Текст книги "Судьба начертанная кровью (ЛП)"

Автор книги: Даниэль Л. Дженсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

О боги.

Понимание происходящего поразило меня одновременно с Гейром, и его лицо побледнело. Враги пожелал расторгнуть наш брак и попросил ярла стать свидетелем этого. Желчь подступила к горлу, потому что, как бы я ни желала избавиться от него, я знала о последствиях. Знала, что моя семья пострадает из-за того, что я не могу держать свой проклятый рот на замке.

– Посмотрим, будет ли Фрейя лучшим воином, чем женой, ― продолжал Снорри. ― Дай ей оружие, Гейр.

Мой брат не двинулся с места.

Глаза ярла ожесточились.

– Ты бросаешь мне вызов?

– Я не хочу, чтобы моей сестре причинили вред.

Гейр защитил бы меня из гордости. Я знала это и отказывалась смотреть, как это происходит, когда все, что нужно было сделать, ― это принять позор. Возможно, этого будет достаточно, чтобы успокоить Враги, и он передумает.

– Дай мне свой меч, Гейр.

Мой брат повернулся ко мне, янтарные глаза пылали.

– Фрейя, нет!

Я протянула руку.

Он смотрел на меня, а я молча просила его понять, как все будет. Чтобы он понял, что единственное, что мне грозит, ― это несколько синяков и сильный удар по моей гордости. Удар, который я готова была принять ради него и нашей матери.

Прошло несколько секунд, напряжение на поляне нарастало. Потом Гейр нехотя достал свое оружие и протянул его мне рукоятью вперед. Я сомкнула пальцы на кожаной рукояти, ощущая ее вес. Почувствовала правильность этого. Позади ярла один из воинов начал спешиваться, но Снорри покачал головой и посмотрел на темноволосого воина, с которым я флиртовала на берегу.

– Бьорн, ты испытаешь силу Фрейи.

Бьорн.

Моя уверенность разбилась о его имя, а понимание того, кто он такой, ударило меня как таран в живот. Он был сыном и наследником ярла Снорри. Это уже было достаточно плохо, но он был еще и ребенком Тира ― бог даровал ему каплю крови и всю магию, которая к ней прилагалась, при его зачатии. Мой брат много раз рассказывал мне о его доблести на поле боя ― воине, которому нет равных, оставлявшем после себя только мертвых и умирающих. И Снорри хотел, чтобы с ним я сразилась?

Возможно, меня бы стошнило, но Бьорн начал смеяться.

Он ударил рукой по седлу, откинувшись назад, и громко расхохотался. Это продолжалось несколько мгновений, прежде чем он вытер глаза и направил палец на Снорри.

– Все, кто говорят, что у тебя нет чувства юмора, ― лжецы, отец.

– Я не шутил. ― Голос Снорри был холоден, а под бородой его челюсть двигалась вперед-назад с явным раздражением.

По крайней мере, для меня это было очевидно. Бьорн только рассмеялся.

– Ты хочешь, чтобы я сражался с этой… девчонкой? С женой рыботорговца, у которой едва хватает сил держать оружие в руках?

Мне стоило большого труда не нахмуриться, потому что оружие было тяжелым, но не тяжелее ведра с рыбой, а его я таскала целый день.

– Да, Бьорн. Это именно то, что я хочу, чтобы ты сделал. ― Снорри наклонил голову. ― Если только ты не хочешь дать мне повод усомниться в твоей преданности, отказавшись?

Отец и сын пристально смотрели друг на друга, и напряжение было настолько ощутимым, что остальные воины заерзали в седлах. Это было испытание, это было очевидно, и мне не повезло, что я оказалась в его центре.

И Бьорн уступил, прервав патовую ситуацию пожатием плеч.

– Как тебе будет угодно.

Он спустился с коня и направился ко мне с грацией хищника, кокетливая улыбка исчезла с его лица. Я тут же вспомнила, насколько он крупнее и сильнее меня. Но не это наполнило меня страхом. Нет, страх, который зажег мои вены и заставил меня захотеть бежать, заставил меня захотеть съежиться, охватил меня, когда его губы произнесли имя Тир, а в его руке появился огненный топор.

Я почувствовала тепло, оружие пылало гораздо жарче, чем природное пламя, а красные, оранжевые и синие всполохи были настолько яркими, что резали глаза. Пламя бога. Пламя войны.

