Текст книги "Та, которую я... (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Аверков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

Около часа, наверное, перетирал веревку, которой были связаны руки, о не особо острый выступ на валуне. Ну, уж до чего смог дотянуться.

И все-таки мне удалось освободиться, правда, кожу на запястьях немного ободрал из-за спешки.

Руки саднило, и царапины слегка кровоточили.

Важно лишь то, что я свободен!

Теперь уже с легкостью извлек кляп, распутал узлы на ногах и вскочил.

Пылая гневом, бросился в желтяк – заглянул в бочку с водой, изучая свое отражение. Ничего – лицо вроде цело. Болит просто сильно. Удар в лоб пришелся, а это отголоски, кровоподтеки залили глаза и щеки. Смыл, кряхтя и постанывая, кровь с физиономии и рук. Обмотал ссадины чистой тряпицей. И только сейчас обнаружил, что мой кошель с монетами исчез. Так и без этого «открытия» ясно, из-за чего мужички на меня напали.

Поживились легкой добычей.

Пропажа меня не очень-то и обеспокоила, хотя это были единственные мои деньги, без которых в столице существовать будет совсем непросто.

Я был зол и раздосадован на то, что так легко попал в банальную неприятность.

Со свирепым видом бросился в погоню, не скрываясь, прыгал и летел, подобно ангелу мести. Настиг грабителей быстро, да и недалеко они успели отойти.

Плешивый будто спиной почувствовал мое приближение, оглянулся и дико заорал, схватив своего спутника за рукав:

– Он догоняет! Клык тебе в кадык! Ходу! Бегом! Бегом! Да не человек он вовсе! Спаси нас, Селена!

Я предвкушал расплату, проворачивая в голове варианты предстоящих унижений злодеев. Убивать их я, конечно, не собирался, но воздать им сполна за их бесчинство жаждал каждой клеточкой своего организма. И намеревался проделать это с особым пристрастием.

Едва проходимцы заскочили за поворот, на небе появилось несколько огненных шаров. Пылающие каменюки неистово неслись к земле и угодили именно туда, где находились убегавшие от меня подлые мужички.

Когда пыль рассеялась, я осторожно приблизился к месту природной катастрофы. Понятное дело, что от моих обидчиков не осталось и следа – часть столичного тракта начисто расколошматили небесные тела, образовав пару небольших кратеров. Остальные метеориты упали чуть поодаль от дороги.

«Похоже, здешняя богиня Селена тоже не прочь иногда пометить шельму», – злорадно подумал я.

Свое наказание злодеи получили. А я остался без денег, ну и слегка неудовлетворенным – хотелось все-таки хотя бы пару раз пнуть этих гадов напоследок.

Пренебрежительно плюнул в ближайший кратер.

Ну, вот такой я! Злопамятный. Не умею прощать тех, кто мне нагадил. И даже тех, кто уже поплатился за содеянное.

Но в свое оправдание постоянно убеждаю себя в том, что это нормальная реакция обычного человека. Я ведь первым гадости не затеваю, никого не задираю. Быть может, не всегда у меня это получается, но я стараюсь, по крайней мере.

Так что мой праведный гнев по отношению к обидчикам вполне естественен и его нельзя считать каким-то отклонением от нормы. Вроде и с психикой у меня всё в порядке. Невероятные события, происходящие со мной, конечно, накладывают свой отпечаток, но я держу себя в общепринятых рамках. До поры до времени. А уж если меня доведут, то тут уж никуда не денешься – они сами виноваты.

Наверное, и хорошо, что моим черным планам не суждено было сбыться. Руки марать не пришлось. А обошелся бы я с мужичками наверняка крайне люто.

С чувством глубочайшего презрения я обогнул дымящиеся ямы и устремился в столицу. Пешим путникам несложно миновать образовавшиеся углубления, а вот кареты и телеги вынуждены будут съехать с дороги и петлять по бездорожью в поисках ровной поверхности.

Впрочем, меня этот вопрос совсем не занимал, подумал об этом, чтобы отвлечься.

По мере приближения к столице мое волнение усиливалось. Я переживал: получится ли у меня выяснить хоть что-нибудь за короткий промежуток времени?

