Текст книги "Враг престола"

Автор книги: Дмитрий Гарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Глава тридцать вторая
Чёрный восход

О чём думал Эдуард Колдридж, стоя на краю Трещины? Этому человеку довелось вынести великие страдания, но оправдывает ли это зло, что пришло с ним из пустыни? Круг насилия – это ловушка, которая делает даже хороших людей… жестокими.

Каролина Тибальд.

«Дневник памяти»

Всё распадалось на осколки. Он чувствовал, что мир постепенно ускользает от него. Грудь вдыхала воздух, но не ощущала свежести. Уста вкушали пищу, но она не приносила насыщения. На языке оставался лишь безликий вкус тлена. Он стал тенью, тусклым отблеском того человека, каким был когда–то.

Боль и сожаление отметили лицо печатью горечи. Она застыла на нём, как въевшаяся грязь, как страшная маска, избавить от которой под силу лишь милосердной смерти. Насытившись правящей миром тьмой, пропитавшись её губительным дыханием, сердце превратилось в глыбу льда. Оно более не желало быть сердцем живого человека.

Хотел ли он закончить всё это? Возможно, но он не мог этого сделать. Только не сейчас.

Внизу, под ногами, простирался каньон. Ветер гулял вдоль источенных громад красно–коричневого песчаника, из которого состояли отвесные стены этого гигантского шрама на теле мира. На другой стороне высился замок. Маленький форпост, словно нависающий над пропастью.

Восточные врата королевства. Игольное ушко, через которое протянулся великий торговый тракт.

Место для строительства Кран де Мора было выбрано не случайно. Трещина здесь сужалась до расстояния полёта стрелы, в то время как склоны оставались крутыми и неприступными. Кроме того, посреди каньона возвышалась огромная скальная колонна, порождённая причудливым союзом песка, ветра и водяных потоков, что протекали здесь тысячи лет назад. Волею Зигмунда Строителя и трудолюбивых зодчих древности на этом величественном основании выросла сторожевая башня, ставшая промежуточной точкой опоры для хитроумного подъёмного моста, спроектированного самим Алистером Дрейком, королевским фортификатором и главным инженером Предела. Когда–то над пропастью нависал сводчатый каменный мост, но во время вторжения Дюжины защитники замка разрушили его, дабы противостоять орде.

На этот раз им достаточно было активировать подъёмный механизм. Гремящие цепи увлекали обе секции моста наверх, превращая Трещину в непреодолимую пропасть, отделяющую мир людей от безбрежных владений пустыни.

– Ты уверен в этом? – спросил Ярви, подойдя к Эдуарду. – Не лучше ли попытать удачу на юге, у Обвального замка? Я слышал, что укрепления там не так сильны, да и людей поменьше.

– Именно поэтому мы ударим сюда. Падение Кран де Мора станет падением их воли. Тракт окажется в наших руках.

Эдуард говорил холодно и спокойно, словно ему было известно нечто неведомое другим. Ярви старался не встречаться с ним взглядом. Всякий раз, когда вор делал это, по телу его пробегал озноб.

– Вы получили ответ?

– Они отказались сдаться, – угрюмо вздохнул Ярви, повторно ознакомившись с содержанием короткого послания, будто надеясь увидеть там что–то другое.

– Значит, они сами выбрали свою судьбу.

В голове Трёхпалого промелькнула безумная мысль. Что, если просто столкнуть Эдуарда вниз, навстречу далёким острым камням? Он был готов ко многому, но крики гибнущих людей Окама всё ещё отзывались у него в памяти леденящим душу эхом.

– И как ты собираешься это сделать? – спросил вор, пытаясь отвлечь себя от губительного порыва. – Просто прикажешь им опустить мост?

– Да… – протянул он, думая о чём–то своём, – пожалуй…

Эдуард поднял небольшой камень, посмотрел на него задумчиво и бросил вниз, на дно каньона.

– Опустите мост.

Он сказал это тихо и спокойно, будто рассуждал вслух. Сначала Ярви подумал, что спутник его окончательно спятил, но за спиной тут же раздались монотонные шаги.

Бледные, отрешённые лица не выражали никаких мыслей. Слово муаз'аммаля было для легиона мертвецов законом. Ярви понял, что приказ Эдуарда адресован не осаждаемым, а осаждающим.

