Текст книги "Та, которую я... (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Аверков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

* * *

Наконец-то я доскакал до небольшого горного кряжа. Не сказать, что прямо непролазные и неприступные горы, но укрыться надежно там вполне возможно.

До наступления сумерек отыскал подходящее место для ночевки – небольшой грот в скальной громадине.

Ну как грот…

Маленькая пещерка: три моих роста в ширину, пять в длину и примерно два в высоту.

Плохо, что любой подкрадется незамеченным, но деваться некуда. Тут тебе и любые ветра нипочем, и дождь нестрашен, да и намного теплее, чем под открытым небом.

Повезло, что входное отверстие в мое временное убежище не особо здоровое. Много камней не потребовалось, чтобы вход завалить. Сразу быстро насобирал их поблизости, стащил и аккуратно «замуровал» себя так, чтобы свет проникал по верхнему краю, но при этом никакая сволочь не смогла бы без шума влезть внутрь.

Но прежде оборонительную конструкцию соорудил. Сложил осторожненько внутри грота, прямо у входа, пирамиду из булыжников, да такую, чтобы чуть ее толкни, даже прикоснись лишь легонько – она тут же и повалится и покатится на незваных гостей. На верхушке пирамиды покрупнее камень примостил. Пусть и не пришибет никого, но ноги точно отдавит.

Правда, самому бы ненароком спросонья не зацепить ее. Хотя всё равно меня не заденет, она же на свал к входу нацелена.

Справился быстро, теперь можно и расслабиться.

Хорошо, что узелок с едой, врученный мне стариком, не забыл впопыхах прихватить с собой после «побоища» разбойников.

Если какой-нибудь военный отряд или еще кто-то, радеющий за порядок и справедливое возмездие за преступление, в скором времени наткнется на их трупы, то за мной вряд ли пустятся в погоню. Следа моего попросту не отыщут. Я, как заведенный, ускакал оттуда огромными прыжками, пока силы не подвели.

Да и если случайно верное направление для преследования выберут, то далеко я теперь. Не достать им меня. Не догнать до завтра, как минимум. А завтра я еще дальше ускачу.

Интересно, а магический след после амулета остался? Если он впитал магию служебного кольца, то и фамильным почерком семейства Даарр «отметился» на месте битвы?

Да мне теперь что с того? Вернусь ли я вообще когда-нибудь в Большие Яйца?

Кстати, кряж этот, где я сейчас укрылся, – не та ли это самая гряда, о которой мне толковал дедок?

Значит, завтра надо держаться левее от нее, чтобы к Зубчатым горам попасть. Пожалуй, лучше всё же перестраховаться и у кого-нибудь уточнить дорогу. Найду какую-нибудь крохотную деревеньку, там и спрошу.

Еще раз мысленно поблагодарил дедка и ополовинил свой походный паёк. Только теперь сообразил, что не запасся на ночь дровами. Да в горах их и не раздобыть. Я оглядел окрестности тщательно, прежде чем замуровываться. Нет вокруг ни деревца, ни кустика. Надо было заранее побеспокоиться и с равнины притащить.

Спать на холодных камнях – занятие не из приятных.

Выложил остатки еды из узелка, сложил тряпицу в несколько слоев и под зад ее себе подсунул, устроившись на широкой плоской каменюке.

Вот и всё. Тьма сгустилась…

Глава 36

Ночь – самое трудное время для бодрствования.

Ночь – самое подходящее время для бодрствования, тем паче, когда у тебя нет огня. Когда тьма застигла тебя в незнакомом месте. Когда ты окутан кромешной темнотой, и она выдавливает из глубин твоего подсознания самые жуткие и самые невообразимые страхи.

Пусть ты и находишься в относительной безопасности.

Но когда вокруг – хоть глаз выколи, любой уровень безопасности с каждой минутой становится всё более относительным, пока совсем не сойдет на «нет».

Всякий шорох или тихий звук превращают твою нервную систему в вопящий и стенающий сгусток оголенной плоти, брошенный в беспощадные кусты репейника.

