Текст книги "Прядка с Изумрудного моря (ЛП)"
Автор книги: Брендон Сандерсон
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)
После ужина капитан разрешила открыть бочонок с каким-то крепким напитком, что, по мнению Прядки, было весьма мило с ее стороны. Это доказывало, что какое-никакое сердце у капитана все же есть. (Правда, отсюда же следовало, что у Вороны есть и совесть, но большую часть времени она ее просто игнорирует. Что, однозначно, куда хуже.)
К спиртному Прядка не притронулась. Она напилась лишь раз в жизни, за два года до этого, на праздничном собрании, когда чересчур заигралась с игристым. В тот день она безудержно разглагольствовала о своих любимых рецептах, и Чарли нашел это очаровательным. Однако Прядка боялась, что даже малая толика алкогольной смазки заставит ее планы выскользнуть изо рта.
Взамен она набрала тарелку из вечерних блюд: галеты и густую мясную похлебку с овощами. По сути это было рагу, которое можно есть руками, но так команда могла довольствоваться хотя бы иллюзией разнообразия. С имеющимися ингредиентами возможности Прядки были сильно ограничены.
Впрочем, команде ее стряпня все равно нравилась. После долгих месяцев еды, подозрительно напоминавшей затирку для швов, никто не жаловался на повторения аппетитной темы. Пусть в это и сложно поверить, если послушать, как изощренно Даги издевались над языком, но они были далеко не глупы и видели: Прядка взялась помогать Форту, и вот в их тарелках вдруг оказывается самая настоящая еда, а не просто нечто отдаленно съедобное. Так что когда ее проводили радостными криками, причиной тому было не только легкое опьянение.
Прядка чувствовала, что не заслуживает подобного внимания, особенно учитывая, что именно ее действия подвергли команду опасности. И поэтому поспешила в каюту Салай с тарелкой еды. На ужине та не появилась, и Прядка беспокоилась.
Нужную каюту Прядка нашла только по номеру на двери: до этого она у Салай никогда не бывала. Когда она неуверенно постучала, ей показалось, что внутри кто-то высморкался. Мгновение спустя Салай открыла дверь. Из-за темного оттенка кожи покрасневший нос и щеки были не так заметны, но по глазам стало понятно, что Салай плакала.
– А, Прядка. – Голос у нее остался таким же отрывистым и суровым, как обычно. – Что-то случилось?
– Я принесла тебе ужин.
Прядка ни разу не видела Салай в чем-то, помимо судовой формы – строгих брюк и кителя. Казалось неправильным вторгаться к ней, когда она облачена в ночную сорочку с накинутым поверх халатом.
Салай все равно пригласила ее войти и поставила тарелку на стол. Шмыгнув внутрь, Прядка поразилась размерам каюты – крохотная, едва ли вполовину ее собственной. Должность рулевой означала, что Салай – третья по старшинству на корабле. Она явно заслуживала больше личного пространства, чем этот чулан.
– Благодарю за еду, – сказала Салай. – С моей стороны неразумно заставлять тебя ее приносить. Разумеется, я должна поддерживать силы. Сегодняшний день лишь подтверждает, что…
Она протиснулась мимо Прядки и, устроившись за столом, придвинула тарелку. Прядка задумалась, не следует ли ей уйти, но Салай не замолкала, и она решила задержаться.
– Меня не покидает мысль, что есть способ избегать дождей. – Салай рассеянно отодвинула тарелку и указала на развернутую на столе карту. – Но в них нет никакой закономерности. Моря бороздят много веков, но безопасного прохода через Багряное море так и нет. Если его не нашли до сих пор…
Салай осеклась и посмотрела на Прядку.
– Ты ведь знаешь, как защитить команду? Ты ведь не потащила бы нас сюда, если бы не знала, как это сделать?
– Я… – Прядка через силу сглотнула. – Прости, Салай. За то, что случилось с Паксоном.
– Это моя обязанность делать то, чего не могут капитан и старпом. Или… не хотят. Кто-то должен приглядывать за командой.
Салай стукнула по столу, потом подперла рукой голову, разглядывая карту.
Прядка присела на узкую койку у стены, сложив руки на коленях. Чувствовала она себя непрошеной гостьей. Каюта казалась на редкость обезличенной: несколько тубусов с картами в корзине у стены, опрятные, аккуратно расставленные рундуки под койкой и картина над иллюминатором, освещенная мерцающей настольной лампой.