– Чего ты хочешь добиться? ― спросил он Снорри. ― Тебе нужно доказательство того, что она не умеет сражаться? Вот…

Он замахнулся на меня.

Я с воплем отпрянула назад, споткнулась о корень и упала на задницу, выронив меч.

– Вот тебе доказательство. Отправь ее обратно к мужу и рыбе.

– Это не то доказательство, которое мне нужно, ― ответил Снорри, у меня внутри все перевернулось от страха, что это будет стоить мне гораздо больше, чем гордость.

Я поднялась на ноги и обнаружила, что остальные воины держат моего брата за руки, не давая ему броситься мне на помощь. Враги ухмылялся за их спинами.

– Значит, до первой крови? ― спросил Бьорн. В его голосе звучал гнев, пламя топора полыхало от эмоций. Он не хотел этого боя, но это не означало, что он не сделает что требуется, чтобы доказать свою преданность. Иное означало тяжелые последствия, а я сомневалась, что он захочет страдать из-за незнакомой женщины.

– Нет. ― Снорри сошел с коня и передал поводья другому воину, после чего скрестил руки. ― До смерти.

У меня свело желудок, мир вокруг стал слишком ярким. Биться насмерть?

– Это безумие, ― прорычал Бьорн. ― Ты хочешь, чтобы я убил эту женщину? За что? Потому что этот отброс плоти, ― он жестом указал на Враги, ― хочет новую жену?

– Враги ― сын Ньорда. Он ценный человек, и он доказал свою преданность.

Я уже не знала, относится ли происходящее ко мне. Или причина в Бьорне. Или дело в чем-то другом. Единственное, что я знала наверняка, ― это то, что страх душил меня, лишая меня голоса.

– А я нет? ― Бьорн поднял свой пылающий топор, и ярлу хватило ума сделать шаг назад. ― Я делал все, о чем ты когда-либо просил меня.

– Тогда в чем проблема? ― Снорри наклонил голову. ― Ты сделаешь это, или отдашь свою кольчугу и отправишься в изгнание, больше не будучи моим сыном ни по имени, ни по духу. И если ты думаешь, что твоя жертва спасет эту женщину, знай, что это не так. Я просто попрошу кого-нибудь другого сражаться вместо тебя.

Мускулы на челюсти Бьорна резко обозначились, а зеленые глаза сузились от ярости, но он лишь молча кивнул. ― Хорошо.

– Фрейя! – закричал мой брат. ― Беги!

Я не могла сдвинуться с места, замерев там, где стояла. Не могла придумать, что можно сделать, чтобы вытащить нас с Гейром из этой ситуации, сохранив наши жизни. Единственный путь, который я видела, ― это сражаться.

И победить.

– А что, если я убью его?

Я почти ожидала, что Снорри рассмеется, но он лишь пожал плечом.

– Если ты убьешь Бьорна, Фрейя, я сниму с его трупа знак воина и надену тебе. Ты сможешь занять его место на моем драккаре, когда мы отправимся в летние набеги, и получить его долю в добыче, которая к этому прилагается.

Я подняла подбородок, ненавидя, что какая-то часть меня соблазнилась такой наградой.

– И развод с Враги.

Это вызвало усмешку у Снорри, и он взглянул на Враги.

– Ты согласен на конец этого брака?

Мой муж усмехнулся.

– Буду счастлив.

Шансы победить такого прославленного воина, как Бьорн, были невелики. Тем более что он был одарен Тиром. Но поединки непредсказуемы, а я была не лишена мастерства.

– Хорошо.

Снорри кивнул, затем посмотрел на прекрасную женщину, наблюдавшую за происходящим со своего коня.

– Ты сложишь песню об этом, Стейнунн. Ту или иную.

– Как пожелаете, господин, ― ответила женщина, и в ее глазах появилось любопытство, когда она встретилась с моим взглядом. Что бы здесь ни происходило, она явно знала не больше моего.

Пошевелив плечами, чтобы снять напряжение, я обратилась к одному из все еще сидящих на коне воинов:

– Могу ли я воспользоваться твоим щитом?

Он пожал плечами, затем потянулся, чтобы отцепить его от седла.

– Это тебя не спасет, ― сказал он. ― Но каждый, кто готов сражаться с Бьорном, заслужил свое место в Вальхалле.

