Текст книги "Враг престола"

Автор книги: Дмитрий Гарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Глава тридцать восьмая
Битва у Седых холмов

Небольшое селение Рожна стоит в месте, где Королевская тропа пересекает реку Изар. И хотя находится на правом берегу, жители его всегда считали себя обитателями Срединных земель, на деле являясь вассалами герцога.

Пальтус Хилл. «Географика».

Земли и народы запада

– Мой герцог? – Опустившись на одно колено, рыцарь склонил голову в ожидании ответа, но господин его медлил.

Холмы, возвышающиеся близ деревеньки Рожна, окрестный люд именовал Седыми. Обилие голубой глины в этих местах придавало им характерный цвет. Джон Редклиф подумал, что с тем же успехом их можно было назвать «лысыми». В конце концов, на пологих каменистых склонах сейчас не раскинуло ветвей ни одно дерево. Лишь пожухлая трава да мох всё ещё цеплялись за редкие островки истощённой земли, на которой когда–то рос густой чащобный лес.

Погода была пасмурная, почти дождливая. В ясный день, забравшись на Седые холмы, далеко на юге можно было разглядеть величественную громадину Королевской пики, словно подпирающую небосвод. Сейчас же высочайшую гору королевства скрывала зловещая свинцовая дымка надвигающегося ненастья.

– Дождь будет… – задумчиво произнёс герцог.

Юго–восточный ветер доносил звуки боя. Редкие трубные сигналы то и дело разрезали какофонию из лязга стали и криков людей.

– Милорд? – переспросил рыцарь, подняв глаза.

Войска принца и графини Тибальд, узурпировавшей престол, сошлись на рассвете. Первая волна лёгких всадников юга разбилась о ряды тяжёлой кавалерии королевских сил Адаманта. Этот успех вселил уверенность в наследника престола, и он продвинул войска дальше на восток. Преследуя отступающих конников, королевские гвардейцы не заметили, как с противоположного фланга зашёл отряд лучников. Самоуверенность принца дорого обошлась его всадникам. Потеряв четверть людей убитыми и ранеными, они сошлись в рукопашной схватке с основными силами графини до того, как на помощь успела прибыть пехота.

Задумчивым взглядом герцог наблюдал за тем, как люди в долине убивают друг друга ради амбиций своих господ, золота и туманных идеалов. Как до этого дошло? Всю свою жизнь хозяин Предела защищал королевство, и вот теперь оно само разрывало себя на части изнутри. Он чувствовал себя обманутым. Обманутым и бесполезным.

Внизу кипело и пенилось кровавое море из стали и плоти. Страшное чудовище войны, питающееся страданиями и смертью. Человек бросался на человека, солдат на солдата. Щиты отражали удары мечей, боевые молоты пробивали доспехи. Копьё вонзалось в грудь скакуна, обрушивая его на землю, но вслед за ним падал и копейщик, сражённый стрелой или секирой.

Перехватив инициативу, войска графини оттеснили силы принца на прежние позиции, но исход сражения всё ещё был неясен. Во всяком случае, стороннему наблюдателю, но не Джону Редклифу. Манжету перчатки словно обжигало тайное послание, которое герцог не осмелился ни уничтожить, ни оставить дома.

«Герцогиня у нас. Не вмешивайтесь».

Разум его понимал, что уступки бесполезны, что Элизабет всё равно не отпустят домой. Слишком ценным заложником была супруга хранителя Предела. В то же время сердце отчаянно хваталось за любую надежду, любую возможность спасения. Пускай даже ложную и напрасную. Перед предками и богами он обещал охранить суженую от горестей и всякого вреда. В его памяти слова брачной клятвы звучали так отчётливо, будто он произносил их вчера. Впрочем, это была не единственная его клятва. Рыцарская, герцогская и, что самое главное, королевский обет верности и служения.

В голове герцога все эти клятвы сражались с неистовством затравленных зверей.

«Чепуха. Король мёртв. Принц? Самовлюблённый сопляк, проворонивший по глупости собственную столицу. Я ничего ему не должен».

