Текст книги "Прядка с Изумрудного моря (ЛП)"
Автор книги: Брендон Сандерсон
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)
С полным животом «еды» Прядка вернулась на верхнюю палубу и с новыми силами принялась тереть доски. Неизвестно, когда в последний раз эту палубу как следует мыли, но ее покрывал слой черных мертвых спор. Добраться до древесины было не просто, так что работа продвигалась медленно.
– Ничего себе! – удивился Ак с плеча, сравнив темные грязные доски с ярко-коричневыми отмытыми. Тут и там между досками поблескивали серебряные полоски. – Какая большая разница.
– Остатки спор въедаются во все подряд. – Прядка усердно терла палубу. – Нет ничего лучше мыла и терпения. Хотя надо будет просмолить доски, когда я закончу.
Для человека, который почти ничего не смыслил в парусном деле, Прядка довольно много смыслила в моряках. Она выслушала множество жалоб и от моряков, и от морячек. По рассказам, их жизнь напоминала каторжный труд. Многим в свободное от дежурства время поручали драить палубу, и Прядка знала, что смола запечатывает древесину и заполняет щели, а доски становятся не такими скользкими. И нужно всегда тереть вдоль волокон, а не поперек, чтобы не появлялись выщербины.
Ей было не занимать подобной мудрости. Еще благодаря жалобам моряков она выучила иерархию в корабельной команде. Большинство равны между собой, за исключением офицеров. Она уже видела всех, кроме корабельного врача и корабельного проращивателя. Кто такой проращиватель, она узнала только на предыдущем корабле, когда тот воспользовался спорами для починки.
Миновал полдень. В животе у Прядки снова заурчало, но она не обращала внимания. Лучше бы живот помалкивал, особенно после того, как она обошлась с ним за завтраком. К счастью, Прядка выяснила, где раздобыть воды – в бочках в трюме, – и ей разрешили пить по кружке каждый раз, как она спускалась за свежей водой для мытья.
Все остальное время она оттирала палубу. Как это ни прискорбно, подобные занятия, например, мытье окон, способствуют мыслительному процессу. А ум у Прядки, как, надеюсь, вы уже поняли, часто бывал переполнен мыслями.
Это одна из величайших человеческих ошибок – считать, что те, кто занимаются черной работой, не любят думать. Физический труд отлично подходит для работы ума, поскольку позволяет сколько угодно времени размышлять о мире. Другая работа, например, бухгалтерский учет или письмо, не требует много усилий от тела, но выкачивает энергию из ума.
Если хотите стать сказителем, вот вам подсказка: продавайте свой труд, а не ум. Заставьте меня десять часов в день скрести палубу – о, сколько же сказок я придумаю. Заставьте меня десять часов складывать цифры, и в конце дня я буду мечтать лишь о теплой постели и приятном вечере.
Мысли Прядки крутились вокруг слов квартирмейстера о пушечных ядрах. Что пошло не так? Она была настолько заинтригована, что следующий участок палубы отправилась мыть возле передней пушки.
Ее почти тут же окликнул Даг:
– Эй, ты! Новенькая! Да, ты. Иди сюда, нужна твоя помощь.
Прядка забеспокоилась, но из вежливости не решилась возразить. Она отставила ведро с щеткой, отряхнула колени и пошла вслед за Дагом. Тот привел ее к трюму и вытащил из ящика несколько пушечных ядер.
– Возьми-ка. – Он указал на маленький бочонок у стенки.
Прядка нерешительно подняла бочонок. Он оказался легче, чем она ожидала.
– Что это?
– Зефирные споры, – ответил матрос. – Из Сапфирового моря.
От шока Прядка едва не выронила бочонок. Споры? Целый бочонок спор? Понятно, почему Дагу потребовалась ее помощь. Сам он с радостью предпочел таскать гораздо более тяжелые ядра, а ей оставил споры.
– Зачем нам бочонок со спорами? – спросила она.
