Текст книги "Заклинатель кисти (СИ)"

Автор книги: Дарья Абрамова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Заклинатель кисти

Глава 1. Первый поцелуй

Я никогда не знал своего отца – может быть, его у меня никогда и не было. Прозвучит странно, скажете вы?.. Ну, это неудивительно, когда твоя мать – заклинательница кисти. Конечно, она не кричала об этом направо и налево, но я-то с маленьких лет стал свидетелем ее магии. Стоило ей только вывести на бумаге рисунок, как он преображался в заклинание. Подчас слабое, а иной раз – такое мощное, что последствиям оставалось только дивиться. Вот и я порой задаюсь вопросом – а не нарисовала ли она меня, а затем оживила какой-нибудь мантрой?

Вообще, моя мать – художник. Каким был ее отец. Известным, между прочим, был художником – в живых я его не застал, но истории о чудачествах слышал. Однажды этот человек, обыкновенно непричесанный и небритый, расстелил на главной улице столицы огромный холст и принялся рисовать на нем здоровенный портрет Ясу Победоносца – величайшего героя в истории, который, согласно легендам, победил в схватке саму Иаду, злую богиню-сестру Даиды, создательницы этого мира и всего живого в нем. Поговаривают, что нынешний род королей ведет свою родословную как раз от этого великого человека. Также я слышал, что мой дед как-то раз умудрился влезть на пагоду одного административного здания и за одну лишь ночь перекрасил в другой угодный ему цвет. Смотрелась она, конечно, намного лучше прежнего, и только это (и снисходительность правившего тогда короля) спасло деда от казни.

«Бесстрашный в своей глупости», – так говорила о нем мать. Ее мастерство, однако, было ненамного хуже дедовского, да только не было в ней его безрассудства и тяги к приключениям.

Она творила картины. Очень красивые и хорошие картины. Порой они оживали, порой нет. Порой насылали на людей кошмары, а порой наоборот дарили успокоение. Многие видные люди заказывали у нее полотна, но жили мы большую часть времени в весьма бедных условиях: домишко из одной комнаты, один-единственный столик, несколько шкафов, набитых бумагой, кистями, тушью, красками... ах да, был еще маленький задний дворик с колодцем, отхожим местом и кадкой, из которой мылись. До сих пор гадаю, куда же девались все те деньги, что платили заказчики? Неужто на рабочие материалы?..

Так или иначе, когда матушка умерла преждевременно от неизлечимой болезни, многие годы мучившей ее (однако та со стойкостью переносила недуг и продолжала рисовать до самой кончины), я остался на мели. Мало того, что пришлось оплачивать похороны (я не жалуюсь, а просто констатирую факт), так еще и полученные заказы на картины не оправдались – заказчики все как один были недовольны качеством и прогнали меня, не заплатив ни монеты.

«Что это за кошмар?! Как невыразительно! Словно нарисованы мертвецы! Ни чувств, ни глубины!» – кричали они. Ха... может, это и правда, что мои полотна не такие прекрасные и эмоционально глубокие, как у матушки, но все же... Эх, чего врать?.. Они никудышные – мать постоянно ругала меня и заставляла рисовать больше, но тянуло меня всегда к другому: заклинателей кисти в природе не так много, все они в большинстве своем потомственные, и каждый обладает каким-то своим талантом – одни могут рисовать таких красивых животных, что они буквально сходят с полотен, другие способны своим умением вызывать дождь, лишь нарисовав его... ну, а я умею преображать людей. Я могу, изобразив при помощи кисти образ, который будет угоден заказчику, временно изменить его внешность. Сложно описать данное явление словами, ибо оно очень обширно и разнообразно: это может быть как просто макияж, так и прическа с одеждой. Я смотрю на гардероб и внешний вид того, кому необходима помощь, затем делаю наброски, и заказчик выбирает понравившийся. Если задача стоит несложная, то обычно обходятся силами слуг, которые покупают и находят все необходимое, а если задачка более сложная – например, сделать чей-то нос совершенно иной формы, то приходится прибегать к помощи заклинаний кисти. Однако эффект этот временный – я не могу поменять такие вещи навсегда.