Иглы испуга и беспомощности беспрерывно терзают твои извилины, рисуя самые невероятные ужасы, подступающие к тебе со всех сторон…

Конечно, я намеревался просидеть до утра, не смыкая глаз. Правда, хоть смыкай их, хоть не смыкай – всё одно ни хрена не видно.

Утомление периодически брало надо мной верх, и я клевал носом.

Давно я уже не засыпал сидя, при этом стараясь всеми силами не спать.

Кажется, ты справляешься со сном, сидишь себе такой напружиненный и почти бодрый, но в какой-то миг погружаешься в небытие, мышцы непроизвольно расслабляются – и ты либо заваливаешься набок, либо твоя голова резко падает на грудь…

И всё! Сон как рукой сняло!

Дергаешься, даже вскакиваешь мысленно: «Я ведь совсем не спал и не собирался!»

Потому и спать сидя – лучший вариант для человека, решившего бодрствовать всю ночь. Это лежа ты не заметишь, как наступит утро. А сидя – ну максимум на пять минут отключишься. Однако организм всё-таки успевает получать свое. Пусть по крохам, пусть через несколько таких «носоклевков», и после этого дожидаться утреннего света становится куда легче.

Но в такой ситуации грань между сном и реальностью начисто стирается. Совершенно не понять: где был обычный сон, а где видения или, точнее, фортели издерганного и чрезмерно уставшего мозга, мстящего тебе за недосып…

И я, разумеется, не избежал подобного явления.

К моей безграничной радости, оно было вовсе не пугающим, а весьма обворожительным – с какого бока на него не глянь.

Затылком я ощутил, что за моей спиной возникло яркое свечение. Машинально нащупал рукой амулет – он был по-прежнему на шее. Обернувшись, я увидел появившуюся в светлом проеме женскую фигуру.

Я с изумлением вытаращился на нее.

Моя гостья была в легкой короткой тунике цвета ясного неба, и я резонно предположил, что ко мне пожаловала одна из верховных жриц. Но проморгавшись и немного привыкнув к слепящему свечению, я с удивлением обнаружил, что башки у нее нет.

– Алиска?! – выдохнул я, взволнованно улыбаясь.

– Нет, – тихо ответила гостья.

– Ваше сиятельство? Княжна Аделаида? – спросил, напрягшись и полагая, что теперь указал на беспроигрышный вариант.

– Сияния мне хватает, – пошевелилась фигура и добавила чуть раздраженно: – Ты знаешь кто перед тобой.

– Ты – Светлая Дева? – с легким недоумением уточнил я.

– Самая светлая из всех светлых, но я желаю, чтобы ты назвал мое имя, – капризно произнесла она.

И тут же у нее появилась голова…

Это была круглолицая женщина с длинными кудрявыми волосами. На ее лбу блестел венец из какого-то металла, а ее лицо скрывала вуаль. И только теперь я разглядел, что ослепляющее свечение исходит от горящего факела, который она держит в руке.

– Не может быть! Неужели Селена?! – вскрикнул я восхищенно, у меня перехватило дыхание, и я кое-как сбивчиво договорил: – Богиня?!.. Тогда это… Хвала Селене!

В замешательстве я не понимал, что мне делать: бежать или падать перед ней мордой в землю?

– Наконец-то, – отозвалась она примирительным тоном. – Я тебя жду в главном храме. Поспеши! Знаю, что ты человек из чужого мира, поэтому возлагаю на тебя большие надежды. Предлагаю тебя стать моим посланником. В храме ты получишь мой кулон и поможешь мне вернуть в этот мир порядок. Лишь только всегда оставайся на моей стороне. Не изменяй мне. Не предавай меня.

– Так это… Ну ладно, – промямлил я, растерявшись. – Да и как можно?.. Ты же богиня… То есть вы же…

Пока мои мозги приходили в равновесие и концентрировались на вопросах, которые я хотел задать Селене, она уже исчезла.

Я судорожно сглотнул.

В нахлынувшей тьме уже ничего нельзя было разглядеть. И что это было: сон или видение? Да чёрт его теперь разберет…

– Во славу Селены! – на всякий случай бросил я в темноту, где минуту назад мне причудилось божество или на самом деле явилось передо мной.

Но вокруг стояла тишина, и я вскоре успокоился.

