Текст книги "Клан Тора.Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Янковский

Соавторы: Евгений Юллем
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 60 страниц)

Глава 14

Ночь прошла спокойно. Такэда и Ронин хорошо поужинали, разошлись по комнатам и уснули. А наутро Такэду разбудил запах яичницы с беконом. Устоять перед этим было трудно, Такэда надел кимоно и поспешил на кухню.

– Сегодня у нас завтрак чемпионов, – сообщил Ронин, доставая контейнеры из кухонного комбайна. – Много белка, много желтка, и жир.

Такэда уселся за стол и произнес:

– Чувствую подвох.

– Я уже несколько раз пел оду вашей интуиции, поэтому опущу эту часть. Да, подвох есть. Что вы знаете о клане Кикути?

– Ну… Мелочевка. В основном наркота. Есть свои фермы в глухих джунглях на материке, но выше определенной планки они не прыгают. Погоди, а ты сам о них что, не знаешь?

– Вот, не сталкивался, – ответил Ронин. – Они меня не нанимали, меня против них не нанимали тоже. В общем, остались как‑то в стороне от моего внимания.

– А теперь попали? – удивлено спросил Такэда.

– Попали, но не в зону моего внимания, а в зону внимания нашего покровителя.

– Понятно. Отдыха не будет.

– Однозначного ответа на этот вопрос я дать не могу. Он сказал, что сильно спешить не надо, у него тоже какие‑то дела, и его не будет на связи. Но мой опыт взаимодействия с криминальными структурами показывает, что после уничтожения Тамуро‑кай и серьезного пинка по финансовому стержню клана Кубота, стабильность межкланового взаимодействия сильно нарушена, и начнутся движения, которые не в наших интересах.

– Например?

– Например, Кикути, которые, как вы выразились, не перепрыгивали определенной планки, могут ее перепрыгнуть, чем усложнят нам работу.

– Да я бы и так их не стал недооценивать. – Такэда вздохнул. – Маленькие пауки часто опаснее крупных. Если брать, что мне известно о Кикути, то там ничего хорошего. Другие кланы имели полулегальный бизнес, делали длинные инвестиции, вроде изучения магии, создания и освоения передовых технологий, вроде андроидов. В результате они крепко стояли на ногах, но не имели очень уж больших оборотных средств, все было вложено в недвижимость и средства производства. С Кикути все иначе. Они рвачи. Долгосрочных инвестиций не делают, орудуют больше на материке, чем в Японии. Источники финансирования – грабежи, рэкет, наркотики.

– Ну, я бы сказал, что это хорошо, – прикинул Ронин.

– Чем?

– Хотя бы тем, что если они не инвестируют в будущее, а кладут все в карман, значит, у них оборона слабенькая. Ни нормальной брони, ни нормального оружия, ни ПЗРК, ни ударных дронов.

– Может и так, но они добывают деньги, в основном, силовым путем. У них много боевиков нижнего звена. Оружие не супер, но его тоже много. Набирают они самое отребье, берут под крыло байкеров, гопоту, кто готов за еду работать. В общем, не так уж там все и радужно. Да у них нет продвинутых штучек, как у тебя, но зато у них орава головорезов, а нас двое.

– Ну… – Ронин задумался. – Как говорили древние римляне, дескать, победа требует подготовки. Вы знаете какой‑то из их объектов?

– Они промышляют одним из самых древних способов, приписываемых якудза – портовой контрабандой и контрабандой вообще. У меня были информаторы в порту, там есть несколько строений, которыми через подставных лиц владеет Кикути.

– Порт не подходит, – уверенно заявил Ронин. – Там сейчас все на ушах стоят после устроенного нами пожара. И якудза, и полиция, и силы самообороны. К тому же, пока наш покровитель занят, его хакер не будет за нами подчищать изображение с камер и отводить внимание «Реми». Пару дней нам самим о себе придется позаботиться и поосторожничать. Так что порт отпадает, туда мы соваться не будем. Еще варианты?

– Из известных мне еще два. Один – большой склад на северной окраине, в промзоне. Управляет им вака‑гасира клана Кикути по прозвищу Комори, специалист по рэкету и крышеванию, но по совместительству окучивает всякое отребье – уличных продавцов наркоты, байкеров, грабителей. Типа, разрешает им щипать народ, но за это берет процент или нагружает своей работой.

