть ЖИЗНЬ!" – подумалось Люде. Из всего, что она знала про рифы, то там всякая живность прямо друг на дружке сидит и друг дружкой погоняет. Даже одна норка, говорят, делится на двоих-троих сожителей: один приходит отдыхать, другой уходит на работу... А уж всякие актинии-ламинарии так вообще узлом завязаны – не распутаешь. Тем более, если речь идёт о титонских рифах – самых мощных, самых величественных в истории Земли – настоящей мезозойской Цивилизации! И вот из всего этого – только плотный, спёкшийся камень... только неразборчивые пятна... Странное ощущение, словно чья-то рука тщательно всё затёрла: прошлась стирательной резинкой по страницам дневников, тряпкой по полу, щёткой по стенам... Никаких следов!.. Ведь даже Миклухин Лес всё же оставался лесом, хоть и сильно обнищавшим. В нём не было сознания, не было памяти, даже просто смысла – одно выживание, но там оставались деревья, как оставались бы в разрушенном городе какие-нибудь, хоть и одичавшие, но жители. А тут – камень. Холодный камень... и неясные тени на нём...
Люда протянула руку и погладила шершавую ноздреватую поверхность. НИ-ЧЕ-ГО.
Разве что в шлифе под микроскопом стало бы видно, что каждое зёрнышко здесь было когда-то живой клеточкой, каждое пятнышко – живым организмом... каждая обломок – домом... И не просто каким-то домишкой, а большим, многоэтажным, с кучей квартир и обитателей. "Представляешь, – размечталась Люда, ведя пальцами по камню, – жили тут всякие полипы, жили не тужили, достраивались, перестраивались, в гости по-соседски ходили – на чай или ругаться, что опять – хи-хи! – затопило и "кто теперь будет делать ремонт?!"... Но это меж соседями. А если какой чужой варьят во дворе гараж воткнул, то тут уж собирались всем "миром" и кя-а-ак!.." – Люда опять мысленно хихикнула, представив толпу митингующих полипов, которые с дружным "и-и-и взяли!" сбрасывают ракушку-гараж со своего коралла, а вокруг, заламывая клешни, бегает рак-отшельник.
"Юмор на погосте, дубль – два..." – сейчас же одёрнул её внутренний голос.
"М-да, на погосте... – согласилась Люда. – Постапокалипсис, возрастом в сто тридцать миллионов лет. Так давно, что уже даже не страшно", – она вздохнула и вернулась к реальности...
Но реальность отчего-то забастовала.
В глазах замельтешило, будто пришлось резко встать с корточек, и равновесие зачем-то начало теряться. "Таки не выспалась", – решила Люда и попыталась опереться о стенку рукой, чтоб не шмякнуться тут, не дай боже, от неожиданного помутнения сознания...
Камня под рукой не оказалось.
Люда удивлённо воззрилась на собственную кисть, ещё недавно трогавшую совершенно твёрдую поверхность, но и поверхности там не было. Там струилось нечто зыбкое, просвечивающее туманной глубиной, которая с каждой секундой становилась всё глубже и прозрачнее. Испуганно отпрянув, Люда оглянулась вокруг и ещё застала тающий на глазах склон, растекающиеся глыбы у его подножия, исчезающую в текучей дымке чашу карьера, а вместо неё...
Перед нею вставал Город.
Тот самый город из сна – светлый, солнечный, просторный. Он окружал её, вырастал над нею, надвигался на неё громадами зданий, открывался перед нею ущельями улиц и долинами проспектов. Он с уверенностью хозяина заполнял всё вокруг, словно ничего другого здесь и не могло быть – весь такой прекрасный, величественный... такой реальный...
ОПЯТЬ?!.. Нет, нет... Не-е-ет!.. Не надо!!!
