Текст книги "Та, которую я... (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Аверков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

Глава 39

Вмиг я перестал чувствовать приятный холод кристаллов и будто бы разом ослеп и оглох. Однако буквально кожей ощутил чье-то присутствие. Кто-то окружал меня и медленно подбирался всё ближе и ближе.

Опять эти злобные твари?!

Растерявшись и разозлившись одновременно, я неожиданно для себя зычно выкрикнул:

– За род Даарр! Во славу Селены!

И тотчас услышал перепуганное хрюканье и безудержный человеческий гогот…

Тут магическая пелена спала, и я с ужасом понял, где сейчас нахожусь.

Это была уже не площадь. Это был большой загон для домашней скотины. Агатцы и горожане обступили его со всех сторон, облокотившись о жерди изгороди или усевшись на них, словно на насест, тыкали в меня пальцами и гоготали так, что закладывало уши.

Сам же я, как оказалось, восседал на грязном жирном борове, который тяжело сопя, лежал в огромной мутной луже посреди загона. Другие свиньи пугливо жались к изгороди, нервно похрюкивая и настороженно поглядывая на меня.

Руки всё еще не прекращали дрожать от радости обладания обрувертами, но на моих ладонях лежали вовсе не кристаллы…

Похоже, это были засохшие свиные экскременты.

Брезгливо отшвырнув их, я раздосадовано смахнул холодный пот со лба, и тут же с моей головы слетел «шлем». Это был обычный чугунок с закопченными боками, что засовывают в печь для готовки еды. Скользнув глазами вниз, я увидел, что вместо кольчуги на мне болтаются широкие сковороды соединенные веревками, переброшенными через мои плечи.

Да и увесистое копье на самом деле оказалось совсем не копьем. Это была длинная тонкая хворостина, валявшаяся неподалеку, на которую испуганные свиньи косились с не меньшим страхом, чем на меня.

Я в сердцах сплюнул и соскочил с борова…

А вот и «болотная трясина» – топь из дерьма, в которой я тотчас увяз чуть ли не по колени.

Ни в какой магической реальности я не побывал. Всё это была просто иллюзия. И я стоял, как оплеванный, в окружении гогочущих рож…

Я подумал, что Селена сейчас совсем не на моей стороне, раз позволяет так надо мною изгаляться. Но мне очень хотелось бы верить, что она просто не заметила происходящего здесь, погрузившись с головою в свои божественные дела.

А быть может, просто ее вуаль не настолько прозрачная…

Тут раздался голос Агаты – тот самый, что я слышал в «магическом пространстве», но там почему-то я его не узнавал:

– Кто теперь посмеет сказать, что наш полубарон не отважен?!

Она всё также полулежала на своей софе, только для лучшего обзора для нее возвели возвышающийся над головами насмешников деревянный помост с колышущимся на легком ветру навесом от солнца. Или она сама «сколотила» его магическим заклинанием.

Толпа отозвалась диким хохотом.

– К тому же он и обруверты отыскал! Ну чем не герой?! – продолжала издеваться графиня.

Видя, что я принялся озираться как затравленный зверь и вот-вот готов уже рыть копытом землю, она примирительным тоном заявила:

– Ладно, достаточно. С тебя хватит. Ты справился, успокойся. Сейчас проведу ритуал Пожалования…

Аристократка пошарила рукой по софе, и извлекла, видно, приготовленный заранее тусклый браслет. Подняла его в вытянутой руке и провозгласила:

– Да будет так! Отныне ты соломенный полубарон! Вот тебе фамильная драгоценность рода Заарр!

И жеманно размахнувшись лишь одной кистью, швырнула его мне, растопырив пальцы.

Он само собой не долетел и плюхнулся в навозную жижу – в двух шагах от меня.

«Неужели графиня до того безумна, что запросто мне, незнакомцу, доверит магию?! – с надеждой забилось в моей голове. – Вот он мой шанс! Еще потерпеть немного и…»

Кинувшись вперед, я поднял украшение, старательно вытер его о штанину и нацепил себе на запястье.

