Текст книги "Враг престола"

Автор книги: Дмитрий Гарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Глава пятая
На своей стороне

Исходя из явления огненных гор, изрыгающих пламя, серу и жидкий камень, я предполагаю, что недра земли наполнены жаром. Там, где твердь тоньше, жар подходит ближе к поверхности, разогревая воды. Такова суть источников Севера, питающих озера Сокрытой долины и прочие земли.

Пальтус Хилл.

«Анатомия природы»

Под ногами Оша хрустела тёмная галька. Орки всё ещё находились в царстве мороза, но небольшое озеро впереди совсем не выглядело замёрзшим.

– Мы приходить на место, – сказал Каршас, указывая туда.

Опасения Зоры не оправдались, и горные обитатели не заманили их в ловушку. Однако теперь Ош думал, что те просто не поняли его.

Горный переход оказался опасным и долгим. У них почти не оставалось времени. Одиннадцатая ночь неотвратимо приближалась, а отряд всё ещё не достиг утёсов, с которых Ош планировал попасть в твердыню северян.

– Это… озеро? – протянул Ош, ожидая объяснений, но Каршас только кивнул.

Ош показал на моток верёвки, перекинутый через плечо одного из его орков.

– Нам нужно попасть на утёсы, чтобы спуститься вниз, и замок. – Он попытался изобразить соответствующие описываемым действиям движения. – Ты понимаешь меня?

– Утёс – плохо. Большой каменный дом внимательно смотреть его. Вы умирать.

Коротышка указал на озеро:

– Озеро – хорошо. Тайный путь. Люди не знать. Мы показать.

Он принялся стаскивать меховую одежду, обнажая серое, как речной камень, тело, покрытое коричневатыми пятнами, шрамами и жёстким белым волосом. При этом его соплеменники стали устраиваться на стоянку, сооружая из снега что–то наподобие временного жилища.

– Они оставаться, ждать, – пояснил Каршас. – Вы плыть со мной.

Ош последовал примеру, снимая меховое облачение. Вблизи озера оказалось не так холодно, но от порыва северного ветра у орка перехватило дыхание.

– Если ты задумал нас обмануть, коротышка, – сказала Зора, преградив путь Каршасу древком копья, – я заберу твою голову.

– Я забирать твою первый, – усмехнулся Каршас, бесстыдно разглядывая её полуобнажённое, покрытое мурашками тело.

Выяснилось, что двое из орков Оша не умеют плавать, потому их пришлось оставить на берегу. Ещё двоих они потеряли по пути сюда, а потому в озеро следом за Каршасом вошли лишь восемь лазутчиков. Они оставили при себе только оружие и тот минимум одежды, который не помешает плыть.

– Вы не отставать, – сказал Каршас и, глубоко вдохнув, нырнул.

Сначала вода казалась Ошу невероятно холодной, но, как только он привык к ней, вылезать уже не хотелось, ведь горный мороз кусался гораздо больнее. Нырнув вслед за Каршасом, он удивился, каким прозрачным и чистым оказалось озеро. Видимость под водой была едва ли не лучше, чем на поверхности.

Растолкав столбы зелёных водорослей, бледная фигура коротышки исчезла в тёмной подводной пещере. Последовав за ним, Ош с остальными оказались в наклонном подземном ходе, заполненном водой. Поднимаясь вдоль его гладких стенок, Ош неожиданно вынырнул в окружении абсолютной темноты.

– Все здесь? Никто не потеряться? – осведомился невозмутимый голос Каршаса.

– Куда ты нас завёл, коротышка? – недовольно спросила Зора, выбираясь из воды. – Темень–то какая!

– Я показать, – ответил орк, и Ош услышал всплески шагов по затопленному полу.

Неожиданно темнота озарилась призрачным фиолетовым свечением, исходящим от самих стен пещеры. Бесконечность крохотных огоньков напоминала звёздное небо. Быть может, для человека такого освещения было бы недостаточно, но для чувствительных глаз орка его более чем хватало.

– Ого! – выдохнула Зора, поражённая этой красотой.

Ош видел, как её наполненные фиолетовым светом глаза расширились от восхищения. Он старательно вытер лицо рукой, пытаясь вернуть себе сосредоточенность.

– Что это, Каршас? – спросил он, чтобы хоть как–то отвлечься.

– Не знать, – признался коротышка. – Странный камень. Мы подходить – он светиться. Мы найти. Никто не знать.

