Текст книги "Сказание о страннике"

Автор книги: Дэвид Билсборо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

Но если приглядеться, становилось заметно качество: при каждом движении незнакомца драгоценная золотая вышивка тускло сверкала в отблесках костра. Конечно, золотая пить поблекла и почти совсем истерлась, но все ещё была различима под толстым слоем дорожной пыли.

Некоторые вещи поражали своей необычностью: с одного боку на поясе висели коньки из китового уса, с другого – свернутый кольцом хлыст из лосиных кишок, с рукоятью из слоновой кости; в каждом сапоге по кинжалу; за кушак заткнут странный тяжелый нож с зарубками по одной стороне, который незнакомец называл «мечеломом»; широкий меч (аггедонский рыцарский, как позже сообщил гость) из страны, настолько далекой, что даже Болдх о ней не слышал.

На голове у незнакомца возвышался какой-то странный убор – при таком освещении трудно было определить, что это. Может, шляпа, может, даже украшенный особым гребнем шлем. Так или иначе, похоже, этот убор был изготовлен из панциря омара или даже целого краба, причем с болтающимися по бокам клешнями... которые к тому же шевелились. Едва уловимое глазом движение: шляпа как будто видоизменялась с каждым поворотом головы хозяина, словно пытаясь принять первоначальную, но давно забытую форму.

Но сильнее всего привлекали внимание глаза. Они почти равнодушно смотрели на путешественников с весьма сдержанной приветливостью. Перед ними был человек, который мог бы любить людей (в некотором роде), нравиться людям (в некотором роде), но слишком много насмотрелся за свою жизнь, чтобы в них верить.

Даже голос звучал так, словно незнакомца уже ничто не волновало и не трогало в этом мире.

– Должен извиниться за ту шутку, – начал он, – не смог удержаться. Ну как же, шестеро странников с юга, и, разумеется, с ужасно важной миссией; первый день в великом Фрон-Вуду – и ни сном, ни духом, что в кустах кто-то есть, причем всего в нескольких ярдах от них. Хи-хи-хи. Так захотелось над вами подтрунить!..

И он усмехнулся про себя, вспоминая свою шутку.

Члены отряда в гробовой тишине наблюдали за ним.

– И давно ты за нами шпионишь? – мирно спросил Нибулус. В обычных обстоятельствах он бы ломом выбил из наглеца правду, но этот тип по крайней мере три дня шел за ними незамеченным. Поэтому Нибулус избрал более тонкий подход. – Я хотел бы знать, что ты успел услышать. Что ты знаешь о нашем походе?

– Поход, говоришь? – ухмыльнулся чужак. – Как заманчиво звучит. Не удивительно, что вы все...

– Послушай меня, старик, – рявкнул Нибулус. – Мне начинает это надоедать! Немедленно говори, что именно ты слышал.

Незнакомец закатил глаза, как бы показывая, что все это уже становится скучным.

– Так вот, о походах, – отозвался он. – Ужас просто, какая важность, куда уж без них? А знаете что? Удачный твой поход, или нет, а мне все едино. Отвечу на твой вопрос: я за вами не «шпионил», – заверил гость, разглядывая пеладана в выуженный откуда-то телескоп, – просто решил присмотреться к случайным попутчикам. Откуда мне знать о ваших делах? Что я услышать-то мог? Так, пустяки, не о чем и говорить, и рассказывать некому (не то, чтобы я собирался кому-то рассказывать). Да и незачем. Все и так видно: пеладан из Нордвоза, на котором знак дома Винтусов, тащится из самого Вида-Эскеленда, а с ним два книжника и колдун, да ещё бродяга, что говорит по-эскельски с пендонийским акцентом, да наховианский наёмник. Разношерстная компания, и маленькая к тому же... не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, дело тут нечисто. Само собой, мне стало интересно.

– И это все, что ты знаешь? – недоверчиво спросил Нибулус.

– Это, да еще, что вы направляетесь в Мелхас через Умерт. Отсюда вывод: идете вы в Утробу Вагенфьорда за какой-то реликвией – а уж священной или богомерзкой, понятия не имею.