Огляделся, злорадно нахмурившись, и, резко выбросив руку с браслетом в сторону зевак, шепотом протараторил боевое заклинание…

Десяток человек, будто внезапным порывом ураганного ветра, отшвырнуло от изгороди на несколько метров.

Ничего себе!

Толпа ахнула и пришла в беспокойное движение.

«И впрямь рабочее магическое оружие?! – удивился я, до этой секунды склоняясь больше к тому, что происходящее – очередной розыгрыш. – Так. Против графини оно не подействует, но сбежать мне очень даже поможет».

– Я забыла уточнить, что мой особый ритуал, который я только что для тебя провела, называется «Запах мечты», – хохотнула Агата. – Происхождением-то ты не вышел, так получай – что заслужил.

Вот же я наивный дурень! Раскатал губяки! Но мне так хотелось верить в благоприятный исход. Точно, как осужденный на казнь, уже положив голову на плаху, под занесенным над ним топором всё еще надеется на чудесное спасение…

Ведь я отлично знаю, что любой ритуал с наделением фамильной магией должен проходить у Родового Очага.

И тотчас едва шевеля губами, произнес следующее заклинание и неприметным движением повернул браслет к очередным «жертвам».

Но с «жертвами» ничего не случилось. «Жертвы» продолжали весело гоготать и тыкать в меня пальцами.

Ясно, побрякушка – фальшивка, а Агата сама втихую применила магию в прошлый раз, чтобы ввести меня в заблуждение и создать впечатление, будто бы это сработал мой браслет.

Ждет, наверное, моего опрометчивого хода, чтобы публике стало еще занятнее.

Я попытался сдернуть псевдофамильное украшение с руки, но оно не поддавалось…

Так вот в чем дело! Это непросто насмешка, это еще и своеобразная «каторжная цепь» для меня!

Графиня поняла, что я наконец-то распознал подвох, и самодовольно хохотнула:

– Видно, поспешила я заклеймить тебя «полубароном», ты ведь по сущности своей, пожалуй, обычный червь навозный… Деревенщина – ровно такая, какой ты и выглядишь. А казалось, что ты другой.

Мне нестерпимо захотелось враз покончить с этим затянувшимся балаганом. Хватит уже потешать самодурку и ее тупоголовых приспешников!

Напросились!

Меня так и подмывало довести всё до крайней черты, чтобы я завис на краю гибели, попал в смертельную опасность наверняка – и тогда они узнают! И тогда они увидят мою мощную защиту! Всех уничтожу одним махом!

Правда, не я, а амулет…

Селена ведь не будет жестока к своим подданным.

А амулет уже проверен! Превращать моих обидчиков в свеженькие трупы он весьма горазд!

– Я желаю бросить вызов самому сильному воину! – выкрикнул я, багровея от гнева, и готовый идти до последнего. – Обещаю вам незабываемое зрелище!

– Ага, – усмехнулась знатная дама, пренебрежительно скривившись. – Бросьте его псам… Шучу! Не хочу слишком рано избавляться от такой забавной игрушки.

Горожане и агатцы стали медленно расходиться, после того как Агата удалилась. А меня так и оставили в загоне.

Я сделал несколько попыток выбраться из него, но, как выяснилось, «дарованный» мне браслет стал моим магическим тюремщиком. Он не выпускал меня за периметр, огороженный изгородью.

Ко всему прочему я не мог и использовать свои гравитационные возможности – ни скакнуть, ни взлететь…

Графиня не оставила для меня ни лазейки, даже той, о которой она и не подозревала.

Тут я вспомнил, что когда-то ткнул Акакия мордой в кучу навоза. Вот мне и аукнулось. Сам очутился на его месте, оказался в его тогдашнем положении в буквальном смысле. Но того хмыря, я ведь за дело наказывал!

А меня-то за что? Ради веселья? Или всё же за недопонимание, возникшее при встрече с Агатой на ручье? Да кто ж этих баб поймет?!

* * *

С каждым днем всё меньше подходило ко мне ротозеев. Да как им еще было поглумиться надо мною? Побросать в меня камешки, словно малые дети?