Каменный пол покрывала вода. Воздух в пещере был влажным и тёплым. Во всяком случае, гораздо теплее, чем в горах.

Когда все орки выбрались из воды, Каршас повёл их через извилистый каменный проход. По мере их продвижения впереди зажигались всё новые и новые огоньки, озаряя путь. Одни были тусклыми и одинокими, другие собирались в толстые светящиеся жилы. Иногда уровень воды в пещере повышался, доставая до пояса или до плеч, но орки всё равно шли вперёд. Время их миссии стремительно истекало.

На пути встречались ответвления в другие тоннели, и Ош старался запомнить их. У него в голове уже начинал формироваться план спасения Снежного графа.

– Долго ещё? – спросил Ош.

Они шли уже несколько часов. По его прикидкам, снаружи должен был наступить глубокий вечер, предвещающий решающую одиннадцатую ночь.

– Нет, – отозвался Каршас, – почти дойти.

– Почему вы сами не нападёте на людей, если вам известен этот проход?

– Нас мало. Их много, – лаконично пояснил коротышка. – Иногда мы таскать у них хорошую вещь и вкусный зверь. Опасно, но мы не бояться.

Наконец впереди показался тупик. Здесь тоннель расширялся, образуя небольшую пещеру. С потолка свисали каменные сосульки, а пол покрывал слой тёплой воды.

– Здесь. – Каршас указал коротким пальцем на затопленный колодец, уходящий куда–то вниз и вбок. – Вы нырять и выплывать внутри большой каменный дом. Я идти назад.

– Ты нырять первый, – сказала Зора, сняв со спины копьё. – Мы за тобой.

Девушка всё ещё сомневалась в горце. Отчасти Ош разделял её беспокойство, но в то же время орк понимал, что новый знакомый не стал бы вести их так далеко только для того, чтобы заманить в ловушку. Во всяком случае, ему казалось это крайне неразумным.

– Хорошо, – нехотя согласился Каршас, – но я нырять назад, когда вы оказаться на месте. Не наша война.

Зажав нос пальцами, Каршас забавно плюхнулся в колодец, исчезнув под водой. За ним последовала Зора. Затем Ош и остальные.

На этот раз вода была тёплой. Один из источников, питающих пещеры, наверняка был поблизости. Ош решил, что речушка, берущая своё начало в северной столице, тоже рождалась из этих вод.

Иногда затопленный ход, по которому они пробирались, сужался так, что Ош едва мог протиснуться в него. Наконец он понял, что оказался в открытом водоёме с ровным каменным дном. Сверху на него лился нежный лунный свет.

Вынырнув, Ош схватился за гладкий бортик явно ручной работы и выбрался из воды. Рядом с ним сдавленно хрипел умирающий стражник. Обвив руки вокруг шеи бедолаги, Зора тихо укладывала его на каменный пол. Рядом с ней, опасливо озираясь по сторонам, стоял Каршас, руки которого сжимали сразу два блестящих ножа.

Похоже, что это был один из прудов, снабжающих замок водой. Повезло ещё, что здесь оказался только один свидетель.

Одна за другой на поверхности воды показались головы остальных орков.

– Я показать проход, – тихо сказал Каршас, обращаясь к Ошу. – Теперь я уходить.

– В какой стороне крепостные ворота? – спросил Ош.

– Там. – Коротышка махнул рукой направо и принялся перебираться через бортик пруда.

– Мы благодарим тебя, родич, – сказал Ош, но Каршас уже скрылся под водой.

Ош напряг память, вспоминая план замка, который он не раз видел у генерала на столе. Оглядевшись по сторонам, он обратился к Зоре:

– Я возьму двоих и попробую пробраться в цитадель. Ты с остальными идёшь к воротам. Что делать там, ты знаешь.

– Смотри не подохни, – по обыкновению напутствовала его Зора, снимая с убитого стражника доспехи.

– Это уж как получится, – усмехнулся Ош и, сняв с плеча лук, скользнул вдоль стены налево, в сторону графского жилища.

Вскоре оно предстало перед глазами орков. Возвышающаяся на фоне тёмных утёсов, восьмиугольная башня графской цитадели сама напоминала скалу, величественную колонну, словно подпирающую само небо.

Истоптанный камень холодил босые ноги. Пробираясь по узким проходам замка, Ош был рад тому, что они попали сюда почти обнажёнными. Кожу нещадно кусал холод, зато орки могли двигаться почти бесшумно. Все их органы чувств были напряжены до предела.

