Текст книги "Вернуть ее домой"

Автор книги: Дэвид Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Глава 14

– С ней все в порядке, – сказала Пейдж. – Я имею в виду, что ее состояние не изменилось с тех пор, как ты ушел.

– Что-то не так? – спросил Билл. Пейдж явно была подавлена, и он не мог понять отчего – из-за того что она в больнице или, как он опасался, все же что-то случилось, что-то плохое.

– Ты должна сказать мне, Пейдж. Если мне нужно срочно приехать…

– Нет. – Повисла пауза, а затем Билл услышал шорохи, видимо, Пейдж перешла в другое место, где смогла говорить более свободно. – Хокинс только что ушел.

– И ты рассказала ему все, что знала? О том телефонном звонке Саммер?

– Конечно.

– Она упоминала этих ребят в разговоре? Клинтона или Тодда?

– Нет, Билл. – Она казалась вконец измученной.

– Так что случилось? – спросил он.

– Этот детектив, он собирается задавать тебе вопросы.

Билл, посмотрев в окно, увидел, как темно-синяя «Импала» Хокинса заворачивает на подъездную дорожку. Он наблюдал за тем, как детектив вышел из машины, как он поправлял ремень брюк, пока шел к дому.

– Какие вопросы, Пейдж? Об интимной жизни Саммер?

– Нет, не это, – сказала она. – Что-то еще.

– Что?

Но Хокинс уже звонил в дверь и заглядывал в окно, приблизив лицо к стеклу, так как начинало темнеть.

– Позвони мне, если что-то изменится, – сказал Билл. – Что-либо.

Завершив разговор, он пошел к двери и открыл ее. Хокинс явно был настроен решительно. Его плечи были расправлены, когда он прошел мимо Билла.

Билл закрыл дверь и последовал за ним в гостиную.

– Что происходит, детектив? Я собирался вернуться в больницу.

– Присядьте, Билл. Нам нужно кое о чем поговорить.

Но сам Хокинс остался стоять.

Билл остановился в нескольких футах от детектива, не желая садиться.

– Я знаю, что моя сестра рассказала вам об их разговоре о контрацепции. Но это неправильно, если у вас сложилось другое представление о Саммер из-за этого. Она слишком юна, чтобы отвечать за свои поступки. И даже если бы она согласилась на секс с Тоддом Стоуном или с другим парнем, он все равно мог бы причинить ей боль. На самом деле вероятность этого высока, не так ли? Разве люди не причиняют боль тем, кто рядом с ними?

– Это не имеет отношения к вашей сестре. И к контрацепции.

– Тогда что же это? – спросил Билл. – Вы кого-нибудь взяли?

– Присядьте, Билл.

Билл понял. Детектив хотел немного принизить его, показать свою власть над ним и контролировать ситуацию. Стремление воспротивиться этому, бросить вызов обуяло Билла, но он знал, что так ничего не добьется. Совершив над собой огромное усилие, Билл опустился на диван. После того как он уселся, детектив не торопясь полез в карман пальто, чтобы вытащить оттуда маленькую записную книжку на пружинке, почти исчезнувшую в его большой руке. Казалось, Хокинсу понадобилось еще минут двадцать, чтобы найти свои очки и нацепить их на нос. Теперь перед Биллом был не доброжелательно настроенный человек, а строгий инквизитор.

– Есть ли что-нибудь, что вы хотели бы сообщить мне, Билл? – спросил он ледяным тоном.

Билл закатил глаза. Он не понимал, что происходит.

– Вы опять? Разве мы уже не прошли через все это…

– Я говорю о том, что произошло в предутренние часы первого ноября прошлого года.

– Вы хотите, чтобы я вспомнил то, что случилось настолько давно? Я не знаю…

Билл запнулся, вспомнив события той ночи. Через окно за головой Хокинса Билл видел, как голые деревья колышутся на ветру, хаотично качая ветками.

– Вы ведь не собираетесь ворошить это…

Хокинс впился взглядом в свою маленькую допотопную записную книжку.

