Текст книги "Эхо древних богов (СИ)"
Автор книги: Чучело Мяучело
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)
Глава 2. Выход в море
Солнечным осенним днём «Рыба-меч» плавно отчалила из Бухты Брауна, оставив позади шумный город и неспокойные воды побережья Нарии. Ветер наполнял парус, и когг устремился вперёд, словно сам жаждал новых приключений. Мачты скрипели, канаты трещали от натяжения, а корабль медленно покачивался на волнах, как пробуждающийся зверь. Матросы стояли у борта, с прищуром провожая взглядом уходящий горизонт, где город постепенно исчезал из виду, превращаясь в тонкую полосу на краю воды.
Драгомир, стоявший у штурвала, щурился на ослепительное солнце, которое отражалось от спокойной поверхности моря. Он глубоко вдохнул прохладный воздух, пропитанный солёной свежестью, и бросил взгляд на Самсона, который стоял рядом, глядя на удаляющееся побережье.
– Повезло нам с погодой, капитан, – заметил боцман, улыбнувшись. – Думал, осень принесёт штормы и ледяные ветра, а оно вон как. Море спокойное, как уснувший котёнок.
Самсон кивнул, продолжая смотреть вперёд, где море простиралось до самого горизонта, будто обещая им новые земли и неизведанные тайны.
– Да, но не обольщайся, – ответил он с лёгкой улыбкой. – Доберёмся до Атоллии, а уж там погода всегда на нашей стороне. Вот почему я решил отправляться именно осенью. Пока холодные воды Светлого моря будут проверять нас на прочность, мы достигнем более тёплых морей, где штормы не такие частые.
Лаврентий, стоя у носа корабля, благословил уходящее побережье и экипаж, подняв руки в жесте молитвы. Его голос звучал чётко, перекрывая звук ветра и шелест парусов:
– Святая Матерь, даруй этому кораблю спокойное море, ветра попутные и защиту от бедствий. Да пребудет милость твоя с нами на всех путях наших.
Матросы послушно склонили головы, хотя некоторые украдкой переглядывались, стараясь сдержать улыбки. Суеверия на борту всегда имели своё место, и даже те, кто был не слишком набожен, предпочитали не злить судьбу в открытом море.
Когда молитва завершилась, Самсон направился вниз, к каюте Глезыра, чтобы ещё раз уточнить маршрут, хотя знал, что его штурман досконально изучил все карты. Дверь в каюту была приоткрыта, и оттуда доносился шорох бумаги и негромкое бурчание крысолюда, который что-то высчитывал на своей маленькой доске для заметок.
– Ну что, Глезыр, как у нас дела с курсом? – спросил Самсон, входя в тесную каюту. Она была заставлена свёрнутыми картами, инструментами для навигации и разными вещицами, которые крысолюд явно собирал на протяжении многих лет.
Глезыр вскочил, когда увидел капитана, но тут же вернулся к своему рабочему столу, придвинул свечу поближе к потертой карте и начал водить по ней своими тонкими пальцами, как будто боялся упустить что-то важное.
– Вот сюда, кэп, – сказал он, указывая на карту, где грубая линия вела к югу. – Два-три дня пути до архипелага Отчаянного. Там маяк, старый, но светит далеко. Мы не должны его пропустить. Вдоль этого архипелага идут коварные течения, но я знаю, как их обойти.
Самсон кивнул, всматриваясь в места, на которые указывал крысолюд. Глезыр продолжил, двигая пальцем по карте:
– А потом вот сюда, через пролив Драконьего Зуба. Течения сильные, но они помогут нам быстрее пройти в Бесконечный Океан. А уже здесь, – он постучал когтем по карте, – мы выходим в открытое море и держим курс прямо до Атоллии.
Самсон прищурился, его взгляд скользнул по старым отметкам на карте, изображавшим неведомые рифы и древние символы, указывающие на опасные воды. Он ощутил легкий холодок тревоги, который всегда возникал, когда они вступали в неизведанное.
– Мы точно не собьёмся с пути, Глезыр? – спросил он, стараясь скрыть в голосе беспокойство. – Этот маршрут не из простых, и я не хочу, чтобы нас затянуло на рифы или на какой-нибудь песчаный остров, который не нанесён на карту.
