Текст книги "Вернуть ее домой"

Автор книги: Дэвид Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Глава 29

Пейдж подошла к кровати и подняла плюшевого медведя. Выпрямившись, она посмотрела на Билла.

– Ей действительно не нравится этот медведь, – сказал он. – Но это хороший знак. Она может двигаться. Она выражает какие-то эмоции.

– И пытается что-то сказать. Это все, что ты видел?

Билл колебался. Он не отрывал взгляда от игрушечного медведя в руке сестры.

– Почему ты спрашиваешь меня об этом?

– Я… меня кое-что интересует.

– Что?

– Ты можешь просто ответить на вопрос? Она пыталась сказать что-нибудь еще?

Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.

– Она на днях издавала какие-то звуки, что-то вроде «нет», – сказал он, выдавливая слова, как будто они были покрыты клеем. Он смягчился. – На самом деле, когда я просто был рядом или разговаривал с ней, она несколько раз говорила это. Как будто хотела, чтобы я ушел.

Билл подошел ближе к кровати.

– Я подумал, что она вспоминала о нападении. Ты сказала, что она, возможно, хочет сказать «мама», когда слышит женский голос. Может быть, звук мужского голоса, даже мой, вызывает у нее воспоминания о нападении. Судя по всему, это с ней сделал мужчина.

Пейдж смотрела на свою племянницу, ее спокойное лицо всего лишь маскировало вихрь мыслей в ее голове.

– Может быть, – сказала она. – Может быть.

– Пейдж, похоже, у тебя есть какие-то предположения. Я тебя знаю. Я знаю, когда у тебя что-то на уме, и что же это?

Пейдж глубоко вздохнула. Она поправила волосы, хотя они были в полном порядке.

– Ладно, ты подумаешь, что я сумасшедшая. Но Саммер не любит медведя, с которым, как ты утверждаешь, она всегда спала. И когда мама Хейли была здесь, она начала произносить звук «м», как будто хотела сказать «мама».

– Она делала это и при тебе.

– Я заметила кое-что еще. Когда я произношу ее имя, когда я называю ее Саммер, она… реагирует. Но реагирует отрицательно. Она сморщивает лицо, как будто ей что-то не нравится.

– Она испытывает боль. Ты слышала, что говорил доктор.

– Услышав собственное имя? – Пейдж подняла руку, требуя выслушать ее. – Хорошо. Какие отношения у Хейли с ее отцом? Где он? Я кое-что прочитала в газете. Он живет не здесь, не так ли? Где?

– В Аризоне. Но он приехал на похороны. Он все еще здесь.

– Но Хейли не видела его несколько лет. Похоже, у них неважные отношения. Вообще-то, читая между строк, можно сделать вывод, что человек он хреновый, разве нет?

– У меня сложилось такое впечатление о нем, да. У многих складывается такое впечатление и обо мне, потому что я однажды толкнул свою дочь.

Пейдж отошла от кровати. Она бросила медведя на один из стульев, от которого он отскочил и упал на пол. Она подошла к Биллу, глядя на него сочувственно, и, взяв его руки в свои, стала рассматривать его пальцы. Она крепко сжала их и посмотрела ему в глаза.

– Ты должен услышать меня, Билл, – сказала она. – Ты должен услышать, и ты не можешь рассердиться на меня за то, что я тебе скажу. Я могу ошибаться. Надеюсь, я ошибаюсь.

– Не начинай снова.

– Ты только не сердись.

– Пейдж!

– Послушай…

– Ты сходишь с ума. – Он высвободил свои руки.

– Она терпеть не может медведя и сбрасывает его на пол. Она пыталась сказать «мама», когда здесь находилась Кэнди. Она морщится.

– Но она так делает и тогда, когда ты говоришь с ней. А ты не ее мать.

Пейдж проигнорировала эти слова.

– Она худенькая, Билл. Да. И у нее есть этот пирсинг. И, похоже, папа Хейли – настоящий сукин сын, и когда ты приближаешься к ней, она реагирует так, будто не хочет, чтобы ты был тут, потому что принимает тебя за него.

Билл покачал головой:

– Она не может видеть меня. Она не знает, кто я.

– Она слышит мужской голос. Несколько раз ты говорил ей: «Это папа. Я здесь». Если она ненавидит своего отца, она именно так и может реагировать.

– Кто может?

