Текст книги "Спорим, тебе понравится? (СИ)"

Автор книги: Даша Коэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Вероника

Внутри всё обрывается и падает. И страх перед обозримым будущим ядом расползается по венам. Травит. Потому как мир устроен очень просто – взрослые в большинстве своём равнодушны ко всему, что их не касается, подростки же примитивно жестоки.

И плевать им, что с тобой не так, если кучка условных небожителей поставили себе за цель мелочно и гадко самоутвердиться за твой счёт. И уже неважно, что ты будешь предпринимать дальше. Хоть бы и слился с серой массой, пытаясь не выделяться и не отсвечивать. Всё пустое, ибо цель уже выбрана.

И я прекрасно это понимала.

Неспроста эти девочки появились тут. Они как стая голодных, озлобленных гиен, идут за мной по пятам, в ожидании, когда же их добыча окончательно сдастся, споткнётся и упадёт.

Но это же не всё. Я, идиотка махровая, поведала кучу душещипательных историй про родную мать, по сути, постороннему человеку – Ярославу Басову. И где гарантия, что он не раструбит приукрашенную версию рассказанного мной всей школе, когда узнает, что я из религиозной семьи?

Это же так необычно, свежо, душещипательно и забавно!

А потому я тут же разворачиваюсь и бегу обратно, а затем максимально долго тяну время.

– Вера, пора домой, – кивает мать на выход, но я отрицательно машу головой, придумывая сто причин задержаться.

Поставить свечку. Помолиться. Сходить в туалет.

– Что-то живот скрутило, мам. Ох, совсем не могу идти. Давай чуть посидим, я дух переведу?

И только спустя добрых полчаса я всё-таки рискнула высунуть нос из церкви, а там уж и облегчённо выдохнуть, когда поблизости не обнаружилось никакой опасности. Вроде бы пронесло.

А уже дома, ужиная на кухне, я неожиданно узнала деликатные подробности того, куда пропал Басов на пару с Аммо. И рассказала их мама, переговариваясь с бабушкой и не обращая на меня никакого внимания.

А Васька слушает да ест.

– Помнишь, про ученика тебе своего непутёвого рассказывала? Ну про того, чей родственник со взятками ко мне приезжал.

– Припоминаю, – кивнула бабуля, – бесноватый?

– Ага. В полицию загремел, – немного театрально хлопнула в ладоши мать и закатила глаза, принимая я-же-вам-говорила вид.

– На всё воля Божья, Алечка, – перекрестилась баба и добавила, брезгливо поджимая губы: – Туда паршивцу и дорога.

– Услышал-таки Всемогущий мои молитвы! – вознесла мать руки к потолку и тоже осенила себя крестом.

– Что натворил?

– Парня избил до полусмерти.

– Ох...

– Ещё и Аммо втянул во всё это зло, бесстыдник!

– А, этот твой литературовед?

– Да! Рафаэль – самый способный ученик в классе. Такой милый мальчик! Ой, мама, ты бы слышала, как он стихи читает. Так бы и слушала бесконечно. А какие сочинения пишет? А как правильно говорит! Спокойный, выдержанный, воспитанный... Начитанный! И с этим идиотом Басовым якшается. Ох, не доведёт он его до добра, помяни моё слово.

– С родителями его поговори, образумь, что сын с плохой компанией связался.

– Так я уже, – закивала мама, – но там неполная семья, мать одна воспитывает мальчика и пашет, как проклятая. И не из простых – председатель областного суда она, кажется. А потому я не стала давить, ибо знаю, какого это без помощи сильного мужского плеча крутиться.

– Так за тобой сам Бог стоит, Алечка.

– Ой, не говори. Иначе, не справилась бы, – и грозно на меня зыркнула, качая головой.

– А причина агрессии какова? – вернулась к теме Ярослава бабушка.

– Ну, а за что это бесовское отродье на меня накинулось? Просто так! Потому что мозгов нет. Да что там мозги – ничего святого нет у этого Басова. Они ж как травят? Находят жертву статусом пониже, да послабее и давай измываться. Так и тут – пострадавший мальчик из неблагополучной семьи. Но разве ж это причина, чтобы так избивать его?

– Сильно, да?

– Сильно. Нос сломали. Зубы выбили. И...

