Текст книги "Клан Тора.Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Янковский

Соавторы: Евгений Юллем
сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 60 страниц)

– Частный борт, легкий джет А‑417, принадлежит совету мануфактур «Кендзо». Запрос на взлет подал, стоит в очереди, полоса B‑12, ориентировочный выход на полосу через пятнадцать минут.

– Когда был подан маршрутный план диспетчеру?

– Через четыре минуты после звонка из полицейского участка. Но в списках пассажиров этого рейса нет оябуна Гиндзо. Там вообще нет пассажиров, только экипаж.

– Заявленный полет куда?

– Сеул.

– Так, хорошо. Дай мне самую высокую точку в городе, над которой заявлен маршрут рейса, – попросил Такэда.

– Частный небоскреб «Огненная стрела». Раппонги, в пяти кварталах от вас.

– Жми туда!

– Что вы задумали? – удивился Ронин.

– Это не я задумал, это наш оябун оказался предельно хитрожопым. Реми его не видит, потому что он не собирается покидать свою нору привычным для нормальных людей способом. Ни пешком, ни на робокаре.

– А как тогда?

– Слышал про систему под кодовым названием «Воздушный крюк» для эвакуации агентов?

– Это воздушный шарик, что ли, который захватывается самолетом, а к веревочке человек прицеплен? Вы серьезно?

– Более чем.

– В жизни бы до этого не додумался.

– У тебя есть с собой хоть что‑то похожее на снайперку?

– Ну, винтовка хорошая, «Хеклер и Кох». С оптикой.

– Отлично. Нам с ней надо подняться на крышу соседнего небоскреба.

– Конкретного или любого?

– Любого. Просто нужна высокая точка для стрельбы. Когда с крыши запустят воздушный шарик, надо его сбить, и крыса окажется в ловушке.

– Тогда лучше не небоскреб, а башенный кран. – Ронин указал на одну из пяти решетчатых ферм, торчащих вокруг строительной площадки. – Прекрасная позиция для стрельбы. Только винтовка, конечно, не для таких дистанций.

– Другой нет, – резонно заметил Такэда.

– Да, другой нет.

Игнорируя отчаянную жестикуляцию рабочего на въезде, Ронин въехал на стройку, виляя между тяжелыми робокарами, похожими на цепочку муравьев. Оказавшись на территории, он направил байк к ближайшему крану и остановился возле бетонного постамента.

– Он управляется дистанционно, человека наверху нет. – Такэда выбрался из седла и взглянул вверх, прикрывшись ладонью от солнца.

– Тогда отойдите. – Ронин подложил ручную гранату под толстый кабель, по которому осуществлялось управление краном.

Такэда спрятался за бочками с цементом, и тут же шарахнуло взрывом, перебив кабель.

– Теперь кран превратился в надежную неподвижную позицию для стрельбы, – констатировал Ронин, доставая из седельной сумки кофр с винтовкой. – Возьмите автомат, господин инспектор, и чтобы ни одна душа у подножия крана не оказалась.

– Я не буду стрелять в рабочих! – заявил Такэда.

– Стреляйте им под ноги, это, чаще всего, срабатывает. Особенно в случае с девятимиллиметровым автоматом в руках человека с разбитым лицом.

Впрочем, после того как взорвалась граната, желающих посмотреть, что происходит, как‑то не наблюдалось. Ронин полез наверх по служебной лестнице, а Такэда, вооружившись, залег за бочками.

Наверху свистел ветер, вращая лопатки анемометра.

«Примерно четыре метра в секунду», – прикинул Ронин.

На крыше «Огненной стрелы», действительно, суетились люди. Ронин прильнул к прицелу и сразу узнал оябуна Гиндзо, советника кумите Кубото. Дистанция для поражения ростовой цели была хоть и великовата, но посильной, вот только Гиндзо был одет в бронированный плащ, даже получше, чем у Ронина, с капюшоном, прикрывавшим голову. Впрочем, в голову с такой дистанции попасть можно только случайно, а это не тот случай, когда можно полагаться на удачу. В общем, для снайперской стрельбы оябун Гиндзо был фактически неуязвим. Да уж, прав Такэда, предельно хитрожопый типец.