Замок погрузился в сон. Редкие патрульные стражи оказались не слишком усердны в своей службе. Несмотря на угрозу с юга, они были уверены, что врагам не преодолеть крепко запертые крепостные ворота. Сегодня эта уверенность была на руку Ошу и его спутникам.

Свет скользнул по тяжеловесной кладке. Орки, все как один, вжались в стену. В ночной тьме их сероватая кожа почти сливалась с камнем. По соседней улочке прошли трое бородатых мужчин в цветах Нордгарда. По обычаю северян они носили свои бело–синие щиты за спиной, напоминая огромных черепах.

Когда угроза миновала, Ош с подручными пересёк главную улицу, подобравшись к воротам цитадели. Это был второй ряд стен, защита лорда на тот случай, если атакующим удастся пробиться в замок.

Ворота были открыты, но их сторожили два тяжеловооружённых стражника. Атаковать их с ходу значило поднять тревогу раньше времени.

У одного из орков был с собой моток верёвки. Прихватили на всякий случай – вдруг пригодится. Ош оценил высоту стены. Можно было попробовать зацепиться за что–нибудь петлёй и забраться наверх. Однако он не знал, с чем они могли столкнуться. Не было ли на стене караульных? Не следил ли за стеной какой–нибудь часовой в башне?

Пока орк думал, как им проникнуть в цитадель, стражники у ворот внезапно всполошились.

– Что это? – спросил один из них, указывая куда–то вверх.

Вдали послышались тревожные крики и лай собак.

Из своего укрытия Ош проследил за взглядом стражника. В ночном небе догорала падающая огненная стрела.

Вне всяких сомнений, это была Зора. Значит, им удалось добраться до крепостных ворот, дав условный сигнал к атаке. Времени было мало.

– Доложи, – коротко велел второй стражник, обнажая меч.

После того как его товарищ исчез за воротами цитадели, руки Оша всё сделали сами. Мягкое оперение между пальцами. Тугой гудящий звук натягивающейся тетивы.

Ош понимал, что это было хладнокровное убийство. Человек этот не сделал ему ничего плохого. Он просто выполнял свою роль, оказавшись не в том месте, не в то время. Злой случай.

Рука отпустила тетиву. Ош зашёл слишком далеко, чтобы остановиться сейчас, В конце концов, смерть этого стражника означала шанс на спасение для его господина. Ошу почти удалось убедить себя в этом.

В темноте прозвучал короткий свист. Стрела пронзила незащищённое горло. К несчастью Оша, его вынужденная жертва умерла не сразу. Захрипев, стражник выронил меч и, схватившись за горло, упал на колени. Его расширенные от боли и смятения глаза безумно уставились в ночь. Когда Ош со своими подручными покинул укрытие, просочившись в цитадель, умирающий северянин всё ещё издавал глухие булькающие звуки, пытаясь позвать на помощь.

Во внутреннем дворе никого не было, и орки, не теряя времени, проникли в башню.

На первом этаже располагались столовая и кухня. В этот поздний час они были пусты. Уводящая наверх лестница шла вдоль внутренней стороны внешних стен цитадели.

Тихо проскользнув мимо двери, за которой, как думал Ош, находилась караульная, орки стали подниматься наверх, в покои правителя.

Откуда–то сверху донеслась перебранка, за которой последовал торопливый топот. Орки спрятались в боковой нише, возле тяжёлой деревянной двери. Быть может, спускается сам граф, встревоженный ночным нападением? Но мимо них промчался лишь взмыленный караульный. Сжимая в руке небольшой факел, он так спешил вниз, что попросту не заметил притаившихся на лестнице лазутчиков.

Когда стражник скрылся из виду, орки продолжили восхождение по истёртым каменным ступеням. Лестница закончилась на площадке с двумя дверями. Из–под одной тянуло холодом. Она явно вела на крышу башни. Другая дверь, напротив, излучала мягкое тепло. Бесшумно приоткрыв её, Ош увидел уютное помещение с камином. На стенах – всевозможное оружие, гобелены и охотничьи трофеи. Пол застилала огромная шкура горного медведя.

Посреди комнаты стоял тяжёлый резной стол, у которого, уронив голову на сложенные руки, сидел человек. На первый взгляд – спящий, но Ош сразу же уловил запах выпивки. На полу валялось несколько пустых бутылок. Стол же оккупировала целая армия кубков и кувшинов. Вне всяких сомнений, сидевший за ним мужчина был сильно пьян.