Правда, сон улетучился до самого утра. Но лишь только первые лучи солнца пробились сквозь мои каменные «ворота», я вырубился на час или около того.

А проснувшись, подумал: Селена, если она и впрямь удостоила меня своим появлением, не угрожала мне, не останавливала, а сама зазывала меня в главный храм. Значит, дорогу я выбрал правильную.

Выходит, я теперь тоже с самой Селеной якшаюсь…

Охренеть!

Но вот насчет посланника – ничего не понял. Я же должен какое-то ее послание кому-то передать? А она ничего мне существенного и не сказала, чтобы это кому-то передавать… Наверное, в следующий раз скажет…

Мне хотелось верить, что всё произошедшее не было сном. И я без труда стал в это верить. Ведь подобное воодушевляет. И теперь я небезосновательно надеялся на грядущие благоприятные перемены.

Ближе к полудню я на них и наткнулся…

* * *

Уверовав, что в моем защитном арсенале появилась – не хухры-мухры, а самая настоящая богиня, которая, собственно, и создала здешний мир, и все ей тут поклоняются – я стал гораздо бесшабашнее и наглее.

К чему мне в горах прятаться? Я желаю на простор!

Если что – мне на выручку придет божественная поддержка!

Хорохориться и полагаться на вездесущую помощь свыше – это, конечно, неплохо для внутреннего тонуса, но и осмотрительность, впрочем, никогда не помешает.

Спуститься я с гор – спустился, однако двигался по живописной долине, держась поближе к растительности. Ландшафт мне способствовал: то роща вытянется вдоль моего пути, то кустарники рассыплются по сторонам, скрывая меня от лишних глаз.

Когда солнце зависло в зените, я вступил под сень деревьев девственного лиственного леса. Вдохнул полной грудью лесной свежести и ускорил шаг. Впереди, к моей радости, завиднелся широкий ручей. Устремился к нему – бутыль с водой, что выдал мне дедок, уже давно опустела.

Рухнул на колени на берегу и, черпая пригоршнями прохладную жидкость, с жадностью утолил жажду. Умылся, и уже собрался искупаться, сбрасывая с себя одежду, но тотчас застыл настороженно – неподалеку послышалось задорное пение.

Это был женский голос. Мелодичный и переливистый, и для моего уха – ни в чем не уступающий щебетанию лесных птах. Правда, порой очень уж громкий и раздражающе пронзительный. И тогда он становился совсем не тем, что западает в душу, а тем, что безжалостно режет слух.

Меня охватило сильное волнение и еще что-то такое… разочаровывающее. Нет, не только из-за женского голоса. В определенной мере и потому что я ошибся, посчитав, что этот лес, раскинувшийся в глухих местах, сохранил свою первозданность, и тут еще не ступала нога человека.

Получается, что нет. Кто-то сюда уже натоптал дорожку…

Точно как смотришь на девицу – на вид она мила и чиста, и ты уверен до корней волос, что она девственна, как утренняя роса на заре. Но буквально через несколько минут узнаешь из надежных источников, что эта барышня уже давненько стала «проходным двором»…

Без сомнений я пошел на голос – крадучись, скрываясь за прибрежными кустами и раскидистыми деревьями. Я не собирался выдавать свое присутствие раньше времени и надеялся удовлетворить естественное желание – украдкой подсмотреть за поющей особью женского пола.

А что? Все признаки, что можно увидеть нечто приятное взору, имеются: укромное отдаленное место на лоне природы, девица голосит, никого не стесняясь, – выходит, она, скорее всего, одна. Дело происходит у ручья, значит, вероятность того, что она купается обнаженной – максимальная.

Я невольно прибавил скорости и поспешил к изгибу ручья, из-за которого и доносилось манящее песнопение.

О! Увидел! Вот она!

Выбрал место для наилучшего наблюдения, аккуратно втиснулся в густые ветви какого-то широколистного куста и затих.

Черноволосая девица с выразительными пышными формами стояла по колени в воде и имела вид жизнерадостный.

Я испытывал аналогичные чувства, даже намного разнообразнее, но одна неувязочка всё же вызывала мое недовольство. Одежда на дамочке была в полном комплекте. Я обнадеживал себя мыслью о том, что она пришла сюда недавно, значит, представление только начинается.