Осесть в Селенодоле надолго мне пока ничуть не хотелось.

Вот так. Другие рвутся в столицы, а меня калачом туда не заманишь. Только при крайней нужде я готов «наслаждаться» столичными прелестями жизни.

Однако я уже там бывал. И суровая правда в том, что идти мне, собственно, больше и некуда.

Но все эти «переживания» трогали меня лишь косвенно, на самом деле я всеми силами отпихивал от себя гнетущую мысль, которая настойчиво лезла в мои извилины – вдруг у меня вообще ничего не выйдет, и мне придется навсегда остаться в Селеноградии? И этот не очень-то приятный мне мир станет моим новым домом…

Глава 29

Что ж, вокруг меня простирается империя без императора, а впереди уже завиднелась столица без Родового Очага.

Бывшая столица.

Но новой ведь еще и нет, так что статус Селенодола – весьма мутный, в смысле расплывчатый: ни туда, ни сюда.

Сразу же направился к известному мне постоялому двору, что был на городской окраине. Конечно, уже прошло довольно много времени и наверняка я ни Фомку, ни Устина здесь не найду, но заглянуть надо, чтобы душу успокоить.

Сейчас подвод рядом с постоялым двором сгрудилось в разы больше, чем в прошлый раз, когда я тут бывал. Большинство из них уже были заполнены различным добром: мебелью, скрученными коврами, мягкими перинами и пузатыми подушками, кухонной утварью, сундуками, ящиками и просто огромными узлами с тряпьем.

Видимо, селяне тащили всё, что плохо лежало, и то, что подворачивалось им под руку, по принципу – в хозяйстве пригодится.

Вокруг телег суетились мужички: кто-то возвращался домой, затарившись до предела; кто-то, видно, приехавший недавно, завистливо разглядывал добычу счастливцев.

К своей радости, я заметил Устина!

Бросился к нему со всех ног.

Он исподлобья взглянул на меня – узнал, но радушия не проявил. Нахохлившись, мужичок натягивал широкий полог теперь уже на свой скарб. Его движения были четкими и размеренными. Чувствовался опыт. Понятно, что он приноровился к этой «охоте». Интересно, сколько Устин уже сделал ходок в столицу? Небось прилично успел обогатиться.

– Фомка где? – спросил я, пытаясь сдерживать эмоции.

– Мальчуган? Утек он, – недовольно поморщился Устин.

По его виду было ясно, что утрата юркого помощника в лице Фомки – стала для него неприятным событием.

– И куда он утек? – уточнил я без особой надежды, но чтобы расположить к себе возницу, ухватил край полога и помог его расправить.

– Этого не ведаю, – раздраженно буркнул Устин. – Где-то околачивается неподалеку. Куда ему из столицы деваться-то?

Я кивнул напоследок и молча зашагал к центру Селенодола, подумав, что там Фомка, скорее всего, и отирается. Ведь где еще многолюднее и веселее?

Мне, естественно, хотелось быстрее отыскать своих давних товарищей. Соскучился, разумеется. Но и корыстно рассчитывал на их помощь. У меня ведь не осталось ни одной монеты, а надо будет где-то заночевать. Правда, ночевка на какой-нибудь лавке в столичном парке или сквере – меня не пугает.

Ну, ночь или две – это не проблема.

Однако нужно как-то устроиться в столице, чтобы не заморачиваться подобными вопросами каждый день и все усилия направить на достижение своих целей – на поиски ответов.

И поскольку Фомка и Пахом обитают в Селенодоле давно, значит, они тут основательно обжились и будут в состоянии меня приютить, что весомо упростит мое пребывание в городе.

Дня за два обязательно кого-нибудь из них встречу. Почему-то я в этом нисколько не сомневался.

Селенодол заметно преобразился. Я шел и озирался с нескрываемым любопытством.

Приезжие «налетчики» не только чистили брошенные дома, но и, упиваясь злорадной «справедливостью», потихоньку уничтожали город – некогда бывший помпезно-вызывающим центром государства.

