Текст книги "Порядок подчинения (ЛП)"

Автор книги: Дейл Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 37 страниц)

Теперь, будучи старшим офицером по обучению вооружению и тактике Тридцать Седьмой тактической группы на авиабазе Инджирлик, работа Мейса заключалась в том, чтобы помогать обучать членов экипажа НАТО тому, как сражаться вместе, как команда. У него была ротация многих экипажей со всего мира, включая F-111, и в последние несколько месяцев он начал получать самолеты МиГ-27 и Сухой-17, а экипажи из Украины и Литвы проходили обучение в составе сил НАТО. Ему приходилось летать – и чинить – их все, но ему это нравилось. Это было захватывающее время пребывания в Турции …

… то есть, подумал Мейс, если бы не русские. Чем ближе Украина подходила к полной интеграции с НАТО и возможному полноправному членству в НАТО, тем более вспыльчивой и напористой, даже непредсказуемой становилась Россия. В то же время казалось, что Соединенные Штаты слабеют с каждым днем. Мейс видел много резервистов в Инджирлике, включая подразделения, которые, как он знал, раньше проходили действительную службу, но теперь были либо полными, либо частичными, либо Усиленными базами Программы резервирования. Сейчас не время понижать рейтинг военных, подумал он – пришло время подготовиться. Все, что им нужно было сделать, это проверить направление ветра.

Когда Мейс собрал свое снаряжение и вышел из кабины «Сухого-17», его встретил командир группы, полковник Уэс Хардин. «Привет, красавчик, как все прошло?»

«За исключением того, что я чуть не дал себя убить, отлично», – ответил Мейс.

«Я видел видео с полигона», – сказал Хардин. «Тебе оставалось жить около десятой доли секунды, ты это знаешь».

«Шестьдесят футов – это все равно что шестьдесят миль. По тому, как прыгает молодой Иван, я понимаю, что мы хорошо поработали».

«Вы хорошо поработали. Двое за двоих. У вас все выглядит слишком просто». Он указал на модуль, установленный на неподвижной секции правого крыла, внутри поворотной секции крыла. «Модуль электронного интерфейса работал хорошо?»

«Конечно, сделал», – сказал Мейс. Модуль электронного интерфейса AN / AQQ-901 был разработан для придания старым самолетам советского производства внешнего вида современных боевых самолетов путем оснащения их всеми необходимыми электронными «черными ящиками» в одном легко устанавливаемом блоке, который не требовал масштабных модификаций самолета. Модуль предоставлял обновления спутниковой навигации от США. GPS или российская система GLOSNASS; кольцевой лазерный гироскоп для получения точной информации о курсе и скорости; шина интерфейса передачи данных MIL-STD для высокоточного оружия, такого как западные бомбы с лазерным наведением и ракеты с инерционным наведением; и сложные средства наведения оружия на цель и мониторинга.

Когда-нибудь, когда Украина вступит в НАТО, у нее будет доступ к очень сложному оружию, такому как британский «Торнадо» или американские истребители-бомбардировщики F-16 и F-111, но пока им пришлось довольствоваться своим старым советским оборудованием с горсткой высокотехнологичных электронных модулей, чтобы привести его в соответствие с западными стандартами. Тем не менее, это никак не повлияло на способность украинского экипажа летать и сражаться.

«Эти украинские ребята хороши», – ответил Мейс. «Им нужно летать на своих самолетах, а не просто водить их. Им нужно мыслить в трех измерениях. Но как только ты показываешь им, как это делать, чувак, они выходят и делают это. Мне жаль следующего парня, которому придется летать с Кондратьевичем – я думаю, он проведет много времени вверх ногами. Итак, кто моя следующая жертва?»

«Никто, Дарен», – сказал Хардин. «У меня для тебя новости. Я не знаю, хорошие это новости или плохие, но у меня их много».

Мейс ожидал этого с тех пор, как прослужил двадцать лет офицером – ему не собирались позволять дослужиться до полного полковника. «Покончи с этим, Уэс. Когда у меня вечеринка в честь выхода на пенсию?»

