Текст книги "Клан Тора.Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Янковский

Соавторы: Евгений Юллем
сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 60 страниц)

Глава 12

– Ну что, все благополучно забыли о главной цели? – сказал я. – Я понимаю, что благополучие команды играет основную роль, но что‑то мы подрасслабились в последнее время.

– Сам понимаешь, какие дела тут творились, – сказала Кошка. Да и последнее дело с Такэдой…

– Ронин там уже зачистил концы, как я его и просил. Теперь продолжим вытаскивать грязное белье и вытряхивать скелеты из шкафа императора. Так?

– Так, сэнсей, – сказал мне Ронин.

– Вы сделали все, что я вас просил?

– Заканчиваем. Переходим на нелегальное положение. Но дом свой я не брошу, пусть остается в режиме пассивной обороны и консервации. Тот, что вы мне купили, подходит, сейчас я почти полностью перевез туда свой схрон.

– Раньше надо было, – выразил я свое «фи». – Теперь, когда ты известен как ренегат и член Тора‑кай, к тебе уже не стадо озверевших якудза нагрянут, а скинут армейский спецназ, с которым ты при всем желании не справишься.

– Завтра уже заканчиваю, – заверил меня он.

– Сегодня, – сказал я. – Ноги в руки, бери Такэду и вперед. Пока не пошла запись шоу. И да, старый дом лучше взорвать, чтобы не оставлять следов.

– Жалко, конечно, – вздохнул тот. – Но скорее всего придется. Я просто его заминирую, и тогда тот, кто войдет, гарантировано отправится к Аматэрасу.

– Все, я вас больше не задерживаю, господа. Реми, прикроешь их по камерам?

– Да. Их соципы таинственным образом больше не фиксируются, то есть их как бы и не существует – маленький сбой в базе данных, бывает, – повела плечиком наша киберкрасавица.

– С этим разобрались. Теперь основное. Что дала шумиха, устроенная вокруг дрочильни?

– Ну мы сделали хороший вброс. Раскрутили историю с момента появления аппарата на вечеринке, потом прошлись обратно и вытащили на свет божий связь «Комисаки» с Кикути‑кай, обратили внимание на запрещенные опыты на людях, и заклеймили позором все руководство «Комисаки».

– Результат, прямо скажем, хреновый. – Мизуки поморщилась. – Кэйсацу щемит «Комисаки», те ссылаются на секретность и Минобороны, но в области связи с якудза им отмазаться нечем. То есть максимум, что мы сделали – это убрали одну не самую крупную дзайбацу с пути. А максимум, что сделали власти – заставили полицейского комиссара прочитать лекцию перед камерами о вреде цифровых наркотиков и о неотвратимом наказании тех, кто виновен в коррупции и связях с мафией. Короче пшик, и мы опять вернулись к отправной точке.

– Как будем шатать режЫм, предложения? – спросил я.

– Ну сначала оценим обстановку еще раз, – сказала Хитоми. – Нам нужно поссорить дзайбацу, якудза и императора. Первые две задачи мы выполняем на раз, у нас уже персональное кладбище из двух первых категорий растет как на дрожжах. Дзайбацу удалось только с «Синто», император и спецслужбы ее выпотрошили, вывернули и высушили, но опять же, особого шороха это не вызвало, рынок не терпит пустоты, и на провале «Синто» ее место заняли другие игроки. И всю эту задачу надо решить в условиях активного противодействия спецслужб, полиции, Сил Самообороны и правительства. Система инертна, и парой‑тройкой ударов ее не свалить, она как неваляшка – ткни пальцем, и она наклонится, а потом выпрямится и будет себе стоять дальше.

– И что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать только то, что мы решаем задачу не с того конца, локально, для системы это толчок пальцем. Надо начинать с самого императора. И заставить его отвечать не локально, а нанесением удара по площадям, только тогда его сожрут. Когда, например, он предложит кабинету министров ликвидировать всех якудза или обложить все корпорации девяностопроцентным налогом, вот тогда ему точно кирдык.