– Ага. – Ронин с пониманием кивнул. – Понятное дело, что платить процент никто не хочет, соглашаются на работу.

– Именно. А работа – продавать наркоту. Поэтому склад имеет легальную часть, контрафактные строительные материалы, которые где‑то за городом производят и выдают за фирменные. Ну, короче, такое, за что, в крайнем случае, можно отделаться штрафом. К тому же старшие инспекторы участков вокруг складов на прикорме, и особо нос в дела Комори не суют. Ну и вторая часть склада нелегальная. Это наркота, замаскированная то в мешки цемента, то в банки с краской. Ее Комори фасует и раздает всякой шушере, та ее продает на улицах. Шушера эта, с одной стороны, не часть клана, с другой шакалит на клан, поэтому на них никто не наезжает. Типа под крышей.

– С этим местом понятно, – задумчивым тоном произнес Ронин. – Народу там слишком много ошивается, сложная цель. Приезжают, уезжают. Не вломишься, как в бордель Кубота или в небоскреб Акайя. Точнее, вломиться можно, но толку мало. Если там из членов клана только Комори, то единственное, что там можно сделать – уничтожить наркотики.

– Вполне достойная цель. – Такэда пожал плечами.

– Для полицейского инспектора, возможно, но не для нашего покровителя. Он велел нанести существенный урон клану, а не слить небольшую партию дури. Какое второе место?

– Оно еще сложнее. Это корабль. Такая, хорошо восстановленная и оборудованная посудина в стиле ретро. Совмещает в себе ресторан, публичный дом и притон любителей запрещенных веществ. Это основной централизованный пункт сбыта наркотиков. Они болтаются в море, в порт не заходят вообще, а проверять их в море устанешь. Корабль большой, полицейских много катером не привезешь. Заправляет там всем целый камбу клана, которого все зовут Санда. Клиенты туда сами прибывают на собственных посудинах, а у кого собственных посудин нет, те Санду не особо интересуют с финансовой точки зрения. Известно, что Санда всегда на корабле.

– Тоже не особо лакомый кусок. – Ронин нахмурился. – Получается, там в основном клиенты и этот Санда.

– Не совсем. Корабль большой, это некогда выведенный из эксплуатации океанский лайнер начала века. Часть клиентов со стороны, но немалая часть своих, членов клана. Лучшего безопасного места, чтобы заторчать, не найти. А торчат в Кикути почти все, включая Санду. Был даже скандал, когда к нему из‑за передоза пришлось вертолетом медиков высылать. Они его спасли, и теперь Санда своих медиков на корабле держит. А кого не спасают, выкидывают за борт, тоже очень удобно.

– Так‑так! – Ронин оживился. – Это уже интереснее. Значит, там чуть ли не весь цвет клана?

– Не весь, конечно, многие на своих точках, вроде Комори, но многие.

– Отлично! Тогда с корабля и начнем. Как туда попасть?

– Этого я не знаю, – признался Такэда. – И мало кто вообще знает. Корабль все время движется, и координаты в газетах не публикуют, как ты понимаешь. По сути, это закрытый клуб, куда изначально гости попадали исключительно по приглашениям, в которых сообщалось, где и когда находится корабль. Затем постоянные члены клуба получили возможность приглашать своих друзей, поручившись за них, те тоже со временем становились постоянными клиентами, и так, подобно снежному кому, но без случайных людей. Если кто‑то за кого‑то поручился, а иначе на корабль не попасть, то он за него отвечает, причем, серьезно.

– Плохо. То есть, если мы просто наймем посудину, мы корабль не найдем, а если найдем, нас туда не пустят.

– Именно так. Но я знаю одного постоянного клиента. Бизнесмен, господин Ватанабэ.

– Лично знаете? – Ронин удивился.

– У него из офиса пару лет назад увели ценную статуэтку. Он обратился в полицию, статуэтку нашли, обвинив в краже уборщика, гайдзина. Но в процессе осмотра на месте я видел его фотографию с девушками на корабле Санды. Спутать не спутаешь, кораблик приметный, в этих водах единственный.

– Уже хорошо, – одобрил Ронин. – Тогда у нас появляется шанс. Где этот Ватанабэ обитает, известно?

– Известно, где обедает, – ответил Такэда.

– Отлично. В городе?

– Да.

