Текст книги "Та, которую я... (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Аверков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

Но радоваться пока рано. Нужно предельно точно оценить «добычу». Феофану хорошо известно, что против магии не попрешь. Да и безмолвные знают об этом не с чьих-то слов. Им очень близко пришлось столкнуться с имперцами, после чего они и потеряли свои языки.

На нашей стороне только внезапность.

Я украдкой посмотрел на своих новых товарищей. Рисковые они люди – эти кочевники. Храбрые и отважные. И в очередной раз преисполнился чувством достоинства – теперь я такой же, как и они!

Был я, конечно, когда-то служивым. Но там другое дело, другие ощущения и другая сторона…

Ненавистная сторона проклятой империи!

Совершенно иначе я уже смотрю на всё то, что со мной происходило до встречи с людьми ВЕТРА. Меня это отчего-то и не удивляло, и не озадачивало.

Так и должно было произойти. Потому как я шел именно к этому, плутая по имперским «лабиринтам» заблуждений и наконец-то выбравшись к истинному своему предназначению…

Я отыскал свою суть!

«Цель» быстро увеличивалась в размерах. Из размытого пятна вдалеке она постепенно приобретала различимые очертания. И вот уже можно было рассмотреть одинокую подводу с запряженной в нее парой лошадей.

Здорово, что не самоходная телега, а обычная. Значит, служивых на ней, скорее всего, нет.

Похоже, что удача сейчас с нами заодно!

Мы замерли и напряженно вглядывались в приближающихся врагов.

Уже недолго осталось…

Глава 48

Подвода приблизилась. На ней – с десяток хмурых вояк.

«Или стрелецкий патруль, или дезертиры – в горах хотят спрятаться», – подумал я и расслабился.

Нападать на них смысла нет.

Поживиться у них явно нечем. Значит, кочевники не станут по такому пустяку раскрывать врагам столь замечательное место для засады.

Но неожиданно для меня безмолвные решили иначе.

Запела тетива!

Началось.

Что ж, проклятые имперцы! Вот вам «подарочек» с обратной стороны Луны!

Двое. Нет, уже четверо повалились с телеги, пронзенные звенящими стрелами. Остальные всполошились, соскочили с подводы, ищут укрытия, глазами буравят плюющиеся смертью склоны.

Мои соплеменники яростно бросились к ним, на ходу выпуская стрелу за стрелой. Я вскочил и с диким криком побежал следом.

Стрельцы совсем растерялись. Видно, не ждали встречи с кочевниками на божественном тракте.

Имперцы дрогнули, рассыпались в разные стороны, несмотря на то, что их пока еще больше числом. Правда, это ненадолго.

Я заметил, что мои собратья перестали убивать врагов наповал – их стрелы вонзались в ноги убегавших.

«Если они собираются имперцев в рабов обратить, то к чему калечат? И как их потом в стойбище тащить? На их же подводе через дальний проход? Рисково ведь», – соображал я на ходу, резво перебирая ногами.

Но у безмолвных на уме было совсем другое.

Конечно, имперцев я ненавидел от самой своей макушки до пяток, но увидев, что мои соплеменники затеяли – нервно передернулся.

Безмолвные подбегали к подраненным стрельцам наваливались на них, раздирали им рты, извлекали языки имперцев и отсекали их начисто острыми ножами.

Понятно, око за око.

Феофан им не помогал, но и не мешал.

А я остановился, так до конца и не спустившись со склона. По инерции еще пару раз в запале потряс копьем над головой и покричал. Но уже не так зычно. И мой крик уже совсем не походил на устрашающий боевой клич.

Мне было противно наблюдать за этим ужасным зрелищем, и я уставился на дорогу, забрасывая взгляд как можно дальше.

Но не в ту сторону я смотрел!

Когда мое чутье всколыхнулось с запозданием, я резко повернул голову и похолодел…

Из-за поворота со стороны Селенокрова к нам стремительно неслась самоходная карета.

Я от неожиданности не смог сказать и слова и замычал своим соплеменникам, точно как и они. Но безмолвные слишком увлеклись своим мстительным занятием. Они и не слышали меня, и не видели, как я размахиваю им копьем.