Его слова придали мне сил, когда я взяла щит, ухватившись за рукоять за толстым стальным листом, но я растеряла всю свою уверенность, кружа вокруг Бьорна. От жара его топора у меня на лбу выступил пот, но его, казалось, это не трогало. Наверняка не трогало, раз он держал огонь голой рукой.

– Прости за это, Фрейя, ― сказал он. ― Пусть сам Один приветствует тебя полным кубком.

– Так и будет. ― Я сладко улыбнулась. ― Потому что ты предупредишь его, чтобы он был готов к моему приходу. И это произойдет раньше, чем ты думаешь.

Ухмылка расплылась по его лицу, и на мгновение я снова увидела мужчину, который флиртовал со мной на берегу. Если бы мне каким-то образом удалось убить его, я бы не испытала удовольствия, но это не значит, что я бы колебалась, прежде чем нанести смертельный удар. Бьорн оглянулся через плечо на Враги.

– Ты дурак…

Я нанесла удар.

Мой меч скользнул к его животу, но какое-то шестое чувство, должно быть, предупредило его, потому что в последний момент Бьорн увернулся, и кончик моего клинка зацепил лишь ткань его рубашки. Он двинулся по кругу, глядя на меня.

– Я думал, все будет не так.

– Судьбу мало волнует твое мнение о том, как все должно быть. ― Кровь забурлила в моих жилах, глаза метнулись к пылающему топору, хотя я знала, что смотреть на него не нужно. Я знала, что следить нужно за глазами и телом, а не оружием. ― Все, что есть, и все, что будет, уже соткано Норнами⁶.

Я снова нанесла удар, и наши мечи столкнулись, а его сила заставила меня отшатнуться.

– Если ты собираешься проповедовать, лучше делать это правильно. ― Он отразил еще один взмах моего меча, но не стал атаковать. ― Я сам определяю свою судьбу.

Потому что в его жилах текла кровь бога. Я знала это. И хорошо знала, потому что Враги часто хвастался этой силой, хотя доказать ее было невозможно.

– Вернее, твою судьбу определяет отец, ибо, похоже, ты делаешь то, что он тебе велит.

Во взгляде Бьорна вспыхнул гнев, и я снова атаковала, с размаху нанеся удар мечом по ребрам. Он отскочил в сторону, причем гораздо быстрее, чем я могла ожидать от человека такой комплекции. Он без особых усилий отбил топором мой меч, и когда они столкнулись, я вздрогнула. Пламя заиграло на моем клинке, и я отдернул его, блокируя очередной удар его топора своим щитом.

Лезвие впилось в дерево под сталью, и я уперлась пятками, когда он легко освободил его, едва не вырвав щит из моей руки. Но что еще хуже, в нос ударил запах тлеющей древесины, дым поднимался там, где щит воспламенился.

Но я не посмела бросить его.

Страх бушевал во мне, тело взмокло от пота, все вокруг казалось слишком ярким. Нужно было атаковать сейчас, пока огонь не заставил меня бросить щит. Пока силы не оставили меня.

Я бросилась в атаку, нанося серию ударов, моя паника нарастала, когда он отражал их один за другим, а его лицо оставалось бесстрастным, пока он продолжал обороняться.

Зачем атаковать, если огонь, пылающий на моем щите, сделает за него всю работу?

– Покажи, чего ты стоишь, Бьорн, ― прорычал Снорри. ― Покажи ей, что значит сражаться на самом деле!

Дыхание сбивалось, я нападала снова и снова, понимая, что мой единственный шанс ― победить. Убить его, хотя я совсем этого не желала.

– Зачем ты это делаешь? ― спросила я у Снорри, задыхаясь. ― Какая тебе польза от моей смерти?

– Я ничего не выиграю от твоей смерти, ― ответил он. ― Сражайся!

Все это не имело смысла.

Один лишь Бьорн, казалось, был с этим согласен.

– В этом поединке силы не равны. Этот хитрый торговец рыбой хочет, чтобы его жену наказали более сильные мужчины за его собственные промахи под мехами.

– Я пахал ее каждую ночь, ― кричал Враги. ― Это ее вина!

– Возможно, ты пахал не то поле! ― рассмеялся Бьорн и отскочил в сторону от моего удара, ударив топором по моему щиту, словно прихлопывая муху.

Я вспыхнула, но не из-за грубого намека, а из-за того, что ему даже не пришло в голову, что я могла сама что-то сделать.