Герцог догадывался, какие именно события в личной жизни принца предшествовали этому позору. Слухи о вульгарной распущенности Фелиции Тибальд доходили даже до свинцовых стен Крепости Наблюдателя. Джон Редклиф прекрасно помнил, что за аристократическим именем знатного дома скрывалась островитянка Кая, дочь штормовой императрицы. Графиня никогда не нравилась ему. Чужеземка – она и есть чужеземка. Чего ещё от неё ожидать?

Досадные мысли прервал трубный сигнал, донёсшийся с востока. На кромке холмов появилось многочисленное воинство, несущее зелёно–золотые знамёна Простора. Гвардейцев захлестнуло ликование. Как и принц, они считали, что на поле боя появились их союзники.

Время вышло. Согласно плану Мориана, наступил момент, когда силы Предела должны ударить с севера, раз и навсегда покончив с предателями короны.

Прикинув соотношение сил, герцог решил, что битву ещё можно выиграть. Выиграть и продолжить победоносный путь на восток, освободив столицу. Выиграть и получить деревянный ящик с головой жены.

Проклятые Дювали. Герцог пообещал себе, что однажды он всех их пересажает на колья. Однажды, но не сегодня.

– Труби отход.

– Что? – не поверил своим ушам рыцарь.

Герцог сверкнул на него полным боли и ярости взглядом:

– Оглох? Труби отход!

* * *

– Шлюхино отродье! – выругался принц, когда над полем боя пронёсся трубный глас. – Что этот пёс о себе возомнил?

Мориан Серокрыл сражался в окружении лучших королевских гвардейцев, которые следили, чтобы никто из вражеских солдат не оборвал жизнь будущего монарха. Солье настойчиво предлагал своему хозяину отсидеться в командном шатре, но будущий правитель неудержимо рвался в бой, желая как можно скорее покрыть себя неувядающей воинской славой.

Дрогнула земля. Неудержимой лавиной всадники Простора ринулись в долину.

– Милорд, герцог отступает. – Солье появился рядом почти бесшумно.

– Проклятый предатель. Он ещё успеет об этом пожалеть.

Несмотря на вероломство Чёрного герцога, принц не сомневался в исходе сражения. С поддержкой воинов Простора королевская армия без труда разделается с изменниками. Он уже видел боевые ники варганских конников, маячащие над шлемами южан.

В это мгновение где–то глубоко в сознании Мориана шевельнулась непрошеная мысль.

«Почему они не бегут?»

Королевская армия вместе с силами Винсента Дюваля по численности вдвое превосходила бунтовщиков, и всё же южане не дрогнули.

Принц получил ответ, на который едва ли рассчитывал. Ряды пехотинцев графини расступились, и на гвардейцев обрушились всадники Дюваля. Меч Мориана успел отразить лишь один удар, прежде чем его владелец обрушился в грязь. Поднявшись на колени, наследник Серого престола сплюнул кровью. Его намокшие волосы упали на лицо липкими космами.

– Солье! – Руки шарили по сторонам, надеясь отыскать оружие.

Пальцы утонули в чём–то тёплом и липком. Направив туда взгляд, Мориан отпрянул в страхе и отвращении. Удар палицы размозжил гвардейцу верхнюю часть головы, превратив её в жуткое кровавое месиво.

– Солье! – вновь позвал принц, и голос его сорвался на визг.

– – Я здесь, милорд, – отозвался наконец слуга.

Повернувшись на голос, Мориан увидел его совсем рядом.

Помощника деловито сопровождали смуглые солдаты Побережья.

– Это он, – сказал Солье.

Принц успел почувствовать удар сзади, прежде чем мир его погрузился во тьму.

Глава тридцать девятая
Враг моего врага

От пожара и волк, и олень, и всякий ядовитый гад спасаются вместе, но это не значит, что дружба их продлится дольше, чем горит пламя.

«Записки скитальца»

Ургаш восседал на грубом троне, сооружённом из тяжёлых каменных плит. Орк откровенно скучал, выслушивая бесконечные взаимные жалобы вождей племён. Как никто другой, он знал, что рано или поздно кровь их смешается и ситуация изменится к лучшему. Как знал он и то, что до этого момента они вполне могут перебить друг друга.

Одним нужно было мясо, другим – сталь, третьим – боевая слава, четвёртым – безопасность и кров. Всё это Ургаш собирался дать каждому, но и с каждого он спрашивал вклад в общее дело.

