Текст книги "Порядок подчинения (ЛП)"

Автор книги: Дейл Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 37 страниц)

Всего через несколько мгновений после взлета первая леди повернулась к их единственному коллеге Майклу Дж. Лифтеру, советнику президента по национальной безопасности, и спросила: «Что это было за нападение в Европе, Майкл? Что-то случилось с Россией и Молдовой?» В глазах президента мелькнул вопрос его жены, и, возможно, в нем был намек на раздражение от того, что она высказалась раньше него, но он повернулся к Лифтеру и молча ждал его ответа.

Лифтер, чуть выше Первой леди, темноволосый и угловатый, взглянул на коммуникационную панель на столе перед ними. «Как только откроются каналы связи «воздух-земля», я сообщу нам последние новости», – ответил он, обращаясь к ним обоим. «Я получил сообщение, что Украина подверглась атаке российских крылатых ракет и что в этом может быть замешано ядерное оружие».

«Боже мой», – ответила первая леди. «Это ужасно… это должно быть подтверждено немедленно. Я надеюсь, Величко окончательно не перешел грань».

«Группе связи потребуется несколько минут, чтобы подключиться к системе и подготовить отчет о ситуации», – сказал Лифтер. Он был бывшим морским офицером и давним военным атташе при Белом доме и был очень хорошо знаком с взаимодействием между военной и гражданской частями цепочки командования. Информация относительно свободно и быстро передавалась между военными пользователями, особенно внутри службы, но она передавалась менее эффективно между службами и, в большинстве случаев, очень плохо между военным и гражданским секторами. Первая пара, например, никогда бы не запросила или не приняла стандартный NMCC SITREP, или Отчет о ситуации в Национальном военном командном центре – в нем было столько сокращений, что это повергло бы обоих выпускников Лиги плюща в настоящий ажиотаж. Это должно было быть сведено к удобочитаемому формату отчетности, а на это требовалось время. «Как только мы поднимемся выше десяти тысяч футов,» сказал Лифтер, добавив определенную цифру, которую, как он знал, пара могла понять, – экипаж сможет отстегнуться, и все станции подключатся. Это займет всего несколько минут.»

Пока они ждали, врач экипажа вышел вперед, чтобы осмотреть президента и первую леди – у него в анамнезе были периодические приступы воздушной болезни, – а другой член экипажа раздал карточку со списком членов экипажа на борту и удобствами, готовыми к предоставлению в распоряжение президента. Летный экипаж состоял из восьми человек – четырех пилотов, двух штурманов и двух бортинженеров в две смены, – бортпроводников из десяти человек, охраны из десяти человек – все секретная служба, морских пехотинцев нет, – военного экипажа из сорока человек, секретарского персонала из шести, консультативного персонала Белого дома из восьми человек, команды компьютерных операций из двух и медицинского персонала из четырех. Только президент, первая леди и советник по национальной безопасности добрались до NEACAP, когда прозвучал сигнал тревоги. «Разве на борту не должно быть больше членов кабинета министров? Как насчет министра обороны? Где дон Шеер?»

«Сэр, во время боя по полной боевой готовности всегда маловероятно, что кто-либо, кроме тех, кто находится на расстоянии вытянутой руки от президента, когда-либо совершит побег», – объяснил Майкл Лифтер. «Экипаж воздушного командного пункта тщательно подбирается из-за его способности командовать вооруженными силами в случае чрезвычайной ситуации. На самом деле он не предназначен для того, чтобы быть летающим Белым домом».

«Это как летающий бункер Гитлера», – сказала Первая леди вполголоса, почти с отвращением. Она придвинулась ближе к мужу и прошептала: «Нам нужно немедленно связаться с доном Широм и Харланом Гриммом. Мы не можем слишком долго отсиживаться с проклятыми военными». Гримм был государственным секретарем и близким другом Первой Пары.

«Я знаю, дорогая, я знаю», – сказал президент. «Давайте все же позволим мальчикам делать свою работу». Первая леди откинулась на спинку своего кресла и окинула Лифтера нетерпеливым взглядом.