– Лимонный сок быстро расправлялся с любым семенем, которое этот урод мог посеять.

Наверное, не стоило выдавать свой секрет, но, учитывая, что моя смерть казалась неминуемой, было приятно увидеть выражение ошеломленного возмущения на лице Враги. Бьорн завыл от смеха, отшатнулся назад и схватился за живот, хотя он быстро блокировал мою атаку, когда я попыталась ударить его ножом.

– Боги, Враги, ― рассмеялся он. ― Миру действительно будет лучше без твоего потомства, если ты не задаешься вопросом, почему у твоей женщины вкус лимона.

Вкус? Я замерла, уставившись на Бьорна, который медленно улыбнулся мне.

– Похоже, он определенно делал это неправильно.

– Бьорн, заткнись, мать твою! ― Снорри зашагал по кругу вокруг нас. ― Убей ее сейчас же, или я отрежу тебе язык, чтобы ты замолчал!

Юмор исчез из глаз Бьорна.

– Хотел бы я, чтобы судьба была к тебе добрее, Фрейя.

Без предупреждения он напал.

Исчезли вялые толчки и легкие парирования, на их место пришли удары, сбивающие с ног.

Я думала, что умею драться, понимаю, что такое участвовать в настоящем сражении. Но ничто не могло подготовить меня к тому, что, как бы сильно я ни отбивалась, как бы быстро ни двигалась, меня все равно ждет конец.

Мой щит горел, дым и жар жалили глаза, но я не смела его опустить. Бьорн снова атаковал. Я сделала движение, чтобы защититься, но его топор зацепил меч и вырвал его из моей хватки, отправив в лес.

Вот и все.

Это был тот самый момент.

Но Бьорн колебался, отступая назад, вместо того, чтобы двинуться вперед и убить. Воин ― да. Но не убийца.

– Покончи с этим, ― крикнул Снорри. ― Ты и так долго тянул. Убей ее!

Мне было страшно. Так мучительно страшно, что, хотя я делала отчаянный вдох за вдохом, мне казалось, что в мои легкие ничего не попадает. Как будто меня душил собственный ужас. И все же я смогла поднять горящий щит, готовая сражаться до конца. Готовая умереть с честью. Готовая заслужить свое место в Вальхалле⁷.

Пылающий топор полетел в мою сторону и ударил по щиту. В дереве образовалась трещина, и я попятилась назад, едва удержавшись на ногах. Рука болела от удара, а с губ сорвался всхлип.

Он снова замахнулся.

Мне показалось, что время замедлилось. Я знала, что сила удара разрушит щит и отсечет мне руку. Знала, что почувствую запах собственной обожженной плоти. Своей собственной крови.

Моя храбрость дрогнула, а затем подвела меня.

– Хлин, ― задыхаясь, произнесла я имя, запретное для меня всю жизнь. ― Защити меня!

Раздался раскат грома, и пылающий топор Бьорна ударил в мой щит, который теперь был сделан не из дерева, а из серебристого света. От удара он взмыл в воздух, и его тело врезалось в дерево в дюжине шагов от меня с такой силой, что ствол раскололся.

Бьорн упал на землю, оглушенный, а его топор угодил в кучу сосновых иголок и быстро поджег их.

Но никто не сделал ничего, чтобы затушить пламя. Никто не пошевелился. Никто даже не заговорил.

Медленно поднявшись на ноги, Бьорн тряхнул головой, чтобы прийти в себя, но при этом его взгляд не отрывался от меня. Его голос дрогнул, когда он сказал:

– Она – дева щита.

Меня пробрала дрожь, и я обуздала свою магию. Но было уже поздно. Они все видели.

Они все знали.

– Видите, господин, ― сказал Враги, его голос был громким и скрипучим. ― Все так, как я сказал. Фрейя ― дочь богини Хлин и скрывала свою магию.

Хотя это не имело большого значения, первая мысль, которая возникла у меня в голове, была следующей ― как он узнал?

Враги усмехнулся, увидев вопрос в моих глазах.

– Каждый раз, когда ты ускользала, я думал, что ты с другим мужчиной. Поэтому я следил за тобой. И я поймал тебя, даже если это не имело никакого отношения к другому члену.

У меня свело живот. Как я могла быть настолько глупой? Почему я не проявила большей осторожности?

– Стейнунн, ― сказал Снорри. ― Это будет песня целого поколения, и она будет создана твоей магией.

