Текст книги "Заклинатель кисти (СИ)"

Автор книги: Дарья Абрамова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

Глава 15. Пропавшие работники

Возвращаться в родной дом было... непривычно. Только тогда меня посетило осознание, что вся эта неприятная и чудная история с борделем заняла всего лишь несколько дней, когда как ранее казалось, будто прошло полгода или даже больше. Виной всему оказался, небось, водоворот событий, захлестнувший меня – такой сильный и яростный, жертвой которого никогда прежде не становился.

Домишко никуда не делся: все такой же крохотный и невзрачный – маленькая частица вытянутого барачного дома. В таких и живет большая часть простых горожан. Тесно, подчас шумно, да и условия не самые лучшие, потому что приходится то и дело думать, как правильнее и компактнее сложить вещи в доме, да только других вариантов нет... Вот только и не могу сказать, что меня так прям не устраивает жилище: лишь изредка посещает соблазнительное желание подыскать себе место получше или вообще попробовать переехать в город поменьше – и просторнее, и жизнь дешевле. Однако, как и в случае с большинством других своих капризов, я до сих пор ничего на этот счет не предпринял. Может, самое время задуматься всерьез?.. Впрочем, если не решу свалившиеся на меня проблемы, то никакого смысла в переезде не будет – мир уничтожит Великий дракон земли, ведомый страшным проклятьем, и все потеряет смысл.

Дома вещи оказались на своих местах, словно после моего суда он попал в нескончаемую череду бюрократических разбирательств, и до него очередь так и не дошла, а Уджа при помощи денег смог решить все вопросы вне очереди. Скорее всего, так и было. Дом, состоящий из одной-единственной комнаты, где чудом умудряются помещаться кухня, спальня и рабочее пространство. Стол для еды у нас небольшой и складной, и мы то и дело убираем его, когда стелем на ночь матрасы. Мы... ха, глупая привычка... я... потому что вот уже целый сезон живу один. После бордельной оживленности и суматохи это место казалось слишком скучным и грустным – кладезю неприятных воспоминаний и обиталищем тяжелой ностальгии, давящей на плечи подобно тяжелому грузу.

Оглядевшись и вздохнув, я прошел вглубь помещения и посмотрел на голые стены, где раньше висели гравюры, которые отец нарисовал давным-давно. Отчего-то их нигде не было, и не мог вспомнить, куда те могли подеваться. От осознания последнего сделалось неприятно – они же не могли просто-напросто пропасть. Кто-то забрал?.. Однако в голове всплыли слова Рюу о том, что я как будто изрезал полотна, и сделалось не по себе. Нет, никакие призраки и галлюцинации не появились, но припомнились все те случаи, когда я видел их... матушку и ту Унис, и отчего-то подумалось, что, может, все это так или иначе связано. Да только данное оказалось таким непонятным чувством, что никак не получалось обличить его в слова, и, вздохнув, оставил эту затею, пройдя к люку в полу, который ведет в небольшой погреб, имеющийся в каждом домишке на случай пожара (там преимущественно прячут ценности – с учетом, как часто в столице что-нибудь да горит, это обычное дело), и проверил его содержимое. Все ценные картины и свитки были на месте. Отлично. А то было бы очень жалко лишиться их – ведь некоторые из них перекочевали и вовсе из коллекции дедушки и бабушки по линии Унис.

Матушка почти ничего не рассказывала о своих родителях, и большую часть того, что знаю о них, почерпнул из чужих слухов и разговоров: кажется, они были весьма зажиточными людьми, но потом произошла какая-то трагедия, которая унесла жизни обоих, и мама по какой-то неясной мне причине продала большую часть богатств и перебралась в район победнее. Существует множество версий произошедшего – одна фантастичнее другой. То Ниир в припадке неясного сумасшествия убил жену, а потом себя, то они проводили какой-то таинственный запрещенный ритуал, то и вовсе обвиняют Унис в их смерти, мол, в ее тело вселилась кровожадная демоница. В общем, как обычно: чем загадочнее история, тем больше брехни сочиняет скучающий люд. Однако что произошло на самом деле знала только Унис, но ни за что не желала рассказывать. Ясно только одно – одной весенней ночью Ниир и его супруга были найдены мертвыми в своем собственном доме. В живых остался только их единственный ребенок – Унис, которая на тот момент была уже девушкой. Что же приключилось?.. Данное остается и поныне одной из великих загадок столицы.