Люда зажмурилась изо всех сил, пытаясь остановить видение. Сейчас же всё замерло, словно вместе со зрением замерли пространство и время. "Раз... два... три, – начала она считать про себя, – четыре, пять... вышел зайчик погулять... Этого нет... этого не может быть... я не хочу опять это видеть!.. Я не-ха-чу! Я не пе-ре-жи-ву!.. Я не-вы-дер-жу!.. МалЕнька, что же ты со мной делаешь!.." Миклуха не отозвалась и Люда очень ме-е-едленно и очень осторожно начала приоткрывать глаза – больше, ещё больше, вот ещё немножко – и увидит она тихий задрыпанный карьер и никакого...
АЙ!
Город, словно только и ждавший этого, обрушился на неё и завертел в водовороте своей бурной невозможной жизни. Её захватило потоком и понесло с толпой горожан по аллеям, улицам, площадям, каждое мгновение ожидая быть затолченной и растоптанной... Но мгновения проходили, а она всё шла и шла... летела мимо людей и зданий, постепенно успокаиваясь и проникаясь здешним ритмом. Она и не заметила, как Город перестал пугать её, исподволь проник в сознание, стал частью её самой. Вдруг стали знакомыми каждый поворот, каждый угол, каждый дом. Люда ощутила красоту этого места, вдохнула кристальную прозрачность его атмосферы, а главное, в душе исподволь появилось и разрослось ощущение чего-то родного и близкого, что можно было передать одним большим и тёплым словом "ДОМ". Этот Город по-прежнему не был её родным городом, но – как и тогда во сне – здесь она была дома.
Люда всё шла, если можно было так назвать её невесомую летящую поступь, а Город продолжал раскрываться перед нею. Он был огромный, многообразный, чудесный, но если бы кто спросил об этом, то она бы не смогла ничего конкретно ответить. Это был сон. И во сне волшебный Город вёл её своими улицами дальше и дальше, словно только для того, чтобы продемонстрировать своё величие.
Но вот впереди стало просторно от неба, дома расступились, открывая близко обрывающийся горизонт. Ещё шаг, будто поглотивший остатки расстояния, и под ногами онемевшей от восторга Люды – в грохоте, пене и туче взлетевших брызг – разбился о скалы тяжёлый водяной вал. Затем следующий... и ещё... Люда стояла уже на самом обрыве и всем существом вбирала открывшуюся картину.
Над нею было бесконечно далёкое Небо, перед нею – могучий и величественный Океан, а на их границе, бастионами скал встречая всесокрушающий океанский прибой, стоял белоснежный Город. ЕЁ ГОРОД.
Она не могла бы сказать, откуда он здесь взялся. Как мог появиться вполне современный мегаполис там, где его отродясь не было. Да ещё стоять на океанском берегу, если последний океан здесь был аж при Тетисе [прим. – древний океан, на месте которого образовался Альпийско-Гималайский складчатый пояс]. Но Люда точно знала, что этот Город есть. Она ощущала его кипучую деятельность, она видела его гордые шпили над водой, она жила в нём и не смогла бы представить сейчас для себя другой жизни...
И вдруг что-то изменилось.
Словно тревожный набат долетел издалека и холодом тронул душу. Ударил раз, другой, третий... заколотил, загудел непрерывно, вламываясь в величественное спокойствие Города. Люда вскинула взгляд... и чувство – злое, опасное, как снятый с предохранителя автомат – охватило её.
И ЗДЕСЬ ТОЖЕ?!.. ОПЯТЬ?!..
Вздымая, заворачивая горизонт, на Город надвигалась волна. ТА САМАЯ ВОЛНА. Сначала только тёмная кайма, отделившая океан от яркой голубизны неба, она с каждой секундой становилась всё шире, всё мрачнее. Она не шла по океану – пожирала его вместе с небом. Чёрная, наглая, уверенная в полной своей безнаказанности...
АХ ТАК?!.. НУ НЕТ, НЕ ОТДАМ!