Женщина не ответила, только уставилась на меня с такой интенсивностью, что мне пришлось отвести взгляд.

Бьорн погасил огонь, вызванный его топором, хотя оружие все еще пылало в его руке, когда он приблизился.

– Я так понимаю, ты не хотел, чтобы я убил ее.

Снорри фыркнул.

– Не уверен, что ты смог бы, даже если бы попытался. Было предсказано, что ее имя родится в огне бога. Ей не суждено умереть от твоей руки.

– Ее судьба не определена, ― возразил Бьорн. ― Никто не мог предсказать, убью я ее или нет, даже боги.

Снорри разразился смехом.

– Думаешь, я не знаю собственного сына? Я знал, что ты не нанесешь смертельный удар достаточно долго, чтобы страх спровоцировал ее силу.

Снорри разыграл нас.

Пустота в моей груди начала заполняться тлеющим жаром гнева. Этот жар превратился в пламя, когда Снорри достал из-под плаща кошелек и бросил его Враги.

– В качестве компенсации за потерянный выкуп за невесту. И за твою верность.

– Ах ты, чертов предатель! ― прорычала я. ― Неужели нет конца твоей жадности?

Враги достал из кошелька золотое ожерелье и, любуясь им, сказал:

– Это не жадность, Фрейя. Я лишь чту богов, наставляя тебя на путь истинный. Ты должна благодарить меня.

– Благодарить тебя?

– Да. ― Он усмехнулся. ― Скоро ты станешь второй женой ярла, а это значит, что ты будешь жить в его большом доме с бесконечными безделушками и богатствами. И он будет брать тебя с собой в набеги, как ты и хотела.

Вторая жена. Я с ужасом посмотрела на Снорри, и хотя в его глазах мелькнуло недовольство, он кивнул в знак подтверждения.

– Почти два десятилетия назад одна провидица сделала пророчество о деве щита, которая родилась в ночь красной луны. Она сказала мне, что имя этой женщины будет рождено в огне богов, и она объединит народ Горных земель под властью того, кто распорядится ее судьбой.

– Судьбу плетут Норны. ― Мой язык словно распух, и я с трудом сглотнула. ― Они управляют ею.

– Все предначертано, кроме жизней детей богов, ― поправил Снорри. ― Твой путь неизвестен, и, идя по нему, ты меняешь нити всех, кто тебя окружает.

В ушах зазвенело, солнце стало невыносимо ярким. Я была никем, а Хлин… она была самым незначительным из богов, о ней почти не думали и никогда не упоминали. Определенно, она была недостаточно могущественна, чтобы объединить кланы под властью одного человека.

– Ты должна привести конунга⁸ к власти, Фрейя, ― сказал Снорри, взяв меня за руки. ― И как твой муж, решающий твою судьбу, я буду этим конунгом.

Вот почему мой отец требовал, чтобы я держала свою магию в секрете, почему он был так убежден, что меня будут использовать против моей воли, если о моей магии станет известно. Он был одним из воинов Снорри, а значит, должен был слышать о пророчестве. Он знал о намерениях Снорри и не хотел для меня такой жизни. Я тоже не хотела такой жизни для себя.

– Нет!

– Ты не можешь выбирать, ― ответил он. ― После смерти твоего отца решение принимает Гейр.

Воины, удерживающие моего брата, потащили его вперед, и он сплюнул кровь в грязь перед ярлом.

– Если Фрейя говорит ― нет, значит, нет. Я не лишу чести свою сестру, заставляя ее вступать в очередной брак, которого она не желает.

– Думаю, тебе стоит передумать. ― Снорри переступил через плевок и встал перед моим братом. ― Я требую верности от своих воинов, особенно от тех, кто плавает на моем драккаре. Это не верность, мальчик.

Гейр стиснул зубы, и я увидела, как его мечты улетучиваются.

Мое сердце оборвалось, когда Гейр коснулся железного кольца на своей руке, но тут Враги громко сказал:

– Я слышал, отец Ингрид ищет для нее хорошую пару. ― Он поднял кошелек, которым ему заплатили за предательство. ― Думаю, это будет достойным выкупом за невесту.

У Гейра побледнело лицо, а мне стало плохо, потому что мы оба знали, что отец Ингрид примет золото, как бы Ингрид ни протестовала. Я не могла этого допустить. Не могла позволить, чтобы ради моей жизни были разрушены жизни моего брата и моей лучшей подруги. Тем более что именно мое безрассудство привело к тому, что мы оказались в такой ситуации.