– В час тридцать пять ночи первого ноября в полицию по 9-1-1 поступил звонок из этого дома. – Он посмотрел на Билла поверх очков. – Звонила Саммер.

Он позволил этим словам на мгновение повиснуть в воздухе, затем вернулся к записной книжке.

– Она сказала, что отец схватил ее и стал трясти, повредив ей руку. Она хотела, чтобы полицейские приехали и защитили ее.

У Билла ощущение жжения в голове все усиливалось, нечто подобное чувствует человек, просидевший слишком долго на солнце без головного убора.

– Я не должен это выслушивать.

– Думаю, что должен, – сказал Хокинс. – Теперь просто расскажите мне, что случилось той ночью, и мы посмотрим, что делать с этой информацией.

– Я еду в больницу.

– Билл… – Хокинс снял очки, взгляд его сине-серых глаз был скучающим. – Это будет большой ошибкой. Тайны – это убийцы, так говорят в подобных случаях.

– Убийцы – это убийцы, а не тайны.

– Что случилось той ночью?

Билл понимал, что ему не отвертеться, но сказал:

– Вы уже перевернули мою жизнь вверх ногами. Перетряхнули весь дом, все счета и мой компьютер. Я показал вам все это добровольно. Я хотел, чтобы вы увидели все, что нужно было увидеть.

– Но вы не упомянули об этом. И мне нужно знать, что произошло.

Глава 15

– Как вы узнали? – спросил Билл.

– Дежурный, который принял той ночью звонок, вспомнил об этом, – сказал Хокинс, его голос стал немного теплее. – Он просветил меня. У него сохранились подробные записи в журнале, хотя никаких обвинений не было выдвинуто.

Билл заерзал на диване. Мало того что Саммер теперь в больнице в таком состоянии, что ее истязали, а потом подвергли жутким манипуляциям, что подробности всего этого известны полиции и попали в средства массовой информации, так теперь Билл еще и был вынужден заново пережить одну из худших ночей в своей жизни! Он старался не жалеть себя и не заниматься самоедством, но он должен был признать, что деньки его жизни не были такими уж золотыми в последнее время. Смерть Джулии. Исчезновение Саммер. Травмы Саммер. Смерть Хейли.

В ту осеннюю ночь полиция пришла к нему домой.

Саммер вечером ушла с Хейли. Это был Хэллоуин. Билл знал, что девочки не станут его обманывать. Не выпытывая подробностей, Билл узнал, что они едут к кому-то домой, чтобы смотреть фильмы. Саммер сказала ему:

– Будут только девочки.

Эти слова были восприняты Биллом как поднятый красный флаг. Зачем говорить об этом, если он не задавал вопросов по поводу пола участников вечеринки? Но Билл старался не быть папой, который стоит на крыльце с заряженным дробовиком, который следит за передвижениями своего ребенка по мобильному телефону. Ему и так приходилось сталкиваться с весьма сложными задачами, воспитывая дочь самостоятельно. И всего через месяц после Хэллоуина годовщина смерти Джулии. Он хотел, чтобы Саммер веселилась, как и любой другой ребенок.

Билл не хотел раздавать конфеты на Хэллоуин. Каждый год он выключал свет и шел в заднюю часть дома, где смотрел по телевизору игру НБА или документальный фильм о Гражданской войне, и соседские дети проходили мимо его дома. Он наслаждался праздником, когда Саммер была маленькой, когда удивление и восторг светились в ее глазах, когда она наряжалась, а домой возвращалась с полной сумкой конфет. Но последние несколько лет Биллу не хватало на это терпения. Дети, которые стучали в дверь, казались грубыми, невоспитанными, и он боялся неизбежных разговоров с соседями и знакомыми, которые и спустя полтора года после смерти Джулии продолжали смотреть на него с жалостью, будто она умерла всего несколько дней назад. Той ночью Билл заснул на диване, когда «Сперс» и «Уорриорз»[1]1
  Команды Национальной баскетбольной ассоциации США «Сан-Антонио Сперс», «Голден Стэйт Уорриорз». (Здесь и далее примеч. ред.)


