Текст книги "Слепой с пистолетом [Кассеты Андерсона. Слепой с пистолетом. Друзья Эдди Койла]"

Автор книги: Честер Хаймз

Соавторы: Джордж Хиггинс,Лоренс Сандерс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

Глава девятая

Джеки Браун нашел светло-коричневый микроавтобус на верхнем уровне подземного гаража на Коммон – у входа в метро на углу Бикон-стрит и Чарльз-стрит. В салоне микроавтобуса было темно. Все окошки были затянуты цветастыми шторами. Незанавешенным было только боковое стекло водителя. Он постучал по стеклу.

В окошке показалось пухлое лицо, обрамленное всклокоченными светлыми волосами до плеч. На лице поблескивали глаза, в которых застыло подозрение. Джеки Браун молча смотрел на водителя. Через некоторое время водитель поднял руку и приоткрыл форточку.

– Чего тебе? – спросил он.

– А тебе? – спросил Джеки Браун, – Мне тут кое-кто сказал, что у тебя в чем-то нужда.

– Что-то я не понял, – произнес голос из микроавтобуса.

– Ну и X… с тобой! – сказал Джеки Браун. Он повернулся и пошел.

Опустилось заднее левое стекло. Другой голос, чуть повыше первого, произнес:

– Ты что-нибудь продаешь?

– Смотря что, – уклончиво ответил Джеки Браун.

– Погоди!

Джеки Браун обернулся. Но назад не пошел. Он стоял шагах в десяти от микроавтобуса.

Он ждал.

За стеклом дверцы водителя снова появилось пухлое лицо. Снова приоткрылась форточка, и тот же голос произнес:

– Ты легавый?

– Естественно! – воскликнул Джеки Браун.

– Кончай вешать туфту, мужик! Ты что, тот парень, которого мы ждем?

– Смотря кого вы ждете, – сказал Джеки Браун. – И смотря что вам нужно.

– Погоди! – Лицо за стеклом исчезло. Потом появилось снова. – Подойди к автобусу.

Задняя дверца микроавтобуса распахнулась, и за ней Джеки Браун увидел девушку, которая пригласила его залезть внутрь. Она была похожа на Миа Фарроу. Он вытаращился на нее.

– Ты кто?

– Иди сюда! – приказала она.

Внутри автобуса оказались крошечный умывальник и двуспальная кровать. И средневолновый радиоприемник. На кровати лежал автоматический пистолет сорок пятого калибра. По полу были рассыпаны книжонки в бумажных обложках. Из салона сильно пахнуло сигаретным дымом.

– Послушай, – сказал Джеки. – Я пришел сюда делать бизнес. А вам бы, ребята, только потрахаться да травку покурить. На хрена вы меня вызвали? Я-то решил, что иду на встречу дело обсуждать.

Из-за спинки сиденья водителя показалось пухлое лицо.

– Это Андреа, – произнес обладатель пухлого лица. – А я Пит.

– А я Джеки, – ответил Джеки Браун, – Ну и какого черта ты тут делаешь, Андреа?

– Это все имущество Андреа, – сказал парень и ткнул пальцем в потолок, потом в стены микроавтобуса, – У Андреа есть бабки. Андреа хотела с тобой повидаться.

– Я хотела с тобой повидаться, – подтвердила Андреа.

– Извини, – сказал Джеки Браун, – Наверно, мне дали не тот номер. Я думал, что мне назначил встречу покупатель.

– А ты решил, что это будет черный? – спросила Андреа.

– Угу!

– Это был Милт. Он с нами. Милт – наш. Он тебе говорил о нас. Это мы хотели с тобой повидаться.

– Зачем?

– Мы так понимаем, что ты можешь достать автоматы.

– Слушай, девочка, – сказал Джеки, – если ты хочешь подпалить себе жопу – дело твое. Но на хрена тебе автомат?

– Я хочу взять банк, – ответила она.

– Могу сделать тебе пять автоматов к пятнице, – сказал Джеки Браун, – «М-16». Триста пятьдесят – штука. Если нужны патроны, добавишь.

– Сколько добавить?

– Двести пятьдесят за пятьсот.

– То есть всего две тысячи!

– Что-то вроде того.

– Будь здесь в пятницу с товаром.

