Текст книги "Заклинатель кисти (СИ)"

Автор книги: Дарья Абрамова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Даида сочла его опасным и была права – не останови мы Ясу, неизвестно, что еще он бы натворил... скольких бы убил... К тому моменту уж давно минуло восстание Унира, и мне запрещено было иметь прислужников. Однако в тайне от Даиды и остальных я осмелился создать еще одного – последнего на данный момент, – которого нарек Ун. Взрастив и воспитав его в тайне, решил ужасно распорядиться судьбой несчастного – вложить ему в руки зачарованный клинок и приказать убить Ясу. Сам я не мог этого сделать, потому что иначе попал бы под суд Даиды за вмешательство в грандиозные события человеческой истории без ее согласия.

Юный прислужник все понимал, но не держал на меня зла – он оказался... слишком чистым и прекрасным для этого ужасного, ужасного мира козней богов и людей. Однако было в нем и мягкое своенравие – Ун не стал перечить мне открыто, но первым делом попытался поговорить с Ясу, образумить его. Что странно, мечник не стал нападать на него, как делал со всеми прочими божествами, а выслушал... но не принял его мольбы и идеи о мире. Ун не сдавался, а время утекало, и в конечном счете, скорбя под моим настойчивым давлением, вынужден был сделать это. Однако стоило только ему пронзить, казалось, Ясу, обезоруженного и утыканного стрелами по велению Ису, которого мне пришлось соблазнить слаженными речами о том, как опасен и неуправляем воин, как вдруг у сына Иаду хватило сил без особых трудностей вырвать сердце прислужника и раздавить его. После этого оба они погибли, и я, терзаемый неописуемо сильным горем, заточил души в два магических сосуда, ожидая удачного момента, когда смогу вновь вызволить их и позволить встретиться. Всегда гадал... какой же выйдет их встреча?.. спустя столько столетий... Они набросятся друг на друга? Обнимут? Пройдут мимо? Не узнают?.. Каждый раз разум рисовал одну картину краше другой, однако истинный ответ на вопрос я получил совсем недавно. Они, действительно, чувствуют друг к другу что-то. Я не могу с уверенностью сказать, что это любовь. Может... привязанность? Уважение? Интерес?..

Почти двадцать лет назад, когда я гостевал в столице у моего хорошего друга, Иро, он сообщил мне о его знакомой заклинательнице кисти по имени Унис – о том, как ее новорожденный мальчик слаб и, возможно, не доживет и до конца недели.

– Можешь ли ты помочь ему? – спросил он, когда мы сидели в одной из комнат дворца, распивали чай и курили трубки.

– Почему вдруг такая забота о простолюдинке? – немного подразнил и улыбнулся.

– Ее картина в свое время очень выручила моего старшего сына. Он сильно болел, ему каждую ночь мерещились кошмары и всякая погань, а стоило этой женщине нарисовать ему чудеснейшую гравюру с богиней Онмё, как зараза отступила, и мой мальчик поправился. Сейчас он – один из генералов, а не помоги тогда нам Унис, то... – мужчина мрачно замолчал.

Я усмехнулся. Не могу сказать, что такие картины и вправду обладают целительными свойствами – скорее, оказывают эффект самовнушения. Но да будет так – пускай считают, что гравюра и впрямь исцелила юнца.

– Не мог бы ты показать ее мне, дорогой Иро?

Брат короля, помнится, удивился, но приказал прислуге принести полотно... И ведь оно впрямь оказалось пропитано магической силой и... чувством обволакивающей заботы. Давненько не видывал, чтобы люди создавали что-то настолько сложное и прекрасное! Да и сама богиня изображена была на нем необычайно красиво – того гляди сойдет с гравюры и предстанет во плоти! Заметив мое изумление, Иро недоуменно вскинул бровь, затем усмехнулся.

– Ну и ну, ну и ну! Удивить самого Мори – должно быть, у этой женщины неописуемый талант.

– Воистину так, – кивнул, с интересом разглядывая гравюру.