[Закрыть] уже играли в овертайме. Когда он проснулся, часы, стоявшие в другом конце комнаты, показывали час тридцать пять ночи, и он предположил, что Саммер уже дома, – он велел ей вернуться до полуночи. Даже когда Джулия была жива, она всегда приходила в последнюю минуту, а после смерти Джулии Саммер начала возвращаться домой все позже и позже. Никогда она не уходила на всю ночь и никогда не возвращалась настолько поздно, чтобы Билл начал не на шутку волноваться, но она отодвигала и отодвигала границы, которые он установил для нее.

И в ту ночь, когда он проснулся, ее не оказалось дома.

Билл со взъерошенными после спанья на диване волосами, держа в руке расшнурованный ботинок, подошел к открытой двери в комнату Саммер и не увидел никаких признаков ее присутствия. Кровать была нетронута, лампа из «Икеа» была включена. Билл обошел весь дом, заглядывая в каждую комнату. Ничего. И затем он проверил свой телефон. И там ничего.

Он надел теннисные туфли и вышел на улицу, чтобы посмотреть, не сидят ли Саммер и ее друзья во внутреннем дворике под звездами, ведь ночи уже были холодными. Но и там никого не было.

В течение нескольких минут Билл отправлял СМС-сообщения Саммер, но она не ответила.

– Я вспоминаю ту ночь сейчас, – сказал Билл, его голос стал звучать громче, – и понимаю, что это было чем-то вроде генеральной репетиции того, что я пережил за последние пару дней.

– Она где-то была со своими друзьями. И не позвонила, – сказал Хокинс, явно используя информацию, которую получил у дежурившего в ту ночь полицейского.

– Я не знаю, что за друзья у нее сейчас. Пейдж сказала мне, что Саммер звонила ей месяцев шесть назад, расспрашивала о контрацепции. А то, о чем мы говорим, произошло около четырех месяцев назад. Может быть, эти события как-то связаны.

– Но вы не знаете, была ли она в ту ночь с мальчиками, которых я упоминал, – сказал Хокинс. – Вам неизвестно, был ли там Клинтон Филдс или кто-то из его друзей.

– Да, я этого не знаю. – Билл снова занервничал, его лицо пылало, но не от гнева, а от смущения. – Сначала я вышел из дома, знаете, проверить, нет ли ее на крыльце или где-то поблизости. Какие-то маленькие задницы размазали собачье дерьмо по стеклу, вот на этом окне, прямо за вашей головой. Наверное, потому что я не дал им конфет или чего-то еще. Я еще больше разозлился. Я не знал, где моя дочь. А тут еще собачье дерьмо, надо мыть окно… Еще немного, и я начал бы обзванивать родителей ее друзей, но она наконец появилась в дверях. Почти на два часа позже установленного времени.

– Она была выпивши? – спросил Хокинс.

– Я не знаю. – Билл пожал плечами. – Не факт, я не ощущал запаха алкоголя.

– Она сказала, где и с кем была?

– Сказала, что была со своими друзьями и что потеряла счет времени. – Смех Билла был ломким, как трескающийся лед. – Дело в том, что это самое нормальное, правдоподобное объяснение в мире. Ничего драматичного. Ничего сверхъестественного. И никаких оправданий. Она потеряла счет времени.

– Из того, что мне известно о Саммер, она человек, который сам распоряжается своей судьбой. Школьники и учителя говорят, что она сама все планировала. И принимала решения. Вероятно, в ту ночь никто не принуждал ее что-либо делать. Никто не удерживал ее.

Он внимательно наблюдал за Биллом, как врач, выслушивающий историю пациента.

– Теперь это проблема? То, что моя дочь всегда была уверена в себе? – спросил Билл.

Но в ту ночь объяснение Саммер его не устроило. Ее отношение к нему. Впервые оно было настолько пренебрежительным, как будто она считала отца чуть ли не посторонним человеком, как, к примеру, соседа или парня, который приходит раз в месяц, чтобы снять показания газового счетчика.

