Текст книги "Судьба начертанная кровью (ЛП)"
Автор книги: Даниэль Л. Дженсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
– Как жаль, что мы снова встретились при таких обстоятельствах, Фрейя, ― прокричал он, и ветер растрепал его золотисто-каштановые волосы. ― Но ради моего народа я не могу оставаться в стороне и смотреть, как ты продолжаешь идти по этому пути. Сдайся мне, и я дам тебе слово, что возьму свою армию, сяду на корабли и вернусь в Северные земли.
– И почему я должна тебе верить? ― крикнула я ему в ответ. ― Это ты привел армию на нашу землю, это ты заключил союз с нашими врагами. Это ты угрожаешь нам!
– А какой у меня был выбор? ― Его грудь поднялась и опустилась от тяжелого вздоха. ― Я надеялся предотвратить будущее, которое увидела провидица ― будущее, которое Сага предсказала своему собственному сыну, ― другими способами, кроме войны, но мои желания не сбылись. Я не могу позволить тебе, управляемой конунгом Снорри, принести смерть в мои земли, поэтому я стою здесь.
– Это не то, что предсказала Сага! ― прорычал Снорри. ― Именно поэтому ты убил ее!
– Мы оба знаем, что не я принес насилие к дверям Саги, ― ответил Харальд, и рядом со мной Бьорн переступил с ноги на ногу. ― Это ложь, которой ты оправдываешь свое желание развязать войну с Северными землями.
Снорри уперся в деревянные перила, казалось, готовый броситься вниз и сразиться с Харальдом один на один. ― Лжец! Ты убил Сагу, а потом украл моего сына!
Я рискнула бросить косой взгляд на Бьорна, который был единственным, кто точно знал, кто из них говорит правду, а кто лжет, выступая перед своей армией, но он смотрел вперед, крепко ухватившись руками за перила.
– Мы можем стоять здесь и выкрикивать друг другу обвинения весь день, ― сказал Харальд, покачиваясь на пятках. ― Но это ничего не изменит. Из твоих речей в Фьяллтиндре следует, что ты намерен использовать Фрейю для нападения на Северные земли, а я не могу этого допустить. Так что либо отдай ее мне, либо мы сразимся за нее здесь и сейчас, позволив богам выбрать победителя.
– Боги уже предрекли мою победу, ― крикнул Снорри, ― но, если тебе нужны доказательства, ты их получишь. – Он посмотрел в сторону, его глаза встретились с моими. ― Стена щитов.
Мои пальцы онемели, а желудок скрутило в узел, когда я перевела взгляд на Тору, которая подошла вплотную к Харальду. Воспоминания о последней битве с ней заполнили мой разум. Видения того, как молнии вонзались в плоть и землю, разрывая их на части. Как молния пронзила грудь Бодил. Да, мне удалось отразить удар и остановить ее, но каковы были шансы повторить этот подвиг?
– Стена щитов! ― крикнул Снорри и ударил мечом по щиту. ― Стена щитов! ― Воины вокруг нас подхватили эту фразу, ударяя оружием о щиты, и шум становился все громче и громче, пока я едва могла расслышать собственные мысли.
Стена щитов.
Спрятав свой искореженный меч в ножны, я уперлась руками в перила, наблюдая, как между поднятыми ладонями Торы сверкают молнии. ― Хлин, ― прошептала я. ― Защити нас.
Магия хлынула из меня, вытекая из пальцев на стену, распространяясь влево и вправо с ослепительной скоростью, пока не окружила крепость сияющим светом.
– Еще не поздно, Фрейя, ― крикнул Харальд. ― Сегодня никто не должен умереть. Все, что требуется, ― это твое решение изменить свою судьбу.
Я повернула голову, чтобы посмотреть назад. Гейр все еще стоял на коленях, клинок Рагнара был у его горла. А Ингрид… ребенок… Если я хотя бы не попытаюсь отразить нападение Харальда, то, по моему глубокому убеждению, тот, кто удерживал ее, убьет из злобы.
Не было никакого выхода. Не было выбора, который не привел бы к смерти.
– Бьорн… – Я запнулась, потому что не могла спросить его, что мне делать. Не могла переложить это бремя на его плечи, когда оно должно было лежать на мне. Но я могла попросить сказать мне правду. ― Кто из них убил ее?