– Он не решает ничего. Это просто церемониальный болванчик, как я уже говорил. Вся реальная власть у премьер‑министра и кабинета министров, а эта винтажная кукла из побитых молью древних традиций так, шут гороховый на палочке. Как старый чайник или другая семейная реликвия, которая бесполезна, но бережно хранится дома у рачительных хозяев и показывается гостям – «смотрите, а вон у нас чего есть». Конституционная монархия – это такая форма государственного правления, когда муж‑рогоносец, живущий в одной квартире с ее любовником‑премьер‑министром, подписывает все счета и обязательства, которые подсовывает ему неверная жена‑кабинет министров. Если что – по рогам, но этого не поймут соседи, для которых он «символ единения нации», мать его.

– Но это не помешало ему, точнее, его потомкам подписать капитуляцию перед адептами Нанда.

– Мы уже это обсуждали, – сказал я. – Какие предложения, кроме ранее высказанных?

– Есть одна мысль. Нам надо, чтобы он натворил дел всяких разных и неблаготворных, в том числе и опрометчивых, так?

– Так, – начал я понимать, куда она клонит.

– А это он сделает только, если сойдет с ума. И пока его не объявят недееспособным и насильственно отрекут от престола.

– Мысль интересная, – хмыкнула Хитоми.

– Ну за неимением лучшего пойдет, – сказал я. – Сосредоточимся на личности императора и его окружении. Что нам о нем известно, Реми?

– Много чего, но в основном разрозненные факты, известные широкой публике и не больше, – она закрыла глаза, как будто прислушиваясь. – Все системы дворца закрыты от доступа снаружи.

– Как закрыты?

– Физически. То есть нет каналов передачи данных. Вообще.

– Ну какая‑то линия связи у него должна быть? Хоть позвонить кому‑то из высокопоставленных лиц своих и мировых?

– Это есть. Спецкоммутатор с ЗАС, внутренняя сотовая связь. Но это ничего нам не дает, разве что ему позвонить и погрозить пальчиком. Через нее доступа к компьютерам нет.

– А что представляют вообще его системы? «Умный дом» варианта «Умный дворец»?

– Набор взаимосвязанных систем передачи и обработки данных, могу представить, что у него там стоит брейнфрейм.

– И никак не подобраться?

– Я не бог, – вполне натурально вздохнула Реми. – Ну выйдем мы на датчики какой‑нибудь из систем типа метеостанции, и что оттуда можно передать? Температуру и влажность? Все идет через защищенную сеть, но до самого пульта управления можно добраться только физически – все сделано специально максимально упрощенно, но защищенно, как раз на противодействие внешнему воздействию.

– Ладно, пока оставим это в покое. Что нам известно о его охране?

– Практически то же, что и остальным туристам. Не больше, и уточнить на месте мы не сможем – экскурсии по дворцовому комплексу отменены до особого распоряжения после того шухера, который мы там устроили. Численность охранного батальона усилена, периметр укреплен.

– Можно просочиться туда незаметно? Ведь всегда существуют ходы?

– Можно, – сказала Реми. – С вашим уровнем подготовки и наличием специальных технических средств. Но я бы не рекомендовала. Это поставит охрану на уши и осложнит дальнейшую работу. У нас же нет цели убить его, он нам нужен пока живым и истеричным.

– А до истерики его легко довести?

– Ну достаточно легко, – Реми вывела на экран полный психологический профиль. – У него и так показатели зашкаливают.

– Тогда сыграем на его паранойе. Потерять голову он может от сильных эмоций на уровне рефлексов, и страх – самая лучшая из них. Сделаем череду неудачных покушений, чтобы они выглядели профессиональными, но в последний момент срывались из‑за какого‑то форс мажора, а следы оставим, ведущие к конкретным дзайбацу и якудза. Пусть отвечает локальными ударами, но цель теперь другая – довести его до белого каления, чтобы он сорвался. Урон они ему нанесут минимальный, но заставят подергаться. Реми, здесь занимаются разработкой психотронного оружия технологической природы?