Они стояли друг перед другом в гостиной, в свете уличного фонаря, который проникал через измазанное собачьим дерьмом окно, и Саммер просто махнула рукой, обходя отца и направляясь в свою комнату, – жест полнейшего пренебрежения.

Билл был поражен. Он протянул руку и схватил ее за предплечье, а когда Саммер попыталась высвободиться, Билл дернул ее так, что она потеряла равновесие и растянулась на линолеуме. На все это ушло несколько секунд, и Биллу казалось, что он наблюдает со стороны за кем-то, каким-то сумасшедшим, схватившим его дочь и повалившим ее на пол.

Когда Саммер упала, Билл отпустил ее и отступил. Ее глаза были полны слез – не от боли, а от гнева. Она послала Билла в задницу, выскочила из гостиной и убежала в свою комнату.

Глава 16

Билл закрыл глаза, не в силах смотреть на детектива, сидевшего напротив него. Он не мог вынести осуждающего взгляда этих всевидящих глаз, которые светили на него, словно прожектор. Он сомневался, что такой человек, как Хокинс, когда-либо выходит из себя, даже общаясь со своими детьми.

– Я отпустил это, – сказал Билл. – Я пришел в себя, как только она убежала. И сказал себе: пусть идет. Нужно дать ей остыть в одиночестве, да и мне не помешало бы успокоиться. Мы потеряли Джулию всего год назад. Я чувствовал себя полным дерьмом и хотел оторвать свою руку, которой схватил ее. Но я все еще злился на нее. Саммер могла быть такой… такой вызывающей. Такой упрямой. И это пренебрежительное отношение… В ту же позу стали дети, которые измазали собачьим дерьмом мое окно, потому что я не дал им конфет на Хэллоуин. – Он посмотрел на Хокинса, чтобы понять, как он к этому относится. – Знаете, она подросток, а подростки… Вы бросаете суровый взгляд, и они теряют рассудок. Мы пытались воспитывать Саммер так, чтобы она не была неуправляемой, но, я думаю, она поступила так, потому что иногда так делают другие дети.

– Итак, она позвонила в полицию, – сказал Хокинс.

– Из своей комнаты. Через какое-то время я увидел копа в дверях. Я, честно говоря, подумал, что, может быть, он увидел собачье дерьмо на окне и решил с этим разобраться. Но нет, он хотел поговорить со мной. Обвинение в злоупотреблении, он назвал это так. Я понятия не имел, о чем, черт возьми, он говорил.

Билл чуть не упал, где стоял, когда Саммер вышла из своей комнаты с сотовым телефоном в руке и сказала офицеру, что это она вызвала полицию и сообщила, что отец схватил ее за руку.

Но она сразу же пошла на попятный. Увидев в доме полицейского с пистолетом, со значком, сверкающим на свету, и осознав, что это значит – сообщить о злоупотреблениях своего отца, она тут же пересмотрела свои действия. Она ответила на кучу вопросов, которые задал офицер, а затем Билл ответил на еще большую кучу, и в конце концов офицер ушел, не составив протокол и не связавшись с агентством по защите детей.

– Мы никогда не говорили об этом, – сказал Билл. – Она тогда пошла спать, и я лег спать. На следующий день атмосфера в доме была немного напряженной, но никто из нас не поднимал эту тему. Наверное, моим наказанием стало ее прохладное отношение, да еще то, что мне пришлось торчать на солнце, счищая с окна собачье дерьмо. Но это так свойственно подростку – воспламеняется, а потом остывает. Через неделю мы вместе смотрели футбольный матч. Мы оба были в порядке. Я хотел сказать ей, что не надо быть нытиком, каким бывает любой в ее возрасте, но не сделал этого. Я оставил эту тему.

– И больше никогда…

Билл вздохнул и посмотрел на детектива:

– Я уверен, что каждый мужик, который когда-либо обижал свою жену или детей, говорит, что это было первый и последний раз, но это и правда был единственный раз, когда произошло нечто подобное. Изредка ее шлепали, когда она еще была ребенком, больше Джулия, чем я. И мы серьезно говорили с ней, если это было необходимо. Нет, я больше не трогал ее. Никогда.