Но вдруг она уже завершила свои водные процедуры и я опоздал?! В такой поворот верить совсем не хотелось.

Принялся, затаив дыхание, пристально разглядывать особу, оценивая ее природные данные.

Не то чтобы молоденькая, но и не особо зрелая женщина, не утратившую красоту и влекущее обаяние. Она бултыхала ногами, приподняв высоко подол платья, и медленно прохаживалась вдоль берега.

«Ну, давай уже! Хоть подол повыше задери!» – прошептал я достаточно громко, раздираемый нетерпением и жаждой зрелища.

Женщина повела головой в мою сторону, словно услышала шепот. Я сжался и застыл, срастаясь с кустом.

Она улыбнулась и принялась стаскивать с себя одежду, да так заманчиво это проделывала, будто бы поняла, что за ней подсматривают.

Смущаться я не собирался ни при каких обстоятельствах: буду ли я пойман с поличным или останусь незамеченным.

У меня закалка. Уже нагляделся на голых девиц. Не то чтобы изрядно – до равнодушного привыкания, но и не мельком, а тщательно и досконально.

Всё же чувствовал, что попеременно бледнею и краснею, как девица. Правда, это нисколько не мешало мне с выпученными глазами, стараясь не моргать, следить за ее манипуляциями и упиваться процессом медленного обнажения.

Вот выскользнула ее восхитительная грудь – запрыгала и заколыхалась, изменяя форму, будто бы радуясь освобождению от тесных оков.

Осталось совсем немного…

Хвала Вселенной!

Незнакомка теперь была абсолютно голой.

Мое возбуждение достигло предела, и я бессознательно судорожно сжал ветку, которую придерживал рукой, – она предательски громко хрустнула. Я окаменел, открыв рот, боясь, что зубы от нервной дрожи моей разгоряченной плоти могут приняться клацать так, что их стук разлетится по всей округе.

Дамочка не проявила и тени беспокойства. Она громко рассмеялась, наконец-то прекратив петь и, безошибочно вычислив мое местонахождение, призывно помахала ладошкой и крикнула:

– Выходи давай! Можешь больше не прятаться.

Я уже и сам намеревался внезапно выскочить из своего укрытия – сколько же можно терпеть? Но я полагался на фактор неожиданности.

Обожаю такие моменты, когда у девицы, застигнутой врасплох, есть всего лишь доли секунды, чтобы лихорадочно сообразить, как ей предстать: скромницей или распутницей?

Потому что да! Я убежден, что любая девица не всегда в подобных случаях реагирует спонтанно, зачастую в ее мозгу включается холодный расчет. Она пытается с наскока проанализировать ситуацию, мгновенно оценивая кавалера, и решает, что будет выгоднее именно для нее. Стоит ли ей сделать акцент на мораль и девичью стыдливость, дабы направить пробудившиеся мужские позывы в душевно-эмоциональное русло, или же лучше сразу дать понять о ее доступности и согласии на «оказание платных услуг»?

То есть девица экстренно выбирает – либо романтика, либо нескрываемый меркантильный интерес к подвернувшемуся кавалеру.

В подобных хитросплетениях женских уловок я немного поднаторел после знакомства с Марфушей.

А вот поведение Аделаиды мне было совсем непонятно. Что она тогда испытывала, когда я применял хитрое заклинание раздевания? Проявлений застенчивости в повседневной жизни я у нее не замечал. Стало быть, она считала, что негоже ей светить княжеской наготой перед такими, как я…

Насколько я правильно сейчас распознал женские сигналы – черноволосая повела себя по варианту монетизации нашей возможной связи. Без обиняков и всяческой завуалированности.

Правда, и разглядеть меня, она еще не успела.

Монет у меня не было, и я, питая надежду, что ей просто приспичило потешить свое женское начало, выбрался из кустов. Во всяком случае смогу вблизи полюбоваться ее прелестями, которые она не спешила скрывать от моих глаз.

– Я нестеснительная, – задорно заявила она, буравя меня лукавым взглядом, как только я приблизился, и поинтересовалась со смешком: – Зачем же такую красоту скрывать? Приглянулась я тебе?

