Текст книги "Порядок подчинения (ЛП)"

Автор книги: Дейл Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)

Когда наряд Секретной службы и полиция безопасности ВВС окружили территорию, Первая леди вышла из первого лимузина, помахав толпе рукой. На ней был синий летный костюм, выданный ей, когда она совершала полет на «Тандербердз» ВВС годом ранее, под утяжеленной арктической летной курткой с меховым капюшоном. В машине с ней был генерал-майор Тайлер Лейтон, командующий Пятым воздушно-боевым соединением, плюс несколько агентов Секретной службы. Во второй машине находились генерал Филип Фримен, председатель Объединенного комитета начальников штабов, вместе с губернатором Нью-Йорка Сэмюэлем Беллингемом. Два старших офицера присоединились к аплодисментам толпы гостей, наблюдавших за этим сборищем, когда Первая леди и губернатор начали работать с толпой.

Первая леди обменялась рукопожатиями с несколькими высокопоставленными лицами и друзьями, расположившимися перед трибуной, затем она поднялась на трибуну и попросила генерала Фримена встать с одной стороны, а губернатора Беллингема – с другой. «Большое вам спасибо, леди и джентльмены», – начала Первая леди. «Очень любезно с вашей стороны прийти в это прекрасное, но очень холодное утро, чтобы помочь мне, генералу Фримену и губернатору Беллингему пожелать Доброго пути и удачи этой исключительной группе летчиков – и, чтобы не быть превзойденными или забытыми, женщинам – летчицам – собравшимся здесь сегодня утром».

Она говорила холодным, резким тоном около пяти минут, затем перешла к сути дела.

«Я хотел бы отметить здесь еще одну необычную группу, и это женщины из 394-го авиакрыла. Всего двадцать лет назад первая женщина-пилот в современных военно-воздушных силах США закончила летную подготовку, и только пятнадцать лет назад первая женщина присоединилась к боевому экипажу Стратегического авиационного командования, и всего три года с тех пор, как все авиационные должности были открыты для женщин. Вы все снова являетесь свидетелями становления истории, дамы и джентльмены, потому что это первое зарубежное развертывание боеспособного экипажа с участием женщин-авиаторов, включая первую в Америке женщину боевого пилота, майора Ребекку К. Фернесс из 715-й тактической эскадрильи «Иглз». «Первая леди остановилась, чтобы начать аплодисменты, затем помахала рукой в сторону RF-111G. «Бекки, где ты?» Как и было задумано, Ребекка вышла вперед на красную дорожку и помахала толпе. Фотографы сходили с ума, пытаясь сделать ее хороший снимок.

Первая леди послала ей воздушный поцелуй и показала поднятый большой палец, затем повернулась к аудитории. «Некоторые говорят, что женщины недостаточно хороши, что они не могут справиться с давлением, что у них нет нужных вещей. Что ж, друзья мои, взгляните на эту женщину и ее военную машину. Это американский пилот, лучший из лучших. Ребекка, эскадрилья «Игл», эскадрилья «Гриффин» – удачи и Счастливого пути. Благослови вас всех Господь и благослови Соединенные Штаты Америки. Давайте все вместе поможем этим профессионалам встать на путь истинный, не так ли?»

Первая леди приняла громкие аплодисменты, помахав рукой и умопомрачительно улыбнувшись в камеры, пожала руку губернатору и Фримену, затем прошла вдоль строя по красной ковровой дорожке, пожимая руки членам обеих эскадрилий. Она провела дополнительное время со всеми женщинами-членами экипажа, убедившись, что с ними было сделано много фотографий, а также провела несколько минут с кинозвездой Тедом Литтлом, который вернулся после отпуска по болезни. Она быстро осмотрела левое крыло и днище заправщика KC-135, затем подошла к самолету Фернесса.

Ребекка Фернесс и подполковник Хембри провели первую леди и нескольких агентов Секретной службы на экскурсию по бомбардировщику RF-111G. «Это ведь не бомбы, не так ли?» – спросила Первая леди, широко раскрыв глаза, указывая на предметы на пилонах крыльев.