Крысолюд оскорблённо зашипел, его шерсть на загривке встала дыбом, а длинный хвост дернулся. Он с грохотом опустил астролябию на стол и стукнул по ней лапой.
– Капитан, я десятки раз ходил этим маршрутом! – возмущённо воскликнул он. – Я проведу это судно с завязанными глазами, хоть по ночным звёздам, хоть по солнцу днём! Ходил бы один, но вот вам моя помощь, так что сомневаться в моём мастерстве не надо!
Самсон усмехнулся и поднял руки, словно сдаваясь:
– Ладно, ладно, не кипятись. Просто я волнуюсь. Понимаешь, туда, куда мы направляемся, никто до нас не ходил. Это совсем другое дело.
Глезыр прищурился и на мгновение замолчал, задумчиво глядя на карту, его когтистый палец нервно постукивал по краю стола. Затем он вдруг взобрался на стул, будто собираясь поделиться секретом, и сказал, понизив голос:
– Возможно, «никто» – слишком сильно сказано, капитан...
Самсон удивлённо нахмурился и наклонился поближе, чтобы лучше слышать.
– Что ты хочешь этим сказать, Глезыр? – спросил он с недоверием. – Если что-то знаешь, говори прямо.
Штурман снова перевёл взгляд на карту, словно пытался разглядеть на ней нечто невидимое для других, а потом, понизив голос до шёпота, заговорил:
– Когда я был ещё юным крысенком и жил на острове Черепа, старые крысолюды рассказывали байки… Мол, однажды сюда приплывали тёмные эльфы. Их корабли были чёрные, как ночь, и они держали курс на южные моря. Говорили, что они искали древние затопленные города или артефакты, но… никто не знает, что они там нашли. Некоторые говорят, что и пиратские капитаны отправлялись в ту сторону за сокровищами и приключениями. Но ни один из них не вернулся обратно.
Самсон побледнел, его пальцы сжали край стола, и он на мгновение задумался, будто оценивая услышанное. Холодок пробежал по его спине, словно ледяной ветерок из Бесконечного Океана.
– Может быть, их никогда и не было, тех тёмных эльфов, – сказал он, пытаясь скрыть свой страх за иронией. – Может, это всё лишь сказки, чтобы напугать молодёжь.
Глезыр, заметив его тревогу, поспешил добавить с неожиданной теплотой в голосе:
– Возможно, капитан, возможно, – сказал он, пожав плечами. – Старые крысы всегда любили рассказывать страшные истории. Может, и правда всё это только байки, чтобы заставить нас держаться подальше от южных земель.
Но в его глазах промелькнула тень сомнения, будто даже он сам не был уверен в том, что сказал. Самсон снова взглянул на карту, ощущая, как их путешествие обретает оттенки опасности и таинственности. Он знал одно: впереди их ждала неизвестность, но первый шаг они уже сделали, и возвращаться уже слишком поздно.
Солнечные лучи, пробиваясь сквозь лёгкую утреннюю дымку, ласково скользили по палубе «Рыбы-меча», и лёгкие волны перекатывались под бортом, шепча что-то своё, тайное. Лаврентий сидел на скамейке у борта, поодаль от суетливых матросов, которые занимались своими делами. На коленях у него лежала маленькая грифельная доска, и он, погружённый в свои мысли, сосредоточенно выводил мелом цифры и символы.
Его рука плавно скользила по доске, а губы шептали едва слышные слова – он что-то считал, решал, вглядываясь в ряды цифр, будто они могли открыть некую тайну мира. Мелкие частицы мела сыпались на его тёмную сутану, но клирик не замечал их, весь сосредоточенный на работе.
В это время по палубе неспешно проходила Элиара, и, обратив внимание на занятие Лаврентия, подошла ближе, скрестив руки на груди. Её длинная туника развевалась на лёгком ветру, а взгляд был полон любопытства.
– Это какие-то магические символы, Лаврентий? – с лёгкой усмешкой спросила она, наблюдая, как клирик выводит странные знаки.