Ну, покричат мне что-нибудь обидное и унизительное, показывая свое мнимое превосходство, дескать, они лучше меня, достойнее и свободнее.

На том их фантазия иссякала.

Агата не появлялась, будто бы начисто позабыла обо мне. И меня частенько стали посещать тревожные предположения: неужели придется тут, по уши в дерьме среди грязных свиней, сгнить мне заживо и окочуриться? И не помогут мне ни амулет, ни Селена, а свиньи с удовольствием сожрут мой охладелый труп.

Но я крепился и гнал подобные мысли прочь.

Пытался ли я бежать? Понимая всю безнадежность своей затеи, я через каждые три-четыре часа с завидным упорством и стойким упрямством разбегался что было мочи и пробовал перепрыгнуть через изгородь.

Иногда у меня выходило подскочить выше жердей, но что-то невидимое жестко встречало меня в воздухе и отбрасывало, как батут, обратно. Наверное, Агата установила незримую магическую сеть или мини-купол, удерживающий меня внутри загона. Или это заслуга ее браслета.

Так что я только еще лишний раз забавлял случайных зрителей тщетными попытками вырваться на волю.

На третий день графиня удостоила меня своим визитом. Видать, скука ее вконец одолела, и она наверняка придумала новое развлечение с моим участием.

Без всяких предисловий аристократка вызволила меня из магического плена, сняла браслет и позволила мне отмыться в бочке с прохладной водой.

Выдали мне и одежду – уже без нашивки. На деревенскую моя новая одежа не походила, наверное, ее отняли у кого-то из горожан.

Главное, что в пору пришлась.

Я даже не пытался предполагать, что последует за моим заключением, что на сей раз придумала полоумная предводительница.

Будь что будет. Теперь-то мне проще воплотить свой злой умысел в жизнь. Амулет по-прежнему болтался на шее, и я ощущал его томление, чувствовал, что он лишь поджидает нужного случая, чтобы проявить свою гибельную мощь.

Словно из-под земли вырос и здоровяк, снова приняв свою бессменную «вахту». Он, как обычно презрительно ухмыляясь, повел меня на окраину. Там, за городской чертой, один из отрядов агатцев оттачивал навыки верховой езды.

Какое-то время мы стояли в сторонке, наблюдая за мастерством всадников и ожидая госпожу.

Она прискакала верхом на резвом белом жеребце. Я даже засмотрелся на нее с восхищением, позабыв на миг свои обиды. Так бесподобно графиня выглядела в седле. Веяло от нее каким-то неброским, но весьма притягательным очарованием, да и управляла она скакуном не хуже своих бойцов.

– Слабо показать удаль молодецкую? – насмешливо обратилась ко мне аристократка, с усилием сдерживая ретивого коня. – Давай наперегонки до дерева. Вон того, что вдалеке стоит в одиночку. Обгонишь меня – отпущу. А коли нет, сетуй лишь на себя.

Я молча выказал свое согласие кивком.

Правда, я ведь ни разу не забирался в седло! Какой из меня, к черту, наездник?! Тут никакая спецподготовка в Академии Космического Корпуса не поможет.

А как графине отказать? Тогда придумает что-то и похуже.

Ко мне подвели понурого и чахлого с виду коня пегой масти, заметно прихрамывающего на переднюю правую.

Вот зараза, Агата! Подстраховалась! Любит играть нечестно.

Кое-как взгромоздился я на своего грустного «иноходца». Скособочился, судорожно вцепился в узду, а сердце замирает.

А это воплощение самой грации, да и еще и со столь пышными формами, с милой улыбочкой подъехало поближе. Ехидством так и несет от благородной бабенки, но красивая она, зараза, – загляденье прямо. И вот она размахивается хлыстом и моего пегого по крупу как шандарахнет!

Думал, сейчас на дыбы мой конек взвихрится, а я соответственно – на землю отправлюсь.

Но нет! Моему скакуну всё нипочем! Зашевелился он, безусловно, но без особого энтузиазма.

Агата лихо помчалась к дереву наперегонки – только не со мной, а с ветром. А пегий еле-еле топотит, я, осмелев, его уже и пятками в бока тыкал и за уши дергал – ничего не помогает.