– Что? – ужаснулась бабушка.

– Пальцы на правой руке перебили. Все до одного. Но и это не всё, мама. Говорят, что Басов уже не первый раз попадается на подобном. Весь прошлый год он был частым гостем в полиции, и только его влиятельный дедушка, который, к слову, скоро станет мэром этого города, не позволил, чтобы непутёвый внук загремел в воспитательную колонию.

– Какие страшные люди во власть приходят, Алечка! С одним ребёнком справиться не могут, а городом управлять хотят. Последние времена!

– На то воля Божья.

– Господи, спаси и помилуй! – вновь начала креститься бабушка.

– Ну ничего, ничего... Всевышний всё видит и воздаст всем грешникам по заслугам.

– Аминь!

Честно? У меня даже голова разболелась от всего этого бреда. Но, не скрою, любопытство моё мать растравила так, что я вновь не заметила, как отстояла на горохе положенное время, а потом и выслушала привычное вечернее брюзжание на тему того, что я должна и обязана беспрекословно ей подчиняться.

Сидеть. Лежать. Голос!

А иначе всё – закончу плохо.

Можно подумать, что я начала как-то сильно кучеряво?

Но это была лирика и вообще смех сквозь слёзы. Просто, если бы я сама себя во всём этом сюрреалистическом мирке не поддерживала, то давно бы уже прихихикивала и пускала слюнку.

В итоге? Полночи не могла сомкнуть глаз. Сначала зачем-то вспоминала неслучившийся поцелуй между мной и Ярославом. Вспыхивала. Стискивала пальцы на животе, внутри которого будто бы развёлся целый клубок змей. А затем все думы думала. И почему-то не верила, что Басов и Аммо могли кого-то просто так набуцкать забавы ради. Мать, скорее всего, по неведению недоговаривает или приукрашивает действительность, как ей выгодно. Вот и получился триллер.

А на самом деле-то что?

Кто же его знает. Но уже на следующий день, в пятницу, я шла в гимназию с острым приступом страха перед встречей с бандой Максимовской и неумолимой потребностью узнать, что же случилось с парнями.

Да только ни в этот день, ни на следующий Басова на занятиях я так и не обнаружила. Да и моя новоиспечённая врагиня будто бы притаилась, чем невероятно меня нервировала и, казалось бы, ещё больше пугала. Только смотрела на меня пристально, щурилась и слала не видимый глазу сигнал, что это ещё не конец.

А может, меня просто прибило паранойей? Всё возможно...

Но если в этом вопросе загадки так и остались неразгаданными, то в вопросе Ярослава Басова я кое-что всё-таки разнюхала.

Эта была уже суббота. На уроке алгебры, сидящая рядом со мной, Дина Шевченко совсем не слушала преподавателя, а смотрела что-то в своём телефоне и улыбалась.

– Что там у тебя? – наклонилась я к девушке ближе.

– Да Басов и Аммо крутят вертушки со скалы. Видос залетел в топы, репостов и коммов просто туча.

– Покажешь? – сглотнула я, вдруг ставшую вязкой, слюну.

– Смотри, – и девушка протянула мне свой крутой смартфон с большим экраном.

А там...

Басов в одних купальных трусах. Стоит на скале и, красуясь, разминается на самом краю обрыва. А затем прыгает, группируясь и крутя телом сумасшедшее сальто. Я чуть не давлюсь обезумевшим сердцем, в ужасе, что парень разобьётся об воду. Но в последний момент сильное мужское тело распрямляется, и он «солдатиком» входит в море.

– Обалдеть!

– Ага, – кивает Дина. – Не просто так же у него миллионы подписчиков в сети. Ещё два года назад Ярик был просто Яриком, а потом случилась ХОБА – он взял золото на первенстве страны по баттерфляю своему, после ещё где-то там за границей победил и завоевал титул мастера международника. И всё – теперь Басову за одну рекламу трусов платят столько, сколько мои родители за месяц не получают.

– А Аммо? – кивнула я на следующий кусок видео, где уже отличался Рафаэль с такими же прыжками с безумной высоты.

– Аммо тоже крутой. Тоже плавает, но не так фанатично, как Ярик, конечно же.

– Конечно же?