– Чтобы стрелять из пушек, – пояснил Даг. – Нельзя же просто зарядить их ядрами! Нужно, чтобы что-то взорвалось, отправило их в полет.
Споры? Споры использовали, чтобы стрелять из пушек? Прядка осторожно ухватила бочонок, и они поднялись по трапу обратно.
– Обычно всеми этими делами со спорами занимался старина Уив.
– Уив? Он корабельный проращиватель?
– Был. – Даг помрачнел. – Хороший парень, мне нравился. Знаешь, блефовал ужасно, так что я всегда выигрывал у него в карты.
– Что с ним случилось?
– Не хотел идти в пираты.
– Значит, отправился на берег?
– Отправиться отправился, но не на берег…
Даг глянул на капитана Ворону. Та стояла на юте и попивала из фляжки. Ветер трепал черное перо на ее шляпе.
– Капитан его убила? – прошептала Прядка.
– Уив единственный ей возразил, когда она предложила новую отправную точку в профессии. Вот он и отправился на дно океана. Проращиватели – чокнутые ребята, вечно проводят со спорами больше времени, чем надо. Но такого он не заслужил. Он просто задал вопросы, которые были у всех на уме.
Даг умолк. По крайней мере, теперь ясно, почему Прядка до сих пор не встретила корабельного проращивателя. И теперь вы знаете, почему я не просил запомнить его имя. И да, он не труп. Вернее, труп, но не тот труп, что на корабле. Есть другой. Не путайтесь.
Даг отвел Прядку на позицию канонира. Лаггарт отсутствовал. Передняя пушка была закреплена на месте. Даг принялся перекладывать пушечные ядра в ящик.
– Так, я пойду принесу еще ядер, пополним запас. Видишь эту большую бочку? Как и бочонок, она специально отделана так, чтобы защитить споры от серебра. Для стрельбы из пушки нужны живые споры. При этом канониру нужно, чтобы споры были разложены по мешочкам, тогда их легко засовывать в пушку во время боя. Пустые мешочки в бочке. Тебе нужно наполнить их спорами, не просыпав ни крупинки, и завязать. И делать это надо внутри бочки из-за защитной отделки.
Даг нервно переступил с ноги на ногу и, сунув руки в карманы, посмотрел на Прядку.
– Хорошо, – сказала она.
– Нет возражений? – уточнил он.
Прядка покачала головой. Споры ужасали, и она предпочла бы заняться чем-то другим, но нельзя, чтобы ее страхи причиняли неудобство остальным. В конце концов, она новичок на корабле. Логично, что опасная работа, которую никто не хочет делать, достанется ей.
Прядка подошла к бочке и сняла крышку. На дне виднелось несколько набитых мешочков. Пустые лежали в маленькой, подвешенной снаружи сетке.
– Ты… правда не собираешься возражать? – спросил Даг. – Я возражал, когда меня приставили к этой работе.
– Скорее всего, ты умнее меня, – отозвалась Прядка. – Что-нибудь посоветуешь?
– Есть воронка, очки и маска. А так… постарайся не волноваться. Это не самая опасная разновидность спор. У тебя все должно получиться.
Множество угроз подстерегает между слогами слова «должно». Но Прядка осталась жива, потому что команда отказалась выкинуть ее за борт вопреки приказу капитана. Лучше с ними не ссориться. Так что она просто кивнула и взялась за дело.
Глава 17. Плотник
Синие споры завораживали. Прядка впервые видела вблизи споры с другой луны, из другого моря. Они были прекрасны и напоминали маленькие кристаллы. А еще могли с легкостью лишить жизни, но это лишь добавляло им притягательности. Как мастерски выкованный меч, в который вложили любовь, самозабвение и упорный труд, чтобы однажды ты смог творить самые мерзкие поступки самым прекрасным из возможных средств.