– Да хотя бы взять тот же эффектор «Комисаки». Это тоже в некотором роде психотронное оружие, только ближнего радиуса действия. Есть разработки «Танигути хэви индастриз», «Маруяма электрик индастриз», «Ямаути корпорэйшн»‑ и это только в области харда и воздействия традиционными методами передачи энергии. Я не беру дзайбацу, производящие химические и биологические агенты, потому что они действуют не избирательно, а во дворце кроме тщательных проверок поступающей воды и пищи постоянно действует пост РХБН.

– Я бы не исключал. Пускай будет одной из попыток покушения, на которую среагирует пост. А детекторы магии там стоят? – спросил я.

– Ну а как же без них? Особенно если учитывать, что это любимая игрушка императора.

– Стоп, – сказал я. – Есть хорошая идея. Хитоми, помнишь историю с заклинанием Берсерк?

– Которое вначале запретили, а потом долго дорабатывали? Конечно помню. Оно сносило крышу напрочь при повторном и далее применении, и пока не ввели регулируемую с импланта обратную связь, реципиент был, мягко скажем, не в себе. Четвертый уровень, Берсерк‑М – пятый.

– Вот и подкинем ему первый вариант. Но вот только в последнюю очередь…

– А сделаем мы это через одну из его магических лабораторий, где случайно намайнят заклинание, – подхватила Мизуки. – Как раз со всеми побочками первого варианта. Их выявить было настолько трудно, что жертвы и разрушения сначала списывали на ПТСР и прочие психологические реакции. Испытывали‑то на солдатах.

– А пока нужно довести клиента до необходимой кондиции. Так что там, говоришь, изобрели наши любимые корпорации и где это можно позаимствовать?

– Заслонка уйдет вниз и больше не закроется, – сказала Мизуки. – Пробовать я не буду.

– Да я как‑то тоже, – невольно поежился я.

– Да ладно, он получит небольшую дозу, и на этом дело закончится, – махнула рукой Хитоми. – Мы же не звери, чтобы устраивать радиоактивное заражение в центре Токио.

– Осталось только ждать, каким маршрутом он поедет, – сказала Мизуки.

– С восьмидесятипроцетной вероятностью – этим, – вмешалась Реми. – Хотя они постоянно тасуют маршруты и даже водителям неизвестно, как они поедут сегодня, но вот мимо этой точки он точно не проедет. Его баржа просто не втиснется в городские улочки.

– Как хорошо, что сильные мира сего любят ну очень большие автомобили, – усмехнулся я.

– Все по Фрейду, – усмехнулась Хитоми. – Чем меньше член, тем больше для него членовоз.

– Теперь осталось доставить эту дуру на место и там разгрузить. И желательно сделать это незаметно, – сказал я, глядя на не совсем большой ящик радиационной головки.

– Ну ты совсем обленился, – потянулась Кошка. – Не можешь рядовое хрестоматийное покушение изобразить без приключений.

– Тогда брысь, – мы с Реми подняли сорокакилограммовую дуру и осторожно перенесли ее в фургон. Вдвоем – не потому что тяжелая, а потому что неудобная и как‑то не вызывающая особого доверия даже после доработки Мизуки.

– Завтра его царственное величество поедет открывать очередную статую очередному самураю, а вернется точно светлостью, – оскалилась Кошка.

– Ну насчет этого точно не знаю, хотя паспортные данные внушают доверие. До семисантиметровой стали в заводских условиях – это не шутка.

– Черт его знает, какой защитой оснащен его лимузин, – почесала репу Мизуки. – Но по идее для рачка должно хватить.

– Может и хватит, но его сразу же прикроют машины трассового сопровождения.

– Ну за несколько секунд его все равно слегка поджарит. Люблю переделывать такие штуки, – Мизуки ласково похлопала гамма‑дефектоскоп по корпусу. – И потом прожарит‑не прожарит, все равно это один из отвлекающих маневров для имитации покушения.

– Реми, ты оставила хвосты?

– Да, теперь все концы приведут к клану Минами‑гуми. Я создала специально дорожку из хлебных крошек, которая при проверке обязательно на них укажет, если хорошо покопаться.