Матушка очень злилась на меня, когда применял подобные заклинания, и била по рукам, крича:

– Не смей творить такое! Это никогда не принесет счастья другим – лишь мимолетную радость, которая сменится горечью разочарования, когда чары спадут!

Никогда не понимал ее. Если человеку хоть немного сделается от такого превращения лучше, а я получу за это деньги, то и все в порядке. Однако ж нет... матушка запрещала мне творить такие заклинания.

Ну, теперь, когда она мертва, а мои картины никому даром не сдались, можно и поживиться на своем даре... так я думал сначала. Однако и тут почти все мои заказчики оставались недовольны! Им, знаете ли, не понравилось, что эффект временный – им подавай вечный! А то, что я не могу такого сотворить, это все равно!.. Не успел и глазом моргнуть и начать осознавать, что конкретно подразумевала мать, когда бранила меня, как тут же влез в огромные долги, за которые не смог расплатиться даже своим захудалым домишком. Дело довели до столичного суда (далеко идти не пришлось, потому что я в столице и живу с самого рождения), и он постановил, что раз никакой родни у меня нет, которая могла бы поручиться, то меня определят в бордель, где я буду долгие-долгие годы работать бесплатно, выплачивая долги господам-ростовщикам, которым не успел вернуть заимствованные суммы. Иными словами, это был полный провал... нет, даже хуже – настоящее мучительное пламя загробной жизни, в которое кидают всех провинившихся при жизни! Если бы матушка была жива, она бы лишь сокрушенно покачала головой и назвала бы меня идиотом!.. наверное... а, может, спасла бы... какая, впрочем, разница! Теперь-то она мне точно не поможет!

Зная, что я заклинатель кисти, меня тут же взяли под стражу и лишили всего, чем можно было бы рисовать, продержали полдня в мрачной камере местных охранителей порядка, а затем приволокли в «увеселительный» квартал с красными фонарями и проститутками с проститутами, кокетливо зазывающими в заведения или глядящими из-за ограды из перекрещенных прутьев. Нарядные и румяные, сидящие или стоящие и ожидающие клиентов. Я представил себя в их числе, и холодок тут же пробежал по спине. В голове возникло множество невероятных планов побега, но такой дохляк, как я, никогда не смог бы воплотить их в жизнь.

Один из двух стражников, тащивший меня за веревку, в которую были крепко-накрепко замотаны руки, с похотливой улыбкой глянул на зазывавшую его проститутку – обворожительную, с большими грудями, халат которой был приспущен, обнажая плечи... эх, я бы сам с такой возлег, и она стала бы самой первой в моей сексуальной жизни. Однако не время было распускать слюни: второй охранник, более невозмутимый, недовольно окликнул товарища, и тот в ответ лишь рассмеялся.

Они ввели меня в бордель и тут же, к любопытству присутствовавших в приемной, провели к господину Уджа – самому главному здесь. Я слышал, он – молодой ветеран недавней войны с соседним королевством, которого король щедро вознаградил за службу, но тот, к удивлению самого государя, отказался от предложенных земель, а лишь попросил крупную сумму, которую вложил в строительство самого крупного и хорошо оснащенного на всем Востоке борделя, совмещенного с гостиницей и купальней. Здесь он и живет. Вот ведь безумец... или гений?..

Господин Уджа сидел в своем кабинете за столом, курил длинную трубку и читал какие-то документы, когда меня ввели. Выглядел он... впечатляюще: поджарый красавец с длинными и завивающимися красно-рыжими волосами, даже косой и большой шрам на лице его не портил – такой станет мечтой многих женщин и мужчин... но не моей – в тот момент мне большего всего хотелось сбежать и скрыться, наложив на себя какие-нибудь чары. Эх, дуралей, стоило сделать это с самого начала – вот только, вечно убегать все равно невозможно.