День и ночь кипела работа. Орки обживали древнюю цитадель, вскрывая те запертые двери, которые могли открыть, обустраивая новые жилища. В закромах крепости нашлось немало ценного: добрая сталь, золото, драгоценные камни. Однако большая часть помещений и проходов оставалась неисследованной.

Извилистые коридоры бастионов уходили глубоко под землю, превращаясь порой в настоящий лабиринт. Одни вели через цитадель на северо–запад, теряясь в загадочных недрах Замковых гор, другие обрывались затопленными колодцами и галереями. Иногда двери и люки было попросту сложно обнаружить; умелые мастера прошлого делали их малоотличимыми от гладкой кладки стен, снабжая хитроумными запорными механизмами, не похожими на привычные замки и затворы. Ошгейт не спешил раскрывать свои тайны.

Большая часть орков собралась в восточных бастионах и цитадели – центральной башне древней крепости, сливающейся со скальными утёсами, прикрывающими твердыню с севра. Многочисленные залы западных бастионов пока пустовали, молчаливо ожидая новых хозяев. Лишь караульные дозоры нарушали их величественный покой.

Опираясь на деревянную трость, почти такую же, как использовал старый Ушан, из–за колонн вышел Ош. Лицо его ещё выглядело бледным, хотя теперь в нём было куда больше жизни, чем пару дней назад.

– Погано выглядишь, – поприветствовал его Ургаш, опустив взгляд на трость. – Ты что, у старика её отобрал?

– Он сопротивлялся, но… не слишком сильно.

Великан грубо расхохотался.

– Слыхал, ты теперь король? – усмехнулся Ош. – Графа тебе было мало?

– У людей есть король, а значит, и у орков будет. Не нужны мне их подачки!

Большую часть дороги Ош находился без сознания, но он прекрасно понимал, что вырваться из королевства людей им удалось только благодаря чуду. Как ни странно, им оказалась Анастасия Ферро.

Теперь она даже не пыталась его убить, что орк счёл добрым знаком. Вероятно, Анастасия немного оттаяла, узнав, что отец её жив. Более того, спасён самим Ошем и его сородичами. Правда, точное местонахождение Снежного графа оставалось неизвестным, как ей, так и самому Ошу.

– Я всё ещё думаю, что называть крепость в мою честь – перебор, – усмехнулся Ош, окинув зал разноцветными глазами.

– Ты знаешь, что это не моя идея, – отмахнулся Ургаш. – Да и Ургашгейт – уж больно мудрёно, не по мне.

Их разговор прервал Ярга. Почтительно, подобно заправскому придворному, он приблизился к трону.

– К вам посетитель, о великий вождь, – доложил коротышка, – человек.

– Вспомнишь лихо, вот и оно, – посетовал Ургаш. – Ладно, пропусти, послушаем.

Когда Ярга исчез, Ош снова обратился к вождю.

– Что гложет тебя, Крушитель? – Его трость гулко стучала по каменному полу. – Мы получили то, чего хотели, но ты будто бы недоволен.

– Будешь тут доволен. Сидишь на заднице, слушаешь всякий вздор. Орки стали похожи на людей. Они перенимают их повадки быстрее, чем сами замечают это. Когда мы последний раз устраивали хорошую драку? Когда мне последний раз кто–то бросал вызов? Вожди донимают меня своими спорами и жалобами друг на друга. Пришлось собрать отряды стражей, следящих за порядком. Ты валяешься там в своей кровати, строчишь бумажки, а я должен разгребать всё это дерьмо…

– Великий Ургаш! – Звучный голос пронёсся между колоннами, достигнув ушей орков. – Позволь приветствовать тебя в твоём доме.

Через зал к ним шагал немолодой, но всё ещё крепкий мужчина в дорожном облачении бывалого путешественника. Седеющую голову прикрывала чёрная замшевая шапка с шитой золотом монограммой, а на поясе красовался добротный хлыст с резной костяной рукояткой. Ошу этот мужчина показался знакомым, но он не сразу вспомнил, где встречал его.

– Меня зовут Урбан Дол, – человек учтиво поклонился, – я пришёл, чтобы приветствовать тебя, вождь вождей, орк орков.