Снова еще раз задумчиво оглядев помещение, я приметил деталь, которая ранее почему-то совсем не побеспокоила: под сложенными в рулон матрасами что-то выпирало. Нахмурившись, я подошел, отложил их в сторону и обнаружил наваленные гравюры, которые раньше висели на стенах. Все они были изрезаны чем-то острым, а на некоторых красовались большие надписи тушью «ЛЖЕЦ». От вида такого зрелища аж содрогнулся. Что это?.. Неужели данное – то, о чем говорил Рюу? Это сделал я?.. Да не может быть! Я не помню такого!.. Тогда кто?..

Сев на корточки, принялся внимательно осматривать гравюры, да только ничего путного их осмотр не дал: скорее всего, тушь нанесли давно – вот и все.

– Да что происходит?.. – взволнованно прошептал и выпрямился. С каждым часом мир все больше и больше терял смысл, словно сходил с ума вместе со мной. Или, может, сумасшедший только я один?.. Может, вчера согласился бы с этой мыслью, но сегодня, увидев Энки и труп Саки... оставалось лишь сожалеть, что мое раннее предположение оказалось неверным.

Вздохнув, я снова взглянул на листок с адресами, которые передала мне Йой. Нельзя было распускать слюни и сопли – в городе точно что-то творится. Что-то ненормальное. И я обязан разобраться с этим. Не во имя жителей. Не во имя пустой добродетели. Хотя бы во имя себя и своего душевного спокойствия, потому что ощущаю, что если буду сидеть, сложа руки, безумие происходящего окончательно прикончит меня. Накрыв гравюры матрасами, я поспешил к выходу. Потом с ними разберусь – час еще ранний, времени у меня будет для этого предостаточно.

Выйдя из домика, хотел было направиться по первому адресу, который находился в паре-тройке улиц от меня, но вдруг окликнул знакомый голос.

– Ах, Унир! Ты куда эт пропал? Я слышал, шо на тебя подал в суд како-то богач!

Вздрогнув и поморщившись, однако, попытался состроить невозмутимую гримасу и повернулся к подошедшему ко мне мужчине, которые, наверное, ровесник Уджа. Или немного помладше. Кейши – парень из какой-то дремучей провинции, приехавший сюда на заработки и говорящий с забавным произношением. Неженат, любит женщин и выпивку и живет в домишке, который еще похуже и грязнее моего. Типичный житель столицы, в общем. Барачная жизнь, знаете ли, не располагает к заведению семьи. Конечно, это не значит, что супруги вообще не живут в таких условиях, но холостяков тоже хватает. И немало.

– Привет, Кейши, – нехотя промямлил в ответ. Не то чтобы этот мужик меня раздражал, но его назойливость подчас достанет кого угодно.

Крепко сбитая деревенщина с бритым лбом, темными волосами, собранными в небольшой хвост на затылке, и в неряшливо завязанном халате добродушно улыбнулся мне. Он живет неподалеку от меня вот уже второй месяц, и, похоже, ему очень даже нравится городская жизнь. Шумно только немного, но, видимо, даже это вскоре перестало беспокоить Кейши.

– Ну так шо? Отделалси от них, ага?

– Ага, типа того.

Мужчина негромко рассмеялся.

– Ну и ну! Умеешь жеж ты!