Ош не знал, был ли перед ним граф или кто–то из его слуг. Впрочем, вряд ли графский слуга мог позволить себе напиться в покоях своего господина. Чтобы окончательно убедиться в этом, Ош открыл дверь, чтобы пройти внутрь и осмотреть покои.

Старые кованые петли пронзительно скрипнули.

– Я же сказал тебе… убираться, – пробормотал мужчина за столом, поднимая взлохмаченную голову.

Осоловелый взгляд упёрся в трёх орков, стоящих на пороге. В этот момент Ош понял, что перед ним Снежный граф, но не успел среагировать.

Обнаружив внезапную прыть, лорд Нордгарда метнулся к камину. Орки бросились за ним, но в них тут же полетело пылающее полено, выхваченное из очага. Воспользовавшись их замешательством, Ферро схватил первый попавшийся меч со стены своего жилища.

Орки выхватили оружие. Ветхий гобелен за их спинами вспыхнул, как промасленная бумага. Горящее полено воспламенило старую ткань.

– Не убивать! – крикнул Ош, чувствуя, как ситуация выходит из–под контроля.

Схватив тяжёлый табурет, он запустил им в графа, надеясь отвлечь внимание. Следом на человека бросились его подручные.

Правитель Севера был умелым бойцом, но этим вечером на стороне орков был хмель, гуляющий по его телу. Прежде чем им удалось скрутить свою добычу, граф ранил двоих, но несильно.

Схватив со стола глиняный кувшин, Ош с размаху опустил его на голову пленника. Сосуд разбился, погрузив человека в беспамятство.

– Уходим! – скомандовал Ош: ему вторил треск огня, охватившего покои.

Где–то на третьем уровне башни орки услышали крики и топот множества ног, стремительно приближающихся снизу.

– Сюда, – сказал Ош, распахивая неприметную боковую дверь.

Он чуть не столкнулся лоб в лоб со стражником, дежурившим на внутренней крепостной стене. Северянин схватился за рукоятку меча, но Ош оказался проворнее. Мощный удар ноги отправил бедолагу вниз, во двор цитадели.

В замке шёл бой, а это означало, что план Оша сработал. Несколько домов были охвачены пламенем. Оно пожирало и вершину донжона, откуда только что бежали орки.

Перебросив верёвку через зубец крепостной стены, Ош скинул оба её конца вниз. Сначала туда спустились его подручные. Убедившись, что внизу всё чисто, он последовал за ними, используя в качестве противовеса бесчувственное тело пленника.

Дорога к секретному ходу была им прекрасно известна, но в этот раз добраться туда оказалось гораздо труднее. Приходилось не только нести тяжёлое тело графа, но и постоянно прятаться от солдат – отчаянно оборонявших замок северян или людей барона, разгорячённых штурмом.

Наконец заветный пруд был перед ними.

Обвязав грудь графа верёвкой, Ош вручил её Гараку, самому сильному из своих соратников.

– Вы первые, – сказал он. – Когда будете на той стороне, дёрнешь один раз. Когда я дёрну в ответ, тяните что есть силы, ясно?

– Угу, – кивнул Гарак, после чего оба орка скрылись под водой.

Мгновения ожидания показались Ошу вечностью. Он старался не думать о том, что в любой момент могут показаться вооружённые люди с факелами, но эти мысли сами лезли в голову. Причём не важно было, чьи именно это будут солдаты. Так или иначе, для Оша и его соплеменников всё будет кончено.

Верёвка конвульсивно дёрнулась в руках. Схватив графа Ферро за ремень, Ош перекинул его тело через каменный бортик пруда. Оказавшись в воде, человек тут же начал тонуть. Это быстро привело его в чувство.

– Эй, я что–то слышал! – раздался поблизости чей–то голос.

На стенах заплясали всполохи факелов. Ош прыгнул в воду, схватив графа за одежду. Тот начал отбиваться, попытавшись вырваться, но пара тяжёлых ударов остудила его пыл.

– Задержи дыхание, граф, – сказал Ош, посмотрев в его ошарашенные полупьяные глаза, и дёрнул за верёвку.

Когда к пруду выбежали солдаты барона Дрогнара, они не обнаружили ничего, кроме тела задушенного северянина. Обыскав всё вокруг, они двинулись дальше.