Она тихонько отослала Ака прочь, чтобы не подвергать опасности. Затем шепотом обратилась с молитвой к лунам и подумала о Чарли. Самый верный способ продвинуться на пути к цели – заручиться доверием команды. Если браться за работу, которой не хотят заниматься матросы, перед ней непременно откроются новые возможности. То же самое случилось, когда она просто мыла окна. И самой важной из этих возможностей стало знакомство с Чарли.
Памятуя об этом и заодно прикрыв рот маской, а глаза защитными очками, Прядка лишь чуть-чуть испугалась, когда опустила бочонок со спорами в большую бочку. Внутри он крепился на крючках, а споры сыпались через краник на дне, как для разлива пива.
Дрожащей рукой она поднесла воронку и наполнила первый мешочек, после чего завязала его и осторожно положила к остальным на дно бочки. Постепенно выработался ритм. Прядка наполняла мешочек за мешочком, тщательно следя за тем, чтобы не просыпать ни единой споры. Работа была напряженной и куда меньше располагала к раздумьям, чем мытье палубы. Но полностью отделаться от мыслей Прядка, будучи Прядкой, не могла.
Ее занимал вопрос: как именно эти споры заставляют пушки стрелять? И хранятся ли в крюйт-камере другие виды спор, а также кто ими заведует после смерти корабельного проращивателя?
И еще: зачем большой бочке двойное дно?
Распознать его не составило труда. Все-таки за несколько недель Прядка стала настоящим экспертом по разным приспособлениям для бочек и как в них прятать разные вещички. В одной бочке, которую она приготовила для побега со Скалы, установили потайную защелку, и спрятана она была примерно… здесь, рядом с обручем.
Прядка обнаружила защелку – маленький кусочек металла, который можно двигать из стороны в сторону. Когда она ее сдвинула, в днище бочки открылся небольшой проем, чуть шире кулака. Туда моментально провалилось несколько мешочков со спорами. Прядка затаила дыхание, а когда потянулась вытащить, то что-то нащупала – пушечное ядро. Его спрятали в отсеке под фальшивым дном бочки. Места там вполне хватало для трех-четырех ядер.
Прядка поспешно вытащила мешочки, вернула защелку на место и снова занялась работой. Руки дрожали сильнее прежнего. Мысли неслись с такой бешеной скоростью, что скоро им должен был понадобиться новый комплект шин.
Все ясно. Теперь понятно, что именно произошло.
Канонир отвечает за зарядку, прицеливание и стрельбу из пушки. В его распоряжении имеется запас пушечных ядер, но кто следит, что берет он их оттуда, а не из потайного отсека? Скорее всего, никто.
Прядка не сомневалась: спрятанные ядра не пройдут проверку Форта и рассчитаны вовсе не на то, чтобы обездвижить цель при помощи лоз. Лаггарт, корабельный канонир, намеренно потопил тот корабль.
Но зачем? Вся ситуация казалась совершенно бессмысленной сразу по нескольким причинам. И дело не только в том, что пираты не стали грабить. Зачем скрывать, что они собираются пустить корабль ко дну? К чему все эти уловки?
Разве что…
– Стало быть, зефирное дежурство, – произнес кто-то за спиной Прядки. – А я все думала, кого же Даги заставят этим заниматься, раз Уива больше нет в живых.
Прядка обернулась. Перед ней стояла долговязая женщина с острым носом и короткими волосами, которая до этого разговаривала с Фортом. Энн, корабельный плотник.
Любому кораблю нужен хороший плотник. Ясно, что проращиватель может залатать корпус при помощи мгновенно растущих спор, но со временем серебро разъедает даже полностью затвердевший розеит. В море довольно быстро начинаешь беспокоиться, насколько тонка преграда, отделяющая тебя от верной смерти. Всего одна доска. Если вам однажды захочется сойтись лицом к лицу со своей бренностью, достаточно выйти ночью на палубу корабля и всмотреться в безбрежную тьму за бортом, и тогда вы поймете, что тьма под ногами еще более густая, бескрайняя и ужасающая.