Графиня уже четверть пути проскакала, когда я решил, что проигрывать мне никак нельзя. Проверил свои тайные способности – работают! И так легко мне стало!

Аристократка всё-таки оплошала, сама не зная того. Как только она сняла с меня магические путы, то тем самым освободила мои гравитационные силы.

Мощно отталкиваясь от земли ногами, я чуть ли не всю дорогу тащил на руках своего конягу, который едва успевал касаться копытами верхушек травы.

Высоко я не подлетал, мчался на «бреющем» как угорелый.

Конечно, увидев эту картину, графиня опешила. Но надо отдать ей должное, виду не подала. Лишь тогда, когда я на всех парах обогнал ее и уже приближался к обозначенному дереву, ее скакун убавил прыть.

Неверное, знатная дама в последний момент решила обставить всё дело так, будто бы она сама позволила мне победить.

Да куда уж там! Кто бы со мной смог тягаться?!

Я подумывал, что лучше бы мне было попытаться сбежать – упрыгать скоренько подальше, а не участвовать в дурацких гонках. Но такой шаг и был бы весьма опрометчивым.

Кто бы мне дал стопроцентную гарантию, что Агата растеряется, замешкается и не успеет «пристрелить» меня магией? Да и ее служивые, которых вокруг пруд пруди, вряд ли будут, открыв рты от удивления и ничего не предпринимая, смотреть, как я улепетываю.

Наверняка они бы даже обрадовались новому развлечению, что я им бы устроил – с удовольствием шмаляли бы в меня словно в движущуюся мишень в тире.

Так что мне оставалось только скакать верхом на пегом, вернее, ему на мне, и прийти к финишу первым…

Поравнявшись со мной и останавливая недовольно всхрапывающего жеребца, графиня внимательно вгляделась в мое лицо и, как мне показалось, с неким изумлением спросила:

– Да кто ж ты такой? Ты многое от меня сумел скрыть, а я ценю людей, которые играют не по правилам. И выходит, что ты совсем не «негодник», а очень даже годный… Поняла сразу, что с тобой что-то не так. Но надо было надавить на тебя хорошенько, чтобы «оно» вылезло наружу…

После этого «недоразумения» Агата сменила кнут и шутовской колпак для меня – на сплошные пряники. Иногда даже чрезмерно приторные.

Она пообещала, что отпустит меня в скором времени, но нужно немного подождать. У нее есть ко мне заманчивое предложение, однако она хочет убедиться, что я его прочувствую и восприму, как следует. А для этого мне лучше пожить в лагере у агатцев, вкусить всех радостей жизни и позабыть, что со мной здесь происходило. А уж потом мы поговорим обстоятельно, и она выложит всё как на духу.

Я не особо вдавался в смысл ее туманных речей, меня распирало ощущение свободы, которую я наконец-то обрел в полной мере.

Правда, здоровяк так и остался на своем посту, а ему в «компаньоны» добавили еще двоих магических бойцов, которые также повсеместно следовали за мной по пятам.

«Ну ладно, – решил я, увещевая собственные гордость и достоинство. – Женщину обижать нельзя. К тому же она просто полоумная… Потерплю еще немного. Нужно учиться прощать… Правда, такое отношение к себе я никогда не забуду… Да и зона поражения у амулета какая? Я ведь точно не знаю. Вдруг не всех агатцев на тот свет отправлю? Останется кто-то из них в живых – и мне каюк… Быть может, амулету нужно время на перезарядку или вообще его заряд закончится? Он ведь и так позаимствовал энергию у моего служебного кольца, значит, собственную магию, если она у него когда-то была, он уже потратил. Так что лучше приберечь такой вариант на самый крайний случай… И если можно разойтись сейчас с Агатой с миром, то так мне и следует поступить. Отомстить я смогу и позже…»

Мои поиски Пахома не увенчались успехом. Выяснилось, что он с отрядом служивых уехал к Родовому Очагу Заарр на зарядку служебных колец.