Не сказать, что Селенодол был целиком охвачен пожарами, но столбы дыма виднелись со всех сторон. На центральных улицах по-прежнему работали многочисленные мелкие лавки и огромные магазины. Правда, половина из них либо стояли наглухо закрытые деревянными щитами, либо «глазели» на прохожих темными дырами из расколоченных витрин и пустыми проемами выбитых дверей.

Наверное, нельзя весь этот беспредел списывать только на нагрянувших недовольных жителей деревень, в любом городе своих отморозков и анархистов всегда хватает. А в столице так и подавно.

Сильно досталось памятникам и прочим уличным скульптурным комплексам. Сброшенные с постаментов они валялись подле – расколовшиеся на части, утратившие былое величие и всякую эстетическую привлекательность.

Припоминая историю своего мира, усмехнулся закономерности, присущей и этой странной реальности, – при смене власти памятники, как символы минувшей эпохи, первыми становятся жертвами вандализма – принимают удар на себя.

Впереди, на краю площади, толпилась большая и кипящая группа «непростых» горожан – блаженные в монашеских рясах в окружении своих сторонников и почитателей. В общем-то, они мне и нужны.

Лишь эти богоотступники помогут разобраться с амулетом. Ведь только у них я видел подобные камни-ромбики. Не такие, как у меня, но очень похожие – по крайней мере рукотворные коконы на их амулетах были исполнены точно так же – камни щедро обмотаны узкой ленточкой.

Адепты Тейи заметно увеличились числом, да и зевак возле них крутилось намного больше, чем прежде. Смутное время поспособствовало укреплению авторитета блаженных.

Ведь всегда так происходит.

Когда людям страшно и им неясно, что будет дальше, они тянутся к любой подвернувшейся ярко блистающей силе или утешительно-одухотворяющей вере, которая сумеет их хоть немного успокоить, внушить надежду, пообещать светлое будущее…

Протискиваясь сквозь толпу, я украдкой разглядывал людей в монашеских рясах, но нет – пока ни у одного из них не заметил амулета на груди. Меня это немного раздражало – раньше, кого бы из богоотступников я не встретил – у каждого был амулет. И у тех четверых на этой же площади, и у того, что прибился к нашему обозу на столичном тракте…

Задумавшись, я довольно сильно толкнул стоящего впереди человека невысокого роста, одетого в черную рясу. Он резко обернулся и прошипел ядовито:

– Смотри куда прешь, увалень!

Увидев его лицо, я захлопал от удивления глазами.

Да мне везет несказанно!

Это же Фомка!

Правда, он теперь совсем не был похож на того вихрастого парнишку, которого я знал. Мне, показалось, что он сильно изменился, вырос и возмужал больше, чем этого позволил бы минувший отрезок времени.

– Ох, ты ж! – радостно сбросил он свою «волевую» маску, признав меня. – Ты откудова здесь?

– Да вот, угораздило попасть сюда, – искренне улыбнулся я. – Кстати, тебя и ищу. И Пахома тоже.

– Насчет Пахома ничего не скажу, не видел его давно, – заважничал паренек. – А я вот, глянь, теперь в общине Тейи состою. И там я не последний человек. Меня шибко уважают.

– Ну, молодец! – по-братски похлопал его по плечу.

Что ж, паренек чувствует свою причастность к «великому» делу, вот и задирает нос выше лба. Пусть забавляется. Всё лучше, чем с Устином грабежом промышлять. Хотя, может, и нет. Богоотступники на моих глазах уже превращались в воинствующее монашество, когда на дворец нападали.

Эти тоже ничему хорошему Фомку не научат.

Впрочем, мне-то какое дело?

Это его жизнь. Его шишки и его синяки. Пусть сам выбирает с кем ему быть и где ему интереснее. Набедокурит, споткнется, задумается – научится на своих ошибках. Ума у него точно хватит не влезать во что-то чересчур опасное.

– Мне бы переговорить с кем-то из твоих главных или с тем, кто хорошо разбирается в ваших делах, – попросил я паренька. – И перекантоваться где-нибудь не помешало бы. Я ненадолго. Наверное.

