Текст книги "Рыжик (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Мачальский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)
Юлька осуждающе оглянулась на Олежка и тот виновато отвёл взгляд. А подружка с удовлетворением продолжила:
– Все сандали посбивала... все ноги натерла... Ходим тут, как дурные... И лазим, и лазим... О! Собачки!..
Неожиданный возглас заставил всех глянуть вперёд. Там, метрах в двадцати, на тропинке действительно стояли "собачки". Две здоровенные псины в стильных шипастых ошейниках подняли чемоданоподобные морды и глухо заворчали.
– Собачки... – попятилась Юлька, и собаки шагнули за ней. – Собачки?!.. – Юлька засеменила задом наперёд, а следом затрусили псины. – Собачки?!! – с ходу совершив "полицейский разворот", Юлька с визгом ломанулась куда глаза глядят. – СОБАЧКИИИИИИИ!!!
Не успела Люда моргнуть, как оказалась сам на сам с раззадоренными зверюгами, которые уже брали разбег...
– ГЫЫЫЫЫ – с перепугу втянула она воздух.
ГУП-ГУП – тяжко приземлились псы и начали снова возноситься в прыжке.
– ХААААА – выдохнула Люда и взмахнула руками...
Что она этим хотела – или защититься, или "пасть смертью храбрых" – осталось загадкой. Но в считанных метрах от неё первая из собак вдруг дёрнулась на лету в сторону и, кувыркнувшись, с диким визгом исчезла кустах. Вторая озадаченно сбилась с шага, подпрыгнула, угрожающе рыча... и впечаталась квадратной мордой в землю с такой силой, аж слюни брызнули, а зад с куцым обрубком хвоста лихо загнулся меж ушей. Но не успел Людын внутренний голос взвыть от удивления, как сзади её хватанули за шиворот и, прям не дав обернуться, немилосердно поволокли.
– ...к'д!.. ч'го!.. п'сти!.. – попыталась барахтаться она, но тут, где-то рядом, раздалось зычное: "До-он!.. Барри!.. Ко мне!", и ноги как-то сами собой распутались и рванули вперёд, в смысле – назад, да так, что Олежка едва успел отпустить воротник.
– Бежим!!!
Остановились они, только когда основательно затерялись среди леса – и сразу привалились к ближайшим деревьям.
– Же-е-есть! – продышался наконец Олежка. – Ну ты, Рыжая, даё-о-ошь!
– Я... никому... ничего... – привычно начала Люда, но тут, на очередном порывистом вдохе, она почувствовала, что ей не хватает воздуха, перед глазами всё поплыло, пошло кругом... и стало темно...
___ _______
– Люд'да... Лю-у-уд'да... – голос не звал, он просто пробовал Людыно имя на смак. – Лю-у-уд...м'милла...
– Уйди, глюк!.. – попыталась отбрыкнуться она от навязчивого мычания.
– Кто – "глюк"? – немедленно удивился голос.
– Ты – глюк!
– Я – глюк?! – голос даже обрадовался.
– А кто – я?! – удивилась теперь уже Люда.
– Не знаю... – растерялся голос.
"А-бал-деть! Хуже дурацкого глюка, который не знает, что он глюк, может быть только глючный дурак, который настолько дурак, что думает, будто он глюк"...
– Э-э-э... Извини, я не понял.
– Проехали... Начнём сначала – ты кто?
– М-м-м... Сцяс!..
У Люды вдруг появилось ощущение, будто она азартно копается в ящике сэкенхенда...
– Я-а-а... О! Я – Миклуха Маклай!
– ХТО-О?!!
– Ну-у-у... Маклай... Миклуха... А сто?
– Ты – дух Миклухо-Маклая?
– А как это – "дух"?
– Ну... То же, что "глюк".
– Я – глюк Миклухо-Маклая?
– Да-а, пожалуй, как-то странно звучит... Слушай, Миклуха, а ты где?
– Здесь... – озадачился голос.
– А-а-а... А я где?
– Тозе здесь...
– А МЫ ГДЕ?!
– А мы-ы-у-у-о-о... – смазался голос... и "включился" свет.
Первое, что Люда увидела, был потолок – какой-то слишком близкий и качающийся под гудение автомобильного мотора. Потом, сбоку показалось голова в синей докторской шапочке. Потом, на голове прояснилось знакомое женское лицо...
"О! Надо же – "дАвлення«!..» – обрадовалась Люда. Докторша оглянулась, и озабоченный взгляд её просветлел ободряющей улыбкой:
– ЛежИть, лежИть... Скоро будем на м╕сц╕.
"Та лэжу... Ещё бы понять – что это было и куда нас везут..."
"Ух ты! А куда нас везут?" – словно пнуло её из нутри.