– Мне радостно видеть тебя в добром здравии, любезный купец, – поприветствовал его и Ош, который наконец вспомнил, где их пути пересекались.

– Чего тебе надо? – подал голос Ургаш, который не разделял радости сородича.

– Я – деловой человек, о вождь вождей. Хотел лишь ещё раз отблагодарить твоих воителей за добро, оказанное мне однажды, да испросить твоего дозволения вести торговлю в стенах этого города. Мы привезли много доброго товара с востока.

Ошу осталось только подивиться тому, как купеческому каравану Дола удалось преодолеть долгую дорогу от Предела до крепости. Должно быть, купец нанял для этого немало опытных бойцов из числа кольценосцев. Земли Запределья всё ещё оставались дикими, неизведанными и опасными.

– У нас не так много еды, зато золота хватит на сотню зим, – шепнул орк, заметив, что Ургаш нахмурился, собираясь избавиться от гостя. – Он может быть полезен для нас.

– Делай, – отмахнулся Ургаш, но Урбан Дол не спешил удаляться.

– Если будет угодно могучему Крушителю, – вкрадчиво сказал купец, – со мной есть один человек, чьи речи могут быть тебе интересны. Как и я, он проделал долгий путь.

– Ну что уж, – сдался Ургаш, который был всё–таки падок на комплименты, особенно когда те звучали из уст людей, – зови своего человека.

В зал вошла крепкая широкоплечая женщина с некрасивым открытым лицом. Тёмно–каштановые волосы её были коротко острижены, а на загрубевших руках виднелись твёрдые как камень мозоли.

– Меня зовут Одри Стамп, милорд Ургаш, – она опустилась на колено, приклонив голову, – дозвольте мне обратиться…

– Какой я тебе в задницу милорд? – перебил её орк. – И хватит тут полы вытирать. Говори как есть, не блудословь.

Гостья поведала историю, как она работала подмастерьем кузнеца в деревне, которую орки Ургаша защитили от набега племени Клыка. Пока её рассказ развлекал вождя, Ош отошёл в сторону, завладев вниманием Урбана Дола.

– Что за вести с востока, добрый человек? – доверительно спросил орк. – Я страшусь войны.

Купец был одним из тех немногих людей, которых орк был рад видеть. После случая на восточном тракте им удалось неплохо поладить. К тому же Урбан Дол бывал в самых разных местах, а потому привык иметь дело с весьма необычными собеседниками.

– Твои страхи не безосновательны, друг мой Ош, – ответил Урбан Дол, осторожно оглядываясь по сторонам. – В Крепости Наблюдателя стоит большое войско, но я не думаю, что принц выступит на вас.

– Отчего же? – удивился Ош.

– Вы не слышали? В королевстве зреет смута. Графиня Тибальд захватила Адамант, провозгласив своего сына истинным наследником трона. Вероятно, в этот самый момент войска принца Мориана бьются с южанами где–то на берегах Изара. Тут уж, как водится, не до вас.

Неожиданный гость с неожиданными новостями. Ош не знал, что ответить. Эти игры были слишком сложны для него, лесного охотника.

– Есть и ещё кое–что… – продолжил купец.

Ош нахмурился – так мрачно и задумчиво произнёс Урбан Дол свои слова.

– Ходят слухи, что штормит Сыпучее море. Последний раз я был там в прошлом году, но, признаться, ничего не заметил. Говорят, будто наибы затеяли междоусобицу.

– Сыпучее море далеко, – улыбнулся Ош, хотя он немного беспокоился за судьбу Адама Олдри, чьи владения находились на северо–восточной границе королевства. – Не думаю, что нам нужно беспокоиться на этот счёт.

– Да, но дело не в этом. Люди молвят, будто… Чёрный легион вернулся.

Ош почувствовал, будто пол уходит у него из–под ног. Память, услужливо воскресила страшные видения, что неоднократно терзали орка по ночам.

– Так чего ты от меня–то хочешь, женщина? – громыхнул бас Ургаша, вырывая Оша из оцепенения, в которое того погрузили слова купца.

– Позвольте мне работать в вашей кузне, – горячо выпалила Одри Стамп. – Я слышала, что орки чтят добрую сталь, Я не подведу вас.