Тут Фомка изменился в лице, вся его напускная важность схлынула в один момент. Он опустил голову и, не глядя мне в глаза, видно было, что он почувствовал себя неловко, медленно проговорил:

– Понимаешь… В общину тебе нельзя. Не пустят. Нужно доказать свою верность. Временем. Я возле них долго околачивался, пока они меня к себе не взяли. Так что с ночлегом – не выйдет. И без разрешения я не могу тебе показать, где мы живем. Сам понимаешь. А про разговор – я договорюсь. Сразу – никак. Но в этом не откажут. Я всё устрою, даже не спрашивая о твоем интересе. Думаю, с ерундой бы ты не пришел. Только давай завтра? Мы завсегда тут бываем. Миссионерствуем. Просто сейчас из старших здесь никого нет.

– Да не переживай, я не пропаду, – улыбнулся я Фомке. – Спасибо тебе. Скажи им, вопрос мой о простеньком амулете, который я видел на… э-э-э… твоих товарищах. Тогда до завтра?

Он утвердительно кивнул, и снова на его физиономии возникла таинственная многозначительность.

Наивно было полагать, что я так же легко разыщу и Пахома. Правда, мне чудилось, будто бы я случайно выбрался на какую-то расчудесную тропинку везения и чего только не пожелаю – все махом исполняется.

Для человека нет убедительнее той сказки, которую он сочиняет для себя сам.

Большинство ориентиров, которые подсказывали дорогу к Жучкиному скверу, вандалы уже разрушили или уничтожили, в некоторых местах не оставив от них и следа.

Ну ладно императора верхом на коне сбросили на землю и расколотили в крошево. Наверное, уже ни одного целого памятника в Селенодоле не осталось.

Но вот чем им не понравилось здание-фонтан?

Умудрились и его разнести в пух и прах. Практически до основания.

Лишь остатки стен напоминают о некогда находившейся там вычурной достопримечательности.

А вот огромный черный со светлыми полосами боярский прапор по-прежнему развевается. Похоже, тот, кому он принадлежит, не торопится покидать столицу. И само собой, с ним его служивые да стрельцы. Сунуться туда никто из разрушителей Селенодола, видимо, пока не решился.

Отчего-то я полагал, что сейчас в Жучкином сквере – не протолкнуться.

Ведь когда наступают темные времена люди, лишившись возможности удовлетворять свои повседневные потребности, как они к тому привыкли, – пускаются во все тяжкие. И, разумеется, многие – выбитые из колеи, удрученные тревожными мыслями о скором конце этого мира, – находят своеобразное утешение в плотских утехах.

Кто же не согласится, что это самое приятное отвлечение от жизненных тягот и невзгод? Нырнул с головой в омут страсти и похоти – и рьяно наслаждаешься, возможно, своими последними деньками.

Но сквер встретил меня абсолютной пустотой.

Ни души. Я быстро оглядел его закоулки, побродил возле кустов, но все мои потуги оказались безрезультатны.

Вечерело и мне ничего не оставалось, как выбрать для ночлега подходящую скамейку. Чтобы и не на виду и в тоже время, чтобы был хоть маломальский обзор окрестностей и возможность быстро спрятаться, если вдруг понадобится.

Расположился на той, что стояла ближе к кустарнику, и прикорнул…

* * *

К моему удовольствию, ночью никто меня так и не побеспокоил. Я открыл глаза с утренним пением птиц.

Даже позавидовал им. Птицам абсолютно без разницы, что происходит в мире людей, лишь бы не разоряли их гнезда и не уничтожали каким-нибудь техногенным способом птичий корм.

Умыться было негде, удалось только пригладить растрепанные лохмы, разглядывая свое отражение в окне ближайшего административного здания.

Сейчас это самый безопасный вариант. Раньше, конечно, могла бы выскочить охрана и приняться настойчиво выяснять: к чему это я так подозрительно вглядываюсь и пытаюсь высмотреть, что там внутри? Теперь же казенные здания в большинстве своем пустовали.

А вот попробуй загляни так нагло в окно частного дома в эти дни пришедшего лихолетья – запросто огребешь от хозяев без всяких объяснений. Не успеешь и рта раскрыть.