Стражники были с ним немногословны – только сказали, что привели виновного. Уджа, отложив трубку и поднявшись из-за стола, будучи в бесстыже расстегнутом, но дорогом халате, даже не удосужился запахнуться и лениво поблагодарил стражей. Те удалились, не развязав мне руки.

Дождавшись, когда они удалятся, Уджа прошел ко мне в таком похабном виде – с расстегнутым халатом и без набедренной повязки, развязал веревки, и, задумчиво посмотрев сверху-вниз своими глубокими зелеными глазами, спросил:

– Какими умениями обладаешь?

На фоне его высокой фигуры я выглядел жалким заморышем.

– Й-я заклинатель кисти.

Уджа улыбнулся и накрутил на палец прядь своих волос. Слишком женственный жест для такого... в общем, для такой скалы.

– Занимательно, – сказал он без доли интереса. – А что насчет той области, в которой будешь работать?

Его глаза буквально пожирали меня... но в них не чувствовалось агрессии или раздражения. Даже любопытства не было. Он словно скучал и задавал мне давно заученные вопросы.

– Нуууу...

Я был девственником и ни разу в жизни не целовался даже... но не мог же это прямо сказать ему! Это как сознаться, что в свои девятнадцать лет ты не мужик вовсе!

Не дождавшись ответа, господин Уджа вдруг крепко схватил меня за запястье, склонился и поцеловал. Весьма грубо и настойчиво. У меня аж сперло дыхание от неожиданности, и сердце предательски забилось чаще. Однако Уджа прервал поцелуй быстрее, чем я успел его распробовать. По-прежнему держа меня за запястье, хозяин борделя чуть отстранился и задумчиво посмотрел мне в лицо... а оно у меня горело. Я ощущал это.

Однако вдруг на лице Уджа отразилась явная скука.

– Все понятно, – сказал он с досадой. – Йой!

В комнату тут же вошла девушка невысокого роста с длинными каштановыми волосами. Она не была одета, как проститутка, – халат ее был намного проще и удобнее, да и ткань беднее. Наверное, занимается готовкой, уборкой и всем таким подобным... Такое чувство, словно она поджидала, когда ее позовут, за дверью. Впрочем, так оно могло и быть. При виде ее я мысленно возликовал – может ли быть так, что меня посчитали слишком недостойным на роль проститута?!.. однако последовавшие слова Уджа быстро рассеяли всю радость:

– Йой, отведи его к Нииру. Пусть обучит новенького, как правильно работать, а то всех клиентов нам распугает.

Девушка молча кивнула и сказала мне:

– Пойдем, – затем направилась к выходу.

– Я правда хороший заклинатель кисти! – испугавшись, попытался я переубедить господина Уджа. – Я много чего умею! И моя мать – Унис, а дед – Ниир! Тот самый Ниир, которому понадобилась ровно одна ночь, чтобы перекрасить пагоду администрации!

Хозяина борделя удивили мои слова, но затем он рассмеялся.

– Того самого?.. Любопытно! Тогда посмотрим, как хорош внук Ниира в любовных утехах! – я предпринял еще несколько жалких попыток вразумить Уджа, но тот, развеселившись, сказал: – Видишь, Йой, какой у нас способный новичок – вон, как кричать умеет! Главное только, чтобы он так не кричал, а стонал, и клиенты будут в восторге!

Девушка искренне улыбнулась, и от этой ее улыбки мне сделалось еще больше не по себе.

– Пошли, – она взяла меня за руку и потянула за собой. Я был так подавлен и сбит с толку, что не стал и сопротивляться. Лишь перед тем, как покинуть кабинет, раз обернулся: Уджа уселся обратно за стол и продолжал разбирать документы все в таком же полуголом виде. Не то чтобы жители восточных королевств носили обыкновенно много одежды, но это было уже слишком... впрочем, однако, данное не беспокоило в этом здании никого кроме меня.