«В прошлом месяце», – сказал Хардин. «Вы были официально уволены в прошлом месяце».

RIF, или Сокращение вооруженных сил, было текущей программой нынешней администрации по сокращению численности вооруженных сил США до уровня ниже миллиона человек к 1996 году. Сокращения были далеко идущими и безжалостными. Мейс не был удивлен, обнаружив себя в списке подозреваемых, но теперь, когда это действительно задело его, задело сильно. «Итак, когда мой DOS?»

«Ты не получаешь дату увольнения, Дарен – ты получаешь резервную комиссию, вступающую в силу в прошлом месяце», – сказал Хардин. «У тебя есть тридцать дней, чтобы решить, принимаешь ты это или нет. Ваши тридцать дней истекают через… о, примерно через пять минут.»

«Черт возьми, тогда давай пойдем в клуб и отпразднуем мои последние минуты на службе, Уэс», – сказал Мейс, «потому что я не принимаю назначение в резерв. Ты работаешь так же чертовски усердно, как и на действительной службе, но за половину денег. Скажи нашему замечательному президенту и его команде спасибо, но нет, спасибо. Забудь об этом. Давай напьемся».

«Если вы приняли назначение в Резерв, оно будет сопровождаться новым назначением».

«Кого это волнует? Я этого не хочу», – сказал Мейс, качая головой.

«Как насчет командира группы технического обслуживания 394-го авиакрыла на военно-воздушной базе Платтсбург, Дарена?»

Мейс остановился и уставился на Хардина. «Я сказал, что я не… Что ты сказал, Уэс?»

«Ты слышал меня, крутой парень», – сказал Хардин с улыбкой. «Начальник самой крутой базы в полиции. Это твоя база, дружище, твой самолет. Вы разработали конструктивные данные для разведчика RF-111G и варианта Wild Weasel, вы провели испытательные полеты на -111 с противорадиолокационными ракетами HARM и фотоподъемниками на них. Это назначение, которое вы должны были получить. Если вы примете это, то через два-четыре года обязательно станете полковником «берд».»

«Разве это не то подразделение, которое должно быть главной примадонной?» Спросил Мейс. «Полное маменькиных сынков и слабаков…?»

«И флайбейбы тоже, Дарен», – напомнил ему Хардин. «Шесть или семь женщин на стороне -111, включая Полу Нортон, блондинку с большой грудью, которая несколько месяцев назад нарисовала плакат с горячими штанами, бывшую астронавтку НАСА…?»

«Черт, Уэс, летать с женщинами?» Сказал Мейс. «Это просто… ах, черт возьми, странно. Особенно в -111, сидеть бок о бок. Это слишком странно.»

«Добро пожаловать в новую армию, сынок».

«И Фернесс, первая женщина – боевой пилот – она там, верно?» Вмешался Мейс. «Настоящая победительница, да? Отрывает парням яйца и ест их на обед».

«Железная дева», Ребекка Фернесс. Хардин рассмеялся. «Да, теперь она один из командиров полетов, переводит экипажи с тренировочного полета на боевую готовность. Я не знаю, описывает ли «железо» ее задницу или пояс верности. Ты хочешь это выяснить или нет? Дарен? Что на счет этого?»

Но Мейс не слушал. Это имя … Ребекка… а также мысль о возвращении к RF-111G, который он так любил… RF-111G, разведывательному варианту F-111G, который раньше был известен как FB-111A.