– Половину гони сейчас, – сказал Джеки Браун, – Автоматы – товар крутой. Штуку вперед.

– Выдай ему тысячу долларов, Пит, – распорядилась Андреа.

Джеки Браун взял конверт с деньгами. Там было двадцать пять пятидесяток.

– В пятницу вечером в половине девятого, – повторила девушка.

– В пятницу днем в половине четвертого, – начал Джеки Браун, – позвонишь вот по этому номеру и попросишь Эстер. Тебе скажут, что Эстер вышла, и спросят, куда тебе можно позвонить. Оставайся в телефонной будке – дашь им номер телефона-автомата. Трубку не вешай, держи у уха. Делай вид, что разговариваешь. Рычаг нажми и жди звонка. Через три минуты телефон зазвонит. Тебе скажут, куда ехать – это будет место, куда можно добраться от центра Бостона за сорок минут. И учти: через сорок пять минут после того, как тебе скажут, куда ехать, автоматы оттуда уплывут и этот твой аванс тоже уйдет.

– Что-то мне это не нравится, – сказал Пит.

– Мне насрать, нравится тебе или нет, – продолжал Джеки Браун. – Когда я толкаю автоматы таким, как вы, у меня всегда возникают две проблемы. Первая – торговля автоматами. В этом штате за такие дела светит «пожизненное». Вторая – то, что их приходится продавать таким, как вы. Вам нельзя верить. Если вам известно, когда и где я буду, всегда есть риск, что остальных денег я не увижу. И есть риск, что у меня отберут мои автоматы. И вот еще что: остаток денег привезете с собой. Не будет бабок, не будет и автоматов. Приедете только вы двое. Это учтите. У меня немножко больше, чем пять автоматов. И те, другие, будут держать вас на прицеле.

– Сволочь! – не выдержала Андреа.

– Жизнь – суровая штука, – сказал Джеки Браун, – Очень суровая штука. Спокойной ночи.

Глава десятая

Коренастый, похоже, торопился и не был расположен к долгой беседе.

– За тобой еще десять «пушек». Нужны срочно. Когда я их получу?

Джеки Браун пожал плечами.

– А я откуда знаю? Я тебе приволок первую партию, когда обещал, а вторую дюжину вообще на неделю раньше срока. Сам видишь, я делаю все, что могу. Иногда на это требуется немало времени.

– Вот со временем у меня как раз и напряг, – вздохнул коренастый, – Я же тебе говорил, с кем я имею дело. Они меня торопят. Завтра я должен встретиться с покупателем. Мне нужны «пушки».

– К завтрашнему вечеру не получится, – ответил Джеки, – Я вряд ли смогу их приволочь раньше конца недели. Ты же должен понимать: с конвейера сходит определенное количество оружия и в определенный срок. А когда у тебя смешанный комплект, то это потому, что ты получаешь часть стволов со склада, а часть прямо с конвейера. Я понятия не имею, что они сейчас там выпускают. Может, они гонят новенькие из нержавейки. Просто не знаю. Мне надо пару дней, чтобы выяснить, что у них есть.

– Мне наплевать, из нержавейки или нет, – вспылил коренастый. – Товар нужен к завтрашнему вечеру. У меня будет дальняя ездка, и мне нужно иметь товар при себе.

– Не выйдет, – спокойно сказал Джеки Браун, – Ничего не выйдет. Не могу. Я же сказал: я достаю качественный товар. На это нужно время. Это же тебе не буханку хлеба купить. У меня налажено дело, все работает, как часы. И мой товар – надежный, из-за которого ни у кого не будет неприятностей. И я не собираюсь все это запороть только потому, что вам, ребята, невтерпеж. Мне же надо о будущем думать. Так что ты им скажи: погодите! Товар в пути. К чему такая спешка?

– Первое, что я когда-то запомнил, парень, это никогда никого не спрашивать, почему такая спешка, – ответил коренастый, – Мне сказали: надо торопиться. А я им уже обещал, что они могут на меня положиться. Ведь ты мне сказал, что я могу положиться на тебя. А теперь все выходит по-другому: и у кого-то из нас двоих могут возникнуть большие проблемы. И вот что я тебе скажу, малыш. Это второй урок, который я выучил. Если у одного из нас будут проблемы, то будут они у тебя, это я тебе говорю точно.

