Текст книги "Судьба начертанная кровью (ЛП)"
Автор книги: Даниэль Л. Дженсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
Из крепости доносились крики ― отряд, состоящий в основном из воительниц Бодил, начал атаку на южные ворота, и те, кто оказались заперты снаружи, бросились к восточному входу в поисках убежища.
Лучники наверху только качали головами, они мрачно смотрели на линию деревьев, где притаились наши силы. Я их не винила, ведь их было мало, а значит, отвлекающий маневр удался. Шпионы Гнута донесли ему, что я тренируюсь с воительницами Бодил, а значит, он поверил, что я с ними, и стянул свои силы, чтобы встретить меня у главных ворот.
Оставив свою задницу незащищенной для настоящей атаки.
– Вот этот, ― услышала я слова Снорри и, повернувшись, увидела, что он указывает на старый дуб в море сосен. Бьорн опустил щит и схватился обеими руками за рукоять топора. С усилием он взмахнул топором, и дерево застонало, когда огненное лезвие глубоко вонзилось в его плоть. Напрягая мышцы, Бьорн освободил его, а затем снова замахнулся, точно прицелившись. Капля пота прочертила линию по крови, размазанной по его лицу, когда он замахнулся в третий раз.
Дуб издал предсмертный стон и медленно повалился, набирая скорость и падая на открытое пространство. Люди, собравшиеся у основания стены, закричали в панике ― некоторые благоразумно бежали прочь от крепости, но многие остались, умоляя впустить их внутрь.
Я зажмурила глаза, понимая их страх. Зная, каково это, когда на тебя нападают, а безопасность находится совсем рядом. Бегите, ― приказала я им, пока Бьорн обрубал дерево до приемлемой длины, а остальные обматывали веревки вокруг ствола. Пока они поднимали таран с земли, те, кто находились на стене, подняли тревогу. Вызвали подкрепление.
Они не успеют вовремя.
Чувствуя себя так, словно наблюдаю за собой со стороны, я заняла место рядом с тараном ― Бьорн впереди, Бодил сзади. Мой щит висел мертвым грузом в левой руке до тех пор, пока он не понадобится, и моя магия будет скрыта до последнего момента.
– Вперед, ― скомандовал Снорри, стоявший впереди, и те, кто несли таран, напряглись от усилий, когда мы перешли на медленный бег по полю между лесом и стеной. Наши ноги гулко стучали, когда мы пересекали мост, и пот катился по моему лицу, когда я рассматривала бесчисленные заостренные колья под нами.
– Щиты! ― крикнул Снорри, когда лучники на стене подняли оружие, и я сомкнула свой щит с теми, кто стоял по обе стороны от меня. Воздух наполнился тихим шипением, и через мгновение стрелы вонзились в щиты над нашими головами. Одна пробила щит Бьорна, наконечник остановился совсем рядом с его плечом, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не призвать свою магию для его защиты.
– Держать, ― крикнул Снорри, словно почувствовав мои мысли. Словно он знал, что я на грани того, чтобы выдать себя. ― Держать!
Кто-то впереди закричал, и ствол дерева опустился, когда те, кто его держал, споткнулись об упавшего человека. Мой желудок скрутило, когда я перешагнула через тело.
Не смотри вниз, приказала я себе. Не делай ничего, что может заставить тебя упасть!
– Держать! ― прорычал Снорри, когда мы приблизились, теперь уже настолько, что я могла разглядеть лица тех, кто стоял на стенах. Их мрачная решимость и страх, когда они обмакивали наконечники стрел в смолу и поджигали их.
Я стиснула зубы, когда раскаленные добела стрелы полетели в нашу сторону, ударяясь о наши щиты. Кусок горящей смолы провалился в щель и угодил мне в запястье, кожа мгновенно почернела. Я зашипела, тряся рукой, прежде чем он успел прожечь кожу. Другим повезло меньше: от их криков у меня заложило уши.
– Держать!
Еще дюжина шагов.
– Держать!
Десять.
– Теперь, Фрейя! ― скомандовал Снорри, и я выкрикнула имя Хлин.
Магия струилась из моей руки, покрывая сначала мой щит, потом щит Бьорна, расширяясь вперед и назад, пока все щиты не засияли серебряным светом.
И ни секунды не медля.