Он обежал взглядом их лица, наблюдая за реакцией, и поправился:

– А может, и не за реликвией, все равно это как-то связано со жреческими делами, иначе зачем вам тащить с собой дряхлого сморчка. – Он указал на Эппу. – В общем, раз вы направляетесь в Мелхас, значит, нацелились на старую крепость рогров. Только, скажу я вам, там давно ни шиша нет. Дам вам бесплатный совет: поживиться там нечем. За пятьсот лет расхитители гробниц все излазали вдоль и поперек. Да сразу же после осады пеладаны все самое ценное и растащили – как это у них водится, верно?

Нибулусу бы прийти в ярость от таких слов, как велел долг. Это было самое тяжкое оскорбление всему, на чем стояли пеладаны. Они даже могли отдавать себе отчет, что обвинения правдивы – но большинство подвергли бы обидчика наказанию на месте посредством (по меньшей мере) тяжелой дубинки. Но Нибулус никогда не отличался особым рвением, и к тому же этот человек только что всадил стрелу прямо в глаз ревущего чудовища почти в полной темноте. Поэтому пеладан успокоил свою совесть, презрительно фыркнув. Так было гораздо проще.

– А как ты узнал... То есть... почему ты решил, что я сын главного военачальника Артибулуса? – спросил Нибулус, стараясь не замечать нахальной ухмылки незнакомца. – Его-то мы уж точно не упоминали.

– Да ладно тебе, ты себя недооцениваешь! – хмыкнул чужак. – Сына Артибулуса на севере знают все. Как думаешь, сколько ещё на свете людей по имени Нибулус?

«И верно», – мысленно согласился Нибулус.

– Да, – продолжал гость, – Нибулус Винтус, единственный сын владыки Вида-Эскеленда. Ни братьев, ни сестер... женат, но, детей, опять же, нет.

– А тебя как зовут? – перебил паладин. – Ты так и не представился!

– Катти, – спокойно сообщил гость. – Катти Тивор.

Наступила ошеломленная тишина: было слышно только, как новый знакомый подбрасывает хворост в огонь.

Катти Тивор! Это имя знали все – имя, которое передавалось из уст в уста по всему континенту: от островов Пендониума на западе до самых Брунамарских гор на восточной границе с Per-Наховией. Имя, которое слышали даже в Кваладмире. Легенды о Катти ходили на ста языках, о его подвигах складывались баллады, и не было в землях Линдормина племени, где не пересказывали бы его приключении (если не считать джойгеров, которые всегда недолюбливали Тивора за хвастовство и, по правде говоря, считали фанфароном).

Он был воином, путешественником, искателем приключений, охотником за сокровищами, солдатом удачи (и даже, по слухам, великолепно играл на флейте, хотя сам он яростно отрицал эти наветы клеветников). В свое время Катти Тивор был настоящей легендой, последним из живущих героев.

Неужели седеющий докучливый старый бродяга у их костра и есть тот герой, которому посвящены сотни песен?

Их предводитель красноречиво выразил общие сомнения.

– Чушь! – хмуро сверкнул глазами Нибулус.

– Нет, это правда, – неохотно вмешался Эппа. – Я прочел его душу: по крайней мере, сейчас он не врет.

Они снова изумленно уставились на гостя. Катти ограничился ответной улыбкой и кивком головы поблагодарил пожилого жреца. Затем он поднялся и присел на корточки спиной к огню, просушивая над дымом свое мокрое тряпье.

– Значит, все, что о тебе рассказывают, правда? – спросил Финвольд, пытаясь скрыть восхищение за завесой показного безразличия.

Катти как ни в чем не бывало грел зад и не спешил с ответом. И лишь когда Нибулус открыл было рот, Тивор его перебил:

– Хм, вряд ли. Людям только дай пофантазировать. Напридумывают ради красного словца. Честно говоря, если я пойду облегчусь в канаву, и месяца не пройдет, как из этого раздуют целую сагу. Не стоит верить байкам. Чего только не болтают...

– Что же тебя привело сюда? – как бы между делом поинтересовался Эппа. Он никак не мог простить Тивору «дряхлого сморчка», но решил не показывать виду.