– Э, послушай… – начал Джеки Браун.

– Ничего не послушаю! – прервал его коренастый, – Я старше тебя. Всю свою жизнь я просиживал штаны то в одной забегаловке, то в другой и вел дела с такой же вот, как ты, шантрапой, пил себе кофе, жрал какую-то дрянь и смотрел, как другие отправляются загорать во Флориду, а я в это время вкалываю, как сволочь, чтобы было чем на следующей неделе расплатиться со слесарем. И в тюряге я сидел, но больше рисковать мне нельзя. Ты можешь мне сколько угодно гнать туфту, вешать лапшу на уши и мозги канифолить. Ты еще сопляк, а туда же: хвост распускаешь передо мной: «Да я такой, да я сякой, да я дела делаю, да ты все получишь, вот увидишь. Все будет полный порядок!» Но и ты тоже заруби себе кое-что на носу, малыш. Я тебе советую: лучше запомни это сейчас, потому как, коли ты это обещал и коли ты меня подставил на своих обещаниях, то, парень, ты уж будь добр, не подводи меня и обещания выполняй. Потому что, коли ты сказал: будет так-то, то и должно быть так-то, а не иначе, а коли этого не происходит, то уж будь добр, бери ноги в руки и суетись, суетись! Так что кончай мне гнать эту туфту. Добывай мне к завтрашнему дню десять «пушек», деньги у меня приготовлены, и они мне не нужны завтра к вечеру. Встречаемся на том же месте, что и раньше: я туда подъеду, и ты подъезжай с этими своими «пушками». А если не приедешь, то я тебя начну искать и найду, найду обязательно, потому что искать тебя буду не я один. А мы знаем, как отыскивать людей.

– Сегодня я уезжаю в Род-Айленд, – сказал Джеки Браун, – Вернусь поздно. А завтра, ближе к вечеру, мне надо кое с кем повидаться. Можем встретиться завтра где-нибудь пораньше? Я смогу освободиться, скажем, к трем. Потому что ты появился чуть раньше, чем мы договаривались, понимаешь, а у меня на завтра уже назначена встреча. Я же тебе говорю!

– Завтра днем – хорошо, – согласился коренастый, – Увидимся завтра днем на том же месте, что и раньше. У тебя все тот же «плимут»?

– Да. Но меня место не устраивает. Слишком далеко. Мне надо быть здесь к четырем. Я не успею. Я не хочу… не могу так рисковать. Мне надо еще в одно место поспеть.

– Знаешь, где находится торговый центр «Фреш понд»? – спросил коренастый. – В Кеймбридже.

– Ну, – сказал Джеки Браун.

– Там есть бакалея и «Вулворт». Я буду в одном из этих магазинов завтра в три. Встанешь на стоянке. Я тебя увижу. Если все будет чисто, если я решу, что все чисто, я выйду и мы с этим делом закончим. Жди не больше десяти минут. Если я не выйду, значит, что-то не так. Сваливай и отправляйся к тому самому автомату, который ты знаешь. Я тебе туда позвоню, и мы передоговоримся.

– За тобой хвост? – спросил Джеки Браун.

– В следующем месяце мне выносят приговор в Нью-Хэмпшире, – сказал коренастый. – Мне сейчас ни в коем случае нельзя засветиться. Надо быть очень осторожным.

– Ясно, – сказал Джеки, – Но если у нас там сорвется, я не вернусь туда, где мы раньше встречались. Я просто не смогу. Если завтра днем не выгорит, тогда давай встретимся завтра же вечером. Позвони и скажи время, оставь мне номер или адрес, и я буду там, где скажешь.

– Ладно, – сказал коренастый, – Завтра я тебя разыщу.

– Не забудь бабки, – напомнил Джеки Браун, – Шестьсот. Возьми с собой. Я это дельце проверну быстро, и мне понадобятся бабки.

– Не дрейфь, – сказал коренастый. – Будут бабки.

Глава одиннадцатая

Фоли извинился за опоздание.

– Мне передали, что ты звонил в контору. А я выбегал в кафетерий. Торопился, как мог. Ну, что случилось?

На площади Лафайетт уличные фонари разогнали сумрак осеннего вечера. У входа в метро пели и танцевали бритоголовые кришнаиты. На них были шафранные одеяния, потрепанные серые свитера и тапки на босу ногу.