***

Бордель господина Уджа – внушительных размеров трехэтажное и преимущественно деревянное здание, возвышающееся над остальными заведениями в этом районе. Хотя что уж говорить, по великолепию оно может тягаться с административными домами города и, может, самим королевским дворцом. Четырехскатные остроконечные крыши с приподнятыми краями, павильоны, внутренний сад, большое пространство для комнат куртизанок, кухни, купален... да и целой гостиницы!.. Йой быстро объяснила мне, что здесь даже имеется личная канализация, проведен водопровод, и здание даже немного снабжено электричеством (вот это редкость!) – преимущественно для нужд господина Уджа.

Когда мы, миновав третий этаж, предназначенный преимущественно для комнат хозяина борделя, административных помещений и подсобок, спустились на первый этаж, девушка тут же, перестав быть серьезной и восхищенно заулыбавшись, схватила меня за руки и посмотрела в лицо.

– Ты что, правда заклинатель кисти?!

Я аж опешил.

– Нуууу... да.

– Если я достану тебе кисть и тушь, ты мне что-нибудь наколдуешь? – она глядела на меня с восторгом. Конечно, приятно, что мой талант небезразличен, однако ситуация была, мягко говоря...

– И какую-нибудь бумагу, – улыбнулся я рассеянно.

Йой издала тихое и довольное «Отлично!» и затем, присмирев, отстранилась от меня и деловито кашлянула.

– Пошли. Ниир тебя всему обучит.

«Не хотелось бы», – мрачно подумалось мне.

Мы миновали множество раздвижных бумажных дверей, из-за которых доносились смех, приглушенные разговоры, стоны и редкие блаженные крики. Даже знать не хотелось, что там творилось, хотя нужно быть идиотом, чтобы не догадаться...

– А ты ведь не из них?.. – тихо спросил я Йой из любопытства.

Девушка мельком глянула на меня через плечо.

– Нет, – так же негромко ответила она, – я работаю на кухне, убираю и готовлю купальни.

– Ясно...

Однако дальше у нас разговор не заладился – я понятия не имел, что еще у нее спрашивать, а Йой молчала.

Пройдя еще вдоль коридора и пару раз свернув то направо, то налево, мы, наконец, остановились возле одной из раздвижных дверей. Как по мне, все они одинаковые, но Йой ловко ориентировалась в этом запутанном лабиринте из комнат. Постучав, она отодвинула дверь и заглянула внутрь.

– Ниир, я привела новенького.

За бумажными дверьми послышалась возня, и вскоре оттуда донеслось:

– Да, да, пусть заходит, – мужской голос звучал достаточно юно, хотя воображение до этого рисовало Ниира матерым мужиком.

Йой с озорной улыбкой глянула на меня.

– Ну, заходи. Чего встал? – и даже насильно притянула к двери, заставив войти.

Убранство квадратной комнаты было в меру скромным: пол застелен циновкой, на которой лежал хлопчатобумажный матрас, рядом с которым на низком небольшом столике была зажженная масляная лампа; в стороне стояла расписная ширма с изображенными на них цаплями. На неряшливо застеленном матрасе сидел молодой человек, наверное, на несколько лет старше меня – гибкого телосложения, с короткими черными волосами, белилами на лице и шее, накрашенными губами и ресницами. Халат его был расстегнут, а под ним ничего из одежды не было. Ниир сидел расслабленно и глядел на меня не то задумчиво, не то устало, не то и так и сяк. Йой за моей спиной с тихим «Хи-хи» закрыла дверь и ушла.

Некоторое время мы с Нииром молча глядели друг на друга, затем он улыбнулся и поманил меня.

– Ну, как тебя зовут?

– Унир, – скованно ответил я, однако к Нииру не подошел. Даааа, матушка не особо утруждалась, придумывая мне имя, всего лишь заменив одну букву в своем: Унис на Унир.

– Красивое имя, – кивнул с одобрением Ниир. – Как раз подходит для такого скромного молодого человека, – он поднялся, подошел ко мне, взял за запястье и потянул к себе. Я тут же попытался отстраниться, но хватка Ниира оказалась весьма крепкой для такого хрупкого на вид куртизана.