Конечно, офицерам и техникам в зоне C-3-I (командование, контроль, связь и разведка) NEACAP не требовалось «нескольких минут» или отстегиваться, чтобы выполнить свою работу – информация могла поступать из всех точек земного шара, независимо от того, насколько высоко или низко летал NEACAP – и за гораздо меньшее время, чем предсказывал Лифтер, бригадный генерал ВВС, начальник отдела связи NEACAP, передал ему отчет, в котором сообщил, что боевой штаб готов поговорить с президентом в боевом штабе конференц-зал. Президент и Лифтер поднялись и направились обратно в конференц-зал; Первая леди ловко встала позади своего мужа и впереди Лифтера, пока стюард вел их на собрание.

Старшим военным офицером на борту NEACAP был генерал-лейтенант ВВС Альфред Тарентум, пятидесятисемилетний командующий Восьмыми военно-воздушными силами, основным командным подразделением Военно-воздушного командования США, с военно-воздушной базы Барксдейл, штат Луизиана. Начальник боевого штаба NEACAP был выбран Объединенным комитетом начальников штабов и министром обороны на основе характера текущей чрезвычайной ситуации в мире, а также списка ротации старших офицеров вооруженных сил; Тарентум, как командующий номерными военно-воздушными силами ВВС, отвечающий за все бомбардировщики и штурмовики, был самым высокопоставленным экспертом по военно-воздушным силам, доступным для несения службы отдельно.

Поскольку самолеты NEACAP уже несколько лет не направлялись на боевое дежурство в Вашингтон (NEACAP сопровождал президента во время поездок за границу, но в остальном использовался редко после окончания холодной войны), а также поскольку Tarentum базировался в Луизиане, а не в Вашингтоне, президент и очень немногие другие в Белом доме действительно знали его – это никого не успокоило, когда он начал свой брифинг: «Господин Президент, мэм, адмирал Лифтер, я генерал-лейтенант Аль Тарентум, старший офицер штаба боевых действий, и у меня есть ваш отчет о ситуации.» Он не стал ждать или ожидать каких-либо других комментариев, а сразу приступил к своему брифингу:

«Около двенадцати минут назад, примерно в пять часов пополудни по московскому времени, примерно сто российских бомбардировщиков нанесли удары крылатыми ракетами большой и малой дальности и гравитационными бомбами по целям на Украине, в Молдове и Румынии. Некоторые из этих атак включали крылатые ракеты, вооруженные ядерными боеголовками малой мощности, которые обычно известны как устройства с усиленным излучением или нейтронные бомбы»

«Простите, генерал,» вмешалась Первая леди,» но почему нам пришлось эвакуировать Вашингтон? Соединенные Штаты тоже подверглись нападению?»

«Нет, мэм», – ответил Тарентум. «Однако мы обнаружили и отслеживаем отправку российских бомбардировщиков обратно на базы на Кубе. Эти бомбардировщики похожи на те, что атаковали в Европе. Поскольку мы никогда не могли быть уверены в точном местоположении и количестве бомбардировщиков вдоль восточного побережья, когда мы получили уведомление о ядерном выбросе в Европе, у нас не было другого выбора, кроме как эвакуировать NCA.»

«NCA, – сказал Лифтер, – это национальный командный орган, обычно подразумевающий президента и министра обороны или назначенных ими лиц».

«Я знаю, кто такой NCA», – сказал президент, найдя стакан воды со льдом и сделав глоток. Его голос звучал далеко не так раздраженно, как у его жены – несомненно, его желудок приводил его в больший ужас, чем происходящие прямо сейчас события. Окна на борту NEACAP были герметично закрыты покрытыми серебром ставнями, чтобы блокировать любые возможные ядерные вспышки.

«Тогда почему мистера Гримма нет на борту, генерал?» – многозначительно спросила Первая леди.

