Текст книги "Сказание о страннике"

Автор книги: Дэвид Билсборо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)

А вдруг судя по количеству моросящей воды, новый туннель будет слишком узким для него? Он может оказаться всего лишь трещиной в скале. А уж если там застрять...

Юноша посмотрел вперёд на поднимающийся вверх выступ и подумал о пройденных узких щелях, которые чуть не выдавили из него жизнь. «Щель – убийца Гэпа.[88
  Игра слов: Gapp – имя юноши и gap (англ.) – щель.


[Закрыть]] Не смешно...» Он снова посмотрел на дыру в своде. Она достаточно велика, вполне можно в неё протиснуться. Юноше пришло в голову, что поток, вдоль которого он следует, ведёт вниз. Ему же необходимо найти путь наверх.

Подчиняясь сиюминутному импульсу, Гэп подпрыгнул и схватился за край дыры. Юноша в страхе почувствовал, какой скользкой была здесь скала. Он упрямо вцепился в камень, раскачиваясь над несущим смерть потоком. Сделав глубокий вдох, оруженосец подтянулся и влез в дыру. Ещё несколько усилий, и юноша стоял в новой пещере.

Ему удалось выбраться из нижнего туннеля.

* * *

Едва смея надеяться, Гэп осмотрелся. Он добавил в факел немного смоляной жижи, поднял его вверх и уставился на чудесный подземный мир, в который попал.

К его удивлению, юноша мог видеть достаточно далеко. Слабый свет сделанного из ножа факела отражался миллионами мерцающих огоньков самых разных цветов, разбегаясь так далеко, что даже глазам становилось больно. Выбравшись из кромешной тьмы узкого, словно кротовий ход, туннеля, Гэп попал в такую большую пещеру, что и взглядом не охватить; а гуляющий ветерок говорил об ещё более огромных пространствах, поджидающих за гранью света.

От нахлынувших после пережитого чувств юноша пошатнулся, и ему пришлось закрыть глаза, чтобы прийти в себя. Свежий воздух позволил вновь ощутить себя будто на поверхности.

И как же тут было тихо! Внизу Гэп уже привык к постоянному бурлению и грохоту несущейся воды; сейчас оно превратилось в глухое бормотание, похожее отголоски кошмара. Но вот его слух привык и к тишине, и вскоре уже юноша различил мягкий музыкальный звон: это сотни струек капали в глубокие озерца.

Вытерев запотевшие очки, Гэп, как зачарованный, смотрел на причудливые и загадочные выросты скал, торчащие в разные стороны. Никогда прежде в своей жизни он не видел таких тянущихся сверху и снизу зубцов, даже не слышал о них в самых нелепых и неправдоподобных россказнях менестрелей. Что они такое – растения, животные или что-то иное, свойственное только этому миру? Уж не создана ли пещера каким-нибудь сумасшедшим подземным творцом или чародеем?

Одни выросты сверкали чистейшей белизной, другие были оранжевыми, золотыми, голубыми, бардовыми, зелёными или ярко-красными. Некоторые плавно извивались, иные топорщились в разные стороны букетом кристаллов, словно колючки.

Из большой пещеры вело множество разных туннелей в самых разных направлениях. Часть из них покрывали окрашенные во все цвета радуги известняковые сосульки, напоминая разинутую клыкастую пасть. Поверхность и своды пещер резко поднимались и так же резко опускались. Весь этот мир своей хаотичностью бросал вызов порядку.

Содрогнувшись, Гэп выдохнул и в восторге увидел, как его дыхание превращается в сверкающие кристаллики льда. Здесь было очень холодно, но этот холод нёс чистоту. Ласковые дуновения ветерка из туннелей щекотали его лицо, словно нити украшенной росой паутины.

Пещера дышала никем не оскверненной святостью, и Гэп почувствовал себя преступником. Он видел то, что людям с поверхности не полагалось видеть. Возможно, он первый человек, ступивший сюда. При этих мыслях сердце забилось быстрее.

Юноша робко принялся исследовать пещеру.