Лаврентий поднял голову и ответил мягкой улыбкой, но в его глазах светилось ощущение умиротворения, словно он говорил о чём-то очень близком своему сердцу.
– Нет, это математика, – пояснил он. – Решаю уравнение. Ищу, как ведут себя числа в сложных ситуациях.
Элиара нахмурилась, её лицо стало задумчивым, словно она пыталась уловить смысл его слов.
– Я слышала о такой науке, но никогда не понимала, зачем она нужна, – призналась она. – Я умею считать, могу разделить добычу или рассчитать силу заклинания. Но вот эти абстрактные символы и огромные числа… Какой от них толк? Я всегда считала, что магия и заклинания должны приносить пользу здесь и сейчас, а не вынуждать копаться в числах.
Лаврентий мягко кивнул, будто её слова не стали для него чем-то неожиданным.
– От математики есть большая польза, – сказал он, продолжая чертить что-то на доске. – Она учит дисциплине ума, помогает видеть порядок там, где другие видят хаос. Если придёт нужда высчитать что-то сложное – курс корабля, траекторию стрелы или даже… что-то более абстрактное, например, траекторию заклинания, – я смогу сделать это в уме.
Элиара, чуть склонив голову, улыбнулась уголком губ, но в её изгибе брови читался лёгкий скепсис.
– «Траектория заклинания»? – повторила она с иронией.
В этот момент к ним подошла Галвина, её шаги были быстрыми, а лицо слегка нахмуренным. Она глянула на грифельную доску клирика, на которой были видны ряды цифр и символов, и покачала головой.
– Знаешь, Лаврентий, – сказала она, сев рядом на бортик и глядя на морскую гладь, – лучше бы ты учился сражаться, а не вот этими глупостями занимался. Каждый мужчина должен уметь сражаться, защищать себя и свою семью.
Её голос звучал твёрдо, в нём чувствовалась сила привычки и убеждённость в том, что она говорит. Лаврентий, однако, остался спокоен и лишь пожал плечами, как будто её слова не задели его.
– Святая Матерь дала душам свободу воли, чтобы они сами избирали свой путь, – сказал он, смахивая мел с доски и убирая её. – Вот у вас в Астерии следуют догматам гелионизма. Там считается, что каждый мужчина должен уметь защитить семью и церковь, не так ли?
Галвина чуть прищурила глаза, её лицо помрачнело, а в кулаках дрогнули мышцы. Она была готова ответить резко, но Лаврентий продолжил:
– Я мог бы сказать, что это не сильно помогло Астерии отстоять независимость в последние годы, – произнёс он, не глядя на неё, словно обращаясь к морю. – Но говорить не стану, потому что это может глубоко обидеть.
Он поднялся со скамьи, пригладил сутану и, взяв свою доску подмышку, отправился вглубь корабля, оставляя Галвину и Элиару позади. Галвина посмотрела ему вслед, её лицо потемнело от гнева, но она не произнесла ни слова.
Элиара посмотрела на неё, чуть улыбнувшись, но в её глазах читался скрытый интерес.
– Знаешь, он прав, – сказала она, присаживаясь рядом с Галвиной на скамью. – В мире есть много разных сил, которые куда могущественнее, чем умение владеть мечом. Мы все выбираем свой путь, но не каждый путь ведёт к победе.
Галвина стиснула зубы, её взгляд был направлен на горизонт, где небо сходилось с морем. На мгновение она замерла, будто боролась сама с собой, а затем вздохнула, и её плечи расслабились.
– Всю жизнь я тренировалась и училась, – проговорила она, не глядя на Элиару, её голос стал тихим, почти шёпотом. – Пусть среди астерианцев не приветствуется, чтобы женщина занималась военным делом или магией. Но это был мой путь, и я думала, что сила и навыки помогут мне что-то изменить в этом мире. Но в итоге… этого оказалось недостаточно.
Она провела рукой по борту корабля, её пальцы коснулись шершавого дерева, и лицо на мгновение стало печальным.
– Видимо, на самом деле лучше забыть Астерию и начать жизнь с чистого листа в новом месте. Может быть, там я найду нечто, чего не смогла найти дома.
Элиара кивнула и посмотрела на неё с искренним сочувствием.