Лишь Феофан быстро отреагировал на угрозу. Он покарабкался наверх к нашему укрытию.

Я же словно остолбенел и не отводил глаз от приближающейся кареты, ощущая ненависть вперемешку с досадой – кто там? Имперцы в любом виде и обличье, конечно, бесили меня неимоверно, но вдруг в карете едут те, кого я могу и простить за их принадлежность к Селеноградии?

Пусть зелье изменило мое восприятие до неузнаваемости, но я ведь при этом ничего не забыл из прошлой жизни.

Вряд ли я теперь мог испытывать такие же теплые чувства к определенным представителям империи, как раньше, но и даже нейтральными эти чувства я бы не назвал. Что-то всё же теплилось во мне.

Это «недоразумение» смутило меня и временно выбило из колеи.

При этом я отчетливо осознавал, что в карете наверняка едет кто-то с фамильной магией, и если он – враг, то всем нам – людям ВЕТРА – крышка. У нас нет ничего, что могли бы мы противопоставить родовой магии. Да и служебной тоже.

Лишь когда карета была уже совсем рядом, безмолвные заметили надвигающуюся опасность. Они оставили корчащихся от боли стрельцов и приготовились к последней битве с несокрушимым противником.

Не скрываясь, поскольку бессмысленно теперь было что-то предпринять, кочевники гордо встали во весь рост и обратили свои луки к несущейся на всех парах карете.

Я по-прежнему торчал столбом на склоне, так и не сообразив, что мне делать.

И только смекалка Феофана пришла нам на выручку – покатилась сверху смертоносным валуном, сметающим все на своем пути…

Конечно же, наш товарищ не собирался трусливо прятаться в укрытии, он хладнокровно оценил ситуацию и использовал единственное средство, которое позволило бы нам одержать победу над носителями магии.

Я потонул в замешательстве: а вдруг в карете те, кто мне до сих пор небезразличен?

Однако несущий неминуемую гибель валун не выполнил своей задачи. В последний миг карета резко затормозила – явно пассажиры успели увидеть угрозу. От внезапного дорожного маневра транспортное средство развернуло боком, и огромная каменюка проскочила практически впритирку, едва не зацепив цель.

Я пронзительно уставился на герб, красующийся на боку кареты…

Две перекрещенные позолоченные шпаги…

О, великий ВЕТЕР!

Это герб семейства Таарр!

Самого ненавистного мне рода во всей Селеноградии!

Но сам ли граф здесь?

Мою недавнюю неприязнь к соплеменникам из-за их жуткого живодерства, будто ветром сдуло. Я закипел лютым гневом! Прошлая жизнь восстала из пепла! Обожгла меня своим жгучим пламенем! Пламенем мести! Жажда возмездия бурлила во мне. Она буквально раздирала меня изнутри!

Я желал не просто отрезать язык сволочному вельможе, а медленно рвать его тело на кусочки!

Моя кровожадность мгновенно сконцентрировалась и вырвалась наружу!

Я кинулся ко второму подготовленному валуну, выбил крепление и подтолкнул камень, злорадно провожая его немигающим взглядом…

Вот он уже почти достиг тракта. Еще немного!

Но, подскочив на склоне в последний раз, валун прямо в воздухе превратился в облако пыли, и оно принялось потихоньку, не причиняя никому вреда, оседать…

Я вытаращил глаза в бешенстве – совершенно позабыл о фамильной магии!

Как только пыль рассеялась, я увидел того самого щеголя с парочкой его служивых.

Они играючи расправлялись с моими соплеменниками.

Позволив безмолвным выпустить в себя весь запас звенящих стрел, имперцы прикрылись магической защитой, а затем, посмеиваясь, с помощью заклинаний выкручивали конечности и ломали кости кочевникам…

Мои товарищи то ли уже не в силах были мычать и рычать, то ли отважно не желали издавать ни звука, чтобы не забавлять врагов – умирали молча.

Хотя, конечно, второе.

Они ведь доблестные воины. Они – люди ВЕТРА…

Дико заорав, я метнул в сторону имперцев копье и бросился к ним по склону…

В пылу я и не увидел, что магических бойцов графа прибавилось – позади кареты стояли еще две самоходные телеги со служивыми. Наверное, подъехали чуть позже.