Тогда же вы поймете: хорошему плотнику стоит платить двойное жалованье. Еще и сверху приплачивать.
– Я не против, – отозвалась Прядка, наполняя очередной мешочек. – Если попросят, снова возьмусь за эту работу.
Ей было не по себе, что Энн расхаживает рядом с пушкой, водя по ней пальцами. Энн говорила с Фортом насчет пушечных ядер. На чьей она стороне? Сколько вообще сторон? Во что же ввязалась Прядка?
К несчастью, она не знала и половины всей правды.
– Не стоит так говорить, Прядка, – заметила Энн. – Матросы не напрашиваются на работу по собственной воле. Это полнейшее нарушение традиций.
– Ты знаешь, как меня зовут? – удивилась Прядка.
– На корабле новости расходятся быстро. Я Энн. Корабельный плотник. И помощница канонира.
Помощница Лаггарта? Прядка нервно облизала губы, но тут же замерла. Рядом со спорами лучше ничего не облизывать. Она наполнила еще один мешочек.
Видела ли Энн, как она нашла в бочке потайной отсек?
– Что думаешь? – Энн уселась рядом на ящик, держа руку на одном из пистолетов, будто это ее успокаивало. – Теперь ты пират, Прядка. Неожиданный поворот в жизни.
– Лучше неожиданно повернуть, чем упасть.
– Ага, – согласилась Энн. – Не поспоришь.
Прядка хотела задать еще несколько вопросов, но побоялась показаться чересчур навязчивой. Эти люди ее пощадили. Кто она такая, чтобы от них что-то требовать? И тогда она сказала:
– А вы все вроде быстро приспособились к пиратской жизни.
– Быстро приспособились? Это что еще за ерунда? – Энн подалась вперед. – Ты ведь хочешь знать почему? Как мы до такого докатились?
– Я… да, хочу.
– Так почему просто не спросить?
– Не хотела показаться неучтивой.
– Неучтивой? По отношению к пиратам?
Прядка покраснела.
– Я не против об этом поболтать. – Энн уставилась в море. Нос корабля рассекал споры. – Кэп все неплохо обставила. Нам светило либо сражаться в войне, которую затевает король, либо действовать самим по себе, наплевав на все законы о разрешениях и тарифах. Кроме того, кэп сказала, что отныне на нас возложена важная и благородная обязанность.
– …важная? – переспросила Прядка.
– Жизненно необходимая для экономики.
– Э-э… понятно.
– Точно?
– Вообще-то нет, – призналась Прядка.
– Почему бы так и не сказать, девочка? – Энн покачала головой. – Так или иначе, наше дело важное. Ты ведь знаешь, каковы богатеи: наживаются за счет других, кто бродит по свету и торгует вместо них. И что они потом делают с деньгами? Прячут под замок. Какая польза от денег под замком? Никому нет радости, если они пылятся в сейфе вместе с бабушкиным обручальным кольцом. Поэтому мы должны забрать часть себе. И вложить обратно в экономику в качестве стимула. Чтобы поддержать местных торговцев, простых людей, которые пытаются выжить. Мы выполняем важную задачу.
– С помощью грабежа?..
– В точку. – Энн выпрямилась, сменив хватку на пистолете. – Во всяком случае, идея была такая. Мы не должны были становиться смертобежцами. Думаю, все знали, на какой риск идут. Но явно никто не рассчитывал, что первый же пиратский рейд обернется таким провалом.
Прядка склонила голову набок, едва устояв перед желанием почесать кожу там, где очки прилегали к лицу. Несмотря на серебро, которым отделана палуба, споры на ее пальцах могли прожить достаточно долго, чтобы причинить вред.
– Я… запуталась, – сказала она. – Смертобежцы?
– Ты не знаешь? – удивилась Энн. – Да что ты за морячка такая?