– Ага... – однако Кейши упорно не желал видеть в моих равнодушных и односложных ответах посыл, что мне некогда было с ним трепаться. Мужчина, довольно заулыбавшись, приобнял меня за плечи и заявил:

– Тогда-сь отпразднуем! – он почему-то с самого начала знакомства дивился, почему я не курю, не пью и не особо интересуюсь ни мужчинами, ни женщинами. В его деревенской башке никак не укладывается то, что не для всех в этом мире эти вещи составляют важнейшую часть жизни.

– Вообще-то мне нужно отойти по срочному делу.

На лице Кейши тут же появилось разочарование.

– Тогда, можт, вечером?

– Ага, может. Я к тебе сам загляну, – ловко высвободившись из объятий одного из соседей, я жестом попрощался с мужчиной и спешно последовал прочь. Кейши, смотря мне вслед неуверенно, тоже помахал на прощанье. Навязчивых соседей я не люблю больше, чем иностранцев и глупых деревенщин. Почему они просто не могут сделать вид, что меня нет? Не нужен мне их бесполезный треп! «Ах, Унир, как нынче твое здоровьице?» «Унир, давненько не виделись! Тебе дать немного редьки?» «Унир», «Унир...» «Унир!» Как же они все меня бесят! Весь этот барачный люд с их желанием сплотиться и все время лезть носом в соседские дела.

– Лучше и правда уехать, – неосознанно пробормотал в задумчивости, – как можно дальше от этого безумного места... и этих безумцев...

***

В коротком списке числилось три человека: Ляо Джу, Мэй Лу и Дайдзиро. Жилье последнего располагалось как раз неподалеку от моего.

Пройдя по светлой, но пыльной улочке и обменявшись несколькими вежливыми приветствиями с парой-тройкой знакомых лиц, я свернул на другую, прошел по ней, снова свернул и принялся искать нужный мне домишко, что оказалось непросто, учитывая, что все они – часть нескольких больших бараков, да и никаких табличек с именами или подобными разъяснениями не имеют. Оставался только один способ: поспрашивать у соседей. Конечно, мне не хотелось привлекать лишнего внимания, но что уж было поделать...

Естественно, первым делом попалось несколько женщин, с сомнением косившихся на меня и спросивших, что мне такого надобно от Дайдзиро, а одна, получив лишь сдержанное «Есть к нему одно дело», тут же ахнула, всплеснула руками и заявила:

– Небось, опять один из его смутных дружков, да? Вечно ходят к нему тут всякие: то долги вытрясать, то попить за компанию.

Быть должником в столице – достаточно распространенное явление. Здесь, например, в отличие от Запада (по крайней мере, я так слышал), почти нет магазинов, куда можно придти и накупить всего, что хочешь – их в большинстве своем заменяют небольшие лавки, а чаще – огромное количество уличных бродячих торговцев, носящих весь товар на своих плечах. Ходят изо дня в день от двери к двери да предлагают вещи и еду, как говорится, в кредит и вносят пометки в гроссбухи, а затем дважды в год (зимой и летом) обходят клиентов, требуя плату. Конечно же, находятся хитрые пройдохи, умудряющиеся долго избегать встречи с торгашами, которым задолжали. Дайдзиро, судя по всему, из такого типа людей. Обратил я внимание на эту деталь по той причине, что мужчина мог запросто залечь на дно, задолжав какому-нибудь опасному типу – то, что убивать людей обычно запрещается у нас законом, не останавливает разозленных граждан подчас устраивать самосуд.

Когда уже отчаялся получить какой-либо вразумительный ответ от обитателей барака, мне попался какой-то низкий и сутулый старикашка, который, однако, с радостью поведал, что вот уже день-другой нигде не видал Дайдзиро, хотя обыкновенно тот часто заходит к нему выпить и перекусить.

– Хороший малый, да только несчастный и одинокий. Эх, ему б женушку хорошую, и зажил бы припеваючи.