– А!!! – Люда дёрнулась с перепугу и чуть не сверзилась с лежанки. Не пустили – бортик и докторша.
– Ой, господи!!! – схватилась та за Люду обоими руками. Рядом с нею сейчас же возникла Юлька, и какая-то мягкая тяжесть обрушилась на ноги. – Вона у вас, часом, не еп╕лептик?!
Юлькины глаза сделали "га-а?!", и Люда поняла, что пора начинать заниматься своим здоровьем... пока в какую другую больницу не упекли.
– Нее-неее... – проблеяла она. – То так... в ноге... стрЕлило...
Для убедительности Люда даже ткнула пальцем. Докторша оглянулась вслед за её рукой, Юлька тоже, и Люда наконец увидела, что же там так давит – на её ногах, обняв для верности ещё и койку, возлежал пузом бородатый дядька-санитар и выжидательно на них таращился.
– Ну, то шо? Пускать, чи н╕? – наконец не выдержал он... и Люда совершенно неприлично прыснула со смеху в обшитую дерматином стенку.
Следствием Людыного вранья стал тщательный осмотр ноги. Который естественно ничего не обнаружил.
– Тут болить?
– Неа.
– А тут?
– Не...
Люда тщательно отнекивалась и лихорадочно пыталась вспомнить, что с нею произошло. Картинка не складывалась... Затерянный город, карта, лес... Потом собачья морда, впечатанная в песок... Спросить у Юльки? Ага, и прямо щас – в дурку, чтоб два раза не ездить... Погодим ещё! И что ж там дальше у нас? А дальше – какой-то дурной сон... Какой-то голос... Миклухо-Маклай... Эй! Миклуха-о-о! Есть кто живой?! Никого... Показалось что ли? Ну и, слава богу!..
Так они и приехали...
Люду на своих ногах, но с предосторожностями выгрузили и повели внутрь. Началась суматоха с хождением по коридорам, заполнением приёмных документов, опросами... Потом явился доктор – молодой представительный мужчина. Люда слегка напряглась в преддверии полного осмотра, но доктор, едва услышав о потере сознания, патетически воскликнул: "Немедленно на ЭКГ!", и немедленно же поволок её на другой этаж. Если бы она знала, чем это кончится, то пожалуй, сразу согласилась на сумасшедший дом...
– Раздевайтесь, – обыденно сказал доктор, а Люда, тоже на автомате, сняла майку.
"Ой, какие у тебя пимпоцьки прикольные!" – прозвучал в мозгу чей-то смутно знакомый голос и что-то явственно мазнуло по этим самым "пимпочкам".
"Гад!!!" – и карающая Людына ладонь просвистела у доктора перед самым носом. Тот едва успел отшатнуться, а Люда с разворота, изобразив мельницу с вертикальным взлётом, кувыркнулась с кушетки на пол.
– ЧТО С ВАМИ?!! – испуганно воскликнул доктор.
"Да! Сто с тобой?!" – грозно вопросил голос с детским акцентом.
"Ммм-маммочки..."
– Сссс-судорога... – выдушила Люда, стоя на четвереньках и уже привычно соврала: – Ногу схватило...
"Ну со ты врёс?! Хто тебя за ногу хватал?"
"Уйди, глюк!!!"
"Бе-бе-бе..."
Доктор странно посмотрел на Люду, пока та, сидя на полу, лихорадочно напяливала майку обратно... и помог ей подняться.
– У вас эпилептические припадки были?
– Н'неа... – Люда отчаянно затрясла головой.
"Будут..." – пошутил голос.
"Прибью!" – пообещала Люда.
– Так! – решительно изрёк доктор. – Потеря сознания, судороги... Вам нужно серьёзно обследоваться. На ЭЭГ! Немедленно!.. Тем более, – уже тише добавил он, скептически оглядев Людыну закушенную губу и нервно теребящие друг друга пальцы, – всё равно кардиограмма сейчас бесполезна. Идёмте!
Люда встала с кушетки и обречённо поволоклась за доктором. От пережитых волнений её пошатнуло, и она потянулась опереться о стенку...
"Ой, ды-ыроцьки! А со там блестяет?.."
"А-а-а... Стоять!!! – рука, как ошпаренная, отдёрнулась от розетки. – Убить меня хочешь?!!"
"Ойййй..."
В коридоре, следуя за доктором, Люда тщательно старалась держаться середины.
"Слушай... Миклуха! Я прошу... я очень тебя прошу – посиди тихо. Ты же не хочешь, шоб меня, с тобою вместе, в дурдом упекли, а?"
"Не хоцю... Хоцю... А там интересно-о? А дурдом – это со?"