Да, заклинателю кисти с таким талантом я мог бы позволить задуманное... Согласился помочь, и Иро организовал нам тайную встречу, на которой поприветствовал женщину, объяснил, кем являюсь, и предложить свой план. Сначала она была настроена недоверчиво, но стоило лишь показать ей сосуд с душой, как на лице заклинательницы отразился больший интерес. Она понимала, что если отринет мою просьбу, то ее новорожденному сыну не прожить долго, и дала согласие, невзирая на суровую суть нашего соглашения.

А состояло оно в том, чтобы вселить в тело умирающего младенца душу моего прислужника Уни. Чуть позднее я проделал то же самое с бастардом короля по имени Уджа. Конечно, Унис не знала о последнем – ей лишь сказал, что отныне она будет воспитывать одно из божество, и чтобы она хорошенько за ним приглядывала и многому научила. Уже тогда понимал, что, возможно, Уни не проживет долгую жизнь в этом теле, и теперь, когда затряслась под ногами земля, и явился Унир и сообщил мне о том, что телом младшего прислужника завладел Иаду, я с горечью понял... вот он – конец его существования в качестве сына Унис.

***

Сколько бы ни твердил себе не расстраиваться насчет неминуемого, все равно ощутил сильную тяжесть в груди, ком в горле, и в глазах появились слезы. Гостил я тогда вновь у Иро, однако более не во дворце, а его усадьбе в аристократическом районе. Из комнаты, где сидел, открывался вид на чудесный сад, вот только на этот раз вид рукотворной прелести нисколечко не обрадовал и не подарил прежнего облегчения. Спешно смахнув рукавом халата слезы, поднялся с пола и попросил прислугу принести мой посох.

– Значит, нам пора.

Унир, сидевший неподалеку на коленях в почтительном поклоне, выпрямился и непонимающе посмотрел на меня.

– Что вы намереваетесь делать, мастер?

– Не допустить гибели этих земель.

– Но что насчет мальчишки? – нахмурился Унир.

– Что насчет него?..

– Вы не собираетесь ему помочь?

– Я прослежу за тем, чтобы Иаду в его теле не натворил лишних дел.

– Мастер! – возмутился порывистый Унир. – Если все оставлять, как есть, он умрет!

Я помедлил, сверяя прислужника задумчивым взглядом. Да, он был прав... однако именно это...

– Мальчишка должен умереть, – слетело с моих губ. Возможно, более жестко, чем хотел.

На лице Унира отразилась смесь непонимания и ужаса.

– Но... но почему?!.. Мы... мы и так втянули его по самые уши! Из-за нас с ним произошла большая часть всего этого!

– Не из-за нас. Все это произошло бы с ним и так... в той или иной степени. Мы просто проконтролировали весь процесс.

– Мы должны спасти мальчишку!

– Не смей осуждать мои решения! – не выдержал и прикрикнул на него. Унир, не ожидая такого, затих в растерянности. Мною впервые за долгое время обуяла злость. Обуяла... от осознания собственной беспомощности. Я создал Уни давным-давно лишь для одной цели – чтобы он погиб и своей гибелью научил Уджа... чтобы тот в итоге стал нашим союзником, а не врагом в борьбе с Иаду. Инструмент, созданный мною. Инструмент, который будет исполнять свое предназначение снова... и снова... и снова... В разные века, в разных телах. С разными воспоминаниями и разной личностью. Создав такое и подарив такому существу разум, я стал чудовищем, и чувство вины терзает меня и по сей день. Интересно... простит ли меня когда-нибудь Уни?..

– Значит... мальчишка изначально был заготовлен на убой? – мрачно произнес Унир, и его вопрос ранил меня, словно нож.

Помрачнев, я молча взял принесенный слугой посох и вышел из комнаты. Унир, помедлив, поднялся и последовал за мной. Скорее всего, после такого он сбежит на какое-то время – прислужник всегда так делал, когда обижался на меня. Унир не был рожден инструментом, и поэтому ему позволена такая роскошь – такое... своенравие. Может, его давнишний бунт, подаривший людям магию, – исключительно моя ошибка. Не нужно было давать ему столько воли и самопознания.

