Текст книги "Сказание о страннике"

Автор книги: Дэвид Билсборо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

Но сейчас у него не было и такой возможности. Он почти заслужил смерть.

Воин огляделся. Хотя факел Гэпа – жалкий пук влажных тряпок – наконец прогорел до конца, его скудный свет ещё какое-то время отражался нефритовыми стенами с золотыми прожилками. В гаснущих отблесках пеладан заметил охватившее товарищей уныние, но всё же они не отчаялись, и это согревало воина.

Финвольд, Эппа и Лесовик замерли, пытаясь, вопреки всему, собрать последние крохи сил. Они решили, что не будут тратить призванную магию на освобождение из камер – их и так отсюда выведут, едва Ним вернётся. Силы следует направить на уничтожение кобольдов. Монстры станут главной преградой, когда они выберутся из заточения.

Нибулус, надеясь забыть последний крик своего оруженосца, по-прежнему эхом отдающийся в голове, обратился к остальным:

– Кто-нибудь знает, с кем нам пришлось столкнуться? Что за твари?

– Чейлиг Бьёр, – задумчиво ответил Паулус, – Синяя Ведьма, Сирена... я когда-то давно слышал эти имена. Детские сказки. Думаю, она сама не знает, кто она такая.

Их перебил Лесовик:

– Старые истории, порождённые тьмой и ожившие, дабы нас поглотить. Что за странный путь мы избрали!

Нибулуса эти двое начали немного раздражать, они знали то, чего не знал он.

– И что же она – они – из себя представляют? Скажите. Мне может понадобиться.

– Мы встретились с хульдром, – объяснил Лесовик, – о чём я вас и предупреждал. И теперь мы в ином мире. К тому же она очень могущественна и повелевает другими тварями.

– А они тоже хульдры?

– О да, – подтвердил Паулус, – как и лешники, о которых она говорила. Ним действительно очень сильна, раз управляла этими несговорчивыми монстрами на протяжении всего пути от Синих гор. Полагаю, теми селянами в лесу были именно лешники.

Паулус дрожал всё сильнее, и испускаемое им зловоние стало гораздо пронзительней.

– Должно быть, они шпионили за нами всё время, – прошептал наховианец, – незаметно бродили среди нас. Наховианцы считают, что сокрытый народ повсюду и готов в любой момент похитить человеческую душу ради своих мерзких целей. Даже животные беззащитны перед их кознями. Сколько раз я открывал утром конюшню и видел взмокших лошадей! Мы всегда убиваем этих тварей, если можем.

Нибулус некоторое время размышлял над сказанным, но так и не смог понять, что имел в виду Паулус.

– Взмокшие лошади – не такой уж серьёзный проступок, – заметил он.

– Значит, хульдры скакали на них всю ночь на свою отвратительную пирушку, – брызжа слюной, с отвращением ответил наховианец.

– Как пастух, от которого вы отделались? – неожиданно спросил Эппа пеладана. – У него ещё овцы всегда хромали?

– Нет, там всё было по-другому, – ответил Нибулус, раздосадованный, что разговор ушёл в сторону. – Расскажи мне о духе из болота.

– Ганферд, как предположил Финвольд, – пояснил Лесовик.

– Элилдаи, – согласился Паулус, назвав тварь на своём языке. – Ничтожные духи, жалкие на вид хульдры, что наполняют сердца смертных тьмой и печалью. Тем не менее они опасны и заманивают людей в трясину. Наверное, Синяя Ведьма специально послала его к нам, чтобы завлечь в своё логово.

– А Эфенк, которого она упомянула?

– Странно, – заметил колдун, – ведь эфенки не принадлежат ни к её миру, ни к нашему. Не понимаю, как он может ей служить... и уж тем более, как Ним умудряется его контролировать.

– Возможно, её власть выходит за рамки нашего понимания, – мрачно предположил Паулус.

– Хм, возможно, – задумчиво ответил Лесовик. – И всё же эфенки не поддаются контролю. Кобольды медлительны и невероятно тупы, они будут служить любому сильному хульдру, но эфенк – творение Хаоса, обладающее большой силой. – На миг шаман замолчал, прислушиваясь. – Думаю, сейчас от твоего оруженосца уже мало что осталось, Нибулус. Мне очень жаль.