– Я как раз шел с севера, – ответил Катти. – Уладил кое-какие делишки в Троллботе, в Илдьернских горах – знаете, где это? Шел в Божгод за своей платой. Вообще-то я собирался пойти северным побережьем до самого Умерта: продать там собачью упряжку да сани, а потом уж отправиться Драконьим берегом в Гульхем – он потряс в воздухе кнутом из лосиных кишок – но собачек прикончили джотуны, и пришлось мне добираться на своих двоих. Много недель протопал: охотиться по пути пришлось, то да се... Хотел остановиться на Болотомысе, в Мист-Хэкеле, передохнуть немного и идти дальше на запад, в Гульхем... Тут мне ваш отряд и попался: дрыхли вы, прямо сказать, без задних ног – как ополченцы-первогодки. Вот и решил я за вами последить, посмотреть, может, и мне какой-никакой прок выйдет...

Все переваривали услышанное. «Делишки в Троллботе» могли быть чем угодно – но в любом случае, чем-то чрезвычайно опасным. Если он отправился туда в одиночку, значит, он или дурак, или способен на такое, о чем песни и сказания умалчивают. А джотуны? Снежные великаны, жуткие убийцы с мёрзлых пустошей... удрать от них уже само по себе подвиг, об этом можно сложить целую сагу.

Но при упоминании Гульхема, Болдх и Нибулус многозначительно переглянулись через костер. Насколько им было известно, любой, кто получает плату от дракусов, не погнушается ничем. Раса дракусов в равной мере внушала благоговейный страх и ужас всем вокруг; к счастью, сами они предпочитали уединение и интересовались лишь происходящим в их землях: Божгоде и Гульхеме.

Слушатели смущенно заерзали, не зная, что ответить. Ясно было, что человек этот далеко не так прост, как хочет казаться.

Путникам вдруг почудилось, что «ножки» на шляпе гостя шевелятся и раскачиваются в жутковатом танце – хотя, возможно, это шалил ветер... а может, они просто слишком устали.

Болдху пришла на ум одна из тех историй, что ходили о Тиворе. Поговаривали, что у легендарного искателя приключений есть страшный секрет: мол, голова его изувечена, и потому он носит свой странный шлем и никогда не снимает его при людях.

Нибулус, казалось, погрузился в нелегкое раздумье. Наконец он пожал плечами, словно отбросив сомнения.

– В таком случае, я полагаю, нам остается лишь тебя поблагодарить, – признал он. – Не знаю, что это был за зверь, но я рад, что ты его подстрелил. Признаю, ты меня впечатлил: так метко выстрелить, да ещё и в темноте... В незнакомом краю такой союзник всегда пригодится...

Нибулус замолчал. Ему вдруг показалось, что нужно было сказать что-то совсем другое. В мыслях слова звучали лучше, чем когда он произнес их вслух. Все вокруг опустили глаза, кто-то закашлялся. Никто больше не произнес ни слова. Молчание затянулось.

Однако мало-помалу неловкость ушла, и осталось лишь ожидание. Возможно, мысль предводителя не так уж и плоха... Настоящие опасности ещё и не начинались, а они уже потеряли двоих. К тому же сразу видно, что Катти куда лучше любого члена отряда знает эти края...

Не успела эта мысль как следует улечься в головах, как Нибулус продолжил:

– Ты же наверняка знаешь, что это была за тварь, верно? Катти Тивор задумался. Судя по этой короткой заминке, ответа он не знал.

– Одно могу сказать: не хотел бы я второй раз ее встретить. Стрела вошла прямо в мозг, а тварь удрала как ни в чем не бывало. Тварь-то непростая, так ее не убить, это точно... Расслабляться нам никак нельзя: того и гляди вернется, а ведь я во второй раз могу и промахнуться.

– Нам нельзя расслабляться? – переспросил Паулус. – А кто сказал, что ты идешь с нами?

– Никто, – ответил Катти, – да только, сдается мне, лучше держаться вместе, хотя бы до рассвета. Та тварь всех нас запомнила, а тебя-то уж точно, длинный, – крепко ты ей врезал.

Остаток ночи они провели молча, улегшись спать вокруг костра. Паулус, однако, остался на посту, не сводя неприязненного взгляда с нового знакомца. Он стоял в ночи, подобный самой Смерти, окутанный предутренним туманом и из-под черного его плаща выступал меч.