– Тогда доедайте яичницу и помчались. И костюмчик свой роскошный наденьте. Нам надо снова изобразить богатея.

Господин Ватанабэ владел рестораном в центре Токио, и обедал там, словно не доверяя чужим поварам. Ронин и Такэда оплатили парковку у ресторана и терпеливо ждали прибытия владельца.

– Вон его машина, – указал Такэда на подкативший робокар, стилизованный под лимузин конца двадцатого века. – Офис у него в двух кварталах, я там был.

– И он каждый раз на обед так катается, вместо того, чтобы организовать его в офисе? – Ронин хмыкнул.

– Говорят, он так мотивирует персонал ресторана. Работники чувствуют себя причастными, и все такое. Но, я думаю, причина в чем‑то другом, хотя, в чем бы она ни была, последние два года ничего не меняется.

– Обожаю стабильность. Чем стабильнее цель, тем в нее легче попасть. Дальше действуем так. Вы прикидываетесь голодным гостем, занимаете место за столиком, сообщаете, что ждете друга и заказываете омара с вином. Карту я вам дал, можете не экономить. Я в это время осматриваю черный ход, особенно меня интересует выход из кухни к утилизаторам, куда выносят объедки. Потом присоединюсь к вам. Давайте, живее! Надо успеть занять позицию и выяснить, где будет набивать желудок господин Ватанабэ.

Такэда поспешил выбраться из фургона и направился в ресторан.

– Мне столик на двоих, – сообщил он встречавшему его менеджеру. – Я жду друга.

– Да, конечно!

Менеджер отвел Такэду за столик. Тем временем господин Ватанабэ вошел в принадлежащее ему заведение в сопровождении красивой женщины, скорее всего секретаря, и одного охранника, черты лица которого не были обременены интеллектом. Навстречу им, едва не спотыкаясь, выскочил метрдотель и, непрерывно кланяясь, пригласил Ватанабэ в отдельную кабинку. Охранник остался снаружи, женщина вошла внутрь.

Ронин покинул кабину фургона и обошел здание ресторана, внимательно отмечая все дополнительные входы и выходы. Одна дверь, судя по расставленным возле нее утилизаторам, как раз и являлась техническим выходом с кухни.

Удовлетворившись осмотром, Ронин тоже вошел в ресторан, сообщил, что его ожидают, и подсел за столик к Такэде.

– Объект в той кабинке. – Такэда чуть сдвинул салфетку на столе, уголком указав нужное направление.

– Едим омара и ждем, – сообщил Ронин.

– Ждем чего?

– Когда объект, как вы выразились, соблаговолит отлить. Не поедет же он в офис с полным мочевым пузырем после обеда.

Они налегли на омара, запивая его белым вином, но ожидание затянулось, пришлось заказать дополнительные закуски.

– Надо же, ему точно больше пятидесяти, а ни простатит не беспокоит, ни почки, – пробурчал Ронин. – Я уже ссать хочу, а он держится.

– Может, он на вино так не налегает? – с усмешкой спросил Такэда.

– Вы лучше не перепутайте, что надо делать, – парировал Ронин.

Наконец, портьера, закрывавшая кабинку, чуть колыхнулась, и он поспешил в туалет, чтобы опередить Ватанабэ. Через минуту и Ватанабэ двинулся к туалету в сопровождении охранника. Такэда приложил карту к таблетке считывателя, расплатился и вышел из ресторана.

В первую очередь он забрался в кабину фургона и надел смарт‑очки, включив их в режим гарнитуры.

– Я на месте! – сообщил он в эфир.

– Хорошо. Я тоже на позиции, – ответил Ронин.

Встав у стены за дверью, он дождался, когда войдет охранник, резким движением вколол ему в плечо транквилизатор, а затем, для гарантии, нанес мощный удар в голову. Когда верзила растянулся на полу, Ронин затащил его в кабинку, водрузил на унитаз и закрыл. Затем выскочил из туалета, выхватил пистолет с глушителем и направил его в лицо удивленному Ватанабэ.

– Дернешься или крикнешь, мозги долой, – спокойно произнес Ронин. – Ты мне что живой, что мертвый, без разницы, платят одинаково.

– Кто бы тебя ни нанял, я заплачу больше! – уверил Ватанабэ.

– Интересное предложение. – Ронин задумался. – Где мы это можем обсудить?