– Бвэээ... ыбвэээ... ыбвэээ... – продемонстрировала Люда. Проходившая мимо медсестричка шарахнулась и чуть не сбила с ног здоровенного шкафа-санитара, прямо так и впав к нему в объятия. Тот не растерялся и, судя по довольной роже, ему даже понравилось. Люда, хихикнув в кулак, прошмыгнула дальше.
"Понял? И розетки там все закрытые..."
"У-у-у-у!.. Не хоцю".
"Ну так прикинься ветошью и не отсвечивай!"
"Ладно... А как это – "прикинуцця"? А ветосс отсвецивает?! А со это – "ветос"?"
"Грррррр!.."
Вслед за доктором Люда вошла в маленькую очень светлую комнатку с большим зубоврачебным креслом посерёдке. Сразу стало страшно... А от висящих сверху цветных проводов стало ещё страшней. Ой, не надо было смотреть дурацкую фантастику!
– Ольга Николаевна, будьте добры нашей юной пациентке – рутинную ЭЭГ.
Люда так таращилась на кресло, что не заметила рядом целого врача и целый стол с приборами. А когда заметила, то Ольга Николаевна поняла, что придётся повозиться.
– Девушка! Что вы так пугаетесь? Это совершенно безвредная процедура, – взяла она руководство в свои руки, предварительно отослав Людыного доктора элегантным взмахом кисти. – Садитесь сюда, пожалуйста, и ничего не бойтесь.
Люда села. Миклуха помалкивал, но Люда нутром чувствовала азартно шныряющий взгляд, будто открыла отцовский шкафчик с инструментами: куча ящичков и всё так интересно!
– Сидите спокойно... Дышите ровно... – гипнотизировала докторша, и начала нахлобучивать ей на голову сетку с электродами.
...Под "инструментами" неожиданно завалялась старая шкатулка, а в ней...
"Миклу-у-уха-а..."
"Да-да?.."
– Ну вот! Сейчас мы погасим свет и начнём...
Люде дали посидеть в темноте, потом помигали в закрытые глаза, потом попросили пооткрывать их, затем подышать. Ей даже понравилось, будто цветные картинки в калейдоскопе мелькают – быдым, быдым...
"Быдым, быдыщь... Тыдым, будум..."
"Э, ты-то чего развеселился?"
"Прикольно так! Тыдым-быдыщь..."
"Алё?! Ты чего там химичишь?!"
"Не-не... ницё..."
Включился свет. Врачиха сняла с Людыной головы электроды и протёрла волосы от смазки. Люда поморщилась, но терпеливо снесла.
– Ну вот, – сказала Ольга Николаевна, принимая из прибора распечатку, – а теперь посмотрим, что у нас полу-у-у... – и надолго замолкла. Люде поплохело от нехорошего предчувствия. Перед её умственным взором уже маячила перспектива дурдома – "бвэээ... ыбвэээ...", когда хлопнула дверь.
– Ну, как у нас дела? – бодро вопросил доктор.
Ольга Николаевна молча отдала ему распечатку. Он посмотрел и тоже надолго задумался.
– Гхм... – сообщил он минут через пять. – Острая психопатия на фоне врождённого слабоумия, осложнённого опухолью головного мозга... и сотрясением... его же. Всё правильно?
"Ты шо, гад, наделал?!!! "Быдым-тыдыщь", да?!!!"
"Я со... я ницево!.."
– Ну, по альфа-ритму – однозначно, – как-то слишком спокойно подтвердила врачиха. Больше всего выражение её лица сейчас напоминало известное "А я сошла с ума! Какая досада...".
– Может прибор испортился? – предположил с надеждой доктор.
– Может, – пожала плечами Ольга Николаевна и повернулась к столу. Люда поняла, что это их последний шанс.
"Миклуха, сломай его! Если ты этого не сделаешь..."
Врачиха протянула руку...
"Давай!!!"
– Ай! – дёрнулась Ольга Николаевна и с удивлением посмотрела на пальцы. – Током бьётся... – Но только она хотела осторожно попробовать ещё раз, как в приборе что-то пискнуло на грани ультразвука, экран мигнул и погас.
Люда о-о-очень медленно выдохнула.
– Ну вот, я же говорил – поломался! – обрадовался доктор.
– ...и теперь надолго, – печально закончила Ольга Николаевна, а Люда почувствовала угрызения совести.
Опять волноваться Люда начала, когда они с врачом вернулись в его кабинет. И не напрасно!
– Ну вот! Сейчас определим вас в палату: полежите, обследуетесь...
– Нет!!!
–ЧТО такое?! Вы не хотите в больницу?
– Да! Нет!.. Не надо – в больницу, прошу вас!
– Но-о-о... девушка, со здоровьем не шутят! Вам необходим стационар...