– Ничего себе так… – отозвался я, жадно разглядывая ее тело. – Фактурная девица. Женщина то бишь…

– До жути хороша я! Правда, ведь? – похохатывала она, наблюдая за смятением, нахлынувшим на меня.

– Не могу не согласиться, мадам, – буркнул я, не отрывая глаз от ее «достопримечательностей».

– Я мадемуазель! – игривым тоном произнесла она.

– Ну, это легко исправить, – неожиданно для себя, я стал превращаться в прожженного ловеласа. – Могу помочь! Я не против прямо здесь и сейчас устроить вам бурную «брачную ночь», а потом выдам расписку, что нас обвенчала Вселенная.

Тут черноволосая внезапно переменилась в лице. Что-то неуловимое, но явно присущее лишь аристократам, проявилось в ее поведении, в позе, во взгляде, манерности. Я на подобное уже насмотрелся, как-никак бок о бок с семейством Даарр провел столько времени, да и с другими представителями местной знати знаком не понаслышке.

Аристократа – даже если он с голой жопой – всё одно несложно признать. Даром, что ли, его изощренно воспитывали и дрессировали с младых ногтей?

– Да как ты смеешь?! – надменно бросила женщина. – Я тебе не какая-то обычная дурочка с челкой. Я… – и тут же мигом с нее слетела холодная спесь, она осеклась и вновь стала озорной бабенкой, смешливо потупив глаза, непредсказуемо завершила свою тираду: – Я писаная красавица! Да я само совершенство! Со мной надо быть тактичнее и учтивее!

«Показалось, – подумал я. – Просто оскорбилась, чисто по-женски… Вряд ли в ней течет „благородная“ кровь».

– Ну конечно! – продолжила посмеиваться незнакомка. – Тебе приятнее пялиться на юных да глупых, чем на мудрых женщин не первой молодости. Что ж, природа над всеми нами потешается. Некоторым вещам свойственно меняться, но у моего тела период цветения и благоухания долгоиграющий.

– Так ты вроде ничего себе так… – поддакнул я. – Охотно пялюсь…

– Поглазеешь и пойдешь дальше? – вдруг закапризничала она, кривя губы. – Ни цветочка, ни лишнего комплимента?

– Я не такой, – меня накрыла легкая растерянность. – Я порядочный. Комплимент могу сказать. Мне не жалко.

– А ты влюбись в меня лучше, не прогадаешь, – вдруг предложила она, и мне было совсем неясно: сказала это она шутливо или всерьез.

Я деланно хмыкнул и мысленно готовился пространно обрисовать незнакомке свою позицию по этому вопросу. Мол, поскольку она не расположена к скоротечному контакту, а нацелилась на перспективу, то в этом я ей не помощник – у меня есть ТА, КОТОРУЮ Я…

Но черноволосая не дождалась, когда я соберусь с духом и задвину свою речь. Заметив мою неловкую озадаченность, незнакомка смешливо фыркнула и, пританцовывая, покрутила бедрами, повернувшись ко мне спиной:

– Как тебе моя задница?

– Великолепная! – с облегчением выдохнул я, со сладострастием разглядывая ее довольно объемную нижнюю часть тела.

– Еще бы! – сказала она, преисполненная так и сквозящей из нее гордостью. – Самая лучшая задница в Селеноградии! Разве ты ее не признал? В лицо меня, конечно, видели немногие. Но с моей прекрасной попкой знакома, пожалуй, большая часть империи.

Я мысленно съязвил что-то по этому поводу и присмотрелся еще внимательнее к ее волнующим формам…

О, чёрт!

Меня прошиб холодный пот… Знакомые очертания… Да это же… Я уже видел… несколько раз… на тех зловещих прапорах…

Охренеть! Я влип! Спасай меня, Селена!

В замешательстве бросился со всех ног наутек под веселый хохот черноволосой. Но сбежать мне не позволили. Мне не хватило всего нескольких метров, чтобы юркнуть в густой кустарник.

Я ощутил, как что-то жесткое и игольчатое обхватило меня со всех сторон, крепко стискивая. Через секунду я уже не мог пошевелиться, свалился на землю как подкошенный и забился в судорогах.