С гневом и бессильной ярость я несся прямо на них.

Отчего-то они меня даже не пытались остановить. Я, не глядя под ноги, мчался изо всех сил – полностью сфокусировавшись на едкой усмешке, растянувшейся на довольной физиономии щеголя с позолоченной шпагой.

В какой-то миг я споткнулся и распластался на земле. Мне помехой стало тело человека с волевым, обветренным лицом и копной свалявшихся длинных волос.

Это был Феофан. Его безжизненные глаза устремились к небу.

Оказалось, что он успел и валун запустить, и раньше меня добраться вниз и вступить с имперцами в неравный бой.

Я подобрался к нему на коленях, прикоснулся к его плечу и выдохнул еле слышно:

– Пусть ВЕТЕР унесет твою душу на своих крыльях, брат!

Откуда появились эти слова – я не знал. Услышать их от кочевников, я не мог, так как подобной ситуации еще не возникало – никто в племени при мне не погибал. Но все-таки что-то заставило меня произнести именно такие слова. А может, их просто «родил» мой затуманенный мозг на фоне горькой потери кочевого друга.

Тотчас силы непонятно почему оставили меня, я кое-как поднялся на ноги и поковылял к врагам, двигаться быстро – больше не получалось.

Лишь скороговоркой тихо повторял одно и то же:

– Да поглотит вас МЕРТВЫЙ ВЕТЕР!

– Как ни странно, а я тебя сразу признал, хотя ты сейчас выглядишь прямо как настоящий кочевник! – рассмеялся глумливо господин Таарр, когда я подошел близко. – Ты ведь у меня перед глазами столько времени маячил. Сумел все-таки с каторги сбежать? Ну, молодец! Хвалю за волю и находчивость. Правда, теперь-то твоей жизни уже точно конец настал.

В тех реалиях, что видел граф, он был совершенно прав.

Что я могу ему сделать?

Правда, совсем недолго, но всё же я уповал на МЕРТВЫЙ ВЕТЕР, который в моем понимании просто обязан был сейчас возникнуть и уничтожить аристократишку и его людей незамедлительно. Покарать их за убийство людей ВЕТРА.

Но он так и не появился.

И я вынужден был использовать свои «реалии», о которых этот щеголь даже не догадывался.

Мои тайные силы вернулись ко мне мощным сгустком, будто специально прежде замирали, чтобы сконцентрироваться для сокрушительного удара.

И я, не раздумывая, ударил…

Скакнул к карете, ухватил ее, и принялся вертеть ее вокруг себя, сбивая зазевавшихся магических бойцов. Но, к моему сожалению, лишь только она коснулась графа, то тотчас рассыпалась на части, разлетаясь во все стороны рваными ошметками.

Аристократ либо успел выставить магическую защиту, либо даже не собирался ее убирать с самого начала, но только сейчас я заметил бледное зеленое свечение, окружавшее щеголя.

– Интересный поворот! – удивленно хмыкнул он. – Так вот как ты с каторги сбежал… С такой силой мог бы уже давно обеспечить себе вполне приличное положение в империи. Не магическая сила, конечно, но впечатляющая… Жаль, что тебя чуть раньше не встретил, когда еще только ехал к верховным жрицам с подношениями. Возможно, ты бы их заинтересовал… Они обожают всякие диковинки, несвязанные с дарами Селены. Ну да ладно. Полагаю, что уже не смогу никаким образом с тобой договориться и замириться. Так?

– Ничего, – оскалился я злобно. – Со Светлыми Девами я еще свижусь. А никакого даже подобия мира меж нами, само собой, и быть не может.

– Не хочу тебя огорчать, но, боюсь, что ты глубоко ошибаешься насчет своих будущих встреч, – не менее злобно ухмыльнулся граф.

Поскольку я не сумел застать мерзкого вельможу врасплох, то теперь мне нужно было скоренько довести его до белого каления, чтобы он побыстрее решил пустить меня «в расход» и тем самым «включил» мой амулет.

А то ведь этот «благородный» гад запросто вздумает поизмываться надо мной, не ровен час еще и покалечит, прежде чем укокошить.