– Доктор, пожалуйста... Я только на работу устроилась... Я в общежитии... У меня денег совсем нет!
– Господи, да какие деньги?! У нас и так вам всё сделают...
– ...пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста...
– Ну-у-у... Если для вас это так важно... – сдался доктор (надо же, пригодилась Юлькина школа!). – Сделаем так! Я выпишу направление на комплексное обследование в Железнодорожную больницу. У них хорошая аппаратура, а у нас всё равно ЭЭГ не работает... Так вот, – доктор склонился над столом и принялся быстро писать на бланке, – пройдёте ЭКГ, ЭЭГ – обязательно, и МРТ – если получится. Это вам направление, – передал он бланк. – А это – справка, не забудьте поставить в регистратуре штамп. И не затягивайте с обследованием!.. Ну, до свидания! – и Люда, не помня себя от счастья, вылетела за дверь.
В коридоре на лавочке скучала Юлька.
– О! Больная наша... Ну что сказали?
– Острое психоневралгическое расстройство на фоне врождённого дебилизма, осложнённое разломом коры головного мозга, – отрапортовала Люда.
– Да-а-а?!
– Не веришь? – Люда пожала плечами и дала направление: – На, сама смотри.
Юлька минуты на две зависла, честно пытаясь разобрать докторские каракули. Потом до неё дошло...
– Дура! Я аж испугалась...
– Всё, – Люда отобрала бланк и устало махнула рукой, – поехали домой.
Чтобы выпроводить Юльку из комнаты, пришлось применить уже проверенный сегодня метод.
– Юльк! Погулять часик не хочешь?
– Ну вот ещё! Ты не рассказа...
– Ыбвэ-э-э... бвэ-ы-ы-ы...
– Ай, дура! Шо ты делаешь?!! Ну не щипайся-а-а-а!!!
– Ымы-мы-мы...
– Да ну тебя!
Оставшись одна, Люда удобно разлеглась на кровати и, заложив руки за голову, мечтательно уставилась в потолок.
"Ну... колись!" – провозгласила она мысленно.
"А ка-ак?"
"Как чурка сосновая..."
"Цю-урка?!.."
"Ты, слышь, не придуривайся. Как говорил капитан Жеглов – и не таких раскалывали..."
"А? Сцяс!.. Ссяс-ссяс... Воть... Не бери на понт, мусор!"
"Шо-о-о?!"
"Ну я тода не зна-аю!" – искренне огорчился голос.
"Так, спокойно... – попыталась вернуться в конструктивное русло Люда. – Ты это щас откудова взял?"
"Ты дал!"
"Я – не "дал", я – "дала"... И вообще, я никому ничего не... О, господи! У меня что – шизофрения?!"
"У тебя сызофрения? Ты больная на всю голову?! По тебе дурдом плацет?!!"
"Э! Э! Стоять! Это же всё я подумала!"
"И со?! Я тозе это подумала!"
"Ты – не "подумала", ты – "подумал"...
"Поцему? Ты зе – "подумала"?"
"Так я – девочка! – Люда как-то незаметно приняла форму общения для младшего дошкольного возраста. – А ты... ты – Миклуха?"
"И со?! Миклуха – тозе девоцька!" – убеждённо завило чудо.
"Хи-хи... Не, гражданка! Там где бывал Миклуха, девочки – это блюдо мисцевой кухни... Так что или ты – Миклуха, или – девочка".
"...Хоцю, хоцю, хоцю как ты! Хоцю – Миклуха-девоцька!"
"Да ладно, мне-то шо... Кстати, а чего ты вообще к Миклухе прицепил...лась, а?"
"Это ты прицепилась! Сама – Миклуха!"
"Я то с како..." – начала Люда, но вдруг вспомнила свою любимую песенку и... поняла главное – никакая это не шизофрения, и никакой не глюк, а сидит это чудо у неё в мозгах и пользуется ею как...
"И-го-го! Вьё-о-о! Здо-орава! А покатай ессё?"
–Ты шо делаешь, паразит?!! – гаркнула она вголос, но тут же смущённо умолкла. И не только потому, что могли прибежать соседки, просто вредный "дух" совершенно точно увидел её собственное представление их "дружеских" отношений. – "Я те дам – "покатай"! И откуда ты взялася на мою голову?!"
"Ты сама взялася..."
"Не др-разнись, бо дам в пысок!" [прим. – "по лицу"]
"Я не дразню-уся-а-а... а... А куда дасс?"
"Туда..."
"Туда-а-а?!!"
"Куда-куда?.."
"Ту-уда... Куда?.."
"Куда... ту... Тьфу! Зззапутал совсем... Так! А ну отвечай, просто и понятно – кто ты такой...йа?!"