– Да он несколько лет горнолыжкой занимался, а потом там что-то страшное случилось, кто-то сильно на склоне повредился. Вот его мать вынудила завязать и уйти в баттерфляй. Ну и вот.

– Побитые, – бурчу я себе под нос, когда в кадре крупным планом появляются оба парня. Улыбаются широко, кривляются на камеру, поглаживая стальные прессы.

У Басова рассечена губа и бровь. У Аммо заметная ссадина на подбородке и скуле.

– А чего на занятия не ходят, раз так куражатся?

– Видимо, родители запретили, чтобы фэйсами разукрашенными не светить?

– А это, тогда как называется? – указала я на экран телефона, где на бесконечном повторе продолжало крутиться видео.

– А когда Басов и Аммо взрослых слушали? Один сплошной протест. За это по ним все и тащатся.

– Кроме меня.

– Кроме тебя, – фыркнула Дина, – пока что.

И подмигнула мне. И по моему позвоночнику тут же медленно поползли мурашки...

Глава 15 Элементарная вежливость

Вероника

Понедельник – день тяжёлый.

Но я стараюсь смотреть на мир с оптимизмом и широко открытыми глазами. И пусть на улице ветрено и уже не так тепло, но столбик термометра упорно ползёт вверх, давая возможность выходить из дома лишь в лёгкой ветровке, позабыв напрочь о том, что там, где я жила раньше, в это время года уже давно ночью были заморозки и даже выпадал первый снег.

А здесь хорошо!

И где-то там, за сотнями метров городской застройки шумит море. Пенится. Манит. Однажды я в нём искупаюсь. Тогда, когда мама не будет тенью стоять над душой, запрещая «позорится» перед честным народом в купальнике. Тогда, когда она не будет пугать меня страшной смертью от утопления в пучине морской.

– Я этого точно уже не переживу, Вера, – дрожащими губами шептала она, едва дыша от страха.

А я поняла, что не хочу её волновать лишний раз, если уж честно. Она и так потеряла слишком много, едва справившись с невосполнимой утратой. Зачем заставлять её переживать на пустом месте? Что мне важнее, её спокойствие или несколько минут куража в солёных водах?

Ответ очевиден.

И пусть любовь мамы ко мне не столь красноречива, но я-то её люблю по-настоящему. И не хочу, чтобы она плакала.

Вздрагиваю. Оступаюсь и чуть не падаю. Кручу головой в поисках источника громкого шума и тут же пищу, втягивая её в плечи.

Две чёрные пули со скоростью света проносятся в нескольких метрах от меня по оживлённой трассе. Но вскоре оттормаживаются и с эффектной пробуксовкой заруливают на парковку при нашей гимназии.

– Явились, – шепчу я себе и чувствую, как изнутри меня поднимается буря. Это и волнение. И трепет. И страх.

Но львиная доля во всём этом – смущение. Потому что я не знаю, как вести себя с Ярославом после того инцидента в подсобке. Как смотреть в его карие, бесстыжие глаза, после того как он почти засунул свой язык мне в рот?

– Уф, – встряхиваюсь я и решаюсь просто держаться от него как можно дальше. А потом качаю головой, вспоминая, что я, вообще-то, собиралась серьёзно поговорить с парнем, дабы пресечь дальнейшие поползновения в мою сторону.

А ещё, чтобы выяснить, из-за чего именно произошла та драка, в которой пострадал он сам и Рафаэль. Я почему-то не была столь наивна, как моя мать. И за выходные, обдумывая эту ситуацию и так, и эдак, пришла к выводу, что не мог какой-то там мальчишка из неблагополучной семьи отколошматить до синяков и ссадин двух здоровенных и раскачанных лбов. Спортсменов!

Это просто нереально.

Ускоряю шаг и торопливо сворачиваю в школьный двор. Прохожу вдоль тенистой аллеи и в этот раз намеренно ищу глазами на стоянке Басова. Сканирую пространство и почти сразу же цепляю его статный силуэт.

В позвоночник будто бы прилетает разряд молнии – это наши взгляды встретились друг с другом и, кажется, заискрили. В воздухе отчётливо запахло озоном. А я прикусила щеку изнутри только чтобы не подать виду, что словила подобные побочки от такой чепухи, как простые гляделки.

