Текст книги "Клан Тора.Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Янковский

Соавторы: Евгений Юллем
сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 60 страниц)

– Назад! – крикнул Такэда, и сплел пальцы для броска заклинания.

Ронин провел пару эффектных бросков, высвободился и со всех ног помчался к лифту, а Такэда выбросил волну заклинания, отменяющего трение. Люди тут же начали оскальзываться и грохаться на пол с такой силой, словно наступали на оставленные подростками скейты. Через секунду на ногах не осталось ни одного, а Ронин протиснулся в кабину лифта и, на всякий случай, сплел пальцы для ослепляющего заклинания, хотя еще не полностью восстановил силы после предыдущей волны. К счастью, двери закрылись раньше, чем кто‑то поднялся.

– Обалдеть, какое веселье! – Ронин осторожно разъединил пальцы, чтобы не ударить Такэду волной. – Реми, наверху нет сюрпризов?

– Нет, паника всех как метлой вымела. Но они рванули в город, бегут, орут, могут вызвать интерес кэйсацу. Пошевеливайтесь, а я пока подчищу камеры, на которых вы засветились.

– Только не наружные! – напомнил Ронин. – На наружных должно остаться, как мы с улицы на охранников и в холл светили.

– Да. Оставляем правильные следы, – ответила Реми.

Но еще не успел лифт подняться до нулевого уровня, как она сообщила:

– Полиция все же подтянулась. Пытаются связаться с руководством компании, но никто не отвечает. Наверху хотят принять взвешенное решение по создавшейся ситуации и тянут время. Я заблокировала все лифты, но еще один отряд тяжеловооруженной охраны спускается по лестнице. Их я остановить не могу.

– Расчетное время их прибытия? – уточнил Ронин.

– Они стекаются с нескольких этажей и растянулись по лестнице, – ответила Реми. – Первые появятся через пару минут.

Наконец, двери лифта открылись, Ронин и Такэда подхватили стойку и вытащили ее в холл, где валялись трупы сотрудников, расстрелянных четырьмя охранниками. Самих охранников видно не было, они в панике умчались вместе с остальными.

– Тащим к дверям! – велел Ронин. – Как откроются, поставим стойку так, чтобы она мешала им снова закрыться.

– Нельзя! – остановил его Такэда. – В одной из полицейских машин снайпер! Будет бить в голову, а мы без шлемов.

– Ладно, шлемы сейчас добудем, – решительно заявил Ронин. – Реми, скажешь, когда первые охранники готовы будут вырваться с лестницы в холл.

– Двадцать секунд…

Ронин сплел пальцы для броска заклинания.

– Десять…

– Ноль…

Ронин напрягся, и изо всех сил швырнул волну заклинания в сторону лестницы, потратив на это столько же усилий, как если бы два часа тягал железо в спортивном зале. Он даже не смог устоять на ногах, упал на колени.

Зато волна вышла мощной, впитав приличную долю энергии ауры, шарахнула и ослепила охранников, готовых ворваться в холл. Некоторые по инерции вылетели из проема двери, но большинство осталось на лестнице, образовав свалку и неразбериху. Ронин попытался подняться, но не смог – слишком много сил потратил с непривычки.

– Такэда, шлемы! – прохрипел он.

Такэда рванул вперед, попытался стянуть шлем с ослепленного охранника, но тот был не лыком шит, схватил Такэду за руки, повалил. Началась упорная борьба в партере.

Ронин собрал волю в кулак, поднялся, и заплетающимся шагом поспешил на помощь Такэде. Он легко взял руку охранника на болевой прием, а Такэда сорвал шлем. Второго охранника Ронин вырубил ударом ноги под кромку шлема в районе горла.

– Плащ с него тоже снимайте! – велел Ронин. – Надевайте поверх своего. Полицейские в этой броне не отличат нас от охранников и замешкаются.

Так и вышло. Когда Ронин и Такэда, в черных плащах и шлемах установили в дверях инфразвуковой излучатель, никто из полицейских не рискнул по ним выстрелить, принимая за охранников корпорации. А когда Реми включила устройство, на площади началась неконтролируемая паника. Полицейские бросали оружие, бежали пешком, удирали на машинах, сбивая бегущих товарищей.