«Нет, мэм… Мы спланировали это развертывание так, чтобы оно было готово к действиям, как только мы прибудем на наш театр военных действий. Итак, мой рейс, первые шесть самолетов, загружены готовым тактическим грузом. Внешние модули – это модули радиолокационной разведки или электронной фотосъемки. На среднем и внутреннем пилонах с каждой стороны установлены сверхзвуковые противорадиолокационные ракеты AGM-88C, которые обнаруживают и уничтожают радары противника, а также ракеты с тепловой самонаведением AIM-9 Sidewinder для самозащиты сбоку от каждого среднего пилона.»

Очень похожая на политика на пеньке, Первая леди поднялась по трапу на платформу технического обслуживания и заглянула в кабину пилотов. Около полудюжины фотографов и агентов Секретной службы находились вместе с ней на этой платформе, еще полдюжины – на другой платформе с другой стороны, и еще больше – на кранах «cherry picker» над головой. Это был настоящий медийный цирк.

Что за гребаная шутка, подумал Дарен Мейс, взглянув на часы и нахмурившись. До запланированного времени запуска двигателя оставалось всего десять минут, но потребуется по меньшей мере пятнадцать минут только на то, чтобы вывезти отсюда этих гребаных важных персон, убрать с дороги стенды технического обслуживания и краны, а экипажи вернуться на свои места. Он увидел, как к нему подошел человек и сказал: «Лейтенант Барнс, позовите лейтенанта Бенедикт из эскадрильи полиции безопасности и спросите ее, может ли она помочь гостям перебраться на оперативную базу. Чем быстрее мы уберем отсюда этих придурков, тем быстрее сможем запустить это шоу в прокат».

«Обычно это так не работает, полковник», – услышал Мейс голос рядом с собой. Мейс обернулся и увидел не кого иного, как генерала Филипа Фримена, председателя Объединенного комитета начальников штабов, помощника, и генерала Коула, стоящего рядом с ним. Он вытянулся по стойке смирно и отдал честь, на которую Фримен ответил тем же.

«Генерал Фримен», – сказал Коул, – «позвольте мне представить моего нового MG и архитектора плана боеготовности моего крыла, подполковника. Дарена Мейса. Дарен, генерал Фримен, председатель Объединенного комитета начальников штабов.»

Они пожали друг другу руки, и Фримен сказал: «Я следил за вашей карьерой, полковник, еще со времен войны в Персидском заливе. Я получил от генерала Лейтона отчет о готовности вашего крыла без изменений, и, честно говоря, я был очень обеспокоен, когда лучшее, что вы могли предоставить своему подразделению, было предельной готовностью. Я был рад видеть, что это крыло получило поддержку, когда президент попросил о вас».

«Я не ставлю себе в заслугу успех этого подразделения, сэр», – сказал Мейс. «У нас здесь усердно работают лучшие в своем деле».

«Ты что-то говорил обо всех этих резиновщиках?»

Мейс на мгновение взглянул на Коула, получил легкий кивок, затем ответил: «Сэр, почему все эти люди здесь? Предполагается, что мы проводим тактическое развертывание. Обычно эти развертывания засекречиваются не позднее, чем за час до вылета.»

«Простой ответ заключается в том, полковник, что этого хотели президент и первая леди», – ответил Фримен с явной покорностью судьбе. «Более политичный ответ заключается в том, что наш президент хочет предотвратить крупный конфликт и не слишком заботится о том, чтобы подкрасться незаметно к противнику – он считает, что откровенность в отношении таких вещей, как передвижение войск и государственная политика, является лучшим сдерживающим фактором для агрессии. Ваша задача – доставить боеспособные самолеты в Турцию, несмотря на любые навязанные вам политические или рекламные учения. Поняли?»

«Да, сэр».