Взгляд Ургаша превратился в две маленькие подозрительные щёлочки.

– Ты что–то недоговариваешь, – протянул вождь. – Отчего тебе не служить людям?

Ош заметил, как лицо Одри дрогнуло. Да, иногда Ургаш показывал чудеса проницательности.

– Мой наставник был добр ко мне, – ответила гостья сникшим голосом, – но никто теперь не хочет брать меня в услужение, потому что я… женщина.

Она произнесла это слово так, будто в нём заключалась её величайшая вина, источник её позора. Прежде чем ответить, вождь орков выдержал паузу.

– Меня родила женщина! – усмехнулся Ургаш. – Она убила моего отца, когда тот хотел расправиться со мной, опасаясь, что я оспорю его право вождя. Интересно, кто родил их? Так они не дают стучать тебе по железу?

– Позвольте мне доказать, что я достойна звания мастера, – выпалила она с вызовом. – Что сделать мне для вас? Топор? Меч? Кирасу?

– У меня есть оружие, да и доспех, как видишь. – Ургаш довольно постучал себя по нагруднику, доставшемуся ему от герцога, но тут его лицо прояснилось от какой–то неожиданной мысли. – Пойдёшь за стену и отыщешь там могилу под сухим древом. В земле той воткнут сломанный меч с красным камнем на рукоятке. Возьми его и сделай мне корону.

– Корону? – удивилась Одри Стамп, но глаза её загорелись, предвкушая добрую работу. – Из железа?

– Из железа, – подтвердил вождь, довольный своей придумкой. – Золото, серебро, медь – это всё для людей. Дрянной металл, мягкий, слабый. Орки верят только в сталь. Зору найдёшь, пускай поможет. Скажешь, я послал.

Когда женщина–кузнец удалилась вместе с купцом, Ургаш подозвал Оша.

– Ты серьёзно? – усмехнулся тот. – Корона?

– А что? – насмешливо удивился Ургаш. – Королю полагается корона.

Ош хотел спросить, почему Ургаш выбрал именно меч покойного сира Гловера, но не стал. Наверняка у вождя были на то свои причины.

– Ургаш Крушитель, первый своего имени! – нараспев провозгласил Ош, подражая герольдам.

– Как там колдун? – спросил Ургаш, не оценив шутки.

Уже не первый месяц Алим проводил в зале с колонной, пытаясь раскрыть её секреты. Иногда Ош беспокоился за него, поскольку старик порой забывал даже о еде: так увлечён он был своей работой.

– Он всё ещё не знает, как избавиться от колонны, – ответил Ош.

– Так пойди к нему и поторопи. Я видеть не хочу эту проклятую штуковину в своей крепости.

Когда речь заходила об Источнике, даже Ургашу становилось не по себе. Все чувствовали почти осязаемую опасность, исходящую от древнего кристалла. Сквозь пелену призрачного, вездесущего страха Ош понимал, что всё это как–то связано: колонна, боги, Древние, Чёрный легион и они, орки.

До того как Ош оставил Крушителя, в зале вновь появился Ярга.

– К вам посетитель, о великий вождь. – Новая роль очень нравилась коротышке, и его так и распирало от важности. – Человек.

– Что ещё нужно этому торговцу? – раздражённо спросил Ургаш.

– Это не он. Это какой–то посол.

– Какой такой посол?

– Человек герцога. – Лоб Ярги сморщился, выражая упорную работу мысли. – Главаря большой стены.

* * *

Когда Джон Гарен пришёл в себя, первое, что он почувствовал, был холод. Он попытался подняться, но тут же пожалел об этом. Тело разрывала сильная боль. Начинаясь где–то в правом плече, она опускалась вниз, к животу. Внутренности словно сворачивала в узел невидимая рука. Во рту было сухо, как в пустыне.

– О, вы очнулись, благородный сир? – раздался под тёмными сводами надтреснутый голос, пронизанный лёгкой хрипотцой. – Признаться, я разочарован.

Поморщившись, рыцарь повернул голову, увидев перед собой человека за толстой ржавой решёткой. Он узнал это место. Здесь, в тюремном подземелье, почти не было одиночных камер. Вместо этого сводчатые коридоры были разделены коваными перегородками, наподобие клеток. Неудобные, тесные и зловонные загоны для злых людей. Обычно к ним прибегали, когда старая часть тюрьмы была переполнена.