– Ничего страшного, – сказал Диллон, – Я не тороплюсь. Но только я подумал, может, тебе это покажется важным. Знаешь, я тут пока сидел, все глядел на этих болванов с косичками и размалеванными рожами, как они тут скачут – да еще приволокли ребенка – смотри: похож на немца или шведа, а вон видишь, его мама и папа скачут, как сумасшедшие, точно в индейцев играют. Ох, бедный малыш. И что он будет делать, когда вырастет? На его месте я бы, наверное, кого-нибудь грохнул. А начал бы с мамочки и папочки, для затравки.

– Э, послушай, – успокоил его Фоли, – Они же никому не мешают.

– Ну и что, – сказал Диллон, – Сам знаю, что никому не мешают, да только я же вижу, как они кидаются на прохожих, на полном серьезе, понимаешь? Прямо-таки уговаривают тебя! Они считают, что все мы должны снять штаны, надеть эти дурацкие халаты, пойти с ними вскачь да еще в барабаны бить. Они же уверены, что рано или поздно все такими будут. Это же бред какой-то, а? Я видел, как они подъехали на своем новеньком «олдсе» – куплен, надо думать, на деньги остолопов, которым они морочат голову, – и вот я думаю: так кто же глупее? Они, которые заставляют этих простофиль с ними отплясывать, или я? У меня вот нет новенького «олдса», а есть у меня в кармане только лотерейная карточка на следующий матч, из которой явствует, что я, дурак, опять поставил на «Пэте», сам не знаю, почему. Ничему-то меня жизнь не учит.

– Ты зачем меня вызвал? – перебил его Фоли.

– Слушай, – спросил Диллон, – помнишь нашу последнюю встречу: ты мне все вкручивал, будто в городе ничего не происходит и все тихо. А я тебе сказал: нет, что-то происходит, да я только не знаю что. Ну так вот, я был прав.

– Это смотря что ты имеешь в виду, – ответил Фоли, – Много чего происходит, да только я что-то не вижу, чтобы «крутые» на этом наварили что-нибудь.

– Ну, – сказал Диллон, – сейчас никогда не знаешь, куда смотреть… Но вот что, ты у меня спрашивал, что происходит, а я тебе сказал, что ребята суетятся, все кому-то названивают. Ко мне часто звонят, ищут одного, другого, когда у меня такого нет, а потом вдруг тот, кого ищут, заявляется собственной персоной. А может, он сам звонит и спрашивает, не звонил ли кто ему. Теперь не так-то много осталось парней, которые дело делают, и они не хотят, чтобы об их делах жены прознали. Не забыл?

– Нет. Ты говорил, что у Эдди Кривопалого какие-то дела с Джимми Скализи.

– Я говорил об Эдди Кривопалом, говорил и о Скализи. Только не помню, чтобы я говорил, что у них какие-то общие дела. Я тебе просто упоминал про них в разговоре – вот и все. И что они часто звонят друг другу. Этот Койл, уж не знаю, как он вообще умудряется ковылять по улицам – у него полные карманы десятицентовиков. Брось его в воду – так ко дну пойдет топором. Вот сколько у него серебра в карманах!

– Так, ну ладно, – сказал Фоли. – Значит, Эдди часто звонит по телефону.

– А Скализи я уже давно не видел.

– Это я уже знаю. Никто не видел Скализи. Я слышал, он был во Флориде, загорал.

– А я слышал, что нет, – сказал Диллон. – Я слышал, он недавно наварил приличные бабки.

– И это тоже знаю, – сказал Фоли, – Что, все один?

– Ну да! Ты же знаешь Джимми – его любят. Я так считаю, что дружок щедро его отблагодарил, понимаешь?

– Хорошо иметь друзей.

– А то! Вчера мне в бар позвонил Скализи, но парня, которого он искал, у меня не оказалось, и я ему говорю: ну, конечно, передам, что ты звонил, куда тебе можно позвонить? Можешь дать номер? А он мне: «Я тут не задержусь. Но это очень важно. Скажи-ка ему, как только увидишь, что дело важное и что я хочу с ним потолковать – он поймет».

– Та-ак, – сказал Фоли.

