Текст книги "Вернуть ее домой"

Автор книги: Дэвид Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Глава 18

Билл привстал с кресла. Он как будто вернулся на тридцать лет назад и снова стал нервным старшеклассником, забывшим о домашнем задании или застуканным курящим за футбольным полем.

– И что она говорила по этому поводу? – спросил он.

Анна соединила ладони и прикоснулась кончиками пальцев к подбородку.

– Вот что я заметила: отношение Саммер к смерти матери, похоже, изменилось за последние пару месяцев. Вы же наверняка знаете, что мы с ней много говорили после того, как умерла ваша жена.

– Знаю, – сказал Билл. – Я благодарен вам за это. Безмерно.

Анна улыбнулась:

– Спасибо, что сказали это. – Она опустила руки.

Когда она двигалась, браслеты на ее запястье позвякивали. Зазвучала другая песня в исполнении Дилана, которая была менее знакома Биллу. Он попытался вспомнить название. «Карибский ветер»? Это она?

Анна спросила:

– Я могу быть откровенной с вами, мистер Прайс?

– Билл. И да, я бы хотел, чтобы вы были откровенны.

– Когда в субботу я услышала, что Саммер пропала, я разволновалась, всего на секунду допустив, что она сбежала.

Руки Билла сжали подлокотники кресла, в котором он сидел.

– Почему вы так подумали? Разве у вас был разговор об этом?

Анна покачала головой. Казалось, она тщательно подбирала слова. Слова песни Дилана вклинивались в голову во время пауз в разговоре. «Я слышу голос, произносящий сквозь слезы: «Папа», и всегда думаю, что это обо мне…»

– Я почувствовала это интуитивно, – сказала Анна. – Уже несколько месяцев прошло с тех пор, как Саммер говорила о своей матери очень эмоционально. Я восприняла это как хороший знак. Она исцелялась, хотя нелегко пережить потерю матери, особенно такой молодой. Но пару недель назад Саммер снова заговорила об этом. Она выглядела взволнованной и явно была чем-то расстроена.

– Через пару недель был день рождения Джулии, – сказал Билл, надеясь, что Саммер расстроилась поэтому, а не по другой причине.

– Я это знала. – Анна взмахнула руками, и ее браслеты снова звякнули. – Похоже, было что-то еще, но я не смогла ее разговорить. Она сказала, что снова очень переживает из-за смерти матери и, куда бы она ни посмотрела, все напоминает ей об этом. Она говорила, что с нетерпением ждет, когда поступит в колледж и сможет уехать. Она не раз возвращалась к этой мысли, испытывала желание уйти, уйти. Это сильно ее беспокоило.

– Она сама захотела, чтобы мы остались в этом доме, – сказал Билл в свое оправдание. – Я бы продал его, и мы бы переехали куда-нибудь. Все равно куда.

Анна подняла руку, она поняла его.

– Дети такие ранимые. И они могут менять свои желания. Я договорилась с ней о встрече, чтобы поговорить об этом, но мы так и не вернулись к этому разговору. Я видела ее в коридоре за неделю до того, как она исчезла, и она выглядела как обычно. Но мне все же показалось, что что-то случилось, что-то ее беспокоило. Это мог быть день рождения ее матери, который является фактом жизни. Дни рождения бывают и у людей, которых больше нет с нами. Но я подумала, что есть еще что-то. – Анна глубоко вздохнула. – Вот почему мне пришла в голову мысль, что она может убежать. Что случилось что-то, с чем она не сможет справиться.

Билл рылся в своих воспоминаниях и искал там произошедшее за последние несколько недель, что могло расстроить Саммер, что-то помимо дня рождения Джулии. Он отвечал на этот же вопрос и полицейским в тот день, когда Саммер исчезла, но сказанное Анной представило все это в новом свете.

– Я ничего не могу придумать. И, конечно же, она не убежала. Мы знаем, где она сейчас.

– Верно, – сказала Анна. – И это хорошая новость, пусть и не настолько, как хотелось бы.