Его горло дернулось, когда он сглотнул.
– Никто из них не убивал ее, Фрейя.
– Но ты сказал, что хочешь отомстить человеку, который причинил ей вред? ― Я уставилась на него. ― Харальду?
С видимым усилием он заставил себя встретить мой взгляд.
– Да. Но никто из них не убивал ее.
По мне пробежал холодок, когда понимание пробрало меня до костей. У Бьорна был шрам на плече с того самого момента, когда он впервые вызвал пламя Тира ― когда поджег хижину. Сага сгорела заживо.
– Моя месть ― мое дело, Рожденная в огне, ― сказал Бьорн. ― Не основывай на этом свой выбор.
Я стиснула зубы, потому что это только усложнило ситуацию. Я хотела, чтобы существовал верный путь, потому что тогда, что бы ни случилось, я смогла бы идти по нему без сожалений, но, похоже, такого варианта у меня не было.
Ропот тревоги вернул мой взгляд к стоящей передо мной армии. Люди Харальда вытолкнули вперед мирных жителей Торна, так что они оказались между Торой и светящейся стеной моей магии. Некоторые застыли на месте, но многие бросились к воротам, умоляя впустить их. Снорри слегка покачал головой.
– Держись уверенно.
– Это твой последний шанс закончить все мирно, ― крикнул Харальд. ― Опусти свой щит и сдайся, Фрейя. Покончи с этим, пока никто не погиб.
– Это уловка, ― прорычал Снорри. ― Как только ты опустишь щит, он схватит тебя, а потом перебьет нас всех.
– Клянусь, если ты спустишься, моя армия покинет эти берега, Фрейя! ― Харальд прошел через лес заостренных кольев в траншеях, остановившись достаточно близко, чтобы коснуться моей магии. Достаточно близко, чтобы любой из лучников мог выстрелить, но он все еще держал белую ткань, и честь не позволяла им стрелять. Или из-за того, что истинная угроза была вне досягаемости, и молнии потрескивали между ее ладонями.
– Спускайся, ― сказал он. ― Нет необходимости воевать.
Я вздрогнула, пот пропитал волосы на висках, хотя мне было холодно. Каков был правильный ответ? Каков правильный путь? Что я должна делать? То, что я отвернулась от матери, привело к ее смерти. Могу ли я поступить так же с Гейром и Ингрид?
Нет.
Но если я не сделаю этого, все невинные люди, которые кричали, чтобы их пустили в ворота, молили о защите моей магии, погибнут от молнии Торы так же, как погибла Бодил. И сколько их еще будет после этого? Как долго я смогу защищать эти стены, пока усталость не заставит меня сдаться? Ведь как только это произойдет, Тора прорвется сквозь стены, и все будет кончено.
Ты должна пытаться. Это твоя сущность.
Я резко встряхнула головой, а затем закричала:
– Я – горянка. Я умру в бою, но не уступлю северянам!
Мой народ разразился радостным ревом, но Харальд лишь с отвращением покачал головой.
– Если ты решил убить этих людей, их кровь будет на твоих руках, ― крикнула я ему в спину, когда он уходил. Конунг Харальд ничего не ответил, только кивнул один раз, проходя мимо Торы, а затем присоединился к своей армии, которая отступила немного вниз по склону.
Дочь Тора встретила мой взгляд за мгновение до того, как из ее ладоней вырвалась молния. Только направила она свою силу не на людей внизу, а на мою магию. Молния ударила в мой щит и отскочила, рассыпавшись на дюжину зазубренных дуг, которые полетели во все стороны. Раскат грома ударил мне в уши, но этого было недостаточно, чтобы заглушить крики, доносившиеся снизу.
Я посмотрела вниз и увидела десятки людей, лежавших на спине в нескольких шагах от стены, куда их отбросила моя магия, отразившая молнию Торы. Они поднимались на ноги и снова бежали к воротам, умоляя, чтобы их впустили.
Тора подняла ладони, и еще одна молния устремился в мой щит, а гражданских снова отбросило назад, на этот раз с большей силой. Я беззвучно застонала, глядя, как их тела швыряет во все стороны, некоторые из них приземлялись на колья в траншеях. Гром был недолгим милосердием, потому что, как только он прекратил свои раскаты, крики агонии и страха заполнили пустоту.