Вместе с закипающей злостью, Людыны руки протянулись навстречу. Не для защиты, нет. Её руки тянулись с одной только пронзительно ясной, как молния, целью – уничтожить! И когда в них сосредоточилась, казалось, вся её жизненная сила, когда весёлым яростным светом полыхнули кончики пальцев... когда всё её существо сказало: "Вот сейчас..."
"ЛЮ! СТОЙ!! НАЗАД!!!"
Словно взрывной волной её вышибло из сна, закрутило между реальностями. Вспышка света!.. И задёрганное Людыно сознание с чувством глубокого удовлетворения покинуло её.
___
Опять где-то в эфире...
ИНФОРМАЦИОННАЯ СЛУЖБА – ЦЕНТРУ. ВЕСЬМА СРОЧНО. Получена информация о реакции межгосударственных организаций на имевший место локальный сбой в энергосистеме. Сообщения приведены ниже в хронологическом порядке (выборочно цитируем):
"Несколько часов назад в Вене была принята резолюция совета управляющих Международного бюро по атомному сотрудничеству с требованиями предоставить экспертам полный доступ на ядерные объекты, включая объекты двойного назначения... Поводом для принятия сегодняшней резолюции стали обвинения со стороны стран участниц Договора по Единой системе энергетики в низком уровне безопасности этих объектов. В результате недавнего сбоя энергосистемы под угрозой оказались не только поставки электроэнергии и нормальное функционирование всей ЕСЭ, но и жизнь миллионов людей в регионе"...
"Между тем МБАС так и не получило прямого ответа. Отсутствие реакции на резолюцию ещё более ухудшило международное реноме страны, которое и так сильно пострадало в ходе недавнего парламентского кризиса. Для существующего руководства, игнорирование требования международного контроля за энергетическими и ядерными объектами грозит серьезными последствиями. В свете неоднократно возникавших подозрений в намерении использовать ядерные технологии для производства оружия, представители стран, входящих в ЕСЭ и МБАС обсудят свои дальнейшие действия"...
"В понедельник истекает срок, до которого, согласно решению Совет безопасности стран ЕСЭ, все энергетические и ядерные объекты должны перейти под международный контроль. Пока нет никаких признаков того, что официальное руководство страны выполняет данную резолюцию. Совбез единогласно решил, что международный контроль за управлением энергосистемой является единственным гарантом неповторения аварий, подобных недавней. Как заявил представитель Совбеза: "Они должны это понимать и подчиниться требованиям. В противном случае могут быть применены самые жёсткие меры"...
"Совет безопасности стран ЕСЭ принял меморандум, в котором выражается озабоченность развитием ситуации. В свете недружественных заявлений со стороны главы державы и приведения в боевую готовность вооружённых сил, Совбез предостерегает действующее руководство страны об ответственности перед народом и международным сообществом за эскалации конфликта и возможные последствия таковой"...
ЭКСПЕРТНАЯ ГРУППА – ЦЕНТРУ. К НЕМЕДЛЕННОМУ РАССМОТРЕНИЮ. Анализ поступающих сообщений показывает, что наблюдаемый политический кризис нагнетается преднамеренно. При существующей тенденции, военная фаза является весьма вероятной, а по некоторым оценкам – неизбежной, что в свою очередь, делает риск окончательной потери Объекта непозволительно высоким. В связи с этим, настоятельно рекомендуем принять самые решительные меры, вплоть до открытого вмешательства. Данное мнение категорично и в кратчайшие сроки должно быть доведено до высшего руководства.
Совещание руководства, судя по лицам присутствовавших, должно было закончиться государственным переворотом. «Они знают», – подумал начальник оперативного отдела, и ещё подумал, что недолго ему этим самым начальником оставаться.
– Итак, – многообещающе начал научный куратор, – комиссия хотела бы услышать от вас доклад о результатах ваших... мероприятий.
Орхан Селимович ещё раз оглядел высокую комиссию, чуть задержав взгляд на своём непосредственном начальнике. Тот сидел мрачнее тучи и смотрел в стол. "Может и не знают, может тут дело в другом. Неужели решились?.."