Несколько человек, суетясь вокруг оябуна, начали надувать гелием из баллона небольшой воздушный шар с закрепленным на нем хитроумным устройством, в виде захвата, формой похожего на букву «V». Ронин прицелился в оболочку, взяв поправку на ветер, но стрелять не спешил, так как в кейсе рядом с баллоном отчетливо виднелось еще не меньше десятка таких же, но еще не надутых, шаров. Стоит один прострелить, надуют другой, а по позиции Ронина откроют огонь из куда более точных и дальнобойных винтовок. Похоже, оябун Гиндзо всерьез подстраховался, и тоже не склонен был полагаться на слепую удачу. В любом случае, Ронин не собирался раскрывать свою огневую позицию без уверенности в результате. Пока этой уверенности не было, и не было идей, как довести начатое до победного конца. Оябун в броне, в шар стрелять нельзя. Патовая ситуация.

Через минуту трос с закрепленным на нем шаром начал разматываться с небольшой лебедки, и когда достиг нужной высоты, подъем остановили, трос зафиксировали, а оябуну поверх плаща надели ремни, пристегнув их к тросу. Шар теперь висел настолько высоко, что попасть в него стало не проще, чем в голову, хотя он был намного больше в диаметре.

Ронин начал судорожно раздумывать, как выкрутиться из щекотливой ситуации. Ни одна из возможных целей не была доступна для гарантированного поражения. Но и упускать оябуна было нельзя. Особенно после укора сэнсэя. Это уже дело чести, без всяких соплей.

В голове пронеслись мысли, одна бредовее другой, от идеи перебить трос, выпустив в него весь магазин, до попытки ослепить пилотов самолета заклинанием. Но очевидно было, что умений Ронина для этого недостаточно, с учетом расстояния и массы других факторов.

Между тем раздался гул самолетных турбин, и легкий джет А‑417 с глубоким креном показался в небе из‑за небоскребов со стороны залива. Внутри шара включился мощный проблесковый маяк, да еще, наверняка, оболочку подсвечивали лазером, чтобы облегчить наведение при помощи автопилота. Время пошло на секунды. Джет приближался, опустив заднюю рампу, с которой свисала ответная часть захвата.

И тут Ронина осенило. Джет шел достаточно низко, и его габариты делали его единственной возможной мишенью для поражения из винтовки. К тому же за гулом турбин никто не услышит выстрелов и точно не поймет сразу, что произошло.

Ронин спешно изменил выставленную на прицеле дальность, вжал приклад в плечо, и дождавшись, когда самолет произведет результативный захват, выпустил весь магазин, целясь в турбину.

Оябуна сдернуло с крыши, амортизатор подвески растянулся на несколько метров, компенсируя хотя бы часть чудовищного рывка, затем сжался, и болтающегося на тросе оябуна начали подтягивать к рампе. Самолет набирал высоту, но три десятка пуль, попавших в турбину, даром для конструкции не прошли. Сломанные лопатки сорвало с вала, выворотив кусок обшивки, и в двигателе начал заниматься пожар. За самолетом потянулся широкий шлейф черного дыма.

Ронину стало нечего делать наверху, и он поспешил вниз, наблюдая, как самолет, начал терять высоту и выворачивать в сторону залива. Похоже, теперь пилотов больше волновали собственные шкуры, чем болтающийся на тросе оябун. Так или иначе, но его прекратили подтягивать. Он орал, махал руками, но вскоре самолет снизился настолько, что оябуна, как муху, размазало по стене попавшегося на пути небоскреба. Скорость была такой, что тело бывшего босса превратилось натурально в окровавленный кожаный мешок, набитый переломанными костями.

Самолет, продолжая медленно терять высоту, описал полукруг над городом и совершил аварийную посадку в водах залива, подняв тучу брызг.