С готовностью шагнув в пропасть, бессмертные солдаты один за другим стали исчезать за её краем, падая на дно каньона. Подобная высота убила бы любого, но мертвецы не могли умереть второй раз. Трёхпалый повидал многое в своей жизни, но даже он отвернулся, не в силах смотреть на то, как безвольные тела одно за другим глухо врезаются в занесённые песком камни лишь затем, чтобы снова подняться и продолжить путь.

– Плоть слаба, – протянул Эдуард, чей единственный глаз сосредоточенно наблюдал за продвижением ужасного воинства к скалистому основанию сторожевой башни. – Однажды ты поймёшь и это.

Когда вниз полетели камни и стрелы, лучников башни немедленно поддержал гарнизон замка, но всё, что им удалось, – это немного задержать безжалостный чёрный прилив, что нахлынул на них из тьмы веков. Карабкаясь вверх с нечеловеческим упорством, мертвецы скоро достигли башни, истребив всех её защитников. Заскрежетали цепи подъёмного механизма, и первая секция моста опустилась к ногам Эдуарда Колдриджа.

К тому моменту, как наследник безумного графа достиг башни, его мрачное безмолвное воинство уже поднималось к замку. Они походили на муравьёв: тёмные точки, заполонившие растрескавшееся тело каньона.

На стенах раздавались крики, грохот баллист и катапульт. Гудение луков прерывалось хищными щелчками арбалетов.

Любая другая армия захлебнулась бы в крови, но не армия бессмертных. Что значили для них солдаты Простора, когда противником их выступали сами Древние? Железо могло пронзить холодную плоть, но оно не обладало властью убить то, что было уже мертво.

Присягнувшие Эдуарду пустынники заняли сторожевую башню, пустив в ход изогнутые, сработанные из резного рога луки. Защитники огрызались в ответ, но их куда сильнее беспокоили те, кто уже достиг основания крепостных стен. Осаждённые сбивали их стрелами, копьями и камнями, но те, оказавшись на земле, вновь поднимались на ноги, продолжая страшное восхождение.

К закату замок был полностью окружён. Ветер пропитался многоголосым криком. Павшие защитники Кран де Мора не находили вечного покоя. Древняя магия тотчас наполняла их тела подобием жизни. Один за другим они восставали, пополняя воинство Эдуарда. Глаза их вспыхивали льдом, а оружие обращалось против бывших соратников.

Осаждённые устали. Сопротивление ослабло. Много часов люди были на ногах, пытаясь оборонить замок от страшного противника. Они сражались с достоинством и отвагой, но это были живые люди. Им нужно было спать, а бессмертные не знали усталости. Им нужно было есть, а бессмертные не чувствовали голода. Им нужно было пить, а бессмертных не мучила жажда.

Когда небо окрасилось закатом, стяг с изображением золотых весов на зелёном фоне, украшающий главную башню замка, сменился на белый флаг капитуляции. По сигналу Эдуарда бессмертное воинство отступило, а пустынные лучники затихли в ожидании.

Вторая секция моста опустилась. В воротах показалась группа солдат, которые волокли навстречу Эдуарду избитого мужчину среднего возраста, в богатой одежде, с утомлённым загорелым лицом. Глаз его светился свежим синяком, а разбитая губа опухла, словно от укуса пчелы. Он выглядел сломленным и растерянным.

– Милорд Колдридж, мы взываем к вашей милости, – сказал один из солдат крепости, после чего неизвестного бросили к ногам Эдуарда. – Отзовите чудовищ, не губите нас.

Они были напуганы. Эдуард чувствовал это. Страх сквозил в их словах, придавал взглядам лихорадочный блеск. Кто мог винить их? Ожидая обычной битвы, они столкнулись с неведомым и дрогнули, не в силах противостоять ему.

– Кто это? – бесстрастно спросил Эдуард, опустив глаза на стонущего человека.

– Так, начальник наш, ваша светлость, – смешался солдат. – Командующий крепостью Патрик Дюваль.

– Дюваль, – невесёлым эхом повторил Эдуард, думая о чём–то своём.

Рядом появился Ярви.

– Брат Винсента Дюваля, – шепнул вор. – Он может быть ценным заложником. Не стоит его убивать.

Поднявшись на колени, пленник в ужасе посмотрел на Эдуарда. Он не плакал, не молил о пощаде.

– Твой брат любит тебя, Патрик Дюваль? – спросил Эдуард страшным, даже зловещим голосом.