– Позвольте уточнить, какие именно мероприятия имеются в виду?
– Ваши! Вашей организации!
– Хорошо. Тогда докладываю – все оперативные мероприятия НАШЕЙ организации на данный момент остановлены...
– Как – остановлены?!.. Кем?!..
– ...Приказом Центра. И результаты... соответственные.
Это заявление вызвало в рядах комиссии смущённое шушуканье. Первым опомнился представитель высших инстанций.
– Вы оспариваете приказ?!
– Нет. Я строго подчиняюсь и сухо констатирую факт.
"Высокий" представитель по инерции открыл рот, но не нашёл, что ответить. Зато теперь нашёл повод обидеться научный куратор:
– Как будто до этого у вас были другие результаты!
– Были, – скромно признался Орхан Селимович.
– Какие?!
– Изложенные в раппорте.
– Не умничайте!
– Нисколько. Перед самым поступлением вышеупомянутого приказа был подан раппорт о необходимости завершения оперативных действий изъятием объекта.
– Как "изъятием"?.. Вы его нашли?! – подскочил на своём месте представитель высших инстанций.
– Согласно данным оперативной разработки – да.
– Так почему нам ничего?!.. – начал тот возмущённо, но тут "проснулся" представитель экспертной группы.
– Позвольте!.. Позвольте я поясню. Имеется в виду гипотеза, – (Орхан Селимович на это поморщился, но возражать не стал), – что объект мог самостоятельно установить контакт с кем-нибудь из людей. Оперативники некоторое время отрабатывали данную версию, пока не было других зацепок. Но теперь, когда мы имеем аварию в энергосети, которая совершенно недвусмысленно указывает на воздействие объекта, то отвлекать силы на подобные измышления... к тому же, совершенно несостоятельные с научной точки зрения... Как вообще могло прийти в голову, чтобы негуманоидное сознание с совершенно иными принципами восприятия окружающей среды!.. совершенно иным мышлением!.. да и не мышлением в нашем понимании!.. – главный эксперт раскипятился, но вдруг вспомнил, что находится не на заседании научного совета и быстренько свернул тему. – Так вот, именно поэтому мы... – широкий жест в сторону научного куратора, видимо означавший единодушие учёных в данном вопросе, – настаивали и настаиваем на так называемой "техногенной" теории, которая является наиболее аргументированной и, так сказать, полностью отвечает энергетической природе самого, так сказать, объекта.
– Всё ясно! – подытожил самый главный представитель самых главных органов. – В таком случае, в повестке дня ничего не меняется.
Члены комиссии решительно выпрямились, только начальник Центра окончательно опустил голову, продемонстрировав лысеющую макушку. Стало ясно, что прелюдия закончилась.
– Итак! Все присутствующие осведомлены о последних событиях, поэтому буду краток. Решением руководства, – последовал значительный взгляд в потолок, засвидетельствовавший "высоту" упомянутого руководства, – Координационный центр упраздняется. Мне поручено возглавить штаб по проведению спецоперации. В дальнейшем, штабу будут приданы дополнительные силы...
Бывший начальник Координационного центра, наконец, поднял голову и посмотрел на своего подчинённого. "Они решились. И наше мнение ничего не изменит", – понял тот. И ещё понял, что сейчас – в условиях максимально приближённых к боевым – им всем очень понадобится один "потерявшийся" оперативник. Которому, в свою очередь, очень понадобится хоть одна группы прикрытия. О чём и следует в самое ближайшее время договориться с бывшим руководителем Координационного Центра, а теперь просто непосредственным начальником. Работать... работать... работать...