– Это нелегко: оставить прошлое за кормой, – сказала она тихо. – Но иногда это единственный способ двигаться вперёд. Мы все бежим от чего-то, Галвина. Но кто знает, может, где-то за горизонтом мы найдём то, что так долго искали.
На палубе шумели волны, и лёгкий ветерок пронёсся по лицам девушек, как шёпот моря. Корабль продолжал своё плавание, унося путников всё дальше вглубь холодных вод Светлого моря, навстречу неизвестности.
«Рыба-меч» медленно подходила к архипелагу Отчаянному, пробираясь сквозь легкий утренний туман, который окутывал маленькие скалистые острова. Море было спокойным, но над головой витал тонкий ветер, обещавший перемены в погоде. Вдали виднелся маяк – старый, изъеденный временем каменный столп, чей свет мерцал сквозь дымку. Его лучи пробивались сквозь серые облака, словно пытались вырваться из оков тумана и предупредить мореплавателей о невидимых рифах.
Лаврентий, Галвина и Торрик стояли у борта, глядя на приближающиеся островки. Лаврентий с лёгкой улыбкой и задумчивым взглядом наблюдал за мерцающим светом, держа свои руки на перилах. Галвина стояла рядом, её плащ развевался на ветру, а на лице читалась смесь интереса и лёгкой тревоги, как будто архипелаг пробуждал в ней давние воспоминания. Торрик, прищурившись, затянулся трубкой и выпустил струю сладковатого дыма, который ветер мгновенно унес в сторону.
На мостике стоял Драгомир с подзорной трубой, внимательно изучая острова. Он пытался разглядеть очертания домиков на самом крупном из островов, но туман и расстояние скрывали все подробности. Увидев троих наблюдателей, он отвлёкся от своего занятия и усмехнулся, опуская трубу.
– Ну что, начинающие морские волки, – сказал он, и голос его был ироничным, но беззлобным, – в первый раз маяк видите? Прямо как дети, что за морем ничего не видали.
Торрик слегка нахмурился, его густые брови сошлись на переносице.
– Я, знаешь ли, за свою жизнь десятки маяков видел, – пробурчал он, проводя трубкой по борту, оставляя на дереве след от золы. – Но на этом архипелаге я в первый раз. Есть в нём что-то особенное, не находишь?
Галвина, продолжая смотреть на мерцающий маяк, бросила вопрос через плечо:
– А почему, собственно, название такое: «Отчаянный»? Уж слишком оно… неприветливое.
Драгомир усмехнулся, его лицо озарилось светом ностальгии, и он скрестил руки на груди.
– Слово «отчаянный» как раз и отражает суть этого места, – пояснил он, кивая в сторону скалистых берегов. – Селиться здесь будет только по-настоящему отчаянный человек. Островки маленькие, бедные. Ничего, кроме скал и паршивых пастбищ. Но кто-то ухитряется жить: ловят рыбу, пасут коз и овец, вот и живёт тут десяток-другой семей. Ветра здесь сильные, а во время штормов острова заливает почти целиком. Смотришь на них и думаешь: как у них хватает храбрости остаться?
Лаврентий слегка наклонил голову, его взгляд стал задумчивым, словно он пытался представить жизнь на этих суровых берегах.
– Смелые люди, – сказал он, поднимая руку в жесте благословения в сторону виднеющихся вдали домов. – Пусть Святая Матерь благословит их труды и дарует им защиту от бурь. В такой земле прожить каждый день – это подвиг.
Драгомир усмехнулся, вспомнив старые дни, когда ему доводилось пить с местными жителями в одном из трактиров на этих островах.
– Смотрители маяка – тоже ребята весёлые, – добавил он, и его голос был полон ностальгии. – Как-то выпивал с ними. Рассказывали всякие байки о том, как ночью, в тумане, на берег выходит что-то странное… Но в то же время, гостеприимны, как никто. Выпивку нальют, рыбки закоптят, да ещё и байку расскажут – за уши не оттащишь.