Пейдж указала на кровать:

– Хейли. Я видела фотографии, Билл. Черт, девочки сами это говорили. Они как сестры. Как близнецы. Хейли немного тоньше, конечно, но у них одинаковые волосы, похожая одежда. Они одинакового роста. И, если бы ты не видел их лиц, ты смог бы их различить?

– ID Саммер. Они нашли ID Саммер на теле девушки. Эта девушка – Саммер. Моя дочь. У нее был школьный идентификатор с ее именем. Так? Что ты на это скажешь?

Пейдж устремила взгляд в стену, но только на секунду.

– Девушки постоянно меняются одеждой. Иногда друзья носят идентификаторы друг друга. Помнишь нашу поездку, когда мы мечтали увидеть R.E.M? Ты носил мой идентификатор все время, потому что думал, что я напьюсь и потеряю его. Помнишь?

Билл отступил к стене. Он позволил себе немного расслабиться, прислонившись к ней спиной.

Он почувствовал усталость. Неимоверную усталость.

И он не хотел больше ничего слышать.

– Просто поезжай домой, Пейдж. Ты устала. У тебя еще одна сумасшедшая теория.

– Смотри, смотри! – Пейдж подошла к кровати и встала рядом с Саммер. Она наклонилась над ней и прошептала: – Саммер, это тетя Пейдж. Ты меня слышишь?

Лицо Саммер исказилось. Левая часть ее рта растянулась, и она медленно повернула голову сначала в одну сторону, затем в другую.

Пейдж подняла глаза на Билла:

– Понимаешь?

– Ты мучишь ее. Она не может говорить.

– Сделай мне одну услугу, – сказала она. – Подойди сюда, и давай посмотрим на ту часть тела Саммер, которую мы действительно можем идентифицировать как ее.

Билл подумал о ее обнаженной груди, о том, что ее тело рассматривали незнакомые люди. Ее тело было истерзано в этом проклятом Данлэп-парке.

– О какой части ее тела ты говоришь?

– Ты скажи мне. Выбирай любую.

В этот момент ему захотелось, чтобы у него в руке снова оказалась палка, та, которой он сбросил руку Пейдж с руля велосипеда, когда они были маленькими детьми. Он хотел накинуться на нее, сказать или сделать что-то, что навредит ей. И это позволило бы им не иметь дело с тем, что витало в воздухе между ними, как ядовитое облако. Но они не были детьми. И он мог оттолкнуть ее что есть силы, но суть того, что она говорила, не изменилась бы.

Почему Саммер так реагировала каждый раз, когда он приближался?

Почему она так оживилась, когда рядом появилась Кэнди?

Зачем бы ей качать головой, недовольно морщась при этом, когда она слышит свое имя?

Он прошел мимо сестры, направляясь к кровати.

Глава 30

Билл подошел к девушке. Он хорошо изучил свою дочь.

Она ошибается. Пейдж наверняка ошибается.

Полиция, врачи, парамедики. Все они видели этих двух девушек и пришли к выводу, что эта – Саммер. Конечно, они похожи и одеты почти одинаково. Если выйти на улицы Джейксвилла или любого другого города Америки, можно увидеть тысячи и тысячи пятнадцатилетних светловолосых девчонок, которые носят одну и ту же одежду, слушают одну и ту же музыку, пользуются одними и теми же телефонами и разговаривают одинаково.

Но люди не путают их.

Они не путают их, когда они умирают.

– Я не хочу этого делать, Пейдж.

– Я знаю. Я тоже не хочу, чтобы ты это делал. Просто, если ты сделаешь это сейчас, нам больше не придется возвращаться к этой теме. Я извинюсь. Я скажу, что это было глупо с моей стороны, и можешь назвать это «теорией заговора» или как-нибудь еще.

Билл почувствовал, что ноги его онемели и дрожат. Если бы в палату ворвался сильный порыв ветра, он мог бы подхватить его, заставив упасть и лететь до самого дна или пока он не врезался бы в какое-то препятствие.

Он был бы даже рад этому ветру. И вообще чему угодно, что могло бы каким-то образом убрать его из этой палаты.

– Ее руки, – сказал он. – У Саммер руки Джулии – ты это знаешь. Длинные и тонкие пальцы. Я знаю, что я пристрастен, но у нее действительно красивые руки. Когда я приехал в больницу в первый день и увидел, что они забинтованы, я очень расстроился из-за этого. Это глупо и…

– У нее чудесные руки. Я заметила это, когда вы приезжали к нам в гости. Прямо перед тем… – Она не закончила фразу.