Он убыл из лагеря, к моему успокоению, еще до того, как я превратился в посмешище, доблестно сражающееся со свиньями в загоне.

Узнает, конечно, о случившемся, но хоть не увидел своими глазами. Мне от этого, а, возможно, и ему тоже – будет немного легче.

Да и теперь всё изменилось. Аристократка окружила меня своеобразной заботой и вниманием. Правда, я с беспокойством ждал, когда же и этот резкий поворот в ее поведении на деле окажется всего лишь фарсом, и она вновь примется глумиться надо мною.

Но мои опасения не подтвердились.

Графиня действительно была заинтересована во мне, и она пару раз для убедительности и, наверное, чтобы я не наломал дров, напоминала:

– У меня на тебя большие планы, поскольку ты владеешь неизвестной силой, и она совсем не от Селены. А суть моего поручения, даже скажем, просьбы – я открою лишь тогда, когда полностью буду уверена в том, что ты – на моей стороне, когда я смогу тебе безоговорочно доверять.

Глава 40

Я бесцельно гулял по городишке, встречающиеся местные жители порой воротили свои физиономии, пряча усмешки, но в открытую уже никто не решался надо мной подтрунивать. А агатцы и вообще скользили по мне равнодушными взглядами, будто и не веселил я их совсем недавно в образе «дерьмового» скомороха.

То ли им велено было так себя вести, то ли они быстро обо всём забывали и жили по принципу: коли есть хохма – что ж не скалиться, а коли нет, то и не к чему без повода лыбиться.

Я приметил, что гвардейцы графини теперь практически постоянно проводили время в довольно изнурительных тренировках: то верховая езда, то рукопашный бой. Магию только не разбазаривали. Понятно, что экономили. До Родового Очага не так близко.

А вот обычные стрельцы – те, что не из гвардии, а из числа недавно принятых в войско, с утра до ночи строили какие-то непонятные деревянные механизмы. Некоторые конструкции напомнили мне осадные и стенобитные орудия, которые я когда-то с любопытством разглядывал в учебниках по истории.

Получается, что история у человечества хоть на Земле, хоть на Луне абсолютно однотипна.

Ясно, что Агата готовилась перейти от разгульных набегов на соседей к решительным действиям – к полномасштабному вторжению в родовые поместья и их захвату.

Союзников приобретают ведь не только словом, но и мечом.

Уточнять: верны ли мои догадки и на кого именно нацелилась в первую очередь графиня, я не стал, да и вряд ли бы мне рассказали правду.

Кстати, я не раз задавался вопросом о мечах.

Мне показалось странным, что в этом «средневековом» мире столь грозное оружие встречается крайне редко, даже аристократы отказались от ношения шпаг. Очевидно, это обусловлено наличием магии в здешней реальности. Со служивыми всё понятно, а стрельцы выбирают оружие дальнего действия: луки, пращи да копья. И в ближнем бою, если до этого доходит, и те и другие предпочитают помахать кулаками, а не рубить врагов смертоносным железом.

Я, чтобы окончательно для себя расставить точки над «и», всё же обратился с этим вопросом к одному из боевых холопов, он, прищурившись, посмотрел на меня, как на придурка, отыскал под сеном на телеге потускневший меч, сунул его мне в руки и сказал:

– Возьми. Потаскай. Но доведется ли тебе использовать его в бою?

Я ухватил тяжелую железяку за рукоять и через пару минут полностью удовлетворился в своих изысканиях. Да я и сам, будучи магическим бойцом у семейства Даарр, вряд ли бы согласился бегать повсюду с такой фиговиной.

Меня вновь призвала графиня.

– Тебя всё устраивает? Ты уже начинаешь забывать обиды? – улыбнулась аристократка. – Красивым женщинам ведь всё всегда прощают.

«А безбашенным – тем более, лишь бы держаться от них подальше», – подумал я.

Накануне меня переселили в другой дом с кроватью пошире и с постелью помягче. Мне, впрочем, было без разницы. Единственное, что понравилось, хозяйка дома – пожилая согбенная женщина – стала выполнять роль моей кухарки, и вопрос столования меня больше не беспокоил.