Однако... какой толк окружать себя куклами, когда можно создать друга? Мне всегда было интересно... с какой мыслью Иаду создал Ясу? Кто он для него? Инструмент? Или же?..

***

Унир

Давным-давно существовал воин. Без совести, чести и меры. Который убивал людей одного за другим, словно нарезал мясо в мясной лавке. Ему было плевать на жизни других, да и на свою собственную: все, что его беспокоило – чтобы всегда находилась жертва, которая падет от удара волшебного меча. С виду это было обычное оружие, однако тверже стали, да и могло превращаться в драгоценный камень, который владелец носил на шее и снимал лишь тогда, когда нуждался в нем в бою. Это... существо звали Ясу. И много лет назад оно было грозою Востока, угрожавшей спокойствию всего мира.

Иаду показал мне сон... нет, скорее, глубоко запрятанные воспоминания, и я вспомнил, кем являюсь и зачем был создан. Я Уни – последний созданный прислужник божества Мори, которого явили на этот свет только затем, чтобы склонить Ясу на нашу сторону и предотвратить его использование в качестве палача Иаду. Много лет назад мне удалось не без помощи мастера остановить зверства полубога. Сначала я пытался воззвать к его здравомыслию и отговорить от злых деяний без помощи грубой силы, однако Ясу отказался вести со мной переговоры, и мне пришлось прибегнуть к использованию зачарованного клинка, который погубил тело бессмертного, но не его душу. Однако не обошлось и без непредвиденных последствий – перед самой смертью воин нашел в себе силы вырвать мое сердце и уничтожить телесный сосуд. Какая жалость... а ведь Мори потратил на него силы...

Далее лишь следуют мои воспоминания как Унира, сына Унис, когда я еще не знал, кем являюсь на самом деле. Странно... вроде, я должен что-то чувствовать, просматривая их, однако как будто являюсь лишь зрителем. Может... оно и к лучшему?.. Ведь я – всего лишь инструмент, созданный для подавления Ясу. Нужны ли мне для этого чувства? Привязанность?.. Сожаление?.. Одно то, что много лет назад я частично ослушался приказа Мори и вознамерился сначала уладить дела с Ясу миром, говорит о том, что во мне... есть изъяны. Что я неидеальный инструмент, который должен неукоснительно подчиняться воле хозяина. Это неправильно. И я должен отказаться от всех своих чувств, привязанности и воспоминаний Унира, чтобы и дальше правильно исполнять свою роль, которую господин Мори уготовил мне.

– И я вернул тебе воспоминания ради этого? – послышался в моей голове голос Иаду с горькой усмешкой. – Ты глупец. Тебе дан величайший шанс, наконец, выскользнуть из-под крыла своего неблагодарного создателя и распоряжаться собой самому, как тебе захочется. И что же ты делаешь? Первым же делом стремишься защищать эгоизм своего создателя? Ха... ты меня разочаровал.

– Ваше мнение, господин Иаду, не является для меня решающим.

Божество рассмеялось.

– Каков наглец. Ну что ж, хорошо, посмотрим, куда дальше заведет нас этот безумный спектакль! Погибнешь ты или нет – неважно. Сила Унис все равно перейдет ко мне, глупец, – после этого голос Иаду стих, и я вновь получил контроль над своим телом. Голоса матери Унира и ее присутствия я более не ощущал – похоже, дух ее, наконец, покинул этот мир. Однако почему она сделала это сейчас?.. чтобы уберечь сына от Иаду?.. В этом не было смысла – похоже, он изначально не собирался уничтожать меня. Тогда?..

Я стоял посреди какой-то улицы. Часть домов на ней горела, и пожарные, похоже, поняв, что тушить это бесполезно, направили свои силы на другие строения в надежде спасти их. Воспоминания и чувства Унира все еще теплились где-то на краю моего сознания, но я готов был тотчас отринуть их – они мне не нужны и будут только мешать.

В отдалении послышался раскатистый рев одного из драконов, и земля под ногами несильно затряслась. Должно быть, битва между Руном и Рюу в самом разгаре, однако все их старания бесполезны – только Иаду может прекратить действия своих проклятий, и даже если разрезать мое нынешнее тело на куски, он просто ускользнет.