* * *

Следующие несколько часов юный эскелец переходил из одного зала в другой. Каждый туннель, каждый грот, каждая ниша, в которую он мог протиснуться, дарили новое чудо. Чтобы согреться, Гэп обмотал бечеймой тело, к тому же так он своим теплом сушил ткань. Таким образом у него под рукой постоянно была подпитка для факела, и красота подземного мира не скрылись от его глаз.

Удивительно, что он не утратил способности ценить прекрасное даже сейчас, находясь в сотне, а то и тысяче футов под землёй, и без всякой надежды выбраться на поверхность. Несмотря на отчаянную борьбу с холодным течением, несмотря на напряжение, полнейшую концентрацию силы воли и духа, в юноше появилась некая покорность судьбе. Он был готов принять как должное каждый новый миг существования и не задумываться над тем, что будет дальше. Лишь одна мысль продолжала изводить юношу: спасения нет, запасы бечеймы скоро закончатся и ему придётся двигаться на ощупь в этом холодном и чуждом мире; и в конце концов, после долгих дней голода и мучений, он исчезнет, словно его и не было.

Однако перенесённые испытания оставили свой след, открыв в Гэпе что-то столь же твердое и холодное, как и окружающие его сталагмиты. Юноша упорно двигался вперёд и был спокоен.

* * *

Путешествие по пещерам длилось уже несколько часов; Гэп не останавливался, страстно желая узнать, что находится дальше. От голода он становился всё слабее, но это словно лишь подгоняло его.

В любом случае, больше ему ничего не оставалось – только идти вперёд.

Время еле тянулось, отмеряемое спазмами боли, скручивающими пустой желудок, да убывающими запасами бечеймы. Один раз Гэп сумел заснуть, свернувшись дрожащим клубочком под нависающей скалой. Постоянная капель сочащейся с известняковых сосулек воды, делала сон неспокойным и наполняла его тревожными сновидениями. Когда юноша проснулся и зажёг новую, пропитанную смолой полоску ткани, то в ужасе увидел, как известняковая капель, словно оплывший воск, накрыла его тонким прозрачным покрывалом. Гэпу показалось, что сама скала пытается поглотить его, навечно втянув в свой мир.

Может, подземье возмущают его движения, его тепло, его свет?

Странные вещи начали происходить вокруг. Поначалу Гэп не обращал на них внимания, думая, что ему мерещится. Но со временем они становились всё очевиднее. Смутные образы, почти невидимые, они могли быть игрой теней, вызванной изменчивым светом самодельного факела. Затем тени начали метаться, мелькая прямо перед юношей; порой они даже замирали, словно рассматривая его, и снова улетали во мрак. Однако как бы Гэп ни старался рассмотреть их, напрягая уставшие глаза, ничего не получалось – тени всегда оставались за пределами света его факела.

Наконец тени замелькали в круге света, и стало видно, что это какие-то фигуры.

Они походили на невысоких людей с большими ушами, длинными тощими руками и судорожно подёргивающимися когтями. Фигуры выступали из стен, визгливо хихикая, и снова исчезали, растворяясь в каменной поверхности сводов пещер.

Гэп, пошатываясь, почти бежал, окутанный дымкой страха. Он ещё надеялся, что увиденное – сон, но фигуры теперь подлетали ближе, словно кормясь убывающими силами юноши. Они шипели и хватали его за одежду, стоило оруженосцу споткнуться, ворчали и плевались кислотой, а их огромные светящиеся глаза смотрели на него с ненавистью.

Гэп оглянулся назад и в ужасе заметил, что весь туннель позади заполнен этими фигурами. Юноша рванулся вперёд. Увы, ноги не слушались – как во сне, когда каждый шаг даётся с неимоверным трудом. Всё тело налилось свинцом.

От резкого удара перед глазами замелькали цветные пятна – Гэп врезался в деревянное перекрытие. В тот же миг боль вернула юношу в сознание, а призрачные фигуры испарились. Глядя на разлетевшиеся щепки прогнивших досок, он понял, что врезался в некое подобие заграждения. Упав ничком на пол, юноша выпустил факел из рук.

Он снова вернулся в реальность.

* * *

Пошатываясь, как пьяный, Гэп с трудом встал. «Киньяда! Где я сейчас?»