«Хорошо. Теперь есть кое-что еще, чего я хочу от тебя. Я хочу отправить вас в Турцию, но не в Инджирлик с остальным крылом. Я отправляю вас на авиабазу Кайсери. У нас есть для вас… специальное задание по обслуживанию самолетов. В вашем распоряжении C-17, и я хочу, чтобы вы им воспользовались». C-17 Globemaster, в народе называемый Mighty Mouse или «Мышь», потому что он был меньше других тяжелых транспортных машин ВВС, но имел большую полезную нагрузку, был новейшим тяжелым транспортным средством ВВС – всего их было двадцать – и из-за его особых возможностей использования в полевых условиях и грузоподъемности он пользовался большим спросом. Это, безусловно, была совершенно особая миссия, если в его распоряжении был один из этих бегемотов. «Мы составили список людей, которых мы хотим, чтобы вы взяли с собой, и вам нужно будет взять с собой столько оборудования, сколько вы сможете втиснуть в Мышь. Вы полетите обратно на военно-воздушную базу Кэннон, чтобы забрать там часть персонала и оборудования, а затем как можно скорее отправитесь в Кайсери. Есть вопросы?»

Господи, – подумал Мейс. Авиабаза Кайсери … Он часто бывал там после войны в Персидском заливе и во время войны на Ближнем Востоке 1993 года, в основном восстанавливая бомбардировщики, которые были перенаправлены туда после выполнения бомбовых налетов в Сирии и Иордании. Он служил на авиабазе Инджирлик, примерно в 120 милях к югу, но Кайсери, турецкая тренировочная база, была его старым пристанищем …

… как и ее родственная база, авиабаза Бэтмен. Место, где они провели неудачную операцию «Огонь в пустыне». Всего через четыре года после того ужасного дня он снова был на пути назад.…

«Да, сэр. Только один вопрос», – наконец ответил Мейс. «Почему я?»

«Тогда я дам тебе обычный ответ», – ответил Фримен с улыбкой, своей первой, как заметил Мейс Соу, на всей вечеринке. «Ты лучший. Для выполнения этой миссии мне нужны разносторонне развитые войска, мужчины и женщины, имеющие опыт работы на многих типах самолетов, войска с опытом обслуживания и летного состава, войска, которые выполняют работу и которые посылают начальство катиться к черту, если это невозможно сделать. Вы также знаете Турцию и Кайсери.»

«Я бы предпочел поскорее забыть», – сказал Мейс с гримасой.

Генерал Фримен кивнул, затем огляделся вокруг, чтобы посмотреть, где находится ближайший репортер – очевидно, слишком близко, потому что он сказал тихим голосом: «Там нужен ваш опыт, полковник. Вы через многое прошли – это ваша возможность снова надрать кому-нибудь задницу. Еще есть вопросы?»

«Остальные могут подождать, сэр», – сказал Мейс. «Спасибо за вотум доверия. Извините, но мне нужно запустить самолет». Он четко отсалютовал Фримену и сам направился к посту полиции безопасности, чтобы начать расчищать трап для выруливания самолета.

При этом он посмотрел на бомбардировщик-вампир Ребекки Фернесс. Первая леди сняла свою летную парку, обнажив очень плотно сшитый синий летный костюм, который в полной мере подчеркивал ее фигуру журнальной модели. Она позировала с парой женщин-командиров экипажей и с Ребеккой на площадке технического обслуживания рядом с бомбардировщиком RF-111G, в то время как армия фотографов удалялась. Мейс с отвращением покачал головой, а затем пришел в ярость, увидев, как репортеры и фотографы снуют вокруг бомбардировщиков, открывают панели доступа к ракетам AGM-88C HARM, заглядывают в отверстия для колес и воздухозаборники двигателей. Теперь каждый самолет должен был быть проверен перед запуском двигателя, чтобы убедиться, что тупоголовый фотограф не оставил в двигателе чего-нибудь такого, что могло бы засосаться внутрь и вывести чертов двигатель из строя (повредить посторонним предметом).