Мирное время позади.

Отныне горожанам не до приветливых улыбок. Из всех насущных забот остались лишь главные – самим бы выжить да сберечь свое.

Такие думы нагнали на меня еще больше уныния. Я не спеша двигался в направлении площади, где мне предстоит долгожданная встреча. Надеялся, что сегодня смогу прояснить для себя некоторые вопросы.

Некоторые?!

Да самые важные! С амулетом неразрывно связаны мои шансы возвратиться на Землю.

На нормальную Землю!

На мою Землю!

Когда ты знаешь, что можешь вернуться домой в любой момент, то особо с этим и не торопишься. Ну а если возможность отправиться в обратный путь «зависает» и ни хрена не хочет перезагружаться, да еще при этом лезут навязчивые мысли о полной безысходности, то тогда наступает…

Уф-ф! Вот, наконец-то, и площадь.

Блаженных пока не было видно, но сочувствующие им или, вернее, заинтересованные уже толпились у места постоянных сходок богоотступников. С полчаса или около того я прохаживался вдоль площади, стараясь ни с кем не контактировать. У меня это неплохо получалось.

Когда появилась группа людей в монашеских рясах, я направился к ним, высматривая среди них Фомку. Он заметил меня и зашагал навстречу.

– Ох, насилу уговорил одного из старших нашей братии поговорить с тобой, – с недовольством вздохнул парнишка. – Знал бы, про амулет не заикнулся бы даже. Весь вечер, еще и с утра уверял их, что ты не чей-то шпион. Ты ж точно не шпион? – Фомка пристально воткнул в меня глаза.

– Зачем мне тебя-то обманывать? – отозвался я. – Если бы шпионил, то тебя о помощи не стал бы просить. Мы ведь вместе многое прошли. Я бы не смог наплевать на всё то, что было.

– Ладно, – посветлев лицом, сказал паренек и наморщил лоб. – Ну, я так и подумал. Старший тебя ждет вот там, – Фомка указал рукой в сторону здания с большими колоннами. – За тем домом. Вроде как тайная встреча у вас будет. На нас еще нападают… Но уже редко, не так как раньше. Всё же лучше нашим старшим пока поостеречься. Если их поймают, то община может развалиться. На них всё держится.

– Да понял, я понял, – буркнул я, кивнул парню и пошел в указанном направлении.

Обогнув здание, я приметил среди деревьев черную рясу. Богоотступник из старших, видимо, так и не пожелал до конца довериться мне – он прятал свое лицо под темной деревянной маской.

– Я слушаю, – жестом остановил он меня на безопасном расстоянии.

В самом деле боится, что я нападу?

Я сдержал усмешку, засунул руку в карман, выудил оттуда за веревочку злосчастный амулет и выставил его в сторону, чтобы лучше было видно:

– Знакомая вещица?

Блаженный минуту или больше внимательно всматривался в мой камень.

– Откуда он у тебя? – наконец-то прервал он молчание.

– Откуда он у меня – это совершенно неважно. Важно лишь то, откуда он вообще взялся? – сказал я. – Можешь пояснить?

– Было у нас пять таких амулетов, – выдержав долгую паузу, отозвался богоотступник. – Похожих. Однажды в общину заявился незнакомец и вручил их нам. Сказал, что они – оружие Тейи. Но вроде бы как не губительное, а мирное. Нейтрализуют магию Селены в любом ее проявлении. Не знаю, как насчет Родовых Очагов, а против фамильных драгоценностей аристократов мы проверяли – действительно действуют. Тогда мы и уверовали в Тейю окончательно. Тот незнакомец быстро ушел, так что неизвестно откуда он появился. Но обещал в ближайшем будущем вернуться и вооружить нас более существенно и мощно. Всё. Больше нечего мне сказать. А у тебя иной амулет. Интересно, как он попал к тебе в руки?

– Случайно, и я о нем ни черта не знаю, – хмуро отозвался я.

Ответа, на который надеялся, я так и не получил.