Он летал на F-111G много лет назад, во время операции «Буря в пустыне» – единственный раз, когда модели FB-111A / F-111G когда-либо использовались в реальных боевых действиях. Утром 17 января 1991 года он выполнял боевое задание вместе с тысячами других военнослужащих Коалиции – за исключением того, что он не был частью «Бури в пустыне». Его секретная миссия называлась как-то иначе. Чем больше он думал об этом, тем больше ему хотелось блокировать это. Так долго он это делал. И все же в глубине души он знал, что никогда не сможет избежать этого ужасного инцидента, даже если попытается. Это всегда будет частью его. Воспоминания казались такими же реальными, как вчера.…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Насколько хороша плохая музыка и плохие причины звучат, когда мы выступаем против врага. – Nietzsche

ОДИН

Над долиной реки Мурат, восточная Турция

Четверг, 17 января 1991 года, 05:39 по местному времени

Майор ВВС США Дарен Дж. Мейс снял кислородную маску и выругался достаточно громким голосом, чтобы его было слышно за ревом двигателей и высокоскоростным порывом ветра всего в нескольких дюймах от него. «Проклятые истребители-невидимки промахнулись. Они, блядь, промахнулись. Наша миссия выполнена». Мейс помахал листом бумаги, который он только что достал из принтера спутниковой связи. Командир его самолета, подполковник Роберт Парсонс, сидевший слева от Мейса в тесной кабине истребителя-бомбардировщика, выглядел ошеломленным.

Это была не та новость, которую они ожидали услышать.

Мейс и Парсонс находились на высоте двадцати тысяч футов в истребителе-бомбардировщике F-111G «Трубкозуб», державшемся на «парковочной» орбите над городом Элязыг на востоке Турции. Они стартовали два часа назад с небольшой авиабазы под названием Батман на востоке Турции, в двухстах милях к востоку от главной авиабазы Коалиции в Инджирлике. Радиоканалы были заполнены возбужденными, бормочущими голосами мужчин, отправляющихся на войну.

Теперь, похоже, настала очередь Парсонса и Мейса.

Это были часы начала крупнейшего воздушного вторжения со времен Второй мировой войны. Операция «Буря в пустыне». Единственное, что пока можно было сказать определенно об этой войне, – это высокий уровень царившей неразберихи.

Десятки самолетов вылетали с авиабазы Инджирлик на запад, проносясь над Сирией, а сотни других устремлялись на север из Саудовской Аравии, Персидского залива и Красного моря. Всем было приказано пользоваться рациями только в экстренных случаях, но казалось, что у половины флота были аварийные ситуации, потому что каналы были заглушены. Самолеты, участвовавшие в предыдущих налетах на Багдад, возвращались, и многие из них получили боевые повреждения, что не способствовало снижению уровня напряженности. Сообщения о сплошных залпах зенитной артиллерии «трипл А» и сотнях пусков ракет класса «земля-воздух» с радарным и инфракрасным наведением передавались по радиоканалам на дюжине разных языков. Вся мощь иракских вооруженных сил с некоторыми из самых современных в мире действующих средств противовоздушной обороны была направлена против коалиции стран, объединившихся против нее.

После взлета Дарен Мейс и Роберт Парсонс были отрезаны от средств связи, за исключением двух жизненно важных радиоканалов: один представлял собой отдельный канал сверхвысокочастотной связи со своим танкером для получения драгоценного топлива, которое им могло понадобиться; другой – специальный канал сверхвысокочастотной связи со спутником стратегического воздушного командования на расстоянии двадцати двух тысяч миль в космосе, который передавал сообщения из штаб-квартиры Центрального командования США (CENTCOM) или из Пентагона в Вашингтоне, округ Колумбия.

Последнее сообщение, полученное экипажем, напечатанное на крошечном термопринтере на правой приборной панели штурмана в кабине, было не от Шварцкопфа или Хорнера из CENTCOM – адресат сказал «NCA», Национальный командный орган. Это было от самого президента Соединенных Штатов, переданное из Белого дома в Пентагон непосредственно Парсонсу и Мейсу.

Существовал только один вид послания, которое могло исходить непосредственно от самого президента.

«Дай мне все сообщение, Дарен», – нервно попросил Парсонс своего радарного навигатора, «тогда давай вместе пройдем проверку подлинности. Покажи мне это шаг за шагом, чтобы я мог быть уверен».