Таран с грохотом врезался в ворота. Но это было ничто по сравнению со взрывом над нами. Периферийным зрением я видела, как во все стороны летит жидкость, когда моя магия отталкивает то, что, должно быть, было кипящей водой, и пар клубится в воздухе.
– Назад! ― На крик Снорри все попятились назад, спотыкаясь о тела двоих, в которых попали стрелы, а я изо всех сил старалась удержаться на ногах. Боролась за то, чтобы мой щит оставался на месте, ведь если он отделится от остальных, они лишатся защиты моей магии.
– Вперед! ― проревел Снорри, и мы снова помчались вперед, таран раскачивался на веревках, натянутых между дюжиной мужчин. С каждым подходом новые воины падали, пораженные стрелами, а земля превращалась в жижу, усеянную препятствиями. Это был хаос. Дыхание перехватывало от отчаяния, я сосредоточилась на том, куда ступаю, ноги скользили по грязи.
Бум!
Оглушительный звук кипящей воды, взорвавшейся от моей магии, раздался в моих ушах в тот самый момент, когда ударил таран. Я пошатнулась, зацепившись за Бьорна, но сумела удержать щит.
От пара у меня заслезились глаза, и я закашлялась, когда мы снова взмахнули тараном, и земля под нашими ногами превратилась в лужу крови и грязи.
Бум!
Вслед за взрывом раздались крики, и под рукой Бьорна я увидела, как один из наших воинов отлетел от тарана, лицо его было красным от ожогов, а одежда насквозь мокрая. Я запаниковала, уверенная, что моя магия исчезла, но, когда я подняла голову, мой щит все еще ярко пылал над нашими головами.
– Это не ты, ― прошептала я, когда мы снова двинулись в атаку. ― Это не твоя вина.
Я могу это сделать.
Я сделаю это.
И тут моя нога зацепилась за тело.
Я пошатнулась, пытаясь поймать равновесие, но ногам не хватило сил удержать мой вес.
С моих губ сорвался крик, и я упала, врезавшись в Бодил, которая прижала меня к своей груди и держала, пока я вставала на ноги.
– Подними руку, Фр…
Раскат грома расколол воздух, когда я с усилием вернула свой щит на место и, повернувшись, увидела, что Бодил ранена, в ее груди чернеет дыра. Я закричала, ужас и неверие охватили меня, когда она упала на землю.
И Бодил была не единственной, кто упал.
Моя оплошность лишила защиты моих товарищей, и вокруг меня люди были залиты кипятком, их лица были красными от ожогов. Они кричали. Умирали.
Таран с треском упал, и я услышал крик Снорри:
– У них дитя Тора! Отступайте!
– Бодил, ― простонала я, заметив, что в ее глазах еще теплится жизнь. Если бы мне удалось вытащить ее из этой передряги, ее можно было бы спасти. Если бы я успела вовремя доставить ее к целителю, возможно, она бы выжила.
Но рука Бьорна обвилась вокруг моей талии, поднимая меня и отрывая от нее.
– Мы ее потеряли, ― крикнул он. ― Нужно отступить!
Стрела просвистела мимо моего лица, но я все еще боролась с ним и тянулась к Бодил, когда она подняла руку ко мне. Наши пальцы соприкоснулись, а затем меня отбросило, и мы с Бьорном отлетели в сторону.
Я приземлилась прямо в тот момент, когда грянул гром. Густой пар заполнил воздух, закрыв от меня Бодил. Мешал найти к ней дорогу. Руки подхватили меня и потащили по земле.
– Вставай, ― крикнул мне в ухо Бьорн. ― Беги!
Проморгавшись от слез, я увидела, что площадка перед воротами превратились в ад ― тела и таран были поражены молнией. Я кричала в бессильной ярости, пока Бьорн тащил меня к деревьям, мои ноги били по выжженной траве, а глаза были прикованы к месту боя.
Именно поэтому я увидела дитя Тора.
В крытом строении над воротами стояла фигура в капюшоне, между поднятыми ладонями которой то и дело вспыхивали дуги молний.
Тот, кто убил Бодил. Тот, кто украл ее у меня.
Беззвучно закричав, я вырвалась из хватки Бьорна. Подхватив упавший щит, я побежала, призывая свою магию. Мой щит пылал, как серебряное солнце, когда дитя Тора поднял руки.