– Ну и как вам по эту сторону решетки, ваша светлость? – продолжал издеваться его сосед.

На столбах чадили умирающие факелы, дарящие лишь подобие света. Всмотревшись в лицо узника, Джон Грен не без труда узнал его.

– А… это ты, Жеребец…

Заключение преобразило Грегори Колдриджа. Пухлое, сытое лицо тронула худоба, щёки впали, щетина превратилась в короткую, грязную бороду. Лишь тёмные глаза всё ещё сохраняли лихорадочный блеск, хорошо знакомый бывшему капитану королевской гвардии. Много раз он видел этот красный, воспалённый взгляд, как у бедняков, так и у высших аристократов. Это была печать дурмана, зелья, что везли в королевство из Восхода. Виварии применяли его в лекарском ремесле, но находились и те, кто сознательно злоупотреблял им, попадая в рабство коварного снадобья.

Дрожь в руках была вторым знаком. Лишённый заморского зелья, Красный Жеребец, должно быть, пережил не одну ужасную ночь в застенках королевской темницы. Именно это столь сильно изменило его за месяцы заключения.

– Слыхал, что король сдох, – продолжил Грегори, явно пытаясь задеть рыцаря своим злорадством. – Наконец–то старикан получил по заслугам!

– Заткнись, ничтожество, – ответил Гарен, но оскорбление его больше напоминало стон умирающего.

– Ой, извини, – усмехнулся сосед, – я задел честь твоего папочки? Он поэтому сделал тебя рыцарем, или вы делили с ним ложе?

– Ты и пальца его не стоишь.

Плечо привычно ныло, но живот болел просто нещадно. Пальцы нащупали ровные стежки нитей, стягивающих плоть. Мастерская работа. Должно быть, рука самого вивария Хилла.

– Скоро мои соратники по сопротивлению освободят меня, – глумливо похвастался Грегори. – Тогда мы и поглядим, кто чего стоит.

– Сопротивление? Ты? – Джон Гарен, невзирая на страшную боль, не удержался от хриплого смеха. – Мне–то не рассказывай, мальчишка. Ты – обычный висельник. Как и твои дружки.

– Я – законный наследник Простора!

– Ты лишился этого права, когда начал грабить и убивать своих подданных. Твой отец был мятежником, но он хотя бы умер достойно. Если Древние внимают моим словам, ты сгниёшь, как вонючие отбросы.

Гневная тирада истощила остатки сил раненого рыцаря. Изменившись в лице, Грегори Колдридж собирался что–то ответить, но не успел. Скрипнули петли тяжёлой двери. Раздались шаги.

По мрачным коридорам тюремных подземелий шли два человека. Один из них, высокий и широкоплечий, вне всяких сомнений, был Томас Корн, королевский сектой. Второй, судя по нагруднику синей эмали, принадлежал к людям графини Тибальд.

Решив, что пришельцы направляются к нему, Джон Гарен подумал, не притвориться ли спящим. Пустое. Теперь обман уже не сработает. Сосед с радостью выдаст его. Да и потом, что рыцарь может в подобном состоянии? Забить палача своим взглядом?

В замочной скважине с лязгом повернулся ключ.

– Колдридж, Грегори, – раздался под сводами голос южанина, – на выход.

– Мне и здесь неплохо, – напоказ усмехнулся Жеребец, вероятно полагая, что его хотят в очередной раз допросить или, чего доброго, вообще казнить.

– Ты выйдешь, или сектой вынесет тебя, – холодно объявил южанин. – Приказ королевы–матери. Она желает тебя видеть.

– Королевы–матери? – В голосе Грегори прозвучал интерес. – Тогда я к её услугам.

Запустив пятерню в сальные волосы, Жеребец манерно убрал их назад. Покидая камеру, он оглянулся в сторону Джона Гарена.

– Похоже, Древние не слышат тебя сегодня, рыцарь. – Он выплюнул последнее слово с таким пренебрежением, будто оно являлось оскорблением. – Я ухожу, а ты остаёшься гнить.