Глава 11

Полковник Хикимори, глава Управления Перспективных Исследований Сил Самообороны, пил обжигающе крепкий черный кофе из чашечки тончайшего фарфора эпохи Мэйдзи. Нетипичный вкус для военного, впрочем, и сам господин полковник был человек нетипичный. Выпускник Токийского университета с одним из высших баллов в истории вуза, блестящий теоретик, которому пророчили большую карьеру в частном секторе руководителем какой‑нибудь исследовательской программы в крупном дзайбацу внезапно не смог отказаться от предложения поработать в управлении, которое являлось аналогом американской DARPA. Нет, конечно деньги и прочие материальные блага играли большую роль – но у каждого своя стезя, и идти по ней можно и не бедствуя. По крайней мере, здесь тоже крутились большие деньги, и можно было совершенно законно распоряжаться бюджетами, тратя их на развитие агентства. А Хикимори любил все контролировать, это был не задрот‑ботан, который кроме своей любимой области не знает ничего. Под его управлением агентство достигло определенных высот, причем таких, чтобы переманивать сюда одаренных выпускников токийских и не только вузов, втихомолку показывая пальцем на него и озвучивая в будущем сумму их зарплаты. Кстати, весьма немаленькой – постоянных сотрудников было всего пара сотен, остальные научные и опытно‑конструкторские разработки выполнялись силами специально отобранных и доверенных компаний‑подрядчиков, поэтому из бюджета довольно большая часть уходила в зарплатный и премиальный фонды только для постоянного состава. Хикимори не был сапогом по своей натуре и знал, что научники – существа нежные, на «ать‑два» ходить и тем более работать не могут, а вот сытый и обласканный научник, избавленный от несвойственных ему функций и обеспеченный всем необходимым для работы, способен творить чудеса. Ну а если неспособен – волчий билет в зубы, отрицательная характеристика и дальше следы неприспособленных к жизни научников терялись.

Хмыкая, он прокрутил новостную ленту. О, похоже журнашлюхи нашли новую тему из светских новостей! Два десятка богатых отпрысков загремели в больницу с поражениями мозга разной степени тяжести, двое скончались. Все было бы ничего, но эти двое – наследник бизнес‑империи «Тайдзо индастриз» и сын известного шоумена Косно. Полковник еще раз хмыкнул. Кто бы мог подумать, что у Косно, имевшего творческий псевдоним Моммо и выступавшего в платьях девочек‑школьниц мог быть взрослый сын? Или у артистов‑педерастов тоже дети рождаются? Вспомнив тонкий жеманный голос шоумена, полковник передернулся. Долго же, наверное, пришлось ему мучить жопу, чтобы кого‑то выродить. Невелика потеря. А клан Тайдзо найдет себе нового наследника, там вообще сточная канава, которая находилась вне интересов агентства. Пусть ширпотребом занимаются, кастрюли «Тайдзо» можно найти на половине японских кухонь. А у агентства они в черном списке с тех пор, как глава клана имел неосторожность появиться у Хикимори и практически в открытую предложить откат за возможный аутсорсинговый проект. Был вышиблен вон и с сопровождающими из кэймутай, охранявшими агентство, был грубо выдворен за пределы штаб‑квартиры с настоятельным пожеланием больше здесь не появляться. А то вдруг произойдет несчастный случай – знаете ли, в агентстве ведутся опасные эксперименты, и посторонним тут… ну, короче, понятно.

А вот от следующего пассажа полковник фыркнул так, что чуть не окатил кофе свой дорогой костюм от «Сэвил Роу». «По неустановленным данным пострадавшие использовали электронные наркотики. Как сообщил источник в управлении полиции Токио, здесь может быть замешана экспериментальная система нейростимуляции, разработанная одним известным дзайбацу. В настоящее время проводится дополнительное расследование.»

Вот это уже серьезно, и даже хрен к носу прикидывать не надо. Он уже знал, откуда ноги растут. Его управление давно занималось этой темой, еще с проекта «Некромансер». Вот только новым подрядчиком стала «Комисаки», разработавшая микроволновой нейроинтерфейс, воздействующий непосредственно на нужные области мозга. Судя по регулярным отчетам, разработка шла успешно, все получалось просто замечательно. В чем вся и прелесть независимых подрядчиков – дали задание, дали денег и с плеч долой, жди результатов. А как и с кем они взаимодействуют, где набирают добровольцев для опытов – никого не интересует. Предъявите результат, положительный или отрицательный, приложите к нему отчеты, получите оставшуюся часть денег. А вот теперь, внимание, вопрос: как экспериментальное устройство «Комисаки» попало к группе «золотой молодежи», использующей его не по назначению, а как цифровой наркотик? Это уже не просто скандал, это попахивает разборками на самом высоком уровне.