Опустившись на одно колено, я подняла щит.
Хлопок грома расколол воздух, когда молния ударила в него, как будто сам Тор сошел с небес и вступил в бой. В ушах зазвенело. Вспышка резанула по глазам, и я застыла на месте, ослепнув и оглохнув, пока медленно свет не рассеялся и звон не ослаб.
На месте ворот зияла дыра, целая часть стены лежала в руинах, дитя Тора не было видно.
Ошеломленная, я уставилась на дымящиеся руины, на обугленные останки людей, покоящихся на почерневшем и тлеющем дереве.
– В атаку! ― крикнул Снорри.
Воины пронеслись мимо меня, устремляясь к пролому. Перепрыгивая через останки наших сородичей. Через Бодил.
Никогда больше я не услышу ее совета. Не буду пить с ней у костра. Сражаться рядом с ней.
Они забрали ее у меня.
Кровь забурлила, и я вскочила на ноги, не чувствуя боли, только бесконечную, неумолимую ярость.
Выхватив отцовский меч, я вскарабкалась по обломкам и сквозь дым помчалась за Снорри и остальными между зданиями. Куда бы я ни посмотрела, отовсюду с криками бежали люди, но я не замечала женщин с детьми на руках, немощных и слабых, так как искала боя. Искала избавления от агонии, жгущей меня, как кислота, под моей яростью.
Из здания выскочил бородатый воин, половина его лица была обожжена, но он, казалось, не чувствовал этого, мчась ко мне. Его топор ударился о мой щит, и моя магия отбросила его в сторону.
С моих губ сорвался дикий смех, и я взмахнула своим оружием, пробив доспехи, и его внутренности вывалились наружу. Я крутанулась в сторону, встречая атаку другого воина и рассекая его горло, затем следующего. И следующего.
Пока не осталось никого, с кем можно было бы сражаться.
Кровь капала с моего лица, когда я остановилась, моя ярость жаждала большего, она не была удовлетворена. Не могла быть удовлетворена.
И тут мой взгляд упал на Бьорна. Он стоял в нескольких шагах от меня, весь в крови, его плечи поднимались и опускались, когда он тяжело дышал. У его ног лежали мертвецы, которые пали не от моего меча, но я даже не подозревала о его присутствии. Я не видела ничего, кроме мужчин и женщин, которые сражались против меня, их лица уже стали размытыми.
– Ты знаешь, сколько раз ты чуть не погибла? ― Прошипел он. ― Сколько людей напало на тебя сзади, пока ты потеряла голову от жажды крови? Сколько раз я выкрикивал твое имя, а ты так и не услышала?
Я оскалила зубы, все еще охваченная яростью. Я не хотел лишаться ее, потому что понимала, что как только я сделаю это, меня ждет расплата. Поэтому я отвернулась от него с криком:
– Где Гнут? Где ваш ярл, который предпочел обагрить себя кровью и пеплом, вместо того чтобы присягнуть на верность конунгу Горных земель?
– Фрейя! ― прорычал Бьорн, но я проигнорировала его и двинулась между зданиями, мой голос звучал как странная песня: ― Выходи, Гнут. Где ты?
Смутно я осознавала, что к Бьорну присоединились другие. Слышала, как Снорри требовал, чтобы я замолчала, но я не обращала на них внимания, продолжая охоту.
И тут между зданиями показался знакомый мужчина с топором, а за ним ― дюжина покрытых кровью воинов, и все они настороженно смотрели на меня.
– Вот ты где, Гнут. ― Я одарил его ухмылкой, обещающей смерть. ― Я думала, мне придется искать тебя среди детей.
– Оставь их в покое, ведьма, ― прошипел он, занося топор.
– Не меня они должны бояться. ― Я подошла ближе. ― А тебя. Это ты больше заботился о своей гордости, чем об их безопасности.
– Это говорит монстр, убивший их родителей!
Меня пробрала дрожь, кончик меча дрогнул, но я отогнала поднимающееся чувство вины. Я похоронила его глубоко под своей яростью. Они заслужили все, что получили, за то, что выступили против нас. За то, что убили Лив и сожгли Халсар. За то, что отняли у меня Бодил.