– Не трогайте, ― кричала я им. ― Не трогайте стены! Пригнитесь!
Некоторые прислушались и отступили от стен, а другие, которые либо не слышали, либо были слишком напуганы, чтобы понять, снова попытались добраться до ворот.
Сверкнула молния, отскочив от моей магии и рассыпавшись на дуги. К моему ужасу, она поразила некоторых из тех, кто успел отойти. Они падали на землю, от их тел поднимался дым, а я кричала и кричала, потому что выхода для них не было. Не было возможности защитить их, так как молния раз за разом разбивалась о мою магию, а ее отраженные вспышки находили своих жертв.
– Остановись! ― взвыла я, в нос ударила вонь обугленной плоти. ― Пожалуйста!
Тора не остановилась. Лишь стояла в недосягаемости от отчаянных попыток лучников Снорри поразить ее, бесстрастно наблюдая, как ее магия разбивается о мою.
Слова Бьорна эхом отдавались у меня в голове. Она сказала мне, что дева щита объединит Горные земли, но десятки тысяч людей будут убиты. Ты будешь ходить по земле, как чума, натравливая всех друга на друга, брата на брата, и все будут бояться тебя.
Мать Бьорна была права в своих опасениях. И правильно сделала, что внушила их ему, ведь передо мной было будущее, которое показал ей Один. Горцы, мертвые и умирающие из-за меня. Мертвые и умирающие, потому что властные люди хотели обладать мной. Использовать меня. И не было пути, который я могла бы выбрать, чтобы остановить это.
Кроме одного.
Ударила молния Торы, и в ту же секунду я сняла свою магию со стены. Краем глаза я видела, как Бьорн тянется ко мне, но на этот раз я оказалась быстрее его.
Перекинув свое тело через край стены, я прыгнула.
Земля понеслась навстречу мне, и мои пятки врезались в насыпь с такой силой, что у меня затрещал позвоночник. Затем я покатилась. Я заскрипела зубами, падая в траншею, ударяясь о трупы и колья. Мое тело кричало от боли, но я, не обращая на нее внимания, вскочила на ноги.
– Фрейя!
Крик Бьорна настиг меня, но я не оглянулась. Только поднялась на ноги и побежала.
На лице Торы отразилось потрясение, и она бросила взгляд на Харальда.
– Догони ее, ― крикнул он.
Женщина бросилась бежать за мной, но у меня была фора.
Ты сможешь это сделать, сказала я себе, не отрывая глаз от того места, где река падала с обрыва, и гром водопада становился громче с каждым моим шагом. Ты можешь покончить с этим.
Слезы текли по моим щекам, страх сжимал грудь. Если у них не будет повода для битвы, они остановятся. Никто больше не должен умереть.
– Фрейя!
Голос Бьорна. Он бежал за мной, пытаясь остановить. Но я не могла ему позволить.
Прости меня.
Я достигла реки, и побежала вниз по течению. Впереди виднелся водопад, камни блестели от брызг.
Сага видела будущее, но я сама управляла своей судьбой. Я могла изменить ее ход и тем самым изменить судьбы многих других. Я могла спасти их от гибели.
Будь храброй, прошептала я, положив руку на рукоять меча в надежде, что моя жертва окажется достойной места в Вальхалле, и собралась с духом, чтобы прыгнуть, зная, что скалы у подножия водопада позволят мне умереть быстро.
Призрак появился передо мной.
Я остановилась, когда он поднял руку, от которой повалили угли и дым. Затем пальцы вцепились в мое запястье, оттаскивая меня от края.
Я вскрикнула, уверенная, что это Тора. Я была уверена, что потерпела неудачу, но грудь, к которой меня притянули, принадлежала Бьорну. ― Куда ты, туда и я, ― сказал он, таща меня обратно по течению. ― И я не позволю тебе отправиться в Вальхаллу без меня.
– Это единственный выход, ― взмолилась я, пытаясь вырваться из его хватки. ― Мне нужно изменить свою судьбу. Мне нужно спасти свой народ.