Вот только заработает ли моя странная и непонятная защита?

Я ведь практически полностью утратил веру в помощь извне – что от амулета, что от богини.

Но надеяться мне было больше не на что.

И на свой страх и риск я попытался поскорее раздраконить графа. Если амулет не поможет, то, возможно, от неукротимой эмоциональной вспышки этот франт со шпагой мгновенно прикончит меня.

– В том, что твоя помолвка с княжной Аделаидой Даарр не состоялась – полностью моя заслуга, – сообщил я медленно и отчетливо, при этом радостно скалясь.

Аристократ надменно хмыкнул:

– Спасибо, я тебе за это премного благодарен. К чему мне такой хомут? Достаточно было просто в союзники к князю записаться, и я получил, что хотел.

– С помощью вот этих моих сил я выставил тебя полным идиотом перед благородным семейством, наверняка будущей императорской династией, – продолжил я с отчаянным азартом. – Они до сих пор смеются над тобой от души. Разумеется, когда вспоминают о таком тщеславном надутом индюке, который повсюду носится со шпагой и способен лишь показушничать.

Глаза вельможи налились кровью.

О! Кажется, я наконец-то нашел его больное место! Еще не забыл бравый задавака о своем позоре.

«Ну же, графёныш! Давай! – мысленно поторапливал я его. – Шмаляй своей магией нежалеючи! Плохо, что род Даарр потеряет союзника. А может, это и к лучшему. Но по любому живым ты отсюда не уйдешь!»

Аристократ в бешенстве выхватил шпагу и несколько раз резко, но довольно выразительно рассек ей воздух прямо перед моей физиономией. Но за этим ничего не последовало. Даже в таком состоянии «благородный» индюк не удержался от неукротимого желания лишний раз покрасоваться.

– Меня так просто не возьмешь, – подначивал его я и гордо добавил: – Перед тобой человек ВЕТРА.

Правда, тут же вспомнил, что чуть раньше моим соплеменникам – людям ВЕТРА, представитель знати и его магические бойцы с легкостью переломали все кости и с такой же легкостью отняли их жизни.

– Я ОСОБЕННЫЙ человек ВЕТРА! – уточнил я и гордо выпятил грудь.

«Ну, всё, должно подействовать», – решил я.

Ведь когда самовлюбленному болвану кто-нибудь тщеславно заявляет, что он куда круче этого болвана и более особенный, то разыгравшаяся история тут же перескакивает к разруливающему эпизоду, в котором из этих двух «героев», как правило, остается лишь один.

Так и вышло.

Титулованный «индюк» сначала позеленел сам, а затем тотчас шандарахнул в меня зеленым свечением фамильной магии. Какую именно дорогую побрякушку он использовал, я так и не понял.

Пожалуй, мой амулет только этого и ждал. Свою главную функцию он выполнил безукоризненно. Я едва успел зажмуриться…

Через пару секунд открыл глаза и осмотрелся.

Служивых разметало во все стороны – они валялись на приличном удалении замертво. У кого-то из них руки и ноги были вывернуты, точно как у моих соплеменников, над которыми магические бойцы издевались прежде. У кого-то и вообще некоторые из частей тела были просто оторваны.

Графа же ударной волной впечатало в отвесный горный склон, возвышающийся над божественным трактом. Мне показалось, что этот тип благородных кровей даже шевельнулся.

Не может быть!

Возможно, его фамильная защита сумела выстоять?

Я мгновенно бросился к нему. Лихорадочно снял с него все аристократические украшения: перстни с пальцев, какую-то орден-звезду на широкой ленте, болтающуюся на шее, даже часы выхватил из его бокового кармашка – вдруг тоже магическое оружие? А напоследок и позолоченную шпагу сорвал с пояса.

Всё. Теперь он безоружен.

И я – удесятерённый – буду намного сильнее.

Мне жутко хотелось его добить, чтобы вместе с ним вырвать из своей книги жизни «каторжные страницы».

Но в голову пришла занятная идея. А что если отдать его Мархе для развлечений? Он уж точно досконально всё знает об императорских дворах и балах.