Мои глаза затянуло красным, череп запульсировал от такой ярости, что мыслей не осталось. Был только гнев.
Подняв меч, я беззвучно закричала и бросилась в атаку, желая прикончить его.
Мимо меня пронеслась вспышка пламени.
Ухмылка Гнута померкла. Искра злобы в его глазах исчезла, когда отрубленная голова отлетела в сторону и с грохотом упала на землю за мгновение до того, как его тело рухнуло.
Мертв.
– Остальные сдаются? ― прорезал тишину голос Бьорна. ― Или вы хотите умереть за этого человека?
Оставшиеся воины беспокойно зашевелились, затем бросили оружие и упали на колени.
Я смотрела на них, мои руки тряслись, магия на щите пульсировала. Гнут был моим. Всех этих воинов я хотела убить, а Бьорн отнял у меня эту возможность.
Развернувшись, я направилась к нему.
– Почему ты украл у меня месть?
Он с отвращением фыркнул.
– Ты имеешь в виду их месть?
Небрежным движением руки он схватил меня за плечи и развернул, чтобы я увидела, как воины Снорри выталкивают из-за укрытия пару лучников.
– Гнут заманивал тебя, Фрейя. Еще несколько шагов ― и в тебя вонзились бы стрелы, а Гнут умер бы с боевой славой, уложив перед этим тебя в могилу.
Он повернул меня обратно, наклонив так, что мы оказались нос к носу.
– Но, может, ты этого и хотела?
– Отвали! ― Я сильно толкнула его, но с таким же успехом можно было толкнуть каменную стену.
– Почему? ― потребовал Бьорн. ― Чтобы я не оказался достаточно близко, чтобы спасти тебя в следующий раз, когда ты попытаешься покончить с собой?
– Замолчите! ― прорычал Снорри, но я его проигнорировала.
– Гнут заслужил смерть, ― крикнула я. ― Все это произошло потому, что он отказался подчиниться. Бодил мертва, потому что…
– Потому что она добровольно пошла в бой, а в бою люди умирают. Она знала о риске не хуже других, Фрейя. И уж точно знала о нем лучше, чем ты.
Я вздрогнула и отступила от него, моя ярость сдалась под натиском более сильных эмоций. Я решила сражаться сегодня, зная, что слаба. Я споткнулась. Я уронила свой щит. Я оставила Бодил беззащитной.
Я убила ее.
Щит выскользнул у меня из рук, магия погасла, когда он упал на землю. Бодил погибла по моей вине.
– Бодил была воином. ― Голос Бьорна был тихим, словно его гнев погас вместе с моим. ― Она умерла с оружием в руках и теперь будет в Вальхалле.
Вот только это было не так.
У меня перехватило дыхание, в груди всколыхнулась боль, когда я вспомнила, что Бодил бросила свой меч, чтобы поймать меня. А я не задержалась, чтобы вложить его ей в руку перед бегством. Я оставила ее умирать без него.
Внезапно я побежала. Я бежала через дымящуюся крепость к воротам, каждый шаг был похож на бег по ножам, но я терпела боль. Ворот совсем не было, обугленное дерево валялось на земле, словно его разбил гигантский кулак. Но я смотрел дальше, на тлеющие останки тарана и разбросанные вокруг него неузнаваемые фигуры.
В нос ударил запах горелой плоти и волос, и я задыхалась, замедляя шаг, пока искала ее среди трупов.
Так много тел.
Их было так много, лица исчезли, и опознать их можно было только по размеру, форме и испачканным сажей доспехам. Ветер порывисто завывал, разметывая клубы дыма по месту побоища, но я успела заметить серебристую вспышку.
По лицу потекли слезы, и я подошла ближе. Длинный локон серебристых волос, спасенный каким-то божьим промыслом от огня, развевался на ветру там, где его зажало под обугленными останками. Опустившись на колени, я схватила волосы и пропустила из сквозь пальцы, когда они попытались вырваться на свободу.
– Прости меня, ― прошептала я. ― Это моя вина.
Глубоко вздохнув, я перевела взгляд с ее черепа на руку, где обожженные до кости пальцы сжимали рукоять меча. Я шумно выдохнула, и мои плечи опустились от облегчения. Она в Вальхалле.