– Ну вот, хотя бы один разумный в этом бардаке, – послышалось в голове приглушенное хихиканье божества.

– Почему вы вмешались? – обратился к нему.

– Потому что не мог пропустить такой лакомый кусок в виде заклинателя с силами трех подобных ему. Заточение в магической темнице Даиды, знаешь ли, порядком ослабило меня.

– Значит, вам нужна моя сила, чтобы воссоздать себе тело? А потом что?

– Так я тебе и сказал, – усмехнулся Иаду.

Мне нужно было заставить божество разрушить проклятья, насланные им на этот несчастный город, Руна и царствие людское в целом. Однако как?..

– Не строй из себя спасителя. Ты ничего этим не добьешься.

– Я должен попытаться.

– И что же ты намерен делать?

– Я найду Ясу, – с этими словами последовал вдоль улочки. Теперь, когда вспомнил кем являюсь и снял со лба печать, мне стало проще осознавать и использовать свои силы. Я четко чувствовал Ясу и знал, где он находится.

Иаду не сдержал смешок.

– И что же ты сделаешь? Попросишь его подумать вместе с тобой?

– Нет, его меч может мне помочь. В нем содержится значительная часть ваших сил, а, значит, если пронзить им заклинания, он может нейтрализовать их действие.

Божество не стало спешить с ответом. После недолгой паузы оно невесело усмехнулось.

– А ты неплохо соображаешь для куклы.

– Господин Мори заложил в меня личность и аналитическое мышление, чтобы я лучше исполнял свои обязанности.

– Да, Мори умеет и всегда умел создавать сложные и красивые вещи, – задумчиво и вдруг с оттенком грусти сказал Иаду. – Особенно хорошо у него получаются куклы-прислужники. Можно сказать, что Унир... не ты, другой Унир... стал венцом его творения. Полностью самостоятельный, всегда имеющий свое мнение, не боящийся озвучить его. Ха... Даида невзлюбила его сразу, поняв, как опасны могут быть такие слуги. И она не прогадала: стоило только дать Униру маленький толчок, кое-что рассказать и показать, как в нем тут же загорелась идея, как неидеальны высшие божества, как их правление излишне, а люди должны обладать не меньшей силой и творить свою судьбу исключительно сами.

– Так, значит, это все-таки вы устроили тот бунт низших божеств?

– Не устроил, а только подтолкнул Унира к этому.

– Вы поделились с ним знанием, значит, виновны вы. Что это было за знание?

– Так я тебе и сказал.

– Как Униру удалось перенять на свою сторону остальных слуг?

– А ты слишком уж любопытный.

– Любопытство – часть моей сущности. Она была добавлена Мори с целью улучшения познания окружающего мира и ситуаций.

Иаду вздохнул.

– Знаешь, Униром ты мне больше нравился. Ты звучал более... живо. Интереснее. Сейчас же твоя речь стала суха, как речь любой другой куклы-прислужника.

– Потому что я и есть кукла-прислужник... Единственное, чего не понимаю – почему вы по большей части бездействуете и смотрите со стороны? Даже в таком состоянии вы могли бы сравнять здесь все с землей.

– Потому что это никогда не было моим намерением.

Его слова удивили меня, потому что они были нелогичны. Если Иаду нет никакого дела до города, то зачем насылать на него такое? Только тогда припомнил, что в таком состоянии он может с легкостью читать мои мысли. Иаду хихикнул.

– Для меня все эти люди и их недолговечные государства – всего лишь забавные игрушки. Хочу ломают, хочу не ломаю. Это не особо важно.

– Однако верховные боги утверждают, что вы стремитесь захватить царствие людей...

– А еще они порой говорят, что я хочу его уничтожить, да. И в том и в другом есть зерно истины. Но реальное желание известно только мне.

– И что же вы желаете?