Упорно давлю его взглядом. А затем едва заметно киваю в сторону школьного крыльца, без слов давая понять, что я жду от него. Но в ответ ничего не получаю. Басов высверливает в моей голове ментальную дырку, морщится, будто бы его подло пнули по зад, а затем отворачивается и полностью утрачивает интерес к моей персоне.

– Ну ок, – бурчу под нос, хотя, признаться, чувствую себя уже не так уверенно, как пять минут тому назад. Похоже, только, что под зад прилетело мне.

Удивлена? Ну, не то, чтобы прямо очень.

Всё-таки, где Басов, а где я? Разные галактики.

Первый урок проходит ровно. Второй тоже. И я почти опять окунаюсь в ту реальность, когда была невидимкой. С одной лишь существенной разницей – у меня теперь была Дина, с которой мы с каждой минутой общались все больше и теснее. На удивление, даже мама разрешила мне обменяться номерами телефонов с новообретённой подругой и изредка переписываться. Жаль только, что у меня стоял жёсткий лимит по количеству смс-сообщений в сутки. А иначе, понеслась бы душа в рай...

– О, я тебе тут видосик хотела прикольный показать, – шепчет Дина и двигает мне по столу свой смартфон.

– Давай на перемене, – бурчу я, – Молекула и так на меня косо зыркает.

– Забуду же. Гляди, – настаивает подруга, вставляя мне в ухо беспроводной наушник, и я сдаюсь, а потом зависаю над экраном гаджета, смотря на какой-то глупый, но ужасно смешной ролик про котят.

Прыскаю от смеха. Буквально давлюсь им, но тут же ловлю закономерную карму.

– Истомина! – рявкает на меня Молекула.

– Я, – встаю на ноги и принимаю максимально раскаявшийся вид.

– После урока собираешь пробирки. Одна!

– Поняла, – киваю, – собираю.

Сажусь. Сурово гляжу на Дину, она же только смущённой улыбается и протягивает мне из-под парты маленький пакетик с желейными червяками. Ну вот как её не простить?

– Больше так не делай, – журю её я, но мы обе понимаем, что это навряд ли сработает.

После звонка, как и было приказано, остаюсь с повинной в классе, а затем аккуратно, чтобы не разбить собираю пробирки, колбы, мензурки и несу в лаборантскую, где начинаю их тщательно мыть и сортировать.

Ровно до тех пор, пока за моей спиной не закрывается дверь, а затем и не проворачивается замок, полностью отрезая меня от внешнего мира.

Замираю. Пропускаю пару ударов сердца. Хватаюсь за столешницу и жду, что же будет дальше. Ведь я, кажется, знаю, кто стоит позади меня.

– Что тебе надо, Истома? – его голос вкрадчивый и хрипловатый. Но не такой, каким я слышала его в последний раз – с чувственным придыханием. Сейчас он сухой и скучающий.

И я бы могла сразу начать разговор про его излишнее внимание к моей персоне, но решаюсь зайти с менее острого угла, чтобы попытаться максимально демократично решить все наши проблемы.

– Я волновалась за тебя, – выпаливаю я, педантично домывая последнюю колбу и ставя её на сушилку. А затем вытираю руки вафельным полотенцем и только тогда разворачиваюсь к парню, чувствуя, как сердце стучит уже не в груди, а где-то в горле.

– Оу, я щас в обморок упаду от счастья, – хмыкает Ярослав и закатывает глаза, складывая руки на груди, а затем ядовито выделяя интонацией каждое слово, рубит, – ещё одна из тысячи волнуется за меня.

Блин. Больно. Но я предпочитаю игнорировать его укол, так как действительно переживаю за этого отчаянного безумца.

– Что с вами случилось? – хмурюсь я.

– С вами? – приподнимает удивлённо брови и на секунду сверкает белозубой улыбкой, а у меня от её появления почему-то бегут мурашки по рукам.

– Ну..., – пожимаю плечами, неожиданно теряя нить разговора.

– Истома, я не могу разгадать твои сигналы. Тебя Аммо вставляет, что ли? – прищуривается он, а затем словно хищник оскаливается.

– Нет! – тут же выпаливаю я, ужасаясь от его выводов. – Ничего такого!