– У меня в офисе, – с готовностью предложил Ватанабэ.

– Хорошо. Только светиться я не хочу, раз такой поворот дела. Если я вас отпущу, сам стану мишенью. Поэтому давайте выйдем через черный ход, тихо, мирно. У меня там машина, на ней доедем до офиса. Секретарше позвоните, скажете, чтобы она тоже ехала в офис.

– Да, конечно!

– Не сейчас. Из машины.

Спрятав пистолет под полу пиджака, Ронин жестом велел Ватанабэ идти вперед, а сам двинулся следом, всем видом демонстрируя, что держит его на прицеле.

К этому времени Такэда подогнал фургон к техническому выходу, припарковал возле утилизаторов и открыл дверь салона.

– Сюда, господин Ватанабэ. – Он жестом пригласил его в салон.

Затравлено озираясь, чувствуя, что его облапошили, и ни в какой офис не повезут, Ватанабэ попытался ввалиться обратно в кухню, но получил добрый пинок от Ронина, а затем еще парочку, загнавших его в салон. Там Ронин без затей его скрутил и сделал болезненный укол в район поясницы у самого позвоночника.

– Что это? – воскликнул Ватанабэ.

– Сядьте в кресло, успокойтесь и не дергайтесь, – велел Ронин. – Мы сейчас поедем, я вам по дороге все объясню.

Такэда ввел данные в автопилот и тот повел робокар прочь от ресторана.

– Итак, начну с главного, – произнес Ронин. – Укол, который я вам сделал, это имплантация небольшого, но достаточно мощного взрывного устройства вам под кожу. Убить он вас не убьет, но позвоночник перебьет с гарантией, и остаток жизни вы будете срать под себя и сосать бульон через трубочку. Кнопка детонатора у меня в часах. Все это нужно лишь для того, чтобы мотивировать вас на точное выполнение моих инструкций. Если вы попытаетесь скрыться, заряд сработает, как только вы окажетесь от меня в тридцати метрах. Попытаетесь дергаться, кричать, как‑то меня выдать кому‑то, я активирую взрывное устройство, и у вас нижняя часть позвоночника осыпется в трусы. До этого места все понятно?

– Да, – севшим голосом, ответил Ватанабэ. – Чего вы хотите?

– Наркотиков, водки из Российской империи и румяных девок посисястее, – ответил Ронин. – То есть, мне жизненно необходимо посетить плавучее заведение некого Санды.

– Я не знаю, о чем вы! – горячо воскликнул Ватанабэ.

– Плохо, – посетовал Ронин. – Если я ошибся, и вы никогда не были на корабле‑притоне Санды, то вы мне ничем не поможете, мне придется, чтобы замести следы, прямо сейчас отстрелить вам башку и выкинуть тело в залив. Поворачиваем к заливу, мы ошиблись, это не тот человек.

– Тот, тот! – затарахтел Ватанабэ. – Этот человек я! Не надо к заливу.

– То есть, ваша яхта не в заливе?

– Нет, она в Хирацуке.

– Ясно. Едем туда.

Такэда ввел новые данные в автопилот.

– До вечера вы побудете с нами, – продолжил Ронин. – А затем мы на вашей яхте покинем благословенный остров и отправимся немножечко покутить на корабль.

– То есть, ваша цель не я, а Санда? – догадался Ватанабэ.

– Ну, можно шире взять. Санда и его прихвостни.

– Но я не могу за вас поручиться, понимаете?

– Да, – отозвался Такэда из кабины. – Если он за нас поручится, а мы начудим, его все равно убьют. Ему выгоднее нас послать, погибнуть героем, а его родственники получат преференции от Санды. Если же он выполнит наши требования, его убьют, как предателя, со всеми вытекающими последствиями.

– Хм… – Ронин задумался. – Сложная задачка. Скажите, господин Ватанабэ, вы знаете, как именно убивают предателей клана Кикути?

– Знаю, – пробурчал Ватанабэ. – Засовывают по колено в бочку с цементом, а когда тот застывает, кидают в океан.

– Жестоко… – Ронин цокнул языком. – Мучительно. Страшно. Но я могу предложить более продвинутый сервис. Во‑первых, заряд, ломающий позвоночник, это очень больно. Так больно, что вы и представить себе не можете. Но, самое главное, эта адская боль не избавит вас от путешествия в царство Икучи в бочке с застывшим цементом.