Ясности не прибавилось. Однако определенные события из недавнего прошлого, вызвавшие у меня удивление, изумление и непонимание, теперь получили достоверное объяснение. Например, бесстрашный поступок того парня, прибившегося к обозу, – когда он встал на пути у агатцев, не испугавшись их магии. Или четверка смельчаков, атаковавших дворец, битком набитый аристократами с их неизмеримой магической мощью драгоценных украшений…

Как выяснилось, парни с амулетами-ромбиками были не такими уж и безбашенными. Они отлично понимали, что за ними стоит. Вернее, кто…

Неужели Тейя тоже существует?!

Правда, и существование Селены мне пока никто не доказал. Родовые Очаги и «желтяки» – могут иметь и научно обоснованное происхождение. Природные аномалии, к примеру.

В принципе, вполне рабочая гипотеза, если бы не было переносных зарядов магии, помещенных в фамильные реликвии и служебные кольца. Да еще и их использование в качестве боевого оружия. Вот это никак не укладывалось в моей голове, и всей моей подготовки в Академии Космического Корпуса не хватало, чтобы придумать такому факту хоть какое-то вразумительное научное толкование…

Глава 30

Я кое-как выбрался из задумчивого оцепенения.

– Амулеты у нас разные. Может, попробуем их как-нибудь соединить и посмотрим, что из этого выйдет? – навскидку предложил я.

Надо ведь хоть попытаться что-нибудь предпринять. Мне нужно скорее найти ответы.

– Не получится, – отрицательно качнул головой мой собеседник. – Наших амулетов уже нет. Конечно, все мы приверженцы Тейи, но не всегда есть согласие в наших рядах. Братья, принявшие амулеты от незнакомца, решили, что именно они избраны нашей богиней. Вот и самонадеянно напали на дворец… Мы поздно узнали об этом и не поспели к ним на помощь… Их повесили, а потом сожгли и останки тел сбросили в подземную реку. Так что наша община утратила дары Тейи.

– При нападении четверо только было, а где же пятый амулет? – машинально уточнил я.

Блаженный даже под маской не сумел скрыть удивления, поразившись моей осведомленности. По крайней мере мне так показалось. Я же не вижу, что у него происходит с лицом.

Ну да, я погорячился. Дал понять, что в курсе событий и мне известны некоторые подробности произошедшего. Вот, спрашивается, к чему я это ляпнул? Прекрасно же знаю, что кишки пятого амулетоносца агатцы размазали по столичному тракту. Лично был очевидцем. И его амулет теперь днем с огнем не сыскать. Где он там запропастился на дороге? Валяется небось на обочине, да попробуй его обнаружить.

На всякий случай, чтобы мой визави не подумал, будто я и сам участвовал в расправе над его братьями, напавшими на знатные семейства в императорском дворце, быстренько ему пояснил:

– Разговор аристократов подслушал. Они тогда на каждом углу об этом говорили. Очень сильно вы их напугали своей атакой.

Блаженный кивнул и сказал:

– Пятый амулет взял без спроса один из наших и отправился мстить своим бывшим хозяевам. С тех пор он бесследно пропал. Ни весточки от него.

Я склонил голову, чтобы мой собеседник не сообразил по моим глазам, о чем я там себе размышляю. А думал я о том, что жизнь – довольно странная штука, я стал свидетелем смерти всех пятерых носителей амулетов. И в итоге остался единственным обладателем одного из уцелевших даров Тейи.

Но дар ли это?

Появление моего амулета скрыто непроглядной завесой тайны.

Что мне теперь делать? Как и Фомка затесаться в ряды богоотступников и поджидать, когда появится тот незнакомец, и всё у него вызнать? А если придется, то и вытрясти из него всю необходимую мне информацию?

По-моему, вполне разумное решение. Да и других вариантов на ум не приходит.

Однако в силу своих убеждений я ну никак не смогу превратиться в религиозного фанатика, как эти ребята в монашеских рясах. Да и долго притворятся – я не сумею. Они меня быстро раскусят, вычислят мою «ущербную» веру в Тейю, скажем так, небезграничную. Выгонят из общины и больше близко к себе не попустят. И как я тогда встречусь с тем незнакомцем?