«Ежовые рукавицы», – пронеслась догадка в моем сознании, перед тем как оно потухло…

Глава 37

Очухался я в каком-то доме, а конкретнее в спальне, судя по тому, что лежал на большой кровати, а рядом пылилась тумбочка прикроватная, чуть дальше – бельевой шкаф вроде бы.

Никаких побочных явлений после «ежовых рукавиц» я не испытывал. Значит, ко мне применили щадящую степень заклинания – просто чтобы вырубить.

Такой исход встречи с черноволосой меня обрадовал и озадачил. Кто она – теперь-то я очень даже догадывался. Припоминая, что рассказывали о непредсказуемости и жестокости взбалмошной графини, я нервно поежился и решил поскорее выбираться отсюда.

Моя одежда – на мне, никто ее с меня не стащил, когда я был в отключке, уже хорошо. Спохватившись, торопливо нашарил рукой амулет. Отлично! Он никуда не делся.

Вскочил и подобрался к окну – за мутноватым стеклом вырисовывались хозяйственные постройки, за ними – разномастные домишки, а чуть дальше над крышами колыхался на ветру огромный боярский прапор.

Мои опасения подтвердились.

На прапоре красовалась та самая задница, которую я имел удовольствие лицезреть совсем недавно в натуральном виде, причем весьма подробно рассмотрел оригинал этого изображения.

Зачем Агата затеяла ту озорную игру и сразу не призналась, кто она на самом деле? И почему я оказался здесь – в стане АГАТЦЕВ? Мне невдомек, да и выяснять это не особо хочется.

Ждать милостей от графини, у которой с головой не в порядке, – рисковое занятие.

Недолго раздумывая, я отворил раму и осторожно выбрался через окно. Озираясь, пробрался к краю дома. Черт! Там был вход и возле него сидели несколько агатцев – переговариваясь и посмеиваясь.

Я резко дал задний ход, но, развернувшись, прямохонько уткнулся в здоровенную тушу мужика в серо-голубой форме.

– Далече собрался? – уточнил он, миролюбиво жуя соломинку и перебрасывая ее языком из одного угла громадного рта в другой. – Не боись. Велено тебя не трогать. Хошь, даже пылинки с тебя могу сдуть. – И он поднес к моему носу пудовый кулачище и медленно покачал им из стороны в сторону, видимо, показывая, как он собирается это проделывать.

– А где мы сейчас? – спросил я, инстинктивно сжимаясь перед нависшей надо мной горой человеческой плоти. – В графстве Заарр?

– Не-а, – покачал он головой. – Лагерь у нас тут перевалочный. Точно не ведаю: то ли местный князек – союзник наш теперь, то ли госпожа уже себе его земли прибрала. Здешний Родовой Очаг далеко, его купол сюда не достает. Да тебе какая разница? Живи себе и радуйся. Пока живется.

– Так и впрямь никто из ваших меня не тронет? – перестраховался я.

– Точно, – кивнул амбал. – Когда тебя без памороков сюда привезли, то всем нашим велели посмотреть на твою рожу и запомнить, чтоб никто невзначай не пришиб.

Я тотчас успокоился, расправил плечи и спокойно направился к агатцам у входа, надеясь отыскать Пахома и вызнать у него об особенностях своего нынешнего статуса.

И не ошибся. Действительно Пахом был тут. Завидев меня, он подал неприметный сигнал – не показывать вида, что мы знакомы, и скосил глазами на конюшню, что стояла сбоку от дома.

Я, не замедляя шага, отправился туда.

Мой давний приятель не спешил, и я успел скормить три охапки сена отдыхающим скакунам. Они казались смирными и приветливо трясли гривами, когда я подходил к ним с пахучими пучками сухой травы. Но я ведь знал, на что они способны. Я видел их в бою.

Хотя, наверное, если их не злить, то опасными и смертоносными они становятся лишь по воле своих лихих наездников.

– Зря я тебе помог сбежать, что ли? – зашипел Пахом, наконец-то появившись. – Зачем вернулся? Больше я тебе не помощник!