– Как говорится, от ненависти до любви один шаг, – лукаво продолжала графиня, по-прежнему полулежа на своей неизменной софе. – А ты в том возрасте, когда по зову плоти влюбляются во всех мало-мальски симпатичных девиц, несмотря ни на что, хоть и ненадолго. Ну ладно, тебя скоро ждет сюрприз. Правда, он будет общим, но ты ведь уже становишься частью нас? Вливаешься в мое могучее войско?

Я неопределенно кивнул.

Как себя вести, чтобы не вызвать очередную вспышку гнева безумной женщины, я толком еще не разобрался. Однако догадывался, что лучше всего не перечить ей, поддакивать или просто отмалчиваться.

– Будет тебе скоро и любовь и ласка, – промурлыкала Агата и взмахом изящной ручки послала меня прочь.

Ее слова меня зацепили и обнадежили.

Сказать честно, когда мое душевное состояние пришло в норму после «приключений» в загоне, у меня интерес к различным проявлениям жизни заметно возрос, а в частности обострился мужской интерес к особям противоположного пола.

Даже не на шутку.

Сейчас переваривая недоговоренность графини, я гадал о том, что она имела в виду. Конечно, в моей памяти всплывала влекущая нагота Агаты, но стоило ли мне надеяться на повторение тех событий, что произошли тогда на ручье? К тому же черноволосая искусительница обмолвилась, что обещанный ей сюрприз будет для всех.

Я был в курсе, что агатцы охотно пользовались интимными услугами местных женщин. Но поскольку Агата строго настрого запретила насильничать в этом городишке, то договоры на подобные контакты заключались лишь под звон монет. И горожанки твердо стояли на том, чтобы прежде чем позволить воякам потрясти своими мошонками, им надобно было сперва потрясти мошной.

Я завидовал агатцам, мое молодое тело требовало удовлетворения физиологических потребностей, но просить на утехи деньги у графини не решался.

А меня уже припекало. Порой, казалось, мои «бубенчики» так громко звенели, что всем окружающим было слышно…

И размышляя о сюрпризе, я предположил, что госпожа решила сделать широкий жест для своих воинов и всем разом оплатить услуги местных шлюх. А поскольку она и конкретно мне расплывчато пообещала «любовь и ласку», стало быть, одна из городских барышень непременно достанется и моим чреслам.

Но обернулось всё несколько иначе.

Вскоре из родового поместья Заарр возвратился отряд служивых, подзаряжавших там служебные кольца. Этот отряд и доставил обещанный «сюрприз» – пригнал гурьбу пленниц, захваченных в отдаленных деревнях, попавшихся агатцам на пути.

Их разместили в нескольких домах в центре городка. Я, узнав про пленных девок, бросился туда – вдруг дележ уже начался, а я не поспею. Мне как-то сейчас было совсем не до высоких моральных принципов. Мой страждущий организм желал женскую плоть – и всё тут. Зов «любви» сокрушительно победил голос разума.

Но даже поглазеть на трофейных баб и полюбопытствовать – не получилось. По приказу графини периметр вокруг этих домов оцепили ее боевые холопы, и никого без разрешения предводительницы туда не пропускали.

Как я успел узнать, они самые лютые и свирепые среди гвардейцев Агаты. Поговаривали, будто бы графиня вольные грамоты им выдала уже давно, но они все до одного пожелали остаться при ней и по-прежнему считаться ее собственностью. К тому же боевые холопы на крови поклялись в непоколебимой и вечной верности госпоже. Видать, до такой степени они души не чают в своей хозяйке.

Зато встретил Пахома. Он был в составе прибывшего отряда и теперь направлялся на постой. Увидав моих сопровождающих, он сначала пытался пройти мимо, но затем, махнув рукой, всё же подошел ко мне и с горящими глазами возбужденно проговорил:

– Видал? Жучкин сквер к нам пожаловал!

– Что-то мне не верится, что девки сами в плен напрашивались, – усмехнулся я.