"Я – Трилямбдатетское Гравиметриссе! Вот!" – гордо сообщил голос.
"Шо-о-о???!!! – Люда чудом сдержала голосовые связки, но если бы кто увидел в этот момент её глаза – сильно бы удивился. – Трилям...бдам...бдед?!.. А шо это?.."
"Не знаю", – растерялся голос.
"Как – не знаешь? А кто знает?!"
"Ты..."
– Я?!!! – Люда таки не выдержала и подскочила на кровати.
"Ты-ы! – обиделся голос и, помолчав немного, нерешительно промямлил: – Ты сама сказала..."
"К'когда?!" – Люда реально не могла припомнить ничего такого.
"Тогда! – закапризничал голос. – Ты сказала! Ты!
"Ну, мацьонька! Ну не помню, чеснлово..."
"Ты сказала! Ты сказала!"
"Да шо ты заладила – "сказала", "сказала"... Сказано же – не помню!"
"Ты сказала! Ты! Ты! Ты!.."
"Да когда?! Когда?! Когда?!.."
"Тогда! Тогда! Тогда!.. Ты! Ты!.."
"ДА ЗАГЛОХНИ УЖЕ!!!"
"Бз-з-з-з-з... Быдымц! За-аглох..."
– Грррррр... – прорычала Люда в стенку и шлёпнулась обратно на подушку. – Так! Спокойно... Тихо, тихо... – сказала она сама себе и три раза глубоко вдохнула-выдохнула. – "Теперь... скажи... где... я тебя назвала этим – трилям...бдец – тьфу! – пожалуйста!"
"Бз-з-з-з-з..."
"Ладно, не говори, – неожиданно согласилась она. – Думала позволить тебе посмотреть мои воспомина-а-ания... Поры-ы-ылась бы там, глянула бы са-а-ама, мне-е показала..."
"Бз-з-з... А мозна?!"
"Та можна, конечно, но ты же не хочешь".
"Хоцю! Хоцю!"
"Ну ладно", – как бы нехотя согласилась Люда и приготовилась к худшему. Оно – худшее – не заставило себя ждать.
"Урра-а!!! Ссяс... Ссяс-ссяс!.." – из воображаемого ящика сэкенхенда салютом полетело шматьё. Но не успела Люда возмутиться, как в душе поднялось странное чувство ВЗГЛЯДА, охватило её, окружило со всех сторон – аж потянуло оглянуться – и сейчас же острая жалость сдавила сердце. Жалость к кому-то маленькому и беззащитному. Кому очень хотелось помочь, спасти... Но как?..
"КАК?!" – набатом бухнуло в голове... и Люда вспомнила!
"В лесу! На диплом!!! Мммать-перемать, надо же! Как же оно мне в голову попало? И как мне с таким жить? И не вернёшь обратно – аж в другую область ехать. Ещё знасть бы – кому вернуть... Э, стоп! Подожди-подожди... А там-то я когда такое говорила?"
Голос не ответил, но Люда вдруг перестала быть собой, она перестала быть вообще кем-либо. Появилось странное чувство – будто чистого листа, листа школьной тетради, на котором ещё ничего нет, но ручка уже занесена в ожидании диктанта, занесена, чтобы заполнить линейку за линейкой словами, людьми, картинами... Вот учительница поднимает взгляд от книги и...
"Да твою ж трилямбдатетскую гравиметрищу мне на голову!" – впечатывается первая строка...
Заглавная...
"Мать моя – пунктуация... Я тогда такое сказала?! И это – первые слова, шо ребёнок услышал?! Это первое, что он... она запомнила?! Вместо "мама", "ляля"... вместо "дай" вот это – "пип-пип-пип... и грязно выругался"?!! Би-идна дытына..."
"Так это не я?" – уныло протянул голос.
– Нет, – буркнула Люда и принялась зачем-то разглаживать руками покрывало.
"А кто-о-о?" – не унимался голос.
"Это я так... про геофизику... Как экзамен сдала, так всякая муть в голове осталась".
"Геосызику-у?! – воодушевился дух. – А со это?"
"Да я там помню!" – непроизвольно испугалась Люда. Тангенциально-параноидальный бред, который она зубрила три дня и под конец только что не материлась геофизическими терминами, до сих пор вызывал нервную дрожь. – Посмотри сама, а?
"Ага-ага... сцяс... Опа-опа!.. А-а-а! Так это – Серёга!"
"П'почему?.." – от такой логики Люда слегка опешила.
"Не знаю. У тебя тут как ни геосызика, так – Серёга... Ой, а ты со маленькая – на руцьках сидеть?.. А зацем он тебя е-е-ест?.."