Это был рисунок; местные жители еще не изобрели фотографию. Однако он был весьма качественным, нарисованным умелой, но быстрой рукой уличного художника из зефирной столицы. С рисунка улыбались высокий мужчина и девушка, поразительно похожая на Салай.
– Твой отец? – спросила Прядка, указав на рисунок.
Салай подняла голову и кивнула.
– Я пообещала, что заплачу его кредиторам. Но когда я вернулась, он пропал. Его забрали на отработку королевские коллекторы. К тому времени, как я догнала их корабль, они успели высадить его в долговой тюрьме в каком-то порту, но каком именно, так и не вспомнили.
– Какой ужас.
– Проблема в том, что когда королевским судам нужны лишние рабочие руки, они всегда могут набрать в команду заключенных из долговых тюрем. Так что выследить его оказалось невозможно. Скорее всего, его полтора десятка раз дергали с острова на остров. Я твержу себе и обещаю матери в письмах, что наша единственная надежда в том, чтобы мне продолжать ходить в море. Посещать новые порты и расспрашивать. Он где-то там, Прядка. Либо… погиб в одном из конфликтов, после того как его затащили на военный корабль. Если так, то я опоздала. Я уже подвела его, как подвела Паксона.
– Салай, ты не должна сдаваться.
– Почему нет? – Салай повернулась к Прядке. – То есть это правда? Ты знаешь, как нам выпутаться? Знаешь какой-то королевский секрет, чтобы мы выжили в Багряном? Пожалуйста, скажи, что у тебя есть план.
– Я…
Что тут ответить? В очередной раз возразить, что Прядка не та, за кого ее принимают? Когда она только что сказала Салай не терять надежды?
«Надежда на ложь – надежда на меня – это и не надежда вовсе», – подумала Прядка.
Вдруг ей удастся что-нибудь предпринять. Вдруг есть способ помочь. С необычайной ясностью она вспомнила, как наблюдала за приближающимся дождем и понимала, что не в силах его остановить и что ее жизнь подчинена слепой удаче.
Ей уже почти начало казаться, что она контролирует ситуацию, что ее судьба в ее собственных руках. Но потом пришел дождь, будто луны послали молот, чтобы научить ее смирению, как следует стукнув по лбу.
Салай отвернулась.
– Нечестно просить тебя о защите. Я не знаю, в чем заключается твоя миссия, твоя настоящая миссия. Возможно, тебе поручили просто увести нас за границы королевства. Мы стали смертобежцами, опасными для всех, кто попадется на пути. Я не могу винить тебя за то, что ты ведешь нас прямиком к смерти ради защиты невинных. В этом есть и моя вина. Их я тоже подвела. – Она расправила края карты Багряного моря. – Если бы мы только знали, куда направляется капитан. Тогда я могла хотя бы спланировать, как долго мы здесь пробудем.
– О, – произнесла Прядка. – Салай, как раз это мне известно.
– Серьезно?
– Да. Наверное, стоило рассказать тебе раньше. Капитан ведет нас к дракону.
– К Ксизису? – Салай крутанулась на стуле. – Он правда существует?
– Улаам говорит, что да. А у капитана есть книги, в которых утверждается, что легенды не лгут.
– Ну, Улаам-то, наверное, знает, – согласилась Салай, потирая подбородок. – Но с какой стати ей посещать дракона… О, она ищет способ исцелить свой недуг? Я уже было решила, что Ворона настолько упряма, что застращала споры у себя в крови, и те подчинились. Она прожила дольше любого другого спороеда. Но что она предложит взамен?..
Их взгляды встретились.
– О, – догадалась Салай и рассмеялась. – Она думает, ты дашь ей обменять себя на ее жизнь? Ха!
– Да уж, как смешно.
– Этого я буду ждать с нетерпением. То еще представление будет, когда она поймет, кто ты на самом деле. Но скажи-ка кое-что. Я знаю, что свою настоящую миссию ты не можешь ни подтвердить, ни опровергнуть, но хотя бы намекни, чего нам ждать после того, как ты разберешься с Вороной?
– Мне потребуется ваша помощь. Если я и правда разберусь с Вороной – если, то мне бы не хотелось, чтобы команда отпускала ее на свободу. Мне, понимаешь ли, придется… э… отдать ее в руки правосудия.
– Само собой! – В глазах Салай впервые за день зажглась надежда. – Да, это я могу устроить. Значит, как только ты покончишь с Вороной, мы уйдем из Багряного?