– А у них были с императором какие‑то терки? – спросил я.

– Да особых не было. Минами пытались влезть в магические разработки, но попали поперек желания императора и им с помощью военных указали их место. У параши. Те конечно затаили хамство, но прикинули хрен к носу и отступили – злить официальную власть, которая тебе не рада, не стоит, тем более когда у тех тоже есть песики и не только в погонах.

– Мотив?

– А какая разница, – вполне натурально дернула плечиком Реми. – Мотив пусть следаки ищут, там толпа набежит, будь уверен. Будут рыть землю носом.

– Тоже верно.

– Люблю подставы, – промурлыкала Хитоми, потянувшись.

– Вот и хорошо, что любишь, – сказал я. – Идем ставить эту хрень на место вдвоем.

– Что?

– Ага. Реми не владеет магией, Мизуки нужна на завтра, двоица пускай добывает хрень для следующего покушения по нашему заданию. Так что остаемся мы с тобой. Поехали!

– Ну ладно, – зловеще сказала Кошка, прищурившись.

– Именно так. Да, не забудь перед делом морок с правильной ирезуми надеть, рисунок для Минами у нас есть.

Все‑таки предвидение играет большую роль. А просчитанное предвидение, на основе анализа имеющихся фактов, даже малейших – тем более. Оставляя как можно меньше следов, ведущих к Минами‑гуми – для правдоподобности естественно – мы неделю назад сняли квартиру в более или менее приличном клоповнике на маршруте следования кортежа, с окнами, выходящими на дорогу. Вот только окна мы тоже использовать не будем, не исключено, что охрана императора заметит.

– Ну, отодвигай! – Хитоми посторонилась, подпуская меня к большому старомодному комоду, стоящему у стены.

Я подвинул этот гроб без колесиков и достав строительный карандаш нарисовал на штукатурке круг, совпадающий с радиационной головкой дефектоскопа – все‑таки кирпич ослабляет гамма‑излучение, а хотелось это все сделать основательно.

Я скастовал заклинание, и круг медленно осыпался порошком, прихватив и сантиметров пять кирпича.

– Видел бы это сейчас арендодатель, – хмыкнула Кошка. – Его бы удар хватил.

– Хватит еще, когда сюда прибегут кэйкуны и бригада с ближайшей АЭС.

Я установил головку точно напротив дыры. А вот теперь мне поможет старый комод, которым я накрою адскую машину, и в котором нет полок. А от ящиков я отломал внутреннюю часть заранее, оставив только внешние панели.

– Ну что, нормально? – я полюбовался на комод, внешне не выделявшийся среди остальной обстановки этой дешевой меблирашки.

– Ага, – Хитоми снятой туфлей прихлопнула жирного таракана, ползущего куда‑то по своим насекомым делам. – Голимый фэн‑шуй. Пошли?

– Сейчас, – я снял одну панель и просунув руку внутрь наощупь щелкнул тумблером. – Вот теперь самое оно. Теперь исчезаем.

«Тойота сенчури роял» императора снизила скорость, как и весь кортеж – они въезжали в старый район Токио, застроенный еще сто пятьдесят лет назад, когда машин было мало, а о таких, как шестиметровый лимузин больше «Роллс‑Ройса» и «Майбаха» и вообще не помышляли. Тогда пределом мечтаний нищей, разоренной войной страны был велосипед и электрическая рисоварка, какие там лимузины еще?

Император чувствовал себя не в своей тарелке – недавнее покушение с использованием его же мертвых охранников выбило его из колеи. Он даже поэтому поехал на открытие памятника один, не беря с собой семью. Хоть и расставлены по маршруту следования регулировщики дорожной полиции и патрульные, а в редкой толпе маячат переодетые агенты в штатском, все это не только не давало ощущения покоя, а даже наоборот – вселяло неуверенность. Заговорщиков так и не нашли. «Синто» клялась и божилась, что непричастна к покушению, а образцы были украдены со склада якудзой, но все это были первые звоночки. Поэтому и джипы трассового сопровождения были набиты вооруженным до зубов спецназом, смотрящим через распахнутые задние двери во все глаза, а с воздуха все отслеживалось дронами и вертолетами – другую полноценную охрану со снайперами на крышах и подомового обхода для «внезапного» визита организовать было невозможно. Вот в парке, где стояла статуя – там да, все охранные мероприятия были организованы в полном комплекте. Осталось только добраться до парка.