– Он заплатит столько, сколько ты попросишь, – еле слышно ответил пленник.

– Я не спрашивал, сколько золота он даст за твою голову. Я спросил, любит ли он тебя.

Ответом было молчание.

– Есть ли у тебя любимая женщина? Есть ли дети?

Он увидел, как волнение и страх блеснули в глазах Дюваля.

– Ты не умрёшь сегодня, – ответил Эдуард. – Нет, я хочу, чтобы ты видел. Я хочу, чтобы все вы увидели это.

– Что? – севшим голосом спросил брат хранителя Востока.

– Справедливость.

По мановению руки пустынники увели Дюваля прочь.

– Что касается вас, – продолжил Эдуард, обратившись к защитникам крепости, – те, кто всё ещё помнит присягу, которую давали моему отцу, вольны присоединиться к воинству истинного правителя Простора.

– А если кто–то не пожелает это сделать? – опасливо поинтересовался ратник, плечи которого украшал капитанский плащ.

– Те же, кто захотят сохранить верность узурпатору, вольны покинуть крепость, оставив оружие и доспехи. Однако я предостерегу всех вас: грядёт буря, и нет такого места в мире, где вы смогли бы укрыться от неё.

Когда землю накрыла тьма ночи, воины, не пожелавшие присягнуть наследнику Натаниэля Колдриджа, покорно оставили замок. Как и обещал Эдуард, никто не препятствовал им.

Восточная граница пала.

Чёрный легион ступил на землю королевства.

Часть IV

Глава тридцать третья
Удар в спину

Во все времена пиратство было бичом Побережья. Начиная с Деррика Тибалъда, прозванного Тучным, правители сих земель пытались побороть этот недуг, но морские разбойники веками скрывались от правосудия в прибрежных скалах Штормовых гор, кои изобилуют тайными пещерами, бухтами и гротами.

«Географика».

Земли и народы Юга

Секретарь смотрел на стройные шеренги стражников, собирающиеся по тревоге во дворе королевского замка. Отправившись в военный поход несколько дней назад, принц взял с собой Солье, нового капитана королевской гвардии, Вслед за сиром Гареном свои должности оставили и оба его лейтенанта, а потому теперь городской стражей командовал молодой офицер среднего звена. Это назначение вызывало особое беспокойство.

Утром на доки южной части города было совершено неожиданное нападение. Несколько пиратских судов поднялись вверх по течению Сестры, причалив под прикрытием тумана неподалёку от портовых складов. Вероятно, морские разбойники как–то прознали о слабости богатого города и решили воспользоваться этим.

Кристофер Тул не сомневался, что нападение пиратов будет скоро отбито, но его не покидала тревога. Подобных нападений не случалось уже почти двадцать лет. И он чувствовал, что город уязвим. Уязвим, как никогда. Мориан увёл королевские войска на запад, в сторону Предела, оставив в столице лишь малый гарнизон, усиленный личной гвардией графини Тибальд. Как многие другие гости, она прибыла на устроенный королём бал, который плавно превратился в его похороны.

Очередная группа гвардейцев покинула дворец, направившись в город.

Пираты. Откуда они? Почему именно сейчас? Секретарь не верил в совпадения. Они могли попасть сюда только двумя путями: либо через Торную гавань, либо через Лиховодье и Сестрин рукав. Первое практически исключено. Стражи устья Сестры никогда не пропустили бы их вглубь королевства. Остаётся Сестрин рукав. Сунуться в Лиховодье? Миновать гиблые рифы Осколков? Только безумцы могут решиться на такое! В любом случае корабли должны были пройти мимо Клина. Как тамошние дозорные могли не заметить их? Или они не захотели? Подкуп? Нет, слишком многим пришлось бы заплатить.

Над крышами поднялся столб дыма. Должно быть, в порту вспыхнул пожар.

Что, если пираты нападут на дворец? Нет, он им не по зубам. Силы гарнизона ограниченны, но, если закрыть ворота, твердыня Адаманта сможет держаться в осаде многие месяцы. Высокие и крепкие стены. Подвалы заполнены провизией и оружием. Река обеспечивает изобилие воды. Никакому врагу не взять дом короля.

«Если враг уже не проник внутрь».

Давно забытым страхом непрошеная мысль постучала в сознание секретаря.