«Ну да, все вы так говорите», – мрачно подумал я, потому что, бывало, получал похожие советы от старшего барачного поколения, мол, «Женись, и жизнь станет лучше». Унис при жизни ни разу не предлагала мне такого, считая, что лучше уж сам решу, что буду делать с этим... да и почти со всем – обыкновенно матушка вставляла свой ворчливый совет тогда, когда речь заходила о работе или картинах. Словно остальное в моей жизни ее вовсе не волновало... Однако спорить со стариком не стал.

– А вы, часом, не знаете, дедушка, где он живет? У меня к нему дельце одно имеется...

– Как же не знаю! – закивал старик. – Конечно, знаю! – и указал мне на один из дальних домов-комнат в бараке. Выдавив из себя улыбку, я поблагодарил его и зашагал к ней. Неспешно, словно нутром ощущая, что там меня могло ожидать нечто такое же ужасное, отвратительное и одновременно печальное, как труп Саки...

Остановившись возле раздвижной двери, я постарался перевести дыхание, успокоиться и, помедлив, постучал. Ответа не последовало, но из комнаты веяло легким неприятным запахом. Словно что-то стухло. Нахмурившись, я попробовал позвать хозяина, но данное не принесло никакого результата, и, пробормотав жалкое извинение за вторжение, открыл дверь и прошел в дом.

Там мне в нос тут же ударил тошнотворный запах гнили – пришлось аж прикрыть его рукой. К горлу подступил ком, но отступать назад я не был намерен. Комната, открывшаяся моему взору, пребывала в беспорядке, а еда, лежавшая на кухонке, уже вовсю гнила – скорее всего, от нее в основном и шел такой дурной запах. Из единственного полуприкрытого окна лился приглушенный дневной свет, предавая этому месту большую загадочность. То и дело по полу проползали тараканы, а кровать лежала посреди жилища расстеленной, смятой и грязной. За низким столиком в углу сидел, скрючившись, Дайдзиро. Точнее... практически лежал на нем. Из спины его торчала рукоять клинка.

Почему-то в этот раз мне не сделалось ни жутко, ни грустно – только неприятно и захотелось поскорее убрать из этого места. Однако нужно было удостовериться... Аккуратно пройдя к Дайдзиро, я неуверенно коснулся его руки. Она была нездорово бледной, ледяной и словно задеревенела. Мужчина с бритым лбом и темными волосами, собранными в маленький хвост, лежал затылком ко мне. Нервно сглотнув, я обошел его с другой стороны и заглянул в лицо. Оно было... мертвым и изумленным, как будто тот перед смертью увидел нечто воистину ужасающее. Дайдзиро не дышал, сердце не билось. Он был мертв и, похоже, скоро начнет гнить... если уже не начал. Сам он вряд ли мог вонзить себе так клинок... значит, это сделал кто-то. Но кто?.. Люди, посланные каким-то разъяренным влиятельным человеком? Кем-то помельче?.. или все-таки замешано проклятье? У меня не было времени играть здесь в детектива – нужно было как можно скорее уносить ноги, пока кто-нибудь не обвинил в его смерти меня. Проклятье или нет, но Дайдзиро был мертв, а, значит, вычеркивался из списка. Оставались Ляо Джу и Мэй Лу.

К счастью, никто не заметил, как я тихонько выскользнул из дома Дайдзиро и пошел дальше по своим делам. По крайней мере, мне так показалось... Оставалось только мысленно молиться богам, чтобы ложная вина в будущем не пала на меня. И без этого было несладко...

***

Ляо Джу и Мэй Лу жили в нескольких кварталов от дома Дайдзиро – в месте бедном и полном ворюг и прочих сомнительных личностей. Конечно, нынешнее наше королевство в целом тоже не назовешь особо приятным, однако то, с чем мне предстояло столкнуться, было одной из клоак, увеличившихся в количестве после завершения войны. Там, где скапливаются отбросы общества: солдаты, которые не смогли найти уютное местечко после завершения конфликта с Тин, беженцы, обнищавшие горожане... Судя по иноязычному сочетанию имени и фамилии, эти двое явно были из какого-то другого королевства. Может, Мандарии?.. кто их там разберет.