– А куда им деваться? – похотливо хохотнул приятель. – На войне как на войне. Да и с нами им лучше будет. Не мы, так другие те деревни разграбили бы. Девок этих постигла бы та же самая участь или похлеще. Да и остались бы они в живых? Это вопрос. А тут им – и крыша над головой и кормежка.

– Так, а почему же их охраняют так тщательно? – уточнил я, кое-как унимая волнение в паху.

– Завтра госпожа смотр учинит, она такое любит устраивать, а потом уж… – со знанием дела пояснил Пахом.

Я не стал вдаваться в подробности, поскольку товарищ устал с дороги и спешил поскорее на отдых, показывая это всем своим видом. И я не пытался его больше задерживать.

Естественно, я отправился к графине, чтобы вызнать у нее поконкретнее и максимально детализировано про «любовь и ласку», которые она мне сулила давеча. Хотя бы напомнить ей об этом. Вдруг она уже позабыла?

– Да будет тебе девица. Именная, – успокоила меня Агата, выслушав мои сбивчивые намеки и пожелания. – Сама подберу. Ты для меня теперь очень важен.

«Ну ладно, смотр так смотр. Завтра так завтра», – немного утешился я.

Всю ночь меня одолевали эротические сны. Правда, главной героиней моих сновидений была ТА, КОТОРУЮ Я в реальности почти что познал как женщину. Ну, если бы у нее имелось то, что можно было познавать…

Хотя идентичное тело Аделаиды открыло мне глаза на прелести Алиски. Да и к самой княжне я, кажется, был совсем неравнодушен.

Зато теперь во снах, к моему удовольствию, я познавал ее и познавал. И проделывал это без передышки до самого утра, не пытаясь разобраться: Алиска это или Адель…

* * *

Лишь забрезжило утро, я с определенным сожалением проснулся. Зачастую ведь фантазии намного приятнее и насыщеннее реалий.

Однако натуральную женскую плоть не заменят даже самые невообразимые и сладострастные, но всего лишь воображаемые сексуальные «конструкции».

Агатцы, всяких рангов и возрастов, небольшими группами стекались к площади. Я, конечно, поспешно собравшись, направился туда же. Каких-либо особых приготовлений к долгожданному смотру там не проводили.

А зачем?

Понятно, что внимание мужского сообщества будет приковано лишь к участницам, так что дополнительные декорации ни к чему.

Ждали совсем ничего – около часа примерно. Видимо, Агата решила не играть долго на низменных чувствах и желаниях своих воинов, и зрелище началось.

Девиц привели под одобрительный гвалт восторженной толпы. Они смущенно сбились в кучку на краю площади под неусыпным надзором их суровых охранников.

Вскоре появилась и сама графиня. Она въехала на площадь на своем белом жеребце, медленно пересекла ее под приветственные возгласы агатцев и, спешившись, уселась в заранее установленное для нее высокое деревянное кресло, похожее на трон.

Ну, это я так предположил, будто бы это ее походный трон.

В этот раз аристократка отчего-то изменила своей софе. Может быть, таким образом она задавала настрой на грядущие планы – мол, хватит разлеживаться, повеселимся напоследок и пора переходить к активным действиям.

– Мои доблестные воины! – воскликнула Агата, царственно взмахнув рукой. – Кто-то из вас, возможно, считает, что я вас мало балую. Так вот вам баловство! Получайте в полной мере!

Какая дамочка в темном глухом платье с подолом до пят появилась позади пленниц и по-хозяйски ворвалась в их нестройные ряды. Она держала в руках кожаную плетку и угрожающе помахивала ей. Раньше я эту дамочку не видел. Позже узнал, что это незаметная и незаменимая прислужница графини по имени Берта. Никто не знал, откуда она взялась, поговаривали, что, возможно, она из кочевников. Нрава она была буйного и непредсказуемого под стать хозяйке, так что ее опасались даже боевые холопы.

Берта придирчивым взглядом окинула пленных девиц и ткнула плетью в нескольких из них. По ее сигналу молчаливые стражники оттеснили обозначенных пленниц от общей массы, взяли их в кольцо, и вывели на центр площади.