И Билл стоял в больничной палате, столкнувшись с другим моментом «прямо перед тем». Если он не остановится, если он купится на догадку Пейдж, все снова может стать не так.

Навсегда.

– Я бы узнала руки моих мальчиков где угодно, – сказала Пейдж. – И Кайла. Черт, я бы узнал твои руки где угодно. Ты похож на папу.

– Ладно, так ты хочешь, чтобы я просто…

– Просто посмотри на ее руки и скажи: это руки Саммер или нет?

– Прекрасно.

Он наклонился и начал разматывать повязку на руке Саммер. Его поразила мысль, заставившая вспомнить фильмы ужасов на ночном канале. Мумия. Какой-то тупой археолог, сующий нос куда не следует, делал кое-что еще более ужасное с ничего не подозревающими жертвами.

– Давай я позову медсестру, – сказала Пейдж. – Будь осторожен.

– Я осторожен.

Он продолжал разматывать бинт. Билл убрал последний слой бинта с девичьей руки и бросил его на пол.

Прежде всего он обратил внимание на синяки и уже заживающие царапины. Рука выглядела так, будто принадлежала человеку, участвовавшему в жестокой битве.

Но это была маленькая рука. Пальцы короче, чем он помнил. Совсем не похоже на руку Джулии. На руку его дочери.

Или сумасшедшее предположение Пейдж так затмило его разум, что он видел то, чего не было?

Нет. Он был прав. И Пейдж тоже это увидела.

– О, Билл!

Он отчаянно захотел, чтобы порыв ветра унес его куда-нибудь.

Часть 2

Глава 31

Человек из похоронного бюро прибыл днем. На нем был темный костюм, его черные прилизанные волосы были зачесаны назад, и выглядел он удивительно молодо. Войдя в дом, он пожал руки детективу Хокинсу и Пейдж. Билл задался вопросом, почему он предположил, что директор похоронного бюро должен быть старше его. Впрочем, разве не все старые директора похоронных бюро были когда-то молодыми директорами похоронных бюро?

Мужчина, представившийся Тоддом Винтером из «Винтер&сыновья», долго и прочувствованно жал Биллу руку. Билл предположил, что именно отец Тодда организовывал похороны Джулии, так как этого молодого человека он не помнил.

– Примите искренние соболезнования, – сказал он, а затем огляделся, ища, на что бы присесть. В левой руке он держал тонкий черный портфель.

– Мы можем сесть за кухонный стол, – сказала Пейдж, поскольку Билл молчал.

Они вчетвером вышли в кухню. Через сутки после открытия, сделанного в больнице, пришли несколько соседей и коллег, которые принесли с собой огромное количество еды. Большую ее часть отправили в холодильник, а несколько тортов и пирогов лежали на полках нетронутыми. Билл накануне несколько раз прикладывался к теннессийскому виски, и затуманивание его разума от горя усилило расплывшееся облако похмелья. Он смутно помнил, как приходил Адам, предлагая поддержку, а уже после полуночи Пейдж забрала у него бутылку. Билл помнил, что он плакал, как ребенок, когда Пейдж отвела его в спальню, сняла с него туфли и штаны и засунула его под одеяло.

Наверняка это она оставила рядом с кроватью ведро, на которое он наткнулся утром, когда проснулся от тошноты и адской боли, пронзавшей его мозг.

Пейдж всем предлагала что-нибудь выпить и съесть.

Гробовщик отказался, Билл тоже ничего не захотел, но Пейдж все же принесла ему кружку крепкого кофе, чтобы его ум был острым во время разговора.

Когда все расселись, Хокинс дал знак Тодду Винтеру. Тот кивнул и вытащил из своего портфеля несколько бумаг.

– У нас есть кое-какие предположения, мистер Прайс, – сказал он. – Я обсуждал с Роджерсами, а также с полицией, в каком направлении нам нужно двигаться дальше. Вы готовы сегодня принимать решения?

Билл уставился на руки этого человека, которые были профессионально ухоженными. Солнечный свет, струившийся через окно над мойкой, падал на стол, и покрытые лаком ногти Тодда поблескивали.

Так как Билл не ответил, заговорила Пейдж:

– Билл, ты сказал, что хочешь поговорить об этом сейчас. И ты с этим справишься.

– Да, – произнес он, и одно это слово потребовало от него огромного усилия.