Бедняцкие районы никак не отделяются от мест, где живут более удачливые горожане, однако, входя в такой, сразу понимаешь, что пересек черту между двумя мирами: здесь все какие-то более напряженные, молчаливые, воняет сильнее, и бараки выглядят более убогими и обветшавшими, а кое-где вообще самодельные хибары стоят. Жалкое зрелище. Однако особо тут не пожалеешь никого – нужно держать ухо востро: только дашь слабину, и даже какой-нибудь ребенок кольнет тебя ножом только для того, чтобы отобрать что-нибудь ценное и купить хотя бы немного риса. И о чем только думал, беря все эти займы?.. И ведь никогда не признаюсь никому, зачем набрал столько деньжищ... даже самому себе не перестаю врать, что никогда не сделал бы и не сделаю такого...

После смерти Унис словно руки опустились: что бы ни пытался нарисовать, все получалось каким-то не таким... чего-то не хватало... Сначала это было заметно только мне, но потом посыпались жалобы клиентов, что, мол, то изображено не так, как они хотели, то гравюра никакого обещанного магического эффекта не оказывает... Средства начали таять, отношение ко мне портилось, а отчаяние сильнее захлестывало – все в доме и округе стало немилым. В конце концов я просто стал молча сидеть у холста, не зная, что изобразить... как изобразить. Не выдержав, взял в займы большую сумму и купил себе незаконным путем билет на Запад (законный недоступен простому горожанину). Ха... да, именно – такой вредный нелюбитель всего заграничного... Смешно, если бы не было так грустно. Я пытался сбежать от всего, но в итоге не смог сделать даже этого, порвав билет, сев дома и принявшись ждать, когда все окончательно рухнет, и собьет с ног поток жалоб и гневных напоминаний ростовщиков. Это-то и привело меня в заведение Уджа – то, что я нытик и слабак, который испугался на полпути, развернулся и сбежал от перемен. До того, как попасть в бордель, я часто думал: как бы сложилась моя судьба, воспользуйся я купленным билетом? Добился бы успеха там? Помер бы в какой-нибудь канаве всеми забытый?.. или?.. или что?..

Размышляя об этом, я, однако, старался не терять бдительность, то и дело осторожно поглядывая по сторонам и стараясь сохранять невозмутимый вид. Самое поганое, что далеко не все бараки в этом районе пронумерованы, да и улицы редко когда имеют таблички с названиями. Окончательно запутавшись в его хитросплетениях, я со вздохом сдался и решил на свой страх и риск спросить какого-нибудь более-менее нормально выглядящего встречного (к счастью, драгоценный камень Уджа, вернувшись от Дайдзиро, оставил дома в погребе). Этим встречным оказался скучавший мужчина средних лет, сидевший прямо на полу возле одной из небольших лавчонок и куривший трубку. Глядел он на меня отстранено, выслушал молча, затем, призадумавшись, послал к некоему Роэмону, который наверняка знал, где они могли быть. Такой поворот беседы мне, мягко говоря, не очень пришелся по душе, но что оставалось?.. Мальчишка-оборванец отвел в какой-то дом, входная дверь которого выходила в подворотню. Судя по всему, некое подпольное заведение. Там, в одной из комнат с циновкой и низким столиком, сидел пожилой мужчина с аккуратно причесанными усиками и короткой стрижкой. По обе его руки сидело по вооруженному охраннику. Меня тут же бросило в жар, но дверь за спиной закрылась, мальчишка куда-то пропал, а путь отхода преградили еще воины. Похоже было на ловушку. Мужчина, улыбнувшись, жестом попросил меня сесть. Я, сглотнув, подчинился и уселся на подушку напротив.

– Я слышал, ты ищешь Ляо Джу и Мэй Лу, – задумчиво произнес он, покуривая трубку. – Чего тебе от них нужно? – без всяких представлений и лишних слов.