– И ты это сделаешь. ― В его руке появился топор, и он потащил меня дальше вверх по течению, не сводя глаз с Торы, которая не отставала от нас, и выражение ее лица было настороженным. Харальд и его люди приближались, а из ворот высыпали воины Снорри, нас ждала битва.
Мои усилия будут напрасны.
– Как ты думаешь, Бьорн, что из этого выйдет? ― Крикнула Тора. ― Думаешь, тебе удастся сбежать вместе с ней? Каждый конунг и ярл будут охотиться за тобой. Это никогда не кончится. Никогда.
– Тогда давай покончим с этим здесь и сейчас, с оружием в руках, ― сказал Бьорн и, сделав два быстрых шага, взмахнул топором.
Глаза Торы расширились, когда пылающее оружие взметнулось вверх. Ничто не могло его остановить. Ничто, кроме магии.
Молния с треском вылетела из ее рук, описав дугу в направлении топора.
Но оружие исчезло как раз в тот момент, когда Бьорн схватил меня за талию и потянул назад. Я мельком увидела, как молния ударила в землю, где мы стояли, и грязь и камни разлетелись во все стороны с раскатом грома, прежде чем вода сомкнулась над моей головой.
Я вынырнула на поверхность, пороги бросали меня то в одну, то в другую сторону. Волны заливали лицо, я задыхалась, искала Бьорна, и паника наполнила мои вены оттого, что я не могла его найти.
– Бьорн!
Что, если он ударился головой?
Что, если его затянуло под воду?
– Бьорн! ― Я выкрикнула его имя, но мой голос заглушил гром. На мгновение я подумала, что это Тора атакует нас с берега своими молниями, но потом поняла.
Водопад.
Задержав дыхание, я опустилась под воду, пытаясь найти его. Все было в пене и пузырьках, мои пальцы натыкались на пустоту, когда я судорожно шарила вокруг себя. Вынырнув, я сделала еще один вдох, готовая попробовать снова.
Но чьи-то руки схватили меня за плечи.
Я задохнулась, поворачивая голову. И обнаружила Бьорна позади себя. Его волосы прилипли к лицу от воды, но в остальном он выглядел невредимым.
– Нам нужно добраться до берега! ― закричала я. ― Мы погибнем, если упадем в водопад!
– Дыши глубже, Рожденная в огне. ― Его ухмылка была дикой. ― И доверься Хлин, она защитит тебя.
– Что? ― закричала я, осознав, что он гребками направляет нас к центру реки. Поняла, что он хочет, чтобы мы упали.
И мы сделали это.
Глава 33
Желудок подкатил к горлу, а глаза устремились вниз, вниз, вниз к смертоносной пене из воды и камней. У меня вырвался крик, и когда он сорвался с моих губ, это было имя Хлин.
Магия хлынула из кончиков моих пальцев, окутав сначала Бьорна, а затем и мое собственное тело серебристым светом. Через мгновение мы рухнули в воду.
Даже с защитой Хлин удар выбил воздух из моих легких. И нечем было их наполнить, когда мы взлетели вверх, а затем нас снова швырнуло вниз на дно реки, и вода держала нас в своем бесконечном круговороте. Нас крутило туда-сюда, пока я не перестала понимать, где верх. Мои локти ударялись о камень, но вместо того, чтобы позволить воде потащить меня вверх, Бьорн крепче вцепился в меня, увлекая за собой ко дну реки.
Мне нужно было дышать.
В отчаянии я боролась с его хваткой. Мне нужно было выбраться на поверхность. Мне нужен был глоток воздуха, даже если это означало, что через секунду меня снова утянет под воду.
Но Бьорн прижал мои руки к ребрам и тащил меня по дну реки. В глазах начало темнеть, боль в груди требовала воздуха, воздуха, воздуха, а потом я рванулась вверх.
Бьорн приподнял меня над поверхностью, и я жадно глотала воздух, пока река несла нас вниз по течению и за поворот.
– К берегу! ― крикнул Бьорн. ― Плыви, Фрейя!
Сильно толкаясь ногами, я поплыла, не сводя глаз с берега реки и борясь с течением. Камни били меня по ногам, оставляя синяки и царапины на коже. Я не обращала внимания на боль и продолжала плыть. Наконец, кашляя и отплевываясь, я выбралась на берег реки, каждый дюйм моего тела болел. Только когда я снова смогла дышать, я обернулась к Бьорну, который стоял на четвереньках, выкашливая половину реки.