Мейс посмотрел в сторону и увидел Марка Фогельмана. Этот парень, который был тяжело ранен при аварийной посадке с Фернессом всего пару дней назад, был на ногах и был признан годным к отправке с остальной частью своей эскадрильи. Он все еще выглядел ужасно, с сильными синяками на лице и отсутствием пары передних зубов, но он был одет, накачан и готов к работе. Но первая леди, помощники из Белого дома и фотографы отодвинули его на задний план, вероятно, потому, что он выглядел как несчастный случай, а не как член экипажа. В отличие от этого, Тед Литтл, актер, который пострадал не так сильно, как Фогельман, не собирался в Турцию. Этот ублюдок заставил свою голливудскую студию немного надавить на него и продлить отпуск по выздоровлению.

Несколько минут спустя, когда подиум, трибуны и фотографы были убраны с дороги, экипажи забрались в свои самолеты, и по сигналу самой Первой леди самолеты запустили двигатели и начали отходить, сначала стратотанкеры, за ними «Вампиры». Первая леди стояла перед бомбардировщиком Ребекки Фернесс рядом с женщиной-командиром экипажа, в защитных наушниках и с двумя жезлами в руках, и, подражая действиям командира экипажа, помогла вырулить первому RF-111G, который доставил первую женщину-боевого пилота на ее первое зарубежное задание.

К этому моменту Мейс был готов блевануть. Боже, как он ненавидел политиков – мужчин или женщин.

Что ж, пока первая леди разыгрывала шоу, другие в Вашингтоне сражались в этой войне по-настоящему. Он был рад, что кто-то был на этой работе.

ТРИДЦАТЬ ОДИН

Черное море, недалеко от Эрегли, Турция, В тот вечер

Это была гордость и радость турецкого военно-морского флота. Заложенный в Первый день Нового 1986 года, спущенный на воду 30 августа 1987 года, в День Победы Турции, и принятый на вооружение годом позже, фрегат с управляемыми ракетами F-242 «Фатих» был одним из самых совершенных военных кораблей в мире. Спроектированный в Германии, но построенный по лицензии на современных военно-морских верфях Голджук к юго-востоку от Стамбула, «Фатих» имел триста тридцать футов в длину, весил более 2700 тонн и мог развивать максимальную скорость 27 морских миль в час. Это был также очень многонациональный корабль, на борту которого было только лучшее морское вооружение западного мира: противолодочный вертолет американского производства AB-212, который мог запускать противокорабельные ракеты британского производства Sea Skua; противокорабельные крылатые ракеты американской разработки Harpoon, также выпускавшиеся по лицензии в Турции; немецкие зенитные установки Sea Zenith с оптико-электронными и радиолокационными директорами управления огнем; американские противокорабельные и зенитно-ракетные комплексы Sea Sparrow; и торпеды Mark 32 американского производства и гидролокаторы SQS-56. После развертывания он был спроектирован так, чтобы взять под контроль моря и небо вокруг него на сотню километров.

«Фатих» крейсировал у северо-западного побережья Турции по своему обычному маршруту по Черному морю от пролива Босфор вместе со своими эскортами, патрульными катерами с управляемыми ракетами «Пойраз» и «Фиртина», а неподалеку – бывшей немецкой дизельной подводной лодкой «Йылдырай» типа 209, построенной в Турции при содействии Германии и используемой в качестве противолодочного эскорта для «Фатиха». Также вместе с мощным патрульным конвоем шел большой танкер для пополнения запасов Акар, по сравнению с которым фрегат и его сопровождение казались карликами; он ждал первого рассвета, чтобы начать переброску топлива и припасов. Обычно «Фатих» оставался в патруле только от десяти до четырнадцати дней, в зависимости от состояния его патрульного корабля, но при столь высокой напряженности в регионе все турецкие военные корабли находились в почти постоянной боевой готовности, а десять турецких нефтяных судов и тендеров были очень заняты в Черном море, поддерживая боевой флот Турции в действии.