В этот момент на палубу поднялся Глезыр. В одной лапе он держал компас, а в другой – небольшую бутылку вина, которую прикрывал своим грязноватым плащом от любопытных глаз. Его шаги были медленными и меланхоличными, и он явно наслаждался моментом, несмотря на утренний ветер. Он подошёл к группе и на мгновение замер, глядя на свет маяка, а затем сделал глоток вина, уставившись на горизонт с задумчивым видом.
– Согласно легенде, этот архипелаг – останки чудовища, – пробормотал он, и его голос звучал неожиданно тихо и грустно, словно он делился тайной, которую не часто рассказывают.
Торрик, выпуская очередное облако дыма из трубки, приподнял бровь и повернулся к крысолюду.
– И что это за чудовище такое? – спросил он с лёгкой насмешкой, но взгляд его был полон интереса.
Глезыр усмехнулся, его острые зубы блеснули в свете дневного солнца, а затем он тяжело вздохнул, будто собирался рассказать нечто особенно важное.
– Есть древняя байка, – начал он, качая головой, словно вспоминая что-то далёкое. – В давние-давние времена, когда Атоллия ещё не была тем, чем стала, жила здесь одна прекрасная дева по имени Сцилла. Она была влюблена в капитана корабля, человека храброго, но упрямого. И вот однажды он погиб в стычке в море с людьми с материка. Говорят, что Сцилла тогда обезумела от горя и гнева, проклиная всё человечество. Она обратилась к древним богам, требуя у них силы для мести.
Галвина чуть нахмурилась, её взгляд стал холодным.
– А что, боги тоже к ней прислушались? Как это обычно в легендах бывает?
Глезыр, не обратив внимания на её сарказм, продолжил, сделав ещё один глоток вина:
– Да, – его голос стал мрачнее, будто он рассказывал нечто такое, чему сам верил. – Боги услышали её мольбу и превратили в огромное чудовище, женщину-осьминога. Сцилла поплыла к берегам, топя на своём пути все корабли. Но нашёлся герой по имени Бьерн, он сел на своего пегаса, взял в руки волшебный лук и полетел сражаться со Сциллой. Они бились долго, пока море не покрылось кровью, но в конце концов Сцилла была сражена. Её тело окаменело и развалилось на куски, которые и стали архипелагом Отчаянным.
Галвина нахмурилась, её лицо стало суровым, и она, слегка откинувшись, бросила взгляд на мрачные очертания островов.
– Грустная легенда, – признала она, но в её голосе не было тепла. – Хорошо, что это просто легенда, потому что никаких древних богов не существует. Всего лишь сказка, чтобы пугать малышей перед сном.
Глезыр, отступая к борту и глядя в сторону горизонта, только покачал головой, его взгляд был почти мечтательным, но в нём таился странный блеск.
– Я бы не был так уверен на твоём месте, Галвина, – произнёс он, и его голос был полон загадочного оттенка, словно он знал больше, чем говорил. – Многое из того, что люди считают легендами, может оказаться чем-то гораздо более реальным.
Он ещё раз глотнул вина, не дожидаясь ответа, и медленно удалился, оставив за собой шлейф винного аромата и таинственных слов. Галвина смотрела ему вслед хмуро, но в её глазах промелькнуло сомнение, как если бы она вдруг задумалась о правдивости этих древних историй.
Торрик усмехнулся, но продолжал молча дымить своей трубкой, раздумывая о том, что могло скрываться в глубине этих мрачных вод. Лаврентий же снова перевёл взгляд на маяк, а его губы беззвучно шептали молитву – за безопасность корабля, за покой душ, и, возможно, за неведомые тайны, что могли таиться под морской гладью.
«Рыба-меч» медленно двигалась вперёд, и лучи маяка теперь указывали им путь через туман и зыбкую неизвестность. Архипелаг приближался, а вместе с ним приближались и новые загадки, которые не терпелось разгадать каждому на борту.
«Рыба-меч» устремилась вперёд, покидая архипелаг Отчаянный и выходя в бескрайние просторы Бесконечного Океана. Теперь вокруг корабля простиралась лишь водная гладь от горизонта до горизонта. Ни единого острова, ни одной точки на карте – только холодный ветер, что гулял над серыми волнами, и тусклый свет солнца, отражающийся от поверхности моря. Туманная завеса на горизонте скрывала их прошлое, а впереди была только неизвестность. Некоторым из членов экипажа это непривычное одиночество среди волн казалось тревожным. Они переглядывались, молча работали с канатами, и лишь редкие разговоры разрывали тишину. Шутки и смех звучали реже, их место заняли приглушённые разговоры и беспокойные взгляды в сторону пустого горизонта.