Он отхлебнул из своей кружки, когда Тодд Винтер кивнул, довольный тем, что ему дали зеленый свет. Биллу вдруг ни с того ни с сего захотелось рассмеяться. Он не знал почему, но было смешно сидеть за столом в своем доме, рядом с сестрой, и слушать человека, настолько молодого, что он мог быть его сыном, рассказывающего о похоронах и кладбищах.

– Первый вопрос связан с Саммер. Хотите, чтобы она осталась на своем нынешнем месте упокоения, или вы планируете ее похоронить в другом месте? Семья Роджерсов не будет возражать, если вы захотите, чтобы она осталась там, где…

– Конечно они не будут возражать, – сказал Билл. – Они в порядке. Их дочь жива.

Тодд Винтер продолжил, не обращая внимания на то, что сказал Билл.

– И еще слишком рано устанавливать там надгробный камень. – Тодд бросил взгляд на Хокинса.

Детектив понял его и сказал:

– Мы уже провели все необходимые экспертизы, и, хотя преступление еще не раскрыто, тело мы больше не будем исследовать.

– Эксгумация – это дополнительные расходы, – сказал Тодд. – Но, учитывая ситуацию, будет правильным, если городские власти возьмут эти расходы на себя. Мне сообщили, что они хотят, чтобы это прошло как можно менее болезненно для вас, насколько это возможно, ведь это такой удар для вас. Разве это не так, детектив?

– У нас есть предложение по поводу участия мэрии.

– Я должен подать на вас в суд, – сказал Билл сквозь стиснутые зубы. Его рука сжалась в кулак, и он с трудом поборол желание ударить им по столу. – Я должен подать в суд на вас и на больницу, а также на всех остальных, кто к этому причастен, за то, что ввели нас в заблуждение.

– Билл, – сказала Пейдж.

– И семья Роджерсов тоже должна подать на вас в суд. – Туман в голове Билла немного рассеялся, и его место занял гнев. Он сделал паузу – ему в голову пришла мысль, что гнев то и дело охватывает его с тех пор, как с его дочерью случилась беда. – Мы прошли через ад, потому что вы все напутали. В больнице тоже. А ведь у них есть возможность провести любые исследования.

– Я понимаю, Билл, – сказал Хокинс. – Я извинился, и я буду извиняться снова и снова. Перед вами и Роджерсами.

– Как это могло произойти? – спросила Пейдж. – Я не могу понять.

Хокинс, прежде чем ответить, замялся, потирая подбородок.

– Мы искали двух девочек, и мы нашли двух девочек. Изувеченных до неузнаваемости. Вы видели ее, Билл. Вы знаете, в каком состоянии она была. Одну девушку мы приняли за Саммер. Она была только частично одета. И в легкой куртке, которая была на ней, мы обнаружили идентификатор Саммер.

– Итак, на Хейли была куртка Саммер, – сказала Пейдж. – Они, должно быть, поменялись одеждой по какой-то причине. Может, им просто так захотелось.

– Все это случилось потому, что одна девушка взяла курточку другой девушки, – сказал Билл. – Кэнди не обратила внимания на одежду? Она этого не заметила?

– Она полагала, что ее дочь мертва, – сказал Хокинс. – Она не думала об одежде. Вы ее тогда не видели, не так ли? С Хейли все сняли, когда ее привезли в больницу неотложной помощи. Никто не думал больше об этом. И еще одна любопытная деталь, касающаяся одежды. Об этом мы много размышляли в ходе расследования.

– Какая любопытная деталь? – спросила Пейдж.

Билл видел, что сестре это действительно интересно. И Тодду Винтеру тоже.

– Мы предполагаем, что на этих девочек напали где-то в другом месте. Мы тщательно осмотрели парк и нигде ничего подозрительного не обнаружили. А девочек нашли возле дорожки, по которой часто ходят. И мы понятия не имеем, где они были с момента исчезновения и до того момента, когда были найдены. Нападение и избиение, похоже, произошло в субботу, учитывая состояние травм. Мы просто не знаем, где эти девушки находились в течение тридцати шести часов или около того.

– Вы так и не сказали, что было необычного в их одежде, – произнес Билл ровным тоном.

– Да, верно, – сказал Хокинс, поднимая вверх указательный палец. Он прочистил горло. – Девушка, которая, как мы теперь знаем, оказалась Саммер, умерла во время нападения или вскоре после него. Но Хейли выжила. Нападавший знал, что одна из них жива, что она, несмотря ни на что, цепляется за жизнь.

– Может быть, он думал, что она мертва, – сказал Билл.