«Мэм, нашим главным приоритетом является безопасность президента», – ответил Тарентум. «Система подчинения остается в силе до тех пор, пока президент в безопасности. Если бы присутствовали какие-либо другие члены кабинета, их, конечно, взяли бы с собой.»

«У нас было пятнадцать минут после утреннего совещания персонала», – сказала она, бросая ему вызов. «Конечно, остальные присутствовали или были совсем рядом».

«Дорогой, давай отложим это обсуждение на другое время», – сказал президент. «Продолжай, генерал. Что еще?»

«У нас есть вызов к президенту России Величко и президенту Украины Хотину», – сказал Тарентум. «Однако вскоре после нападения оба мужчины выступили с заявлениями». Перед президентом была положена папка с полным текстом обращений двух глав правительств. «Президент Величко заявил, что атака была ответом на агрессию Украины две ночи назад, когда ее истребители атаковали несколько разведывательных самолетов, легально пролетавших над Украиной».

«Это чушь собачья», – сказал президент, качая головой. «Все знают, что эти самолеты были бомбардировщиками Bear». Он повернулся к Лифтеру, его глаза искали подтверждения.

«Абсолютно, господин президент», – подтвердил Лифтер. «Вооружен крылатыми ракетами. Источники подтвердили это».

«Президент Украины Хотин в ответ объявил войну России, – продолжал Тарентум, – и сказал, что он и украинский народ будут сражаться до последнего мужчины, женщины и ребенка, чтобы сохранить свою страну свободной от российского господства. Больше никаких официальных сообщений из Киева не поступало. Источники сообщают, что центральное правительство, возможно, эвакуирует столицу.»

«Куда они могли пойти?»

«Пентагон считает, что они вполне могут отправиться в Турцию, сэр», – ответил Тарентум. «Как мы видим уже несколько лет, отношения между Турцией и Украиной стали очень тесными, возможно, вплоть до взаимного сотрудничества и обороны. Пентагон предположил, что Турция, возможно, в течение последних нескольких недель принимала большое количество украинского оружия для складирования там на случай вторжения.»

«Извините, но я хочу знать, какое отношение все это имеет к нам», вмешалась Первая леди. «Вы увлекаете нас за собой, как будто это конец света, а теперь мы говорим о Турции и Украине – двух странах на другом конце света, ради Бога». Она повернулась к своему мужу и сказала: «Я думаю, мы должны положить эту штуку на землю в Эндрюсе и немедленно вернуться в Белый дом. Мы похожи на стадо цыплят, бегающих вокруг с отрубленными головами».

«Как только мы точно определим статус российских бомбардировщиков на Кубе и других сил России и СНГ в Европе и Атлантике», – сказал Тарентум, не веря в смелость Стальной Магнолии. «Мы примем решение»

«Генерал, решение примет мой муж, а не вы или кто-либо другой», – сказала первая леди.

Это заставило замолчать всех в конференц-зале. Президент, не глядя на нее, положил руку на руку своей жены, молчаливый приказ успокоиться, затем сказал Таренту: «Генерал, идите вперед и проведите свою оценку. Однако я обеспокоен тем, чтобы вернуться в Вашингтон как можно скорее. Честно говоря, я, как и моя жена, обеспокоен тем, как это будет выглядеть, если президент вот так покинет столицу. Американский народ начнет думать, что я напуган, а я не хочу этого. Возможно, я и могу руководить вооруженными силами отсюда, но я не могу быть лидером, летящим в целости и сохранности на высоте тридцати тысяч футов над головой каждого».

«Нам нужно выпустить пресс-релиз, в котором военные назовут это ложным вмешательством», – сказала его жена. «Не для протокола, я скажу, что нас чуть не обманом заставили подняться на борт этой штуковины – мы можем разрешить, чтобы это просочилось в прессу».

«Давайте покончим с военными делами, не так ли?» – спросил президент. «Что нам нужно делать, генерал?»