Я был уверен, что титулованная сволочь вряд ли станет петь под ее дудку и будет ревностно отстаивать жизненную систему и порядки империи и защищать свою аристократическую честь.

Хотя бы поначалу. Но этого будет достаточно для того, чтобы вызвать у дочери вождя незатухающий гнев, и она сама прикончит его, но не сразу…

Однако «надутый индюк» не подавал признаков жизни, и я, тщательно проверив, убедился – он мертв. Мне даже стало обидно из-за того, что граф так легко отделался.

Его фамильные реликвии я сложил горкой на гладкой поверхности одного из крупных камней, покоившихся неподалеку, снял с себя амулет и положил его рядом.

Может, он впитает в себя родовую магию семейства Таарр? Подзарядится? Что от меня требовалось для совершения такой процедуры, я не знал, да и раньше амулет самостоятельно проделывал подобные фокусы.

Да и вообще нужна этому амулету подпитка, или он просто отбирает и обезвреживает чужую магию – для меня всё еще было загадкой.

Будучи в полном неведении я походил вокруг камня, часто на него поглядывая. Мне отчего-то непременно хотелось узнать: «поимеет» мой невзрачный пористый камешек эти сверкающие дорогие цацки или побрезгует?

Вроде бы я заметил легкое зеленоватое сияние. Мимолетно. Или это просто мозг выдал мне ожидаемый результат, чтобы я перестал его попусту напрягать.

Амулет я все-таки не стал сразу же забирать. Дал ему еще немного времени.

А пока решил похоронить своих соплеменников, но приблизившись к одному из них и заглянув в его лицо, неожиданно осознал, что это совершенно чужой мне человек, и я с ним практически незнаком.

Странно.

Человеком ВЕТРА я себя всё еще ощущал, такие позывы мне были приятны, но теперь никакого родства, никакой связи – ни кровной, ни духовной – с кочевым народом не чувствовал.

Удивленно хмыкнув, я оставил тела кочевников на прежних местах, вернулся к амулету, нацепил его на себя, а графские украшения сгреб ладонями.

Их можно передать роду Таарр, ведь любой представитель знатного семейства в состоянии управлять каждой фамильной реликвией. Но кто знает, на чьей стороне теперь будут родственники графа?

Да у них и своего родового магического оружия достаточно…

А вдруг после изъятия магии из этих украшений останется какой-либо след? Или цацки после принудительного контакта с амулетом уже превратились в никчемные безделушки?

Пожалуй, лучше их выкинуть.

И я, нисколько больше не сомневаясь, скакнул на противоположный относительно пологий склон и устремился вглубь гор. Допрыгав до приглянувшейся мне скальной площадки, отыскал узкую глубокую расщелину и одну за другой отправил графские фамильные драгоценности к темным недрам Луны.

Туда, где затаилась Тейя…

Глава 49

К стойбищу я добрался довольно быстро и еще засветло. Попутчиков не было, и я мог скакать и лететь, совершенно не таясь.

То, что меня совсем недавно безумно восторгало – теперь стало каким-то блеклым.

Вероятно, полыхнувший амулет привел меня в чувство. Вернул мое сознание в нормальное состояние, и я увидел окружающую реальность уже в ином свете.

Идеальное стойбище превратилось в унылое зрелище. Несколько перекошенных шатров, словно установленных кое-как – лишь бы не завалились. Повсюду бестолково слоняются косматые дикие люди, которых я раньше считал восхитительными представителями невероятного народа.

Но как же так?!

Я всем своим существом по-прежнему желал быть человеком ВЕТРА!

Но не таким, как эти варвары.

И теперь их жизненный девиз: «Куда подует ВЕТЕР, туда нам и дорога!» – говорил мне лишь о том, что эти люди не имеют в своей жизни никакой цели, ни к чему не стремятся, а просто существуют, как придется.

Быть может, в этом и заключается истинный смысл личной свободы?

Но меня такой смысл совершенно не устраивал.

Я подошел к шатру вождя и сообщил кочевникам, скучающим у входа, о гибели своих спутников, с которыми уходил к божественному тракту. Они лишь молча кивнули, даже не собираясь тут же доложить Мархоту о случившемся.

Задумавшись, я по привычке поплелся к шатру Мархи.