Торрик, чувствуя это настроение, решил уйти с головой в работу. Он снял свой камзол, закатал рукава, вооружившись инструментами, и принялся осматривать бомбарду: единственное серьёзное орудие на борту. Он тихо ворчал что-то себе под нос, стуча молотком и подкручивая винты. На лице его застыло выражение сосредоточенности, словно в этот момент ничего, кроме старого потертого металла для него не существовало.
Самсон, ища возможности отвлечься от тягостных мыслей, обходил палубу, когда заметил занятого гнома и подошёл к нему, облокотившись на перила.
– Ну как там наша бомбардочка, Торрик? – спросил он с усмешкой. – Будет она стрелять, когда потребуется?
Гном хмыкнул, не отрываясь от работы, и вытер пот со лба тряпкой.
– Стрелять будет, капитан, – уверенно сказал он, хлопнув по стволу бомбарды так, что по палубе разлетелась пыль. – Но вот что меня беспокоит: с одним орудием плавать не дело. Мы уязвимы, как улитка без панциря. Я бы расставил пушки по углам судна, как положено. И вот уж тогда никакая гадина не подкрадется к нам, будь то пираты или морское чудовище.
Самсон усмехнулся, но в его глазах мелькнул интерес.
– А не перевернётся ли наше судёнышко, если мы начнём стрелять из всех них сразу, мастер Торрик? Уж больно оно у нас небольшое.
Гном посмотрел на него с досадой, чуть прищурив глаза.
– Кто ж стреляет из всех орудий одновременно, капитан? – ответил он с явным раздражением, словно говорил о чём-то само собой разумеющемся. – Пушки нужны, чтобы сдержать противника с разных сторон, так маневрировать можно. Вот доберёмся до Атоллии – там ведь наверняка можно раздобыть пару пушек, не правда ли? Пристроим их по углам, и плавание станет куда как надёжнее.
Капитан покачал головой, хотя в его взгляде блеснуло согласие с доводами гнома.
– Ладно, подумаю над твоим предложением, когда будем на Атоллии. Пушки – дело не дешёвое, а наши запасы монет не бесконечны.
Они ещё немного поговорили о калибрах и боеприпасах, как вдруг их разговор прервал звук быстрых шагов по палубе. Это был огр Гругг, который, несмотря на свою массивность, двигался удивительно быстро и легко. Его лицо, обычно спокойное и даже добродушное, теперь было искажено тревогой.
– Капитан, – проговорил он, остановившись перед Самсоном, – беда у нас, я думаю.
Самсон нахмурился, предчувствуя неприятности.
– Что случилось, Гругг? – спросил он, чувствуя, как его тело напряглось в ожидании плохих новостей.
Огр повёл капитана по палубе вниз, в сторону бочонков с припасами и пресной водой, и открыл одну из бочек. Внутри, на поверхности воды, под слабым светом лампы, плавали мелкие беловатые существа, похожие на личинок или рачков. Их тела извивались в мутной воде, будто они чувствовали присутствие света и пытались скрыться от него.
Самсон выругался, глядя на это зрелище, и с глухим стуком захлопнул крышку бочки.
– Чёрт возьми, да как такое могло случиться?! – воскликнул он, его голос эхом разнёсся по тёмному трюму. – Бочки закрыты неплотно, или нам просто продали грязную воду, полную этой дряни?
Гругг смутился и потёр затылок, будто чувствовал свою вину за происходящее, но всё же решился возразить:
– Я проверял, капитан, они были закрыты… может, попали внутрь ещё в порту. А может, завелись из-за чего-то в воде.
Самсон выругался ещё раз, но потом глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Он знал, что на борту никто не мог бы предугадать такую беду, но теперь им предстояло справляться с её последствиями. Вода была их жизненной необходимостью, особенно в открытом море, где каждый глоток ценился на вес золота.