Район патрулирования Фатиха был одним из самых важных – он контролировал подходы к Босфорскому проливу и юго-западную часть Черного моря, а также защищал турецкие территориальные воды. Морской поток беженцев из Украины, Румынии и Болгарии был чрезвычайно интенсивным в последние несколько месяцев, особенно после российской ядерной атаки, и люди забирали все, что могло всплыть в опасном Черном море, и пытались бежать на Запад и в Израиль. Работа военно-морского флота заключалась в том, чтобы поддерживать нормальные морские пути открытыми для международных торговцев, которые все еще осмеливались рисковать заходом в Черное море, и внимательно следить за российским военно-морским флотом.

Основным источником напряженности в отношениях между Турцией и Россией в последнее время стало размещение подразделений украинских ВВС в Турции и новости о том, что за последние несколько месяцев из Украины в Турцию были тайно отправлены тысячи тонн оружия и припасов. Россия призвала прекратить всю военную помощь со стороны Турции и назвала любые продолжающиеся поставки или военную поддержку «серьезной озабоченностью» для России. Они заявили, что это еще один пример вмешательства Запада во внутренние дела России. Угроза была ясна: прекратите поддерживать Украину, или вас тоже будут считать врагом. Но если русские больше ничего не знали о турецкой истории с 1928 года, то это было то, что Турция не отвечала на угрозы – они давали отпор.

Контроль и доступ к Средиземному морю из Черного моря были обязанностью Турецкой Республики, и это была потрясающая задача. Российский военно-морской флот в одном только Черноморском флоте состоял из более чем двухсот судов, включая подводные лодки и авианесущие крейсера – русские классифицировали свои небольшие авианосцы как крейсеры, потому что Турция не разрешает авианосцам ни одной страны проходить через свои воды – и если бы ей позволили прорваться в Средиземное море неповрежденной, она быстро доминировала бы во всем регионе. Не менее пяти крупных военно-морских баз, одна армейская база и три военно-воздушные базы были размещены на трехсотмильном участке территории от острова Кипр через Эгейское море и Дарданеллы, через Мраморное море, мимо Босфора и в Черное море – половина действующих вооруженных сил Турции численностью 480 000 человек, крупнейшая в НАТО, за исключением Соединенных Штатов и объединенной Германии, была размещена в этом стратегическом регионе.

Однако наиболее важным военным активом Турции был находящийся на овальной орбите на высоте двадцати девяти тысяч футов над горами Пафлагония на севере Турции, примерно в шестидесяти милях к северу от столицы Анкары – одинокий радиолокационный самолет E-3A AWACS (Воздушно-десантная система предупреждения и командования), принадлежащий и пилотируемый многонациональными техниками и летными экипажами НАТО под командованием турецкого полковника. Самолет системы АВАКС взаимодействовал со всеми подразделениями военного истеблишмента Турции и НАТО в регионе.

Была почти полночь, когда командное радио на мостике фрегата «Фатих» с треском ожило. «Змей, это Даймонд, примите к сведению, неопознанный самолет обнаружен в точке ноль-один-три градуса на расстоянии один-два-ноль миль в яблочко, ангелы пять, скорость полета пятьсот узлов, курс на юг, количество целей четыре. Мы подняли на перехват восьмой самолет «Файрбренд».»

«Алмаз, копии Змеи». Капитану турецких ВМС Тургуту Инону, шкиперу фрегата Фатих, начальник оперативного управления мостика доложил: «Сэр, сообщение с радара системы АВАКС: четыре неопознанных высокоскоростных самолета к северу от нашей позиции, движутся на юг. Восемь перехватчиков F-16 из Мерзифона были подняты на перехват.»