«Мне не нравится, как это пахнет», – пробормотал Мейс. Он открыл брошюру с расшифровкой в красной обложке, к которой прикрепил распечатку спутниковой связи ВВС, и переписал закодированное сообщение. Указывая на каждый блок раздела расшифрованного сообщения, чтобы Парсонс мог следить за ходом событий, он прочитал: «NCA отправляет, фактическое сообщение, контрольная группа даты и времени, подразделения Восьмого военно-воздушного флота SAC, код операции «Рентген»-Браво».

Мейс открыл вторую папку с пометкой «Совершенно секретно» и открыл ее на нужной странице, как указано группой даты и времени в расшифрованном сообщении. «Страница шестьдесят третья, XB расшифровывает операцию «Огонь в пустыне»».

Парсонс кивнул.

В кодовой книге были перечислены десятки заранее запланированных миссий, задействованных в начале «Бури в пустыне», но только одна относилась к Парсону и Мейсу: «Огонь в пустыне». Если бы оно расшифровывалось на любое другое название миссии, даже если аутентификация была правильной, сообщение было бы недействительным.

Мейс продолжил: «Вот код для набора плана полета, код разблокировки оружия, а вот код аутентификации и последовательность действий».

Используя третью сверхсекретную кодовую книгу, Мейс нашел нужную букву документа в коде аутентификации и достал тонкую жесткую карточку из своей сумки с секретами. После того, как Парсонс подтвердил, что у него правильный адрес, Мейс раскрыл карточку и положил ряд непокрытых буквенно-цифровых символов рядом с последними шестью символами в расшифрованном сообщении. Они совпадали и находились в точной последовательности.

«Сообщение аутентифицировано», – сказал Мейс. «Мы входим. Дерьмо».

Парсонс обреченно вздохнул, пока Мейс начал составлять ответное сообщение. Парсонс молчал, думая о предстоящем испытании. Это был вызов, с которым никто никогда не хотел по-настоящему сталкиваться, но это было частью работы. Он сталкивался с ними раньше, хотя и не в таком масштабе, во Вьетнаме, Ливии, Панаме. Но он был летчиком более старшего поколения. Он взглянул на Дарена Мейса и задался вопросом, как этот талантливый штурман справится с тем, что им неизбежно предстояло сделать.

Немногим моложе сорока пяти лет Роберта Парсонса, Дарен Мейс во многих отношениях был типичным офицером военно-воздушных сил: высокий, со светлыми волосами, приятными точеными чертами лица, жемчужно-белыми зубами и легким загаром. Но Дарен Мейс был нетипичен во многих других отношениях, его отношение резко контрастировало с его внешностью. Он ненавидел физические упражнения (и не нуждался в них, будучи той редкой породой людей, которые ни выигрывают, ни проигрывают, но сводяще с ума остаются теми же из года в год), и предпочитал поднимать кружки пива и бегать за женщинами всему, что напоминало спорт. 391-е бомбардировочное авиакрыло ВВС внимательно следило за Мейсом, который вслух насмехался над ежемесячными тестами на пригодность как пустой тратой времени и с удовольствием избивал их карандашом, просто чтобы позлить летных хирургов. Когда Военно-воздушные силы начали использовать дополнительные обязанности для оценки своих офицеров вместо реальных критериев – например, эффективности работы, – Мейс закатывал глаза, обычно бормотал, что это «куча дерьма», и оспаривал любое правило, которое не касалось полетов. Ибо, по мнению Дарена Мейса, полеты правили днем. Точка. Никаких «если», никаких «и», никаких «но».

Несмотря на его отношение, которое было постоянной занозой в боку его начальства, никто не мог отрицать, что Дарен Мейс был лучшим. Вот почему в этот день, в часы открытия «Бури в пустыне», Мейс был партнером Роберта Парсонса. Мейс мог чертовски хорошо ориентироваться на бомбардировщике F-111G, и никто не знал бомбардировщик «Трубкозуб» лучше, чем он.