– Вам повезло, что она не выдвинула обвинение, – сказал Хокинс. – Если бы она настояла на своем, если бы она рассказала о поврежденной руке или обратилась за медицинской помощью, ее бы увезли от вас и завели бы дело. И могла бы получиться безобразная история. Дежурный должен был подать отчет, даже если никого не арестовали. Они не всегда это делают, и вам просто повезло.

– Мне не нужно объяснять, чем бы все это могло закончиться. Я ведь живу один. Теперь я могу поехать в больницу?

Хокинс поднял руку, останавливая Билла.

– Как вы думаете, что-то случилось той ночью, что-то, задержавшее ее? Может, с кем-то из друзей?

– Не знаю. У Саммер есть подруги кроме Хейли. Тина Эверетт, о которой я вам рассказывал. Они дружили втроем, Саммер, Хейли и она были лучшими подругами в младших классах, но мне кажется, что они не всегда хотели, чтобы она была рядом.

– Они были соперницами или что-то в этом роде?

– Нет. Тина просто безвольная. Хейли и Саммер оставили ее позади, как это часто бывает. Они переросли ее. Но, может быть, она что-то знает о той ночи. По какой-то причине Тина в последнее время немного отдалилась от них. Вы говорили с ней?

– Говорил.

– И?

– В тот день, когда они исчезли, ее с ними не было. В основном она рассказывала нам о соучениках, больше всего о друзьях Саммер и Хейли. Это страшно, когда ребенок говорит с полицейскими об этом. Как подумаю, что ей пришлось пережить…

– И всем нам тоже.

– Как вы думаете, на настроение Саммер повлияло приближение годовщины смерти ее матери? Вы сказали, что она была через месяц после Хэллоуина.

– Возможно. Но это только мое мнение, конечно.

– Вы сказали, что девочки исчезли вскоре после дня рождения вашей жены. – Он пролистнул записную книжку. – А тот инцидент произошел за две недели до этого?

– Да, именно так, – сказал Билл, и его сердце сжалось. – Она потеряла мать. И ей все еще было очень больно.

– Конечно. И вам тоже.

– Ну да. Мне хотелось бы думать, что я не схватил бы ее за руку, если бы не потерял жену за год до этого.

Хокинс кивнул, показывая, что понимает его.

– Когда Саммер исчезла, мы говорили о том, что вам следует дать образец ДНК, и я думаю, сейчас самое время сделать это. Как я уже сказал в больнице, на теле Саммер вполне могут быть обнаружены улики, указывающие на напавшего, и мы в первую очередь хотим исключить вас.

У Билла пересохло во рту.

– Я думал, что вам нужна ДНК… чтобы опознать Саммер, если вы найдете ее в настолько ужасном состоянии, что ее нельзя будет узнать…

Выражение лица Хокинса не изменилось. И он ничего не сказал.

– Боже мой, вы действительно думаете, что я мог сделать это со своей дочерью?! Избить ее и чуть ли не убить?!

– Нам нужна ваша ДНК, чтобы исключить вашу причастность к этому. Теперь вы возвращаетесь в больницу, верно? Мы можем организовать забор образца ДНК. Туда придет один из наших экспертов.

– Но вы проверяете меня.

– Билл, это моя обязанность. Все должны быть чисты.

– Вы разговаривали с этим дерьмом, Клинтоном Филдсом? Как насчет него и его друзей? Это, наверное, банда малолетних насильников. Это ведь он уложил мальчика в больницу.

– Я же говорил, мы с ним беседуем.

– Вы проверили их ДНК? Разве это не прекрасная идея?

– Билл, мы не можем взять образец ДНК у несовершеннолетнего, раз нет веских оснований подозревать его. Пока их нет.

– Может быть, вы считаете, что мы с Клинтоном в сговоре? Знаете что, я прошу вас уйти. Просто уходите.

Но Хокинс уже поднимал со стула свое грузное тело, поправлял пальто и шел к двери. Он повернулся спиной к Биллу, направляясь к входной двери, и Билл смотрел ему в спину, то сжимая, то разжимая кулак. Он потянулся к журнальному столику, его рука почти коснулась небольшой керамической вазы, которая стояла там.