Земля обжигала мне колени, но я не двигалась с места, собирая ее волосы в локон, а затем крепко сжимая его в кулаке, когда услышала его приближение.
– Пришел сказать, что ты меня предупреждал? ― мягко спросила я. ― Если бы я дождалась лекаря, который помог бы мне с ногами, Бодил, возможно, была бы жива.
Выдохнув, Бьорн покачал головой.
– А может, она поскользнулась бы и разбилась насмерть, когда мы отступали в поисках лекаря. Возможно, пришло ее время умереть.
Я впилась ногтями в ладони, желая закричать.
Бьорн присел рядом со мной, его взгляд был прикован к почерневшему клинку Бодил.
– Подобные мысли сведут тебя с ума, Фрейя, ведь невозможно узнать, привел ли твой выбор к определенным последствиям. ― Он помолчал мгновение, а затем добавил: ― Думаю, большинство людей находят утешение в том, что им суждено. Знать, что все уже предначертано для них, потому что… потому что ни одно решение не является по-настоящему твоим, а определено Норнами. Даже боги должны утешаться тем, что их судьбы определены, исход конца дней уже известен. Но по какой-то причине такие, как ты, я и Бодил, способны изменять переплетение наших нитей, а значит, мы должны нести всю тяжесть ответственности за каждый свой выбор.
– Говорят, что кровь бога ― это дар, ― прошептала я. ― Но на самом деле ― это проклятие.
Долгое время Бьорн молчал, а потом сказал:
– Сегодня ты была сама не своя. Ты… ― он прервался, резко тряхнув головой. ― Если ты и дальше будешь идти по этому пути, Рожденная в огне, если позволишь моему отцу управлять тобой, это уничтожит тебя. Ты должна изменить свою судьбу.
– Возможно, ты прав. – Я поднялась на ноги и направилась обратно в крепость. ― Проблема в том, что каждый раз, когда я пытаюсь изменить ход судьбы, все становится только хуже.
Глава 28
– Фрейя?
Мягкий голос донесся до меня через дверь, но вместо ответа я перевернулась в постели и зарылась лицом в меха. Именно это я делала последние несколько дней. Сначала в постель меня привела усталость, но потом это переросло в желание не смотреть в глаза тому, что я сделала.
Вернее, как я это сделала.
– Фрейя? Это Стейнунн. Я надеялась поговорить с тобой.
Уходи, хотелось крикнуть мне. Оставь меня в покое. Потому что меньше всего мне хотелось вспоминать взятие Гриндилла. Смерть Бодил. Мою всепоглощающую ярость.
Молчание затянулось, и я надеялась, что скальд сдалась. Ушла. Затем ее мягкий голос произнес:
– Конунг Снорри приказал мне поговорить с тобой, прежде чем я закончу свою песнь.
Конунг, мать его, Снорри.
Я заскрежетала зубами, понимая, что не имею права злиться, ведь это я позволила ему претендовать на этот титул.
– Фрейя, ― пронзил стены голос Илвы. ― Открой дверь.
Я вздохнула, потому что не было ни малейшего шанса, что игнорирование Илвы заставит ее уйти. Правительница Халсара, а ныне Гриндилла, как я полагала, прибыла вскоре после окончания битвы, и, вероятно, только потому, что она была занята уходом за ранеными и восстановлением крепости, мне удавалось столько времени избегать ее язвительного языка.
Поднявшись на ноги, я вздрогнула, когда мои босые ступни прижались к холодному деревянному полу. Все в Гриндилле было сделано из дуба. Здесь должно было быть спокойно и безопасно, но вместо этого я чувствовала себя в ловушке.
Открыв засов, я распахнула дверь.
– Простите, ― пробормотала я. ― Я спала.
Илва нахмурилась, скорее всего, потому, что был полдень, хотя, возможно, дело было в моем внешнем виде. Последний раз я мылась сразу после битвы, и ничего не делала со своими волосами после того, как заплетала их в мокрую косу, поэтому они были растрепанными и неухоженными. В моей комнате стояли грязные миски и пустые кубки, которые слуги оставляли у дверей, но я никому не позволяла убирать за мной. Если бы мама увидела меня в таком виде, она бы отлупила меня.
Но мне было все равно. Все, чего я хотела, ― это спать.
– Ты ответишь на вопросы Стейнунн, ― прорычала Илва. ― Иначе тебе придется ответить на мои.