___________
...А Люду опять носили на руках. Ей было так хорошо, спокойно, волшебно... как могло быть только во сне. И сейчас же, едва она это осознала, словно обухом по голове пришло воспоминание – ГДЕ, КОГДА и главное КТО её последний раз носил на руках... Весь сон как ветром сдуло – прям бери и вставай! Но и вставать со своей родной, хоть и общажной постели, имея легально, хоть и по дурному пробитую голову, в свой законный, хоть и не имеющий теперь смысла выходной, было не просто глупо, а глупо в квадрате n-ной степени. И открывать глаза Люда не стала.
"Проснулась, засоня?" – бодро приветствовала её малая.
"Я больная!" – буркнула в ответ Люда, по возможности сопроводив свою мысль богатой гаммой чувств. Проще всего получилось выразить собственное "как хочу, так и засоню", немного сложнее удалась сцена с общим смыслом "Если я встану, то ты ляжешь!" – Люда так старалась, что пропустила Миклухино ехидненькое:
"А кто у нас е-е-есть..."
"Где – есть?.. Кого – есть?.." – всполошилась она, но Миклуха многозначительно сделала вид, что её самой тут нет и никогда не было.
Люда удивилась, завозилась, переворачиваясь на другой бок, и с чистой совестью собралась вернуться в сон. Не тут-то было!
– Э-эй... Люськи-и-ин... – влез туда въедливый голосок подруги. – Встава-а-ай. К тебе пришли-и-и.
– Я больная! – хрипло выдавила Люда уже отработанную версию. – А ещё головой ударенная и злая с утра. Если шо, мне ничего не будет...
Юлька хихикнула, но отвечать не стала, что само по себе было подозрительно. Вдохнув поглубже, Люда открыла глаза с целью убить-зарезать любого и... всё обратно выдохнула. У кровати, смущённо улыбаясь, стоял Лёшка и пытался сохранить остатки мужского достоинства. Потому что трудно парню сохранять достоинство под многозначительное девичье хихиканье за спиной.
– Лёш! Выйди-ка на минутку, – попросила Люда, не меняя позы, – у меня тут два дела будет...
– Почему два? – удивился тот, явно ожидавший чего-то другого.
– Ну, одеться тоже надо... – тем же тоном пояснила Люда и вернула подруге многозначительный взгляд.
Юлька сразу посерьёзнела и понимающе поджала губы. Лёшка проследил за их переглядками, страдальчески возвёл очи горе и молча вышел.
Вслед за ним с визгом вылетела Юлька...
Когда минут через десять все формальности были утрясены – Люда одета и умыта, Юлька прощена, а еда вынута из холодильника – Лёшка был водворён обратно в комнату.
– Ты завтракать будешь? – деловито спросила Люда.
Она кромсала хлеб на бутерброды и как раз задумалась, сколько этого всего должно быть. Вопрос был исключительно для поддержания беседы, но и он застал Лёшку врасплох. До этого, тот тихо сидел в углу и, пока девчонки хозяйничали, изображал предмет мебели, а тут вдруг оказалось, что надо что-то отвечать и вообще – оправдывать своё присутствие.
С оправданием у Лёшки была настоящая катастрофа. С тех пор, как он донёс... довёз... в общем, доставил Люду с карьера в больницу, то уже практически не отходил от неё. Он дожидался, пока заштопают и забинтуют её многострадальную голову в травмпункте. Он брал у врача больничный и выслушивал напутственное "отдыхать и гулять на свежем воздухе!". Он оттранспортировал её домой на служебном "бобике" и под ручку довёл до комнаты. А на следующий день явился с утра пораньше и, со словами "В портрете – зеркало души!", торжественно вручил оторопевшей Люде некий конверт, едва приоткрыв который, та засмущалась и покраснела. Достопамятную "фотожабу" Люда быстренько убрала с глаз долой... а Лёшка остался. И вот уже второй день являлся к ним в общагу как на дежурство, молча но решительно забив место, которое раньше безраздельно принадлежало Юльке. Больше ничего не объясняя и никак не оправдывая своё внезапно прорезавшееся внимание. Пришёл – ну и пришёл... сидит – ну и пусть сидит... ходит следом – пускай себе ходит. Если бы не пробитая голова, Люду это бы сильно раздражало, но пока голова дошла до нужной кондиции, всё устаканилось само собой – Лёшка уже стал привычным интерьером и даже Юлечка ничего не имела против. Причём, "не против" – это ещё мягко сказано!