Но он отдернул руку.

Он хочет, чтобы я это сделал, – подумал Билл. – Именно это им и нужно, чтобы повесить на меня случившееся…

Но вслух он произнес:

– Жаль, что в тот вечер она не выдвинула обвинение.

Хокинс, стоя в дверях, повернул свою большую голову, чтобы взглянуть на Билла.

– Почему? – спросил он.

– Может быть, это что-то изменило бы. Может быть, это заставило бы меня кое-что понять о Саммер. Что-то, что я явно упустил.

Хокинс вышел, ничего не сказав. Закрыл за собой дверь и оставил Билла, у которого все клокотало внутри, в одиночестве.

Глава 17

Направляясь к своей машине, Билл позвонил Пейдж. Было уже поздно, четыре часа, и зимнее солнце садилось за горизонт.

– Привет, – сказал он, когда она ответила. – Все в порядке?

– Да, она в порядке. Без изменений.

– Хокинс только что ушел.

– Хорошо. Ты возвращаешься? – спросила Пейдж.

Билл отпер свой Civic с помощью дистанционного ключа. Держа телефон в одной руке, он другой открыл дверцу.

– Пейдж, Саммер говорила тебе о чем-нибудь еще, когда звонила тогда?

– Я все тебе рассказала.

– Она говорила о Джулии?

– Я спросила, как она поживает. Ничего необычного. Но мы не углублялись в это.

Билл запустил двигатель, пристегнулся, тронулся с места и поехал по подъездной дорожке.

– Я должен кое-куда заехать.

– Куда? Билл, а что с полицией?

– Скоро увидимся.

В старшей школе Джейксвилла были почти пусто, когда Билл вошел туда. Немного похожий на человека, совершающего нечто противозаконное, усталый, измотанный мужчина средних лет, блуждающий по зданию, предназначенному в основном для подростков. Он проходил мимо шкафчиков и ярких досок объявлений. Он увидел баннер, рекламирующий предстоящую баскетбольную игру, а другой был посвящен ACT[2]2
  АСТ (American College Testing) – стандартизированный тест для поступления в колледжи и университеты США.


[Закрыть]. Он не знал, куда идет.

Двое подростков возраста Саммер, мальчик и девочка, подошли к Биллу. Их тела почти соприкасались, их головы были склонены друг к другу, говорили они тихо, как заговорщики. Они не замечали Билла, пока он не произнес:

– Прошу прощения.

И тогда они посмотрели на него.

– Вы знаете, где находится кабинет миссис Хелстром? – спросил он.

Девушка развернулась и указала на коридор, ее переполненный рюкзак качнулся при этом.

– Там, – сказала она. – Кажется, он там. Номер один-один.

– Спасибо.

Билл уже двинулся в указанном направлении, но мальчик смотрел на него, приоткрыв рот от удивления.

– Вы отец этой девушки, Саммер.

– Да. – Билл остановился и повернулся к мальчику. – Ты знаешь ее? Вы с ней дружили?

Они оба покачали головами, словно китайские болванчики.

– Мы фрешмены[3]3
  В школах США так называют учеников первого года обучения.


[Закрыть], – сказала девушка. – Но много слышали об этом. Говорят, она чуть не умерла.

– Ш-ш, Рейчел!

– Ой, извините.

– Все в порядке, – сказал Билл. – Она в тяжелом состоянии, но мы справимся.

Он уже шел по коридору, громко стуча своими ботинками, когда эта девушка, Рейчел, сказала:

– Нам очень жаль.

Билл снова остановился и оглянулся:

– Спасибо.

И он искренне был благодарен ей.

Дверь кабинета миссис Хелстром открылась. Ее стол был завален книгами и документами, а на ноутбуке звучала знаменитая песня Боба Дилана «Это не я, детка», которую Билл не слышал много лет.

Она подняла голову, откидывая свои длинные, с проседью волосы. Похоже, она была по крайней мере лет на десять старше Билла, возможно, ей уже было под шестьдесят.