Проклятье, неужели он ошибся? Неужели он утратил ясность ума? Но кто?

Почувствовав рядом чужое присутствие, Кристофер Тул огляделся по сторонам. У другого окна галереи стояла женская фигура, облачённая в элегантное платье красного шёлка. Это была герцогиня Редклиф. Орки похитили её карету, и она вынуждена была задержаться во дворце, пока не найдёт новый транспорт.

Кристоферу Тулу показалось, что на лице этой женщины он увидел ту же искру тревожного понимания, которая мгновение назад посетила его самого. Решительным шагом секретарь подошёл к ней:

– Миледи.

Она чуть заметно вздрогнула, возвратившись в реальность из мира собственных размышлений.

– Простите, я не хотел напугать вас. – Секретарь коротко поклонился.

– А, это вы, мастер Тул, – чуть рассеянно сказала она, возвращая лицу выражение надменной томной маски. – Что вам угодно?

Она знала или, во всяком случае, подозревала. Грядёт что–то неладное. Что–то плохое.

– Вам удалось найти новый экипаж? – поинтересовался он.

– К сожалению, пока нет, – призналась герцогиня. – Большинство карет арендовано гостями, но я уверена, что скоро что–нибудь появится.

Нет, он не ошибается. Король слишком сильно доверял этой женщине, чтобы секретарь мог предположить её участие в заговоре.

– Герцогиня, могу я просить вас об одолжении?

– Разумеется. – Её брови поднялись в удивлении. – Я слушаю.

– В конюшнях стоит дорожная карета его величества. Я всё устрою. Берите её и немедленно уезжайте из города.

Он предполагал, что она будет возражать, но этого не произошло. Маска исчезла. Её стёрло послание, которое содержалось в словах секретаря. Тул словно посмотрел в зеркало. Он увидел в лице герцогини отражение собственных тревожных мыслей. Да, она была умна, слишком умна, чтобы не заметить происходящего.

– Я скоро буду готова. Распорядитесь запрячь лошадей.

Герцогиня поспешно удалилась в северное крыло замка, где находились её покои.

Достав из–за пояса небольшой серебряный колокольчик, Тул дважды позвонил в него. Рядом, как по волшебству, появился Тайри. С момента гибели монарха молодой помощник секретаря всегда находился при нём.

– Отыщи сира Гарена и срочно направь его ко мне, – велел секретарь. – Как только ты сделаешь это, направляйся в конюшни и проследи, чтобы дорожная карета короля была полностью готова к немедленному выезду.

Юноша коротко кивнул.

– Вы уезжаете, мастер Тул?

– Уезжает герцогиня, – ответил он и, немного подумав, добавил: – Ты поедешь с ней.

Когда юный помощник исчез, секретарь поспешно направился в свой кабинет. Отчёты, донесения, письма, документы. Что–то нужно было спрятать, что–то сжечь. Отдать некоторые распоряжения. Позаботиться о людях. Если он ошибается, то всё можно будет восстановить, но секретарь знал, что ошибки нет. Чутьё его не подводило. Слишком долго он занимал эту должность, чтобы ошибиться.

* * *

Сир Гарен, забрав шлем, покинул оружейную. Сломанные кости давно срослись, но правая рука, пострадавшая от удара медведя, пока не восстановила полную подвижность.

«Проклятье, я не буду отсиживаться здесь, пока убивают и грабят честных жителей нашего города».

Ему было наплевать, что об этом думал исполняющий его обязанности юнец. Портовые склады пожирало пламя. Кровь добрых жителей Адаманта проливалась на мостовую. Покойный король никогда не допустил бы такого. И ради чего? Месть? Непомерные амбиции избалованного мальчишки? Они потратили столько сил на присоединение Запределья и примирение с орками. И теперь Мориан собирался всё это разрушить. Разрушить то, за что умер его отец.

Рыцарь не хотел верить в то, что орки были как–то замешаны в гибели короля. В отличие от совета он не сомневался в кристальной честности секретаря Тула. Но кем был убийца? Он обязательно выяснит это после того, как разберётся с пиратами. Ему не терпелось пустить в ход меч, чтобы успокоить бушующие в сердце страсти.

Выходя в главный зал, он чуть не сбил кого–то с ног.

– Смотри, куда идёшь, писарь! – выругался он и двинулся дальше.

– Сир Гарен, постойте, – окликнул его юноша.