– Этим достаточно! – оценил Ронин. – Разворачиваем.

Они развернули установку, и нанесли инфразвуковой удар по охранникам, к которым начало возвращаться зрение. Они, еще не до конца придя в себя, начали расползаться в разные стороны, напоминая черных тараканов.

– Реми, подгони робокар и открой багажник! – попросил Ронин.

Они с Такэдой подхватили стойку с прототипом и рванули по ступеням на площадь. Реми, взяв управление робокаром, загнала его на тротуар и открыла багажник. Ронин и Такэда сунули стойку в багажник, открыли двери и плюхнулись в кресло.

– Реми, жми отсюда! – крикнул Ронин.

Реми ввела новые данные в автопилот, спортивный робокар сорвался с места, сделал дугу по площади и свернул на улицу, уходящую прочь от небоскреба «Ямаути».

– Внушалку потеряли! – вокликнул Такэда. – Ты же ее на бампере оставил!

– Да, она на парковке, вижу на камерах, – сообщила Реми.

– Отлично. – Ронин улыбнулся. – Кэйсацу найдут, будет дополнительная улика против «Маруяма электрик индастриз». А мы их наделаем при надобности, сколько захотим.

– Плохая идея, – ответила Реми. – Нельзя чтобы технология внушения попала в руки неизвестно кому. Сольют якудза, и те начнут девушкам внушать, чтобы занимались проституцией.

– Возвращаться, что ли? – Ронин поморщился.

– Ладно, я улажу этот вопрос, – ответила Реми.

Через пятнадцать минут с десяток полицейских патрулей заняли позиции на площади перед небоскребом «Ямаути».

– Что тут за фиговина? – один из патрульных подобрал с асфальта на парковке инфракрасный излучатель, размером чуть больше кирпича.

– Неси сюда! – велел ему инспектор, высунувшись из машины. – Приобщу к уликам.

Патрульный отдал ему излучатель, но в этот момент Реми, перехватив управление полицейским робокаром, полностью открыла ключ контроллера разряда аккумулятора, вызвав мощный взрыв под днищем. Искореженная горящая машина подлетела в воздух, перевернулась и ухнулась крышей в асфальт. Пламя быстро разгорелось, поглотив излучатель в самодельном, напечатанном на принтере, корпусе.

Глава 18

– Ну что, а не пора ли подкинуть нам клиенту новое заклинание? – спросила Кошка.

– Не рано ли? Мы еще не опробовали то, что добыли Ронин с Такэдой, – сказал я.

– Пробуем то, пробуем это… Если мы сейчас закинем ему Берсерка, то дальнейшая обработка будет идти проще. Вот тогда и будем продолжать пробовать все остальное.

– Не факт, – сказала Мизуки.

– Реми? – спросил я.

– Возможны различные варианты, но здесь я полагаюсь только на ваше решение, – безразлично сказала она.

– Ладно. Напомни действие заклинания и его побочки, – попросил я Мизуки.

– При применении – ощущение всемогущества, психомоторное возбуждение, прилив сил. Способность критически мыслить исчезает, самоконтроль ослабляется до минимума. По существу, практически те же действия, что после мета из‑за стимуляции тех же зон мозга. И фармакокинетика примерно та же, как с амфетаминами – сжигается жировое депо, глюкоза, все прочие дела. Откат менее тяжелый из‑за отсутствия продуктов распада, но привыкание практически стопроцентное. После того, как тело съест само себя, наступает смерть. Да ты вспомни, неужели сам не пробовал?

– Пару раз, и то Берсерк М, а там послабее будет. Но и после него на откате на хавчик пробивает конкретно, – признался я. – Он входит в набор заклинаний последнего шанса, и обычно его предпочитают не использовать. И привыкания к нему у меня не было, наоборот, отвращение.

– Это потому, что оно сильно модифицировано и дает менее жесткий абстяк. Но зато и не сдохнешь со съехавшей крышей, – сказала Хитоми. – Мне оно вообще не надо, у меня в морфе и так зашит ускоренный метаболизм, а излишки психоактивных веществ я сжигаю по‑другому.