«Ваше первое решение заключается в том, как реагировать на нападение,» ответил Тарентум,» в частности, на применение Россией ядерного оружия. С военной точки зрения у нас сейчас нет доступных стратегических ядерных сил, за исключением нескольких подводных лодок, которые, я очень сомневаюсь, что русские думают, что мы рассмотрим возможность использования в европейском конфликте. Это означает, что мы не подвергаем риску какие бы то ни было российские цели. Если бы Россия решила начать ядерную атаку в Европе или Северной Америке, нашим единственным ответом прямо сейчас было бы использование шести подводных лодок класса «Огайо», каждая из которых несет шестнадцать или двадцать четыре ракеты, каждая с одной боеголовкой – максимум 144 боеголовки».

«Я бы сказал, что это довольно значительные силы».

«Да, сэр, но вопрос заключается в том, думает ли Россия, что мы применим эти ракеты, и будет ли ущерб, который они нанесут, больше того, который могли бы нанести русские при своей первой атаке?»

«Что такого, что русские развернули прямо сейчас, что могло бы достичь Соединенных Штатов?» спросил президент.

«Мы не знаем точно, сэр», – ответил Тарентум, – «но наши последние оценки основаны на достоверных силах, которые русские развернули в то время, когда они добровольно отказались от значительной части своих ядерных сил». Он положил перед президентом еще одну папку; к ней никто не прикасался. «Основная угроза исходит примерно от двухсот дорожно-мобильных ракет SS-25 и примерно девяноста железнодорожных ракет SS-24. Это почти триста ракет, если предположить, что русские не установили на SS-24 несколько боеголовок – каждая из них может вместить до десяти боеголовок.

«По нашим оценкам, с начала недавних боевых действий было мобилизовано по меньшей мере 25 процентов их сил по производству баллистических ракет морского базирования – это еще 250 ракет, не считая дополнительного развертывания крылатых ракет SS-N-21 Sampson с подводными пусками. Мы видели до ста бомбардировщиков, запущенных в поддержку атак на цели на Украине, и они несли крылатые ракеты и ударные ракеты малой дальности – бомбардировщик «Блэкджек» может нести по двенадцать крылатых ракет каждый…

«Хорошо, хорошо, я понял картину», – сказал президент. «Господи, я думал, что русские покончили со всеми этими тяжелыми ядерными силами. Какого черта мы даем им миллиарды долларов на демонтаж их ядерных сил, когда у них все еще есть все эти силы в рабочем состоянии?»

«Сэр, как вы знаете, окончательная ратификация договора о СНВ была отложена в первую очередь из-за конфликта между Россией и Украиной», – сказал советник по национальной безопасности Лифтер. «Украина отказывалась ликвидировать свое ядерное оружие до тех пор, пока не будет подписано оборонное соглашение с НАТО – это было сделано только в конце прошлого года».

«Я знаю, но мы говорили американскому народу, что мы покончили с российским оружием массового уничтожения, что нам не о чем беспокоиться со стороны России в том, что касается ядерного оружия большой дальности», – сказал президент. «Следующее, что вы знаете, это то, что мы находимся в плоскости Судного дня. Как мы собираемся это объяснить?»

«Сэр, позвольте мне вернуться к текущей ситуации», – вмешался генерал Тарентум. «У меня есть конкретное предложение: немедленно внедрить план оповещения Объединенного комитета начальников штабов». Первая леди больше не обращала внимания; Президент жестом попросил его продолжать: «Мы можем привести наши бомбардировщики наземного базирования в боевую готовность в течение двадцати четырех часов». Он положил перед президентом другую папку. «Это включает в себя пятьдесят бомбардировщиков B-52G и – H, примерно восемьдесят бомбардировщиков B-1B и двадцать бомбардировщиков-невидимок B-2A. При необходимости мы можем усилить эти силы бомбардировщиками F-111 или F-15E. Пентагон предлагает нам в настоящее время больше не задействовать ракеты морского базирования или наземного базирования. Бомбардировщики будут представлять собой маломасштабный ответ на очень серьезную угрозу».

«Мне придется обсудить это с министром обороны и председателем Объединенного комитета начальников штабов», – сказал президент. «Когда я смогу с ними поговорить?»