Созданное людьми заграждение в нерукотворном подземном мире лишь усугубляло замешательство. И всё же оруженосец не мог сдержать волнения – неужели он вернулся в мир людей? На некоторое время в душе вспыхнул огонёк надежды. Покорность и смирение испарились, уступив место ожившим желаниям и тревогам.

Опять подкрался страх. Гэп судорожно стал шарить в темноте в поисках огнива. Те ужасные маленькие чертенята чуть не свели его с ума, ещё минута – и кромешная тьма довершит начатое ими. На этот раз он не стал аккуратно отделять часть бечеймы – её оставалось мало; юноша в панике рванул обтрёпанный кусок материи. Быстро измазав вырванный клок смоляной жижей из последнего пакетика, Гэп достал кремень и высек искру.

Наконец снова появился огонь. Оруженосец поднял горящий клок вверх и осмотрелся.

Надежда вернулась не зря: он сразу заметил следы кирок на каменных стенах. Этот туннель сделали люди. На земле валялся сломанный нож, который он использовал как факел, но что гораздо важнее – вокруг были разбросаны куски дерева. Возможно, части заграждения. К радости Гэпа, они оказались достаточно сухими.

Юноша быстренько вытащил доску двух футов длиной. По сравнению с крошечными пучками бечеймы, деревяшка полыхала, как солнце, разгоняя тьму. Страхи рассеялись, и Гэп едва не зарыдал от облегчения.

– Теперь, – голос оруженосца звучал решительно, – пора отсюда выбираться.

Слабость и голод были забыты, Гэп не стал тратить время на дальнейший осмотр. Прикрыв рукой глаза от слепящего света нового факела, он уставился на уходящий вперёд штрек. На полу валялись обрушившиеся подпорки и прочий мусор, к тому же сам туннель был таким тесным и низким, что юноше пришлось пригнуть голову.

«Низкорослый же народец разрабатывал эту шахту», – подумал Гэп. Поначалу он решил, что рудокопами были хогеры, потом вспомнил, что те редко спускаются под землю. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения. Не задерживаясь ни на секунду, юноша нырнул в туннель.

Он шёл уже довольно долго, а проход всё не кончался. На протяжении пути Гэп не видел никаких ответвлений. Вскоре ему стало тяжело дышать. Очень хотелось распрямить спину и потянуться.

Наконец показался боковой проход. Оруженосец свернул в него и пошёл ещё быстрее. Он так торопился, что даже не подумал чем-нибудь пометить это место.

По мере продвижения по бокам стало попадаться всё больше новых проходов. Взволнованный Гэп то и дело поворачивал и ни разу он не остановился, чтобы отметить свой путь. Пригнув голову, он упорно шёл вперёд. Эти метания наугад лишь подтверждали, что разум почти отказывал.

Проходы попадались уже постоянно. Большинство изученных юношей шахт оказывались либо давно заброшенными, либо обвалившимися. Но даже это не могло сдержать обезумевшего оруженосца. Туннели извивались и ветвились, расходясь в разные стороны, иногда возвращаясь к собственному началу. В их переплетениях не было никакой закономерности и плана, но Гэпа это не смущало. И всё же ни один из проходов не вёл наверх.

Через час юноша окончательно заплутал в лабиринте туннелей. На один короткий миг разум вернулся к нему, и оруженосец осознал, насколько он потерян. Гэп словно увидел себя со стороны: словно крыса, он мечется с глупой улыбкой на лице, ни на миг не задумываясь, куда бежит.

Былые страхи и паника вновь охватили его. Заблудился вконец, сил почти не осталось. Никогда прежде Гэп не чувствовал такой усталости. Борясь с подкравшимся отчаянием, юноша прислонился спиной к стене и сполз на землю.

На глазах наворачивались слезы, а тем временем начали возвращаться пляшущие тени. Уже совсем рядом Гэп слышал их пугающие голоса, которые что-то злорадно шептали. Юноша в страхе поднял голову и с удивлением заметил, что может видеть весь обратный путь в загадочные пещеры. Раскачивающиеся, прыгающие, танцующие тени пришли оттуда, просочившись через разрушенное заграждение. Они медленно подплывали к оруженосцу, а тот мог лишь в ужасе взирать на них, не смея даже пошевельнуться.