– Так, мы будем делать это?.. – спросил он с насмешкой, глядя на меня сверху-вниз, как будто мне дали выбор. Конечно, Ниир не такой высокий, как господин Уджа, но и я никогда не был обладателем крупного роста.

В ответ я лишь хмуро посмотрел на него, всем своим видом стараясь показать полнейшее нежелание принимать в этом участие. Ниир на это рассмеялся и нагло поцеловал меня в губы. Естественно, я не стал терпеть такое и укусил его. Тот, ойкнув, чуть отстранился и состроил расстроенную гримасу.

– Я что, настолько тебе непривлекателен?

– Нет, – смущенно нахмурился я, и это было правдой... наверное. За всю свою жизнь я ни разу не задался вопросом, кто мне нравится и по каким критериям – случая не подворачивалось.

Ниир снова рассмеялся, но на этот раз как-то горько, и тут же силком потащил меня к постели. Естественно, без сопротивления я не сдался, но куртизан находил это забавным и воспринимал, словно некую странную игру. Однако столько бы я ни противился, ему все-таки удалось повалить меня на матрас и нависнуть надо мной. Ниир, задорно улыбаясь, предпринял еще одну попытку поцеловать меня, но я уперся ладонями в его щеки и попытался всеми силами не допустить такого: лицо мужчины с выпяченными губами смешно вытянулось, сделав его похожим на лягушку... однако мне тогда было вовсе не до смеха!

Наша борьба и возня продолжались долго, но в конце концов ему удалось приспустить мой халат и начать покрывать поцелуями шею и плечи. Тело тут же предательски охватила дрожь, а сердце забилось чаще, но я вновь попытался отползти... и снова безрезультатно. Ниир, улыбаясь, прижал мои руки к матрасу и принялся спускаться дорожкой поцелуев ниже, к груди.

– Видишь? Ничего страшного нет... не будешь пробовать – ничему не научишься. И господин Уджа будет сердиться.

«Очень мне все это нужно!» – возмущенно подумал я и попытался отпихнуть его ногой, но куртизан умело перехватил ее и затем, запустив руку под ткань халата, коснулся моего паха. В тот момент меня словно молния поразила! Стало так одновременно некомфортно... и приятно?.. что я воззрился на Ниира широко выпученными глазами. Щеки у меня горели.

Ниир хихикнул.

– Что, хорошо? – с этими словами он принялся не больно мять пах. Я, пытаясь сопротивляться нахлынувшим дискомфорту и предательскому наслаждению, выгнулся и негромко замычал. Усмехнувшись, Нир накрыл нас обоих одеялом и принялся издеваться надо мной и моим мужским достоинством...

Однако то, чего я больше всего боялся, не произошло. Очень скоро его ласки и поцелуи сошли на нет, и он, приобнимая, пристроился с боку от меня и закрыл глаза. Сначала я даже и не понял, что произошло – так внезапно это было. Затем на меня нахлынул страх – вдруг с Нииром что-то случилось!.. да мало ли!.. Однако после этого меня захлестнуло осознание, что куртизан просто задремал. Нахмурившись, я тихо окликнул его.

– Мммм?.. – пробормотал он, затем сонно посмотрел на меня. – Ах... да, сейчас... прости, мне нужно немного поспать... Досчитай до пятидесяти... нет, семидесяти... и разбуди меня, – а после снова плюхнулся лицом на мою грудь и заснул в мгновение ока. Неужели он настолько устал?.. Да, час, бесспорно, был уже вечерний, но разве бордели не начинают свою работу с шести вечера?..

Полежав так немного, я аккуратно выскользнул из-под Ниира, поднялся и оглядел комнату. В ней было тихо, по стенам плясали отсветы от лампы, а с одной-единственной здесь картины на меня смотрела с нежной улыбкой богиня Даида. И что такая религиозная вещь здесь делает? У того, кто ее сюда захотел повесить, ужасный вкус.