«Очень хорошо», – ответил Инону. Он с трудом поднялся, разминая затекшие от шестидесятилетнего пребывания в море суставы. «Добротное общее помещение. Я спускаюсь к бою». Когда прозвучали сигнал тревоги на боевых постах и звуковой сигнал, он надел шлем и спасательный жилет, покинул мостик и направился вниз.

Капитан Тургут Инону и его небольшая оперативная группа «Босфор» получали по четыре или пять таких предупреждений каждый день с начала нынешнего российского кризиса. Это были российские патрульные самолеты, совершавшие полет вдоль двенадцатимильной территориальной границы Турции над Черным морем. В большинстве случаев это были разведывательные самолеты МиГ-25Р Foxbat, самые быстрые истребители в мире, которые иногда проносились мимо турецкой флотилии со скоростью, в полтора раза превышающей скорость звука, и сбрасывали магниевые ракеты, похожие на бомбы, для съемки ночью – вспышки были настолько яркими, что береговые установки в шестидесяти милях от нее иногда видели вспышки и думали, что оперативная группа ВМС подверглась атаке.

Турецкие военные корабли находились в международных водах, поэтому самолеты могли легально пролетать очень близко до тех пор, пока они не представляли угрозы или не совершали ничего небезопасного, но российские самолеты никогда не приближались ближе, чем на одну-две мили. Русские иногда посылали разведывательные самолеты Tupolev-95 Bear и днем, и они приближались примерно на полмили к турецким кораблям, если те находились в международных водах, но всегда с парой турецких истребителей F-16 или F-4E на крыле и хвосте.

Это была обычная игра в кошки-мышки на Черном море – Турция также каждый день посылала разведывательные самолеты F-4E и RF-5A над российскими кораблями в Черном море, и даже Румыния и Болгария, у которых были очень небольшие воздушные и военно-морские силы, в эти дни патрулировали над водой. Тем не менее, капитан Инону не хотел казаться расслабленным или чересчур самоуверенным даже на мгновение. Русские обещали, что прекратят все враждебные действия и отступят, но они по-прежнему посылали патрульные самолеты вблизи турецких кораблей, и это беспокоило Инону. Русским не удалось успешно продемонстрировать мирные намерения.

Центр боевой информации на «Фатихе» представлял собой большое бронированное помещение в центральной части корабля, на две палубы ниже мостика. Он содержал два радиолокационных пульта для радиолокатора воздушного поиска DA-08; два пульта для контроллеров радиолокаторов навигации и маневрирования; два пульта для директоров STIR (отдельный радар слежения и освещения) и WM-25 управления огнем, которые управляли ракетами Sea Sparrow и 127-миллиметровой пушкой; двух операторов гидролокатора, обслуживающих гидролокатор SQS-56; двух операторов, обслуживающих системы радиолокационного предупреждения и сбора сигналов; и двух контроллеров консоли для телевизионных / инфракрасных / лазерных систем слежения за огнем для оружия, одна для передней половины корабля и одна для кормовой полусферы, которые могли точно отслеживать и вычислять геометрию атаки самолетов и крылатых ракет на дальности до пяти миль без выделения какой-либо контрольной электронной энергии. У двух операторов консоли был общий техник / ассистент по связи. У каждой системной секции (вооружения, радиоэлектронной борьбы и радара) был директор, который отчитывался перед боевым офицером или капитаном корабля. Два матроса также обслуживали освещенную ручную доску для вертикальной печати, расположенную в центре отсека перед постом боевого офицера, на которой вся информация от различных операторов датчиков выводилась на читаемый графический дисплей.

Капитан Инону сидел в кресле боевого офицера рядом с начальником боевых операций, который выполнял функции его помощника и офицера связи. «Докладывайте, лейтенант», – приказал Инону, надевая наушники и устраиваясь поудобнее в кресле боевого офицера.

«Корабль находится в штабе, сэр. Боевые посты укомплектованы и готовы, идет последняя проверка вооружения».