Из-за своих способностей Мейс обычно летал с «новичками», новыми пилотами в эскадрилье, пока у них не набиралось достаточно часов за плечами, и обычно его назначали работать с экипажами более низкого ранга «R» (готовыми), а не «E» (опытными) или «S» (превосходящими). Из-за его независимого отношения к делу он обычно не обращал внимания на более громкие боевые вылеты или учения. Командиры авиакрылков знали, где намазывают маслом их хлеб, и каким бы талантливым ни был Мейс, одно плохое впечатление на начальство могло разрушить репутацию целого авиакрыла… и их карьеру. Таким образом, по сути, Мейс хранился в шкафу.

«Я действительно не могу в это поверить», – пробормотал Мейс, составляя, кодируя и вводя ответное сообщение на клавиатуре терминала AFSATCOM. «Предполагалось, что эти истребители-невидимки будут таким крутым дерьмом, а они даже не могут поразить цель».

«Полегче, Дарен», – сказал Парсонс своему навигатору на радаре. «Чего ты ожидал, когда у этих тряпичников на каждой крыше в Багдаде по тройному «А»? Знаешь, гоблины не сверхзвуковые.»

«Расскажи мне об этом», – попросил Мейс. «Они и в Панаме ничего не смогли сбить. Какая потеря! Если Шварцкопф хотел, чтобы работа была выполнена правильно, он должен был сразу же отправить F-111».

«Эй, – сказал Парсонс, – что сделано, то сделано. У -117 был свой шанс. Они его упустили. Теперь все зависит от нас».

Подполковник Роберт Парсонс был командиром 710-й бомбардировочной эскадрильи (временно), средней бомбардировочной эскадрильи Стратегического авиационного командования F-111G, тайно развернутой в Батмане, Турция. Жидкие седые волосы Парсонса и мешковатые глаза свидетельствовали о высокой степени продуманности и планирования, которые он выполнял при подготовке к каждой миссии, от самой простой учебной вылазки «без спешки» до самого сложного боевого задания. Он летал на различных моделях среднего бомбардировщика ВВС США / General Dynamics F-111 в течение почти двадцати лет, но он учился, планировал – и, да, волновался – как первоклассный лейтенант.

Контингент Парсонса включал четыре бомбардировщика, шестнадцать членов экипажа, сорок человек технического обслуживания самолетов и обращения с оружием, тридцать военнослужащих службы безопасности и пять человек вспомогательного персонала, но официально его небольшое временное подразделение не существовало – во многих отношениях, чем одно. Две базы F-111G (которые тогда были известны как бомбардировщики FB-111A) на северо-востоке Соединенных Штатов были закрыты, а бомбардировочные подразделения расформированы в результате серьезных бюджетных сокращений, введенных задолго до войны в Персидском заливе. Сверхзвуковые бомбардировщики FB-111A Стратегического авиационного командования, находящиеся на вооружении с 1970 года, были переданы Тактическому авиационному командованию ВВС США, модернизированы и получили новое обозначение F-111G, поэтому официально самого бомбардировщика FB-111A не существовало. Четыре бомбардировщика, задействованные во время «Бури в пустыне», хранились в нафталиновых пакетах в ангарах на военно-воздушной базе Макклеллан, складе технического обслуживания самолетов в северной Калифорнии, когда проводилась операция «Огонь в пустыне».

Эта миссия, возможно, была последним полетом F-111G. Это больше не был неудержимый сверхзвуковой avenger: обладатель большего количества бомбардировочных трофеев, чем любой другой бомбардировщик в истории, герой операции «Каньон Эльдорадо», бомбардировочной операции против Мухаммада Каддафи в Ливии в 1986 году и тысяч успешных высокоточных воздушных налетов во Вьетнаме, которые вынудили Северный Вьетнам сесть за стол переговоров. Теперь это был передовой военный самолет, который никому не был нужен, ветеран боевых действий с двадцатилетним стажем, забытый в США, текущий бюджетный кризис вооруженных сил, осиротевший пасынок, которому даже не дали официального прозвища.