Запахнувшись и завязав узел халата, я тихонько нашел свои сандалии и на цыпочках прокрался к выходу. В тот момент меня посетила идея побега, и она даже показалась здравой... вот только, как мне это сделать? Наложить на себя чары?.. но тогда нужны бумага, кисть и тушь. Или что-нибудь, что могло бы их заменить.

Тихонько выскользнув из комнаты, я аккуратно закрыл раздвижную дверь и только тогда почувствовал, что что-то в здании было не так. Резкий неприятный запах... и сделалось жарче?.. Стоило мне только приметить это, как вдалеке послышался топот чьих-то ног и мужской взволнованный крик: «Пожар! Пожар! Здание горит!» Мимо меня, чуть не сбив с ног, промчался молодой человеком в халате, похожем на тот, что носит Йой. Именно он кричал. На секунду-другую мир словно впал в оцепенение, которое затем тут же сменилось паникой, людскими криками, толкотней... Клиенты и работники заведения принялись спешно выбегать из комнат (а кто-то аж вываливаться из них, ломая бумажные двери) и устремляться по коридору к лестнице на первый этаж.

Сначала я стоял в ступоре, прижавшись к стене и с ужасом взирая на бурный поток людей. Наверное, мое оцепенение длилось бы еще долго, если бы вдруг появившийся рядом со мной Ниир не схватил меня за руку.

– Похоже, наш урок временно отменяется, – постарался пошутить он, но это вышло слишком вымученно, да и лицо у него было очень встревоженное.

***

У матушки было много странных причуд: например, она никогда не рисовала в дни полной луны, считая, что это принесет неудачу, ибо именно в такие ночи злая сестра богини Даиды, Иаду, глядит на людской мир из-за решеток своей небесной темницы и насылает проклятья. Однако более прочих мне всегда казалось странной ее любовь к огню – точнее, к зрелищу горящих сооружений: только по ночному городу начинал разноситься звук пожарного колокола и людской паники, как мать тут же вскакивала с матраса, наспех одевалась и выбегала поглядеть на раскинувшееся зрелище пожираемого пламенем деревянного здания. Как она мне однажды объяснила: глядя на то, как отчаянно пожарные борются с огнем, как взмывают в небо искры и пламя, только тогда Унис чувствовала себя по-настоящему живой. Раньше я не мог понять, что имела в виду матушка, но теперь, стоя неподалеку от входа в горящую кухню, я, кажется, осознал истинное значение сказанного ею тогда: жизнь ее была настолько сера и скучна, что подобное воистину восхищало и окрашивало будни в яркие краски. И действительно, огонь был грациозен и красив – подобно танцовщице-шпионке, замыслившей убить тебя при первой подвернувшейся возможности. В тот момент, не замечая суетившихся поблизости пожарных, пытавшихся всеми силами потушить пожар и не дать ему распространиться в другие части здания, я подумал: «Что бы матушка сделала, увидь она такое?» Помогла бы? Или, как я, стояла бы и завороженно смотрела?

Когда многие посетители и работники борделя, выбежав на первый этаж, пустились прямиком на улицу, я же, пробиваясь через толпу, направился наоборот к источнику пожара. Не уверен, что мною тогда двигало: безрассудство? Храбрость?.. Тогда не особо-то и понимал цель своего такого поступка.

– Ты куда идешь?!.. эй! – изумленно воскликнул Ниир и вцепился в мою руку, но я зло отмахнулся и пустился прочь. Куртизан не последовал за мной: лишь несколько раз попытался окликнуть.

Найти источник возгорания не составило труда – нужно было всего лишь следовать за пожарными, которые появились тут как тут с ведрами воды. В здании царила такая суматоха, что никто сначала даже и не пытался остановить меня, непонятно что забывшего в части здания, которое, если не потушить огонь в кухне, скоро будет объято пламенем. От дыма слезились глаза, и першило в горле. Дойдя до нужного места, я остановился и замер, завороженно смотря на пляску огня в большой кухне с отвалившейся входной дверью. В тот момент я вел себя даже хуже животного – те хотя бы понимают, что нужно бежать как можно дальше от пламени.