– Из тех, что… не знает, кто такие смертобежцы?
Прядку сильно разозлило, что сначала ее попрекают за нежелание задавать вопросы, а потом, когда она их задает, поднимают на смех.
– Есть две разновидности пиратов, – объяснила Энн. – Обычные и смертобежцы. Обычные пираты грабят, но не убивают, пока по ним не открывают огонь. Если тебе хватит умения догнать другой корабль, его команда заплатит выкуп и вы разойдетесь: они живыми и здоровыми, а ты богаче прежнего. Так оно задумано. Все сводится к соревнованию, понимаешь? Гонка с толикой вымогательства, чтобы было не скучно. Королевские приставы ведут учет. Пока ты отпускаешь жертв, пока не убиваешь команду… если тебя поймают, то, конечно, бросят в тюрьму. Но виселица тебе не грозит.
– Звучит на редкость цивилизованно, – заметила Прядка.
Энн пожала плечами.
– Цивилизация существует, потому что все хотят, чтобы их внутренности оставались внутри. При встрече с незнакомцем ты не даешь ему в рожу, потому что не желаешь получать по роже всякий раз, как кто-то встречает тебя. Король это знает. Пока он дает пиратам повод не пускаться во все тяжкие, они будут осторожничать. Да и кто готов променять гонку на сражение? Беднягам на торговых судах не хочется расставаться с жизнью ради хозяйских денег. Хозяевам не хочется, чтобы их корабли угоняли или пускали на дно. Да и в пиратах долго не проходишь, если во время каждого налета мыть палубу собственной кровью. Разве что убьешь кого-нибудь по чистой случайности.
– Например, всех людей на целом корабле, – добавила Прядка.
Энн кивнула.
– Тогда ты становишься смертобежцем. Если тебя поймают – никакой пощады. Тебя будут презирать даже другие пираты. Никто не станет брать в команду моряков-смертобежцев. Ты сам по себе, как одинокая фасолина в супе бедняка.
Во имя лун, в этом есть смысл. Прядка пересмотрела свое мнение насчет Энн. Это безнадежное выражение лица, это сожаление… кто бы ни устроил заговор с целью потопить корабль контрабандистов, Энн в нем не участвовала.
Чего не скажешь о Лаггарте. И, скорее всего, капитане. Они хотели стать смертобежцами. Потому и прятали ядра, потому и потопили «Мечту Ута». Иначе зачем оставлять в живых одного матроса? Чтобы тот разнес весть.
Эти мысли настолько захватили Прядку, что она забылась и нечаянно почесала зудящую кожу возле очков. И тут же замерла. Лунотени!
Что ж, по крайней мере…
В этот миг у нее взорвалось лицо.
Глава 18. Другой труп
Прядка пришла в себя на палубе. Очки буквально сдуло с лица. Что это за звук? Вопль боли?
Нет. Смех.
Энн заливисто хохотала. Прядка тут же прижала ладонь к щеке. Та саднила, но, к счастью, все еще составляла с лицом одно целое. Одна-две зефирных споры попали под оправу очков и коснулись капельки пота. Прядке повезло: спор оказалось столь ничтожно мало, что ее не убило.
– Не смешно. – Прядка выпрямилась.
(Она была права: не смешно, а просто уморительно.)
– Да ладно тебе, девочка со спорами. – Энн подала Прядке руку, помогая подняться. – Давай-ка отведем тебя к доктору.
Она окликнула Дага, который взвалил на Прядку эту работу, и велела ему прибраться. А потом повела оторопевшую девушку вниз, на среднюю палубу.
– Ты и правда помогаешь канониру? – спросила Прядка.
– Ну, когда мне разрешают, – ответила Энн.
– Почему пушки не взрываются?
– Вообще-то взрываются. Так из них и вылетают ядра.