Полковник потянул к себе трубку защищенного смартфона. Надо начать с «Комисаки», точнее, с главы клана господина Кумагаи, которому и принадлежит «Комисаки».

– Кумагаи‑сан? Здравствуйте! Я полагаю, вы читали сегодняшние новости? – елейным голоском пропел он в трубку.

Господин Кумагаи читал, и не только читал. В «Комисаки нейро лэб» нагрянула полиция, и занималась выемкой документации с серверов фирмы.

– Я предлагаю вам встретиться через час в моем кабинете… Что значит «не могу»? – голос полковника стал похож на металлический ершик для чистки посуды, который, впрочем, прекрасно подходил и для других отверстий. – Через час, я сказал! И приготовьте объяснение, которое меня устроит. Или не видать вам вторую часть денег и в дальнейшем мы с вами больше не работаем. Что? Хорошо, жду.

Хикимори бросил трубку.

– Давно бы так, старый козел, – сказал он вслух. – Я доставлю тебе массу удовольствий. А бизнес‑гель ты не заслужил.

… Кумагаи, сидя в кресле напротив грозно сцепившего пальцы полковника, потел, несмотря на комфортные двадцать два градуса в кабинете.

– И что вы сделали? – вкрадчиво спросил полковник, глядя на Кумагаи взглядом голодного питона, приценивающегося к кролику, как того удобнее схарчить.

– Ну я поручил нашему субподрядчику провести полевые испытания прибора, – промокнул лоб платком глава клана.

Нет, «Комисаки» точно не быть теперь подрядчиком. Стопроцентно. Господи, с какими идиотами приходится работать, подумал Хикимори. Господин Кумагаи решил подшакалить на добровольцах. Причем не просто зажать деньги, выделенные на компенсацию испытуемым – в основном нищим и бездомным, которые хоть подработали бы нормально перед проявлением побочных эффектов. Он сделал еще проще – отдал прибор субподрядчику. А то, что им оказался оябун синдиката Кикути‑кай, это так, совершенно случайно, чистое совпадение. И то, что якудза использовали этот прибор, ведя свою статистику и ухитрившись на нем еще и деньги заработать – о да, это чистейшее совпадение, так планеты сошлись.

– Но как ваши «субподрядчики» ухитрились пролюбить прибор? Разработанный по заказу министерства обороны? Использующий новые технологии? – прищурился полковник.

– У них возникли трения с конкурентами, – сказал робко Кумагаи. – По слухам, это была Тора‑кай.

– Да ладно мне сказки рассказывать, – расхохотался полковник, откинувшись на спинку кресла. – Тора‑кай не существует, у меня есть результаты официального расследования. Это страшилка для якудза, используемая другими якудза.

– Я и говорю, по слухам. Хотя есть человек, который может рассказать правду, – прищурился в свою очередь Кумагаи.

– Устройте мне встречу с этим человеком, если он есть. И да, «Комисаки» теперь выпутывается сама, без малейших ссылок на агентство или министерство обороны. В противном случае… – Хикимори не стал договаривать. Кумагаи и так поймет, что вдруг может произойти несчастный случай – от ДТП до случайного «взрыва бытового газа», вызванного пуском ракеты с беспилотника. Да мало ли что, в Токио сейчас небезопасно – банды байкеров, война якудза, непонятные киллеры. В общем, лучше поберечься. – Жду.

– Вы издеваетесь? – спросил Хикимори, когда машина Кумагаи свернула в район Раппонги, покатив по задворкам, заваленным мусором. Похоже, местные жители не особо заботились о санитарии или отсутствии оной, предпочитая выкидывать использованные шприцы, презервативы и пустые бутылки куда попало, мимо заваленных мусорных контейнеров. Полковник видел здоровенного откормленного крысюка размером с собаку, сидящего на крышке помойного бака и проводившего их джип недобрым взглядом, словно бы оценивая, стоит ли связываться с этой консервной банкой, внутри которой явно было свежее мясо.