И она заговорщицки подмигнула мне.

– Ты помнишь структуру чистого Берсерка? – спросил я Мизуки.

– Помню, еще как. Пробовала один раз, потом жалела, что не сдохла, когда пробовала, – вздохнула она. – Это просто бомба, но вот потом расплата за нее…

– Сможешь подкинуть М‑последовательность?

– Да, смогу. А еще смогу модифицировать заклинание. Нам же не нужно, чтобы он сдох сразу?

– Ну да, чтобы он успел дел наворотить, за которые его в дурку посадят или мордой к стене прислонят.

– Ну тогда ослаблю положительную обратную связь, чтобы он поменьше кайф ловил. Но не прекращал.

– Хорошо. Как мы можем это устроить? Где у него известная нам и более или менее доступная магическая лаборатория? Реми?

– Ближайшая или доступная?

– Ну, скажем так, в районе Токио или его окрестностей.

– Военный госпиталь для ветеранов войн пойдет?

– Да ты шутишь? – раскрыл рот я.

– Ничуть, – сказала Реми. – В нем есть закрытое неврологическое отделение, в пару с открытым. Угадайте, где ведутся исследования?

– Это замена тех разгромленных нами лабораторий?

– Ну не так, чтобы замена, но, судя по тому, какое оборудование туда закуплено совсем недавно и кто назначен завотделением – то да, они потихоньку возрождают это там. Место очень удобное – закрытое, ведомственное, с охраной и знающим друг друга в лицо персоналом.

– Ну а проникнем мы туда очень легко, – сказала Хитоми. – Реми, еще известные лица из той лаборатории есть?

Мы сидели в робокаре вдвоем с Хитоми.

– Внимание, объект выходит из здания, – раздался голос Реми.

– Я пошла, – Кошка хлопнула дверью машины.

– Давай, – сказал невпопад я ей вслед.

– Дам, дам, – сказала она, идя параллельно цели.

Я видел, как миновав ворота с охраной на стоянку шла молодая женщина, чем‑то похожая на Хитоми. Да вообще‑то ничем не похожая – максимум одного роста. Вот она остановилась у своего припаркованного в отдалении робокара, порылась в сумочке, доставая ключ‑карту…

– Доктор Мияги‑сан?

– Да, это я, – она удивленно обернулась, глядя на подошедшую к ней молодую девушку.

– Уже нет, – я видел, как от Кошки пошла волна заклинания. Доктор упала как куль с песком.

– Первая фаза готова, – я услышал голос Хитоми, а потом увидел, как встала доктор и открыла дверь машины. Потом случилось вроде бы странное для постороннего наблюдателя – одна доктор Мияги сажала другую за руль, а потом уложила на сиденье. – Приступаю ко второй.

– Ты надежно ее упаковала?

– Не бойся, на часок точно хватит. И амнезия обеспечена, будет гадать, куда час ее жизни исчез.

– Принято, – сказал я. Оставалось только ждать, остальное должна сделать Хитоми, накинувшая морок доктора.

Я видел, как Хитоми картинно хлопнула себя по лбу, а потом поправив плащик засеменила каблучками к КПП на входе. Выходило очень похоже – не зря она час изучала записи Реми и копировала пластику движений и манеру говорить доктора Мияги.

Вот она вошла обратно в КПП, приложила ключ‑карту доктора и прошла на территорию госпиталя. Что хорошо, без малейших вопросов от охраны на входе. И сумочка – безразмерное вместилище женских штучек, выглядящее таким малым снаружи и содержащее уйму всего внутри, словно бы имевшее в себе пространственный карман – была самая настоящая – реквизированная у доктора, со всеми пропусками, картами и гаджетами, необходимыми для прохода в здание. Правда имелось и еще кое‑что, но не в сумочке.

Хитоми спокойно прошла через холл, довольно малолюдный в это вечернее время, приветливо кивнув регистраторам и подошла к лифту.

– Вторая фаза, – транслировала мне она.