– Тогда какого хрена ты спрашиваешь про него, если здесь с тобой сейчас только я, м-м? – делает шаг ближе и температура в помещении моментально подскакивает вверх на несколько градусов.

Душно!

Дышать нечем!

– Чтобы не быть одной из? – пожимаю я плечами и задерживаю дыхание, чтобы не нечаянно не хапнуть его запах, который уже, славно Циклон Б, подбирается ко мне, дабы свести с ума и отравить.

– У тебя не получится, – в один шаг друг от друга сокращает между нами расстояние Басов и замирает.

– Что именно?

– Укусить меня больше, чем в прошлый раз.

Глаза в глаза и меня снова лупит молния. Но на этот раз уже прошивает всё тело своими раскалёнными щупальцами.

– Это элементарная вежливость, Ярослав. Люди иногда поступают так.

– Ах, я опять накосячил, да?

– Да. Наверное...

Молчим. Сверлим друг друга взглядами. Интересно, мой череп после этой «милой» стычки будет похож на дуршлаг? Скорее всего...

– Это история не для твоих хорошеньких, чистеньких ушек, Истома, – цепляет он пальцем выбившуюся из моей косы прядку и заправляет её за ухо.

И я слышу, как срывается у нас обоих дыхание от этого невинного жеста. Я не хотела близости, но Басов не знает понятия личных границ и всё время нарушает мою зону комфорта, не спрашивая на то разрешения.

– Что это значит? – голос ломается и переходит в шёпот.

– Это значит, что я не буду больше корчить из себя долбанного героя, лишь бы тебя восхитить, впечатлить или попытаться понравится. Всё, что ты слышала про меня – правда. Я действительно избил того парня. И жалею только о том, что меня остановили.

– Ярослав..., – в шоке охаю я.

– Оставь свои волнения при себе, Истома. Потому что я в них ни хрена не верю. Приходи тогда, когда я буду тебе нужен, а по пустякам меня дёргать не стоит. Ясно?

– Я-ясно, – прошептала я и вздрогнула, когда он резко развернулся и стремительно покинул помещение, оставляя меня обтекать от его слов.

Ну вот. Мне не пришлось даже заикаться насчёт его ухаживаний. Басов сам решил самоустраниться. Всё!

Выдыхаем!

Да? Да!

Глава 16 – Проблемы с агрессией

Вероника

– Ты чего такая хмурая? – уже на следующем уроке начинает долбить меня Дина. А я не знаю, что ей ответить, потому что, вроде как радоваться надо, что одна из моих проблем сама собой отвалилась. Вот только там, за рёбрами, ожидаемого облегчения нет.

Напротив. Там, будто бы неистово скребут кошки. А что закапывают? Пока непонятно.

– Да просто точные науки – это не моё. И вообще, все эти тангенсы и логарифмы навевают на меня тоску смертную.

– А на меня скуку смертную навевает наша училка по литературе, – хохотнула Дина, закатила глаза и для пущего эффекта изобразила рвотный позыв.

А у меня внутри всё опустилось. Потому что подруга сейчас говорила о моей маме. И, может, для окружающих она была хорошая лишь местами, но мне было больно слушать о том, как её смешивают с грязью.

– А мне она нравится, – осторожно вступилась я за родительницу.

– А мне нет, – упрямо качнула головой подруга, – Храмова говорит, будто бы молитву читает. Заунывно и на непереводимом. Ей для полного образа не хватает только рясы и кадила.

– Перестань, – нахмурилась я и стиснула руку на животе, так как от этих беспощадных слов внутренности туго скрутило от обиды за маму.

– Это ты перестань. Алевтину почти все ученики на двух параллелях не переваривают. Думаешь, просто так?

– Я – не все, – вконец психанула я и отвернулась от девушки, полностью сосредотачиваясь на том, что говорил учитель по алгебре, и стараясь постичь необъяснимую суть того, для чего в моей будущей жизни может пригодиться периодичность тригонометрических функций.

– Ну ладно тебе, Ник, – спустя пару минут толкнула меня в плечо Дина, – не злись. Люди – это вопрос вкусовщины. Вон, тебе даже Басов не по душе пришёлся, так что...

– Обычный среднестатистический мажор, – фыркнула я, чувствуя, как из глубины души поднимается буря.