– Ну извините, господин полковник, – поглядел на него в зеркало заднего обзора Кумагаи. – Какой район – такие и его обитатели.

– Я как‑то не в курсе, – съязвил полковник. В такие места он не заходил, как и любой нормальный человек в здравом уме и трезвой памяти. А лично он предпочел бы взять с собой взвод огнеметчиков, чтобы в случае необходимости выжечь весь этот блядюшник и бомжатник к гребене матери.

– Мы приехали, – Кумагаи остановил джип на небольшой площадке‑перекрестке.

– И сколько нам здесь ждать? – поинтересовался полковник, поправляя кобуру пистолета, неудобно впившуюся в ребра и глядя на пару подозрительных типов на байках, мазнувших взглядом по их машине и старательно отведя глаза.

– Не беспокойтесь, здесь с нами ничего не случится. Наклейку с иероглифом на крыле видите? Опознавательный знак для своих – считайте, пропуск в этот район и охранная грамота одновременно.

– Не буду спрашивать, как вы этого добились, – хмыкнул Хикимори.

– Ну видите ли, в нашем мире надо иметь не только официальные контакты, но и чисто дружеские и взаимовыгодные со всеми сословиями, – усмехнулся Кумагаи.

– В вашем мире, вашем, – уточнил полковник. – Не надо путать.

– Ну пусть в моем, – вздохнул Кумагаи. – Надо же кому‑то быть посредником между мирами. А, вот и наш связной.

Хикимори увидел, как к машине, подтягивая ногу, подходил парень, одетый по моде сятэй – кожаная куртка с клепками, черные джинсы и столь же черная футболка.

– Что у него с мордой? – Хикимори с профессиональным интересом рассматривал повязку на пол‑лица, прилепленную грязным пластырем.

– Сейчас и узнаем, – Кубота открыл заднюю дверь. Хикимори досадливо поморщился и отодвинулся подальше от двери – как‑то с этим эталоном чистоты сидеть на одном сиденье не хотелось. Хорошо, хоть маска на лице есть – как в целях конспирации, так и от слюней якудза, которые при разговоре будут разлетаться в воздухе.

– Кумагаи‑сан? – наклонился парень над открытой дверцой.

– Садись, Нобуо. И дверь закрой, есть разговор.

– Ну что же, разговор так разговор, – согласился Нобуо, неуклюже, как будто оберегая раненую ногу, влезая на сиденье. Хикимори поморщился – якудзе явно не помешал бы душ, причем с хлоркой. Пованивало от него изрядно.

– Расскажи моему другу все, что ты говорил мне, – сказал Кумагаи.

– Что‑то ваш друг смахивает на мусора, как я погляжу, – прищурился Нобуо.

– Я ни на кого не смахиваю, – сказал полковник.

– Что он не мусор, я ручаюсь, – сказал Кумагаи. – А если что он и смахивает, то…

– Ближе к теме, – прервал его полковник. – Я не мусор, и этого достаточно.

– Как скажете, – пожал плечами Нобуо. – Так что рассказать?

– Что случилось с вашим кланом.

– Наш клан? Его больше нет. Уцелели может несколько сятэев и кёдаев. Так что теперь я ронин.

– Это оттуда? – кивнул на его повязку полковник.

– Да. И дыра в ноге, – поморщился якудза, и достав оранжевую пластиковую тубу с таблетками, выудил оттуда белый кружочек и проглотил насухую.

– Вам надо в больницу, – сказал полковник.

– Такие, как я, в больницу не ходят, – усмехнулся Нобуо. – Ничего, лепила подлатал, переживу, не впервой.

– Так что же случилось с вашим кланом?

– Как и говорил, нет больше клана. Уничтожен Тора‑кай. Почему они на нас взъелись – не знаю. Никто не знает, даже глава десяти семей. По крайней мере, Мацубара‑гуми не стали вмешиваться в разборки, оставив нас наедине с этими дьяволами.

– Дьяволами? – переспросил полковник.

– Ну, по крайней мере, не все из них люди, хотя двух я знаю точно. Бывший мусор Такэда и наемный убийца на службе кланов Ронин, – Нобуо машинально потрогал повязку на лице.