Над Нордгардом гремели трубные сигналы защитников. Замок пал. Осознав тщетность дальнейшего сопротивления, северяне сдавались на милость победителя.

Глава шестая
Буря

Хурал (k`huraal) – широкий круглый шатёр с четырьмя входами. Общее место сбора племени по особому случаю. Также обозначает племенной совет вождей (зри Великий Хурал).

Братья Вико. «Дети песка»

Шатёр трепыхался на ветру, словно раненая птица. Его непременно унесло бы прочь, если бы не колья, вбитые на добрых три локтя в песок.

Полог откинулся в сторону, и внутрь вошёл Ярви.

– Проклятая буря, – посетовал он, отряхивая плащ. – Полный рот песка. Зато гляди, что я раздобыл!

На циновку перед Эдуардом упал мешок, наполненный ароматными финиками.

– Украл? – Он наградил Ярви осуждающим взглядом.

– Чего это сразу украл? – насупился Трёхпалый. – Это подарок… для тебя.

С этими словами Ярви зачерпнул горсть фиников, отправив их прямиком в рот.

– Подарок? – удивился Эдуард.

– Ну да, – подтвердил вор, выплёвывая косточки. – Я ж там с людьми, знаешь ли, общаюсь, пока ты тут со своей железкой в гляделки играешь.

– И что ты слышал?

– Разное слышал, – признался Ярви, осторожно понизив тон. – Кто–то говорит, что ты собираешься вести племена на войну с королевством. А кто–то считает, мол, пришёл какой–то там пророк–избавитель. Муза… Мауз… амма…

– Муаз’аммаль, – поправил его Эдуард.

– Точно. Вот эти и дарят всякое. А я что? Отказываться, что ли?

Эдуард не хотел, чтобы его считали тем, про кого рассказывал ему К'Халим. Не хотел, чтобы пустынники слепо верили в него, как верили в Наследие люди королевства. Он был всего лишь человек, такой же, как они. Однако приходилось признать, что сейчас это было на руку. С такой репутацией ему легче будет склонить наибов на свою сторону.

– А что девушка?

– Всё там же она, – ответил Ярви, уничтожая один финик за другим. – Сидит.

С тех пор как он одержал верх над О’Кейлом и племя снялось с места, отправившись на восток, в сторону оазиса, места великого хурала, прошла уже почти неделя. Всё это время дочь вождя смиренно следовала за Эдуардом, ожидая его внимания. В дороге её верблюд неизменно шёл рядом, а когда они останавливались на стоянку, девушка просто сидела у шатра, не смея войти. Даже сейчас, когда ветер и песок, казалось, хотели сорвать плоть с костей, она была там, снаружи.

«Гайде», – вспомнил Эдуард имя, которое назвал ему К'Халим.

Сможет ли он смотреть ей в глаза после того, что сделал? Пускай у него и не было особого выбора, ведь это О’Кейл бросил ему вызов, но именно меч Эдуарда лишил её отца руки и положения.

О'Кейл пал, Эдуард возвысился. Таков был суровый закон пустыни. Закон, по которому жили эти люди. И хотя старик сохранил свою жизнь, Эдуард всё равно чувствовал себя виноватым, ведь именно он вызвал гнев вождя. Пускай сам юноша и не хотел этого.

– Деваха–то видная, – усмехнулся Ярви, игриво подмигнув своему товарищу по каторге. – И чего ты её мучаешь…

Гайде… Сколь похожа была она на его мать! Просто невероятное сходство. Когда Эдуард увидел её первый раз, он думал, что его сердце остановится. Так прекрасна была эта девушка. Даже больше. Волшебна!

Почему же теперь Эдуард сторонился её? Он боялся. Боялся, что она может затмить его разум, усыпить волю, поколебать решимость. Новое, неожиданное испытание, которое послала ему судьба. Его отец любил говорить: золото испытывают огнём, женщину золотом, а мужчину – женщиной.

– Можешь позвать ко мне К'Халима?

– Чего это я? – недовольно спросил Ярви. – Ты видел, что там, на улице творится?

Эдуард пристально посмотрел на него – и едва ли не впервые взгляд этот подействовал на разбойника.

– Ладно, – нехотя согласился Ярви, вновь натягивая плащ, – но, если он снова полезет в драку, я его прикончу. Так и знай.