Когда лимузин императора поравнялся с одним из таких старых зданий, внезапно взвыл сигнал тревоги, а его повалили на пол и закрыли собой охранники – внезапно резко подскочил уровень радиации. Охрана, как всегда, сработала четко – кортеж увеличил скорость и ушел вперед по резервному маршруту, стремясь поскорее выбраться из зоны поражения.

– Что это было? – спросил наконец император, выбравшись из‑под тел охранников.

– Резкое увеличение радиационного фона, Ваше Императорское Величество.

– Это опасно?

– Для вашей машины – не очень. Но какую‑то дозу облучения вы получить успели.

– Какую?

– Не могу знать, Ваше Императорское Величество. Но то, что требуется срочная врачебная помощь – это точно.

– Возвращаемся во дворец, – бросил император. – И как можно скорее.

Глава 13

От нового дома Такэда не был в восторге, тогда как Ронин, хоть и бурчал, но здраво оценивал преимущества жилища. Оно было зарегистрировано Реми так, что никто никогда не докопается, кому оно реально принадлежит. К тому же дом был большим, каменным, с серьезным трехуровневым подвалом, и имел два этажа, что позволяло более четко разделить жизненное пространство с Такэдой.

– Надо старый дом заминировать, – сообщил Ронин. – Я обещал сэнсэю.

– Жалко.

– Да по фигу. – Ронин отмахнулся. – Воин должен иметь ровно столько имущества, чтобы в любой момент можно было бы погрузить все на лошадь, уйти, и сжечь за собой дом. Пришло время, господин инспектор. Переходим на новый уровень. Здесь со временем обустроимся. Я смотаюсь один, а вы поработайте, пожалуйста, над следующим заданием. Это в вашей компетенции.

– Годится.

Ронин выгнал из подземного гаража новенький, еще нигде не засвеченный спортивный робокар, и с ветерком умчался на юг, а Такэда поднялся к себе на второй этаж и уселся за расставленные полукругом голографические мониторы. Все они были подключены к неслабому вычислительному кластеру, установленному под землей в помещении, хорошо укрытом от внешних воздействий, включая электромагнитный удар. Для Реми Мизуки оборудовала отдельный канал, защищенный по еще неизвестному алгоритму, исключавшему возможность вторжения или отслеживания. При этом управление по каналу осуществлялось с помощью голоса – для Реми такой интерфейс был предпочтительнее старомодного ввода данных, ввиду ее глубинного устройства.

– Что у нас есть вообще по психотронному оружию? – спросил Такэда.

– На самом деле довольно мало, – ответили динамики голосом Реми. – Большинство разработок настолько секретны, что все исследования проводятся в закрытых лабораториях с изолированными вычислительными системами. Мне доступны только отчеты.

– Уже неплохо. Давай, с них начнем.

Реми начала пересылать данные на мониторы, в основном это были тексты отчетов, намного реже изображения прототипов, как правило в виде графических симуляций, совсем редко видео испытаний.

Такэда внимательно все просматривал, некоторые документы отправлял на печать и делал на листах пометки стилом, что‑то подчеркивал, где‑то оставлял на полях короткие приписки каной. Его мозг после инициации работал совершенно иначе, чем прежде. Если раньше, стоило сосредоточить внимание на нюансах информации, озарение приходило в форме неясного предчувствия, то теперь подсознание выдавало в осознанную часть мозга нечто похожее на дополненную реальность. Некоторые группы иероглифов на листах сами собой начинали словно подсвечиваться разными цветами, собираясь в вербально понятные концепции, иногда над листами возникали визуальные образы, слышались звуки.