– Хорошо. ― Я позволила скальду войти внутрь, а затем захлопнула дверь перед лицом Илвы.
– Твой брат приехал погостить в Гриндилле, ― сообщила мне Стейнунн. ― Он привез с собой жену, Ингрид.
Жену.
Я даже не знала, что они поженились. И уж тем более не была приглашена на свадьбу, да и времени на это не было. За исключением последних дней, у меня не было ни минуты передышки. Но все равно было неприятно, что меня не пригласили.
– Спасибо, что сообщила мне.
Стейнунн вошла в комнату, окинула взглядом беспорядок и присела на угол моей смятой постели. Уже не в первый раз я поразилась тому, как она прекрасна ― ее светло-каштановые косы были в идеальном порядке, а округлые щеки покрывал розовый румянец. Ее платье было безупречного покроя и на нем не было ни пятнышка, а ложбинка декольте, которому я сильно завидовала, выглядывала над скромным вырезом. Хотя она была старше меня, единственным признаком этого были почти незаметные морщинки возле глаз. Однако, несмотря на ее красоту, я ни разу не видела, чтобы кто-то оказывал ей знаки внимания, будь то мужчина или женщина, и я задавалась вопросом, потому ли это, что она избегала этого, или же все замечали только ее голос.
Я так и осталась стоять со скрещенными на груди руками.
– Я думала, ты все еще путешествуешь и поешь свою песню о Фьяллтиндре. ― Распространяя весть и приумножая мою славу, потому что Снорри верил, что именно это заставит ярлов присягнуть ему как своему конунгу.
Она слабо улыбнулась.
– Хочешь послушать? В Халсаре ты упала в обморок, едва я начала.
– Не очень. ― Я понимала, что говорю неприятные вещи, но не могла удержаться от колкости. ― Я уже прожила это.
– Я понимаю, ― сказала она. ― Нужно быть человеком определенного склада, чтобы захотеть увидеть себя в волшебстве моих песен. Бьорн сказал, что скорее послушает, как чайки дерутся за рыбу, чем услышит что-нибудь с его участием.
– Бьорн ― засранец, ― пробормотала я, хотя была с ним вполне согласна. ― Ты прекрасно поешь. Все так говорят.
Стейнунн склонила голову.
– Ты очень добра, что льстишь мне, Фрейя.
Учитывая, что я вела себя как злобная ведьма, я не смогла удержаться от гримасы.
– Что ты хочешь узнать?
– Я бы хотела услышать твой рассказ о битве.
Отвернувшись, я подошла к столу, заставленному грязными мисками и кубками, и сгрузила их на поднос. Мне нужно было чем-то занять руки, потому что это был единственный способ сдержать всплеск бешеных эмоций в моей груди.
– Там были и другие. Спроси их.
– Да. Но песня посвящена тебе. Она должна убедить все Горные земли, что ты ― женщина, которую нужно уважать. Что за тобой нужно следовать. То, чем ты поделишься со мной, поможет сложить песню так, чтобы она лучше передавала твой дух.
Чтобы она могла использовать ее для укрепления моей репутации. Что на самом деле означало укрепление репутации Снорри, ибо я служила его воле.
– Я не могу рассказать тебе ничего такого, чем не поделились бы другие.
Она нахмурилась.
– Ты уверена?
Во мне поднялось раздражение от того, что она настаивает на своем, и резкие слова подступили к горлу. Я быстро кивнула, прежде чем они успели вырваться, и прикусила язык.
Стейнунн поднялась и склонила голову.
– Сегодня я буду петь для нашего народа, и было бы хорошо, если бы ты присутствовала при этом. Хотя тебе следует воздержаться от медовухи.
В моем самообладании образовались трещины, и мой нрав вырвался наружу.
– Я знаю, что произошло, Стейнунн. Я не получила удовольствия от пребывания там и не получу удовольствия от того, что увижу это снова, так что прошу простить мое отсутствие.
Скальд кивнула и направилась к двери. Но вместо того, чтобы позволить мне снова погрузиться в меха и страдания, она остановилась.