– Значит, вы утверждаете, что Тора‑кай существует? – спросил Хикимори.

– Ничего я не утверждаю, – сказал Нобуо. – Мои раны говорят сами за себя. А получил я их не далее, как несколько часов назад, когда эти двое вломились на нашу территорию и перебили всех подряд, не разбираясь.

– Всего двое? Людей? – немного иронично спросил полковник.

– Тут – да, а вот до этого была разборка на складе, когда оябун пытался выйти на Тора‑кай и захватил известного их члена. – Тогда те двое были не противники, против них два клана выдвинули лучших оставшихся бойцов. Был большой бой, один захвачен, второй зажат в угол. И тут приехали остальные из их синдиката.

– И что же случилось дальше?

– Дальше? Большинство мертвы, некоторые пропали. Я сам там не был, поэтому сказать не могу.

– Но тогда что вы можете еще сказать?

– Что все операции против нашего клана были хорошо скоординированы и четко проведены, чувствуется армейская подготовка. Хотя там один Ронин, бывший вояка по слухам, чего стоит. Но там не только он, и вот оставшиеся – чертовы маги, которые валят всех направо и налево, даже не прикасаясь к ним.

– Маги? Вы уверены? – спросил полковник. В задачи агентства входило и это, как перспективные оборонные технологии.

– По слухам тех, кто чудом уцелел.

– То есть сами вы этого не видели? – уточнил полковник.

– Я видел, как этот чертов Ронин использовал фокусы, которые кроме как магией объяснить невозможно.

– И все? Расскажите мне о вашей лаборатории, где было устройство нейростимуляции.

– Дрочилка что ли? – усмехнулся Нобуо.

– Вы ее так использовали? – удивленно поднял брови Хикимори.

– Ну а как еще? – хмыкнул Нобуо. – Гонять порнуху прямиком в мозги – это здорово.

– Пробовали?

– Нет, куда там, – махнул рукой Нобуо. – Во‑первых, нас к ней не подпускали, а во‑вторых столько дешевого влажного мяса вокруг – только свистни. Суррогаты не люблю. Они, похоже, тоже – уничтожили наш заводик по производству секс‑кукол.

– Что еще?

– Да много чего. Почти все имущество клана и почти всех его членов. Клана больше нет, как я уже сказал.

– Может быть, это вовсе и не Тора‑кай?

– Они. Также расправились и с кланом Тамуро, так же как с Ивамото и Сэки. Не знаю, чем они помешали.

Полковник скривился под маской. Эти отбросы, борёкудан, и должны уничтожаться. Нечего всяких уродов плодить, чтобы они засирали все подряд, как кучка мух. Но вот редкая избирательность заставляла задумываться о целях этой группы людей – в синдикат Тора‑кай он не верил, больше клуб по интересам.

– Ладно, – сказал полковник, поправляя маску. – Я вас услышал. Как с вами связаться в случае чего?

– А никак, – оскалился якудза. – Меня вы никак не найдете, только через Кумагаи‑сан, и то не всегда.

– Этим и объясняется беспомощность кэйсацу по борьбе с кланами, – пробормотал себе под нос Хикимори.

– Не только этим, – усмехнулся якудза, услышав его бормотание. – А еще и тесным сотрудничеством на общее благо. Где кончается кэйсацу и начинается якудза – никто не знает. И потом, оказание друг другу мелких услуг помогает поддерживать порядок вот в таких вот районах. Беспредел и реки крови не нужны никому… кроме Тора‑кай.

Якудза потянул ручку двери, и, хромая, вышел из машины.

– Убедились? – спросил Кумагаи.

– Пока нет, но надо все проверить.

– Ну проверяйте, проверяйте, – хмыкнул Кумагаи, сдавая машину задом. В свете стоп‑сигналов осветилась грязная кирпичная стена с наскальной живописью аборигенов, стоящих на низком уровне развития. – Когда проверите, сообщите мне, прикроет ли все‑таки ваше агентство «Комисаки», оказавшее вам такую услугу.

Хикимори промолчал – он не любил, когда ему напоминают об одолжениях.