А еще чего доброго богоотступники захотят заполучить и присвоить себе мой амулет.

Такой вариант тоже следует рассматривать.

Значит, нужно выжидать, отсиживаться в сторонке, а Фомка предупредит меня, сообщит о следующем визите того типа с новым оружием от богини.

Только так.

Предусмотрительно я заявил старшему адептов, чтобы зародить в нем сомнения в отношении моего амулета:

– Этот камешек, что у меня, так не работает. Рядом с ним спокойно применяют магию Родовых Очагов и очень даже неплохо… Может, это и не амулет вовсе, а просто безделица. Никаких чудес он не проявил за всё то время, что находится в моих руках. Похоже, это подделка. Быть может, ребенок какой-нибудь его смастерил, воодушевившись отвагой ваших товарищей, не побоявшихся выступить против всех аристократических родов Селеноградии…

Естественно, я умолчал о том, что явно именно этот амулет стал причиной моего появления в здешнем мире, и он же спровоцировал неугомонное беспокойство и непрекращающиеся видения у княжны Аделаиды.

Да и не совсем это видения…

Да уж… Этот каменный кусок не пойми чего – однозначно опасен. И лучше мне держать его всегда при себе и оберегать как зеницу ока. Он ведь и должен стать моим проводником к дому.

Впредь мне не стоит его показывать никому.

Наверное, моя речь прозвучала достаточно правдоподобно. Видимого интереса к моему амулету собеседник больше не проявлял. По крайней мере открыто. Обмолвились с ним еще порой слов. Он пообещал, что сведет меня с тем незнакомцем, когда тот снова придет к ним в общину. Но полностью доверять старшему адепту у меня отчего-то не выходило. Да и невооруженным глазом было видно, что это чувство взаимно.

При расставании он тихо воскликнул то, что, по всей видимости, в их кругу единомышленников заменяло слова приветствия и прощания:

– Да пробудится Тейя! Да поднимется она из глубин!

Я, несколько отвлекшись, буркнул одобрительно:

– Конечно, пусть пробудится. И поднимется тоже.

Развернулся и пошел обратно к площади. Я, собственно, не против, чтобы другая почти всеми позабытая богиня проснулась и объявилась. И если это хоть как-то мне поможет, то я обеими руками «за».

Сказал ли мне это на прощанье блаженный по привычке или же пытался проверить, гожусь ли я на роль его нового собрата по вере? Мне было все равно. Лишь бы нынешний разговор никаким боком не отразился на Фомке.

Изгнать его им вроде бы и не за что, но давнее знакомство со мной может вынудить старшаков блаженных ограничить Фомке доступ к информации, другими словами – ограничить степень «доверия».

А возможно и наоборот.

У них, истовых адептов Тейи, от ее даров ничего не осталось, а у меня, чужака, вон какой камень в руках. Да еще и совершенно другой – как по форме, так и по предназначению.

Правда, о свойствах моего амулета им ничего неизвестно, но любой здравомыслящий человек понимает: если что-то скрыто от глаз, то это совсем не означает, что его нет.

Приблизившись к толпе, обступившую богоотступников, я окликнул Фомку. Он с невозмутимым видом степенно подошел ко мне.

– Благодарю, – улыбнулся ему я. – Жаль, что пользы от беседы вышло крайне мало. Но и то хорошо. Кое в чем я уже разобрался. Можно ведь тебя навещать здесь, на площади? Буду приходить ежедневно. Теперь займусь поисками Пахома и как найду его, то сразу приведу сюда, чтобы вы встретились. Он наверняка тоже не знает, где ты.

Фомка с выразительным благочестием коротко кивнул мне. Я чуть было не рассмеялся, выглядело это весьма забавно. Вчерашний сорванец чуть ли не за один миг перевоплотился в достойного мужа, обремененного великой целью – спасти лунное человечество и построить новый лучший мир.

Понятно, что он таким не стал, как бы не пыжился. Просто ему хочется таким казаться в глазах окружающих. Да пусть корчит из себя религиозного праведника. Лишь бы ему впрок пошло и было по нраву.