В этот самый миг Гэп распахнул дверь, бросил на землю груду оружия и принялся вертеть в руках кольцо с ключами. За плечами у него болтался мешок с пожитками, а короткий меч уверенно примостился в ножнах на поясе.

– Болдх вернулся! – радостно закричал юноша, вскочившим с пола товарищам.

Наконец он нашёл ключ от камеры хозяина и освободил пеладана.

– Та тварь... – запинаясь, проговорил Гэп, глядя, как Нибулус выскакивает из камеры и выхватывает свой меч.

– Эфенк, – подсказал пеладан, вновь наслаждаясь тяжестью Анферта в руках.

– Как ни назови, – запыхавшись, продолжил оруженосец, – он был там, в её комнате. Он шёл на меня, вытянув когтистые пальцы... Ты свободен, Паулус... Потом я услышал крик ведьмы и оглянулся – Болдх держал мой меч у её горла... О, коровье вымя, это не тот ключ... и потом, потом... ах, да, потом странник приказал ей отогнать своих слуг и ткнул мечом посильнее, совсем немного, но полилась кровь, и она закричала. Он продолжал угрожать, поэтому... хм, поэтому она щёлкнула пальцами, и те два волосатые монстра стали кричать, пыхтеть и съёживаться, они пошли к двери всё сжимаясь и сопя, словно стремясь побыстрее убраться, и наконец ушли...

Нибулус и Паулус тем временем раздавали оружие, пропихивая его через решётки камер, пока оруженосец возился с замком Эппы.

– Получилось! – воскликнул юноша, разгорячённый и взволнованный случившимся. Его голос звенел, выдавая взвинченное состояние. Но сейчас это никого не волновало. Освободив Эппу, Гэп подбежал к следующей камере и продолжил рассказывать тем, кто готов был его слушать.

– Та тварь... эфенк не ушёл. Он стал вопить и надвигаться, стараясь достать Болдха. А странник знал – слишком близко тот не подойдет, потому что меч был у горла госпожи... она кричала, что больше ничего не может сделать, а Болдх ещё сильнее надавил и... этот эф-монстр... он тоже отошёл, ведь она кричала ещё сильнее, и...

– Дай мне какие-нибудь ключи! – рявкнул Паулус и сорвал несколько ключей с кольца.

– Потом Болдх кинул мне мой меч, – продолжил Гэп, – и монстр тотчас прыгнул на него, очень быстро, но Болдх уже держал в руках топор и так вдарил... Никогда не видел такого удара, прямо по лицу...

– Значит, тварь мертва? – спросил Нибулус.

– Нет, не убил, тварь метнулась на него вновь, но Болдх уже схватил Ним за волосы. Она вопила и ругалась... а он держал топор прямо у неё над головой! Монстр остановился, и Болдх велел мне взять оружие и ключи, что он нашёл, и вытащить вас отсюда... что я и сделал. Не знаю, сколько он ещё продержится, ведь там все такие ненормальные и...

Пронзительный визг проник в темницу через открытую дверь, и тут же с неимоверной скоростью в подвал ворвался эфенк. Пронизанный золотом нефрит вновь ожил, осветив темницу бледным светом.

Эфенк к тому времени уже решил, что жизнью Ним рисковать не стоит, зато другие враги не держат над её головой топоров. Теперь он оценивающе смотрел на пленников: мальчик с ключами и другой, высокий, пытались открыть двери камер; хилый старик, опёршийся на дальнюю стену за колодцем и большой воин в центре подвала. Монстр брызгал слюной: он украсит стены их внутренностями!

Нибулус взглянул на врага, осознавая, что это самый ужасный противник в его жизни. Он так же прекрасно понимал, что на нём нет доспехов, но из всех четверых освободившихся путешественников только он способен противостоять монстру.

Теперь всё это уже не имело никакого значения – он поклялся перед богом, и его молитвы были услышаны. Он – сиги Пел-Адана; голыми руками его не возьмёшь.