Наконец наёмник отвернулся, возобновив свое одинокое бдение на краю леса.

* * *

Даже с рассветом напряжение не спало, усилившись, когда утром начали сворачивать лагерь. К недовольству Паулуса, новый знакомый, похоже, принял туманный намек пеладана за прямое предложение. Надо же, увязался: уже вовсю пожитки собирает. Хуже того: никто не возражал и, судя по всему, вообще не хотел поднимать эту тему.

– Так значит, этой дорогой можно попасть в Божгод? – Когда они вышли в северном направлении, наёмник все-таки заговорил с Тивором. – А может, в Гульхем, или, не ровен час, в Мист-Хэкель?

– Если сделать небольшой крюк, – даже не глянув на шагающего рядом наёмника, который буравил его злобным взглядом, ответил Катти.

– Как же, – прищелкнул языком Паулус. – Чуть не забыл! Ты же куда лучше нас знаешь эти земли. Да вот только недавно земли дракусов определенно находились к западу – точнее, на юго-западе. И готов поспорить, Мист-Хэкель находится на юге – мы как раз оттуда шли.

– Да уж потрачу денек-другой, помогу вам, – не моргнув глазом, сообщил Катти. – Вам одним туго в лесу придется, а я какие-никакие, а секретные тропы знаю...

– Ты за нами уже три дня идешь, – холодно констатировал Паулус, – на север.

Судя по всему, всем вопросам, так и кружащим в воздухе над головой их нового спутника, суждено было остаться без ответов – по крайней мере пока...

Жрецы уже не были так убеждены, что Катти можно безоговорочно доверять... но где-то неподалеку бродило чудовище, и хотя в других обстоятельствах полагаться на Тивора никто бы не стал, все дружно решили, что лучше рискнуть и позволить ему присоединиться.

«Все, кроме меня», – с горечью подумал наховианец, пристраиваясь в конец.

* * *

– Если вы не против, у меня есть предложение, – сообщил Катти, когда под вечер они устроили привал.

В последние дни заметно похолодало, – казалось, позднее лето с его теплом обходит эти места стороной. Никто из них раньше и не представлял, что лес может навевать такой ужас, и, в довершение всех бед, этим утром Лесовик опять исполнил свой любимый фокус с исчезновением. Правда, он часто так делал – но сейчас?..

Все были измотаны и раздражены; в глубине души каждый жалел, что они вообще зашли в лес Фрон-Вуду. Реплика Катти увязла в напряженной тишине, и воздух зазвенел от общей невысказанной мысли: «Ну вот, начинается...»

– Я тут подумал, далековато я с вами зашел, теперь мне в Мист-Хэкель, на юг возвращаться и потом оттуда через Пастушьи земли до Божгода крюк делать – смысла нет. Нет, если хотите, могу вас провести через лес на северо-запад, как раз у Ситерских высот и выберемся. А там уж до Умерта рукой подать, и мне до Драконьего берега недалеко; одной стрелой убьем двух зайцев.

Они провели целый день с Катти Тивором, и, хотя и не доверяли ему, мысль о том, что он может им помочь и защитить в этих холодных, враждебных землях, где они не ожидали встретить поддержку, выглядела на удивление заманчиво.

– Значит, пойдем вместе до Ситерских высот, – сказал Нибулус, пытаясь разгадать подвох.

– До них, до самых. – подтвердил Катти.

– И никому не придется сворачивать, – влез в разговор Финвольд. – По мне, так правильно.

– Если так короче, – высказался Эппа, – то я за. Чувствуя, что эту часть путешествия стоит побыстрее оставить позади, никто не возразил.

– Хорошо, – сказал Нибулус. – Решено, мы...

– Давайте не будем спешить, – перебил его Катти, – могу выдвинуть альтернативное предложение...

«Ну вот, началось».

– ...как вдвое срезать путь.

Они недоверчиво переглянулись.

– И как же? – спросил Нибулус. Кати ухмыльнулся.

– Какой смысл идти на запад коварными лесными тропами, если на побережье все равно придется повернуть на восток? Да что там, остров Мелхас ведь прямехонько на севере. А если напрямик, то одним махом долетим.