– Почему я должен рассказывать это такому, как ты?.. Хехе... хотя, наверное, мне нужно быть благодарным за силу, которую ты мне, считай, подарил. Я не какая-то безумная и неблагодарная тварь, какой меня любят рисовать высшие боги, поэтому так уж и быть. Тебе ведь знакомо их изречение, что я стремлюсь прибрать к рукам царствие людское, потому что считаю его своим по праву?

– Да.

– Эта фраза неполная. На самом деле она звучит: «Потому что считаю, что оно мое по праву, ибо я единственный, у кого хватит здравого смысла судить его справедливо».

– Не вижу разницы между ними двумя.

– Ха!.. Судя по всему, остальные тоже не видят. Однако она есть. Задумайся на минуту – что, если боги и правда неидеальны? Что, если мы слишком высоко возносим себя?

– Тогда вы тоже неидеальны.

– Именно.

– В таком случае, не имеет значения, какой из богов главный.

– Правильно. Тогда какая разница, кто приглядывает за царствием людей? Даида или я? Быть может, мое правление и судейство будет более справедливым, чем ее.

– Вы точно не знаете...

– Да, но пока не попробуешь – не проверишь.

– Ваши мысли ужасны. Вы просто пытаетесь переманить меня на свою сторону. Я верен господину Мори – таково мое последнее слово в нашем разговоре.

Иаду хмыкнул и не без досады произнес:

– Глупый дурак. Именно глупый и именно дурак. Как и твой господин.

– Что вы сделали с Унис?

– Какая тебе разница? – подразнил меня Иаду.

– Мне любопытно, – сказал я с долей лжи. Пускай теперь я более не Унир, но чувство легкой привязанности и тепла по отношению к ней осталось.

– Я уничтожил ее. Больше эта глупая женщина нам не помешает.

Отчего-то мне сделалось грустно... Однако более не было времени на разговоры – да, наша беседа с Иаду тянулась куда быстрее, чем могло показаться, и за время нее я прошел всего лишь пару-тройку кварталов, но стоило только заметить одинокую фигуру Ясу на безлюдной улице, частично охваченной огнем, как стало понятно, что мои скитания по пылающей столице окончены. Вот он, финальный аккорд – теперь необходимо достучаться до Удж... до Ясу, чтобы он разрушил проклятье своим мечом. Выживу я при этом или нет – не имеет значения.

– Я готов умереть, – сказал зачем-то вслух и только тогда обратил внимание, что до этого отвечал все Иаду так, словно он был в телесной оболочке и шел рядом, хотя на деле достаточно было только ответов через мысли.

– Какая жертвенность, – с сарказмом заметило божество.

***

Уджа

Стоило только Великому дракону земли пронестись над королевством, и Йой отдать Уджа Камень безумия, как в голове господина зазвучал знакомый, но леденящий душу голос из далекого прошлого. Отец Иаду снова взывал к нему, требовал повиноваться и явиться на зов. Уджа хотел тотчас отшвырнуть проклятую драгоценность, но не нашел в себе сил – в груди вновь запылало прежнее и, казалось, давно уж позабытое чувство особого голода и необузданной ярости. Мужчина понимал, что если не подчинится, то снова впадет в... то состояние, как много, много столетий назад – когда он вырезал целиком деревни в попытках утолить неиссякаемую жажду крови.

– Господин? – заметив, как замер и побледнел Уджа, обратилась к нему с опаской Йой. Она и Линж и без того были изумлены происходившим, так еще и странное поведение мужчины ввело их в большее недоумение. Уджа понимал: если он хочет сохранить жизни тех немногих, кто ему дорог... то придется подчиниться и пойти на зов. Господин понятия не имел, что пожелает от него Иаду на этот раз, но знал, что даже смена тела не оборвала ниточки, за которые без проблем дергает его отец.