"Так!!!" – Люда вспыхнула закатным солнышком и снова подорвалась на ноги. – "Никто меня не ест! И вообще, завязывай..." – заторопилась она уйти со скользкой дорожки собственных эротических фантазий. – "Кончай рыться, маленьки...а-ая ещё! Мы про тебя не договорили... Значит, ты появился-а...лась тогда – в лесу. А откуда?"
"ОТ ВЕ-Е-ЕРБЛЮДА!" – радостно отрапортовало чудо.
"Не безобразничай! Вспомни, как это было..."
"Б'было!.. Без-обррра-зззия!.."
"Ну подожди, ну потерпи, малышка... Надо знать..."
"Н-нада со-ко-лллада!"
"Ну, шоколада, так шоколада... Пускай... И останешься ты по жизни – прилябдадецкое тригравиметрище. И во дворе тебе кричать будут: "Смотрите, Гравиметрище идёт!"... А на день рождения поднимут тост: "За полный Трилямбдец!"... И даже на могиле напишут: "Вот тебе, Метрище, и бдец настал!"... А потом, будут вспоминать, как же тебя звали-то – может Траляляметрище, а может Гравибидосище или Лямбдагравище"...
"Ыф... ыфх... ы-ыфх..."
"...а может Метриля... Эй, ты чего?"
"Ыфх... Ы-ых... Ы-Ы-Ы-Ы!.."
"Э! Э!.. Ну-у-у, расплакалась!"
"Не хоцю, не хоцю быть йетим грависсем!"
"Ладно, ладно! Не хочешь, то не будешь..."
"Бу-у-удес!.. Ы-ы-ы!.."
"Ну не пла-а-ачь! Не... ну... А хочешь, я про тебя песенку спою?"
"...ы-ы-ы... Пе-есенку?" – рёв моментально утих.
"Ага! Точно про тебя. Будешь слушать?"
"Будес! Будес!"
"А плакать?"
"Не будес!"
"А безобразничать?"
"Я буду хоросая-прехоросая!"
"Ну ладно... Щас, только приготовлю всё..."
Люда вынула из-под кровати гитару, тренькнула по струнам, ощущая чужое завороженное внимание, и бодро-конспиративным шёпотом запела:
"В каждом маленьком ребёнке,
И мальчишке, и девчонке,
Есть по двести грамм взрывчатки,
А, быть может, полкило"...
"А!.. А!.." – с детской непосредственностью тут же перебила деточка.
"Ну что тебе?!"
"А со это – грамзрыссятка?.. А покилё-о-о?.. А я тозе – массифки-и-дессёнки?.. А ты?.. А как?.."
– ЩАС я тебе объясню... – пообещала Люда с НЕ-ПЕ-РЕ-ДА-ВАЕМЫМ чувством. И начала по новой:
"В каждом маленьком ребёнке,
И щеночке, и котёнке,
("Духе, глюке, домовёнке..." – ехидно добавила она и продолжила).
Есть по двести грамм какашек,
А, быть может, полкило!
Можешь и ругать, и гладить,
Всё равно он будет гадить,
А иначе он взорвётся -
Трах-бабах – и нет его!
И об этого ребёнка,
И щеночка, и котёнка,
("Духа, глюка, домовёнка... демонёнка и чертёнка...")
Спотыкаешься повсюду,
Натыкаешься везде!
Чей-то хвост в коробке ниток!
Ваза на полу разбита!
Под входную дверь налито -
Вот подарочек какой!"
"Ззз-дорава! Я – подароцек!.. А где у меня какасек?"
– Кхм... Не у тебя, у щеночка... – смущенно буркнула Люда.
"Эу-у-у-у... Хоцю какафек! Хоцю! Хоцю!"
– Я... гмм... тебе... м-м-м... – выдавила она, – потом покажу...
Не зная, что ещё сказать, Люда в замешательстве зашарила глазами по комнате – по стенам, шкафу, двери... и...
...В дверях, открыв рот на невысказанном "мама дорогая!", стояла Юлька. И это действительно было – МАМА ДОРОГАЯ!..
___
Дворами многоэтажек, нависших над парковой долиной, гулял молодой человек. Гулял не быстро, не медленно, а так – размеренной поступью, одинаково сошедшей бы и за прогулочный шаг, и за деловую походку. Он обошёл киоск, даже не глянув на обложки весьма призывного содержания, равнодушно миновал крутой джип, попиравший общественный газон, а вот цветочки у подъезда вызвали его живейший интерес.
– Какая прелесть! – не сдержал он восхищения, полюбовавшись с минуту клумбой. – Как из оранжереи. И ведь кто-то ухаживал! – обратился он к двум скамеечным бабкам, давно с подозрением за ним наблюдавшим.