– Случайно вышло, – улыбнулся я. – Наткнулся в глухомани на Агату. Я же не знал, что это она. И вот как-то очутился здесь. Не переживай, она ведь всем велела не трогать меня.

– Сегодня это велела, а завтра прикажет твою голову на кол насадить, – недовольно хмыкнул Пахом. – Наиграется и привет. Ты здесь не первый такой. Просись к ней на службу, тогда может и обойдется. Другого варианта нет. Иначе пеняй на себя.

– А часто она своих людей за обрувертами посылает? – усмехнулся я, не удержавшись. – И что нужно сделать такого, чтобы Агата отправила меня за этими мифическими кристаллами? Я ведь не просто в бегах, я иду искать то, что мне действительно потребно. И эта штука сейчас важнее всего на свете.

– Мне лучше не говори, чего это ты там разыскиваешь, а то проболтаюсь, – буркнул Пахом. – Госпожа неугодных ей людей не отсылает, для них уготована совсем другая участь, и я тебе не советую узнавать какая именно. Да и всегда по-разному выходит. Но просто так она никого не отпускает.

– А я слыхал, что Агата означает «добрая», да и нашел я с ней общий язык, – самодовольно заявил я. Мне не понравилось, что приятель не обозначил свое дружеское плечо, а сразу стал меня стращать и нагнетать ужасов, лишая всякой надежды. – А еще я ее голой видел!

– Ну да ладно, я предупредил, – глухо сказал Пахом и ушел.

* * *

Конечно, вляпался я в неприятную историю. Графиня и ее агатцы – та еще компания. Но дикого страха я не испытывал. Боялся в разумных пределах, как же без этого.

Ведь знаю, что в критической ситуации мне на выручку обязательно придет странный амулет. Да и Селена протянет руку помощи, если в ту ночь меня действительно посетила сама богиня, а не просто пещерная галлюцинация.

Сверхъестественная защита у меня имеется и довольно мощная. Так что горевать мне нет нужды.

– Госпожа тебя кличет, – внезапно раздался голос за моей спиной.

Я передернулся от неожиданности и быстро оглянулся. Это был тот уже знакомый здоровяк. Возможно, он был приставлен следить за мной.

Всем своим видом я выразил готовность подчиниться и следовать за ним. Куда идти и где находится Агата – мне ведь еще неизвестно.

Здоровяк насмешливо изобразил радушный жест рукой, указывая мне путь. Мы двинулись по кривой улочке между разнообразных строений. Осматриваясь, я понял, что стан агатцев разместился не в обычной деревеньке, а в небольшом захолустном городишке, судя по его размерам и встречающимся тут и там торговым лавкам и увеселительным заведениям с зазывающими вывесками.

Меня этот факт немного обескуражил.

На территориях, прикрываемых куполами Родовых Очагов, таких городков мне пока не встречалось, а тут вот он стоит без всякой магической защиты и процветает.

До центра добрались быстро, здоровяк подвел меня к двухэтажному особняку и осклабился, ткнув молча пальцем на крыльцо.

Особняк не впечатлял ни своей архитектурой, ни масштабом, и наверняка не имел никакого вычурного названия. Я подумал, что он принадлежит, или, точнее, раньше принадлежал какому-нибудь аристократу-изгнаннику или тому, кого Родовой Очаг не принял в семью во время ритуала.

Четверо агатцев, стоящие на часах у особняка, уставились на меня презрительными взглядами. А один из них подскочил ко мне и устрашающе поиграл пикой перед самым моим носом – повертел ей над головой и несколько раз резко проткнул острием воздух в опасной близости от моего тела, видимо, намекая, что придет время и он меня обязательно достанет – с удовольствием продырявит своей пикой.

Я отважно хмыкнул, хищно сузил глаза и смерил его не менее презрительным взглядом.

Правда, он орудовал пикой так умело и молниеносно, что у меня от неприятного холодка, пробежавшего по телу, рефлекторно сжался анус. И не один раз.

Ведь когда ты полностью уверен, что не сдохнешь в ближайшем будущем, потому что кто-то очень влиятельный взял над тобой «шефство», всё равно в какие-то моменты не можешь избавиться от сомнений – а вдруг этот влиятельный не поспеет вовремя?!