– Ты сошел с ума?
Он перевернулся на спину и уставился в небо, пряди его темных волос прилипли к лицу.
– Это говорит женщина, которая пыталась броситься со скалы.
Мой желудок сжался.
– Я пыталась остановить битву. Я пыталась лишить их причины сражаться.
– Я знаю, что ты пыталась сделать, ― ответил он. ― И мы это сделали.
Бьорн повернул голову, чтобы встретить мой взгляд.
– Все видели, как молния Торы швырнула нас в воду, Фрейя. Все видели, как мы падали в водопад, слишком высокий, чтобы можно было выжить. Они думают, что мы мертвы. ― На его лице появилась вымученная улыбка. ― Но это не так.
Нет, не так.
Бьорн схватил меня за руки и притянул к себе. Тепло его тела было таким приятным после ледяной реки, но я заставила себя сосредоточиться, пока он говорил:
– Все поверят, что мы мертвы, Фрейя, и никто не борется за обладание мертвыми. Мы можем покинуть Горные земли без последствий, потому что Снорри не станет наказывать Гейра или Ингрид за то, что ты пала в бою. Никто не станет охотиться за нами. Мы можем выбирать, куда идти и что делать, и никто, даже боги, не смогут нас остановить, потому что мы сами вершим свою судьбу. Вместе.
Вместе.
Мое сердце замерло, а затем забилось быстрее, потому что это было будущее, которое я никогда не позволяла себе представить.
Жизнь с Бьорном, когда ничто не стоит между нами и никто не контролирует нас. Мы могли бы жить свободно, и другие не будут использовать нас в своих целях. Бьорн улыбнулся и, подняв руку, заправил мокрую прядь мне за ухо.
– У тебя будет все, что я в силах дать, Фрейя. Я клянусь в этом.
По моим щекам потекли слезы, упали ему на грудь.
– Но как же месть за твою мать?
И мою?
В его глазах мелькнула боль, и Бьорн зажмурился. Но когда он снова открыл их, то сказал:
– Ни одна клятва не стоит твоей жизни. Никакая месть не стоит твоего счастья. Я позволю прошлому сгореть в пепле, Фрейя, потому что ты ― мое настоящее. Мое будущее. Моя судьба. ― Он поднял вторую руку, чтобы коснуться моего лица. ― Я люблю тебя.
И я любила его.
Любила его так, что это не поддавалось объяснению, и слов было недостаточно, чтобы передать те эмоции, которые пылали в моем сердце. С моих губ сорвался всхлип, и я зарылась лицом в его шею, вдыхая его запах. Упиваясь им, потому что он был моим. И мы никогда не расстанемся.
– Нам нужно идти. ― Его пальцы запутались в моих волосах. ― Они прервут бой, чтобы обыскать берега реки, и не должно остаться никаких следов, что мы спаслись из водопада.
Вытерев лицо, я поднялась на ноги. Бьорн, не выпуская моей руки, залил водой грязь, чтобы скрыть следы, оставленные нашими телами, а затем повел меня вниз по течению, наши ноги шлепали по мелководью. Лишь однажды я оглянулась назад, и мой желудок сжался при виде огромного водопада, у подножия которого поднимался туман. Он с готовностью бросился в воду, поверил, что моя магия спасет нас, что мы достаточно сильны, чтобы выжить.
Все для того, чтобы спасти меня.
Сами собой мои глаза устремились за водопад, к дыму, поднимающемуся над скалами. Но ни молния не сверкнула, ни гром не прогремел.
– Харальд пришел за тобой, а не за Гриндиллом, ― сказал Бьорн. ― Он не будет сражаться, он отправится искать нас.
– Ты уверен?
– Да. Не забывай, что я хорошо его знаю.
Напряжение спало с моих плеч. Все было кончено. Мы справились.
– Сюда, ― сказал он, указывая на узкий ручей, впадающий в реку. ― Мы побудем здесь до наступления ночи.
– Где? ― спросила я, наслаждаясь ощущением своей руки в его ладони. Я не хотела его отпускать.
Бьорн лишь улыбнулся.
– Увидишь.