Эдуарду хотелось обсудить с К’Халимом предстоящее событие. Теперь, когда О'Кейл был побеждён, кочевник стал новым наибом племени. Хотя у пустынников и не было обычая наследования титула, никто не посмел оспорить желание сына О’Кейла возглавить их. Он уже давно заслужил их уважение, как сильный и мудрый воин.

Вряд ли К'Халим хотел этого изначально. Он не производил впечатления человека, стремящегося к власти. Просто никого более достойного, чем он, в племени не нашлось.

Бормоча под нос страшные ругательства, Ярви вновь исчез в клубах встревоженного песка. При этом ветер чуть не опрокинул его на землю. Похоже, буря и не собиралась стихать.

– Проклятье! – выпалил Эдуард и поднялся, направившись к выходу.

Откинув в сторону полог шатра, он сразу почувствовал, как сотни песчинок ударили в не защищённую одеждой кожу. Ярви не соврал. Занесённая песком почти по пояс, Гайде действительно сидела здесь. Недвижимая, как статуя.

– Войди! – произнёс Эдуард, стараясь перекричать бурю, но девушка не шелохнулась.

Глядя прямо перед собой, Гайде даже не повернула к нему головы. На мгновение Эдуарду показалось, что она умерла или, по крайней мере, лишилась чувств.

– Гайде! – вновь позвал он, и на этот раз она вздрогнула, услышав собственное имя.

К Эдуарду обратились большие тёмные глаза, блестящие между складками платка, защищающего голову девушки от жалящей бури. Она словно очнулась от какого–то забытья, как будто дух её был призван оттуда звуком его голоса.

– Войди же, – устало повторил Эдуард, щурясь от песка, летящего в лицо.

Осознав, что от неё требуется, девушка проворно юркнула в шатёр, и Эдуард закрыл за ней плотную ткань, отделяющую неистовство пустыни от уюта походного жилища.

– Что будет угодно господину? – спросила она с готовностью, усевшись на циновку посреди шатра.

Пока Эдуард возился на входе, Гайде сняла с головы платок, и теперь её чарующее, смуглое лицо вновь предстало перед ним во всей красе. Оно притягивало взгляд юноши, как притягивает вода зверей на водопое. Второй раз в жизни он посмотрел в её глаза и снова почувствовал это странное тепло, разливающееся в груди. Ощущал, как кровь приливает к голове, как удары сердца гулко отдаются в ушах, а лицо предательски краснеет. Самим своим видом, своим присутствием она околдовывала его.

Эдуарду тут же вспомнилась страшная темнота каторжных тоннелей. Она возникла в памяти, потому что перед ним было нечто противоположное. Существо из света.

– Я не твой господин, – сказал он, чтобы хоть что–то сказать, – не зови меня так. Ты свободный человек, и я не твой сюзерен.

Эдуард тут же вспомнил, что говорил ему К’Халим. Гайде предложила свою жизнь в обмен на жизнь отца. О’Кейл не был убит, а значит, жизнь девушки отныне принадлежала Эдуарду. Таков был закон пустыни.

Разумеется, он пытался объяснить, что пощадил О'Кейла потому, что не хотел убивать его с самого начала, но обычаи пустынников были строги и непреклонны. Особенно когда дело касалось вопросов чести, жизни и смерти.

– Отчего господин смотрит на меня так? – Она потупила взор. – Быть может, он желает того, чего не смеет произнести?

Эдуард как об угли обжёгся.

– Нет, нет, конечно нет, – скороговоркой выпалил он, отвернувшись в сторону. – Я просто хотел сказать, что тебе незачем быть здесь, Я пощадил О’Кейла… твоего отца по своей воле. Ты ни в чём не обязана передо мной.

– Ты гонишь меня, господин? – вновь спросила она, и в голосе её как будто бы звучала печаль и разочарование.

– Нет. Да. Не знаю… Не называй меня так. Зови Эдуард или мухтади, как твой брат.

Эдуард был близок к панике. Его мысли путались и спотыкались, а ладони потели. Он мог выйти на смертельный поединок против опытного воина, даже против троих, но понятия не имел, о чём ему говорить с этой девушкой. Особенно после всего, что он сделал. Она должна ненавидеть его, должна презирать его. Но отчего он не чувствует этого в её шёлковом голосе?

– Как ты пожелаешь, мухтади, – сказала она тихо. – Так мне уйти? Отчего ты не смотришь на меня теперь?