– Я так понимаю, что «долетим» – это метафора, – вставил Финвольд, – или ты именно так собираешься путешествовать? Потому что кроме как на крыльях туда не пробраться.

– Куда?

– Возможно, не мне возражать человеку, который утверждает, что знает эти места лучше нас, но, кажется, в своем плане ты упустил одну мелочь: нам преграждают путь горы.

– Он прав, – уныло признал Нибулус. – Согласно нашим мудрецам, не говоря уже о почтенном Гвилче, Великаньи горы – самая длинная и высокая горная цепь на континенте. Ещё ни одному человеку не удалось их покорить. Ни одному. Даже Гвилч со своими пеладанами обошел их стороной.

– Разве они не вернулись в Пендониум на корабле? – спросил Эппа.

– Только не люди Гвилча, – сообщил Финвольд. – Они вообще добирались другим путем. Вместо награды за доблестную службу Гвилчу пришлось долго шагать обратно на юг: той же дорогой, какой пришел.

Нибулус выслушал эту историю и мягко улыбнулся, не обращая внимания на сарказм в голосе Несущего Свет.

– Он выполнял свой долг, – заметил пеладан, – притом не прекословя, я уверен.

– Наверное, просто прыгал от радости.

– За несколько месяцев до этого, – Нибулус словно не замечал слов жреца, – Гвилча направили в Нордвоз: провести отряд эскельцев по суше в Умерт и там встретиться с основными силами Артуруса Кровавый Нос.

– И только он все сделал, – перебил Финвольд, – как уже и новый «долг» подоспел: пришлось вести отряд – или то, что от него осталось – обратно в Нордвоз. А Кровавый Нос тем временем отправился домой короткой дорогой.

– На юг? – спросил Эппа. – Через горы? Но почему? Они же шли на север другим путем. Они обошли горы – так же, как мы сейчас...

– У них не было выбора, – печально ответил Нибулус. – Они столько времени потратили в Утробе... им просто не хватило бы запасов, чтобы пойти в обход...

– А Кровавый Нос был не из тех, кто любит делиться. Перед Гвилчем встал выбор: шагать долгими обходными тропами – и загнуться от голода – или рискнуть и пойти напрямик.

– И с тех пор о Гвилче никто не слышал, – грустным голосом подытожил пеладан.

Кати окинул всех пристальным взглядом и продолжил:

– В общем так. Есть у меня уникальное предложение: согласитесь – может, сами узнаете, что сталось с Гвилчем и его людьми. Катти проведет вас тайными тропами, да не через горы, а сквозь них – или даже под ними.

Слова его были встречены довольно тягостным молчанием. Жрецы даже не стали утруждаться попытками прочитать душу Тивора; все в отряде уже догадались, что старый бродяга на удивление расчетливо обращается с правдой. Или словами Нибулуса:

– Лживый дерьмец.

– Чистая правда! – оскорбился Катти. – Говорю вам, там есть тайный проход под горами...

– Подо всей грядой! – рассмеялся Финвольд. Он никак не мог понять, к чему этот бессмысленный разговор. – На сотни миль под землей?

– Он врет, – согласился Паулус. – Давно пора его убить, зря мы ему доверились.

Пропустив мимо ушей последнее замечание, Нибулус сказал:

– Мистер Тивор, похоже, вам хочется, чтобы мы заблудились. Объяснитесь, пожалуйста.

– Что-то я не пойму, зачем тебе-то делать такой крюк? – добавил Болдх. – Пусть даже нам так вдвое быстрее, тебе же совсем в другую сторону. Какой тебе от этого прок?

– Ладно, но если я вру, тогда почему Гвилч пошел через горы? – запротестовал Катти. – Почему потрепанные в боях, измотанные люди не выбрали путь полегче?

– Да уж, – признал Нибулус. Ему всегда хотелось разгадать тайну исчезновения Гвилча, узнать, что же все-таки с ним сталось после осады.

– И, кстати, твои жрецы могли бы и поупражняться для пробы, – продолжал Катти. – Скажите, разве я вру?

Ученые мужи, пусть и неохотно, признали, что не врет – хотя Эппу явно что-то тревожило.