Она сжала руку в кулак, держа ее над своим столом. Это выглядело так, будто она схватила надежду и не собирается ее отпускать.

– Да, это хорошая новость.

Билл кивнул, надеясь, что этот позитивный жест заставит его чувствовать себя лучше, заставит его чувствовать себя так же позитивно, как хотела Анна. Но он притворялся и, даже кивая, знал, что не сможет перестать думать о том, что сказала ему Анна.

Билл прошел через почти пустую автостоянку. Автобусы исчезли, автомобилей, принадлежащих студентам и преподавателям, почти не было. Он прокручивал в голове разговор с Анной. Смерть Джулии? Почему это так беспокоило Саммер, что она даже хотела убежать? Разве они уже не прошли через худшее? Почему же они не вышли на другую сторону?

Он нажал на кнопку электронного ключа, отпирая дверцу автомобиля, а когда взялся за ручку, поднял глаза. Двое детей – двое мальчиков – торопливо отходили от машины, оглядываясь через плечо.

– Эй! – крикнул Билл, узнав их.

Он обошел сзади свою машину, слегка ускоряя шаг, чтобы догнать мальчиков. Клинтона и Тодда. Между ними было с полсотни шагов.

– Подождите!

Но ребята уже остановились. Они стояли рядом с белым «КИА Рио», оба были в легких куртках и с рюкзаками. На них падали лучи зимнего солнца, когда подошел Билл. У Клинтона были более длинные волосы, до плеч, а на щеках играл румянец в любое время года. Глаза у него были словно маленькие коричневые жемчужины. Тодд на вид был младше Клинтона, ниже ростом, его руки и лицо были бледными, глаза – слегка воспаленными, и Билл подумал, не пили ли они (или еще что покруче) во время занятий в школе.

– Привет, мистер Прайс, – сказал Клинтон.

Голос у него был низким, держался он не так уверенно, как когда впервые появился в доме Билла. Тодд выглядел еще более растерянным. Он переминался с ноги на ногу, его взгляд был устремлен в землю.

Билл почувствовал, что идет все быстрее и быстрее, как будто какой-то внутренний двигатель устремлял его вперед, – так мчится автомобиль без тормозов. Он поднял указательный палец, практически тыкая им в лица мальчиков. Клинтон сделал пару шагов назад и уперся в машину.

– Что ты здесь делаешь? – спросил его Билл.

Он так и не смог остановиться вовремя, потерял равновесие, споткнулся и полетел вперед, цепляясь за Клинтона, который протянул руки, хватая Билла, чтобы тот не упал.

– Осторожнее, – сказал Клинтон. – Господи…

Билл отстранился и выпрямился.

– Вы разговаривали с полицейскими? Они ищут вас.

– Мы должны идти, мистер Прайс, – сказал Тодд. Он надел рюкзак на одно плечо и потянулся к пассажирской дверце автомобиля. – Нам пора домой.

– Полицейские, – не унимался Билл. – Что случилось? Ты видел Саммер в тот день? Ты знаешь, что с ней произошло? – Билл все еще стоял лицом к лицу с Клинтоном и видел, как из его рта брызнула слюна и попала на волосы мальчика. – Вы занимались сексом? Поэтому, да? Тодд! Вы пошли с ней на танцы. Вы виделись? Меня это не разозлит. Просто скажи мне.

Клинтон все еще держал руки перед собой, будто защищаясь от Билла.

– Вы не можете говорить нам такие вещи. – В его голосе звучало неприкрытое презрение к Биллу, как будто он говорил со слугой. – Это грубо. И неуместно.

– Грубо? А как насчет того, что случилось с Саммер? И Хейли?

– Мы говорили с полицейскими, – сказал Тодд, открыв дверцу автомобиля. – И не один раз. Послушайте, нам жаль, но нам нужно ехать. Мы не должны говорить об этом.

– Со всеми подряд, – добавил Клинтон. Он сделал шаг назад и потянулся к дверце.