Выхватив из их кольца первую девицу, Берта бесцеремонно сорвала с нее всю одежду и погнала вдоль ликующей толпы, через шаг потчуя пленницу хлесткими ударами и громко приговаривая:

– Тряси грудью! Верти задницей! Тряси грудью! Верти задницей!

Под дикие вопли, стоны и сладкоречивые возгласы агатцев служанка Агаты проделала так с каждой девицей из первой партии. Особо строптивым девам, прикрывающим свои прелести руками и сгибающимися в трипогибели от стыда и неловкости, пришлось изрядно отведать укусов плетки Берты.

Но каждая в итоге сдавалась и выполняла неумолимые указания суровой дамочки, развлекая зрителей волнующими телодвижениями и амплитудными покачиваниями своих разномастных форм.

За первой партией последовала вторая, затем третья…

Те из девиц, кто уже прошел по площади, смущаясь, причитая и рыдая в семь ручьев, сбились в кучку в сторонке, стараясь прикрыться оставшимися обрывками одежды.

Глядя на них, мне стало не по себе.

Ну а что я мог? Да и мало на Земле и, наверное, на Луне тоже, найдется безрассудных смельчаков, кто решится даже заговорить о порядочности и всяком таком посреди беснующейся толпы. К тому же позвякивающие «бубенцы» сейчас были моим главным центром управления организма и мозга в том числе, впрочем, как и у всех окружающих агатцев.

Смотр продолжался до тех пор, пока все пленницы не предстали в чем мать родила перед «стадом животных», переполненных страстью и мужским задором, – частью этого «стада» был и я.

Казалось бы, всё завершилось. Пленницы показали себя во всей красе, а мужское племя вволю и в свою усладу поглазело.

Но нет. Действо продолжилось. Для меня это было неожиданно, однако агатцы-то уже были знакомы с подобными зрелищами и жаждали «финального аккорда».

Они внезапно принялись дружно аплодировать. Я сначала не сообразил, к чему они это затеяли: своеобразная благодарность опозоренным девицам?

Если так, то и я захлопал в ладоши. Хоть какая-то поддержка пленницам. Не зря же они голыми телесами сверкали. Угодили! Порадовали!

Но агатцы неистово хлопали и во все глаза пялились на свою госпожу.

И началось то, о чем я даже не мог себе представить.

Аристократка поднялась со своего походного трона и, подойдя к пленницам, критически осмотрела их. Выбрала с десяток и указала на них Берте. Та живенько, размахивая плетью, снова выгнала перепуганных девиц на центр площади.

По кивку графини ее верная служанка выхватывала по одной из стайки пленниц и заставляла ее вертеться перед толпой, а Агата, ухмыляясь, вопрошала своих воинов:

– Ну как вам эта попка?

– Кургузая! Не на что смотреть! Плоская, как доска! – дружно орали ей в ответ взбудораженные агатцы.

Когда «смотр» филейных частей избранных девиц причем с абсолютно одинаковой оценкой завершился, графиня продемонстрировала свою пятую точку, довольно вульгарно выпячивая ее и совершая оной замысловатые движения.

– У кого самая красивая задница?! Чья попка лучшая в империи?! – горделиво воскликнула Агата, закончив показательные «выступления».

– У графини Заарр! За-а-а-арр! Госп-о-о-о-жи-и-и! Са-а-ма-я-я-я! На всю империю! – принялась орать во все горло восторженная толпа и размахивать внезапно взметнувшимися над головами боярскими прапорами с изображением пышной части тела их госпожи.

Довольная Агата величественной походкой прошествовала к своему жеребцу, вскочила на него и умчалась. Стражники повели пленниц обратно в выделенные для них дома.

Толпа, распадаясь на бурные ручейки, устремилась туда же.

Я заметил Пахома и окликнул его.

– Что теперь? – поинтересовался у приятеля, когда тот неохотно остановился, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и поджидая меня.

– Сейчас Берта начнет выдавать девиц… в пользование, – сообщил он порывисто, то и дело оглядываясь на удаляющихся соратников. – И надо бы поскорее очередь занять, а то до завтра придется маяться и завидовать.