Даже передовая оперативная база бомбардировщика в Турции была засекречена. Бэтмен – военно-воздушная база турецкой армии, используемая Соединенными Штатами для проведения специальных операций в Багдаде – переброски войск Специального назначения вглубь Ирака, организации спасательных операций в тылу противника для извлечения сбитых экипажей самолетов, прослушивания или глушения иракских радиосообщений, даже разбрасывания листовок с напечатанными на них инструкциями о капитуляции над иракскими военными базами или городами. Все американские самолеты, находившиеся там, включая четыре бесхозных сверхзвуковых бомбардировщика Парсонса «swing-wing», были спрятаны в тщательно охраняемых ангарах. F-111 прилетели прямо из Калифорнии после изнурительного двадцатидвухчасового беспосадочного перелета, всегда летая отдельно от других самолетов Коалиции, чтобы убедиться, что их присутствие держится в строжайшем секрете.

Хотя официально никто никогда не узнал бы об их присутствии, крошечному подразделению было суждено сыграть одну из самых важных – и смертоносных – ролей в этой войне.

«Увеличьте время выполнения наших обязанностей, чтобы мы могли организовать последнюю дозаправку», – приказал Парсонс.

«Правильно», – ответил Мейс. Используя контрольную группу дата-время в сообщении о выполнении, Mace вычислили время сброса бомб для двух назначенных целей, затем пронумеровали это время в плане полета и определили время пересечения LLEP, или точки входа на низком уровне, затем обратно к конечной точке дозаправки в воздухе, затем к контрольной точке дозаправки в воздухе, или ARCP.

ТОТ, или время превышения цели, было так близко, что ему пришлось бы поторопиться, чтобы обеспечить контрольное время дозаправки в воздухе, а также время превышения цели в течение пятнадцати секунд. В этом плане полета вообще нет никакой свободы действий.

«Жаба Один-пять, Жаба Один-пять, это брейк-данс. CT на 1255. Повторяю, ARCT на 1255. Как понял?» – спросил Мейс. Потребовалось три попытки, чтобы продраться сквозь ужасный лабиринт акцентов и языков самолетов Коалиции, использующих канал – американский, британский, французский, арабский, австралийский и даже южноамериканский, – прежде чем штурман его танкера сообщил новое время встречи.

«Это дерьмо, Боб», – сказал Мейс. Он ввел команды в бортовой компьютер, и прямоугольная ошибка на индикаторе курса, называемая «капитанские планки», переключилась на северо-западный курс. «Капитанские планки на ДУГЕ. Мы должны быть там через пятнадцать минут.»

Парсонс взглянул на показания ВРЕМЕНИ ДО DEST на многофункциональном дисплее на своей приборной панели, произвел быстрый мысленный подсчет и увеличил обороты почти до полной боевой мощности. Затем он выбрал навигационный КУРС на своем автопилоте, и бомбардировщик F-111G «Трубкозуб» послушно накренился влево и автоматически выкатился на новый курс. «Мы должны приложить все усилия, чтобы достичь LLEP, а затем увеличить его до 540 на низком уровне. Это оставляет нам очень мало возможностей для… всякой всячины».

«Материал» для выполнения боевой задачи низкого уровня обычно означал противодействие средствам противовоздушной обороны противника. Облет зенитной артиллерии, уклонение от ракет класса «земля-воздух» и обгон вражеских истребителей на уровне верхушек деревьев обычно потребляли много дополнительного топлива, которое редко учитывалось при расчетах топлива в плане полета.

«Если мы не сможем долететь, мы прервем полет», – сказал Парсонс. «У вас есть расчетные данные о дальности полета?»

«Прямо здесь». Мейс сравнил расчеты расхода топлива в полетном плане с новыми цифрами расхода топлива в своем руководстве по летно-техническим характеристикам для более высоких скоростей полета, необходимых на маршруте с низкой посадкой. «Если мы добьемся дозаправки в воздухе, у нас будет достаточно бензина», – сказал Мейс. «Отбоя нет. Мы должны прервать работу, если не сможем заправить оба внешних резервуара или если они не будут питаться.»