Следуя этим воображаемым подсказкам, Такэда перекладывал листы, подчеркивал, делал пометки, что приводило к формированию четких и ясных выводов.

– Так, хорошо, – произнес Такэда. – Я бы остановился на разработке «Маруяма электрик индастриз». По ней максимальное количество данных. Дай мне словесную выжимку по их прототипу, а то в текстах очень много воды.

– Суть в воздействии на мозг через сетчатку глаза. Мы не видим инфракрасное излучение потому, что излучение с длиной волны в районе тысячи нанометров передает сетчатке так мало энергии, что мозг не интерпретирует сигнал, как видимый свет. Но это не значит, что сетчатка и мозг вообще никак на такое воздействие не реагирует, что и показали исследования с двухфотонной изомеризацией. Мозг реагирует на инфракрасное излучение, просто не передает эти данные в сознание, оставляя их в подсознании. Этим и воспользовались специалисты «Маруяма». Они кодируют сложные цифровые последовательности в виде инфракрасных импульсов. Человек как бы ничего не видит, потому что мозг не передает сигнал для обработки в зрительном поле, но подсознание пытается расшифровать поступающую информацию. Примерно за полминуты мозг отслеживает, что информация носит не хаотичный характер и все более сосредотачивается, чтобы ее расшифровать. Через сорок секунд наступает момент, когда все вычислительные ресурсы мозга занимаются только этим, и мозг как бы зависает. При этом его сопротивляемость к внушению падает, фактически, до нуля. На испытаниях, через сорок секунд после включения прототипа, человеку давали словесные команды, которые он бы никогда в здравом уме не выполнил, но под этим воздействиям он выполнял их, как робот.

– Отлично. Что представляет собой прототип?

– Это очень простое устройство, содержащее в себе лишь запоминающее устройство с кодом, систему питания и инфракрасный лазер, генерирующий рассеянное инфракрасное излучение. Оно пробивает даже через опущенные веки, а вот если ладонями глаза закрыть, уже нет. Но, поскольку излучение генерируется за пределами видимого спектра, человек не отдает себе отчет, что на него производится воздействие.

– Коварная штука. – Такэда поморщился. – Но полезная в нашей ситуации. Размеры?

– Тут сложнее, – ответила Реми после короткой паузы. – Вообще эту технологию создавали для применения на многолюдных улицах и площадях, для противодействия массовым беспорядкам. Устройство, вроде небольшого прожектора, установленного на бронированной базе. Но выяснилось, что в городе оно работает не очень хорошо – любые тепловые помехи превращали сложный сигнал в хаотичное мерцание, и воздействие на мозг оказывалось недостаточным, чтобы отключить сознание и дать прямой доступ к подсознанию. Те, кто попадал в прямой луч вырубались и становились подвержены внушению, им можно было приказать хоть разойтись, хоть построиться в колонну по три и проследовать в ближайший полицейский участок. Но за пределами прямого луча ничего не происходило, и даже, напротив, неосознаваемая нагрузка на мозг повышала агрессию и мотивацию к противодействию силам правопорядка. Проект сначала заморозили, затем сменили область применения.

– На более индивидуальную, наверное, – предположил Такэда.

– Да. В условиях отсутствия тепловых помех система работает прекрасно.

– Что может стать помехами?

– Все, что генерирует достаточно тепла. Выстрел, проехавший мимо робокар с нагретыми обмотками моторов, зажженная сигара, пиротехника демонстрантов, любые искровые разряды. Грубо говоря, на улице применение неэффективно. Но в помещении дело другое. В связи с этим габариты прототипа уменьшили до размеров вишневой косточки. Элемент питания, крошечный чип, инфракрасный лазер, небольшой динамик и заранее записанное на чип вербальное послание. Подбрасывается кому‑то в помещение и через сорок секунд человек превращается в зомби, начинает беспрекословно выполнять записанный вербальный приказ.

– Идея отменная. – Такэда задумался. – Остаются два вопроса. Как украсть прототип и как его подбросить императору. С первым придется разбираться нам, со вторым сэнсэю. Поставь его в известность, на что мы нацелились. Надо дождаться Ронина и думать дальше, уже, скорее всего, в силовом ключе.