Я не удержался, качнулся к Фомке вплотную и прошептал ему на ухо, словно пароль:

– Да пробудится Тейя!

Паренек резко отпрянул и недоуменно уставился на меня, пытаясь понять: то ли я шучу, то ли и впрямь перемахнул на их сторону.

Я быстро развернулся и пошел прочь…

* * *

Вот только где искать Пахома? Помнится, он собирался податься в служивые. Возможно, кто-то из аристократов уже взял его к себе на службу, и сейчас Пахом живет себе поживает в каком-нибудь отдаленном поместье и в ус не дует? Точно, как я в Больших Яйцах. Или он уже вовсю воюет с соседями, швыряясь направо и налево магическими заклинаниями?

Вероятность отыскать его здесь, в столице, в моем представлении – стремилась к нулю.

Да и как его найти? Обходить все дома знатных семейств? Тыкаться носом в каждые ворота на авось?

– Погодь, мил человек! – раздался за спиной хриплый голос.

Я обернулся. Неподалеку стояли двое стрельцов в форменной одежде из темной материи со светлыми полосами.

– В чем дело? – напрягся я.

– Да вот, хотим тебя осчастливить, – они медленно двинулись ко мне. – Будешь нашему господину служить.

– Да у меня есть уже господин, – я непроизвольно отступил на несколько шагов назад.

– И кто ж он таков? – гоготнули они, обступая меня с флангов. – Наш лучше. Верно тебе говорим.

Что делать? Пусть магии у меня и нет, но своей силы, дарованной гравитацией, – на десятерых. Раскидаю их и буду таков. Место, правда, здесь открытое, не стоит привлекать лишнего внимания. Я резко наскочил на того, что был слева, сильно толкнул, повалив его на землю, и кинулся в проходной двор, что маячил полутемной узкой аркой в нескольких метрах сбоку.

С громкой руганью стрельцы бросились за мной.

На мою беду, двор оказался совсем непроходным. Удостоверившись, что сам себя загнал в тупик, я подергал пару дверей за массивные ручки, но они были накрепко заперты. Медленно отступая, я пятился задом, пока не прижался спиной к дальней стене дворового «колодца».

Не хотят от меня отстать, значит, сейчас будем меряться силой.

Ни к чему разбивать им носы, оттолкнусь посильнее от каменной стенки и снесу стрельцов одним броском на бреющем полете.

Но лишь я приготовился совершить такой трюк, за спинами моих преследователей неожиданно появились еще несколько бойцов из их отряда.

Дело приняло неприятный оборот.

Двор тесный да узкий, не особо развернешься. И вполне вероятно, что кто-то из них успеет сгоряча всадить в меня копье. Так глупо пострадать я не намеревался. Да ладно, потом как-нибудь выкручусь из этой передряги.

Растянул физиономию в ехидной улыбке, переводя всё в шутку, и подняв руки над головой, весело крикнул:

– Ваша взяла! Сдаюсь!

Вдруг передумают? Зачем им такой вояка нужен, который так легко сдался?

Оказалось, всё равно нужен. Взяли они меня под белые рученьки и повели будто по-товарищески вдоль длинных заборов и равнодушных городских зданий.

Вели меня долго, по дороге стрельцы «осчастливили» еще троих ротозеев, те даже не сопротивлялись, мгновенно оценив силовые аргументы рекрутеров.

Мне этот факт принес некое облегчение – не один я такой простофиля. Правда, в том, что я попался – конкретно моей вины нет. Любой мог бы оказаться на моем месте. Эти трое тому подтверждение.

Однако подобные мысли особо меня не утешали.

А вот двое из моих товарищей по несчастью, похоже, не очень-то и опечалились из-за того, что их «забрили в солдаты».

– Кормить будут? – уточнил один из них у конвоиров.

– А то! От пуза! – ответил бравый стрелец.

– А платят чего? – прищурился второй.

– Так это ж не работа! Это служба! – хохотнул тот же конвоир. – Не землю же пахать будешь, а копьем тыкать да из лука пулять.

Ну ладно стать служивым. Я, в общем-то, согласился бы немного побыть у какого-нибудь знатного рода магическим бойцом.