– Я пережила трагедию, которая стоила мне почти всего, чем я дорожила, так что я понимаю твое горе и желание избежать любого напоминания о нем. И все же, хотя моя песня тебе не понравится, я считаю, что тебе нужно увидеть, чему были свидетелями все те, кто тебя окружает, и почему они относятся к тебе так, как относятся.
Не сказав больше ни слова, Стейнунн ушла, закрыв за собой дверь.
Я еще долго стояла, глядя на деревянные доски, и мои ноги так замерзли, что начали болеть. Но вместо того чтобы снова забраться на кровать, я быстро умылась водой, которую принесла служанка, а затем надела чистое платье. Я сняла завязки с косы и расчесала пальцами длинные волосы, распустив их по спине.
Дверь скрипнула, когда я открыла ее, и я вздрогнула, хотя и не совсем понимала, почему. Возможно, потому, что я не была уверена, действительно ли готова снова выйти в мир и хотела сделать первые шаги незаметно. Выйдя наружу, я захлопнула дверь и чуть не выпрыгнула из кожи, когда краем глаза заметила темную фигуру.
– Бьорн, ― пробормотала я, сердце бешено колотилось.
– Фрейя.
Бьорн стоял, прислонившись к стене, а у его ног лежал аккуратно свернутый тюфяк и полупустая чаша с водой. Я тяжело сглотнула, осознав, что все это время он был за моей дверью.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты не спал здесь.
Он пожал плечом.
– Мой отец беспокоится о твоем благополучии.
Я впилась зубами в нижнюю губу, потому что знала, что это беспокойство не столько о том, что могут сделать другие, сколько о том, что могу сделать я сама.
– Я в порядке.
Его челюсть сжалась, зеленые глаза буравили меня, пока я не отвела взгляд. Но не раньше, чем я заметила темные круги под глазами, небритые щеки и помятую одежду. Я не могла сказать, оставался ли он здесь все то время, что я пряталась в комнате, но у него определенно не было времени позаботиться о себе
– Стейнунн сообщила мне, что мой брат и Ингрид приехали в Гриндилл, ― выпалила я, желая покончить с молчанием.
Бьорн фыркнул.
– Это правда. Они приехали с Илвой и остальными из Халсара.
– Это Снорри приказал ему приехать? ― Меня охватило беспокойство, потому что единственная причина, по которой Снорри мог призвать их сюда, заключалась в том, чтобы иметь больше влияния на меня. Неужели это произошло потому, что я бросила вызов его авторитету во время осады?
– Нет. ― Он резко тряхнул головой, с явным раздражением. ― Твой брат-идиот заплатил лекарю, чтобы тот вылечил ему ногу, а потом пришел просить, чтобы ему позволили вернуться в боевой отряд. Мой отец согласился на это в награду за успехи, которых ты добилась.
Гейр сам решил приехать в Гриндилл? Привез сюда Ингрид по собственной воле?
Волна гнева прокатилась по моим венам от его полнейшей глупости.
– Где он?
– Наслаждается плодами твоих трудов, я полагаю. ― Бьорн оттолкнулся от стены. ― Я отведу тебя к нему.
Он повел меня в большой зал, и хотя я, вероятно, уже проходила этот путь, когда мне предоставили комнату после битвы, ничто не показалось мне знакомым. Мой взгляд скользил по богатствам, которые Гнут накопил за время своего правления, резной мебели и толстым гобеленам на стенах ― все это теперь принадлежало Снорри. Как подобает конунгу.
– Уже прибыли присягнуть ярл Арме Гормсон и ярл Ивар Рольфсон, ― сказал Бьорн, нарушив молчание. ― За ними последуют другие, особенно когда Стейнунн начнет путешествовать по Горным землям, распространяя слухи о твоей ― он заколебался ― боевой славе.
Скорее, о бесславии.
– Стейнунн хотела, чтобы я послушала, как она поет, ― сказала я, гадая, был ли Бьорн одним из тех, с кем она разговаривала, была ли часть истории рассказана им. ― Я отказала ей.
Он ничего не ответил, но я чувствовала на себе его взгляд, когда мы вышли из большого зала на улицы города.
Поврежденные здания почти не ремонтировались, все усилия были направлены на заделку дыры, которую я проделала в стене. Десятки мужчин и женщин трудились над заменой обугленных бревен, даже дети помогали им, маленькие фигурки бегали туда-сюда. Все были заняты своими делами, но каждый останавливался, чтобы посмотреть, как мы с Бьорном проходим мимо, и я чувствовала их настороженность, как будто это было осязаемо, но ни один из них не рискнул посмотреть мне в глаза.