Кровь пеладана забурлила в Нибулусе, и, подняв меч, воин с криком бросился на монстра. Лицо эфенка расплылось в чудовищной улыбке, тварь рванулась вниз по ступенькам навстречу Нибулусу. Вызов пеладана не останется без ответа, он убил множество более сильных воинов в залах древних королей...

Нибулус отскочил в стороггу и плавным, выработанным годами практики движением крутанулся вокруг своей оси с Анфертом в вытянутой руке. Приблизившийся эфенк не успел отклониться и налетел на рассекающий воздух меч. С противным глухим звуком шестифутовый клинок пронзил плоть, до рукоятки войдя в живот чудовища.

От удара задрожали стены, застонали прутья решёток, эхом отразившись в колодце, словно стенания убегающего привидения. Выдержка изменила Гэпу, и юношу вырвало. Анферт ушёл так глубоко, что меч практически вырвало из рук пеладана. Подобный удар разрубил бы любого смертного надвое. Темница мгновенно наполнилась кисловатый маслянистым запахом тухлой рыбы.

Вновь обретя равновесие, Нибулус поднял глаза. Рот приоткрылся от удивления – эфенк по-прежнему стоял!

Несколько мыслей одновременно пронеслись в голове пеладана: эфенк – не человек, остальные ещё не могут помочь в битве, и он, Нибулус, сейчас умрёт.

Потом сильный удар, приближение которого он даже не заметил, отбросил воина к стене. Перед глазами пеладана заплясали разноцветные пятна, подобно распускающимся цветам. Распластавшись на земле, он слышал, как Лесовик что-то кричит, но не мог разобрать. Вовремя поняв, что монстр вновь идёт на него, Нибулус инстинктивно со всей силы пнул тварь ногой по лицу. Эфенк яростно завопил от боли – целенаправленный удар тяжёлого сапога превратил его нос в кровавое месиво, – но не остановился. Нибулус знал, что этот образ будет преследовать его всю жизнь, какой бы короткой она ни оказалась: перекошенный клыкастый рот в кровавой слюне и чёрные как преисподняя глаза. Только сейчас пеладан услышал бормотание обезумевшего Гэпа, который всё ещё возился с ключами.

Потом, когда огромная когтистая рука схватила Нибулуса за горло, наховианец наконец, всадил свой клинок прямо меж лопаток чудовища, со скрежетом ломая позвонки. С истошным воплем эфенк выпрямился и выгнулся назад, его спину заливала кровь. В следующую секунду меч Паулуса нанес новый удар, рассекая монстру шею.

Невероятно, но эфенк по-прежнему стоял. На этот раз он набросился на наховианца. От удара у того вышибло дух. Раненый наёмник пролетел через всю темницу и упал возле колодца.

По другую сторону отверстия замер Эппа, в панике уставившись на упавшего на пол воина. Жрец стоял, опёршись на стену, и крепко держал в руке свой посох. Он не мог двигаться, только смотрел.

Гэп дрожащими пальцами теребил замок камеры, в которой метались, словно обезьяны, Лесовик и Финвольд. В гневе почти забыв эскельский язык, колдун наконец собрался с мыслями и закричал Эппе:

– Помоги Паулусу, бесполезный старикашка!

Эфенк теперь готов был напасть на двух маленьких человечков, что возились на другом конце темницы.

Взвизгнув от страха, Гэп бросил замок, достал свой короткий меч и развернулся к чудовищу. В камере за его спиной колдун присел на корточки, горизонтально держа дубину с железным наконечником, а Финвольд отступил немного вглубь, вытаскивая меч. Невдалеке Нибулус пытался подняться на ноги; было понятно, что он не успеет прийти к ним на помощь.

Неожиданно до них донёсся пронзительный крик. Эфенк остановился и покрутил головой.

А уже через миг монстр продолжил наступление. Он кашлял кровью, кровь текла из всех ран, однако эфенк шёл на оруженосца, припадая на одну йогу. Гэп, охваченный ужасом, бросил меч на пол и стал отступать.

В этот самый момент Лесовик просунул дубинку между прутьев прямо под ноги ковыляющего чудовища, и тот споткнулся.

Взвыв, эфенк накренился вперёд и, яростно взмахнув рукой, попытался зацепить юношу. Гэп инстинктивно отклонился, пропуская удар мимо, но тут его нога зацепилась за лежащего ничком у колодца Паулуса, и оруженосец потерял равновесие.