– И вот сегодня, – продолжал Диллон, – сижу я у себя, слушаю рок-станцию, и, как обычно, мозги у меня уже набекрень – я, может, за весь день продал пива на четыре доллара – никто теперь не берет спиртное, и вот заваливается ко мне, кто бы ты думал, – парень, которому Джимми Скал вчера весь день названивал. Ну я, как обычно, дневную выручку пересчитал – жалкие крохи – и потом подхожу к нему, а у него рожа мрачнее тучи – точно ему яйца прищемило дверью в метро, и я ему говорю: слушай, приятель, тебе что принести? А он заказывает стаканчик чистого и пива, Господи-прости. Ну, приношу ему и, знаешь, заговариваю ему зубы, то да се, а потом говорю – мол, так много людей звонят – и вспоминаю, что его как раз вчера у меня разыскивали. И говорю ему: «Слушай, Джимми Скал с тобой связался?» Ну, тут у него рожа вытягивается, и он говорит: «Нет, я и не знал, что он меня ищет». И по тому, какая у него рожа, я понимаю, что, похоже, он и в самом деле не знал – такая у него была рожа, точно ему ведро воды на голову вылили. А я говорю: «Ну да, звонил вчера вечером, тебя спрашивал. Сказал, что дело срочное. Так он тебя не нашел?» Понимаешь, я его малость поддеваю. «Нет, говорит, не нашел. А что, он номер оставил?» Я, значит, стою, продолжаю дурака валять, говорю, что так много народу звонит, разве всех упомнишь, все чего-то просят кому-то передать, так что мне и клиентов некогда обслуживать, потому что вечно приходится отвечать на эти дурацкие звонки, а мне все равно никто не доверяет – я же простой телефонист на коммутаторе. Короче, я ему говорю: «Да нет. Я спросил, как ему позвонить, а он говорит, что уезжает, и просил просто передать, что дело срочное и ему надо с тобой потолковать». Этот парень, значит, сидит себе и вдруг как вскочит, чистяк залпом заглотнул, потом пивом запил, и я уж подумал, что сейчас он расколется. А он мне: «Повтори, да побыстрее!» Налил я ему по новой. Он хлопнул и вторую в момент, бросил какие-то бабки на прилавок и соскочил с табурета, знаешь, точно сейчас уписается. «Я ухожу, говорит, на час примерно, попозже зайду узнать, не звонил ли кто мне, и если кто позвонит, ты не забудь, а тому, кто позвонит, скажи, что я еду на место и буду там, как только встречусь с парнем. Лады?»

– Мне-то что, говорю я, – продолжал Диллон, – И он ушел. Ну и что ты теперь скажешь?

– Так кто это был? – спросил Фоли.

– Вот это самое интересное, – сказал Диллон, – Это был Эдди Койл. Занятно, а?

Глава двенадцатая

– Меня прислал Дак, – сказал Джеки Браун, обращаясь к обшарпанной зеленой двери квартиры на третьем этаже. На лестничной площадке витал запах тушеных овощей.

Дверь бесшумно отворилась. На пол упал сноп света, и глазам Джеки Брауна снова пришлось привыкать к новому освещению. Он увидел кусочек мужской головы: глаз, ухо и полноса. Опустив глаза чуть ниже, он увидел, что обе руки крепко сжимают двустволку-обрез длиной не больше фута.

– Что нужно Даку? – спросил мужчина. Он не брился дня три.

– Дак просит меня иногда оказать ему помощь, – сказал Джеки Браун, – И я помогаю. А теперь он просит, чтобы ты мне помог – в счет его долга.

– И чем именно помочь? – спросил небритый.

– Предположим, я скажу, что мне надо десять штук и у меня с собой бабки, – сказал Джеки Браун. – Тебя это устроит?

Дверь открылась шире, и небритый отошел в сторону, не опуская двустволки.

– Входи, – сказал он. – Надеюсь, ты понимаешь, что я пущу в ход эту хреновину, если решу, что мне не по душе твои разговоры. Входи и выкладывай.