– Как я могу смотреть на тебя, Гайде? – бессильно спросил Эдуард, ныряя в бездну с головой. – И как ты можешь говорить со мной так покорно и ласково? Я покалечил твоего отца. Я мог убить его.

Руки Эдуарда легли на походный сундук, выполняющий, в том числе, роль стола. Пальцы сжали кожаную оплётку с такой силой, что костяшки побели от напряжения.

Кем он предстал перед ней? Эдуард прекрасно помнил заполненные слезами и испугом глаза, молящие о милосердии. Сколько ещё таких глаз он увидит на этом пути?

– Но не убил, – подытожила Гайде. – Теперь я твоя. Посмотри на меня, мухтади.

Обернувшись, он увидел, как она развязала тесьму своего яркого наряда и, изящно двинув плечами, скинула его на песок. Взору юноши, никогда не ведавшего женской ласки, предстала обнажённая богиня. Он впился в неё взглядом. Он хотел обладать ею. Хотел сжать её в своих сильных руках и больше никогда не отпускать. Хотел почувствовать мягкий жар её молодого тела, её кожу, её аромат.

Должно быть, что–то из этих мыслей мелькнуло в его глазах, потому что Гайде подняла руки, смущённо обняв себя за плечи.

и отвела взгляд. В этот момент Эдуард словно очнулся от наваждения. Разум его вновь получил контроль над телом, а из глаз исчез алчный блеск.

Сняв с себя плащ, он подошёл к ней и накинул его на плечи девушки, вновь скрывая её наготу от мира.

– Ты не хочешь меня? – всё так же тихо спросила она, не поднимая на него взора. – Я, по–твоему, некрасива?

Некрасива? На какое–то безумное мгновение Эдуарду захотелось расхохотаться над этим предположением. Смеяться прямо ей в лицо, пока из его груди не выйдет весь воздух и он не задохнётся, скорчившись у её ног.

– Ты прекраснее всех цветов, что я видел в жизни, – сказал он и тут же почувствовал, как на душе стало легче. – Прекраснее солнца и звёзд, озаряющих небо и землю.

Он всё ещё держал плащ, не в силах отпустить воротник и отойти от неё. Подумать только, он думал, что сможет противостоять ей. Думал, что сможет бежать, укрыться от её чар. С тем же успехом он мог бежать от ветра или попытаться вычерпать море.

– Я видела тебя в своих снах, – призналась она, подняв на него чёрные как ночь глаза. – Мой отец знал это. Он не плохой человек, но он испугался, что ты заберёшь меня у него. Пытаясь противостоять судьбе, он сам стал её орудием. Потому я не гневаюсь на тебя. Я не могу.

Эдуард не верил своим ушам. Она разделяла его чувства, его мысли. Любовь? Он не знал, что такое любовь. Он чувствовал лишь то, что девушка, стоящая перед ним, была частью его самого, а он – частью её. Они принадлежали друг другу с самого своего рождения, чтобы воссоединиться в это мгновение.

Он хотел сказать, что любит её, но вместо этого лишь обнял, прижав к себе так, словно весь мир хотел отобрать её у него. В его руках были одновременно и сила, способная сокрушать горы, и нежность, с которой мать берёт на руки своё новорождённое дитя. Могли ли слова выразить это? Нужны ли были им слова, чтобы понять друг друга в этот волшебный момент?

Когда тонкие пальцы Гайде легли на его спину, Эдуард почувствовал, как она дрожит. В шатре было совсем не холодно, а потому это удивило его.

– Отчего ты дрожишь? – спросил Эдуард. – Ты боишься меня?

– Я боюсь не тебя, мухтади, – ответила она, указав глазами в сторону чёрных доспехов, сидящих в углу, словно безмолвный железный наблюдатель. – Они страшат меня.

– Они не навредят, – попытался успокоить её Эдуард. – Не тебе, Ведь ты знаешь, кто они, не так ли?

Смущённо кивнув, она посмотрела ему в глаза, и во взгляде её была причудливая смесь страха, любопытства и восхищения.

– Ты вправду можешь видеть их? – спросила она.

Эдуард кивнул. Первый раз в жизни он почувствовал нечто вроде гордости за свой необычный дар.

Её руки вновь обвились вокруг его талии, а голова прижалась к груди, слушая глухие удары сердца юноши.

– Муаз'аммаль, – прошептала Гайде нежно, и впервые Эдуард поверил в это. – Мой муаз'аммаль…