«Очень хорошо. Средства связи, это боевые действия, транслируются по каналам экстренной связи, чтобы все самолеты оставались за пределами десяти миль от этой оперативной группы из-за ограничений на ночные полеты и непосредственной близости к судам пополнения запасов. У меня нет желания связываться с российскими ВВС сегодня вечером. Передайте по рации о контакте и нашем ограничении сближения в штаб оперативной группы в Сариере». Инону нажал на кнопку внутренней связи. «Радар, вы уже засекли эти российские самолеты?»

«Отрицательно, сэр», – ответил начальник радиолокационной службы. «Должны быть в пределах досягаемости через несколько минут, если они останутся на высоте пяти тысяч футов. Текущее местоположение с самолета системы АВАКС Даймонд показывает, что они примерно в ста десяти милях к северу от нашей позиции.» Инону был готов подтвердить вызов и попросить начальника напомнить ему о статусе самолета, когда начальник немедленно перезвонил по рации. «Сэр, сообщение от Diamond, приближающийся самолет объявлен объектом ПВО, представляющим интерес. Цели теперь приближаются со скоростью более шестисот узлов по профилю ракетной атаки.»

«Принято», – сказал Инону. Черт возьми, он знал об этом, он знал, что это произойдет. Гребаные русские! «Бой, переходи в пассивное состояние». По внутренней связи он приказал: «Рулевой, комбат, получите сигнал от самолета системы АВАКС и выведите нас на атакующий курс сорок пять, и убедитесь, что мы как можно лучше прикрываем «Акар». РЭБ, начинайте радиолокационное противодействие и рассредоточение приманки. Дайте сигнал оперативной группе рассредоточиться и начать процедуры принятия контрмер». По общекорабельной внутренней связи он сказал: «Внимание, это капитан в бою. Противовоздушная оборона отслеживает приближающиеся российские самолеты по профилю возможной атаки. Перейдите к процедурам отключения, включите пассивные все передатчики, запустите процедуры радиолокационной приманки. Сообщите в разделе «По», когда будет установлено пассивное состояние.»

«Сообщение от флота, сэр».

«Позже. Сначала доложите о состоянии всех разделов».

Сто восемьдесят членов экипажа «Фатиха» вместе с тридцатью восемью членами экипажа каждого из патрульных кораблей сопровождения за считанные секунды настроили свои корабли для боевых действий. Все электронные передачи, которые могли быть перехвачены и использованы в качестве маяка самонаведения, были отключены; Fatih мог наводить свои ракеты Sea Sparrow и 127-миллиметровую пушку двойного назначения по сигналам управления с самолета-радара НАТО до тех пор, пока цели не окажутся в пределах дальности стрельбы. Рулевой получал сигналы от радара, чтобы расположить фрегат «на сорок пятом» – под углом 45 градусов в сторону приближающихся самолетов – они могли свободно поворачивать пушку, пусковую установку Sea Sparrow и две пушечные установки Sea Zenith ближнего действия как до, так и после пролета самолетов, а также обеспечивать как можно меньшее поперечное сечение радара для приближающихся самолетов на случай, если они начнут атаку.

Рулевой также постарался бы расположить корабль как можно дальше между российскими самолетами и заправщиком Akar, чтобы защитить его от атаки противокорабельными ракетами. Хотя Akar был щедро вооружен шестью зенитно-артиллерийскими орудиями и радаром управления огнем Mark 34, его огромные размеры и плохие характеристики на ходу делали его привлекательной мишенью. Все четыре турецких корабля имели радиолокационные приманки, которые представляли собой небольшие, похожие на лодки радиолокационные отражатели с тепловыми и электронными излучателями на борту, которые должны были действовать как приманки для противокорабельных ракет с радиолокационным наведением. В качестве последней меры все четыре корабля могли стрелять ракетами «мякина», пытаясь увести ракету от корабля, а у «Фатиха» были две установки ближнего боя Sea Zenith, которые использовали четырехствольные 25-миллиметровые пушки с радиолокационным наведением, чтобы попытаться уничтожить приближающуюся ракету за секунды до столкновения.