– Да. Правда… это немного щекотливый вопрос… но еще у меня есть кое-какие дела с Чародейкой в Полуночном море. И я надеялась…
Глаза Салай широко распахнулись. Она снова расхохоталась. Хохот походил на трезвон рынды, призывающей моряков к оружию, – резкий, возбужденный, но в то же время сдержанный.
– Кто бы сомневался! И чего я переживала? Если ты собираешься в Полуночное… Багряное для кого-то вроде тебя пара пустяков.
Потом она посерьезнела.
– Но ты поможешь мне защитить команду? Я понимаю, что королю нет дела до горстки пиратов, но больше о них позаботиться некому. Даже капитану на них плевать. Пожалуйста, пожалуйста, не дай нам больше никого потерять.
В тот миг Прядка почувствовала себя стряпней Форта – закоптелой, с толстой коркой и едва способной выполнить свое предназначение. Она сжалась под весом надежды Салай. Что могла сделать Прядка? Она подделка. Лгунья. А то и…
Постойте-ка.
Ей в голову пришла весьма чудная и отчаянная идея. Возможно, просто пустяк. Бестолковый каприз.
Отмечу, что чудное отчаяние – именно то состояние, что зачастую приводит к гениальным озарениям.
– Будь готова, – сказала Прядка. – Есть у меня один вариант.
Глава 46. Информатор
Следующие несколько дней Прядка провела в исступлении, панически усердствуя и усердно паникуя. Нарождающийся в голове план был гораздо опаснее затеи с ракетницей. И на сей раз у нее не было чужих схем, чтобы взять их за основу.
Большую часть времени она проводила за экспериментами с зелеными спорами – плодами самого Зеленого моря, которые никогда не понимала прежде. В этом Прядка не одинока, и вовсе не удивительно, что чем больше она узнавала, тем меньше боялась. Так происходит во многих сферах, ведь страх и знание зачастую играют по разные стороны сетки.
Разумеется, есть исключения. Некоторые люди, как и некоторые сосиски, выделяются из общей массы. И хотя ни одна из этих двух групп сама по себе не внушает ужаса, их отдельные представители наверняка вас испугают. Чем больше вы о них узнаете, тем больше будете беспокоиться. Но когда речь идет о людях в целом, знание обычно равно эмпатии, а эмпатия ведет к пониманию.
Зеленый эфир казался Прядке почти игривым, готовым в обмен на воду моментально откликнуться на ее мысленные команды. Спустя несколько дней она неплохо научилась проращивать споры в форме спиралей, а также длинных и крепких стеблей и даже могла заставить лозы расти медленно, сдерживая большую часть силы.
Как всегда, в лозах будто скрывалось нечто, способное ощущать. Не настолько четкое, как полноценный разум, скорее оттиск. Прядка думала, что, возможно, это сама луна или вечно растущие на ней материнские лозы.
От своих изысканий она отвлекалась лишь на сон и помощь Форту с готовкой ужинов. И каждый раз при виде лиц моряков все больше беспокоилась.
Спустя три дня после встречи с Салай Прядка сидела в своей каюте и пыталась заставить пару зеленых лоз бережно обвить ее палец, не сжимая его слишком сильно. Корабль шел под таким галсом, что из иллюминатора виднелся споропад. С каждым днем споропад все увеличивался в размерах, и становилось все яснее, что именно туда и держит курс капитан. Должно быть, логово дракона где-то рядом, а то и внутри споропада.
В большинстве морей это не сразу очевидно, но в лунагри падающие споры образуют горку, примерно как песок в песочных часах. По сути, море – это гора размером с королевство, просто уклон очень маленький и потому практически незаметный. Но чем ближе подходишь, тем выше нужно взбираться кораблю.
Предметы на столе Прядки грозили соскользнуть на пол, и все вокруг выглядело перекошенным относительно горизонта, будто смотришь через объектив студента, только-только открывшего для себя мир экспериментального кино.
По ее просьбе Ак периодически смачивал лозы при помощи ложечки и кружки с водой (деревянной и гладко отполированной от долгих лет использования). Кружка держалась на столе благодаря воску.
– Что, если я сама научусь управлять кораблем? – спросила Прядка.
– Целым кораблем? – уточнил Ак.
– Может, не конкретно этим, а каким-нибудь поменьше. Наверняка есть парусные лодки, с которыми справится и один человек. Я могла бы взять курс в Полуночное море в одиночку, чтобы не рисковать чужими жизнями.
– И сколько времени, по-твоему, уйдет, чтобы научиться плавать в одиночку? Особенно в таких опасных морях? Годы.