Юноша покачнулся, отчаянно пытаясь выпрямиться, и с громким воплем упал назад, исчезнув в провале.

– Реднар! – закричал Нибулус и рванулся к монстру.

Одновременно раздался ещё один крик, похожий на тот, что они уже слышали ранее; на этот раз он звучал ближе. Все, включая эфенка, посмотрели на дверь.

Там стоял Болдх. Левой рукой он крепко сжимал волосы Ним Кэдог, скрючившейся у ног странника. Его топор был занесён для удара.

– Убей его, Нибулус! – в ярости завопил Болдх.

– Убей их, эфенк! – рыдая, прокричала Ним.

Топор опустился одновременно с Анфертом.

Со ступенек донёсся отвратительный треск и хруст костей, стены и лестница окрасились кровью. Монстр всхлипнул и с громким глухим звуком упал на холодный каменный пол. Его голова была рассечена надвое.

Тишина...

Последние сияние нефритовых степ окрасилось в красный цвет от крови...

...высветило струйку жизненной силы эфенка, что потекла по жёлобу и устремилась в колодец...

...мигнуло ещё раз...

...и погасло.

* * *

В наступившей тьме вновь раздалось скрежетание, словно кто-то пилил кости. Но это был всего лишь зиеновый стержень светильника Болдха, и уже через несколько секунд вспыхнул свет, который жгучей болью пронзил отвыкшие глаза.

Все огляделись, едва осмеливаясь дышать.

– Ноккья благодать, где мы сейчас? – выругался Нибулус.

Они больше не в темнице, это уж точно. Зал, в котором они были несколько мгновений назад, исчез, уступив место заброшенной шахте. Гладкие каменные плиты сменились бугристой землёй, усеянной ржавыми кирками и обрушившимися деревянными балками. То там, то здесь виднелись покрывшиеся ледяной коркой лужицы. Исчезли, конечно, нефритовые стены, бархатные занавеси и медные решётки; вместо них возникли потрескавшиеся каменные стены. Колодец тоже преобразился, превратившись в глубокую шахту, на дне которой, по-видимому, осталось тело Гэпа Реднара.

Эфенк лежал неподалёку кровавым месивом, курившимся в холодном воздухе. Но Ним Кэдог видно не было.

Застоявшийся затхлый воздух да капли ледяной воды, стекающие с осевшего потолка, сказали путникам, что этой шахтой не пользовались уже несколько десятилетий. Неожиданно к запущению добавился неприятный грохот под ногами.

– Думаю, тебе не стоило убивать эту хульдрову ведьму, пока мы находились в её владениях, – упрекнул Болдха Финвольд.

– Прекратите болтать. Пора убираться отсюда, – прорычал Нибулус. – Болдх, бери жрецов и идите за нашей поклажей, потом быстро выходите. Лесовик, помоги мне тащить Пукулуса. Встретимся наверху. – Пеладан на миг замолчал. – Да, Болдх, благодарю. Я бы без тебя не справился.

Болдх остановился на ходу и оглянулся на воина, недоверчиво покачав головой.

– Серьёзно? Что ж, рад был помочь, – пробормотал странник в своей обычной манере.

Тут грохот стал громче, земля под ногами задрожала.

– Быстро наружу! – зашипел Нибулус.

Никто не стал с ним спорить. Не оглядываясь, Болдх рванул вперёд. Светильник он держал перед собой, перепрыгивая попадающийся по пути мусор и спешно направляясь к выходу. Финвольд и Эппа, пошатываясь, шли следом, тщетно пытаясь угнаться за прыгающим светом фонаря.

Прямо за ними, спотыкаясь при каждом толчке земли, пеладан с колдуном практически волокли на себе кашляющего наховианца.

– Нибулус! Не думаю, что могу и дальше нести... этого, – застонал колдун. – О демон! Он такой долговязый и неуклюжий... Может, ему будет лучше без нас?

В темноте не было видно, но лицо пеладана побагровело от ярости. Он понимал, что шаман имеет в виду. Едва держась на ногах, Нибулус, словно отвечая на вопрос, так яростно рванулся вперёд, таща за собой остальных, что едва не сломал руку Лесовика, которой тот поддерживал ниховианца.