Парсонс повернулся к своему партнеру, криво улыбнулся ему и спросил: «Молишься о сломанном стреле или плохой подаче, Дарен?»

Ответ на вопрос командира своей эскадрильи был уловкой номер 22: он солгал бы, если бы ответил «нет», и был бы трусом, если бы ответил «да». Вместо этого он ответил: «Если бы -117 выполнили свою работу, мы бы вообще не говорили об этом, сэр».

Лихие спортсмены-истребители-невидимки F-117A со сверхсекретной базы ВВС Тонопа в пустыне Невада, те, кого доставляли на работу и обратно на шикарных авиалайнерах и кто получил повышение, просто пожав нескольким людям руки и показав эмблемы своего подразделения генералам с вытаращенными глазами, очевидно, не достигли поставленных целей. Прямо как в Панаме в 1986 году: чушь о том, что истребители-невидимки использовались только для того, чтобы «дезориентировать» Силы обороны Панамы. Они промахнулись по своим целям тогда, и они снова промахнулись сейчас. Это не очень понравилось молодому экипажу F-111G.

Танкер опоздал на контрольный пункт дозаправки в воздухе. Парсонсу и Мейсу пришлось дождаться своего самолета-компаньона: тактического самолета-постановщика помех EF-111 Raven, который представлял собой модифицированный истребитель-бомбардировщик F-111, оснащенный самыми современными электронными постановщиками помех, из 42-й эскадрильи радиоэлектронной борьбы королевских ВВС Великобритании в Аппер-Хейфорде, Англия, дислоцированной в Инджирлике. Обычно F-111G привыкли заходить на цель в одиночку, но важность миссии требовала, чтобы ее сопровождал сверхсовременный самолет-постановщик помех типа «яйцо малиновки»; EF-111 мог летать так же далеко, так же быстро и так же низко, как F-111G, поэтому он следовал за Парсонсом и Мейсом до своей цели и обратно.

Все самолеты завершили дозаправку в воздухе – все баки заправлены и все баки заправлены, с личным разочарованием отметил Мейс, отрицая отмену полета, – и они повернули в сторону иракской границы и приготовились к атаке. У EF-111 Raven был свой собственный план полета, тщательно разработанный Парсонсом и Мэйсом, который позволил бы устранить конфликт между двумя самолетами и вывести его в положение, позволяющее наилучшим образом нейтрализовать любые вражеские радары, которые могли бы засечь бомбардировщик «Трубкозуб». Мейса это устраивало – ему все равно не нравилось беспокоиться о том, чтобы наблюдать за ведомым во время полета ночным строем.

У них было десять минут, чтобы долететь до точки входа на низком уровне, и они сделали это со скоростью чуть ниже скорости звука, чтобы попытаться вернуть свое время обратно. В этой миссии выбор времени был не просто важен – это был вопрос жизни и смерти. Не только для Парсонса и Мейса, но и для сотен других самолетов, которые будут находиться в воздухе над южным и центральным Ираком, когда Мейс завершит сброс бомб. За десять минут до старта-точки снижения были составлены контрольные списки от стены до стены: проверка достоверности TFR (радар слежения за местностью), проверка кабины пилота, инструктаж по маршруту и контрольные списки сброса топливных баков.

«Танки убраны», – объявил Мейс. Он перенастроил все переключатели на обычные, затем объявил: «Оружие разблокировано».

Используя код разблокировки из сообщения о выполнении, Мейс воспользовался еще одной книгой расшифровки, расшифровал шестизначный код предварительной подготовки оружия и ввел его в кодовую панель. Две минуты спустя на панели постановки оружия на охрану загорелся зеленый индикатор ВКЛЮЧЕНИЯ. Затем он выполнил проверку подключения к оружию и его бесперебойности, убедившись, что все электрические возможности и возможности передачи данных не повреждены, затем перевел панель постановки оружия на охрану из положения «ВЫКЛЮЧЕНО» в положение «БЕЗОПАСНО».