* * *

– Прошу вас, графиня, одумайтесь.

– Королева, – машинально поправил вивария смуглый мечник в капитанских доспехах.

– Народ не примет этого, – продолжал Пальтус Хилл, не заостряя внимание на том, что коронация Люциуса ещё не состоялась. – Пускай ваш сын – племянник короля, но Мориан – наследный принц!

В мраморном зале собралась необычная компания. От прежнего совета здесь были лишь королевский виварий, первосвященник да Дон–Кан, неизменный глава купеческого сообщества. Место Джона Гарена занимал Оджи Фет, капитан гвардии Побережья. В кресле барона Дрогнара устроился Мэтью Дюваль. Возглавляла собрание леди Фелиция Тибальд, провозгласившая своего сына истинным наследником почившего короля Конрада Второго.

– Мне кажется, что мы уже обсуждали с вами этот вопрос, – холодно ответила леди Тибальд, которую начинало утомлять упорство старика. – Народ примет что угодно, если вы, как королевский виварий, подтвердите это.

– Но я не могу пойти на это! – не сдавался Хилл. – Это против моих клятв, против долга!

– И всё же вы не можете не согласиться, – вкрадчиво заметил Дон–Кан, – что голова Мориана ещё не покрылась царственным серебром. Если уж говорить о, так сказать, внешних признаках, то его высочество, Люциус, больше походит на Серокрыла.

– Я сам присутствовал при рождении принца! Он – сын леди Мириам. Вне всяких сомнений!

– Но был ли он сыном короля? – вновь заметил Дон–Кан.

– Король наш, Конрад, был добр, но слишком доверчив, – произнесла графиня, именуемая теперь не иначе как королева–мать. – В конечном счёте это его и сгубило. Мы не можем допустить, чтобы к правлению нашим государством был допущен человек… недостойный.

Её слова лились, как колыбельная, усыпляющая совесть. Будто не солдаты графини ещё недавно проливали кровь королевских гвардейцев, штурмуя дворец.

– Но я уверен, что леди Мириам, да обнимут её Древние, была верна королю, – настаивал старый виварий.

– Ты можешь это доказать, старик? – вклинился в разговор Мэтью Дюваль. – Женщины слабы, но коварны. Они подвержены страстям. Королева или нет – это не важно.

Пальтус Хилл хотел что–то возразить, но не смог. У него действительно не было никаких доказательств, кроме священной веры в корону, а также исключительную порядочность своего покойного господина и его супруги.

– Вспомните, что говорили мы с вами про ваши… эксперименты, – настойчиво, но осторожно произнесла Фелиция Тибальд. – Вам больше не нужно будет прятать их, подобно вору. Королевская власть должна… поддерживать учёных мужей.

– Омерзительное мракобесие… – начал было Яков Орвис, но ледяной взгляд королевы–матери заставил его замолчать.

Окружённый со всех сторон, седовласый виварий смешался. Он был человеком науки, адептом знаний. Большая политика страшила его, как бушующие воды страшат неопытного мореплавателя.

– Мне… нужно подумать, – выдавил он, словно стыдясь своей податливости.

– Конечно, конечно, – покровительственно согласилась леди Тибальд, подзывая капитана своих солдат. – Любезный Фет, проводите нашего друга в его покои. Мы же не хотим, чтобы с ним… что–нибудь случилось.

Под пристальным взглядом новоиспечённой королевы виварий удалился в сопровождении смуглых мечников. Если он не подтвердит, что Мориан – бастард, она просто вынудит принца отречься от престола. С навыками Томаса Корна это не должно составить большого труда. Конечно, можно просто убить наследника, но горожане и так уже начинали демонстрировать неповиновение. Графиня не желала, чтобы оно переросло в бунты.

– Вольные мореходы ждут оплаты, моя королева, – предельно тактично напомнил глава купеческой гильдии.

– Пираты, – презрительно хмыкнул Мэтью Дюваль.

– Они не любят, когда их так называют, – с профессиональной учтивостью торговца поправил его Дон–Кан.

– Передайте капитану Дремеру, что он получит своё золото, – ответила графиня, думая о том, что неплохо было бы избавиться от морских разбойников при первой же удачной возможности.