И вот уже фигуры окружили юношу: порхали вокруг, кружились, прыгали и извивались, насмешливо тыкая в него своими заострёнными пальчиками и пронзительно смеясь.

– Убирайтесь! Вон! Вон! – с мукой в голосе закричал Гэп.

Неожиданно они ушли, растаяли, словно их не было вовсе. Только крик юноши эхом разносился по тёмному лабиринту переходов.

Гэп, пошатываясь, встал и двинулся вперёд. Хотя призрачные фигуры ушли, юноша время от времени видел лица, смотревшие на него прямо из земли – молчаливые лики смерти, лишённые плоти и полупогребённые под щебнем. Лица не были человеческими, оруженосец даже не мог с уверенностью сказать, существуют ли они на самом деле, или являются лишь плодом его воображения. Но пока они молчали, он не обращал на них внимания. Более того, ему доставляло некое удовольствие слышать, как каменные лица хрустят под ногами, рассыпаясь в песок.

* * *

Юноша не знал, сколько он уже ходит. Однажды донесся его собственный голос, молящий: «Здесь есть кто-нибудь? Пожалуйста, пусть здесь кто-то будет! Я так замёрз!»

Следом раздался резкий щелчок. Он походил на лязг задвигаемого запора, к тому же юноша был уверен, что слышал голоса, даже крики. Они раздавались из...

...Из вон того прохода!

Нет. Голоса звучали только в его голове, точно. Гэп взял себя в руки и быстро пошёл дальше.

«Какая жалость, – думал оруженосец. – Ведь та шахта явно шла наверх... Но нет, она может привести меня только к безумию».

* * *

Прошло ещё два дня, прежде чем Гэп наконец увидел дневной свет.

Голод и напряжение – не говоря уж о лишившей юношу сил лихорадке – снова ввергли его в мир тьмы и тревожного забытья. Затем, словно в награду за бессмысленное упорство, сознание начало просыпаться, и Гэп заметил далеко впереди тусклый свет.

Будь он в состоянии воспринимать действительность, то уже понял бы, что эта часть шахты отличается от виденного ранее. Её копала другая раса: туннели были более древними, к тому же просторными и сырыми.

Юноша в недоверии присматривался к свету. Да, никакого сомнения – там впереди солнечный свет!

Оруженосец, спотыкаясь, устремился вперёд, потрескавшиеся губы приоткрылись в радостном крике. Бледный свет становился всё ярче. Юноше даже показалось, что он ощущает дуновение свежего воздуха.

Солнышко! Гэп возликовал.

Свет шёл из-за поворота.

«Наверное, там боковой проход», – радостно подумал юноша, уже представляя, как будет гордо подниматься навстречу миру людей. Однако надоедливый внутренний голос предостерегал: вдруг там вертикальная штольня, по которой не выбраться?

Отбросив сомнения, Гэп свернул за угол и остановился как вкопанный, увидев открывшуюся картину.

Огромный квадратный водоём почти полностью заполнил пещеру. По бокам шли осыпающиеся и частично разрушенные выступы, они-то и вели к проходу, из которого в шахту проникал дневной свет. Но это открытие не принесло радости; внимание Гэпа было приковано к освещаемому светом бассейну.

Он напоминал гигантский котёл с булькающей ядовитой кислотой, фосфорически светившейся. Жидкость пенилась и медленно кружилась, образуя водоворот. Внутри что-то двигалось; присмотревшись, юноша разглядел огромные пузыри. Они разбухали там внизу, под мерцающей поверхностью, лопались, словно гнойники, испуская чудовищную вонь, похожую на дыхание зомби, и выплёвывали светящиеся капли липкой слизи на шипящие стены. Ядовитый туман стелился над водоёмом, а воздух пропах мором.

От увиденного тошнота подступила к горлу. Даже свет, которому не посчастливилось заглянуть в это логово болезней, под действием испарений казался злым и ядовитым.

Тут к своему ужасу Гэп заметил отвратительный дрожащий язык неимоверных размеров, покрытый слизью и кровью, который поднимался из центра. Оруженосец понял, что сам водоём был живым существом.