– Ну, что тебе ещё?

– Меня зовут Тайри, сир. – Его неловкая речь напоминала скороговорку. – Мастер Тул, королевский секретарь, велел мне найти вас. Он желает вас видеть.

– А подождать он не может? – досадливо вздохнул рыцарь.

– Насколько я могу судить, дело очень срочное, – пожал плечами юноша.

Джон Гарен заколебался, но в этот момент со стороны парадного коридора послышались окрики и звон стали. Гвардеец короля никогда не спутал бы подобный звук с чем–то другим. Шёл бой.

Из дверного проёма рядом с ними показалась пара воинов дома Тибальд. В последние дни эти смуглые мечники наводнили замок. Таково было желание принца. Их легко было отличить от королевских гвардейцев по эмалированным голубым нагрудникам и смуглым лицам, обрамлённым стальной чешуёй открытых шлемов.

– Эй, какого лешего там происходит? – окрикнул их рыцарь, забыв об учтивости.

Вместо ответа, бойцы Побережья обнажили мечи, бросившись на сира Гарена и непутёвого парнишку из секретариата.

– Что за…

Гвардеец успел выхватить меч, парировав нежданную атаку. Это была не шутка. Они били во всю силу. Они пытались убить его.

Заслонив посланника Тула, рыцарь принялся биться с южанами, отражая удары коротких мечей. Они были молоды и сильны, но уступали ему в мастерстве владения оружием и ратном опыте. Выбрав момент, когда оба клинка ударились в его меч, рыцарь резко вывернул их в сторону. Воспользовавшись замешательством нападающих, он выхватил из–за пояса кинжал, вонзив его в горло одного из них. Второй тут же попытался достать его снизу, но рыцарь оказался проворнее. Уклонившись от восходящего удара, он отрубил южанину руку чуть ниже локтя. Дико закричав, тот отпрянул к колонне, сжимая окровавленную культю.

– Вы чего творите?! – взревел сир Гарен, схватив его за шею.

Рыцарь не получил ответа. Мечник графини грохнулся на пол, потеряв сознание.

Из парадного коридора показались ещё несколько воинов. В руках у них было оружие, что уже успело отведать крови. Заметив рыцаря и двух поверженных соратников, они опасливо двинулись навстречу.

– Беги, Тайри, – мрачно велел сир Гарен, перехватывая меч двумя руками. – Убирайся отсюда, слышишь меня?

Дважды повторять не пришлось. Юноша исчез в боковом коридоре.

– Не знаю, что здесь происходит, – произнёс рыцарь, выходя в центр зала, – но я предлагаю вам сложить оружие именем короля. Пускай моя рука плохо меня слушается, но можете быть уверены, что я смогу отправить вас на тот свет.

Позади немым наблюдателем разворачивающейся драмы возвышался пустующий трон. Масляные светильники заливали зал ровным желтоватым светом.

Они не послушали его предостережения. Шестеро молодых и сильных воинов напоминали Джону Гарену тех парней, которых он сам тренировал для гвардейской службы. Они обступали рыцаря, заключая в полукольцо. Никто не предлагал ему сдаться.

Измена. Графиня пытается занять дворец, пока пираты отвлекают большую часть городской стражи. Кто контролирует королевский замок, тот контролирует Адамант.

Сир Гарен понимал, что короткие мечи давали бойцам Побережья преимущество в скорости, но дистанция была на его стороне. Если ему удастся сохранить её, то длинный клинок поможет ему выжить. До его ушей долетали звуки сражения, охватившего дворец. Быть может, они ещё смогут отбиться.

Самыми смелыми оказались бойцы слева. Их атака была практически одновременной, но каждый из четырёх ударов был мастерски отражён. К ним присоединился один мечник справа, но его попытка также не увенчалась успехом.

– Ну, давайте, псы, – презрительно протянул он. – Каши мало ели?

На этот раз на него бросились четверо по центру. Сместившись в сторону, Джон Гарен ушёл из–под их атаки, намеренно сделав вид, что ослабил правый фланг. Этим не замедлил воспользоваться один из мечников. Увернувшись от его удара, гвардеец стремительно развернулся на месте, опустив меч по нисходящей дуге. Когда голова мечника упала на пол, на ней всё ещё был шлем. Соратники убитого попытались отомстить, но ни один из их ударов так и не достиг цели.