– Эй, что ты тут делаешь?! – вдруг окликнул меня один из пожарных в специальном укороченном халате и с повязкой на нижней половине лица. – Умереть захотел?! – он схватил меня за руку и попытался отвести к выходу, но я, зло промычав что-то нечленораздельное, тут же вырвался из его хватки и отстранился. Тот изумленно посмотрел на меня, затем его окликнул кто-то из пожарных, и он махнул на меня рукой.

– Заклинатель! – послышался вскоре после этого знакомый голос. Кашляя, ко мне подбежала... Йой! В руках у нее что-то было. – Я тебя обыскалась!.. Ниир сказал, что ты тут!.. Пожарные не справляются!.. вот, возьми! – она быстро пихнула мне кисть, баночку с тушью да листок бумаги. – Господин Уджа тоже где-то здесь – помогает оставшимся покинуть здание! Кх-кха!.. Если ничего не сделать, второй и третий этажи обвалятся!

Я быстро догадался, чего хотела от меня Йой, и это... было безумием! Мне недоступно такое мастерство!.. тем временем пожарники, заприметив нас, принялись настойчиво требовать, чтобы мы покинули это небезопасное место... Однако стоило признать, что огонь этот и правда был необычным: дело даже не в дыме, не в том, как грациозно он горел – сколько бы его ни тушили, пламя не стихало, словно послано оно было, как в древней легенде...

«Точно!» – внезапно осенило меня, и я отпихнул назойливого пожарника, упал на пол, разложив на нем все необходимое и, превозмогая кашель и туманившийся от слез взор, принялся быстро наносить тушью рисунок.

– Что этот парнишка творит?! – послышался сверху разозленный крик пожарника.

– Он заклинатель кисти! Он знает, что делает! – крикнула ему в ответ Йой.

– Заклинатель кисти?!..

В обычной ситуации меня бы жутко раздражала их болтовня и суета, но в тот момент мною вдруг обуяли такие изумление и одновременно восхищение, что было не до собственных мелких пунктиков на тишину и спокойную обстановку.

«Согласно древней легенде, злой заклинатель кисти, Абул, наслал на королевство Ясу Победоносца гнев огненного дракона, чью волю подчинил темной магией. Три дня и три ночи горели здания столицы, и ничто не могло их потушить. На третий день совсем отчаялся Ясу, однако явилась к нему в шатер верховная жрица культа Даиды и поведала, что пламя это сможет потушить только водный дракон – один из четырех хранителей мира, созданных богиней Даидой. Следуя тщательным указаниям верховной жрицы, Ясу Победоносец смог воззвать к водному дракону, призвал его на помощь, и пожар был потушен, а огненный дракон – изгнан побежденным», – попытался воспроизвести я в голове как можно более подробно и точно легенду о призыве водного дракона, нанося рисунок этого мифического создания на листок бумаги. Матушка заставляла меня заучивать множество таких, ибо именно в них заложена часть силы заклинателей кисти, помогающая «ткать» рисунок, наделенный силой, находящейся за границей человеческого познания. Однако вместе с такой силой приходит и большая ответственность: я понятия не имел, чем могло обернуться мое заклинание, и сработало бы оно вообще, ибо никогда прежде не приходилось создавать подобного. Вот только выбора особо не было...

– Готово! – я поднялся с колен, держа в руке готовый рисунок дракона. Пожарный и Йой недоумевающе посмотрели на меня. – Это должно помочь! Пропустите меня! – с этими словами я кинулся к горящей кухне. Наверное, это было чистой воды безумием, но в тот момент мною овладела такая уверенность в собственной правоте и правильности действий, что меня не смогло бы переубедить ничего – пожалуй, даже сама смерть.