Я помедлил, пытаясь правильно подобрать слова. Говорить скрытно, что у меня просто есть к ним одно дело, в такой обстановке вряд ли могло восприняться так, как мне надобно было.

– Им угрожает опасность, – помедлив, ответил. – Я хочу их предупредить.

Судя по тому, как напряглось лицо мужчины, подбор слов оказался весьма... плох. Ох, и угодил же я в неприятности...

– Опасность?..

Один из телохранителей, тихо извинившись, приблизился к господину и что-то шепнул ему на ухо. Мужчина нахмурился, затем хитро улыбнулся.

– И что же мальчишка Уджа забыл здесь? – произнес вдруг он с недоброй улыбкой и сделал жест, после которого воины за моей спиной обнажили мечи.

Не знаю, что произошло бы со мной, не вмешайся тогда тот, от кого я меньше всего ожидал получить помощь. Вдруг одну-единственную дверь, ведущую в комнату, резко вышибло, а опешивших воинов-охранников резко отбросило в разные стороны, ударив о бумажные стены, разорвав одну из них и обнажив частично какую-то пустую комнату, похожую на спальню проститутки. Двое телохранителей не менее изумившегося мужчины резко поднялись и обнажили мечи, приготовившись к бою, но вбежавший в помещение... Аум!.. быстро оглушил их ударами своего водного хлыста. Двигался он так ловко и точно, словно воины этого господина были для него не более чем неуклюжими детьми с бамбуковыми палками. Я же и мужчина были так ошарашены происходящим, что оба впали в ступор, из которого меня вывел тут же подбежавший ко мне Аум. Он схватил за руку, заставив подняться, и утянул за собой к выходу из строения. Перед тем, как мы скрылись, Аум, смеясь, кажется, показал господину какой-то некрасивый жест. Мужчина, немного пришедший в себя, побагровел, подскочил и что-то крикнул нам вслед, но я был так шокирован, что не различил слов.

***

– Ты что, совсем сдурел?! – прикрикнул на меня недовольно Аум, когда мы отбежали как можно дальше от той злосчастной подворотни, где располагался дом. Странно, но за нами никто не погнался. – Мало того, что заявился в, мягко говоря, небезопасный район, так еще и умудрился попасть в логово Роэмона – одного из мелких конкурентов Уджа! Да он бы с тебя три шкуры спустил, дурачина! А еще меня называете идиотом! – голосил молодой человек с пристрастием: так, что нас прекрасно слышала вся улица. Учитывая, что мы по-прежнему находились в злосчастном местечке, естественно, некоторые тут же начали косо поглядывать в нашу сторону.

Занервничав, я раздраженно попросил Аума говорить тише. Бывший русал, встрепенувшись и сообразив, что беспокойство мое не беспочвенно, понизил голос.

– Ты ищешь этих двоих работниц, ага? – хмуро спросил он.

– Откуда ты знаешь?.. Да и вообще, что ты здесь забыл? И... и то, что ты сделал там, в том доме... как?..

Однако Аум остановил меня жестом.

– Пойдем, потом все расскажу.

Роскоши спорить не было, поэтому последовал за ним, стараясь не озираться по сторонам, чтобы не привлечь большего внимания и без того потревоженного нами люда.

– Выходит, к тебе вернулись знания?

Аум взглянул на меня через плечо и криво улыбнулся.

– А они пропадали?

Слова молодого человека заставили меня резко остановиться. Я не мог поверить своим ушам!.. Этот!.. этот хитрый и наглый лис! Он что, все это время?!.. Однако только открыл рот, чтобы задать вертевшийся на языке вопрос, как Аум, раздраженно вздохнув, схватил меня за руку и потащил за собой.

– Погоди! – недовольно воскликнул я и попытался вырваться. – Что это все значит?! – бывший русал, цокнув языком, не отпустил меня и продолжил идти куда-то. – Куда ты меня тащишь?! – тут-то Аум резко остановился, обернулся и недовольно надул губы.