– Мне... нужно срочно идти, – выдавил из себя как можно тверже Уджа, да только, небось, вышло не очень хорошо. Линж задумчиво вскинул бровь, но ничего не сказал. Да... потому что он был с Уджа в затерянном горном королевстве, когда пробудился Рун. Линж помнит, что тварь сказала ему – что сколько бы он, полубог и сын Иаду, ни пытался скрываться, отец все равно найдет его и дернет за ниточку, сделав своей послушной марионеткой. Да, дракон обезумел под действием проклятья, но он оказался прав. Конечно, тогда воины, кроме Уджа, не предали словам Руна значения из-за сильного испуга, да и полного непонимания того, что происходило... да, именно... вряд ли Линж хорошо запомнит те слова. Однако в тот момент, замечая, как задумчиво и внимательно глядел на него друг, в голове рыжеволосого закралась мысль, что, может, и здесь он просчитался?.. Может, Линж догадался?..

– Срочно идти? Куда?! – изумилась Йой, однако Уджа уж спешным шагом направился к выходу из кабинета. – Господин?!

– Йой, пригляди за борделем и следи, чтобы здесь все не рухнуло. Я на тебя рассчитываю! Линж!.. – он помедлил. – Сделай так, чтобы твоя конторка тоже не развалилась.

Друг усмехнулся саркастично.

– Будет сделано, командир.

На губах Уджа застыла на короткое мгновение озорная улыбка, но затем он посерьезнел и вышел. Когда закрывал дверь, из комнаты донесся полный восторга голос Линжа:

– Ты слышала его, Йой! Пошевеливайся!

– Вам бы тоже не помешало! – проворчала в ответ прислужница.

«Похоже, некоторые вещи в этом мире все же не изменились», – с грустью подумал Уджа и спешно направился на первый этаж.

***

Впервые за много лет... нет, даже столетий... Уджа вспомнил один главный факт, из-за которого чуть не попал впросак. Камень безумия – это по сути сосредоточение части его силы, которую Мори поместил туда после гибели первого тела полубога, а также магический меч, подаренный ему отцом. Отдавать его Униру было высшей степенью глупости... и, пожалуй, доверия. Однако как на это ни посмотри, это был дурацкий и непредусмотрительный жест, и по этому поводу Уджа ощущал смесь досады на самого себя и грусти по неразделенной любви. Да... похоже, он все-таки чувствует именно это по отношению к Униру. Новое, ранее неизведанное чувство, которое подчас приносит боли больше, чем отчаяние.

Столица полыхала, люди были в панике, а кое-где уже лежали свежие трупы. Обугленные или изрезанные, или избитые, или без единой царапины – которые, скорее всего, надышались ядовитыми испарениями огня. Когда Уджа проходил мимо одной из пожарных бригад, рушивших очередное городское строение, чтобы пожар не распространился от этого здания на следующие, один из работников нервно поприветствовал его и вежливо посоветовал укрыться в каком-нибудь безопасном месте. Рыжеволосый просто грубовато махнул рукой и пошел дальше – естественно, пожарник не стал напирать: ведь это был его начальник, а перечить начальству в этой стране обыкновенно не принято.

«Надо будет выкупить еще одну частную пожарную бригаду», – попытался отвлечь себя сторонними мыслями Уджа от распиравших его ядовитых чувств и жажды, а также от давившего на голову зова отца. Господин попытался мысленно воззвать к Иаду и спросить, что ему от него нужно, но голос божества только звал и звал и ничего более. Чем ближе Уджа был от источника зова, тем сильнее болела голова и обострялись нежеланные чувства. Именно тогда к ним примешался страх: что, если он не сможет удержать себя в руках и впадет в слепую ярость, как тогда, давным-давно?.. Что, если причинит вред дорогим ему людям?.. Перед глазами предстала безумная фантазия зарубленных Йой, Линжа, Хэйрэ, ее дочери и... Унира. Уджа замутило.

Именно тогда ноги сами привели его на безлюдную и достаточно широкую улочку. Несколько домов на ней горело, но почему-то никого не было поблизости – ни пожарных, ни перепуганных горожан... словно кто-то спланировал... Однако настороженность воина быстро притупилась при виде одинокой фигуры, стоявшей на отдалении. Невысокой, худощавой, знакомой...