Прядка твердо решила обдумать эту мысль позже. Пока она казалась попросту абсурдной. Надо заметить, что мытье окон не из тех профессий, к которым прилагается фундаментальное образование в области баллистики.
Напротив столовой располагалась дверь, которая во время предыдущего обследования корабля была закрыта. Теперь же Энн распахнула ее и завела Прядку внутрь. Перед ней предстал мужчина в элегантном костюме незнакомого покроя. Костюм казался менее вызывающим, но более изысканным, чем та форма, что носили герцог и Чарли: совершенно черный, отутюженный и без единой пуговицы спереди.
У мужчины были черные как смоль волосы и неправдоподобно резкие черты. Он скорее походил на рисунок или картину: пепельно-серая кожа, кроваво-красные глаза. Если бы в преисподней имелся адвокат, он бы выглядел именно так.
Прядке следовало испугаться, но вместо этого она испытала благоговение. Что подобное существо делает на пиратском корабле? Наверняка оно из числа божественных созданий, пришедших из-за границ пространства, времени и самой реальности.
В каком-то смысле Прядка права.
И нет, костюм он мне так и не вернул.
– Вот так-так! – интеллигентно, но восторженно воскликнул доктор Улаам. – Что ты мне притащила, Энн? Свежее мясцо?
– Она наполняла зефирные мешочки, – объяснила Энн, усадив Прядку на стул, – и несколько спор попали ей под очки.
– Бедное дитя, – посочувствовал Улаам. – Новенькая на корабле, хм-м-м? У тебя очень красивые глаза.
– Если он предложит их купить, торгуйся, – шепнула Энн. – Обычно первоначальную цену можно поднять вдвое.
– Мои глаза? – Прядка повысила голос. – Он хочет забрать мои глаза?
– После смерти, само собой, – пояснил Улаам.
Каюта была забита шкафчиками и полками. Из одного шкафчика Улаам вытащил баночку с мазью и повернулся к Прядке.
– Разве что ты согласишься отдать их прямо сейчас? У меня есть несколько отличных вариантов на замену. Нет? Может, хотя бы один?
– Что… что вы вообще такое? – спросила Прядка.
– Он наш зомби, – ответила Энн.
– Какое грубое определение, – возразил Улаам. – И, как я уже говорил, не слишком точное.
– У тебя сердце не бьется. А кожа холодная, как у мокрой рыбины.
– Обе адаптации снижают потребность в калориях. Мой метод весьма эффективен. Думаю, он получит всеобщее распространение, как только я придумаю, каким образом вынуть сердце, не убив человека.
Улаам протянул Прядке мазь.
– Нанеси на кожу, дитя. Это поможет снять боль.
Прядка взяла баночку и робко зачерпнула мазь пальцем.
– Так легко согласилась. Она смелая или глупая?
– Мы еще не разобрались.
– Судя по ухмылке Энн, это… какое-то испытание для новичков, – произнесла Прядка. – Чего тянуть. Если бы кто-то из вас желал мне смерти, проще сразу спрыгнуть за борт.
– О-о-о, – протянул Улаам. – А она мне нравится. Я буду присматривать за тобой, дитя. Вот, держи.
С этими словами он что-то опустил ей в другую руку.
Человеческий глаз.
Прядка взвизгнула и выронила его, но Улаам успел поймать, вовремя подставив ладонь.
– Осторожнее! Это один из моих любимых. Обрати внимание на темно-синюю радужку. Он прекрасно смотрелся бы на месте твоего левого глаза, получилась бы сине-зеленая гетерохромия. Весьма эффектно.
– Мне… Нет уж, спасибо.
– Ну и ладно. – Улаам убрал глаз. – Может, в другой раз. А мази не бойся, никакого розыгрыша тут нет. Пожалуй, я самое безобидное существо на этом корабле.
– Ты в прямом смысле ешь людей, Улаам, – заметила Энн.
– Мертвых. Надо же! Как опасно! Прямо как великий земляной червь или бактерии разложения. Между прочим, они мои коллеги.