– К кому, к кому!.. да к тем двоим, кого ты ищешь!

– Откуда ты?.. – удивленно промямлил, на что молодой человек снова раздраженно вздохнул.

– Пошли уже, – процедил он сквозь зубы, и мы направились дальше. Складывалось впечатление, что Аум куда-то торопился. Может, хотел поскорее убраться из этого района?.. Судя по поднятому нами переполоху, оставалось вопросом времени, когда люди Роэмона начнут искать нас.

***

Спешным шагом миновав несколько улиц, Аум, наконец, быстро свернул, прошел вдоль барака и остановился возле одной из дверей. Пока шли, я попробовал расспросить его еще раз, но молодой человек лишь недовольно шикнул на меня.

– Дом Ляо Джу, – помедлив, сказал Аум.

– Да?! – удивился я. – Но откуда тебе известно?!.. – однако бывший русал не дал договорить... выбив дверь с ноги. Его поступок ошарашил меня своей грубостью и неосторожностью: мало того, что шум поднял, так еще и, небось, перепугал обитательницу жилища!.. Впрочем, в ошибочности последнего я достаточно быстро убедился: стоило только пройти в дом, как обнаружил, что большая часть стен была испачкана кровью и исписана многочисленными мольбами о помощи. Вещи в комнате были перевернуты вверх дном, а посреди всего этого лежала, скрючившись, женщина. Черные длинные волосы ее были спутаны, халат развязан, а от вида перекошенного лица так и тянуло стошнить. Из открытого рта покойной стекала слюна. Однако крови на ней не было ни капли... Тогда в чьей же стены?.. Или это краска?..

Пока я стоял неподалеку от зиявшего в полутемном помещении прохода, Аум как ни в чем не бывало подошел к трупу, ощупал и осмотрел его.

– Что ты делаешь?! – воскликнул; молодой человек поднялся и пожал плечами.

– Сдохла, – сказал он преспокойно, словно сообщая какое-то пустяковое известие, как, например, внезапно пошедший дождь.

Такое отношение к покойной глубоко задело меня, хоть и не знал Ляо Джу лично. Неважно, какой она была или не была при жизни, но говорить так, словно о скотине... свинство. Однако вряд ли мои возмущения возымели бы какой-либо эффект, поэтому пришлось думать о более важное, пока никто не застал нас и не уличил в убийстве.

– Что это? На стенах...

– Послание, – задумчиво оглядев письмена, заключил Аум.

– И без тебя вижу, – разозлившись, буркнул ему. – Кто их написал? Зачем?.. У нее руки не в крови, а здесь четко видны отпечатки рук, – сам себе поражался в тот момент, до чего же был, несмотря на ситуацию, спокоен. По крайней мере, по сравнению с тем, как боялся при виде Саки. Из-за того ли, что не знал эту женщину?.. или потому, что начинаю привыкать? От мысли о последнем становилось жутко. Сколько еще жизней унесет это дурацкое... дурацкое проклятье?!

Аум снова оглядел задумчиво помещение, женщину и письмена, вдруг хмыкнул и пошел к выходу. Естественно, я не позволил ему так быстро уйти, заградив путь.

– Что происходит? – нахмурившись, как можно четче спросил его, надеясь, что, может, на этот раз он милостиво снизойдет до ответа. Аум сверил меня задумчивым взглядом, затем проворчал.

– Йой прислала выручать твою задницу. Возрадуйся, хоть кому-то не наплевать на тебя, – увидев мою ошарашенность, бывший русал усмехнулся. – Доволен? А теперь пропусти.

– Ни-никуда я тебя не пущу! – разозлено выпалил. – Пока не скажешь, что вообще происходит! Как ты смог применить такое?... такое!.. там, у Роэмона!