Пока он смотрел сквозь запотевшие стёкла очков на мерзкое чудовище, огромные длинные щупальца разорвали пенистую поверхность и медленно закачались в воздухе. Щупальца покрывали ощетинившиеся выросты ядовито-жёлтого и бордовых цветов, а заканчивались... нет, это невозможно!.. живыми, похожими на человечьи головами!

И снова приступ тошноты охватил Гэпа: головы покрывали огромные гнойники, которые и создавали схожесть с лицами. Некоторые головы имели человеческие черты, иные же явно относились к представителям других рас, возможно, копавших руду в этих шахтах. Но все лица несли отпечаток таких мук, словно несчастных бесконечно истязали и плавили в котлах преисподней.

Колени оруженосца подогнулись, и ему пришлось привалиться к стене, чтобы не упасть внутрь бурлящей пещеры.

«Моё... последнее испытание, – судорожно подумал юноша. – Последняя преграда на пути!.. Если я её преодолею, больше меня ничто не остановит. Я выберусь из этих ужасных туннелей...»

Гэп не учёл Охотника.

Оруженосец отступил назад и выхватил из мешочка огниво. Не тратя времени зря, он поджёг висящие у входа в пещеру потрёпанные занавеси; те полыхнули так, словно были пропитаны маслом – хоть для чего-то сгодились ядовитые испарения. Едва пламя осветило пещеру, как сзади послышалось какое-то зловещее шипение. Гэп резко обернулся.

В ярком свете горящей драпировки едва не ослепшие глаза юноши увидели новый кошмар: покрытая наростами голова и чудовищная усмешка, излучающая неимоверную злобу. Одна мысль, что эта тварь всё время шла за ним по тёмным туннелям...

Инстинкт оказался быстрее мысли – Гэп швырнул горящую ткань прямо в голову монстру, со всей силы пнул его в мягкий живот и сразу же метнулся в глубь пещеры с водоёмом.

В тот же миг шахты сотряс вопль нечеловеческой ярости и боли, но юноша не остановился. Он бежал по осыпающемуся выступу, забыв обо всём, кроме дневного света впереди, даже не заметив, как взметнулись щупальца существа из водоёма и устремились к нему.

Одна из псевдоголов на выросте «выстрелила» вперёд, словно язык ящерицы и сильно ударила оруженосца в спину, едва не впечатав его в стену. Гэпа это не остановило, только на рубашке осталось пенящееся пятно слизи, которое воняло протухшими устрицами.

Лучи солнца, отрада для глаз, были всего в ярде от юноши, когда он почувствовал дикую боль – когти чудовища вонзились в спину. Оруженосец пронзительно закричал и рухнул на самый край выступа, едва не свалившись в бурлящую внизу слизь.

Пещерный охотник пригвоздил его к земле. Монстр кипел от ярости, стараясь задушить беспомощную жертву. Он отвлёкся только на миг, срывая остатки горящей ткани с опаленного рта и готовясь вцепиться в юношу зубами. Гэп с ясностью осознал – ещё секунда, и он умрёт.

Взор затуманился, подступала тьма...

Неожиданно раздался ужасный крик, и вес, придавливающий его к земле, исчез. Гэп обернулся и сквозь застилающую взор дымку увидел, что произошло.

Охотник, зажатый в кольца щупалец, был поднят в воздух, где отчаянно кричал и молотил ногами. Щупальца несли всё ещё сопротивляющееся чудовище прямо к дрожащему языку в центре водоёма.

Вот шанс спастись! Юноша бросился вперёд по выступу, свернул за угол и помчался вверх по проходу. Он не сбавил темп, даже когда его ослепили яркие лучи солнца. Эхо пронзительного вопля неслось вслед за ним.

Потом из жуткой пещеры раздался звук, похожий на отрыжку, страшное бульканье, шипение и... тишина. В шахтах вновь воцарилось спокойствие.

Глава 10
По змеиному следу

Так Гэп Рэднар наконец выбрался из мрачных туннелей Подземья и попал в мир тепла и слепящего света.