Торрик, присоединившийся к ним в трюме, нахмурился, разглядывая бочку, и затем перевёл взгляд на капитана.
– Если этих тварей немного, может, удастся очистить воду, – задумчиво сказал он, почесав свою бороду. – А если нет, придётся выбросить целую бочку. Хотя запасов у нас не так много, чтобы такими вещами разбрасываться.
Капитан прикусил губу, осматриваясь по сторонам, и заметил Элиару, которая спустилась вслед за ними, её интерес привлекли возбужденные голоса. Она наклонилась к бочке и, поднеся руку к воде, зашептала что-то на древнем языке. Мелкие существа закружились у её пальцев, но внезапно замерли, словно застигнутые страхом.
Самсон и его команда тщательно проверили остальные запасы пресной воды. Вскоре обнаружилось, что две другие бочки тоже заражены этими мелкими существами, что плавали в мутной воде, извиваясь, словно радовались своему новому дому. Капитан нахмурился, глядя на эту зловредную картину. Проблема оказалась серьезнее, чем он полагал.
– Это, конечно, не катастрофа, – проговорил Самсон, обращаясь к Драгомиру, который стоял рядом, скрестив руки на груди, – но если нас застанет штиль, или случится ещё что-нибудь непредвиденное, эти две бочки могут оказаться роковыми. Нам нужно подумать, как обеспечить запас воды, иначе ситуация станет опасной.
Драгомир кивнул, его лицо оставалось мрачным, как грозовая туча. Он понимал, что любая неполадка в таком путешествии могла стать фатальной. Самсон, не теряя времени, собрал в своей каюте самых важных членов экипажа, чтобы обсудить проблему и найти выход. В просторной, но слегка загроможденной каюте, где на стенах висели карты и инструменты для навигации, собрались Торрик, Элиара, Лаврентий, Драгомир и даже крысолюд Глезыр, который, хотя и ворчал, все же пришел.
– Вот такая ситуация, – проговорил Самсон, опираясь на стол с разложенной картой и обводя взглядом собравшихся. – У нас есть две зараженные бочки, и если потеряем их, можем оказаться в беде. Нужны идеи, как сохранить воду и обезопасить запасы.
Торрик хмыкнул и отложил в сторону свою неизменную трубку. Его грубые пальцы сжимали инструмент для починки бомбарды, но теперь он смотрел на капитана, сдвинув брови.
– Это же мелочь, капитан! – заявил он, размахивая рукой так, что треснула деревянная перегородка. – Воду надо просто довести до кипения! Я в походах не раз пил кипяченую воду, когда лужи и ручьи были единственными источниками, и ничего со мной не случилось. Варёные червяки – не самое худшее, что можно проглотить в таких условиях.
Галвина нахмурилась, её лицо исказилось выражением отвращения. Она прищурилась, глядя на гнома, и с нескрываемым раздражением возразила:
– Я не собираюсь пить воду с варёными червяками… или кто они там? Может, для тебя это нормально, Торрик, но мне это не подходит. Мы же не дикари, чтобы опускаться до такого.
Торрик хмыкнул, но промолчал, лишь затянувшись своей трубкой и выпустив клубы дыма, словно этим жестом хотел выразить свое мнение о «городских» привычках и слабостях.
Самсон, понимая, что их спор вряд ли приведет к решению, вздохнул и покачал головой.
– Не будем рисковать здоровьем, когда мы посреди океана, – заявил он твёрдо. – Если кто-то отравится, это может обернуться катастрофой. У нас нет лишних рук, чтобы лечить больных или кормить тех, кто не в состоянии работать.
Затем он обратился к Элиаре, которая сидела на краю стола, скрестив ноги, её плащ слегка касался пола.
– Ты же знаешь магию воды, – спросил Самсон, с надеждой глянув на неё. – Можешь ли ты очистить воду в бочках?
Элиара на мгновение замялась, её взгляд стал чуть более напряжённым. Она отвела глаза, словно пытаясь что-то утаить, но потом всё же ответила:
– Нет, очистить воду от таких мелких тварей я не могу, – признала она. – Но я знаю заклинание, которое может сделать солёную воду пресной. Правда, много воды так не преобразуешь, я упаду без сил раньше, чем смогу обеспечить водой всех на борту. Но на самый крайний случай, если будет совсем плохо, смогу попробовать.