– Избавит, если я не выдам, где корабль, – резонно заметил Ватанабэ.

– Да. Но тогда я не буду вам ломать позвоночник, а отвезу в тихое место, и придумаю вам такие веселые развлечения, что часика на два, а то и больше, это место тихим быть перестанет. Ну, речь о классике – иголки под ногти, высверливание зубов шуруповертом, сжимание яиц пассатижами…

– Ясно, – пробурчал Ватанабэ. – Бочка с цементом лучше.

– Вот, это разумно. Кроме того, от бочки я вас избавлю. Если сделаете все, как скажу, то в бочку вас зацементировать будет попросту некому. Риск есть. Меня могут убить, к примеру, и тогда вы отправитесь на дно. Вот только вероятность этого крайне мала. Или, если вы не очень верите в мои возможности, будем считать, что у вас просто есть шанс выйти сухим из воды.

– Согласен! – ответил Ватанабэ.

Глава 15

– Кагомэ, кагомэ, кага но, нака но… – нараспев начала читать детскую считалочку про демона Кошка, поочередно показывая пальцем на трех пленных, прикрученных скотчем к деревьям. Вот ведь актриса… Нет, чтобы начать потрошить пленных сразу, и вытряхивать информацию, надо сделать это с театральщиной и выдумкой. Считалку вот детскую вспомнила… «Вышел Эдо на крыльцо почесать свое…»

– Уширо но щёумен дарэ? – палец уперся в незадачливого проводника, который изменился в лице. – Ага, будешь первый. Поясняю правила игры – говоришь – умираешь быстро и легко, молчишь – тоже умираешь, но медленно и мучительно.

Хитоми подняла с земли муравья, тот немедленно тяпнул ее за палец.

– Ой! А вот когда они будут жрать внутренности изнутри, это будет, наверное, больно, и самое главное – долго. Надо проверить опытным путем, – она взяла танто и рванула дешевую бумажную рубаху на груди проводника. – Так, наверное первый разрез сделаем здесь…

– Не надо, я все скажу! – в ужасе засучил ногами проводник.

– Верю, верю, – похлопала она по его щеке, смотря, как намокают штаны проводника. – Говори!

– Что?

– Все. Кто тебя нанял?

– Это были люди Кикути, с плантации.

– Что они тебе сказали?

– Что надо проводить группу Мацубара, которая пойдет на ферму, и сопроводить их в засаду, как обычно.

– Как обычно? Ты уже так делал?

– Я – нет, мой шурин – да.

– И где он?

– Люди Кикути его убили вместе с группой. Случайно.

– Ты знаешь, где находится эта ферма?

– Да, могу показать, но там полно вооруженной охраны.

– Что же тебе дали за это? Если ты даже пошел на то, что не отомстил за смерть родича?

– Моя жена и дочь у Кикути на плантациях. Они убьют их, если я этого не сделаю.

– Ну, семья и дети – это вредно. Не бойся, я позабочусь о том, чтобы у тебя их больше не было, – острие танто замерло у паха проводника. – Но чуть попозже.

Кошка заклеила ему рот скотчем, и перешла к следующей жертве, тому самому, у которого нашли кайкэн.

– Ты их командир? – Хитоми отклеила скотч с лица.

– Отсоси, сучка, – скорчил тот рожу в презрительной гримасе, и попытался плюнуть в нее.

– О, у нас тут оказывается верный своему оябуну его кохай? – она сначала влепила хук ему в лоб, а потом заклеила скотчем рот. – Сэмпай, проведем воспитательную работу среди местного населения?

– Хочешь – проводи. Я от этого не тащусь, но разведданные нам нужны, – ответил я, перебирая трофейное оружие. Я действительно не люблю проводить полевой экспресс‑допрос, но и не возражаю, когда это делают мои подчиненные. Это война. Тем более у нашего врага не только руки в крови, он сам в ней выше горлышка. А вопросы морали меня интересовать давно перестали. Профессиональная деформация, епта.

– О, сэмпай разрешил! – с милой улыбочкой маньяка сказала Хитоми. – Тогда я займусь тобой, милый. Никуда не уходи!

Она подошла к груде трофейного оружия, выбрала русский автомат поновее, и передернула затвор.