***
Мы шли вверх по течению несколько часов, вода становилась все теплее и теплее, пока не достигла температуры горячей ванны. Мы мало разговаривали, Бьорн время от времени бросал взгляд на небо, где солнце клонилось к закату. Мы миновали руины сгоревшей хижины, почерневшее дерево которой медленно поглощало время и мох.
– Это был дом, где я жил с матерью, ― сказал он. ― Я не был здесь с той ночи, когда он сгорел.
Я прикусила губу, а потом спросила:
– Что случилось?
Он остановился и долго молча смотрел на руины, и я подумала, что он не хочет рассказывать. Потом Бьорн сказал:
– Мы жили здесь одни. Она старалась держаться как можно дальше от людей.
– Почему? ― спросила я, и мой пульс участился от предвкушения, потому что Бьорн никогда не говорил о своей матери.
– Знать будущее ― это тяжелое бремя, ― ответил он, ― потому что оно часто полно боли, душевных терзаний и потерь. Общение с людьми ― вот что было причиной, – он поморщился, ― того, что ее дар показывал ей будущее, поэтому она избегала встреч, когда это было возможно. Поэтому большую часть времени мы с ней проводили вдвоем.
– Твой отец не навещал ее?
Челюсть Бьорна сжалась.
– Только когда хотел получить от нее ответы. Мое существование было источником серьезных конфликтов между ним и Илвой, поэтому он никогда не привозил меня в Халсар.
Я заколебалась, но потом спросила:
– Они не подозревали, что в тебе есть кровь бога?
– Моя мать знала. ― Он сглотнул. ― Она запретила мне произносить имя Тира. Одно из моих самых ранних воспоминаний ― как она сказала мне, что, сделав это, я могу потерять тех, кого люблю, в огне и пепле. ― Он покачал головой. ― Она рисовала в моей голове видения, в которых люди кричали, умирали, и все вокруг постоянно горело.
Было тяжело это слышать. Не только потому, что она была права, но и потому, что, пытаясь изменить предначертанную ему судьбу, Сага наполнила голову своего ребенка кошмарами, которые, как я подозревала, не покидают его и сейчас.
– Однажды ночью я спал, ― продолжал он. ― Мать разбудила меня и велела спрятаться, затолкав меня под одеяла в сундук. Мгновением позже я услышал мужской голос. Услышал, как он что-то требует от нее. Услышал, как она отказывается. А потом она закричала. – Его горло дрогнуло, когда он тяжело сглотнул. ― Я знал, что он причиняет ей боль, и, хотя мне было страшно, я выбрался из сундука. Я не помню, как произнес имя Тира, но, должно быть, произнес, потому что в моей руке внезапно оказался горящий топор. Я запаниковал и выронил его, и через несколько секунд хижина была объята пламенем. Моя мать кричала и боролась с мужчиной, воздух был настолько густым от дыма, что я едва мог дышать. Я едва мог видеть. И выхода не было.
Мои ладони вспотели, и я с новым ужасом уставилась на обгоревшие руины.
– В отчаянии я снова взял в руки топор, чтобы попытаться помочь ей, но крыша рухнула, и на меня упала балка. Последнее, что я помню, ― крик матери, а когда я снова очнулся, то обнаружил, что нахожусь в Северных землях.
В плену у убийцы своей матери.
– Мне очень жаль, Бьорн.
Он резко передернул плечами, а затем указал на ручей.
– Мы должны идти дальше.
Когда стемнело, мы подошли к источнику теплой воды. Перед нами зияла черная пасть пещеры, ручей тек через грубо сооруженную плотину из камней.
Бьорн вывел меня на берег и, пробормотав имя Тира, нырнул в отверстие пещеры, а его топор ожил в свободной руке и осветил темноту. С моих губ сорвался вздох, когда перед нами открылась большая дымящаяся заводь, затопившая почти всю пещеру. У одной стены лежала груда припасов, а на каменном полу виднелись следы от топора.
– Ты бывал здесь раньше? ― Я наклонилась, чтобы потрогать воду, которая оказалась блаженно горячей.
– Когда мне хочется побыть одному, я прихожу в эту пещеру. Мама часто приводила меня сюда, когда я был ребенком, потому что я всегда был грязным. – Он указал жестом на плотину. ― Она построила это.