«Нельзя потерять ещё одного», – поклялся себе воин. Колдун больше ничего не сказал.

Даже когда земля с громким рёвом вспучилась у них под ногами, поднимая облака пыли, и треснула.

Глава 8
Огонь из ямы

Они выбрались наружу как раз вовремя. Через кромешную тьму шахты их вёл только инстинкт Лесовика. Свет фонаря Болдха растворился вдали, и приходилось двигаться на ощупь, спотыкаясь во тьме. «Приказ есть приказ, – думал Нибулус, – но зачем повиноваться с таким рвением?»

Уже через секунду воин почувствовал, что его восприятие также обострилось. Сквозь гул, треск и грохот он смог теперь уловить топот и крики впереди, продолжая вместе с шаманом усердно волочить раненого наховианца по открывшемуся перед ними крутому подъёму.

И вот холодный влажный туман окутал лицо – они выбрались на поверхность последними и оказались на болоте, однако по крайней мере на земле, а не под ней.

Земля издала последний протяжный стон, и через мгновение с ужасным грохотом вход в шахту обвалился, подняв густое облако пыли и камней, словно чихнул какой-то подземный великан. Потом наступила тишина. Теперь шахта была запечатана навсегда.

Их вновь окружали Дождевые равнины. Стояли предрассветные часы: едва заметное серебристое свечение начинало проступать на востоке, а робкий щебет птиц возвещал начало нового дня. Нибулус с огромным наслаждением полной грудью вдохнул сладостный воздух. Лёгкие наполнил запах влажной земли, дождя и осоки. В нескольких милях к северу ворчали низкие облака.

«...Спасибо тебе, Пел-Адан, за то, что подарил возможность вывести этих людей, твоих слуг, из Подземья».

На один короткий миг, наполнивший воина неизъяснимой горечью, в завитках колышущегося тумана Нибулусу привиделось лицо оруженосца: его, одинокого и потерянного, несло воздушным ледяным потоком всё вниз и вниз, засасывая в трясину мук и отчаяния. Почти исчезая вдали, Гэп обернулся и встретился глазами со своим господином. Этот взгляд, пробив брешь в духовной броне пеладана, наполнил его чувством вины.

Нибулус отвернулся и встряхнул головой, отгоняя тяжёлые мысли прочь.

«...Как жаль...»

Никто не хотел говорить. Паулуса, лежащего на земле, сотрясала дрожь, он стонал. В пылу битвы наховианец забыл о своей болезни и теперь расплачивался сильнейшим приступом. Рядом с ним на корточках присел измотанный Лесовик, перепачканный сильнее обычного. Колдун был потрясён потерей «мальца». Оба жреца распластались на земле, со свистом дыша, кашляя и отхаркивая сгустки чёрно-жёлтой слизи. Только Болдх ещё стоял на ногах.

Вся их кладь была раскидана вокруг. Она явно лежала здесь давно, потому что насквозь промокла. Наверное, Ним вышвырнула вещи из своего мира, едва заполучив путников. Нибулус с гордостью отметил, что тенгриитовые доспехи отброшены дальше всех.

– Болдх! – выдохнул пеладан. Он и сам удивился, насколько рад снова увидеть странника. – Что мне сказать? Не знаю как и главное, почему ты вернулся к нам, но спасибо тебе... Спасибо.

Мы все в долгу перед тобой и, возможно, никогда не сможем расплатиться в полной мере. Но я постараюсь. Так или иначе.

Нибулус крепко пожал страннику руку, глядя прямо в глаза. Болдх неуверенно ответил на рукопожатие.

– Я просто решил не тратить зря время и вернуться к работе, на которую подвизался. Если действительно хочешь отплатить, то позаботься, чтобы мне по возвращению достался самый лакомый кусок добычи.

Заслышав просьбу странника, Нибулус радостно улыбнулся. Однако дальнейшие разговоры могли и подождать. До Мист-Хэкеля ещё далеко, а еды как не было две ночи назад, так и нет.

Нибулус отвернулся, пытаясь сохранить улыбку на липе. Он цеплялся за эту улыбку, как утопающий за соломинку.