– Может быть. Но это маловероятно. Видите ли, Хейли не просто надела куртку Саммер. На ней было много одежды, самой разной. Гораздо больше одежды, чем на Саммер, когда они были найдены. – Хокинс выглядел довольным собой, излагая свою теорию. – Похоже, напавший на них знал, что Хейли жива, и знал, как холодно ночью в парке. Кто-то надел на нее как можно больше одежды, чтобы она не замерзла, чтобы она могла пережить ночь. Это говорит, как ни странно, о сознательности нападавшего.

– Нападавшего или нападавших, – сказала Пейдж, подчеркнув множественное число.

– Согласен, – сказал Хокинс. – Мы не знаем, был ли он один.

Билл закатил глаза. Ему понадобилось собрать все силы, чтобы распрямить плечи.

– Если у одной девушки была большая часть одежды и вы не могли ее распознать, как вы определили, кто это? – спросила Пейдж.

Она была взволнована и сердилась. При обычных обстоятельствах Билл вмешался бы и как старший брат попросил бы ее успокоиться. Но он этого не сделал. Ему нравилась эта ее вспышка гнева, вызванная абсурдностью душераздирающей ситуации, в которой они все оказались.

Лицо Хокинса вспыхнуло. Но это был не гнев, а смущение.

– Идентификатор Саммер был в кармане куртки, которая была надета на Хейли. И мы полагали, что это куртка Хейли. И на руке Хейли был браслет, но Кэнди Роджерс сказала, что он не принадлежит ее дочери.

– Девушки делятся украшениями, – сказала Пейдж. – И одеждой.

– Браслет Саммер, – произнес Билл. – На ее руке его не было.

– Какой браслет? – спросила Пейдж.

Голос Билла был хриплым и усталым:

– Джулия подарила Саммер браслет на ее тринадцатый день рождения. Она носила его каждый день с тех пор, как умерла Джулия, но его не было на руке девушки, попавшей в больницу. Я подумал, что, возможно, его украли или он потерялся, когда их избивали, поэтому ничего не сказал. Он был недорогой, но значил для нее много.

– Никто не додумался привлечь стоматологов или идентифицировать знаки. Многие люди приносили некоторые довольно крупные вещи, но они это делали, потому что очень хотели помочь девушке, которую они считали Саммер. И потому, что они были сосредоточены на нуждах семьи Роджерсов, которые, как мы все думали, потеряли дочь. Мы все здесь – маленькое сообщество. Люди становятся слишком мягкими. Они не занимаются такими делами…

Билл грохнул кулаком по столу, заставив кофейные кружки и ложки подпрыгнуть и зазвенеть.

– Хватит этих никчемных отговорок, детектив! – сказал он. – Вы все испортили. Это ваш самый большой прокол за всю вашу карьеру.

Хокинс покраснел, но держался стоически.

– Простите, Билл. Я уже предложил отстранить меня от дела. И я готов уйти в отставку. Жду решения руководства.

Билл вскочил из-за стола, двигаясь так быстро, что стул с грохотом упал. Стукнул об пол. Его рука горела, и он понятия не имел, зачем встал. Хотелось убежать. Бежать и бежать, бесконечно долго, хотя он знал, что не может. Ему больше было некуда идти.

Глава 32

Билл смотрел в окно на мрачный задний двор. Небо было пасмурным, листья давно опали.

– Значит, Саммер умерла сразу, – сказал он, его дыхание затуманило оконное стекло. – Она не страдала.

– Так и есть, Билл, – сказал Хокинс, пытаясь придать голосу ободряющую интонацию.

Сомнительное утешение – то, что ваш ребенок не страдал от холода, потому что умер в результате избиения. Билл обернулся и посмотрел на Пейдж, лицо которой выражало и боль, и сочувствие. Он точно знал, о чем она думает. Она помнила его откровение о том, что произошло накануне смерти Джулии, что он игнорировал ее звонки, поэтому она умерла одна на кухне, и не Билл, а Саммер обнаружила ее тело. И он знал, что Пейдж объединяет эти две смерти, думая, что именно Билл виноват в том, что и Джулия, и Саммер умерли в одиночестве, а он не смог это предотвратить.

Билла бесила склонность сестры к психоанализу, даже если она выдавала верные умозаключения. Он осознавал, что два близких ему человека, которые были для него важнее всего в мире, умерли в одиночестве. И он снова задался вопросом, как он с такой легкостью позволил Саммер покинуть дом в тот день. У меня не было причин не делать этого. У меня не было причин думать, что это может случиться.