На их лицах "сигнал к атаке" сменился выражением "отбоя" и они расплылись в смущённых улыбках.
– Это я сажала, – призналась одна с застенчивой гордостью.
– Не может быть! – искренне удивился молодой человек. – Это же столько сил отнимает, такая работа!.. Вам наверное кто-то из молодёжи помогал?
– Ой, эта молодёжь!.. Их разве заставишь!..
– Нет, ну действительно – так трудится, столько души вкладывать... И ведь всё – для людей, чтоб всем красиво было... Вы просто героическая женщина!
– Ой, да что вы... – совсем засмущалась та. – Конечно, работы много, но удовольствие!.. Вот посмотришь на них...
– Как я вас понимаю! – всплеснул руками молодой человек. – Я, знаете ли, торгую цветами. Кажется, пора привыкнуть... Но прихожу на работу, и душа радуется! А вот у дома, – молодой человек заметно погрустнел, – не получилось...
– Ой, чего же?.. Ах, как же?.. – сочувственно запричитали бабульки.
– Ну, знаете... – замялся молодой человек, – автомобили дымят...
– Да... Да... – поддакнули бабушки с пониманием.
– Дети, бывает, играются...
– Да... Да...
– Собаки эти...
– ЭТИ СОБАКИ! – взвились бабушки-божьи одуванчики, как зенитные ракеты по нарушителю воздушного пространства. Следующие пять минут были посвящены жестокому и бескомпромиссному геноциду всего собачьего народа, обвинённому в страшных грехах "подрывания", "подписывания", "обгаживания" и "обгавкивания" всего, что дорого цивилизованному человечеству. Причём, их хозяев предлагалось уничтожать там же, ибо "все они одинаковы". Кто с кем одинаков, не уточнялось.
Молодой человек выслушал это всё не перебивая, только сочувственно кивая головой. Наконец, репрессивный запал бабулек начал потихоньку сдавать.
– Но есть Бог на свете! – объявила одна и удовлетворённо откинулась на спинку скамейки.
Молодой человек сделал удивлённые глаза.
– Вы знаете, есть тут один – из ЭТИХ, – намекнула вторая. – Вон, машина его... И сам – хамло, и собаки его... просто ужас! На всех рычат!.. И вот, представьте, кто-то поубивал их всех...
– Всех?! – ужаснулся молодой человек. – И хозяина?!
– Нет, что вы, к сожалению живой, – отмахнулась добрая женщина. – А вот псины... Там такая странная история... Вчера прибежал ЭТОТ – страшный такой! – с ошейниками в руках, и только твердит: "Убью гада!.. Убью гада!.." Говорят, собаки во время прогулки на кого-то бросились – слышали, что девочка кричала... А пока хозяин прибежал – два трупа! Вы знаете, эту породу даже из ружья не остановишь, а тут – двое сразу... Будто медведь, все кости переломаны.
– И что, нашли, кто это сделал? – заинтересовался молодой человек.
– Что вы! Если бы ЭТОТ узнал, точно убил бы. А так... Мы теперь сами боимся там ходить.
– О господи! А где ж это было?
– Да в лесу тут, прямо вниз идти.
Молодой человек оглянулся и внимательно посмотрел в сторону, куда махнули руками бабушки. Туда вела дорога, терявшаяся в лесистом склоне долины. А на другом её склоне, поверх тёмной щетины деревьев, торчало одинокое здание с символической буровой вышкой во всю стену...
___ _______
Многие люди, не имеющие опыта общения с детьми, знают это чувство лёгкой паники, когда знакомые подкидывают тебе «на пару часиков» своё чадо или просят посмотреть за ним в песочнице. Ухайдакавшись смотреть, чтобы оно куда не залезло, чего не съело или не сломало, замахавшись «рассказывать сказку», отвечать на «почему?» или слушать бесконечное «а у нас один мальчик...», дёргаясь на каждый шорох, который отмечает обострившийся в минуту опасности слух, ты с облегчённым вздохом встречаешь вернувшихся наконец родителей. И на твоё «как вы всё это выносите!» получаешь в ответ обыденное – «привыкли».
Но это ещё полбеды.
А вот когда тебе вручают своё собственное – ёрзающее и хныкающее, вечно что-то требующее, гугукающее и орущее существо, – то понимаешь, что от ЭТОГО уже не отвертеться, это на всю жизнь. И, как у заправского йога, тебе остаются два пути: сойти с ума, уйдя последней скотиной на новый круг перерождения, или достичь сияющих высот нирваны, где никакие "дай!", "хочу!" или просто "А-А-А-А!" не могут поколебать невозмутимого "мама занята, поиграй сам...".