Лифт тут был хитрый – без кнопок. То ли береглись от шаловливых ручек ветеранов, которых после обезболивающих и сакэ могло потянуть на подвиги, то ли обеспечивали таким образом режим безопасности.

Хитоми приложила ключ‑карту доктора к панели, и лифт неторопливо пошел наверх – а куда спешить, в здании пять стандартных этажей.

Когда двери раздвинулись, я увидел все вокруг ее глазами, трансляция шла через имплант.

– Что‑то забыли, Мияги‑сан? – из‑за стола перед дверью неврологии поднялся охранник.

– Да, оставила включенным генетический секвенатор, а этого допускать нельзя, сгорит. И мне срочно надо в туалет!

– В туалет? – спросил охранник.

– Ну вы же знаете правила, что нам нельзя контактировать с местным персоналом, а внизу туалет общий. И наверняка ужасно вонючий, – сказала Хитоми, и достала из сумочки упаковку с прокладкой. Охранник стыдливо отвел глаза. – Женские дела. А сумочку свою я здесь оставлю, чтобы потом не проходить второй раз досмотр. Хорошо?

– Хорошо, доктор. Уж постарайтесь побыстрее.

Двери неврологии распахнулись перед Хитоми.

– И куда мне теперь идти? – спросила она.

– В туалет, как и собиралась, – ответила ей Реми. – У меня нет доступа к трансляции с камер, это закрытая система, иначе ты здесь была бы не нужна.

– В туалет? Ты серьезно?

– Ну а что тут странного? – спросила Реми. – Ты попадаешь в незнакомое здание с незнакомой планировкой, и не хочешь, чтобы твое бесцельное шатание по коридорам заметили. Куда ты пойдешь перегруппироваться и спрятаться? Что подозрительного в женском туалете, тем более твоя легенда для охранника должна быть подкреплена?

– Ну если нет членодевок, то ничего, – обрела уверенный тон Хитоми.

– И давай по‑быстрому, я уже поймала сканером сеть, продержись полминуты, и я войду.

– Поняла, – Хитоми толкнула дверь, на которой не было замка. – В кабинку идти?

– Нет, не надо. Все, соединение есть. Включай.

Хитоми достала из‑за пазухи беспроводной диск, и нажала кнопку.

– Сейчас, встроим все это так, что никто не узнает, – сказала Реми. – Жди.

– Все, готово, – сказала Реми секунд через двадцать.

– Можно идти?

– Стоп! Куда собралась? Прокладку поменяй, – сказала Реми под общее хихиканье. Ого, у нашего брейна появилось чувство юмора!

– Да пошла ты, – огрызнулась Хитоми, и зашвырнула неиспользованный пакет в мусорное ведро.

– Иди уже, – вмешался я в общее веселье.

Хитоми благополучно дошла до дверей и вышла на пост.

– Все выключили? – спросил охранник, на языке у которого явно вертелся другой вопрос.

– Да, спасибо! – сказал Хитоми и забрала сумочку обратно. – Я вспомнила, что его выключила. Но за туалет спасибо!

Она оставила смущенного охранника, и вошла в лифт, сама смущенно улыбаясь.

– Все, вторая и третья фаза закончены.

– Давай уже иди, возвращайся. И не забудь сумочку доктору вернуть, а то когда очнется, будет еще один инфаркт микарда, – сказал я.

– Почему вы меня сегодня бесите? – спросила она.

– Кто его знает, – я решил не упоминать про критические дни, Кошка на все эти темы болезненно реагировала. Тем более у нее их и быть не могло после стараний медиков из лаборатории. Так что лучше замолчим эту тему.

Его Императорское Величество с утра пребывал в хорошем расположении духа. Лаборатория в госпитале для ветеранов намайнила заклинание, да еще какое сложное! Он с такими еще не сталкивался. Неужели прорыв?

Он стал читать описание. Пропустив часть, где было «неизвестно» и «неопределено», отчет лаборатории содержал уже установленную часть. Ого! Это было что‑то новенькое. И судя по тому, что известно, благотворно влияло на организм, не хуже хорошего кофе или кокаина, которым в молодости баловался он сам, когда был еще принцем. А называлось это заклинание Сила Бога – кто повесил это название, либо намайнивший его брейнфрейм, либо матемагики, бегло просмотревшие его – да какая собственно разница? Ему как раз нужна Сила Бога, чтобы решиться осуществить задуманное.