Тошнота скрутила мои внутренности, потому что это было то, от чего я пряталась.
Осуждение.
И это было несправедливо. Наш народ был жестоким, и то, что я сделала, было не хуже того, что сделал любой из здешних воинов. Бьорн, вероятно, убил больше людей, чем мог сосчитать, но никто не смотрел на него так, словно ожидал, что он отрубит им головы за то, что они на него смотрят.
– Эта стена сама себя не восстановит, ― прокричал Бьорн. ― И я думаю, никто не желает, чтобы в ней была дыра, когда наши враги подойдут к воротам!
Все повиновались, но я все равно чувствовала, что они наблюдают за мной искоса, словно боясь полностью отвернуться.
– Почему они так смотрят на меня? ― пробормотала я, хотя чувствовала, что задыхаюсь от странной смеси гнева и обиды. ― У них есть стены благодаря мне. Благодаря мне они в безопасности.
– Уверен, они планируют, как лучше вылизать твои сапоги.
Тон Бьорна был резким, и я перевела на него взгляд.
– Почему ты так говоришь? Я не требую, чтобы они рассыпались в благодарностях, но я не понимаю, почему они меня ненавидят.
– Они не ненавидят тебя, Фрейя, ― ответил он, остановившись перед дверью длинного дома. ― Они боятся.
Прежде чем я успела что-то ответить, он толкнул дверь в большое общее пространство. Ингрид сидела за одним из столов. Глаза моей подруги расширились при виде меня, на лице отразилось смятение, которое, как я понадеялась, мне почудилось, когда оно быстро сменилось улыбкой.
– Фрейя!
Протиснувшись мимо Бьорна, она обняла меня, но я готова была поклясться, что она была напряжена, как доска, когда крикнула:
– Гейр, Фрейя здесь! ― а затем отступила назад, продолжая натянуто улыбаться.
– Я тоже рад тебя видеть, Ингрид, ― сказал Бьорн, прислонившись к дверному косяку.
Улыбка Ингрид померкла, но она ответила:
– Бьорн с ней.
Через мгновение из одной из комнат в задней части дома появился Гейр.
– Сестра! ― Он схватил меня за руки и крепко обнял, прижав к себе. ― Моя сестра, дева щита! Воительница! Победительница!
– Я вижу, твоя нога зажила. ― Освободившись от его хватки, я прошла внутрь, отметив, что дом был намного лучше, чем то, за что Гейр мог бы заплатить сам. Большой, заставленный тяжелой деревянной мебелью, он, вероятно, принадлежал одному из воинов Гнута, убитому в бою.
Возможно, одному из тех, кого убила я.
Отогнав эту мысль, я подождала, пока Бьорн прикроет дверь, а затем сказала:
– Зачем ты здесь, Гейр? Какое безумие заставило тебя приехать в Гриндилл, да еще и прихватить с собой Ингрид?
Мой брат поморщился и отвернулся от меня, чтобы взять серебряный кубок с вином, стоявший на большом столе.
– Ярл Снорри обещал мне, что я смогу вернуться в его боевой отряд, когда смогу ходить. Я могу ходить, и вот я здесь. А Ингрид ― моя жена, ее место рядом со мной.
Взгляд Ингрид метался туда-сюда между нами.
– Фрейя, ярл был рад нашему приезду. Он подарил нам комнату в этом доме. Сказал, что так будет лучше, ведь мы теперь одна семья.
Позади меня Бьорн разразился смехом, и я прижала пальцы к вискам, пытаясь сдержать свой гнев.
– Конечно, он хотел бы видеть тебя здесь, Ингрид. Ты, Гейр и моя мать ― заложники моего хорошего поведения, а значит, если вы будете рядом, он сможет использовать вас против меня, когда ему это понадобится. В то время как раньше ему было сложнее достать вас в Селвегре. ― Голова раскалывалась. ― Дом, который, к тому же, захвачен, ― это небольшая плата за то, чтобы крепче держать меня в руках.
Вместо того чтобы признать свою глупость, Гейр бросил на меня взгляд, полный отвращения.