Достичь этого божественного состояния получается у всех по разному, главное – человеку не мешать. И тогда, самое большее через месяц, даже самый неумелый родитель от одной усталости впадёт в транс и научиться реагировать только на существенные вызовы сознанию. А через полгода вообще ошарашит соседей, когда на их замечание "ваш ребёнок так кричит!", только пожмёт плечами: "Да пусть покричит, это полезно". Так постепенно – неделями, месяцами, годами – закаляется родительский характер...
Экспресс-курс родительской нирваны Люда прошла в три дня.
...Едва войдя в комнату, Юлечка занялась людо-едством и всего через полчасика достала Люду до печёнок.
– НЕ-ПОЙ-ДУ-Я-НИ-КУ-ДА! Отстань, дай умереть спокойно...
– Не отстану! Кто как не подруга заставит тебя заботиться о здоровье...
"Ы-ы-ы!"
– Ну шо опять ся стрЯслось?!
– Как "шо"?! Люськин, ты же сама с собой разговариваешь!
– Я разговариваю?! С чего ты взяла?
"Не умира-а-ай!"
– Да не умру, не умру... Пошутила я.
"Праффда?!"
– Правда-правда...
– В СМЫСЛЕ?!..
– А? Не, это я не тебе...
– А КОМУ?
"Слысс, цьо она пристала? Ссяс ка-ак дам в пысок! [прим. – "в морду"]"
– Не надо!!!
– Люсь, чё – не надо?!
– В пысок!
"А куда надо?"
– КАКОЙ "ПЫСОК"?!
– Никуда не надо...
– Люськин, ты же сама сказала?!.
"Ы-ы-ы!.. Хоцю – в пысок!.."
– Да идите вы все в баню!!!
"Ура! Мы идём в баню!"
– КТО "ВСЕ"?!
– ТАК!!! – гаркнула Люда, аж самой стало страшно и, когда отзвенело эхо, продолжила уже ровным голосом: – Все заткнулись... Говорить буду я, а вы будете слушать... Понятно?! – она ещё раз грозно оглядела ошарашено притихшую аудиторию – кого воочию, кого мысленно – и начала миротворческую миссию. – Миклуха, познакомься – это Юля, моя лучшая подруга. Её обижать нельзя. Она мне дорога... как память... что и я была когда-то нормальным человеком... Юля, не падай в обморок, но в меня вселился дух, условно называемый "Миклуха". Помнишь, я на "выпускной" в лесу отрубилась? Во-от!.. Но ты не бойся, Миклуха – она милая, добрая... Так, иногда только, то общагу спалит, то доведёт кого до цугундера. Собачки от неё вообще легли пляцком [прим. – "лепёшкой"] и не встали... Но, это же не со зла! А потом снова милая и снова добрая... Такой вот нам достался... барабашка. Ну шо, идём в больницу?
– Лю-у-уськин... Тебе же к священнику надо!
– Зачем?..
– Свечку ставить!..
"А со это – свецька? А куда её вставить?.."
"Я тебе потом... объясню..."
– ...И святой водой окропить!
– Ррррррр...
И всё началось по новой... С той только разницей, что поход по больницам с целью научной диагностики мозга заменило турне по храмам Божьим с целью клерикального экзорцизма души. Через час Люда была готова согласиться и на это, лишь бы утихомирить подругу, но неожиданно обнаружила, что уже давно не слышит Миклуху.
Сначала она даже обрадовалась, потому что до того мысленные призывы типа "да заткнёшься ты наконец!!!" и угрозы разбежаться и стукнуться головой об стенку "чтоб хоть пять минут тебя не слышать" никакого воспитательного эффекта не имели. Но потом тишина в голове начала напрягать и Люда всерьёз забеспокоилась.
– А ещё, я слышала, у нас ламаисты есть, – захлёбывалась сочувствием Юлька. – У них такие палочки... и музыка... Они духов изгоня...
– ТИХА-А-А!!!
Юлька, как говорила, так и замолкла – с открытым ртом и вытаращенными глазами. Но Люда, в кои-то веки, и не подумала этим воспользоваться, она с нарастающей тревогой вслушивалась в тишину у себя в голове. Миклуха молчала... исчезла... Потерялась!
Ребёнок пропал!!!
"Миклуха! МалЕнька! Отзовись, ну пожалуйста!" – уже начала паниковать Люда, когда каким-то самым дальним краешком сознания уловила тихое всхлипывание – горькое и безнадёжное:
"Ыф... ыф... ы-ы-ы..."
"Мацё-о-онька!.. – волна тревоги откатилась от сердца, и тут же вернулась щемящей жалостью: – Ма-а-аленький мой... Ну что ты?.. Ну не плачь... Тебя кто-то обидел?"