«Дай мне согласие», – сказал Мейс.

Парсонс потянулся к левой приборной панели, открутил тонкую проволочную пломбу от красного щитка выключателя, открыл щиток и поднял единственный переключатель. «Включить переключатель согласия».

Мейс нажал кнопку интерфона, потянулся к панели постановки оружия на охрану, открутил аналогичный предохранительный провод от скользящего серебряного переключателя и перевел переключатель в положение СОГЛАСИЯ. В самолетах, способных нести ядерное оружие, как и во всех американских системах запуска ядерных боезарядов – от шестидесятифунтовых боевых снарядов до стотонных межконтинентальных баллистических ракет и двухтысячетонных атомных подводных лодок, – до того, как оружие могло быть подготовлено, должны были быть активированы два физически отдельных переключателя. Мейс перевел большую ручку на панели постановки оружия на охрану из положения «БЕЗОПАСНО» в положение «GND RET». На панели состояния оружия загорелись две белые лампочки; на обеих значилось AGM-131X. Он переместил переключатель выбора ракеты на панели управления ракетой в положение «ВСЕ», а серебристый переключатель постановки на охрану – из центрального положения «ВЫКЛЮЧЕНО» в положение «ВЗВЕДЕНО». Индикация состояния на панели сменилась с БЕЗОПАСНОЙ на ПРЕДВАРИТЕЛЬНУЮ ПОСТАНОВКУ на ОХРАНУ.

«Если бы это дерьмо не было таким серьезным, – сказал Мейс Парсонсу, – я бы поклялся, что прямо сейчас услышал «Когда Джонни возвращается домой маршем», прямо как в докторе Стрейнджлаве».

«Хорошо», – сказал Парсонс низким и напряженным голосом. «Что у вас есть?»

«Оружие наготове, стойки заперты», – ответил Мейс. «Дважды проверьте мои переключатели». Он повернул маленькую лампу для чтения к панели постановки оружия на охрану, чтобы Парсонс мог проверить показания, затем он начал составлять другое закодированное сообщение, чтобы проинформировать Пентагон и штаб Центрального командования США об успешной подготовке своего оружия…

… Две термоядерные ударные ракеты малой дальности AGM-131X.

«Проверено», – с беспокойством сказал Парсонс. Он откинулся на спинку своего кресла и понял, что только что стал свидетелем исторического события – это был первый случай, когда боевой самолет подготовил термоядерное оружие к применению со времен Второй мировой войны. Во время холодной войны стартовало множество самолетов с ядерным оружием на борту, и были случайные выбросы и авиакатастрофы самолетов с атомным оружием на борту, но это был первый случай, когда термоядерное оружие было предварительно заряжено и подготовлено к атаке. Это было все потому, что двенадцать F-117 stealth боевикам с их грузом двухтысячно-фунтовых бомб не удалось уничтожить ни одного здания вблизи столицы провинции Кербела, примерно в пятидесяти милях к юго-западу от Багдада и в тридцати милях к западу-северо-западу от руин древнего города Вавилон. Наряду с крупной военной базой, железнодорожной станцией, складами и крупным военным аэродромом, в Кербеле располагался один из самых современных военных командных пунктов в мире. Это был глубокий подземный железобетонный бункер, который, по сообщениям, контролировал все иракские стационарные и мобильные наступательные ракетные силы – почти триста ракеты средней дальности SS-1 Scud, более сотни ракет малой дальности SS-7 Frog и неизвестное количество ракет SS-12 Scaleboard, тактической ракеты класса «земля-земля» с ядерным боезарядом, закупленной у СССР после подписания Договора о ядерных силах средней дальности с Соединенными Штатами. Каждое оружие может нести фугасную боеголовку – или биологическую, химическую, нервно-паралитическую или даже ядерную боеголовки, – которые могут быстро уничтожить силы Коалиции.