Император углубился в М‑последовательность, полученную из лаборатории. Да, с ней придется постараться, но дело того стоит. Он начал повторять заклинания от простого к сложному. Да, вот тут немного попотеть придется, здесь пара переходов, ему незнакомые… Да и не только ему, зря что ли он осваивал магию с упорством фанатика? То, что недоступно большинству магов, а император считал себя сильным магом. Можно было позвать конечно консультантов из лаборатории, но профессура начала бы ныть про безопасность, непроверенность на подопытных – да пошли они все! Сила Бога будет его и только его, делиться он ни с кем не собирался.

И вот наконец император произнес последнюю кодовую фразу… и сразу тело налилось силой, мозг – кристальной незамутненной чистотой, а мир заиграл новыми красками. Он почувствовал себя действительно всемогущим, способным сдвинуть горы и обратить реки вспять. Это действительно божественно, он теперь подобен богам!

Так, что там говорил Акайо? Подбивал на переворот, хотя если переворот делает не претендент на трон, а действующий император, это уже не считается изменой. А даже если и считается – да плевать на все и на всех, кто будет так считать, того он сотрет в порошок. И император сжал кулак, в который собирался взять Нихон. Хватит быть униженными и оскорбленными, мающимися от навязанного оккупантами чувства вины! Нихон будет снова великой. И снова будет Империей, а не жалким подобием какой‑то там демосратии. Мир еще услышит залпы японских орудий и отблеск клинка японских штыков, когда он поднимет раздавленную стопятидесятилетним грузом вины, тоже навязанным победителями, страну с колен и поведет ее за собой.

Но для начала придется сделать очень много. И в первую очередь призвать тех людей, которые пользуются авторитетом в армии и на флоте, тех, кого он отправил в отставку – заслуженно или нет, другое дело. Это всегда можно исправить и восстановить, пусть они и отошли как бы от дел, но вот тут именно «как бы». Другое дело, что надо будет сделать это чуть попозже – никто не утвердит его кандидатуры, пока они предлагаются парламентом из всякого разжиревшего чиновничьего воронья.

Кто у нас сейчас министр обороны? Рикудзё Нода? Этот явно не годится на роль руководителя восстания. В армии его не любили – слишком много задниц, в том числе и у либеральных парламентариев, отлизал. А вот его заместитель, начальник генштаба рикусё Хаякава – самое то, боевой генерал, прошедший огонь и воду, и пользующийся огромным уважением среди военных всех рангов. Да, в парламенте его не любят, ну и пусть. Они любят только тех проституток в погонах, которые делают им анилингус. Значит, начнем с него.

– Акайо, – император прижал пальцем горошину гарнитуры. – Зайди ко мне, есть разговор.

– Да, Ваше Императорское Величество.

Пока Акайо добирался до кабинета, Ямахито достал список, который когда‑то составил Акайо. Доверенные люди. Или недоверенные – некоторые фамилии были вычеркнуты красным. Уж если они отказали тогда в довольно небольшой услуге, то в будущем им не будет места у трона, пускай продолжают выращивать кабачки или кидать навоз, наслаждаясь отставкой. Мстить он не будет, но вот им точно больше не быть рядом. Напротив двух фамилий стоял иероглиф «умер» – ну жаль, конечно, но у большинства возраст весьма преклонный да и старые раны сказываются. По крайней мере умерли в своей постели – немыслимая роскошь для солдата.

– Разрешите, Ваше Императорское Величество? – в комнату практически ворвался Акайо. Было видно, что он запыхался – наверное был в другой части двоцового комплекса.

– Проходи и садись. Помнишь, о чем мы говорили позавчера?

– Что Ваше Императорское Величество имеет в виду? – осторожно спросил Акайо.

– О восстановлении абсолютной монархии. Или ты все забыл? – прищурился Ямахито, испытующе глядя на него.