Билл знал, что ему нужно отступить, отойти и вернуться в больницу или поехать еще куда-нибудь, чтобы не выглядеть так жалко в глазах этих ребят. Но внутренний двигатель продолжал толкать его. Он шагнул вперед, на то место, где только что стоял Клинтон.

– Просто скажи мне, что ты знаешь. Почему ты ударил ее? Почему ты так поступил с этими девушками?

Клинтон ответил через мгновение, он смотрел на Билла со скучающим видом, но Билл мог бы поклясться, что парень еле сдерживает ухмылку.

– Почему я ударил ее? Я не бил ее. Никто из нас этого не делал. А вот почему вы ударили ее? Почему вы толкнули ее и схватили за руку на Хэллоуин?

– Ты не знаешь, о чем говоришь. – Билл шагнул вперед, потянулся к мальчику, но тот отскочил назад, скользнул на водительское сиденье и захлопнул дверцу.

У Билла возникло острое желание исцарапать ключами гладкое белое покрытие автомобиля.

Но он сдержался, тяжело дыша и стискивая зубы. Машина тронулась и стала удаляться, боковое окно со стороны водителя скользнуло вниз.

Билл услышал одно слово, приглушенное ветром и расстоянием.

– Мудак.

Глава 19

Сердце Билла бешено колотилось, когда он возвращался в больницу, а разговор с ребятами снова и снова прокручивал в голове. Он жалел, что не заставил их сказать больше и что не последовал за ними, куда бы они ни поехали. Он не мог поверить, что ребенок может так говорить со взрослым. Обвинять его. Обзывать. Да разве они что-то из себя представляют? Кто они такие, чтобы так думать о нем?

И снова он спросил себя: «Как я могу так мало знать о мире?»

Зазвонил телефон. Хокинс. Билл принял звонок.

– Где вы сейчас, Билл? – спросил детектив.

– В дороге.

– Я думал, вы уже вернулись в больницу. Там есть все необходимое, чтобы взять образец ДНК.

Билл испытал разочарование. Он думал, что есть какие-то новости. Важные новости.

– Школьный психолог сказала, что Саммер была сильно расстроена из-за смерти матери перед тем, как исчезла. Вы приняли это в расчет?

Хокинс вздохнул:

– Мы анализируем всю информацию. Но вы сказали, что ничего необычного не было перед ее исчезновением. Никаких «красных флажков». Ничего такого, не так ли?

Билл остановился на светофоре, в двух кварталах от больницы, здание которой возвышалось впереди. Теперь настала его очередь вздохнуть:

– Нет. Ничего такого.

– Вы знаете, я разговаривал со следователем из коронерской службы, разбиравшейся в обстоятельствах смерти вашей жены. Она сказала, что в этом нет ничего подозрительного. Просто несчастный случай в доме.

Зажегся зеленый свет, и Билл поехал вперед.

– Так и есть.

– Нет причин предполагать что-то другое, верно?

– Боже, нет! Нет.

Повисла пауза, они оба молчали, пока Билл не добрался до больницы.

Наконец Хокинс сказал:

– Позаботьтесь о том, чтобы у вас взяли образец ДНК, Билл. А потом навестите свою дочь. Мы с вами поговорим позже.

Специалист встретила Билла в коридоре и сунула ему в рот гигантскую ватную палочку. Затем Билл направился в палату Саммер и обнаружил там Пейдж. Она держала в руках мятый журнал, очки были сдвинуты вверх и придерживали ее густые волосы.

– Эта странная маленькая женщина-полицейский нашла тебя? – спросила она, потом облизнула палец и перевернула страницу.

– Она с такой силой ткнула мне в рот палку, что я теперь сомневаюсь, осталась ли у меня ДНК.

Пейдж подняла голову, ее лицо было каменным. Она не улыбнулась, не подбодрила его взглядом. Билл узнал этот взгляд, который делал ее похожей на мать. Он знал, что она злится на него из-за инцидента с Саммер на Хэллоуин. Его сестра – защитник слабых и убогих.

– Хочешь поговорить? – спросил он. – Я это вижу по твоему лицу.