Естественно, когда пожарные увидели меня, они тут же пришли в недоумение и гнев, но тот, который все это время был рядом со мной и Йой, принялся криками объяснять товарищам, что, мол, я заклинатель кисти и сейчас им всем помогу. Ха, хотел бы я сам, чтобы задуманное мною сработало.

Притормозив и судорожно вздохнув, я затем вбежал в горящую комнату. Мною обуял страх перед маячившей гибелью, но пришлось постараться взять себя в руки – если буду сильно нервничать, ничего точно не получится. Откашлявшись, я выставил вперед руку с рисунком и, щуря глаза от дыма и жара, прокричал как можно громче и четче, как дурак:

– О великий водный дракон, я взываю к тебе! Явись и потуши это пламя! Явись и усмири гнев огненного дракона!.. – больше ничего сказать не смог, ибо совсем закашлялся.

Сначала к ужасу показалось, что ничего не сработало, и я идиот, который скоро будет сожжен заживо... но затем произошло такое, что могло, пожалуй, только во сне привидеться. Рисунок в моей руке засветился, и из него вдруг вылетел величавый и гордый серебряный дракон; длинный, как лента реки. Он покружил вокруг помещения, сбивая своим полупрозрачным телом посуду и прочую утварь, и с потолка комнаты тотчас начала течь, подобно дождю, вода, заливая и без каких-либо проблем туша пламя. Дракон еще немного покружил над комнатой, затем остановился, паря, рядом со мной, взглянул на меня осознанными блестящими глазами, которые неизвестно, что хотели поведать, и затем со скоростью ветра устремился прочь из комнаты, сшибив с ног, но не поранив изумленных пожарников, столпившихся у входа в помещение. Удивленный люд, в том числе и Йой, побежали за созданием из легенд, полетевшим в другую часть здания – к выходу, наверное. Я же продолжал стоять и неверяще глядеть им вслед, с трудом осознавая, что только что произошло. Это ведь не сон?.. Я ущипнул себя за щеку. Нет, не сплю. Затем посмотрел на рисунок в руке... дракона на нем не было – лишь чистый лист бумаги.

– Не может быть, – изумленно прошептал я. Руки задрожали, и лист выпал из них.

Мало кто из заклинателей кисти способен материально оживить свои рисунки, а дать такую жизнь нарисованному мифическому созданию – вообще неслыханный случай, описываемый, пожалуй, только в легендах.

Судорожно вздохнув, я взял с пола, испачканного в саже, лист бумаги и побежал вслед за остальными.

***

Многие посетители, работники заведения и просто зеваки стояли снаружи. Шел дождь, хотя, помнится, до этого на вечернем небе не было ни тучки. Часть люда смотрела ввысь, словно пытаясь что-то там разглядеть, другие искали укрытие под навесами и крышами соседних домов, а остальные изумленно перешептывались. Среди постояльцев заведения и работников возвышался господин Уджа – он был потрепан, несильно испачкан в саже и мокрый от дождя. Рядом с ним была Йой и что-то возбужденно рассказывала ему. Когда я подошел к ним, хозяин борделя хмуро посмотрел на меня и, помедлив, спросил:

– Это ты сделал? – я непонимающе посмотрел на него. – Потушил пожар.

– Это сделал дракон, – сухо ответил ему. Возможно, это прозвучало неожиданно нагло с моей стороны, но, во-первых, данное было правдой, а, во-вторых, я был так растерян и устал, что сил на любезности не осталось.

Только затем я вслушался в голоса окружавших нас людей – они говорили, что видели дракона, и гадали, не привиделось ли им данное. Опомнившись, я взглянул на рисунок в своей руке – на нем снова был изображен дракон. От дождя он потек и больше не выглядел таким суровым и величественным, но он был. Был.

В день своего первого поцелуя я, сам не понимая как, призвал мифического водного дракона. Мало кто поверил в произошедшее, а те немногие, кто поверил, были высмеяны. Таким образом, мое первое сотворенное чудо осталось практически без внимания – как, кстати, и внезапно пошедший дождь.