– Я же сказала, что будет больно, – потрепала она по щеке плевальщика, уперла дуло автомата в его ботинок и нажала на спуск. Вопль пленного был слышен даже через пару слоев скотча.

– Ой! – она посмотрела на порванный ботинок пленного, с бьющей оттуда кровью. – Он, оказывается, еще и стреляет!

Пленный с искаженным мукой лицом бился на дереве.

– Ну что, плеваться еще не разучился? – она отклеила скотч.

– Убей меня, сука! – завыл тот.

– Это еще надо заслужить. Говорить будешь?

– Пошла ты! – проревел пленный.

– Это неправильный ответ. У тебя еще девять пальцев на ногах. По опыту обычно говорят после второго. Проверим? – она опять заклеила пленному рот. – Ты только не ори так, а то всех птичек распугаешь. А я девушка романтичная, меня их пение настраивает на лирический лад. И даже настроение повышает, а то, когда у меня плохое настроение, я становлюсь грубая и неласковая. Примерно такая.

Она вновь прижала дуло к другому ботинку, и нажала на спуск. Пленный заорал, и потерял сознание.

– Ты это, осторожнее, – сказал я. – Загнется еще от болевого шока.

– Да и ладно, – она подмигнула третьему, пока еще нетронутому якудза.

– Это ошибка, – сказала Мизуки. – Их нельзя допрашивать вместе, они будут держаться друг перед другом.

– Я в курсе, – сказала Хитоми. – Но тут важен именно воспитательный момент. Как правило, люди же не верят, что это может с ними случиться. А я развеиваю их неэротические мечты.

Она отложила автомат, и взяла в руки танто.

– Надеюсь, я не потеряла квалификацию, не хотелось бы, чтобы сдох раньше времени, – она сначала провела якудза лезвием между ног, потом вскрыла живот, и петли кишок вывалились на землю. – Мураши, кушать подано, как я и обещала!

Третий пленный слегка позеленел. Ну да, все такие. Как других пытать, насиловать и убивать, так все норм, а как дело доходит до них самих.

– Погоди, блевани, вот так, вот так, – она отлепила скотч, и милосердно дала пленному проблеваться. – Ну а теперь рассказывай, что и как на этой вашей ферме. Да, не забудь, что врать и запираться не рекомендуется, вон второй еще жив, он тебя поправит, если что. А приз – вот такой!

Она взмахнула катаной, и отрубила голову выпотрошенному пленнику, двойной фонтан из шеи которого окрасил кору дерева в красный цвет.

– Ну а теперь наперегонки, кто быстрее расколется, – она хлопнула в ладоши. – Поехали!

– Покойнички не соврали, – сказал я, наблюдая за домом и охранниками, но без тактического шлема. Вдруг у них еще что‑то вроде «антиснайпера» стоит, нельзя так палиться.

Теперь понятно, почему дом было так трудно заметить с воздуха и из космоса – он упирался в склон холма, а сверху него была посажена местная растительность, хорошая маскировка. И естественно зону отчуждения тоже никто не чистил – с одной стороны плюс, не демаскирует, а с другой – подобраться проще.

– Честность – лучшая политика, – усмехнулась Кошка. – По крайней мере, не дает долго мучиться. И это я им еще кису не включала.

– Я представляю их эмоции, – хмыкнула в наушнике Мизуки.

– Как берем?

– Как обычно, – я посмотрел на полосу отчуждения. – Ползем под скрытом, потом либо берем в ножи, либо оглушаем магией, если на небольшой дистанции.

– Я за магию, – сказала Хитоми. – А в ножи уже потом.

– Обленилась совсем, – упрекнул ее я.

– Ага, у меня потом пищевой рацион в желудок не лез, – пожаловалась она, и вздохнула. – Распереживалась я.

– Прямо‑таки обсочувствовалась, – хмыкнул я.

– Народ, вы решили или нет? – спросила Мизуки.

– Начинаем. Пытаемся на минимальное расстояние подобраться под скрытом, дальше уже как пойдет. Ты с винтовкой.

– Принято.

Мы с Хитоми скастовали скрыт, и начали подбираться к охране.

– Стой, – скомандовал я, увидев подсвеченную в шлеме красным проволочку растяжки. Так ведь ее и не заметишь.

– Я проверю, – сказала Хитоми, и отползла вбок. – Гранаты, на этой петля.