– Благодарю покорно, – выдохнул Катти. – Выслушайте меня: дорога под горами займет полдня, не больше. Вход в туннель высоко в горах, в одной из расщелин, так что придется немного полазать по скалам; проход ведет через гору и выходит на нижний склон с другой стороны.

– С другой стороны? – недоверчиво переспросил Нибулус.

– Ясное дело! А вы думали, горы до самого Крайнего берега тянутся? Вот и нет. Мало кто знает, что там, внутри, есть целая горная страна. Туда и ведет туннель. Если обходить трещины, дней через пять-шесть мы будем у второго прохода с северной стороны. Так и пройдем.

Слушатели недоверчиво переглянулись. Наконец Болдх наклонил голову и заглянул Катти в глаза. – Я так понимаю, ты говоришь о Великандии?

– Ха! – Катти переключился на странника. – Ещё один «охочий до вопросов». Да, Болдх, я говорю о Великандии.

Испокон веков о Великандии ходили предания. В них говорилось, что где-то, на самом краю света, под охраной далеких гор, лежит странная и удивительная страна, отрезанная от остального мира: «...лежит за горизонтом Элизий, запретный край, страна бессмертных, потерянный рай...» Все истории, которые даже бардам казались чересчур неправдоподобными, тут же приписывались этой легендарной стране. Но даже те сказания, где прямо упоминалась Великандия, воспринимались как чистой воды выдумка. Не существовало точных сведений, что кто-либо проникал в эти горные края.

Великандия. Сказка или быль? Не все ли равно?

– Говорят, смертным туда ходу нет, – промолвил Паулус. Все повернулись к нему. – Там обитель древних духов, и... хульдров, – отрыгнул он последнее слово.

Нибулуса слова Катти не впечатлили.

– Впервые слышу, – сказал он. – Вот уж не знал, что Страна грез так близко. Сколько живу в Вида-Эскеленде, всегда думал, она на самом краю света.

«Шляпа» на голове Катти ощетинилась и чуть подалась вперед.

– Великандия и впрямь на краю мира. Как думаете, почему Крайний берег назвали крайним?

Нибулус нахмурился и, подозрительно поглядывая на шляпу, спросил:

– Кстати, чем ты ее кормишь?

– Обычно глупыми вопросами, – ответил Катти, – или, на худой конец, человеческой трусостью.

Ощетинившись в ответ, Нибулус решил вернуться к основной теме разговора.

– А ты-то как узнал о туннеле? Какое отношение ты имеешь к этой своей Великандии? Ты что – хульдр? Или, может, древний дух?

– И кто проложил этот туннель? – спросил Финвольд, которого интересовали более прозаические вещи.

– По правде говоря, – как-то смущенно признался Катти, – я и сам не знаю. Если уж начистоту, то не имею ни малейшего понятия. Не духи, это точно – их тайная страна упрятана от всего мира и их это вполне устраивает. Вообще-то его могли сотворить хульдры, как проход в мир живых...

– Чтобы наслать на нас свою скверну! – вскипел Паулус.

– Видимо, – продолжил Катти, с любопытством покосившись на наховианца, – но главное, туннель существует. Вы уж мне поверьте.

– Хм-м, звучит, конечно, убедительно, – заметил Нибулус, – но ты так и не ответил на мой вопрос: как ты-то о нем узнал?

– Это моя работа, – ответил искатель приключений. – Узнавать о таких вещах. На Дальнем севере столько историй о Великандии ходит! Как нигде! Естественно, когда я сюда попал, я клюнул на эту байку. Представьте, а что, если эта земля существует, какие сокровища она хранит! И все нетронутое, что твои непорочные святоши.

Эппа закашлялся и бросил на Финвольда многозначительный взгляд, говорящий: «Наш друг Катти, по всей видимости, никогда не встречал Алуину...»

«Нет, – кивнул в ответ Финвольд, – да и Марлу тоже вряд ли...»

– Так вот, – продолжил Катти. – Я уши-то и навострил. Много лет только и делал, что раскапывал эту легенду, слушал, что говорят старики, песни акинов; задавал вопросы, советовался с мудрецами, даже книги читал. И вот как-то раз, во время очередной вылазки, в ледяных пещерах Хок-Вальдреи набрел на древнюю надпись. Ужасно древнюю – целая стена, исписанная старинными петроглифами. Глаз не оторвать. Вот, а я тогда... в общем, можно сказать, мне тогда было не до петроглифов, но какой же искатель приключений пройдет мимо целой стены с древними надписями? Я их перерисовал.