– Ладно. ― Мой голос звучал сдавленно и странно. ― Я выйду за тебя замуж. При одном условии. Мой брат сохранит свое кольцо и свое место.

Снорри задумчиво почесал бороду, затем кивнул.

– Согласен. ― Его взгляд переместился на Гейра, который напряженно кивнул, глядя куда угодно, только не на меня. ― Согласен.

Снорри обратился к группе. ― Вы все свидетельствуете? Фрейя согласилась стать моей невестой. Кто-нибудь оспаривает мое право взять ее?

Все пробормотали свое согласие. Все, кроме Бьорна. Его топор все еще пылал в руке, его пристальный взгляд был устремлен на меня, когда он поднял свое оружие, казалось, на грани того, чтобы начать действовать. По непонятной причине инстинкт заставил меня сделать шаг назад, сердце учащенно забилось.

Но он лишь снова опустил оружие, слегка покачав головой.

– Значит, дело сделано. ― Снорри приказал своим воинам поднять Гейра на ноги. ― Ты сохранишь свое кольцо и место, Гейр, но мы должны решить вопрос с твоей верностью. Ты был осведомлен, что я ищу дочь Хлин, но ничего не сказал мне о своей сестре, хотя знал, что в ее жилах течет кровь богини. За это ты должен быть наказан. Он поднял топор, который держал в руках.

– Нет! ― Крик сорвался с моих губ, пронзительный от паники. ― Ты дал слово!

Я сделала шаг между ними, но Бьорн оказался быстрее. Он обхватил меня за талию и оттащил назад, так что мои лопатки прижались к его груди.

– Он не убьет его, ― сказал он мне на ухо, обдав горячим дыханием. ― Что должно быть сделано, будет сделано. Не стой на пути.

– Отпусти меня! ― Я дралась и сопротивлялась, пытаясь ударить пятками по его сапогам, но он лишь оторвал меня от земли, как ребенка. ― Гейр!

Мой брат стоял, выпрямив спину и задрав подбородок. Смирившись со своей участью.

Снорри замахнулся.

Плоскость клинка ударила брата по голени, и звук трескающейся кости эхом разнесся по деревьям. Я закричала.

Гейр не издал ни звука.

Лицо моего брата стало смертельно белым, но он молчал, падая на землю, его руки сжались в кулаки.

Снорри закрепил топор на поясе.

– Ты присоединишься ко мне, когда сможешь ходить, понял?

– Да, господин, ― прохрипел Гейр.

Я вцепилась ногтями в руки Бьорна, пытаясь добраться до брата. Мне нужно было помочь ему. Но Бьорн не отпускал меня.

Снорри встретил мой взгляд, сверля меня глазами.

– Ты востребованная женщина, дева щита. Благодаря песням Стейнунн молва о тебе быстро распространится, и каждый будет стремиться обладать тобой. Многие могут попытаться напасть на тех, кто тебе дорог, чтобы причинить тебе вред. ― Он сделал паузу. ― Мои люди будут присматривать за твоей семьей, чтобы с ними не случилось ничего… плохого.

От его слов у меня перехватило дыхание, страх пронзил меня. Это было не обещание защитить мою семью ― это была угроза, чтобы я подчинилась. Учитывая то, что он только что сделал с Гейром, я не сомневалась, что этот человек способен на гораздо худшее, если ему помешают, поэтому я лишь молча кивнула в знак понимания.

Никто не двигался. Никто не заговорил, и единственным звуком был рваный вздох моего брата от боли.

– Я, пожалуй, оставлю вас, ― объявил Враги, нарушив тишину. Подойдя к своей лошади, он быстро забрался на нее. ― Не хочу, чтобы Гейр опередил меня, встретившись раньше с отцом Ингрид. ― Его смех был жестоким.

Меня охватила ярость, и я закричала:

– Не смей! Оставь ее в покое!

– Ингрид будет прекрасной женой, ― с усмешкой ответил Враги.

Справа от меня Гейр полз за Враги. Он умолял кого-нибудь одолжить ему лошадь. Мой брат, умолял.

– Ты получил то, что хотел, ― кричал он. ― Ты избавился от Фрейи, получил золото, тебе не нужна Ингрид!

Я этого не потерплю.