Каким бедным казался сейчас родной эскельский язык, неспособный передать тот взрыв чувств, что испытывал юноша. Он был готов зарыдать, ощутив благословенные лучи солнца, и смолистый запах огромных кедров – эти исполины заполнили брешь между небом и землёй, – и пружинящую подушку из опавшей хвои и листьев под ногами, и ликующие птичьи трели, раздающиеся отовсюду, не говоря уж о полной палитре красок жизни вокруг. Гэпу хотелось опрометью мчаться меж деревьев, подобно сумасшедшему, подпрыгивать и кувыркаться от переполнявшего восторга.

Волна невероятного облегчения нахлынула на него и накрыла с головой. Юноша чувствовал себя так, словно вырвался из стальных тисков Преисподней и вернулся в мир живых. Никогда прежде он не ощущал такого прилива чувств – всё тело покалывало до самых кончиков пальцев. Гэп бежал, не останавливаясь, не думая о направлении. Он наслаждался жизнью. Ещё целый час лес звенел от воплей одинокого безумца, который ломился через заросли всё глубже во Фрон-Вуду.

* * *

Конечно же, вскоре голод и истощение вернулись. Минуту назад Гэп перепрыгивал через упавшие стволы деревьев и прорывался сквозь заросли папоротника; затем его ноги подломились, и юноша упал на землю. Он не ел три дня, утолял жажду, слизывая вонючие капли с холодного камня, и сильнейший жар сотрясал тело. Потеряв сознание, оруженосец ничком распластался на лесной подстилке.

Где-то через час он вздрогнул и проснулся; и понял, что ничего не видит. Поначалу юноша решил, будто проспал до ночи. Но вскоре в растерянности осознал: над ним по-прежнему пели птицы, а тёплые лучи солнца согревали лицо. Сейчас мог быть ранний вечер, никак не позднее.

– Ох, – сказал Гэп в отупении, – я ослеп...

Он, пошатываясь, приподнялся с листьев папоротника и попытался встать. Ноги не держали. Юноша сразу же упал на землю и заскулил от страха.

Хорошо знакомые ему приступы паники скрутили желудок в узел. Он только теперь понял, как сильно измождён и болен. Нужно немедленно поесть и попить, обеспечить себе укрытие на ночь. Стоит только на миг ослабить самоконтроль, и он погрузится в сон, из которого никогда не выйдет.

Если ему удастся найти воду, ягоды или съедобные растения, даже какие-нибудь грибы, он немного придёт в себя. Тогда сон будет благотворным и поможет преодолеть слабость. Вдруг и зрение восстановится...

«Да, точно! Разве кто-нибудь слышал о людях, навсегда ослепших от голода?» Юноша истерично рассмеялся. К тому же он знал нескольких жрецов-чародеев, которые голодали чуть ли не по месяцу. Слепота – лишь следствие его теперешнего состояния. Необходимо раздобыть пищу...

Только как это сделать слепому? Как вообще находить еду в таком состоянии? Подобного искусства оруженосцам не преподают. Единственным его опытом в добывании пищи были неудачные попытки по пути через Дождевые равнины. Теперь же, ослепнув, ему придётся ползать на четвереньках и вынюхивать еду, подобно животному!

Где его спутники, когда они так нужны? И самое главное, где хозяин Винтус?

Живы ли они? Или он остался совершенно один посреди Диких земель?

Где он? Куда идти? Что станет с ним?..

Мысли перепутались. Он так же обречён, как и тогда, в шахтах.

...Шахты! Гэп неожиданно вновь вспомнил о них, и ему почудилось, что туннели тянутся к нему через лес, окрашивая деревья на своём пути в чёрный цвет, стремясь напасть и, подобно голодному левиафану, засосать в беспросветные глубины.

Нет, он больше не попадёт в шахты. Никогда. Не важно, насколько всё плохо; хуже, чем в туннелях, уже не будет. Самое страшное испытание позади. В шахтах он прошёл суровую подготовку перед грядущей дорогой. За несколько дней его выучили выживать в большей степени, чем за все годы службы в Винтус-холле.

Гэп успокоился и с наслаждением втянул влажный воздух, насыщенный запахом смолы и густым, чуть кисловатым ароматом незнакомых лесных цветов. Ещё пахло недавно прошедшим дождём. Эти ощущения всколыхнули в памяти доселе забытые отрывочные образы из раннего детства. Приятные запахи успокоили отчаянно стучащее сердце.