Уже не в первый раз я поразилась тому, как ярко он помнил свою мать, несмотря на то что она умерла, когда он был еще мальчиком. Словно каждое ее слово отпечаталось в его душе.
И он отказывался от возможности отомстить за нее. Действительно ли он хотел уехать со мной? Или он уезжал только для того, чтобы спасти мне жизнь?
– Бьорн… ― Я замялась, боясь спросить, потому что то, чего я так отчаянно желала, было так близко, и я не хотела разрушать это, заставляя его сомневаться в своих решениях. Но я знала, что вопросы появятся, и лучше выяснить все сейчас, чем потом. ― Я не хочу, чтобы ты пожалел о сделанном выборе.
Не хочу, чтобы он пожалел о том, что выбрал меня.
– Фрейя…
Я подошла к кромке воды, наблюдая, как клубится пар, но на самом деле не замечая его. Вместо этого мою голову заполнили видения нашего будущего, и в них Бьорн ожесточался и злился из-за того, что отказался от своего предназначения, я видела бесконечные споры и ночи, проведенные спиной друг к другу с холодной пустотой между нами. У меня защипало глаза, горе, поднявшееся в груди, было таким же острым, как если бы мои видения были реальностью.
Шорох сапог по камню и вихрь пара подсказали мне, что он подошел ко мне сзади. Его руки обхватили меня за талию, прижав к груди, а подбородок коснулся моего виска.
– Нет такого будущего, в котором я бы пожалел, что выбрал тебя.
Я судорожно вдохнула, но мне казалось, что воздух не поступает в легкие, сердце бешено колотилось в груди, а эмоции рвали на части.
– Жаль, что я не понял этого раньше. ― Его дыхание перехватило, и он тяжело сглотнул, с трудом выговаривая слова, отчего мне еще больше захотелось их услышать. ― Почти всю мою жизнь месть за то, что сделали с моей матерью, была для меня единственным, что имело значение. Я дышал ради этого и отказывался допускать, что в моей жизни может быть другой смысл. А потом самая свирепая и прекрасная женщина, на которую я когда-либо смотрел, бросила мне в лицо рыбу и начала прокладывать свой путь в мое сердце. Чтобы заставить меня захотеть жить, руководствуясь чем-то более глубоким, чем ненависть.
Мои губы изогнулись в улыбке, но сердце защемило, когда я услышала, как он озвучил то, что я всегда чувствовала ― боль, скрывающуюся за колкостями и быстрыми улыбками, напряжение в нем, которое, казалось, никогда не ослабевало.
Он повернул меня в своих объятиях, одной рукой запутавшись в моих косах.
– Раньше я мечтал только об огне и пепле, ― прошептал он, проводя большим пальцем по моей щеке, когда я подняла лицо, чтобы встретиться с ним взглядом. ― Теперь, когда я закрываю глаза, я вижу только тебя.
Слезы текли по моим щекам, потому что услышать эти слова было моей мечтой. То, что создавал мой разум в темные часы, когда я позволяла ему погрузиться в фантазии, которые, как я думала, боги, судьба и обстоятельства никогда не позволят мне осуществить. Это всегда был он.
– Я люблю тебя, Бьорн, ― прошептала я. ― И единственное будущее, которого я желаю, ― это будущее с тобой рядом.
Он прерывисто выдохнул, напряжение стремительно покидало его, а затем его губы прижались к моим.
Я задохнулась, схватившись за его шею, чтобы не упасть назад, но он уже подхватил меня. Приподняв, он целовал меня, пробуя мой язык на вкус и посылая разряды удовольствия в мое и без того пульсирующее лоно. Я обхватила его талию ногами и терлась о него, издавая стоны, когда его рука обхватила мои бедра, притягивая меня ближе.
Но недостаточно близко.
Я хотела почувствовать прикосновение его кожи к своей, но на нас обоих все еще были мокрые одежда и кольчуги.
– Давай, ― сказала я между поцелуями, выпрямляя ноги, чтобы соскользнуть вниз по его телу. ― Я хочу снять все это.
И чтобы у него не осталось никаких сомнений, что я имела в виду, я схватила свою кольчугу и сняла ее через голову, отбросив в сторону, за ней быстро последовали туника и нижняя рубашка, которые я носила под ней, обнажив мою возбужденную грудь.