Откинув голову назад, я сильно ударила Бьорна в подбородок, и он выпустил меня. Как только мои ноги оказались на земле, я сомкнула пальцы на раскаленной рукояти его топора и схватила его. Агония прокатилась по моей руке, пламя лизнуло кожу, опалив плоть, и я закричала, подняв топор над головой, когда огонь коснулся моей щеки.

А потом я метнула топор.

Он перевернулся в воздухе, рассыпая искры.

И с тошнотворным звуком вонзился в череп Враги.

Глава 3

Я смотрела на горящий топор, торчащий из затылка моего мужа. Наблюдала за тем, как он медленно обмяк и соскользнул с лошади, чтобы с грохотом упасть на землю. И только тогда топор исчез, оставив после себя яркие пятна по всему моему зрению.

– Дура! ― крикнул Снорри.

Бьорн уставился на меня глазами, полными шока и ужаса.

– О чем ты думала?

– Он заслужил это, ― прошептала я. Волосы Враги горели, от них исходил едкий запах. ― Он жадный, вероломный ублюдок, без которого мир будет лучше.

Не так. Уже стал лучше.

– Как ты мог допустить такое, Бьорн? ― Снорри зарычал, бросаясь к сыну, но тут же остановился. ― Как ты мог позволить ей обезоружить тебя?

– Я не думал, что она это сделает. ― Бьорн быстро покачал головой. ― Никто никогда не пытался. Никто не может быть настолько безумен, чтобы прикоснуться к огню Тира!

И тут до меня дошло, что они злились не из-за того, что я убила Враги. Они злились на то, что…

Боль ударила меня.

Агония, подобной которой я никогда не испытывала, пронзила мою руку, и, опустив взгляд, я увидела, что запястье и тыльная сторона кисти покраснели и покрылись волдырями, и только ладонь и пальцы, казалось, не страдали от боли. Я начала поворачивать руку, но пальцы Бьорна сомкнулись на моем локте.

– Ты не захочешь это увидеть. ― Другой рукой он поймал мой подбородок, заставляя встретить его взгляд. ― Если ты посмотришь, станет только хуже.

Его глаза были прекрасного зеленого оттенка, а ресницы вокруг них ― темными, и, хотя боль нарастала с каждым пульсирующим ударом, в голове крутилась дурацкая мысль ― зачем мужчине такие длинные ресницы.

– Все плохо?

– Да.

– О.

Я покачнулась на ногах, когда он сказал Снорри:

– Если ты хочешь, чтобы твоя дева щита сохранила свою руку, мы должны вернуться в Халсар, чтобы Лив могла помочь ей.

Снорри выругался, затем нахмурил брови.

– Было предсказано, что ее имя родится в огне. Я полагал, что это означает, что огонь Тира заставит ее раскрыть свой дар, но это было бы проявлением страха. Тогда как это… ― Он сделал паузу, глаза его загорелись фанатизмом, ― это храбрый поступок, о котором Стейнунн сложит песню, и скальды⁹ будут славить его из поколения в поколение. Это поступок, который боги вознаградят.

Если это представление богов о награде, я буду молиться, чтобы никогда не почувствовать боль наказания.

Но Снорри еще не закончил.

– Чтобы остальные не расценили благосклонность богов как оправдание бездействия, знайте ― если она потеряет руку, я сам отрежу пальцы каждому из вас!

– Ответ на все случаи жизни, ― пробормотал Бьорн под нос, прежде чем крикнуть: ― Принесите мазь из моей седельной сумки. ― Его рука все еще фиксировала мой подбородок, удерживая мое лицо так, чтобы я не могла смотреть вниз.

– Мне жаль, ― сказала я ему, и меня пробрала дрожь.

– Ты и должна сожалеть. ― Он выдержал мой взгляд, и я готова была поклясться, что это единственное, что удержало меня от крика. ― Все женщины в Халсаре проклянут твое имя, если я лишусь половины пальцев.

Я моргнула, а потом поняла, что он имеет в виду. Я оскалила зубы, зарычав на него и игнорируя свою боль.

– А может, они поблагодарят меня за то, что я избавила их от твоих загребущих рук.

Он ухмыльнулся, сверкнув белоснежными зубами на фоне смуглой кожи.

– Ты так думаешь только потому, что не слышала о моей репутации. Через день-другой в Халсаре ты узнаешь правду.