Чуть потоптавшись в нерешительности у входа, всё-таки отодвинул полог и нагло устремился в обитель своей благодетельницы.

От того, что я увидел – меня аж передернуло…

Внутренности шатра походили на грязный склад – какие-то безвкусные вещицы в хаотичном порядке занимали чуть ли не всё внутреннее пространство. Может, здесь и находилось что-то стоящее, даже на мой дилетантский искусствоведческий взгляд, но это трудно было бы быстро отыскать в этом нелепом нагромождении «непоймичего».

Впрочем, меня это ничуть не волновало.

Беспокойно искал глазами ТУ, КОТОРУЮ Я боготворил!

Грузное тело дочери вождя как обычно скромно покоилось в кресле-качалке. Она взглянула на меня недовольно и что-то прошипела резкое и унизительное.

Я не разобрал, что она сказала, поскольку был в ту же секунду неимоверно обескуражен и махом потерял дар речи и способность слышать.

Только мое зрение отрабатывало реальность на все сто процентов.

Где же тот светлый облик Мархи-Изабеллы?!

Безобразная дочь вождя теперь отчетливо виделась мне во всей своей «красе»…

И лишь сейчас я понял, почему Марха носила на голове накидку, и почему никто из воинов племени до сих пор не позарился на эту «небесную красоту»…

Тут же припомнил усмешки Феофана и его странные намеки.

Охренеть, прямо жуть какая она на самом деле «распрекрасная»!

Ну ладно внешность, Марха ведь в этом невиновата. Конечно, могла бы себя привести хоть в какой-то вид поприличнее. Но, наверное, понимала, что это ей вряд ли поможет, оттого ничуть и не заморачивалась.

Возможно, она из-за такой чрезмерно броской «неотразимости» и ведет себя так по-хамски с окружающими?

Ну и что, что она дочь вождя.

Даже такой статус не заставит меня хоть на секунду закрыть глаза на ее «манеры». Правда, только с этой минуты, с момента моего «просветления». А кочевники, видать, уже давно сторонились ее. Никто, кроме служанок, с ней и не общался, насколько я помню.

Да уж, а раньше-то она была для меня женским идеалом!

Брр! Вспоминать страшно.

Я с трудом вернул свои органы чувств в жуткую бытность окружающей действительности.

Марха, усердно стремящаяся стать «цивилизованной», привычно ковырялась пальцем в ноздре и поливала меня отборной руганью за то, что я посмел заявиться так поздно, и поэтому вечернее представление пришлось отложить.

Я же застыл на месте и нисколько не испытывал злости.

Хотя наверняка бы стоило.

Я лишь ощущал глубочайшее разочарование из-за того, что добровольно проторчал у кочевников столько времени, развлекая эту безобразную идиотку.

Конечно, это зелье сыграло со мной злую шутку…

Но при этом я ведь всё помнил и понимал, но ничего не мог поделать.

Будто ослеп! Будто изменил самому себе!

Вот это меня расстроило больше всего.

Вот такое состояние сознания – весьма пугает.

Спасибо амулету за мое освобождение…

Тем временем в шатер завалились участницы намечающегося «представления». Две девы ВЕТРА – служанки дочки вождя, а с ними и пленницы.

Присмотревшись к служанкам, я снова нервно передернулся и предпочел больше не вспоминать о том, что меня с ними связывало.

А Уля и Эдита теперь показались мне вполне симпатичными девицами. Их даже с уверенностью можно было назвать красотками. Пусть и не со всех сторон, но местами уж точно.

Я молча подошел к ним, взял их за руки и вывел из шатра. Они натужно похохатывали, явно не понимая, что происходит, но в мои ладони вцепились крепко.

Естественно, я принял твердое решение незамедлительно покинуть стойбище кочевников. И легко бы сейчас же ускакал вдаль, но, не знаю откуда, во мне проснулось некое подобие чувства долга – и оно мне твердило на все лады, что я просто обязан вызволить из плена этих девиц.

Пожалуй, у нас могло бы получиться.

Вот так открыто и нагло, взявшись за руки, уйти себе преспокойненько из стойбища. Но мне сию же секунду захотелось сбросить с себя «кожу» кочевника и переодеться обратно в «имперское».