– Значит, на натяжение и на ослабление. Азбука. Обойдем. Эти американские, на них обратно кольцо не поставишь.

– Принято. И смотри внимательнее.

– Хорошо, – я начал ползти в два раза медленнее. – Датчик давления. Отключаю.

– Давай, я след в след за тобой.

Мы пробирались сквозь заросли буйной тропической травы, беспорядочным ковром росшим везде. Вот, похоже, и дистанция поражения, и охрана на виду, в камках с закатанными рукавами со штурмовыми винтовками на ремнях.

– Ты правого, я левого. Мизуки, снимаешь охранника у центрального входа. Ждем твоего выстрела.

– Принято.

Щелчка винтовки с глушителем в шуме джунглей было не слышно, но охранник у центрального входа украсил своими мозгами дверь за собой, и тут же мы с Хитоми метнули Великую Силу – она как всегда в грудь, а я в горло.

Щелчок – и голова охранника приняла неестественное положение, а затем он рухнул на траву, стукнув прикладом винтовки о землю.

– Рывок! – скомандовал я Хитоми, и мы побежали к дому. Все, радиус поражения есть, и я хлопнул в ладони.

– В доме чисто, а вот на вертолетной площадке видно движение, – сказала Мизуки, и немного замешкалась. – Все, нет движения. Работайте спокойно.

– Опять разделка мяса, – поморщилась Хитоми.

– Ну можешь просто проконтролировать из пистолета, – сказал я ей.

– Так, наверное, и сделаю, – сказала она. – А то так и руку вывихнуть недолго. Ну что, сначала обрабатываем снаружи дома?

Обрабатывать пришлось недолго, а вот с пациентом пришлось повозиться немного дольше. Вот он, местный резидент Кикути‑кай, молодой рыхлый мужчина лет тридцати, который сначала не понял, что произошло и, приведенный в чувство, принялся качать права.

– Да вы знаете, на кого вы наехали? – он бы и пальцы веером бы раскинул, только вот скотч не давал ему это сделать.

– Знаем. На Кикути‑кай, – спокойно сказал я, наблюдая за вспотевшим местным боссом. – Пиписьками решил померяться?

– А чего ему меряться? – вступила в разговор Хитоми, сидевшая на грядушке дивана со штурмовой винтовкой в руках, свесив одну ногу. – У этого жирдяя там если и есть что‑то в штанах, то очень мелкое

– Ладно, пусть умрет, зная, кто за ним пришел. Мы – Тора‑кай. И клан Кикути будет уничтожен, но ты этого не увидишь. Потому что недолго проживешь. Кошка?

– Опять, – поморщилась она с напускным неудовольствием, и слезла с грядушки. – Говорила же, план на сегодня выполнен. Три десятка якудза уничтожено, еще и этого потрошить…

Вот тут мелкого босса и проняло. Хитоми только достала танто, а он уже выкладывал все, что знал. И о клане, и о его делах там и здесь, и прочем, прочем, прочем…

А в конце концов бухнулся в ноги и стал целовать грязные ботинки Кошки, прося оставить его в живых. Ее аж передернуло.

– Слушай, у меня такое противное чувство, не хочу клинок марать, – сказала она мне.

– Да я тоже не в восторге, – я достал пистолет, и вынес ему мозги. – Ну что, пройдемся по тайникам, которые он указал?

– Давай. И надо сваливать.

– А вот с этим могут быть проблемы, – сказал я. – Мне что‑то не нравится приказ того мелкого упырка шана позвонить отсюда по телефону.

Я выложил из рюкзака кирпич с сосиской.

– Ты думаешь? – спросила она.

– Ага. Голимая подстава. Или нас ждет где‑нибудь неподалеку какой‑нибудь спецотряд полиции, или, что вернее, боевики этого самого Мацубара. Инициатива может и исходит не от него, но как ты думаешь, оставят в живых людей, которые знают о том, что здесь происходит, и видели всех в лицо, наркоту, или деньги? Обычно таких свидетелей мочат.

– Ну это точно не босс, он наши возможности знает, – сказала Хитоми. – И то, что мы вернемся и начнем мстить тоже.