«О Гэп. – молча сокрушался воин, – что я скажу твоей матери?»

* * *

Через час они двинулись в путь. Теперь в их распоряжении осталось только одно вьючное животное. Квинтесса и кобыла Паулуса бесследно исчезли во время заточения. Болдх предположил, что их испугала нереальность происходящего. Повернувшись ко всем задом, стояла Женг, обильно удобряя землю навозом. Она упрямо отказывалась смотреть на тех, кто изгнал её с хозяином два дня назад.

После того, как Лесовик обработал раны, приложив паутину и стянув полосками из соболиных шкурок, а оставшаяся кладь была водружена на обиженную Женг, команда направилась дальше. Им предстояло пройти много миль по болоту, но сейчас они впервые ощущали себя именно командой, чудом преодолев суровые испытания. Их путь освещали живительные золотые лучи восходящего солнца.

* * *

Всего один дневной переход – и самые страшные топи остались позади. Поначалу было холодно, и всё вокруг покрывал туман. Однако вскоре потеплело, а стоило выбраться из низины с её бесчисленными впадинами и трясинами, как перед путниками открылась земля необыкновенной красоты, поражавшая странной безмятежностью. И ни малейшего признака жилья – ни человечьего, ни какого бы то ни было ещё. Только поросшие ракитником и одинокими кустами боярышника холмики, да ямы и ложбинки, заполненные густым стелющимся туманом.

Временами приходилось спускаться вниз, словно в кипящий котёл какого-то великана, но большую часть времени они шли по верху. Голубое небо над головой было подёрнуто лёгкой дымкой, а под ногами, доходя до колен, струилась молочно-белая пелена, и высокая торчащая из нее трава напоминала камыши.

Чуть позже, когда солнце засияло в полную силу, путешественники стали свидетелями необыкновенного действа, которое прежде никому из них не доводилось видеть: бледный туман неожиданно загорался от солнечных лучей и своим чистым белым светом стирал всё вокруг. Сияние было столь ярким, что мужчинам приходилось тотчас останавливаться и плотно закрывать глаза, чтобы не ослепнуть. Подобное диво случалось несколько раз, длясь обычно меньше минуты, но раза два сияние держалось с четверть часа. Поначалу явление сбивало с толку, но вскоре путники привыкли и к этому.

В тягостной тишине шестеро мужчин пересекали открывшиеся просторы, пребывая в странном оцепенении. К счастью, все немного расслабились, стоило избавиться от ужаса последних дней. Однако окружающая их земля по-прежнему казалась странной, и тревога не оставляла команду. За всё время пути они не увидели ни одной птицы, хотя их сопровождал несмолкаемый хор незнакомых даже для Лесовика голосов: пронзительный, постепенно сходящий на нет свист, непрерывное щебетание, жалобное попискивание, громкие вибрирующие трели, протяжный гогот, тихое чириканье...

Временами впереди неожиданно открывались провалы, частично скрытые за густой бахромой травы. Корни деревьев и вьющиеся растения тянулись в их глубины, из которых доносилось эхо бегущей воды и иногда писк и метание громадных летучих мышей.

Студёные тёмные озерца позволяли освежиться по дороге; их поверхность покрывали расходящиеся кольца от бьющих подземных ключей. Лесовик предположил, что эти озерца и провалы связаны между собой глубокими подземными потоками протяжённостью в сотни миль.

К полудню путники наконец вышли на дамбу Энта-Клодд, которая, согласно Гвилчу, вела «прямиком в город Мист-Хэкель». Сейчас мало что осталось от широкой утоптанной дороги, ведь торговцы сюда не забредали уже давным-давно, но даже обветшалые следы цивилизации, которые не попадались так долго, придавали сил.

Идя по заброшенному тракту, спутники начали замечать и другие свидетельства того, что дикие земли остались позади. Поначалу им встречались одиноко стоящие камни или могильные курганы со странными вырезанными изображениями, оставшимися после древних рас; и более свежие, но столь же неразборчивые надписи, прорубленные прямо на поросшей мхом поверхности. Позже, когда мошки и комары стали вовсю жалить взмокших от жары и усилий путешественников, вышли к речке, вдоль которой, извиваясь в зарослях камыша, шла тропинка; местами начали попадаться квадратные проплешины – видимо, здесь добывали торф. Зимородки взлетали прямо из-под ног, покидая свои земляные норы. Мужчины прошли мимо нескольких небольших причалов, попадались и плоскодонки.