Джеки Браун вошел в квартиру. Весь пол был устлан белым пушистым ковром. Стены задрапированы оранжевым, на паласе, по углам комнаты, стояли черные кожаные кресла. В центре комнаты стоял массивный стол из стекла в хромированной оправе. Рядом со столом у стены черная кожаная кушетка. По кушетке были разбросаны золотистые и оранжевые подушки. А на кушетке, поджав ноги, сидела девчонка с длинными светлыми волосами в белом кашемировом свитере на молнии. Молния была расстегнута почти до середины груди. Лифчика на девушке не оказалось. Из невидимых динамиков доносилась песня в исполнении Мика Джаггера и «Роллинг стоунз». В углу с потолка свисала на серебряной цепи белая шарообразная лампа, освещающая плакат, на котором оранжевым по белому фону было написано: «AЛTA-МОНТ. НУ ВОТ И ВСТРЕТИЛИСЬ».

– Очень мило здесь, – сказал Джеки Браун.

Небритый обратился к девушке:

– Оставь нас, Грейс.

Девчонка соскользнула с кушетки и вышла из комнаты.

– Давай-ка поглядим на бабки, – начал разговор небритый.

– Давай-ка поговорим вначале о товаре, – ответил Джеки Браун, – Мне нужно десять штук «тридцать восьмых» или чего-нибудь получше. Сейчас. Дак сказал, у тебя есть.

– Ты давно знаешь Дака? – спросил небритый.

– С тех пор, как меня замели пять лет назад – он сидел в соседней камере.

– Все еще балуешься?

– Нет, – ответил Джеки, – Это ведь было задолго до того, как я узнал, что можно по-умному делать бабки. То были забавы несмышленыша.

– Видишься с другими ребятами? – спросил небритый.

– Видел кое-кого пару лет назад, – ответил Джеки Браун. – Я тут как-то оказался по делам, да заметил, что там, за городом, полно бывших зэков, так что я сделал паузу, выждал денек – а тут как раз происходит это дело в Лоуэлле, ну, в конце концов все улеглось. Босс должен был быть в городе.

– А он и был, – сказал небритый. – У них военный совет тут собирался.

– На карьере, – сказал Джеки Браун, – Я знаю. Кое-кто из «Апостолов», кое-кто из «Невольников». Я слыхал, они задумали какое-то совместное предприятие. Они хотели ко мне подкатиться с предложением, но я им послал весточку, что, мол, нет, хватит, я с этим завязал, да к тому же у меня уже был уговор с другими людьми, и учтите, говорю, я ведь не знаю, с кем вы теперь, а у меня уговор с другими, так что, мол, я остаюсь с «Ангелами». Все мои друзья, все, кого я знал и кто еще в бизнесе, остались с «Ангелами», так что обратной дороги уже нет.

– Занимаешься чем-нибудь? – спросил небритый.

– Слушай, – сказал Джеки Браун, – Может, ты опустишь эту херовину и мы спокойно поговорим? Я малость спешу. Мне надо увидеть человека, а это неблизко, и я хочу еще поспеть сегодня к ужину. Нет, я ничего не продаю «Ангелам». Я сейчас приторговываю «пушками» – не такими, как этот твой дробовик. «Ангелам» такого добра не надо.

Небритый поставил двустволку на предохранитель, но из рук не выпустил.

– Пожалуй, могу достать тебе десяток. Это тебе обойдется в пятьсот, но предупреждаю: товар скоропортящийся. И за ним надо ехать. Бабки вперед.

– Бабки вперед, – повторил Джеки Браун. Он достал бумажник и вынул из него конверт с пятидесятками. Отсчитал десять купюр.

– А помельче нет? – спросил небритый.

– Нет, – сказал Джеки Браун. – Это же американские деньги. Да к тому же тебя десятки и двадцатки не устроили бы. Сейчас слишком много развелось самодельных десяток и двадцаток. А пятидесятки – самое милое дело. Ехать далеко?

– Около часа, – сказал небритый, – Грейс, я отъеду. Скоро вернусь.

– И куда? – спросил Джеки Браун.

– А что?

– Если на юг, то я поеду за тобой на своей тачке. Я же сказал тебе: мне надо сегодня поспеть еще в одно место.

– Никакой «своей тачки»! – отрезал небритый, – Поедем в моей. И не спрашивай, куда. Пошли через черный ход. [32]32
  Город в штате Род-Айленд, «столица» мафии.


[Закрыть]

– Боже милостивый! – воскликнул Джеки Браун. – Сегодня мне, видно, суждено домой вернуться под утро.