Пейдж снова уткнулась в журнал, хотя он подозревал, что в действительности она не читает. Она снова облизнула палец и перевернула еще одну страницу, на этот раз пытаясь заставить бумагу зашелестеть.

– На самом деле я думаю о Саммер, – сказала Пейдж, кивком указывая на кровать. – Она выглядит не самым лучшим образом.

– Конечно.

– Она кажется истощенной. Неужели она так сильно похудела за последнее время?

– Может быть. Она стала выше. Подросла. Ну а как ты думаешь?

– Девочки-подростки иногда отказываются от еды.

– Нарушение пищевого поведения? Послушай, Пейдж, ты всегда придумываешь сумасшедшие теории. Ты всегда была заговорщицей. Помнишь, в старшей школе ты читала все эти книги об убийстве Кеннеди? А споры насчет того, кто нажал на спусковой крючок – мафия, кубинцы или Линдон? Саммер ест хорошо.

– Ладно, дело не в этом. И я не заговорщица только по той причине, что стараюсь думать о разных вещах и смотреть на все под разными углами. – Пейдж нахмурилась. – Мы с ней не виделись какое-то время, но я же видела ее фотографии в Instagram! Она стала более хрупкой. Ну, я не знаю…

– И это все? Это все, о чем ты хотела спросить меня? Что еще ты приготовила? Мамы нет, так что ты единственная, кто может меня отшлепать.

Пейдж начала возражать, она явно была разочарована.

– Я хочу услышать это из твоих уст. О том, что случилось с ней, когда она позвонила в полицию.

Билл внезапно кое-что вспомнил из глубокого детства. Когда ему было семь лет, а Пейдж пять, она взяла новый темно-синий велосипед Билла с седлом-«бананом» и начала кататься на нем по их улице, заканчивающейся тупиком. Пейдж ездила по ней туда и обратно, смеялась, ее волосы развевались на ветру.

Билл вышел на дорогу и велел ей остановиться, но она отказалась. Она продолжала нажимать на педали и смеяться, проезжая мимо того места, где стоял брат. Билл разъярился, он наклонился и поднял палку, которая валялась в сточной канаве. Когда его глупая сестрица в очередной раз проезжала мимо него, Билл ударил палкой по ее костяшкам пальцев так, что она бросила руль. Когда Билл увидел, что у сестры началась истерика, и зная, что его ждет, он кинулся в дом, чтобы укрыться в своей комнате.

В какой-то момент он подумал, что ему удастся избежать наказания, что Пейдж успокоится, вытрет слезы и не станет рассказывать матери о случившемся. Но, конечно, вышло все не так. Мама услышала, как Пейдж плачет. Пейдж показала ей свои сбитые костяшки. И вот мать появилась в дверном проеме его комнаты, ее взгляд выражал безмерное разочарование, и мало что хуже этого Билл испытал за свою жизнь. Лучше бы она накричала на него или как-то наказала.

И вот сейчас в больничной палате Саммер Пейдж так же смотрела на него. Она засучила рукава по локоть и уставилась на Билла.

– Это правда? – спросила она. – То, что сказал этот полицейский? Ты на самом деле сделал с ней это?

– Ты не хочешь поговорить об этом в коридоре?

– Ты сделал это?

– Знаешь, Пейдж, очень легко судить, когда у тебя есть два родителя в доме.

– Я вспомнила, какие глупости мы совершали, когда были детьми. То, как ты причинил мне боль.

– Серьезно, Пейдж? Именно сейчас ты заговорила о велосипеде? Мы были детьми. Разве ты не шлепала своих детей?

– Никогда. И хватать их таким образом – это не то же самое, что шлепнуть по заднице.

– Иногда мне и правда начинает казаться, что все это поколение должно быть отшлепано, заслуживают они это или нет.

Пейдж то одергивала рукава, то снова подтягивала их.

– Я удивлена, Билл. Ты извинился перед ней?

Билл сделал несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоиться.