Юноша сосредоточился на согревающих лучах летнего солнца, на упругости лесного покрова, на ласковом прикосновении листьев к лицу, на ветерке и успокаивающем шелесте вечернего леса.

Такого в сырых шахтах не ощутишь. Сейчас ему удалось оказаться в хорошем месте, где бы оно ни было, и он не переставал благодарить за это бога.

Паника начала отступать и вскоре исчезла.

Гэп удивлялся сам себе. Как легко ему удалось справиться со страхом!

– Теперь еда, – пробормотал юноша и упорно пополз на поиски пищи.

Сначала следовало найти воду. С питьём было проще, чем он ожидал: после дождя на листьях оставалось достаточно влаги. Слизанные капли лишь разожгли его жажду, но чуть позже оруженосец обнаружил в дупле упавшего дерева немного дождевой воды. Она пахла мокрицами и торфом, к тому же в ней плавали щепки, и всё-таки вода была пригодна для питья. Её оказалось достаточно, чтобы смочить разбухшие губы и язык, хотя они и высохли уже через несколько минут.

Немного погодя обострившийся слух юноши уловил музыкальное журчание бегущей воды.

Гэп быстро пополз к ней, часто останавливаясь, чтобы на слух определить направление. Он мог бы подняться и пойти, но эта мысль даже не пришла ему в голову. Вскоре обожженные крапивой и изодранные колючками руки ощутили блаженную прохладу бегущей воды и песчаного дна. Маленький ручеёк для слабеющего юноши был не хуже реки. Оруженосец медленно наклонился к его поверхности и сделал большой глоток.

Он старался не заглатывать воду слишком жадно – глоток, потом перерыв, ещё один глоток. Несмотря на своё болезненное состояние, юноша прекрасно понимал, чем грозит быстрое насыщение после столь долгого обезвоживания.

«Первая задача выполнена, – подумал он, гордясь собой. – Теперь еда...»

Оруженосец не стал тратить время на поиск проторенного им же пути до опавшего дерева, из которого он пил. Когда же он снова наткнулся на него, врезавшись головой, то стал аккуратно ощупывать ствол. Какие-то начальные знания о том, как должны пахнуть и какими быть на ощупь съедобные грибы, у Гэпа имелись. За это надо было сказать спасибо Лесовику, благослови Куна его дикое сердце! На дереве обнаружилось множество личинок и различных насекомых, спрятавшихся в прогнившей коре.

Юноше не пришлось останавливать себя, как во время питья, потому что даже крохотный кусочек пищи найти было непросто.

Долгий поиск съедобных личинок утомил его, однако чувство голода немного притупилось. Гэп нарвал охапку листьев папоротника и устроил из них ложе под прикрытием упавшего дерева. По сравнению с каменистой поверхностью туннелей – настоящая перина.

Вдохнув аромат ночного леса, он только сейчас осознал, насколько измождён.

Ещё секунда, и юноша крепко уснул.

* * *

Гэп неожиданно проснулся. Он резко сел, сильно ударившись головой о ствол дерева, и инстинктивно подавил готовый вырваться крик. Что-то в ночном лесу его разбудило.

Он не смел даже дышать, продолжая таращиться в темноту. Холодный предрассветный воздух заставил содрогнуться. Гэп был уверен – рядом кто-то есть, он чуял... Однако юноша не услышал и не увидел ничего, чтобы говорило бы о надвигающейся опасности. И только приглушённые голоса ранних птиц нарушали тишину. Оруженосец видел вокруг отяжелевшую от росы паутину, то там то здесь свисающую с кустов, серо-зелёный туман, обвивший чёрный стволы деревьев...

Он снова мог видеть! Хвала Пел-Адану, он видит!.. Все страхи тотчас исчезли. Пусть взор ещё был немного затуманен, и глаза болели, но, по крайней мере, он больше не слепой. Юноша едва мог поверить в свое счастье. Он благодарил всех богов, которые готовы были услышать его в столь ранний час. Он мог видеть!

Наступающий новый день явно принёс ему удачу!