Ну вот, прошли месяцы, а там и годы, и я совсем про них забыл. И вот однажды продаю я старые свитки одному чародею в Драхрастии, и вдруг из стопки вываливается исписанный пергамент, и р-раз! Гляжу, старый хрыч уже читает... и представьте себе – на общем языке. Он сказал, что это древняя легенда, мол, написанная иероглифическим письмом – во времена Камней так писали жители края мира – и речь в ней о легендарной стране, «Стране великандов», так там говорилось. Старик перевел мне весь текст, причем бесплатно, и оказалось, что в моих руках подробное описание дороги в Великандию!

Много недель я обыскивал горы. Слишком уж расплывчатой была легенда, одни иносказания: как хочешь, так и толкуй; спасибо, друзья помогли – он раскинул руки, словно изображая парящую птицу – и через несколько месяцев я его нашел – вход в Страну великандов!

– Ну? – не выдержал Болдх. – А потом? – Он даже не пытался скрыть, что история его захватила. В своих странствиях он никогда не набредал на вырезанные в камне легенды, что указывают путь к затерянным королевствам. «Везет же некоторым!»

– А потом, – продолжил Катти, от которого не ускользнуло, как заблестели глаза Болдха. – я вошел в туннель. И вывел он меня прямо к неведомой земле. Говорю вам, такой красоты я ни до ни после не встречал: небо синее-синее, травка зеленая, мягкая... все необычное: деревья, звери, птицы, насекомые. Почти весь день светило солнце; а если и шел дождь, то был он сладкий, как роса...

– А жил там кто? – потребовал ответа Паулус. – Хульдры, да?

– Само собой, – отозвался Катти, дразня нетерпеливого наховианца, – хульдров там в избытке. Милые, очаровательные крохи; любопытные такие... доверчивые.

От предвкушения у Паулуса задрожали руки. Ещё немного – и начнётся приступ.

– Я пересек их земли и вышел ко второму туннелю на севере. Тот вел круто вверх и заканчивался высоко в северных отрогах. А там... Эх, словно кто-то разостлал огромную карту! Как на ладони: Крайний берег, пролив Ягт и тут же остров Мелхас: раскаленный, в клубах пара – как дымящаяся смоляная клякса. Красотища!

С этими словами Катти откинулся на локоть и уставился на костёр. Он всё сказал. Теперь им решать.

Нибулус оглядел свой отряд. В ответ Финвольд лишь растерянно пожал плечами. Эппа, казалось, целиком ушел в себя. Болдх, как ни странно, в кои-то веки увлекся не на шутку. Паулус же едва ли не слюни пускал, представляя себе хульдров, этих «милых, очаровательных крох; любопытных... и доверчивых».

– Эппа? – Пеладан отвел старика в сторону. – Твоему суждению я поверю. Как тебе кажется? Он говорит правду?

Эппа медленно выдохнул, словно внутренне содрогаясь при мысли о последствиях этих ещё не произнесенных вслух слов. Казалось, он мучается, снедаемый выбором из двух великих зол.

– Полагаю, сейчас он говорит правду, – наконец ответил жрец. – Он не желает нам зла... по большому счету. Но какую-то мелочь он пытается от нас утаить.

– Ты ему веришь?

Но как ни старался пеладан (он даже пробовал побольнее ущипнуть жреца за ухо), Эппа как-то странно замкнулся и не проронил больше ни звука.

На этом обсуждение закончилось. Они просто сидели у костра, погрузившись в раздумья: о человеке, которому как ни крути поверить трудно; о стране, в которую и вовсе не верилось – да и не хотелось верить – да приходилось – стране хульдров, столь ненавистной, столь чуждой и столь желанной; стране, где всегда светит солнце и трава – не сыскать зеленей.

Путь напрямик.

Или же бесконечные мили непроглядной, промозглой, злой чащи... и чудище, что рыщет во тьме, что придет за ними – может, не сегодняшней ночью, может быть, даже не следующей, но придет, обязательно придет – подкараулит их, тепленьких, спросонья, где-нибудь на долгом пути через Фрон-Вуду, в такую вот темную ночь...