– Ты знаешь, что случилось в тот вечер, когда я ударил тебя палкой? Вы с мамой куда-то ушли. Я не знаю куда. И дома мы остались с папой вдвоем. Он смотрел телевизор, вероятно, игру «красных», а я сидел на полу. Я сказал ему, что сделал с тобой. Думаю, мама ничего ему не рассказала.

– Показательно. Если бы я ударила тебя, папа знал бы. И он учинил бы мне разнос.

– Видишь ли, Пейдж, я сказал ему, что мне плохо от того, что я сделал, заставил тебя плакать, ударив этой дурацкой палкой. И ты знаешь, что он сказал?

– Я уверена, что он не велел тебе извиниться, потому что ты этого никогда не делал. Отец сам ни разу ни перед кем не извинился за всю свою жизнь.

«Да, он этого не делал, – подумал Билл. – И я никогда не называл его мудаком».

– Именно так и было, – подтвердил Билл. – Он посоветовал мне забыть об этом. И он даже не отвел глаз от экрана телевизора. Он так это сказал, как будто даже обсуждать это было глупо.

– Почему ты говоришь мне об этом? – спросила Пейдж, и нотки гнева звучали в ее голосе.

– Потому что ты спросила меня, извинялся ли я перед Саммер за то, что сделал.

Билл посмотрел на дочь, лежащую без сознания, на то, как легонько поднимается и опускается ее грудная клетка. Слова, которые она повторяла, воспринимались им теперь как песнопение. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Она помнила, как он той ночью схватил ее? Думала об этом?

Она боялась его?

– Нет, я никогда не извинялся перед Саммер.

Глава 20

На следующий день, когда Билл приехал домой, чтобы принять душ и побриться, он увидел Адама Флитвуда, сидящего на заднем дворе. Рядом с ним на столике стояли бутылка «Джека Дэниелса» и два стакана.

Несмотря на то что конец февраля выдался прохладный и до весны еще нужно было дожить, небо над ними было голубым, ясным – ни облачка. На Адаме были солнцезащитные очки, он поднял левую руку в знак приветствия, когда Билл подошел ближе.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Билл.

– Мне интересно, как ты? – Он кивнул в сторону бутылки и стаканов. – На этот раз ты не сможешь сбежать и отмазаться твоим любимым «я-спешу-в-больницу».

Голова у Билла гудела, и он чувствовал себя грязным, однако покорно сел на свободный стул и сказал:

– Конечно. Я выпью с тобой.

Адам налил в оба стакана и поднял очки на лоб. Он долго сидел с закрытыми глазами, а Билл ждал, чтобы он что-то сказал, прежде чем они выпьют. Адам всегда был рубахой-парнем, такого человека все любят.

Но он не подбирал мудрые слова. Он ждал, что скажет Билл.

И Билл произнес:

– За лучшие деньки.

Адам чокнулся с Биллом осторожно, не пролив ни одной капли, и мужчины выпили. Билл чувствовал себя хорошо, сидя на солнце; от виски ласковое тепло растекалось по его телу. Как же ему хотелось, чтобы ничего ужасного не случилось, чтобы Саммер вскоре пришла домой из школы, а вечер прошел бы предсказуемо – домашние хлопоты, ужин и телевизор.

Билл вспомнил стихотворение, которое когда-то читал в колледже. Он забыл, кто его написал, но там было что-то вроде «Мир слишком с нами». Он теперь понял смысл этих слов лучше, чем когда-либо. Мир был слишком с ним. Некуда было спрятаться, даже в столь прекрасный день с бутылкой отличного виски и хорошим другом рядом.

Мужчин окутала тишина. Голубая сойка перелетала с одного дерева на другое, ее яркие перья притягивали взгляд Билла, пока птица не исчезла в кроне.

– Я знаю, ты сильно скучаешь по Джулии, – сказал Адам. – Я имею в виду в такие моменты.

– Да. – Билл уставился на свой стакан, а затем взглянул на Адама. – Она была твоей поклонницей.

– Кто?

– Джулия. Она всегда говорила, что ты хороший парень, хороший сосед. – Спиртное развязало Биллу язык. – Что ты красивый. Помнишь, я шутил с ней, что, если что-нибудь случится со мной, она просто может переехать к тебе.