Она вообще страшно серьёзно отнеслась к появлению у подруги собственного парня и с раздражающим вниманием следила, чтобы тот, часом, не "потерялся" обратно. Гораздо больше самой Люды. Если та старательно сохраняла нейтралитет, то Юлька уже всё за них решила – осталось только произнести сакраментальное "Поцелуйтесь, дети мои!" и прослезиться от умиления. На прогулках именно она оборачивалась, тормозя Люду: "Ой подожди, Лёшик отстал!" и укоризненно смотрела на подругу, когда та бурчала: "Не маленький, не потеряется..." Именно она каждый раз, этак ненавязчиво, приглашала: "А не пора ли поесть! Лёшик, ты с нами?", потому что Люда чисто из вредности норовила забыть или про "своего" Лёшку, или вообще про еду. И вот настал час, когда Люда её опередила! Шишкой на затылке ощущая восхищённый Юлькин взгляд, она тем же деловым тоном уточнила:
– Так будешь?
– Ну... – замялся Лёшка и смущённо улыбнулся: – Уже и не завтрак как бы...
Вот, что с ним делать?! И бить вроде не за что... но как же хочется! Видимо, это стало очень заметно, потому что Миклуха с Юлькой на пару бросились спасать положение.
– Да ка-а-анешна делать, что ты спрашиваешь!
"Лю, а полдвенадцатого – это ранний обед, или поздний завтрак?"
Люда поторопилась спрятать улыбку, словно срочно занявшись бутербродами – желание побить Лёшку, будучи сразу не реализованным, проходило на удивление быстро.
– Да мне объедать вас, как бы, не хотелось...
...И так же быстро могло вернуться.
– Садись уже, – проговорила Люда с таким выражением, чтобы сразу стало понятно – убогих они, так и быть, покормят.
Подруга укоризненно на неё посмотрела – мол, вот ведь жадина! – и плюхнулась на табуретку. Лёшка благоразумно от дальнейших препирательств воздержался и тоже подсел. Можно было начинать застолье. Но едва все примостились, как Юлька громко ойкнула, заставив остальных вздрогнуть от неожиданности, и унеслась в кухню за чайником, а Люда так же неожиданно обнаружила себя во главе стола. Поняв, что её оставили за хозяйку, и пронявшись ответственностью, она демонстративно взяла бутерброд, крупно откусила и стала так же демонстративно жевать. Ободрённый её примером, Лёшка тоже наклонился над столом.
"Спорим, возьмёт во-о-он тот – самый маленький?" – сейчас же влезла малая.
"Кто спорит, тот штаны распорет..." – заартачилась Люда.
"Мам, ну серьёзно!.."
Лёшка решился, наконец, протянул руку и взял огрызок горбушки, который Люда и намазала-то исключительно из любви к искусству.
"Ну Лю! Так нечестно! – обиделась Миклуха. – Я бы выиграла, а ты!.."
Люда хихикнула, но при этом неосторожно вдохнула и, конечно, закашлялась. Лёшка испуганно замер, не донеся до рта даже ту несчастную корку.
– Ты чё? – чуть приподнялся он, явно с целью помочь. Люда едва представила, как сейчас её будут сочувственно лупить по спине уже не Юлькиной шкодливой лапкой, а крепкой мужской лапищей, и заторопилась.
– Не-не... ничё... Ты ешь! – частью прокашляла, частью промахала она руками под злорадное Миклухино: "Ага-а-а! Кто не спорит, того жизнь накажет!" Слава богу, хоть Лёшка оказался товарищем скромным и сразу послушался. Не то, что "некоторые", которым мало сказать – надо ещё пинком добавить!