Вскоре восторги поутихли, и Гэп вспомнил, почему стал вглядываться в сумрак леса. Какой-то звук разбудил его. Кто-то подкрадывался? Впрочем, юноша скорее почувствовал, чем услышал чужое присутствие.

– Снова инстинкт, – проворчал оруженосец. – Ни на миг не может успокоиться.

Он ещё долго и тщательно прислушивался, но не услышал ничего, кроме робких и почти незаметных звуков просыпающегося леса.

«Наверное, это у меня в голове раздалось». Беспокойство и тревога не ушли окончательно, продолжая терзать уставший разум.

Поговорив сам с собой, Гэп решил ещё немного поспать и сгрёб обратно листья папоротника. Ночь ещё не собиралась уходить, и потому было зябко.

В этот миг несколько огромных, пускающих слюни гончих выскочили из-за деревьев и бросились к нему.

* * *

Десять собак остановились всего в футе от юноши и злобно зарычали. Огромные белые клыки, лоснящиеся чёрные шкуры, под кожей перекатывались упругие мускулы. Жёлто-зелёные глаза сияли, как хризопразы, а высотой собаки были не меньше трёх с половиной футов. Гончие взяли его в тесное кольцо; Гэп чувствовал их дыхание, отдающее рыбой. Юноша, не отрываясь, смотрел на их пасти с высунутыми после бега красными языками.

Потом собаки одновременно перестали рычать и сели на задние лапы, все кроме одной. Оруженосца озадачили их согласованные действия, хотя команд слышно не было.

Только самая большая из гончих – лохматый монстр коричневого цвета в серебристых крапинах – продолжала стоять, рыча и не спуская с дрожащего юноши зеленоватых глаз.

– Шлёпп! – вдруг раздался грубый окрик, и собака неохотно опустилась на задние лапы вслед за остальными. Гэп услышал быструю тяжёлую поступь.

После суровых испытаний под землёй оруженосец был уверен, что привык к любым сюрпризам, но всё же оказался не готов к виду направляющегося к нему существа. За усевшимися полукругом гончими появилась фигура, выше которой юноша до сих пор и не видывал. Изрядно струсивший Гэп даже подумал – уж не показалось ли ему. Этот великан был даже выше огра из Синих гор.

Около двенадцати футов высотой, хозяин гончих обладал вполне человеческой внешностью, но был так худ, словно состоял из одних костей, свободно соединённых меж собой. Однако в этой долговязой фигуре чувствовалась крепость железного дерева, а в длинных руках чувствовалась неимоверная сила. Тёмно-рыжие волосы были убраны назад с выпуклого лба и стянуты в хвост каким-то вьющимся растением. На шее висела гирлянда из переплетённых меж собой зелёных стеблей, которые выглядели ещё живыми. Кожа незнакомца имела бледно-желтоватый оттенок, а подбородок покрывала иссиня-чёрная щетина.

Но не рост пришедшего заставил Гэпа разинуть рот от изумления. Великан выглядел так, словно сошёл со страниц старинной книги. Его одежда, преимущественно цвета лесной зелени и бурой земли, была кожаной или из промасленной дерюги, прямо как на картинах с легендарными баронами-охотниками из Грендалина, висящими в залах Винтус-холла. Плащ на поясе стягивал огромный поношенный ремень, застёгнутый древней потускневшей пряжкой. Свободного покроя штаны были засунуты в широкие, невероятных размеров сапоги. Из оружия великан имел при себе длинное деревянное копьё, большой лук, мешок со стрелами и охотничий нож, который мог бы послужить мечом обычному человеку.

Вся его одежда была весьма практичной и полностью гармонировала с природой, однако Гэпу она напоминала костюм из пьесы о древних героях.

Лесное существо смотрело на юношу с равным интересом, но ближе пока подходить не стало. Поведение великана не было ни угрожающим, ни дружелюбным – скорее любопытным. Гэп попытался перечислить в уме все известные ему разновидности великанов и припомнить, какие из них враждебны людям, а какие нет. Однако мыслить здраво у юноши не получалось; к тому же стоящий перед ним высоченный «скелет», казалось, не подходил ни под одну категорию. И всё же оруженосец не чувствовал особой тревоги. Не переставая с опаской рассматривать великана, Гэп позволил себе немного расслабиться.