К своему удовольствию, в шатре у портних я отыскал в углу в куче с грязными шкурами свою прежнюю одежду. Тут же быстро переоделся и выскочил на улицу, где оставил имперских девиц дожидаться меня.

Ни Ули, ни Эдиты там уже не было. Я отошел немного в сторону от костра, пылающего неподалеку, чтобы зрение адаптировалось к темноте. Но так и не нашел пленниц.

Зато «нашел» мощный удар по моей голове, который обрушился сзади, сбил с ног и лишил меня сознания…

* * *

Очухался я в глубокой сырой яме. Небо было «в клетку» – из-за деревянной решетки, закрывающей вход в темницу.

Удивительно. Сколько я бродил по стойбищу, но на эту яму так ни разу и не наткнулся.

Разумеется, я сразу же предпринял несколько попыток вырваться на свободу.

Но решетка была крепка.

В яме было тесно, заняться мне было совершенно нечем, и я стал раздумывать: кто же меня подкараулил во тьме?

Вот теперь гнев и злоба разбушевались в полной мере. Правда, в большей степени на себя самого. Никто из кочевого народа ничего плохого мне не сделал за все мое пребывание у них в «гостях».

Разве только тот гадкий шаман и Марха.

Остальные лишь посмеивались беззлобно. И что с того?

Ну ладно, у шамана работа такая. А дочь вождя, теперь-то мне это стало абсолютно понятно, в своем развитии не ушла дальше пестиков и тычинок.

Я убежден, что суть человека определяют не только его поступки, но еще и круг его интересов.

А интересы Мархи-Изабеллы мне были известны «от» и «до».

И я четко определился в своем стремлении: нужно поскорее вырваться отсюда, но при этом не навредить никому из кочевников.

Пусть путь к моей свободе из-за этого немного удлинится, но так будет правильно…

Вдруг мне когда-нибудь придется снова встретиться с воинами этого племени? Так встретимся и разойдемся с миром, если я в этот раз на прощанье не наворочу дел. Ну, если благополучно выберусь отсюда.

Так кто же меня тюкнул по темечку?

Это могла быть и сама Марха, вовремя опомнившаяся и не желающая потерять столь забавную игрушку в моем лице. Или кто-то из дев ВЕТРА – ее служанок – выполнил приказ дочери вождя. Хотя они могли при этом питать и личный интерес, если та утомительная ночь, проведенная мной в их шатре, пришлась им по нраву.

Нет, ну по нраву она им точно пришлась. Я же всё помню отлично.

Кто-то из случайных кочевников вряд ли мог меня долбануть. О моем готовящемся побеге никто из них не знал, тревоги никто не поднимал: шума и криков я во всяком случае не слышал.

Да и давненько уже воины племени перестали обращать на меня внимание, словно я был одним из них, будто я стал настоящим человеком ВЕТРА…

Возникло еще одно гнетущее предположение: неужели это сделали Уля и Эдита?

Возможно, их нынешняя жизнь вполне устраивала, а я тут нарисовался – такой герой – и решил всё за них. Вдруг пленные девицы и не желали никакого «спасения», которое я им попытался навязать?

А что? Тут они, вероятно, занимаются ровно тем же, чем занимались и в империи. Но среди дикарей у них и конкуренции меньше, и по их виду не скажешь, что они прямо уж так опечалены своей теперешней судьбой…

Все-таки, наверное, стоит у них уточнить, когда освобожусь: помогать им или нет?

Пока радовало одно, и я себя несколько раз мысленно похвалил за то, что всё это время оставался достаточно сообразительным и не показал кочевникам свои гравитационные возможности.

Нужно дождаться только подходящего момента и…

Пусть лишь только отодвинут решетку…

Однако возникшие в памяти звенящие стрелы кочевников, бьющие точно в цель, тут же остудили мой пыл, и я включил режим «здравомыслия».

Внезапно свет, льющийся сверху, померк. Я поднял голову и с трудом разглядел лицо одной из служанок дочери вождя. Она спустила мне на веревке небольшой кувшин и требовательно крикнула:

– Пей!

Я ухватил сосуд, жадно откупорил его и понюхал.