Бьорн зарычал, его глаза потемнели, когда он опустился на колени, захватывая ртом один из моих сосков. Я застонала, когда он глубоко всосал его, впиваясь зубами до такой степени, что я не могла понять, было ли это удовольствие или боль, но мои бедра стали мокрыми от желания большего.
Не только больше прикосновений его рук и рта ко мне, я сама хотела прикоснуться к нему. Я хотела ощутить вкус этой упругой, покрытой татуировками кожи, впиться ногтями в твердые изгибы его мышц, провести ладонью по его большому члену.
Поэтому я оттолкнула его и шагнула в воду, тепло обжигало мою кожу, когда я погружалась все глубже.
– Жарко, ― пробормотала я, не сводя с него взгляда, и потянулась вниз, чтобы снять один сапог, а затем другой, бросив их мимо Бьорна.
Когда я шагнула глубже, вода поднялась чуть выше моих бедер. Я расшнуровала брюки, стянула их и с мокрым шлепком отправила на берег. Затем я откинулась назад и, оттолкнувшись пальцами ног, поплыла к дальнему краю бассейна, чувствуя на своем теле его взгляд. Ощущая его желание, от которого мое лоно почти болезненно пульсировало, требуя прикосновений. Требуя быть наполненной. Опираясь локтями на выступ в дальнем конце бассейна, я спросила:
– Ты идешь?
Бьорн не ответил, и в свете пламени его топора я не смогла разглядеть его лица. Но я получила ответ, когда он снял с себя кольчугу и отбросил ее в сторону, а следом за ней рубашку и сапоги. Он был весь из жестких линий и крепких мышц, с широкими плечами и узкой талией, и я затаила дыхание, когда он медленно расстегнул ремень, предвкушение заставило меня сжать бедра.
Он зацепился большими пальцами за пояс своих промокших брюк и потянул их вниз. У меня перехватило дыхание.
И его топор погас, погрузив пещеру во тьму.
– Ах ты, засранец, ― прорычала я, услышав мрачный смех Бьорна и плеск воды, когда он вошел в воду. Небольшие волны коснулись моей груди. ― Я начинаю думать, что тебе есть что скрывать. Или, скорее, чего-то не хватает.
– Мы оба знаем, что это не так, Рожденная в огне. ― На этот раз его усмешка была ближе. ― Кроме того, говорят, что от предвкушения удовольствие становятся острее.
– Боги, избавьте его от самомнения, которое приходит с большим… ― Я ахнула, когда его руки обхватили меня за талию, притягивая к себе, а та часть тела, о которой шла речь, прижалась к моему животу.
Его зубы вцепились в мочку моего уха.
– Ты что-то говорила…
Как будто я могла вспомнить слова, когда его язык прошелся по линии моего уха, а его член касался моего лона, когда нас сталкивало течение. Я наклонила голову и застонала, когда он лизнул мое горло и укусил чуть выше пульса, а кончики его пальцев прошлись по внутренней стороне моей руки легкими, как перышко, прикосновениями, заставившими меня увидеть искры в темноте.
Но я хотела увидеть больше.
Захватив губы Бьорна, я крепко поцеловала его, прикусила нижнюю губу, пока он не застонал, а затем отстранилась и прошептала:
– Хлин.
Магия полилась сквозь меня, и я вытолкнула ее из пальцев левой руки. Серебристый свет озарил кожу Бьорна, и я провела пальцем по твердым мышцам его плеч, прижалась щекой к его ключице, следуя за светом. Я любовалась его бицепсами, рельефными тенями мышц предплечья и широкой ладонью, когда он прижимал свою руку к моей, прежде чем переплести наши пальцы.
Я улыбнулась, погасив магию, чтобы вновь зажечь ее в другой руке. Я прикоснулась губами к его губам и провела ладонью по его щеке. Намотала прядь его черных волос на свои светящиеся пальцы, окрашивая их в серебристый свет. Он не любил уступать контроль, я знала это. Но я также видела, как быстро бьется пульс на его шее, слышала низкий стон, сорвавшийся с его губ, когда я провела пальцами по его горлу к груди, чувствовала, как его член становится все тверже и тверже там, где он терся о мои бедра.