Вот так, даже, возможно, непреднамеренно – бумс в тебя кто-нибудь пикой или по башке чем-то тяжелым – и всё!

И не успеют спохватиться и махом отреагировать ни амулет, ни Селена, да я и сам могу протормозить и не воспользоваться своими тайными способностями в нужный момент…

Такие тревожные предположения пробуждали во мне крайнюю степень уныния.

Но лучше о таком не думать.

Страх-то испытывает любое живое существо, поскольку это чувство – врожденное. Не страшно лишь тем, кто смирился с неизбежностью своей смерти. А мне пока рановато смиряться с подобными мыслями.

Едва я вошел в двери передо мной вырос лакей, вполне соответствующий своему положению, – в ливрее и с непроницаемой физиономией.

Мне отчего-то по-ребячьи захотелось двинуть ему в морду, чтобы посмотреть: дрогнет тогда хоть одна жилочка на его лице или оно по-прежнему останется каменным?

Он церемониально сопроводил меня в гостевой зал.

Агата вальяжно полулежала на широкой софе около тускло мерцающего камина. Я в нерешительности застыл в дверях и тихо выдавил из себя:

– Ваше сиятельство, желали меня видеть?

Она бросила в мою сторону скользящий взгляд и, изящно вскинув руку, крутанула кистью и, выставив пальчик, указала на кресло напротив нее.

Я молча проследовал туда и, чувствуя себя крайне неловко, уселся. Что мне от нее ожидать? Я ее разозлил? Вроде по графине не скажешь.

Вот же дурак! Там, на ручье, подметил ведь сразу ее аристократические замашки, так почему я не придал этому никакого значения? На телеса ее голые засмотрелся, идиот! Вот так нас бабы и одурманивают…

Угораздило же меня связаться с самой опасной воительницей империи. Да еще и таким образом. Что она задумала? Да теперь мне однозначно несдобровать.

– Не трусь, – ласково произнесла графиня. – Я на тебя зла не держу. Ты меня от души повеселил. Никто не смеет нарушить мое уединение, когда я наслаждаюсь природой. А ты, паскудник, посмел. Никто уже давненько не вел себя со мной так. Ну и за искренние комплименты тоже тебе благодарность. Ты ведь не знал, кто я. И не льстил, наверное. За это будешь моим почетным гостем. Пока не надоешь.

Я успокоился и невольно уставился на соблазнительную и весьма объемно– дугообразную линию ее бедер – мужскую сущность ведь никуда не деть.

Она перехватила мой взгляд и улыбнулась:

– Давай. Глаголь о себе.

– Путник я простой, иду, куда глаза глядят, – соврал я предусмотрительно.

– Одежда на тебе мужицкая, но вижу, что ты не деревенщина, – вздохнула благородная дама с легким разочарованием. – Чувствую, что ты не так прост, как пытаешься показать. Маскировка? Шпионишь? Если так, то люто поплатишься.

– И в мыслях не было! – поспешил я оправдаться. – Признаюсь. В главный храм Селены шагаю. Тот, что в Зубчатых горах. Надо мне туда по личному делу. Жажду, чтобы наставили меня верховные жрицы на путь истинный. Запутался я в жизни своей, только на них вся надежда.

– Ох, и лукав же ты, – проницательно взглянув на меня, с усмешкой заключила Агата. – Но мне сие по нраву. И то, что к Светлым Девам путь держишь – хорошо. Мне полезно будет. А кем был прежде?

– Служивым был, – с печалью в глазах «раскололся» я. – У семейства Даарр, но вот не угодил им и меня за обрувертами отправили. Куда ж мне теперь податься, как не к жрицам? По-моему, самое верное решение.

– Поёшь, словно соловей, – нахмурилась графиня. – Высечь тебя, что ли?

– Не извольте гневаться, сударыня! – с перепугу подскочил я в кресле.

Надо как-то переломить ситуацию, если и вправду меня сейчас попотчуют плетьми, то при таком ничтожном истязании моей плоти, помогать мне ни амулет, ни богиня – даже не почешутся. Ведь моей жизни вряд ли будет угроза, а боли я изведаю сполна.