– Нет, Ваше Императорское Величество!

– Оставь величество в покое, я же говорил, – отмахнулся император. – Так вот, я подумал и решил, что ты был прав. Пора начинать реставрацию монархии в полном объеме. Ты еще не передумал?

– Нет. Я с вами до конца.

– А куда ты денешься, – насмешливо сказал император. – Ты подал идею, а она имеет инициатора. К тебе это тоже относится.

– Я согласен, – вновь подтвердил Акайо. – С чего начнем?

– Быстрый ты больно, – сказал Ямахито. – А начнем мы с самого простого. С подбора кандидатур. Но не тех, которые в отставке, они потом еще будут нужны, а те, которые сейчас на действительной службе в Силах Самообороны. С высшего начальствующего состава. Спрошу про нынешнего министра Ноду – подтверди или опровергни мое мнение.

– Гондон, – коротко произнес Акайо.

– Ну примерно так я и думал, хотя и не в таких выражениях, – кивнул Ямахито. – Ты случайно не знаешь, как у него со здоровьем?

– Я обязательно узнаю, но проблемы у него есть, – пообещал Акайо. – Подниму медкарту и посмотрю.

– Желательно без свидетелей, да не мне тебя учить, ты же у нас ниндзя, а не я.

Акайо коротко пожал плечами – ну типа так получилось, не все же время груши околачивать при молочном брате, надо чем‑то и заняться.

– Хаякава? – спросил император.

– Сильный способный лидер, которого любят все в погонах и ненавидят те, кто в пиджаках и балабольствует в парламенте.

– Вот‑вот. Надо заменить Ноду на Хаякаву. Пусть из‑за проблем со здоровьем он переселится в мир иной, к Аматэрасу. Тогда парламент будет обязан представить мне нового министра обороны. А учитывая такую сомнительную популярность Хаякавы у либерды и дармоедов, надо все‑таки как‑то пропихнуть его в министры обороны. Говорить с ним об этом рано, тем более ему явно не понравится мысль, что ради его назначения пришлось убрать его предшественника, хотя он явно его ненавидит. Потом поговорим, когда он будет утвержден.

– Согласен, – кивнул Акайо. – Он человек чести и может взбрыкнуть, если узнает.

– Ну я все‑таки надеюсь, что он не узнает, – многозначительно посмотрел на собеседника император.

– Естественно, Ваше Императорское Величество.

– Далее. Нам нужен не только свой министр обороны. Ты можешь профильтровать генералитет и людей на ключевых постах на возможность поддержки нашей идеи? Горлопаны‑монархисты не нужны, они явно под колпаком контрразведки. Нужны именно преданные идее и готовые за нее сражаться люди. И незасвеченные, те кто прячет свои убеждения подальше, но готовые их вытащить в нужное время.

– Сделаем, Ваше Императорское Величество. Но лучше будет, если это сделаю не я, а будущий министр обороны. Я человек со стороны, и армейская каста будет видеть во мне парию, не более того. А Хаякава знает их всех как облупленных, что у каждого внутри.

– Видишь ли, – скривился император. – Когда его об этом спросят, а потом генералы начнут случайно стреляться двумя выстрелами в голову, тут любой дурак поймет, что это по его наводке. Лучше устроить падеж лампасного скота пораньше, еще до того, как сменится министр.

– Хорошо, я попробую сделать это сам.

– Привлеки тех стариков из разведки и контрразведки, они могут быть в курсе взглядов своих поднадзорных.

– А не лучше ли будет устроить несчастные случаи после того, как сменится министр, но до разговора с ним?

– Поясни, – заинтересовался император.

– Если мы сейчас устроим череду несчастных случаев, их преемников назначит Нода, а после того, как сменится министр, Хаякава назначит своих людей на эти должности.

– А знаешь, ты прав, – хмыкнул император. – Это действительно сэкономит нам много сил и времени. Пусть будет так.

– Это все, Ваше Императорское Величество? – поинтересовался Акайо.

– Все? Да мы еще и не начинали, – довольно сказал император. – У нас впереди еще работы непочатый край.