– Унир... – в изумлении прошептал Уджа. С одной стороны, он был очень рад увидеть заклинателя и узнать, что все с ним в порядке, но, с другой... а было ли с ним все в порядке? Что он делал здесь, на этой странной улице? Почему Йой вернула ему Камень безумия, сказав, что он пригодится ему при встрече с заклинателем?.. Множество вопросов вихрем кружилось в голове, однако одно воин понимал четко: здесь жажда крови, буйство и ярость в нем закипали как нельзя сильнее, и рыжеволосый понятия не имел, как долго сможет все это сдерживать. Вот только Уджа не мог просто так бросить дорогого ему человека – даже... нет, тем более при таких обстоятельствах.

– Унир, уходи отсюда! – прикрикнул он, направляясь к нему. Камень, который Уджа повесил себе на шею, и до этого сделался слишком теплым, а теперь и вовсе жег кожу. Нужно было торопиться. – Унир! – однако слишком поздно догадался рыжеволосый, куда именно вел его зов. Это была ловушка. Потому что источником его оказался никто иной, как сам Унир. Однако понял это Уджа только тогда, когда в раздражении и страхе коснулся его плеча и встретился с пылавшим озорством и предвкушением взглядом... нет, не заклинателя, а самого Иаду.

– Попался, – с насмешкой произнес он, и голова мужчины тотчас сильно загудела, и на нее словно стало что-то сильнее давить, а в носу что-то полопалось, и из него потекла кровь. В глазах начало постепенно темнеть, а здравый смысл застилаться упрощенным мышлением, которое вело его существование задолго до того, как он стал Уджа.

– Прекрати... – опустившись от бессилия на колени, выдавил из себя рыжеволосый, корчась от боли и борясь с животными чувствами. Камень на цепочке сильно жег и, казалось, дергался, словно испуганный или яростный зверек. – Прекрати!

– Почему я должен прекращать? – злорадная улыбка исказила лицо Унира, придав ему безумный вид. Ладони заклинателя коснулись его щек, и это только усилило головную боль. Вскрикнув, Уджа хотел было отстраниться, но у него не хватило сил. Унир... нет, Иаду, принявший обличье заклинателя, приблизил к нему лицо. – Ведь именно для этого ты и был создан. Быть безумным и кровожадным чудовищем, которое не знает ни любви, ни привязанности. Все, что ты можешь, это только рубить и кромсать. Ха... ну, может, изредка имитируя подчинение какому-нибудь жалкому господину, который пообещает предоставить тебе еще больше жертв.

– Нет! – дернулся Уджа, но Иаду держал его крепко.

– Да, сын мой.

Это не был Унир. Это не было его тело. Это был Иаду, который решил поиздеваться над ним, который принял обличье одного из самых дорогих ему людей! А был ли Унир вообще? Что, если все это оказалось лишь театром одного актера, и этим актером все это время был Иаду? Мысли заплясали в безумном танце, рождая одно умозаключение уродливее другого. Уджа начал сомневаться в реальности многого, заподозрив обман в бесчисленных количествах вещей, которые ранее считал неотъемлемой частью своей жизни. Как мог он с уверенностью утверждать, что тот или иной человек, тот или иной предмет и то или иное событие было истиной, а не насланной иллюзией, наваждением?.. Человеческая суть начинала потихоньку ускользать от него, как песок сквозь пальцы, уступая место животной сущности. Чудовищу, которым он когда-то был. Который является такой же неотъемлемой частью его самого, но было давным-давно загнано в самый дальний угол сознания.

– Глупец! – рассмеялся Иаду. – Ты и правда думаешь, что ты и чудовище – две разные сущности? Не будь столь наивен! Это ты и есть! Как думаешь, отчего же бывают твои припадки?!

– Что?.. – промелькнула во взгляде Уджа кроха осознанности. Вопрос Иаду вывел его ненадолго из пучины надвигавшегося безумия. – Откуда ты?..

Иаду расхохотался.

– Думаешь, я не вижу тебя, как открытую книгу?! Ты думаешь, что это из-за яда, которым некогда было отравлено это тело, но, глупец, все куда проще! Пока ты будешь пытаться подавлять истинного себя, это будет продолжаться!

– Замолчи!

– Что, правда колет глаза?

– Я не буду... подчиняться... тебе!..