– Обычный? – округлила глаза Шевченко. – Обычные мажоры, Ника, за папкины бабки машины разбивают, находясь под веществами. А НЕобынчые, такие, как Ярик и Раф, разбивают штиблеты барыгам, которые эти самые вещества под осинками, да апельсинками раскладывают, в надежде потравить как можно больше ребят и свести их в могилу.

– О чём ты? – встрепенулась я.

– Я на перемене разговор Марты с девчонками подслушала, так что информация проверенная. Басов и Аммо выловили бегунка, который закладки раскидывал по нашему городу и толкал дурь по ночным клубам. Ну и, в общем, отметелили они его страшно. Но к тому подоспела подмога, вот и случилось месиво.

– Оу..., – в шоке округлила я глаза.

– Оказывается, Басов и в прошлом году этих гадов гонял и в хвост, и в гриву, не раз нарываясь на гнев своего влиятельного деда и фараонов. Вот только парню, видимо, плевать, так как он и дальше продолжает делать своё. Ну, как? Обычный мажор, да?

И только в эту самую минуту до меня начало доходить, о чём толкует Дина.

– Погоди, ты сейчас говоришь о...

– Истомина, к доске! – вздрогнула я и встала на ноги, а Шевченко только кивнула мне и бесшумно проговорила слово, о котором я слышала лишь из прессы, считая чем-то далёким и вообще не про мир, в котором я живу.

А оно вон как, оказывается...

И оставшееся время урока я обдумываю то, что мне сказала Дина. Кручу в голове и так, и эдак. И боюсь того флёра благородства, что неожиданно начал облеплять в моей голове образ Басова. И недоумевала, потому что откровенное хамло, которое обижал мою маму, бабник и позёр, никак не монтировался с амплуа Робина Гуда, о котором мне поведала подруга.

И так загрузилась я, что не заметила, когда направлялась в уборную, как за мной увязались три человека. Затем зашли вслед за мной в туалет и заперли дверь изнутри на завёртку, полностью отрезая нас от внешнего мира.

– Ну привет, Туша. Скучала по мне?

Резкий разворот и я встречаюсь взглядом с той, которая, как я думала, уже давно остыла по мою душу. Переварила свою злость и больше не должна была соваться ко мне. И вот опять.

Туша? Боже, я не была жирной. Я была упитанной, да. Но не так, чтобы считать меня каким-то закормышем. Не всем же суждено быть такими худосочными тростиночками, как эти девочки.

– Меня зовут Вероника, – опасливо сделала шаг назад, а потом ещё и ещё, когда девчонки начали теснить меня к стене.

– Тебя зовут так, как скажу я, дрянь. Если я пожелаю, ты будешь Личинкой.

– Или Салом, – добавила Реджи.

– Или Жиртрестом, – рассмеялась Стеф.

– Или Тухлым Комочком Манной Каши, – почти вплотную подошла ко мне Марта, взирая на меня, как на коровью лепёшку. С омерзением и презрением.

– Да что я вам сделала? – воскликнула я, умоляя свой подбородок не дрожать от этих несправедливых нападок в мой адрес.

– Ты просто существуешь, Туша, – ядом выплюнула Максимовская.

– И бесишь нас, – подпела ей Стеф.

– У вас что, проблемы с агрессией? – мой затравленный взгляд метался с одного на другое равнодушное лицо.

– Это у тебя проблемы, идиотка, – откинула голову назад и захохотала Марта, – и никто тебе не поможет, пока мы с тобой не наиграемся. Никто не спасёт! Поняла?

– Что вы от меня хотите? – мой голос всё-таки предательский дрогнул и сорвался в отчаяние.

– О-о, мы просто покажем всем твоё истинное лицо, монашка ты недоделанная. Знаем мы таких – юбка показательно ниже колена, целомудренная косичка, очки, ни капли макияжа – знатная ширма. И да, можешь начинать молиться прямо сейчас. Поглядим, как твоя сраная библия и выдуманный дядька на облаке спасут тебя от нас. Хотя я и так знаю как. Никак!

– Держи её, Стеф, – скомандовала Реджи и девчонки ловко скрутили моё обездвиженное от шока тело, а затем поставили подсечку, заваливая меня на колени.