– Вообще‑то устройство неоткуда воровать, судя по всему, – ответила Реми. – Его не существует в собранном виде.

– Это как?

– Незачем. Там вся суть в прошивке, то есть в алгоритме самого сигнала. Остальное можно взять где угодно. Компоненты всеобщего применения. Думаю, надо украсть прошивку, а Мизуки соберет прототип. Хотя, конечно, старые устройста, которые создавались для разгона протестных акций, где‑то складированы, но у меня нет информации, где именно.

– Ты можешь скачать прошивку дистанционно?

– Пока не нашла сервер, на котором она хранится. Но если он подключен к сети, найду и солью. Проблема в том, что мне неизвестна сигнатура кода, и придется перелопатить колоссальный объем информации, чтобы найти нужное.

– Ясно. Так, погоди, у меня есть идея. Поищи в открытых источниках, был ли у «Маруяма электрик индастриз» с кем‑то из конкурентов конфликт, или, возможно, с властями, журналистами, сотрудниками.

– Хорошо. А в чем ваша идея? Поясните, мне легче будет искать.

– Ну, смотри, – ответил Такэда. – Давай допустим, что «Маруямо» кто‑то перешел дорогу и совершает действия не в их интересах. Что бы ты сама сделала?

– Гениально! Вот что значит Ищущий! Вы правы. В этом случае я бы использовала прототип, чтобы внушить оппоненту мотивацию к выгодным мне действиям.

– Конечно. Хард у устройства простейший, и обладание софтом позволяет корректировать поведение любого человека, которому устройство удастся подбросить. Вывод? Нам надо найти в открытых источниках, кто пытался перейти дорогу дзайбацу, а потом резко сменил линию поведения.

– Ищу!

Через три часа вернулся Ронин, и Такэда вкратце рассказал, чем был занят.

– Очень интересно! – согласился Ронин. – Обладая таким прототипом, они точно его кому‑то подбросили, иначе и быть не может.

– Реми нашла много возможных вариантов, – ответил Такэда. – Но, я думаю, надо начинать с тех, куда легче проникнуть, чтобы найти подброшенный прототип и снять с него прошивку. К примеру, есть в газете статья о рабочем, которого уволили, он в ответ выдвинул обвинения против руководства «Маруяма электрик индастриз», но потом неожиданно отказался от обвинений, хотя мог отсудить немалую сумму.

– Ага. К нему и наведаюсь. Уж в обычную квартиру вломлюсь без проблем.

– Не сомневаюсь. А как прототип будешь искать?

– В устройстве есть лазер, значит, и линза, – ответил Ронин. – Нужно попросить Мизуки сделать что‑то вроде «антиснайпера», способного обнаружить в помещении линзу по отраженному свету. Просканируем и найдем. Реми, свяжись с Мизуки, мы едем к ней на производственную базу. С тебя адрес квартиры рабочего и его график перемещения.

– Да, ловите, – ответила Реми и отправила данные на монитор.

К вечеру, вооружившись слепленным на коленке сканером оптики, Ронин и Такэда подъехали к высотке общежития для рабочих в небогатом спальном районе.

– Надеюсь, консьержа на входе нет, – пробурчал Ронин, надевая смарт‑очки.

Он выбрался из машины и направился к подъезду. Такэда поспешил следом, тоже цепляя на нос дужку очков. Дверь в подъезд, естественно, оказалась заперта, охранная система впускала жильцов только по отпечатку пальца. Пришлось звонить Реми, и через несколько секунд она уже ввела профиль отпечатков Такэды в базу биометрии жильцов. Тот открыл дверь и пропустил Ронина вперед.

– Консьержа нет, уже хорошо. – Ронин осмотрелся. – Есть шанс все сделать тихо.

Проблема состояла в другом – оборудование рабочего общежития оказалось допотопным, в дверях стояли механические замки вместо электронных, и Реми не могла их открыть.

– Знал бы, отмычку бы прихватил, – пробурчал Ронин. – С ноги выбивать, будет шумно.