Иаду усмехнулся и убрал руки с лица сына, затем, помедлив, с легкостью и смешливостью приказал:

– Убей мальчишку.

Уджа старался всеми силами мысленно не повиноваться, однако руки его сами собой схватили Унира за шею... или то была лишь иллюзия Иаду?.. Что, если он просто создал себе идентичное тело и издевался над ним? Уджа не знал – он начинал окончательно терять связь между реальным и играми разума. Одна его часть твердила ему остановиться и отпустить Унира, но другая настаивала на том, чтобы он сильнее сжал хватку, что это Иаду... что, может, даже и неважно, Иаду это или Унир...

– Прекрати... – в отчаянии произнес Уджа то ли отцу, то ли самому себе, но хватка на горле заклинателя только усилилась. Унир вцепился в его руки, но не мог никак воспротивиться такой силе, лишь со страхом и сожалением глядя на господина и прерывисто говоря что-то.

– Меч... Я... су... меч... ме... ч... про... клять... е...

Уджа пытался заставить свои руки разжаться, но ничего не получалось. В голове зазвучал насмешливый голос отца.

– Что такое? Почему ты колеблешься? Ты проделывал такое и после того, как стал Уджа. Неужели не помнишь?

– Нет...

– Битва при реке Ба Син, крепость Джун, другие битвы, случайные люди, подвернувшиеся под горячую руку. Что, неужели ты предпочел забыть?..

– Я выполнял приказы!

– Брось, – хихикнул Иаду. – Признай, что тебе просто нравится убивать.

– Нет!

– Да ты, помнится, недавно сам чуть не заколол ножом для писем этого самого заклинателя, – хихикнул отец.

– Это...

– Только не говори мне, что это была случайность, Уджа. Ты можешь обмануть других и себя, но не меня. Ты хотел этого.

– Про... сти... – хрипло и тихо произнес Унир. Из его рта вытекала слюна, глаза увлажнились от слез, а на лице застыла печаль. – Про... – бормотания заклинателя прервал хруст шеи, и тело его обмякло, а взгляд сделался пустым. Руки Уджа разжались сами собой, а голос отца в голове заливисто рассмеялся. Тело Унира безжизненно распласталось на земле, а пустой, невидящий взгляд устремился куда-то в сторону. Он был мертв. Мертв... Уджа убил его.

Когда господин осознал это, прежняя ярость и жажда словно оборвались внутри него. Исчезли. Он вновь вернул контроль над собой, над своими желаниями... однако было уже слишком поздно.

– Унир... – неверяще прошептал он, более не сомневаясь, что это не иллюзия, а реальность. Что этот Унир настоящий. Помедлив, господин робко коснулся его руки. Она все еще была теплая, но Унир со сломанной шеей никак не отреагировал. Естественно... ведь он был мертв. Мертв. Мертв...

– Жаль, мне начинал нравиться этот заклинатель, – прозвучал голос отца совсем рядом.

Подняв голову, Уджа увидел себя самого, но только с черными волосами, стоявшего неподалеку. Иаду снова издевался над ним, принимая обличья, которые мужчина менее всего хотел видеть. Отец улыбнулся и пожал плечами.

– Но он не пожелал со мной сотрудничать и пришлось избавиться от него. Ну что ж, будет и тебе, и Мори хорошим уроком. Этот дурак пытается научить тебя эмоциям и чувствам, а ты клюешь на это. Глупый мой сын, тебе не нужно ничего из этого – ты мой меч и не более того.

– Я не буду подчиняться тебе! – пересиливая навалившуюся на тело слабость, от отчаяния и злости на родителя зарычал на него Уджа.

Иаду усмехнулся.

– Тогда ты тоже умрешь. Однако до этого, мой дорогой сын, я заставлю тебя убить всех дорогих тебе людей. Всех до единого, – божество улыбалось садистски и торжествующе. – Это послужит тебе хорошим уроком, – если раньше Уджа посещал вопрос, любил ли его когда-нибудь отец, то теперь, глядя на него во плоти, мужчина понял: нет, никогда. В сердце этого божества нет любви, лишь холодный и садистский расчет.