Вскоре дамба осталась позади, и они опять спустились в пропитанную влагой низину. Здешние птицы были знакомы: белая цапля с пушистым хохолком, танцующие журавли, крякающие карастели, камышовка-барсучок, болотный лунь, кречет, веретенник, чирок; когда жара немного спала, все вышли покормиться. В небе величаво пролетела серая цапля.

Через некоторое время путники набрели на деревянный указатель. Семи футов высотой, он отчётливо выделялся среди однообразного равнинного ландшафта. На вершине столба примостился огромный чёрный аист, и не подумавший улететь при их приближении. Указатель был очень старым и частично сгнил, но кое-что ещё можно было прочитать.

– Бек... Бермак... похоже на диалект луговых полгов, – сказал Финвольд. – Мне он попадался во время обучения. Не уверен...

– Что здесь написано? – спросил Нибулус.

– Могу разобрать лишь слово «серебро», да ещё вон то похоже на «дыра», – ответил жрец. – Хотя вряд ли в этих местах могут быть какие-то шахты.

Столб указывал на узкую тропу в стороне от ручья. Путники решили не идти к шахте и её невезучим обитателям, а следовать прежней дорогой.

Двигаясь вдоль изгибающегося потока, они заметили множество впадающих в него ручейков. Речка стала расширяться, вода из торфянисто-коричневой, но всё же прозрачной, стала мутной и грязно-серой. Вскоре притоков и новых ручейков собралось так много, что было непонятно, который из них основной. Поток иссяк, разбившись на спутанную сеть узеньких каналов. Вода в них, казалось, никуда не двигалась, распространяя гнилостный запах. Кусачей мошкары заметно прибавилось.

Близились сумерки. Усталые путники с трудом тащились вперёд, стремясь выйти к городу до наступления ночи.

– Ты много путешествовал, Нибулус, – неожиданно заговорил Финвольд. – Что ты знаешь о Мист-Хэкеле?

За весь день пути мужчины едва перекинулись парой слов, и дружелюбный вопрос жреца сулил желанную беседу, которая помогла бы отвлечься от постоянного хлюпанья. Нибулус пребывал в скверном настроении; весь день он молча шёл впереди и непрестанно размышлял о гибели своего друга Мафусаила и оруженосца Гэпа. Тем не менее утомительный переход притупил горечь, и воин охотно отогнал прочь мрачные мысли.

– Никто из пеладанов не добирался сюда уже многие десятилетия, – начал Нибулус. – До настоящего времени в этом просто не было необходимости. Стоило иссякнуть потоку торговцев, как и сам город зачах. Те, кто не смог вовремя убраться, остались влачить жалкое существование. Последнее прибежище, специально туда никто не едет – стремиться не к чему, да и беглецы должны здорово отчаяться, чтобы осесть там.

– А шахта по добыче серебра? – спросил Финвольд. – Это же не пустяк, верно?

– Видел, какой старый был указатель? – напомнил жрецу Нибулус. – Последние залежи выскребли скорее всего много лет назад. Насколько я знаю, Мист-Хэкель – маленький городок, чуть больше деревни, находящийся всего в дне пути от южных границ Фрон-Вуду. Вроде бы он весь построен на сваях или чём-то подобном, точно не скажу. Говорят, его жители представляют собой пеструю смесь из людей, хогеров, полгов и их боггартов, даже великаны встречаются. И конечно, полукровки – полно полукровок. С тех пор, как к ним никто не приходит, они живут по собственным законам, не завися ни от правителя, ни от городского совета. Насколько я помню, они даже исповедуют какую-то свою особую религию, связанную с культом огня.

Нибулус продолжал, поощряемый проявленным к его словам интересом:

– По последним дошедшим до нас оттуда вестям, там занимаются рыбалкой, охотой и земледелием. Люди и хогеры рыбачат и возделывают землю, полги охотятся.