– У него длиннее, так что…

– Я могу сделать дистанционное включение и репитер на коленке, у меня с собой достаточно инструментов. Да и в доме поискать…

– Хорошо, так и сделаем. Ну а пока пора почистить сейфы местного босса, и осмотреть вертолет на предмет полета. Уходить будем не так, как было запланировано и оговорено, а по новому маршруту эксфильтрации. Ну а сейчас предлагаю почистить нажитое неправедным трудом.

Этим мы занимались еще пару часов, перетряхнув дом и сейфы почившего хозяина. Добычи набралось столь много, что с нами в вертолет перекочевали еще два туго набитых и тяжеленных мешка.

– Ну вот теперь мы даже от Него можем не зависеть, – хмыкнула Хитоми, помогая грузить награбленное в вертолет.

– Ну от него мы никуда не денемся, – сказал я. – Но вот это, как выберемся, заложим в свои тайники до лучших, точнее худших, времен.

– Согласна. Может и нашей малолетке на развитие производства отсыпем. На молоток или разводной ключ, – как всегда острая на язык Кошка не упустила случая поддеть Мизуки.

– Жертвую тебе на новый лифчик, – ответила ей Мизуки. – А то из этого вываливаются.

– А я тебе на йод, которым прыщики нулевого размера мажут…

– Хватит! – я снял наушники с крепления. – Лучше вспомните, мы ничего не забыли?

– Вроде нет, но через полчаса вспомним, как всегда. У некоторых тут память девичья…

– А у некоторых уже старческий маразм.

Я покачал головой, и запустил двигатель, который даст им возможность переругиваться только в наушниках. Ну или по импланту, но это я быстро пресеку.

Земля ушла вниз, и я медленно повел вертолет над верхушками деревьев, ища подходящее место. Ага, вот вроде оно и есть, подходящая площадка в трех милях отсюда.

– Ну вот, а теперь пора узнать на предмет сюрпризов. Мизуки?

– Датчики движения и камеры включены, замкнуты на мой планшет.

– Отлично. Как пользоваться твоей штукой?

– Как обычно. Включаешь, набираешь номер, соединяешь и как обычно.

– Пробую, – я нажал на кнопку древнего, как дерьмо мамонта. Транка.

– Ага, все сработало. Давай набирай номер.

– Молчите, – сказал я под фырканье теток. И так все понимали.

В трубке прошли гудки.

– Да? – я узнал на том конце голос Пэня.

– Это Первый. Мы на точке.

– Уточните, вы внутри?

– Да.

– Потери есть?

– Нет, все на месте.

– Не покидайте объект и не выключайте телефон, оставайтесь на связи.

– Хорошо, – я слушал шумы из трубки. Там что‑то передвигали, отдавали какие‑то команды приглушенным голосом – все равно я их наречия не понимал, как и никто из моих.

– Ждете?

– Да, скоро вы там еще? Нам уже пора выдвигаться, а то мы тут застрянем.

– Сейчас…

– А это что еще такое? – сказала Хитоми через имплант.

– Это то, что я думаю? – спросила Мизуки.

Был слышен какой‑то нарастающий свист, переходящий в рев. На мгновение что‑то промелькнуло над нами, и раздался оглушительный взрыв, толкнувший деревья ударной волной, заставивший вспорхнуть птиц, а остальных обитателей леса замолкнуть.

– Где они взяли ракету «земля‑земля»? – нарушила молчание Хитоми.

– Да это можно прикупить где угодно, – сказала Мизуки. – Только вот интересно, они целились в нас или убежище Кикути, а нас так, решили списать на побочный ущерб?

– Хочется думать на второй вариант, но проверять я это не намерен. Так что работаем с оглядкой на первый.

– Я бы им устроила первый, полетела бы сейчас и разнесла лагерь к ипаной матери, – прошипела разъяренная Хитоми, оправдывая свое кошачье прозвище.

– Поверь, я бы тоже этого хотел, – вздохнул я. – И кишки лично из этого сморщенного мелкочленного уродца выпустить. Но – нельзя. Пусть нас считают безвременно усопшими и думают, что смогли от нас отделаться. Иначе у нас не будет форы, а на хвосте будут висеть подпердыши Мацубара. Так что хорошо, что у нас есть резервный вариант. Не переживай, я тебе обещаю, что при первой же возможности мы доберемся до этих сраных козотрахов и устроим им веселую жизнь, и ни один бог нам не помешает. Но это – потом. Сейчас у нас есть другие проблемы – выжить.