– Я помню, что ты говорил это. – Адам слегка растянул губы в улыбке. – Это лестно.

Билл закрутил янтарную жидкость в стакане.

– Да, я думаю, так и было бы.

– Ты хороший отец, – сказал Адам, кивая. – Ты живешь ради Саммер. Каждый день ты все делаешь для нее. А я не видел своего сына уже несколько месяцев.

Билл смотрел на него, удивляясь тому, что Адам заговорил о сыне, и ждал продолжения.

– Сынок уже плохо меня помнит, он ведь в Талсе, а я здесь, – сказал Адам. – Но ты, ты рядом с ней. Каждый день. Сидишь возле ее больничной койки.

– Сейчас я дома… здесь.

– Ты ведь должен сделать перерыв, правильно? Для этого твоя сестра приехала.

– Да. На самом деле я пришел домой, чтобы быстро принять душ, а потом я вернусь туда.

– Как она? – спросил Адам. – Саммер.

– Все так же. Мало что меняется. Я надеюсь, что они скоро уберут эту трубку.

– Это было бы здорово. – Адам налил себе еще одну порцию, но, когда он наклонился, чтобы наполнить второй стакан, Билл взмахнул рукой и отрицательно помотал головой.

– Уверен?

– Не хочу, чтобы, когда я вернусь в больницу и буду сидеть у ее постели, от меня пахло виски.

Прежде чем Адам выпил, Билл спросил:

– Почему ты не на работе? Неужели на этой неделе у тебя не запланировано ни одной поездки? Или ты решил отдохнуть и проведать меня?

– Ну, я действительно хотел тебя проведать, – кивнул Адам. Он слегка прикусил нижнюю губу, что сделало его похожим на большого пса. – Я хотел увидеть тебя не только поэтому. Думаю, мы поговорим об этом в другой раз. Тебе ведь снова пора бежать.

– Да, но теперь меня мучает любопытство. Если это что-то хорошее, например, если ты выиграл в лотерею или купил мне билеты на Суперкубок в следующем году, давай поговорим об этом сейчас. Это придало бы мне сил.

Адам улыбнулся и отвернулся. Он постучал пальцами по подлокотнику кресла.

– Как бы мне хотелось, чтобы это было так! Мне бы очень этого хотелось. Но я собирался сказать тебе, что я переезжаю.

– Переезжаешь?

– Да, не хотел говорить тебе, потому что… у тебя и без этого масса неприятностей. Но, пока можно было оттягивать, я оттягивал. На прошлой неделе все это пошло довольно быстро.

– Куда ты выдвигаешься? – спросил Билл.

– В Талсу. Мой сын и моя бывшая недавно переехали в Техас, в Даллас. Она снова вышла замуж, от Талсы до Далласа намного ближе, чем отсюда. Я буду видеть сына по выходным. Я долго думал над всем этим и решил, что мне нужно изменить свою жизнь. Ты знаешь, этакое переосмысление приоритетов.

Подул легкий ветерок, рассеивая оставшиеся сухие листья во внутреннем дворе, гоня их по дороге.

– О… – Билл внезапно почувствовал щемящую боль в груди. – И ты… Это сделает тебя счастливым?

– Не знаю, наверное. Другое место. Это как очередное приключение. Я здесь почти десять лет. Это долго, слишком долго для меня. – Адам внимательно смотрел Биллу в глаза. – Вспомни, как часто мы с тобой сидели здесь теплыми ночами, пили, напивались вдрызг. И всегда говорили, что хотим как-то изменить нашу жизнь, составить новый план и следовать ему. Попробовать что-то новое.

– Конечно. У меня были те же мысли. Сокращение финансирования на работе ограничивает меня. Может быть, у меня тоже появится такая возможность.

– Точно. Нам всегда хочется перемен, поэтому я делаю это. – Адам старался не очень широко улыбаться и не выглядеть слишком довольным. – Разве я не говорил тебе? Я имею в виду… что ты думаешь об этом?