– К разговору о золоте, – вновь вмешался Мэтью Дюваль. – Ты же не думаешь, что, посадив свою симпатичную попку на трон, сразу стала королевой? У тебя есть обязательства перед моим братом.

– Я это помню. – Леди Тибальд сверкнула на рыцаря холодным взглядом, пропустив дерзкие речи мимо ушей.

– Ты даже за дочерью уследить не можешь, – продолжил он, чувствуя безнаказанность. – Позволь напомнить, что Предел всё ещё стоит. В королевстве не может быть двух герцогов.

– Как говорят на востоке, терпение – сокровище мудреца, – ответила графиня. – Сначала нужно короновать Люциуса. Лишь король может назвать человека герцогом.

– Не заставляйте моего брата долго ждать. – Мэтью Дюваль встал из–за стола, утратив интерес к собранию. – Дювали выросли в Адаманте. Терпение не относится к нашим добродетелям.

Когда молодой воин удалился, к леди Тибальд обратился Яков Орвис, причём в голосе его не было и следа обычной напыщенной надменности:

– Он будет проблемой?

– Не думаю, – ответила графиня, подав сигнал стражникам.

В зал ввели грязного длинноволосого мужчину в одеяниях, больше напоминающих лохмотья нищего.

– Я представляю вам Грегори Колдриджа, господа. Законного наследника Простора.

* * *

Крепость уже почти восстановили после пожара, но первое, что приказал сделать Уильям Ферро, вернув себе замок, – обезопасить его. Подводный ход, соединяющий сердце северной твердыни с горным озером, был надёжно замурован толстой каменной кладкой. Никто теперь не мог проникнуть внутрь с той лёгкостью, с какой сделали это орки Оша.

Пока каменщики и плотники трудились над восстановлением его покоев, Снежный граф занимал помещение в казармах. Небольшую, скудно меблированную комнату грела крохотная печь. Всем северянам хорошо была известна неприхотливость своего господина, что вызывало любовь и уважение солдат.

– Я слышал, что вы распорядились седлать лошадей, милорд. – В кабинет вошёл сир Рейли. – Вы куда–то собираетесь?

Граф передал ему письмо, отмеченное сломанной печатью в виде одинокой башни.

– Я отправляюсь в Фарвол. Оттуда я двинусь на юг, в Свинцовый замок.

Ознакомившись с содержанием бумаги, старик вскинул на господина встревоженные серые глаза.

– Нельзя этого делать, милорд, – сказал он. – Это может быть ловушкой.

– Вне всяких сомнений, это ловушка, – согласился граф. – Именно поэтому я должен ехать. Только я смогу помочь Джону.

– Это безумие! Вы забыли, что случилось с принцем Морианом?

– Мориан – глупый сопляк, – возразил Уильям. – Он сам предрешил свою судьбу, отдав столицу в руки узурпатора.

– Нам неизвестна его судьба. Если он умрёт, узурпатор станет вполне законным королём. Не забывайте, Люциус Тибальд – племянник Конрада Молчаливого.

– Адамантом правит не он, а его мать, – жёстко возразил граф. – Тебе напомнить, кто она? Тебе напомнить, кто такая Кая?

Уловив ход мыслей графа, старик изменился в лице:

– Интервенция? Она не посмеет!

– Она захватила трон. Мы не можем быть беспечными. Если мои худшие опасения оправдаются, королевство захлебнётся в крови. Ловушка или нет – это наш единственный шанс. Мозаичные века прошли. Север не выстоит в одиночку.

– Позвольте мне поехать с вами.

– Нет. – Граф положил руку на плечо старика. – Фредерик, мой добрый друг, ты нужен мне здесь. Я оставлю на своём месте юного Адама Олдри. Служи ему так, как служил мне. Пускай в тебе он найдёт верного советника и опору в делах. Я всецело доверяю этому юноше, как доверяю тебе.

– Я не подведу вас, милорд, – пообещал Рейли.

* * *

В своём просторном одеянии Яков Орвис напоминал величественную статую. С разноцветной стены мраморного зала на него смотрели горы, реки, поля и города королевства. Мозаику переделывали много раз, но она всё ещё сохраняла тот возвышенный дух, что придали ей руки древних мастеров, воздвигших королевский замок много веков назад.