«Нас соединят с минуты на минуту, сэр», – ответил Лифтер.

Президент на мгновение замолчал; затем: «А как насчет мобилизации резервных сил? Какую комбинацию сил мы получим в результате?»

Тарентум предвидел такой вопрос и перевернул страницу в ранее проигнорированной папке, чтобы показать президенту. Хорошо известно, что главнокомандующий твердо верил в преимущества Резервов, позволяющие сократить расходы, и первоочередной задачей его администрации было повышение жизнеспособности резервных сил. «Есть одна эскадрилья B-1B в Южной Дакоте, четыре эскадрильи B-52 в штатах Нью-Йорк и Вашингтон, одна эскадрилья F-15E в Северной Каролине и четыре эскадрильи F-111 в Нью-Мексико и Нью-Йорке, все в рамках Расширенной программы обратного хода», – ответил Тарентум. «Эти подразделения являются в основном обычными эскадрильями – одно подразделение RF-111 в северной части штата Нью-Йорк является подразделением типа разведки и «Дикая ласка», – но все они полностью сертифицированы для выполнения ядерных задач». Он сделал паузу, краем глаза наблюдая за первой леди, и добавил: «У них также самый большой процент женщин, служащих в эскадрильях тактической авиации – тридцать процентов членов экипажей в этих боевых подразделениях – женщины».

Это привлекло внимание Стальной Магнолии, как ничто другое. Президент так же откровенно говорила о ценности резервов и Национальной гвардии, как и о том, чтобы использовать женщин в боевых действиях. Ее реакция была сдержанной, но Тарентум заметил, как ее глаза вспыхнули от неподдельного восторга. Это было именно то, чего она хотела, и она озвучила свои желания, просто положив руку на руку мужа – тайный, тихий знак, известный всем в Белом доме, – что она хочет, чтобы приказ был отдан.

«Я думаю, что это была бы хорошая возможность увидеть наших женщин-солдат в бою в действии», – заявил президент. «Кроме того, я не хочу слишком раздувать ситуацию – вполне возможно, что нападение России было большой ошибкой, и я не хочу, чтобы у кого-то сложилось впечатление, что я считаю, что холодная война снова разгорается. Десяти эскадрилий бомбардировщиков достаточно – пока никаких подводных лодок или ракет MX. Позвоните генералу Фримену, и давайте приступим к делу. И я хочу получить отчет о том, когда мы сможем запустить эту штуку – чем скорее, тем лучше.» Он опустился до того, что назвал NEACAP, самый совершенный самолет на земле, «этой штукой», точно так же, как его жена называла его и весь аппарат канцелярии президента Соединенных Штатов, с которым ей было явно неуютно.

«Может быть, нам следует отправиться куда-нибудь, как будто это запланированный визит», – предложила первая леди. «Может быть, вниз, чтобы поговорить с президентом Картером в Джорджии или Уолтером Мондейлом в Миннесоте? Возможно, мы сможем забрать Air Force One в Джорджии и улететь на нем обратно в Вашингтон, чтобы пресса и общественность увидели, что мы летим на нем, а не на… самолете Судного дня».

«Хорошая идея, дорогой», – сказал президент. «Посмотрим, сможем ли мы это устроить, генерал? Пойдем навестим Джимми. Майк, как насчет того, чтобы позвонить в офис и покрутить кому-нибудь руки здесь? И кофе с соком было бы неплохо. Кстати, на что похожа кухня в этой штуковине?»

Совещание закончилось, стюарды и секретари ввалились в конференц-зал, генерал Тарентум аккуратно собрал все секретные папки с инструкциями на столе для совещаний и отпустил своих сотрудников. Как он и опасался, угроза не была воспринята всерьез. Прямо сейчас в Европе происходило то, что могло перерасти в Третью мировую войну, и ответом президента Соединенных Штатов была мобилизация только пятой части стратегических боевых сил Америки, после чего он отправился на встречу с Джимми Картером, как будто ему было наплевать на весь мир.