Прядка нерешительно коснулась мазью щеки. Боль тут же отступила. Удивившись такой эффективности, Прядка втерла мазь во всю щеку. Когда Улаам поднес ручное зеркало, рана исчезла без следа, а на коже не осталось даже покраснения.
– Не зря мы его держим, – сказала Энн. – Даже если он странный, как двухголовая змея.
– Как единственный источник знаний по современной медицине в этом захолустье, я нахожу твое образное сравнение неточным, – заметил Улаам. – У рептилий неполное осевое раздвоение встречается куда чаще, чем у других животных, так что если уж хочется назвать меня странным, выбери для пущего эффекта двухголовую птицу или млекопитающее.
Прядка и Энн уставились на него, пытаясь понять смысл сказанного.
– Мне доводилось есть двухголовых змей, – добавил Улаам. – И подражать их облику. Так что я не просто странный, как двухголовая змея, а собственно, ею и был. Увы, разделить сознание и думать вдвое быстрее не удалось. Хотя было бы занятно!
Он забрал мазь у Прядки.
– В общем, постарайся в будущем не подрываться, хм-м-м? Взрывы уродуют труп и придают ему металлический вкус.
Если вам интересно, то у меня есть веские основания считать, что во время моего прискорбного недомогания Улаам просто забавлялся. Мало того, что он и пальцем не пошевелил, чтобы снять с меня проклятие, так еще и описал некоторые мои крайне унизительные деяния и разослал их кое-кому из наших хороших знакомых.
Правда, из-за принципа действия проклятия я не мог напрямую объяснить, как его снять. Но от Улаама я ожидал большего. Кончилось же тем, что, отыскав меня и обнаружив мой… недуг, он просто обосновался на корабле. Он всегда мечтал стать исследователем.
– Ради духа приключений, хм-м-м? – так он сказал.
Поначалу команда не знала, что с ним делать. Капитан Ворона несколько раз пыталась его застрелить; сам он потом говорил, что это его «взбодрило». Представителей его вида убить практически невозможно. Однако вскоре команда выяснила, что от него немало пользы, если забыть, что он поедает трупы.
С тех пор его просто терпели. Примерно как лихорадку, которая иногда спасает от опасных для жизни ран. На плате за свои услуги он не настаивал и лишь время от времени просил отдать ему труп-другой, бесполезный для остальных. Да, жутковато, но если для вас творят чудеса, не так уж трудно смириться с толикой эксцентричности.
По понятным причинам Прядку слегка потрясла первая встреча с корабельным врачом. Энн отвела ее обратно к ведру и щетке и ушла по делам. Потрогав совершенно здоровую щеку, Прядка решила вернуться к мытью палубы.
Впрочем, она почти ничего не успела сделать, когда к ней подбежал Ак.
– Что-то происходит.
– Что? – уточнила Прядка. – На нас напали?
– Нет-нет. Смотри, ты меня отослала, и я решил стащить еды. Сам я уже поел, но еды ведь много не бывает. В общем, я был внизу в трюме, где, скажу тебе, ничего не добыть, если не прогрызть мешки. А люди терпеть не могут, когда мы прогрызаем мешки. Если уж им это настолько не по нраву, почему бы не оставить их развязанными? Тогда ни один мешок не пострадает, и…
– Что ты хотел рассказать, Ак? – перебила Прядка. – В чем дело?
– Да, я как раз к этому и вел. Лаггарт тоже был внизу – копался в хранилище. И Прядка, он взял оттуда пару пушечных ядер. Я видел, как он тайком положил их в свою сумку.
Любопытно. Пришло время проверить догадки.
Прядка расположилась с ведром и щеткой поближе к носовой пушке. Не слишком близко, но чтобы было удобно наблюдать за Лаггартом. А потом снова принялась ждать у моря погоды.
Долго ждать не пришлось.