– Реми, отключи всю телефонную связь в доме, – попросил Такэда. – Ронин собирается пошуметь, так что надо лишить жильцов возможности позвонить в полицию.

– Хорошо, – ответила Реми. – Отключено.

Ронин без затей вышиб дверь с ноги и пропустил вперед Такэду со сканером.

– Вы Ищущий, вы и ищите. – Ронин усмехнулся. – А я на стреме, чтобы кто‑то из суровых токийских пролетариев не насовал вам люлей.

Такэда включил наскоро слепленный сканер Мизуки, получившийся размером с мыльницу, и принялся бродить по комнате, направляя рассеянный лазерный луч то в одну, то в другую сторону. Но безрезультатно.

– Что там за грохот? – из коридора раздался сначала пьяный мужской голос, затем добрый удар, скорее всего по лицу.

Через несколько секунд Ронин втащил в комнату неравнодушного токийского пролетария и уложил вдоль плинтуса.

– Господин инспектор, пошевеливайтесь, а то на шум сейчас сбегутся.

– Погоди, – растерянным тоном ответил Такэда. – Странно, но тут нет ничего.

– Значит, уходим. Не хотелось бы тут всех перебить.

– Этот хоть живой?

– Живой, конечно! Хорошего же вы обо мне мнения! Словно я зверь какой‑то. Одно дело якудза, другое – рабочие.

– Балабол! – Такэда скривился и шагнул в коридор. – Кажется, служба безопасности как подкинула устройство, так его и изъяла.

– Похоже на то, – согласился Ронин.

Справа открылась дверь квартиры, но высунувшийся из проема мужик не успел ничего спросить, Ронин отправил его обратно в помещение мощным ударом ноги.

– В лифт! – приказал он Такэде.

Спустившись вниз, они покинули здание и заняли место в своем спорткаре.

– Выходит, добыть прототип нам не светит, – со вздохом произнес Ронин, трогая машину с места. – Его как подбрасывают, так и изымают.

– Если вообще подбрасывают… – негромко ответил Такэда.

– Это в каком смысле?

– В прямом. Погоди, не мешай, у меня есть идея. – Он вызвал Реми и добавил: – Реми, прослушай входящие звонки нашему рабочему в вечер перед тем, как он отказался от обвинений в суде.

– Что искать?

– Формулу внушения. Мне кажется, устройство не подбрасывают в комнату, а воздействуют иначе. Ты говорила, существует прототип, вроде прожектора, и действует он только в пределах луча. Что если человеку звонят по телефону, сорок секунд заговаривают зубы, при этом передают инфракрасный сигнал прямо через окно, а когда клиент доходит до нужной кондиции, произносят формулу внушения прямо по телефону?

– Проверила, вы правы, так и есть. Внушение рабочему было проведено по телефону с одноразового смартфона.

– Хорошо. Тогда нам придется спровоцировать службу безопасности «Маруяма электрик индастриз» на применение устройства. В известном нам месте, в известное время. Иначе нам штуковину не добыть.

– Интересно, как же мы можем их спровоцировать? – Ронин глянул на Такэду.

– Реми, ты могла бы отправить сообщение от имени Ямагути Мидзуны?

– Вы о самой скандальной журналистке утренней «Токио симбун»? – удивился Ронин.

– Конечно. – ответила Реми. – Что написать?

– Напиши в форме шантажа на имя секретаря правления «Маруяма электрик индастриз», типа, я раскопала информацию о создании и тайном применении психотронного оружия, и если завтра днем вы не заплатите денег, послезавтра материал появится в утреннем выпуске. Сумму укажи достойную Мидзуны.

– Готово, – ответила Реми.

– Отлично. Посмотри, где сейчас Мидзуна находится, и направь нас туда.

Через час Ронин и Такэда, оставив машину поодаль, заняли позицию в саду загородного дома, в котором Мидзуми решила провести ночь со своей любовницей. Об этой связи ходили упорные слухи, значит, место удачное, служба безопасности «Маруяма» тоже это место найдет без труда.