Времена, конечно, изменились, это верно.

ДВАДЦАТЬ ОДИН

Штаб 394-го авиакрыла, авиабаза Платтсбург, Нью-Йорк

В то же время

«Очень впечатляет», – вполголоса произнес генерал Коул, когда в кабинет вошел полковник Лафферти, заместитель командира крыла. Коул провел одной рукой по своей заросшей черными волосами макушке, а другой передал Лафферти отчет, который он читал. «Это предварительный отчет о готовности командования воздушным боем от Группы технического обслуживания».

«Что? Так скоро?» Но скептическое выражение лица Лафферти сменилось удивлением, а затем сдержанным восхищением, когда он просмотрел отчет. Лафферти был не самым легким человеком в мире, на которого можно было произвести впечатление. Выпускник Военно-морской академии, перешедший в Военно-воздушные силы после того, как после Вьетнама вступило в силу сокращение летных назначений ВМС, Лафферти выглядел как типичный спортсмен-истребитель: большой дорогой «Ролекс», закатанные рукава летного костюма, видимые жетоны и солнцезащитные очки-авиаторы невоенного образца на макушке. Он любил истребители и летчиков, но не был ошеломлен ни тем, ни другим, пока оба не доказали ему свою эффективность. «Что ж, правильно – новичок превзошел другие группы в свой первый день на работе. Мэйс, должно быть, действительно разжег огонь под задом у Раззано».

«Он уволил Раззано», – сказал Коул. «Отправил его ко мне для переназначения. Вместо этого сделал лейтенанта Портер своим заместителем – даже повысил ее до капитана».

«Перетряхивать вещи в старом офисе? Наводить порядок в доме?» Лафферти пожал плечами и сказал: «Ну, это его прерогатива. Раззано в любом случае был на автопилоте, ожидая переназначения, а Мэйс – член экипажа: он каждый раз убирает наземников и ставит младших офицеров или других членов экипажа. Но я боялся, что он будет заниматься своим обычным делом бывшего морского пехотинца.» Он просмотрел отчет, затем: «Парень тоже не наносит никаких ударов – он говорит, что мы лишь немного лучше, чем способны выполнить минимальную миссию. Ты собираешься усилить это?»

«С приходом босса у меня нет выбора». Коул вздохнул. «Если мой генеральный директор говорит, что может потребоваться более семидесяти двух часов, чтобы сформировать силы для SIOP или для развертывания с максимальной скоростью, я должен согласиться с этим. Но у него есть план компенсации. Он перемещает восемь Вампиров в убежища – говорит, что собирается немедленно перевести их в состояние предварительной загрузки.»

«Мы собираемся предварительно зарядить восемь бомбардировщиков?» Изумленно спросил Лафферти. «Господи, избавь нас от старых парней из перечитанного SAC. Это значит, что мы снова начнем летать с внешними баллонами?»

«Боюсь, что так. Поскольку восемь самолетов находятся в состоянии предварительной загрузки, это означает, что ему нужно будет держать наготове по меньшей мере десять, может быть, двенадцать самолетов с баками».

«Боже – зима с внешними баками». Лафферти застонал. «Помнишь все проблемы, которые у нас были? Замерзшие линии подачи, начальники бригад, колотящие по опорам танков колесными колодками, чтобы открутить замерзшие клапаны, несовместимые крепления, загрузка поломок тракторов…»

«Да, и помните наши последние учения «Браво», когда нам пришлось сократить развертывание на два дня, потому что три наших танкера вышли из строя, а на наших самолетах не хватило внешних баков?» Спросил Коул. «Мы обманывали самих себя, Джим – мы часто называли себя способными выполнять боевые задачи, когда на самом деле мы не могли перебросить половину этого крыла за рубеж за требуемое время. Если полковник Мейс хочет взять на себя задачу поддержания от трети до половины нашего парка бомбардировщиков в состоянии предварительной загрузки, позвольте ему. Мы дадим ему время до конца второго квартала, чтобы посмотреть, сможет ли он сделать это, не сорвав банк и не вынудив всю его Группу уйти в отставку».