– Будем мешкать, и Мэй Лу найдем в таком же состоянии, – вдруг спокойно заметил Аум. – Эту, Ляо, похоже, придушили. Причем совсем недавно.

Я замер в изумлении. Он смог так быстро все это определить? И вел себя, словно знал что-то очень важное, причину всего этого. Однако что более всего поразило и одновременно напугало меня – то, как отстранено держался Аум. Словно все эти смерти никак его не касались. Не вызывали ни капельки сострадания.

***

Бежать, сломя голову, было опасной затеей, которая запросто бы привлекла внимание зевак и проходимцев, однако шаг я и Аум все же ускорили. Тот по-прежнему не желал ничего мне рассказывать о себе, и пришлось перестать напирать – в этом не было на тот момент никакого смысла, а лишь сбивало и раздражало бывшего русала. Оставалось тешиться роем неиссякаемых вопросов и догадок, который мучили и жалили сильнее пчел.

К счастью, мучениям моим не суждено было длиться долго: дом Мэй Лу оказался неподалеку от того, где нашли задушенную Ляо, однако перед тем, как постучать, открыть дверь или попытаться ее выломать, Аум сделал мне жест, призывавший к молчанию, и прислушался. Бывший русал нахмурился.

– Открой, – произнес он одними губами. Сглотнув, я помедлил. Там меня могло поджидать, что угодно!.. даже та Унис... – Открой, – зло нахмурившись и чуть повысив голос, шепнул Аум.

Я с неуверенностью открыл раздвижную дверь, и в нос тут же ударил резкий и тошнотворный запах гнили. Зажмурившись, прикрыл рукой нос и рот. Глаза аж заслезились, а все вокруг словно на мгновение перестало существовать – как будто попал в место без стен и потолка, где существовало одно лишь это зловоние. Однако, открыв глаза, обнаружил, что, действительно, пребывал в месте неясном: темном и жутком, как непроглядная ночь, где единственным островком света был пятачок, освещенный латунной лампой, располагавшейся на чем-то твердом и одновременно... мягком?.. Я был в халате, но бос, и ступнями ощущал, как земляной пол подо мною ходил и дышал, словно состоявший из множества червей. Зловоние немного отступило, оставив кислый привкус во рту.

Я окончательно перестал понимать, что происходило, и меня обуял ледяной ужас. Спешно подойдя к лампе, находившейся поблизости, поднял ее и осмотрелся, однако сколько бы ни озирался, кругом царила кромешная тьма. Казалось, само пространство вокруг было соткано из едкого и густого мрака. Сделалось холодно... и вместе с холодом явилась она – Унис в погребальном белом халате. С ненормальной улыбкой, перекосившей бледное лицо, растрепанными длинными волосами, от которой всегда несло отвратительным трупным запахом. Торжествующе смеясь, она приближалась ко мне из недр тьмы. Ступая неспешно, словно наслаждаясь моментом и упиваясь моим страхом. От ужаса у меня затряслись руки, и я чуть не выронил лампу, однако вовремя спохватился и попытался отступить назад. Вот только нога вдруг увязла в чем-то мягком, теплом и липком. В страхе посмотрев вниз, обнаружил, что пол был вовсе не земляным, а состоял из одного лишь мяса, пульсировавшего, словно живое. Ошметок его, обвив мою ногу, тащил ее вглубь своих неизведанных и ужасающих недр. Закричав от ужаса, я уронил лампу, и стоило только ее огню коснуться этого тошнотворного... нечто, как оно закричало и заревело так, что, казалось, в ушах все лопнет, и оглохну. Темное пространство вокруг меня затряслось от нечленораздельных, но громких воплей существа.

Огонь потух, и с ним исчезло все – и Унис, и мясистое создание, и все ощущения, и страх, и мысли. Лишь немного спустя, пребывая в беспамятстве, почувствовал, как чья-то рука коснулась моего лба и попыталась настойчиво что-то с него сорвать. Тогда-то и резко проснулся.