Самсон кивнул, но в его глазах мелькнуло беспокойство. Он понимал, что в их ситуации каждое действие требовало взвешенного подхода, к тому же ему не хотелось доводить Элиару до изнеможения, когда впереди ещё долгий путь.
Тут в разговор вмешался Лаврентий, который до этого тихо сидел у окна, сложив руки на груди. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах была заметна задумчивость.
– У меня есть другое предложение, – произнёс он, наклонив голову. – Я могу превратить вино в воду, если понадобится. Могу благословить наши запасы, чтобы они стали пригодными для питья, и это будет служить в нашей нужде.
Едва он успел договорить, как Глезыр вскочил со своего места, его хвост метнулся из стороны в сторону, а глаза вспыхнули от негодования.
– Совсем святоша с ума сошёл, а?! – завопил он, размахивая лапами. – Вино – это же святое! Да ты подумай, что предлагаешь! Мы же не ради воды его на борт взяли, а чтобы скрасить ночи в этом чёртовом море! Это уж слишком!
В ответ Лаврентий лишь пожал плечами, не выражая никаких эмоций, его лицо оставалось спокойным, словно он не обращал внимания на негодование крысолюда.
– Жизнь важнее комфорта, Глезыр, – сказал он тихо, но твёрдо. – Но это, конечно, на крайний случай. Пока есть вода, не будем трогать ваше вино.
Самсон, пытаясь разрядить напряжение, усмехнулся и хлопнул по плечу крысолюда.
– Успокойся, Глезыр, – сказал он, кивнув. – Будем надеяться, до этого не дойдёт. Если не случится штиля или других неприятностей, наших запасов должно хватить до Атоллии. Но если придётся, мы сделаем всё возможное, чтобы выжить.
После этого капитан отпустил всех, и члены совета разошлись по своим делам. Торрик вернулся к бомбарде, бормоча что-то себе под нос о ненадёжности городской воды и преимуществе луж, Галвина направилась в свою каюту, всё ещё недовольно бурча, а Лаврентий с невозмутимым видом ушёл молиться в свою небольшую келью на борту.
Элиара задержалась на мгновение у двери, бросив взгляд на Самсона.
– Надеюсь, ты прав, капитан, и эти бочки не станут нашей последней ошибкой, – сказала она с лёгкой усмешкой, в которой скрывалась тревога. – Но если что, я сделаю всё, что смогу.
Самсон в ответ лишь кивнул ей и остался в своей каюте один. Он смотрел на карту, размышляя о долгом пути, что ещё предстоит пройти, и о трудностях, которые могут возникнуть в любое мгновение. Впереди был Бесконечный Океан, а вместе с ним – испытания, которые могли сломить даже самых стойких.
«Рыба-меч» продолжала свой путь по спокойным волнам Бесконечного Океана. Ночь была тиха и безветренна, как будто само море уснуло, уступив звёздам возможность доминировать на небесном куполе. Яркие звёзды безраздельно владели тёмным небом, и их свет отражался в чёрной, как чернила, воде. На борту было тихо, лишь изредка доносился стук мачт и скрип канатов, нарушавших этот покой.
Лаврентию не спалось, и он решил выйти на палубу. Ему нравились такие ночи, когда небо было чистым, а звёзды казались настолько близкими, будто можно было протянуть руку и коснуться их. Он стоял у борта, держа в руках амулет Святой Матери, и его губы беззвучно шептали молитву. Лицо священника было обращено к звёздам, а в его взгляде читалась глубокая сосредоточенность.
К нему подошёл один из матросов – худощавый юноша с обветренным лицом и загрубевшими руками – свидетельством долгих месяцев на море. Паренек неуверенно почесал затылок, но всё же решился обратиться к клирику.
– Отец Лаврентий, – начал он, опуская взгляд. – Вы не могли бы меня благословить? Знаю, что, может, это не по-нашему, но мне как-то спокойнее будет.