«Что ж, я буду скучать по полетам с гладкими крыльями», – сказал Лафферти. «Летать с внешностью – настоящее разочарование. Что ты хочешь делать с Раззано?»

«Понятия не имею», – сказал Коул. «Мне позвонили, чтобы проверить его назначение в Сеймур-Джонсон, но пока никаких известий. У вас есть какие-нибудь специальные проекты, которыми вам нужно заняться?»

«Сразу же он может собирать и обрабатывать все эти отчеты о готовности», – сказал Лафферти. «Мы должны».

Раздался стук в дверь Коула, и прежде чем Коул успел ответить, в кабинет ворвался майор Томас Пирс. «Извините, сэр…»

«Что-то не так, Том?»

«На Украине снова что-то происходит, сэр», – сказал Пирс, подходя к телевизору Коула и переключая канал на CNN. «Примерно пять минут назад все сетевые станции просто прервали свои обычные трансляции. Около тридцати секунд назад мы получили резервный опрос всех станций от NEACAP. STRATCOM советует»

«Что? NEACAP? Президент в воздухе…?»

Пирс кивнул, его лицо было напряженным и мрачным. NEACAP, или Национальный аварийный воздушно-десантный командный пункт, представлял собой высокотехнологичный Boeing 747, зарезервированный для президента и других лиц в военной иерархии на случай войны. За исключением ежегодных учений, она не использовалась в течение многих лет. Обычно все четыре самолета E-4B NEACAP страны дислоцировались на военно-воздушной базе Оффатт в Небраске, но один был переведен на военно-воздушную базу Эндрюс и приведен в боевую готовность несколько недель назад, когда конфликт в Европе начал разгораться. «Господи… Это какое-то серьезное дерьмо».

В этот момент старший помощник Коула тоже просунул голову в дверь; убедившись, что в кабинете нет посторонних, он сказал: «Сэр, звонили с командного пункта. Только что был объявлен перерыв в работе.»

«Что?» Потребовал ответа Коул, вскакивая на ноги. «Что, черт возьми, происходит? Вы двое, следуйте за мной.» Он выбежал за дверь, крикнув своему старшему офицеру: «Капитан, вызовите весь личный состав в конференц-зал боевого штаба на двойной связи», – а сам направился из кабинета вниз по лестнице к подземному командному пункту. Что, черт возьми, там произошло? Неужели Величко наконец-то съехал с катушек? Объявление часа «А», или Часа боевой готовности, подтвердило их худшие опасения после того, как они узнали, что президент покинул столицу: час «А» был приказом, переданным президентом Соединенных Штатов через определенных им командиров готовиться к ядерной войне.

Командный пункт в Платтсбурге остался практически таким же, каким он был, когда его практически забросили в 1990 году, после того как с базы были выведены бомбардировщики FB-111A; за исключением последних недель, когда события начали по-настоящему накаляться, он использовался лишь изредка для учений по боевой готовности. Командир крыла и члены его штаба использовали клавиатуру CypherLock, чтобы проникнуть через внешнюю дверь, которая была заперта за ними. Теперь они находились внутри небольшого закрытого коридора, называемого зоной захвата, где офицер, ответственный за командный пункт, мог видеть их как вооруженный охранник проверял их личность одного за другим. Внутри они прошли через небольшой офис, а затем в центр связи, где два техника командного пункта и один офицер обслуживали комплекс из нескольких радиостанций, охватывающих многие диапазоны электромагнитного спектра, что позволяло им общаться голосом или данными в любую точку мира. Одна стена была увешана таблицей состояния воздушного судна, показывающей местоположение, состав экипажа и статус каждого самолета wing как в Платтсбурге, так и в международном аэропорту Берлингтон.