– Нет, все в порядке, – сказал Билл, махнув рукой. – Я буду скучать по тебе как по хорошему соседу. И как по другу. И… я немного завидую тебе. Это новый старт… и это так заманчиво! Черт, мы ведь говорили о возможности вложить деньги в одно дело.

– Верно. Да.

– Значит, ничего не вышло? Ты не упоминал об этом уже месяца два.

– Да, я думаю, все накрылось. Я давненько не связывался с этим парнем. Бывшему владельцу грозит банкротство. Люди подают в суд. Полнейший бардак.

Около восьми месяцев назад Адам пришел к Биллу с предложением вложить средства в строительство складов в южной части города. Друг Адама покупал неэффективный бизнес, и ему нужны были партнеры, способные вложить в это дело деньги. Билла заинтересовало это предложение, но он не знал, что риск велик. Адам не боялся вкладывать в это дело свои деньги, и поэтому Билл начал проверять свои банковские счета и серьезно подумывать об этом. Но теперь все эти планы рухнули.

– Что ж, в таком случае я не буду рисковать своими деньгами, – сказал Билл. – В наши дни все так нестабильно. Да и было это до происшествия с Саммер.

Билл, улыбнувшись, указал на бутылку, стоявшую между ними:

– И еще… я сомневаюсь, что мой новый сосед вот так запросто придет ко мне с бутылкой виски.

– У тебя сейчас тяжелый период, да? Ты опустошен. Разбит. Я собирался поговорить с тобой в больнице, но подумал, что это неподходящее место. В новостях говорили, что Саммер все еще подключена к аппаратам жизнеобеспечения. Прости.

– Да все в порядке. Она боец. Она поправится. Я должен верить в это. – Билл снова попытался надеть на лицо что-то близкое к реальной улыбке. Он протянул руку, чтобы почувствовать крепкое рукопожатие Адама. Увидеть, как его рука исчезает в крупной руке друга. – Я рад за тебя. Похоже, это будет хорошим началом.

– Я тоже так думаю.

– И, я думаю, это произойдет не сразу. Ты должен продать дом, так что еще будет время для нескольких встреч. Черт, может случиться что-то хорошее, будет повод отпраздновать. Может, возвращение Саммер домой.

– Я бы с удовольствием это сделал. – Адам казался смущенным. – Но все может произойти довольно быстро. Компания собирается помочь мне продать дом и найти подходящее жилье. Мне это очень нужно.

– Ого! Ладно.

Билл посмотрел на бутылку, на свой пустой стакан, но решительно отодвинул его. Он, опираясь руками на подлокотники, встал со стула.

– Ну, думаю, мне пора, – сказал Билл.

– Извини, дружище. Я должен был подождать с этими новостями.

– Да не извиняйся, ты классный, – сказал он. – Черт возьми, может быть, когда Саммер поправится, мы с ней отправимся в путешествие и заедем к тебе. Я никогда не был в Оклахоме. Может, переберемся туда.

Адам кивнул:

– Это решительный шаг. Хочешь уехать отсюда? – спросил он.

– Да. Возможно, на какое-то время.

– Она даже не очнулась? Не заговорила?

– Не очнулась.

Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.

– Она пытается произносить слова. Издает звуки. Она странно реагирует, когда я называю ее по имени. Непонятно, что она хочет сказать.

– Я кое-что узнал из новостей. О подозреваемых. Может быть, полицейские просто пытаются представить все в лучшем свете.

– Не знаю, – сказал Билл, вспоминая свою встречу с Клинтоном и Тоддом. – В этой школе полно сопляков, способных на нечто подобное. Да и в городе тоже. Наверное, надо набраться терпения.

Адам кивнул, его лицо выражало сочувствие.

– Если тебе что-нибудь понадобится до того, как я уеду, зови. И дай мне знать, когда Саммер сможет принимать посетителей. А если понадобится принести вам что-нибудь в больницу, я это сделаю.

– Хорошо.

Адам допил виски, когда Билл вошел в дом.