Тодд Винтер прочистил горло.

– Вы хотели бы обсудить оставшиеся вопросы в другой раз? – спросил он. – Может быть, есть необходимость обдумать все, что мы обсудили, подольше? Нас ведь время не поджимает.

– Пожалуй, вы правы, – сказала Пейдж, всхлипывая. – Думаю, нам понадобится время для обдумывания.

– Нет. – Билл покачал головой, как упрямый ребенок, отказывающийся от овощей. Он вернулся к столу и встал над упавшим стулом. – Ни за что. Позвольте спросить вас кое о чем. В чьей одежде была похоронена Саммер?

Тодду Уинтеру не понравился этот вопрос.

– В одежде, которую принесла Кэнди Роджерс. В платье, принадлежавшем Хейли.

– А гроб?

– Семья Роджерсов выбрала его. Это был действительно очень красивый гроб.

– Я хочу, чтобы ее вытащили оттуда, – сказал Билл, указывая на стол указательным пальцем. – Я хочу, чтобы она была похоронена рядом со своей матерью, на другой стороне этого кладбища. Там есть свободный участок. – Голос его сорвался, и он прочистил горло. – Он был приготовлен для меня, но я бы хотел, чтобы Саммер была захоронена рядом с Джулией. В собственной одежде. Не Хейли. Не в том, что Кэнди Роджерс выбрала для нее.

Винтер и Хокинс медленно кивнули, идеально подражая мудрым старцам, которые могли разрешить любую проблему. Билл разозлился, увидев, что они так спокойны. Но, с другой стороны, как могут реагировать полицейский и директор похоронного бюро на трагедию? Они сталкиваются с чем-то подобным почти ежедневно. Если бы они не могли так реагировать на это, им надо было бы поискать другую работу. Но такие рассуждения не ослабили гнева Билла.

– Все это вполне осуществимо, – сказал Винтер. – Я могу сразу же заняться этим.

– И я хочу новый гроб, – сказал Билл.

Все молчали.

Билл добавил:

– Я выберу его сам.

– Мне, вероятно, следовало бы сделать это раньше, – заговорил Винтер, – но Роджерсы сказали мне, что они не возражают, если Саммер останется в гробу, в котором ее похоронили. Может, просто переместить его в то место, о котором вы говорите…

Билл снова покачал головой:

– Я выберу сам. – Он указал на Пейдж. – Мы выберем. Пейдж поможет мне с этим разобраться.

Его сестра была удивлена тем, что он принял участие в обсуждении, и еще больше ее удивило решение Билла заплатить за новый гроб, но она его понимала и поддерживала, и если бы находилась рядом с ним, то положила бы свою руку на руку Билла.

Винтер и Хокинс обменялись взглядами, но если у них и были какие-то возражения, они оставили их при себе. Билл понимал, что они делают. Один старался угодить непростому клиенту, и оба они потакали человеку, у которого большое горе.

Только Пейдж знала Билла достаточно хорошо, чтобы понять, что это не пройдет, что, когда он что-то решил, его не остановить.

– У меня есть буклеты. Или вы можете прийти в наш офис и все посмотреть. Приходите, когда вам будет удобно, мистер Прайс.

– И я хочу еще кое-что, – сказал Билл.

Винтер поддерживал свой невозмутимый вид для обслуживания клиентов, но что-то промелькнуло на лице Хокинса – раздражение, которое он сдерживал достаточно долго, выслушивая его пожелания.

Но он терпеливо ждал, как Винтер и Пейдж.

– Я хочу ее увидеть, – сказал Билл. – Саммер. Я хочу увидеть ее, прежде чем она будет перезахоронена.

– Билл! – Голос Пейдж звучал резко и с паническими интонациями. Впервые за этот день ее серьезно обеспокоило то, что он говорил. – Зачем тебе это? Ты разве не хочешь запомнить ее другой? Как и все мы.

Билл проигнорировал сказанное ею.

– Она все еще должна быть в порядке, верно? Прошел только день после погребения, и ее забальзамировали.

Он повернулся к Пейдж:

– Я смотрел на Хейли в течение нескольких дней. На ее изувеченное тело. Я не думаю, что с Саммер будет хуже. И я хотел бы действительно увидеть мою дочь в последний раз, это наименьшее, что вы можете сделать.

Больше никто не попытался его переубедить.