Мне хотелось кричать, кричать и кричать, но я заставила себя сказать:

– Правда, которую женщины говорят другим женщинам, ― это не та правда, которую они говорят мужчинам.

Его улыбка стала шире.

– Правда может быть только одна. Все остальное ― ложь.

Мне удалось выдавить из себя:

– Именно.

Он рассмеялся, но его хватка на моем лице и руке усилилась. Через секунду я поняла, почему: чьи-то руки коснулись моих ожогов, и от боли все вокруг стало ярко-белым. Только хватка Бьорна удерживала меня в вертикальном положении, пока я стонала и рыдала.

– Спокойно, Фрейя. ― Его голос был низким и мягким. ― Мазь снимет боль.

Я судорожно вдохнула.

– Бьорн, ― пробормотал кто-то, ― это…

– Я знаю, ― перебил он. ― Нам нужно спешить.

Эта настойчивость усилила мой страх, но мне нужно было увидеть. Мне нужно было знать, насколько все плохо.

– Дай мне посмотреть.

Его челюсть сжалась.

– Фрейя…

Я выдернула подбородок из его хватки и посмотрела вниз. Кожа запястья и кисти была покрыта густой красной пастой, но не ладонь. Потому что моя ладонь…

Кожи не было.

Я уставилась на почерневшее месиво пепла, задыхаясь, потом меня скрутило и вырвало, мир поплыл.

– Я предупреждал тебя. ― Бьорн обмотал мои ожоги тканью, затем нагнулся, подхватив меня руками под колени и плечи.

– Я могу ходить, ― запротестовала я, хотя скорее всего это было ложью.

Это определенно была ложь.

– Уверен, ты можешь. ― Он поднял меня с такой легкостью, словно я весила не больше ребенка, и прижал к своей груди. ― Но это даст возможность Стейнунн сочинить лучшую историю. Твои шрамы всегда должны сопровождаться красивой песней.

– Фрейя!

Гейр пытался подползти ко мне, по его лицу текли слезы.

– Зачем ты это сделала? – рыдал он. ― Твоя рука уничтожена!

– Она не уничтожена, идиот, ― огрызнулся Бьорн. ― И твои стенания не помогут.

Глаза Гейра потемнели.

– Это твоя вина, Огнерукий. Это твой топор сделал с ней такое.

Сквозь головокружение и страх во мне поднялся гнев.

– Я сама сделала это с собой, ― выдавила я сквозь зубы. ― Я не жалею об этом. Враги разрушил бы жизнь Ингрид. И твою.

– Я твой брат ― я тот, кто должен защищать тебя.

Его слова только разожгли мой гнев.

– Если ты считаешь, что делал это, значит, ты действительно был слеп.

– Посадите его на лошадь и отправьте обратно к матери, ― рявкнул Снорри на своих людей. ― И Гейр, я не хочу видеть твое лицо, пока ты не научишься держать язык за зубами.

Боль в руке ослабевала ― каким бы составом ни намазали ее, она онемела от локтя до кончиков пальцев. Но вместо того, чтобы почувствовать себя лучше, я стала холодной как лед, и меня била дрожь, когда Бьорн нес меня к своему коню. Он усадил меня на спину животного, а затем быстро забрался в седло, притянув меня к себе. Моя задница прижалась к его бедрам, а его рука обвилась вокруг моей талии, и эта близость напомнила мне о нашем разговоре на берегу.

– Я могу ехать одна.

– Не хватает лошадей.

– Тогда сзади, ― прошептала я. ― Я могу ехать позади тебя.

Он фыркнул и пустил коня рысью.

– Я только что видел, как ты всадила топор в череп человека. Думаешь, я настолько глуп, чтобы посадить тебя к себе за спину?

– У меня нет оружия. ― Конь перешел на стремительный галоп, и с каждым шагом я все сильнее прижимался к нему. ― Думаю, ты в безопасности.

Грудь Бьорна затряслась от смеха.

– При всем уважении, я не согласен, дева щита. Ты доказала, что умеешь использовать то, что под рукой.

От боли я почти забыла, что секрет, который я скрывала всю свою жизнь, теперь раскрыт. Бывали моменты, когда я мечтала прокричать об этом на весь мир, рассказать о своем даре, несмотря на предостережения отца. Но теперь, когда это стало известно, мне пришлось столкнуться с кошмаром, который стал моей реальностью.