* * *

Пять дней спустя сквозь просвет в пологе леса перед путниками предстали, наконец, Великаньи горы – во всем своем царственном блеске.

Все ещё под укрытием деревьев они медленно продвигались вверх через предгорья. Деревья росли всё реже; тут и там в растущих просветах между верхушками поблескивали снежные шапки гор. Это был край огромных, изрезанных ветром камней; странных, булавообразных, сверкающих как аметист цветов, что наполняли лес анисовым благоуханием; искривлённых хвойных деревьев, увешанных мохнатыми лианами. В глубокую ложбину неподалеку шумно устремлялись потоки кристально чистой воды, а всполошенные птицы оглашали всё вокруг карканьем и клекотом.

Отчаяние путников, ещё недавно готовых повернуть назад, сменилось неуёмной жаждой приключений. Им явно передалось настроение ведущего их солдата удачи.

Теперь, добравшись до предгорий, стоя над раскинувшимся прямо под ними темным лесом Фрон-Вуду, люди заворожено смотрели на ослепительное великолепие снегов легендарных Великаньих гор. Их крутые обрывы, спуски, пики и ущелья уходили все выше и выше, громоздясь и взметаясь на невообразимую для южан высоту.

Налетевший с ледяных вершин порыв холодного ветра пронесся мимо и жутко застонал в верхушках деревьев позади. По высокогорным ущельям пронесся гул сошедшей лавины. Седое небо разорвал пронзительный крик ястреба, едва различимым темным пятнышком кружившего в вышине.

– Смотрите! – привлек их внимание Катти. – Во-он там слева долина, видите? Прямо под ней начинается проход в Великандию. Видите темную полосу на скалах – во-он до того гребня идет? На самом верху ещё куча валунов необычной формы? Сразу за ними ущелье, а там и вход.

Путники изо всех сил напрягали слезящиеся от ледяного ветра глаза, но так и не смогли разглядеть, куда указывает их новый проводник. Прошло уже много времени, а Лесовик так и не объявился. Как ни старались они о нем не думать, всем вдруг захотелось, чтобы шаман с его зоркими глазами оказался рядом – ведь только он мог сказать, правду ли говорит Катти.

Но мало-помалу им самим удалось различить в вышине отвесный гребень, зубец которого едва виднелся вдалеке, если хорошенько вглядеться.

– Да туда же миль сто карабкаться! – воскликнул пораженный Финвольд. – Ты ни о чем таком не говорил!

Эппа тоже глядел, не в силах поверить, съежившись от одного только вида сурово нахмурившегося склона.

– Ты же не думаешь, что мы туда полезем? Пф-ф! Я старый человек, а не горный баран!

Катти не обратил никакого внимания на эту парочку. И всех остальных брюзжание жрецов тоже, казалось, нисколько не заботит. Болдх, тот вообще с нетерпением ловил каждое слово проводника.

– Сегодня в горы не пойдем, уже поздно, – сообщил Катти. – Восхождение займет весь день, выступаем завтра, с первыми лучами солнца. Что скажешь, пеладан?

– Неплохой план, – с легкой улыбкой подтвердил Нибулус. – Постарайтесь отдохнуть. Переночуем здесь.

В ту ночь отряд разбил лагерь под скудной сенью редких деревьев на вершине холма. Свет растущей луны отражался от заснеженных склонов, покрывая холодным, серебристым блеском лес внизу. Кроны деревьев тонули в густом тумане, какой бывает на болотах, но здесь, наверху, в предгорьях, где бушевал порывистый студеный ветер, воздух оставался чистым. В эту ночь было видно далеко-далеко.

Они знали: несмотря на то, что Лесовик так и не появился, придется идти дальше. Если в течение нескольких часов он не вернется – ничего не поделаешь. Никто в лагере не понимал, как именно шаману удавалось снова и снова находить их в любой груши после долгих отлучек и в чем настоящая причина таких исчезновений. Но на этот раз Лесовик даже не знал, куда или в каком направлении они ушли; выбранный ими путь обсуждался уже после того, как он исчез. Как только отряд войдет в туннель, он даже почуять их не сможет.