«Местоположение внутренних зон?» Крикнул Инону. Ему не нужно было адресовать свой запрос кому – либо конкретно – директор радара должен знать эту информацию или дать указание своим техникам отреагировать.

«Система АВАКС находится в ста милях к северу, приближается со скоростью шестьсот узлов, высота сейчас три тысячи футов».

«Очень хорошо». Инону передал по внутренней связи: «Связь, это бой, выполняйте инструкции из штаба флота».

«Да, сэр. Флот просит вас защитить масленку в максимально возможной степени и отсоединить ее как можно скорее», – ответил офицер связи.

«И это все?»

«Сообщение закончено, сэр».

Отлично, подумал Инону. Даже не «удачи» или «крепко держись». Дерьмо. «Связь, мне нужны инструкции от флота о том, как справиться с этим врагом, а не список пожеланий. Запросите инструкции».

Инону обратился к боевому офицеру корабля, молодому человеку по имени Месут Эджевит, во время своего первого длительного патрулирования на фрегате после того, как много лет командовал патрульным катером. «О чем я забыл, лейтенант?» Спросил Инону. «Приманки, затемнение, пассивная рутина – что еще мы должны делать?»

Молодой член экипажа ненадолго задумался, затем ответил: «Мы могли бы поднять вертолет в воздух… возможно, дать экипажам бомбардировщиков повод для беспокойства».

«Хорошая мысль, лейтенант. Я знал, что была причина, по которой мы сняли вас с патрульных катеров». По общекорабельной внутренней связи Инону передал по радио: «Полет, бой, запускайте патрульный вертолет, пусть он выполнит все операции по маскировке – освещение, разведка, радио, работы». Его подтверждение было предупреждением для всех членов экипажа о том, что вертолет запускается. Патрульный вертолет AB-121, американский вертолет UH-1N Huey, модифицированный для выполнения обязанностей морского патрулирования, мог поднять в воздух большой радар наземного поиска Sea Eagle, который сбрасывал мусор, включал прожекторы и передавал предупреждающие сообщения приближающемуся самолету – разумеется, соответствующим образом отделенному от фрегата.

Вертолет также был бы доступен для проведения спасательных операций, но Инону не хотел думать об этом.

* * *

Генерал Брюс Эйерс был взбешен до апоплексического удара. Там, к его изумлению, на летном поле перед ним были растянуты восемьдесят истребителей МиГ-23 «Флоггер-G», принадлежащих Украинской Республике. Половина истребителей была выстроена на главной рулежной дорожке авиабазы Кайсери вплоть до линии удержания взлетно-посадочной полосы; другая половина, истребители без ракет, были выстроены на рулежных дорожках, параллельных меньшей параллельной взлетно-посадочной полосе Кайсери. Два МиГа стояли на линии ожидания каждой взлетно-посадочной полосы, готовые к взлету строем, а остальные выстроились в шахматном порядке позади нее, всего в тридцати футах между выхлопной трубой и штангой Пито. Двигатели всех самолетов, кроме последних двадцати или около того, были запущены – у остальных под левым крылом истребителя были припаркованы небольшие пневматические пусковые тележки, буксируемые грузовиками, готовые выпускать дым высокого давления в компрессорную секцию четвертой ступени, чтобы запустить большую турбину Туманского всего за несколько секунд.

Эйерс приказал своему турецкому водителю припарковать машину прямо перед носом ведущего бойца, и после некоторого колебания и сильного испуга водитель, наконец, подчинился. Эйерс подумал, не выбежать ли и не приказать пилоту выключить двигатель, но, приоткрыв дверь, передумал приближаться к Мигу с работающим двигателем и схватил автомобильную сверхвысокочастотную рацию. «Ведущий самолет МиГ-23, вы оба, немедленно заглушите двигатели. Это приказ!» Ответа не последовало. «Я сказал, заглушите двигатели! Сейчас же!» Ответа по-прежнему нет.