– Безбожники, опустившиеся отбросы! – Паулус сплюнул. В нем вновь проснулась ненависть ко всему незнакомому.

– Так, значит, они не будут против чужеземцев, – предположил Финвольд, – раз позволяют селиться всем?

– Им следует радоваться нашему приходу, – заметил Эппа. – Наверняка они захотят услышать новости с юга.

– Да, позволяют селиться, – ответил пеладан на вопрос Финвольда. – Думаю, им проще пустить чужаков, чем обороняться против них. Самые обычные варвары, у которых нет повелителя. Вряд ли с ними возникнут какие-нибудь трудности.

– Тем более, нас целая команда, – вставил Болдх. Впрочем, странник давно привык путешествовать в одиночестве и не боялся войти в город, каким бы странным тот ни был. Насколько он понял, Мист-Хэкель обещал горячую еду, отдых и крышу над головой. После четырёх недель блужданий по диким краям, ему очень хотелось испытать все блага цивилизации, даже если это закончится очередным тупым созерцанием потолка.

Путешественники молча продолжили путь, пока не встретили великана.

* * *

Первым пение услышал Лесовик.

– Тихо! – шикнул он. – Впереди кто-то есть.

Все тотчас остановились как вкопанные и прислушались. Что-то в голосе колдуна их насторожило, а путники уже научились доверять инстинктам шамана. Даже засевшие рядом в тростнике выпи перестали квакать и замерли, вытянув вверх заострённые головки.

Тут и остальные что-то услышали. Поначалу они затруднялись сказать, что именно. Звучный переливчатый гул напоминал песнь, но человек не смог бы так спеть. Он скорее был похож на стон ветра в камышах, да только ветра не было. Певцом могла бы оказаться долгоногая птица или какой-нибудь иной обитатель болот, однако мелодия была слишком сложной. Издавать такие звуки способен призрачный болотный дух, но путники не чувствовали приближения зла.

Паулус ахнул от изумления, заставив товарищей обернуться. Выпи со всех ног кинулись прочь.

– Взгляните! – выдохнул наховианец, показывая пальцем налево.

Посмотрев в указанном направлении, мужчины увидели приближающегося великана и не смогли сдержать возгласов удивления. Заросли кустарника и болотной травы вдоль берега высотой достигали десяти футов, и всё же они едва доходили до плеч великана. С широко открытыми глазами онемевшие путники смотрели на уверенно приближающегося по реке незнакомца.

Неожиданно прекратив пение, великан повернулся и взглянул на них, не выказывая и тени удивления. Нибулус и Паулус в тревоге схватились за клинки. Спокойно взирая на чужеземцев, великан плыл дальше без всякой суеты. Через несколько мгновений в просвете среди высокой травы показался большой плот и стоящий на нём великан. Вскоре он должен был исчезнуть из виду, но тут плот неожиданно остановился.

– Джойгер, – прошептал Лесовик, не спуская глаз со смотрящей на них фигуры.

– Повтори? – не понял Нибулус.

– Болотный великан, – тихо перевёл для него колдун. – Самый редкий из всех. Мало кому удаётся их повстречать. Надо воспользоваться предоставленным шансом... за всю свою жизнь я видел трёх джойгеров, включая этого. – Лесовик не мог сдержать хвастливой улыбки. – Не волнуйтесь, они никогда не вмешиваются в дела людей, если их только не спровоцировать.

– И где же ты видел болотных великанов? – недоверчиво спросил пеладан.

– Обычно, в болотах...

– Почему он так на нас смотрит? – раздражённо проворчал Паулус. – И ничего не делает?

– Может, потому, что не знает, как поступить дальше, – предположил Болдх. – Нибулус говорил, что чужеземцы сюда редко забредают.

– Или он удивляется, почему мы на него уставились, – заметил Лесовик. – Пошли, поговорим с ним.

Несмотря на тревожные взгляды Паулуса и жрецов, Нибулус кивнул в знак согласия.

– Эй, джойгер! – уверенно закричал Лесовик. – Сюда!

Поначалу болотный великан просто молча смотрел на них, затем начал приближаться, уверенно и плавно толкая плот с помощью огромного шеста.