– Что это за цирк? – раздался под сводами зала знакомый рыцарю голос. – Отойдите от него, молокососы!

Воины графини безропотно повиновались. Вдоль ряда стройных колонн, словно обычный наёмник, шагал человек в безликих доспехах, но Джон Гарен сразу узнал его голос.

– Сними шлем, чтобы я мог видеть твоё лицо, мерзавец, – произнёс рыцарь, направив в сторону пришельца остриё меча.

Длинные волосы воронова крыла рассыпались по латным наплечникам. Шлем глухо упал на красную ковровую дорожку, ведущую к трону. Это был Мэтью Дюваль, первый клинок Простора и победитель прошлогоднего турнира.

– Так, значит, заговор? Кто же верховодит? Шлюха или калека?

– Грубость вам не к лицу. – Дюваль нарочито медленно извлёк из ножен меч. – Знаете, она хотела оставить вам жизнь, но ведь вы не сдадитесь, не так ли?

– Я не доставлю тебе подобной чести, изменник!

– Очень на это надеюсь! – сказал Дюваль, обрушив меч на рыцаря.

Клинки встретились, и металл яростно заскрежетал.

– Я сам разберусь с ним, – заявил Дюваль людям графини. – Никому не вмешиваться!

* * *

Запертая дверь дёрнулась, но не поддалась. Выдержала и попытку её выбить. В толстую древесину яростно впился боевой топор, затем – ещё один. Времени было мало. Извлекая бумаги из орехового кабинета, секретарь, почти не глядя, бросал их в большую металлическую урну. Пламя пожирало отчёты о деятельности секретариата, переписку с доверенными лицами, финансовые документы, личные письма почившего короля, шифры и карты. Это была жизнь Кристофера Тула, выплеснутая чернилами на бумагу. Жизнь, превращающаяся в обугленные и почерневшие строчки на кровавых страницах истории.

Попытаться спастись через сеть тайных коридоров? У Кристофера Тула не было уверенности, что таким образом он сумеет добраться до безопасного места. В то же время секретарь не мог допустить, чтобы бумаги его ведомства попали в руки изменников.

Дверь продержалась до конца: когда огонь вспыхнул в последний раз, в кабинет ворвались вооружённые люди. Кристофер Тул не удивился, увидев серебряных рыб Тибальдов. Следом вошла сама графиня.

– Я смотрю, вы решили прибраться, секретарь, – ядовито улыбнулась она, мельком глянув на догорающие бумаги.

Сохраняя молчание, Кристофер Тул отступил за письменный стол. Позади него было широкое окно, такое же, как в кабинете короля, двумя этажами выше.

– В ваших услугах больше не нуждаются, – подчёркнуто учтиво произнесла графиня и, отвернувшись в сторону двери, добавила: – Убейте его.

Два закованных в латы мечника двинулись к секретарю, одинокому худощавому человеку в неприметном мышино–сером мундире дворцового слуги. Заходя с двух сторон широкого письменного стола, они не оставляли ему и шанса на бегство.

Кристофер Тул был недвижим. Казалось, он смирился с собственной участью. Один из южан занёс меч. Рука секретаря мгновенно метнулась к ножу для писем. Короткое, но острое как бритва лезвие прочертило в воздухе сверкающую дугу, превратив горло мечника в сплошную рану. Когда, хрипя и хватая ртом воздух, тот начал заваливаться навзничь, канцелярский нож уже тонул в глазнице второго нападавшего.

Поражённые увиденным, люди графини вскинули самострелы, но не успели их пальцы нажать на спусковые крючки, как серая фигура секретаря метнулась в окно, будто подражая бегству убийцы, оборвавшего жизнь короля. Жалобно зазвенев, тонкое стекло вместе с рамой разлетелось вдребезги. Стрелы поразили лишь пустое весеннее небо.

* * *

Были на свете талантливые живописцы, талантливые скульпторы и архитекторы, возводившие величественные замки и храмы. Одарённые целители, способные вытащить человека с того света. Куртизанки, влюблявшие в себя одним словом или движением. И среди всех этих одарённых мужчин и женщин выделялись фехтовальщики от бога, лучшие из лучших.

Они бились так, словно занимались любовью. Движения их наполняла страсть, граничащая с самоотречением. В то же время с ней соседствовали свирепость и упорство, свойственные разве что хищным животным, сходящимся в смертельном бою за место вожака стаи.