Коул собирался поспешить в зону боевого управления, откуда он мог получать отчеты и смотреть новости на рядах телевизионных мониторов, но в этот момент из громкоговорителя донесся трель, оповещающая о дидлдидлдидлдидл, и неясный голос, вероятно, диспетчера из Пентагона, говорившего по микроволновой линии связи, судя по четкости голоса, объявил: «Я повторяю, я повторяю, НЕБЕСНАЯ ПТИЦА, НЕБЕСНАЯ ПТИЦА, сообщение следующее: два, Браво, Танго, Индия, семь, один, семь, Лима». …» Зашифрованное сообщение, зачитанное в виде цифр или фонетических символов, продолжалось в общей сложности ровно тридцатью семью буквенно-цифровыми символами, затем повторилось еще раз. При одном из обратных чтений нервный голос диспетчера дрогнул от напряжения, и ему пришлось ввести «Поправку, символ двадцать, Виски, чтение продолжается, начиная с символа двадцать один, Форма, пять, пять …» до тех пор, пока сообщение не было успешно перечитано.

«Что у тебя есть, Харлан?» Спросил Коул майора Харлана Лафлина, старшего диспетчера командного пункта.

«Сообщение из Пентагона, Национального военного командного центра», – ответил Лафлин. «Мы официально участвуем в DEFCON Four. Стратегическое командование готовит бомбардировщики для операций SIOP».

У Коула перехватило дыхание, когда напряжение пробежало по его шее и лбу, как горячий воздух от костра. Оборонная конфигурация Four официально передала отдельные части бомбардировщиков-невидимок B-52 Stratofortress, B-1B Lancer, B-2 Black Knight stealth и других тактических самолетов, включая RF-111G Vampire, в Стратегическое командование ВВС – они вернулись к стратегическим ядерным боевым действиям, известным как SIOP, или Единый комплексный оперативный план, компьютеризированный «план действий» для Третьей мировой войны.

Как опытный командующий ВВС и бывший офицер Пентагона, Коул был хорошо знаком с DEFCON Four – это была боевая база с низкой угрозой, уровень готовности, на котором они действовали с окончания Кубинского ракетного кризиса до конца 1991 года. Во время холодной войны DEFCON Four считался «обычным делом», когда сотни бомбардировщиков и тысячи ракет с ядерными боеголовками были готовы нанести удар при первых признаках крупномасштабной атаки. Теперь, после нескольких лет работы на DEFCON Five, когда была полная боеготовность в мирное время, DEFCON Four внезапно показался началом конца света.

«STRATCOM и командование воздушного боя передали подтвержденные повторные сообщения», – продолжил Лафлин. «STRATCOM только что передал сообщение «Позиция два». «ЗАЗЕРКАЛЬЕ» в воздухе». Для дальнейшего определения действий, которые должно было предпринять каждое подразделение, сообщения STRATCOM указывали бы различные «позиции» или уровни готовности. Позиции были пронумерованы в противоположность позициям DEFCON – в то время как DEFCON One был тотальной войной, позиция One имела самый низкий уровень готовности; и поскольку Стратегическое командование, с его огромным и мощным арсеналом средств сдерживания ядерного оружия большой дальности, хотело, чтобы его силы были готовы ко всему, они обычно устанавливали уровень готовности на ступень выше, чем у вооруженных сил в целом.

«Установили ли мы связь с LOOKING GLASS?» Спросил Коул. Стратегическое командование имело свой собственный воздушный командный пункт, самолет связи EC-135, известный как LOOKING GLASS, потому что его сложные коммуникационные возможности позволяли ему «зеркально отражать» действия подземного командного центра STRATCOM в Омахе и контролировать все свои ядерные силы – он мог даже запускать ядерные ракеты наземного базирования с помощью дистанционного управления, получив соответствующие закодированные приказы от президента Соединенных Штатов. LOOKING GLASS, на борту которого находились офицер общего назначения, боевой штаб из восьми человек и очень сложный комплекс средств связи, должен был принять командование стратегическими силами, как только войдет в зону своей орбиты над центральной частью Соединенных Штатов, в пределах безопасной радиус действия ракетных шахт МБР в Монтане, Вайоминге, Миссури, Северной и Южной Дакоте.