– Мистер Прайс, – сказала она и указательным пальцем уменьшила громкость на ноутбуке, а затем поднялась с кресла; ее длинная полосатая юбка вздымалась вокруг нее, как паруса. Она протянула руку, и они поздоровались.

– Садитесь, пожалуйста. Если у вас есть время.

– Это ведь я пришел к вам, – сказал Билл, усаживаясь.

Дважды он виделся с учителями Саммер – один раз на школьном собрании и еще раз на похоронах Джулии. И Саммер, и Хейли бредили миссис Хелстром, говорили о ней с благоговением, как об актерах из «Милых обманщиц»[4]4
  Популярный американский молодежный телесериал, снятый по мотивам одноименной серии романов Сары Шепард.


[Закрыть] или Дэниеле Рэдклиффе[5]5
  Знаменитый британский актер театра и кино, исполнитель роли Гарри Поттера в экранизациях романов Джоан Роулинг.


[Закрыть]. – Вы не против, что я заглянул к вам без предупреждения, миссис Хелстром?

– Конечно нет, – сказала она. – И называйте меня Анной. Я собиралась поговорить с директором Рейнольдсом, узнать у него о состоянии Саммер. И я хотела бы навестить ее в больнице, как только она сможет принимать посетителей.

– Надеюсь, это произойдет скоро. Надеюсь. – Билл заметил коробку с бумажными платками на краю стола рядом со стопкой брошюр, описывающих стадии переживания горя. – Наверное, и вам здесь сейчас непросто.

Анна кивнула, ее губы сжались.

– Приходит много детей. Родители звонят. И вот что я вам скажу: все они опечалены и напуганы. Надеюсь, то, что дети, которые приходили ко мне, очень высоко ценили Саммер и Хейли, хоть как-то воодушевит вас. Они так расстроены, потому что любят этих девушек.

– Это действительно большая поддержка для меня, – сказал Билл. – Спасибо. И спасибо вам за все, что вы делали для Саммер в течение последних двух лет, особенно после смерти Джулии.

– Эта девочка… – На глаза Анны набежали слезы. – Это такой прекрасный ребенок. Знаете, в прошлом году, когда школьный совет рассматривал изменения в дресс-коде, изменения, которые, как я полагала, были сексистскими, Саммер выступила перед советом.

– Я это помню.

– Она была так убедительна. И так естественна. Я уже видела ее во главе совета. Знаю, что для нее это тяжелое испытание. Как и для вас. Я хотела бы поделиться с вами кое-какими соображениями. Наверное, вы сейчас много размышляете об этом.

– Да, много думаю о Саммер. И о Хейли.

Билл оглядел маленький кабинет. Полки с книгами, дипломы в рамках, постеры с изображениями Ганди и Эйнштейна. Низкий голос Дилана.

– Я знаю, что вы с ней многое обсуждали. Я пытаюсь понять, как это могло произойти, и подумал, что вы можете мне помочь.

Анна закивала, ее голова двигалась вверх и вниз в ритме мелодии.

– Да, мы с Саммер много о чем говорили. Она красивая девушка, и внешне, и внутренне. И я могу только представить, что вы чувствуете.

– Полицейские говорят… Они расспрашивают обо всем.

– Я знаю, что они говорят, – сказала Анна. – Они приходили ко мне домой в воскресенье утром.

Анна откинулась на спинку кресла, которое при этом скрипнуло. Она надолго задумалась.

– Обычно я не делюсь подробностями наших бесед, но, поскольку все это очень серьезно, поскольку ее жизнь была в опасности, я согласилась все рассказать.

– Я считаю это правильным, – заметил Билл и приготовился слушать, как нетерпеливый ребенок. – Что Саммер говорила вам? Что вы рассказали полицейским?

– Я не уверена, что они поняли все, что я им сообщила. – Она наклонилась вперед. – Саммер и я редко говорили о мальчиках. Меня гораздо больше беспокоило то, чем Саммер была, похоже, одержима в последнее время. Тем, о чем она говорила снова и снова.

– Что это было? – спросил Билл.

– Смерть ее мамы.