Закалённая сталь без устали исполняла симфонию яростного противостояния двух отважных сердец. Клинки мелькали в воздухе со скоростью, недоступной для простого глаза. Они угадывали движения друг друга. Удары натыкались на сопротивление, тут же превращаясь в контратаку. Это был не просто поединок. Это был танец. Грозный, суровый и грубый, но по–своему прекрасный.

Проведя стремительную серию ударов, Дюваль попытался достать Гарена справа, но рыцарь вовремя уклонился, отходя в сторону. В следующее мгновение латная перчатка рыцаря ухватила длинные чёрные волосы соперника, рванув его на себя. Меч ринулся к лицу Дюваля, но клинок того оказался расторопнее, В руках сира Гарена остались лишь пряди отсечённых волос.

– Хорошая попытка, Джон, – усмехнулся Мэтью. – У тебя больше не будет такого шанса.

– Он мне не понадобится, – хмуро ответил рыцарь.

Оба они устали. На лицах выступил пот. Дыхание стало сбивчивым и тяжёлым.

Дюваль вновь атаковал. Звякнув несколько раз, мечи сцепились в перекрёстном замке, испытывая силу своих владельцев.

– Право, ты неплохо обращаешься с этой штукой, – произнёс сквозь зубы сир Гарен, – но ты не знаешь, что такое война.

Голова рыцаря врезалась в нос Дюваля, ломая его. Тот не остался в долгу, ударив противника облачённым в сталь кулаком. Один за другим мечи упали на пол.

Удар ноги, пришедшийся на обратную сторону колена, заставил Джона Гарена обрушиться навзничь. Дюваль навалился на него, выхватив из голенища сапога длинный кинжал. Алчный клинок завис в опасной близости к горлу рыцаря, чьи пальцы впились в запястье сжимающей оружие руки. Сталь доспехов жалобно скрежетала по каменному полу. Благородный поединок превратился в грубую трактирную драку.

Извернувшись всем телом, Джону Гарену удалось сбросить с себя Дюваля. Неуклюже перевернувшись, тот попытался было подняться, но тяжёлый удар вернул его в лежачее положение. В следующее мгновение соперники поменялись местами. Руки Дюваля не выпустили кинжала, но теперь отчаянная хватка королевского рыцаря обратила этот клинок против хозяина. Медленно, но неотвратимо остриё приближалось к живой плоти.

Щёлкнули пружины арбалетов. Короткие болты пронеслись над Дювалем, врезавшись в соперника. Один, пробив латные пластины, попал рыцарю в живот, другой в руку. Ещё две стрелы засели в плече. Другие, видимо, не справились с толстым нагрудником, отлетев в сторону.

Джона Гарена отбросило назад. Издав крик боли, он рухнул на каменный пол и затих.

Сплюнув кровью, Мэтью Дюваль поднялся. В нём не осталось и следа той грации, что наполняла его в начале поединка: всклокоченные волосы, разбитый нос, измазанное в крови лицо. Рядом появился один из южан, но Дюваль грубо оттолкнул его прочь.

– Шлюхины потроха! – взревел первый меч Простора. – Какой ублюдок это сделал?!

– Довольно! – оборвал его гневную тираду холодный голос графини Тибальд. – Хватит мальчишества. Я не собираюсь объяснять лорду Дювалю, почему погиб его брат.

Она стояла в окружении арбалетчиков, готовых в любой момент снова спустить курки.

– Ты… – протянул он, обвиняюще указывая в сторону графини, – не думай, что я забуду об этом, женщина!

– Очень надеюсь, что ты не забудешь, – холодно ответила она, направляясь к трону.

Из бокового коридора вышел рослый южанин в изящных доспехах – командующий силами графини, первый меч Пламенеющего замка Оджи Фет. Строгое смуглое лицо украшала тонкая полоска бороды.

– Миледи, сопротивление подавлено, – сказал он, преклонив колено. – Замок наш.

– Хорошо, – кивнула она, усаживаясь на королевский трон так, как будто это было кресло для чтения. – Закройте ворота и распорядитесь привести ко мне моего сына.

Они не видели, как из конюшен стремительно вырвалась дорожная карета, пронёсшаяся под опускавшейся решёткой ворот. Правящий лошадьми юноша в сером мундире королевского секретариата увозил герцогиню Редклиф на восток.