О, черт! Опять то самое шаманское зелье! Марха желает вернуть меня в «игру».

Нет уж! С меня хватит!

Хмыкнув, я демонстративно перевернул кувшин и опорожнил его прямо себе под ноги. Но тотчас выросло беспокойство: а вдруг достаточно и паров зелья, чтобы снова меня одурманить?

Судорожно принялся закапывать ногами растекшуюся жидкость, благо земля была рыхлой и податливой. За несколько секунд соорудил целую горку, надежно замуровав треклятое пойло.

Дева ВЕТРА отозвалась отборными бранными словами и исчезла…

Примерно через полчаса сверху раздались недовольные голоса Ули и Эдиты:

– Да что с тобой не так? Живешь себе – любой позавидует… И кормят тебя, и мы тебе даем как угодно. Чего тебе не хватает?

«Вот ведь, стервы!» – мысленно рявкнул я.

Мои догадки относительно «пленниц» оказались верны. Однако я такие предположения задвигал на самый дальний план, сразу же перевел их в самые-самые запасные и маловероятные.

Но получается, что иногда быть в плену лучше, чем поживать на воле.

И еще раз мысленно чертыхнувшись, я зарубил себе на носу: впредь когда у меня вдруг снова возникнут какие бы то ни было добрые побуждения, нужно будет сначала дотошно выяснить, а стоит ли их реализовывать?

– Понимаете, барышни, действие зелья внезапно прекратилось, и у меня случился нервный срыв, – пояснил я им, стараясь говорить уверенно и убедительно. – Теперь я совершенно спокоен. Но дальше хочу без зелья. С ним я живу, как во сне, и совсем не могу объективно оценить вашу красоту и… сноровку. Передайте Мархе, что я желаю испытывать настоящие ощущения, а не пребывать в тумане иллюзий. Обещаю, что всё останется по-прежнему.

– Ну ладно, мы скажем, – с заметным сомнением ответили девицы и удалились.

Ну да. Я, естественно, их обманул. Так из-за них я обманулся и сам, когда кинулся спасать этих шлюшек, а мог бы быть сейчас уже очень далеко отсюда.

Остается лишь дождаться решения дочки вождя: поверит или нет?

И как только меня вытащат из ямы – а такое должно же когда-нибудь произойти при любом раскладе – бежать из стойбища сломя голову.

Однако вечером девы ВЕТРА вместе с едой спустили мне в яму и новый кувшин с зельем…

* * *

По моим подсчетам прошла уже целая неделя, но выпускать меня никто не собирался.

Ежедневно служанки опускали мне очередной кувшин с пойлом от шамана, и я всякий раз опорожнял его себе под ноги.

Меня удивлял тот факт, что девы ВЕТРА настойчиво предлагали мне зелье и делали это в открытую. Могли бы и подмешать его в пищу, но отчего-то так не поступали. Действительно ли они были до того бесхитростными?

Всё же я с максимальной осторожностью тщательно обнюхивал каждый кусочек, прежде чем засунуть его себе в рот.

Пребывая в одиночестве, я мысленно, а порой и в голос то просил, то проклинал свой амулет и периодически, чтобы особо не докучать, взывал к Селене. Она ведь богиня, мало ли чем занята. А камешек – тут постоянно. При мне.

Но они были одинаково глухи к моим просьбам и мольбам. Да и к ругани тоже.

В одну из ночей меня посетило видение.

Возникшая в темноте безголовая женская фигура светилась, но не ослепительно.

– Селена? – недовольно уточнил я и добавил обидчиво: – Я стал человеком ВЕТРА. Я тебя теперь не признаю.

– Дурак! Это я! – хихикнула фигура.

– Княжна? – прищурился я, всматриваясь: одета моя гостья или нет.

– Дурак! – уже с недовольством повторила светящаяся дева.

– Алиска?! Ты где? – встрепенулся я.

– Где-где, на Луне! – снова развеселившись, отозвалась гостья и назидательным тоном отчитала меня: – Ты превратился в слишком уж безвольную куклу! Сколько можно?! Ты должен быть другим! А раз ты – человек ВЕТРА, так и лети! Лети ко мне!