– Может, это именно то, что нужно.
– А может, тебе нужно свыкнуться с куда более суровой правдой, Прядка. Что тебе не добраться до твоего друга. Что нужно распрощаться с идеей о его спасении и позаботиться о себе.
Прядка промолчала, но гнев, который она испытала при этих словах, заставил лозы плотно обвить ее пальцы, словно от недовольства.
Она заставила себя расслабиться, а Ак тем временем вылил на лозы еще одну ложечку воды. Он все лучше удерживал равновесие на задних лапках: помогая Прядке, ему приходилось делать это гораздо чаще, чем раньше.
– Прядка, мне не нравится, когда ты грустишь, но еще меньше мне хочется, чтобы ты пострадала. Все, что у тебя получилось на «Вороньей песне», просто невероятно, но это и близко не сравнится с опасностями, поджидающими в Полуночном море.
– Правда? Но ведь этого никто не знает! Я спрашивала Форта, Салай и даже Улаама. Все они твердят, что Полуночное море опасно, но никто не может объяснить почему. Они знают лишь, что за спорами «наблюдает Чародейка». Корабли, которые туда отправляются, исчезают без следа. Дело в чудищах? Никто не может сказать наверняка.
Ак капнул на лозы еще немного воды и тихонько вздохнул.
– Помнишь, как я сошел на берег в последнем порту?
– Как я могу забыть? Ты мне уже шесть раз про это рассказывал.
– Самое важное я… упустил.
Прядка подняла взгляд. Четыре лозы, обвившие ее пальцы, повернулись кончиками, будто головами, к Аку.
– Я ходил на поиски других крыс, – пояснил Ак, опустив ложечку и заломив лапки. – Мы обитаем на многих островах. Я имею в виду, говорящие крысы. Довольно быстро я нашел того, кто побывал на острове Чародейки. Прежде чем ты спросишь: нет, он не знал, как туда добраться. Он просто оказался на корабле, который посетил ее остров. Но… он рассказал мне об опасностях, которые им пришлось преодолеть.
– А мне ты рассказать об этом не собирался? – спросила Прядка. Лозы взметнулись вверх, как шипы.
– Я не хотел поощрять твою затею! Я беспокоюсь о тебе, Прядка. Но, может, если ты узнаешь об этих опасностях, то поймешь, как все непросто.
(Полезный совет: фраза «я ничего не говорил ради твоего же блага» не только расстраивает собеседника, но и демонстрирует вашу снисходительность. Это крайне действенный способ унизить другого человека; попробуйте, если хотите втиснуть еще больше поношений в ваш плотный график.)
Прядка, хоть и с трудом, но оценила порыв Ака. А он, к счастью, понял, что нет пути назад, подобно девушке, которая спросила у внезапно притихшей комнаты, полной людей, хотят ли они посмотреть ее татуировку.
– Чтобы добраться до Чародейки, нужно преодолеть три испытания. Видимо, ей нравится, чтобы все было драматично. Первое испытание самое очевидное – пересечь Полуночное море.
– И это нам вполне по силам, – сказала Прядка, – ведь Хойд указал, куда нам нужно попасть.
– Да, это известно, – согласился Ак, – но, Прядка, разве не ясно? В Полуночном море дождь идет, как в любом другом. Чародейка нашла способ непрерывно подпитывать существ, которых рождают споры. По морям блуждают полуночные чудища размером с корабль. Помнишь ту штуку, что ты создала, чтобы проследить за Вороной? Думаешь, тебе по силам сразиться с сотней таких существ, если они нападут на корабль?
Это и правда обескураживало. Лозы на пальцах Прядки, вильнув, скрылись под ладонью.
– Если удастся выжить, – продолжал Ак, – придется иметь дело со стражами Чародейки. Это армия металлических солдат, которые живут на ее острове. Они абсолютно несокрушимы, неуязвимы для любого оружия и не знают усталости. Они ловят всех, кто ступает на остров, и бросают в тюрьму. Пленники даже не удостаиваются встречи с Чародейкой, так что не думай, что сможешь привлечь ее внимание таким способом. Говорят, тех, кто угодил в лапы солдат, она считает недостойными своего внимания.
Ха! Прядка и правда рассматривала возможность намеренно сдаться в плен.
– Если ты каким-то чудом от них сбежишь, все равно не доберешься до Чародейки. Она живет в башне из нерушимого металла. По ней не взобраться и за нее не уцепиться, настолько она гладкая. По вечерам Чародейка стоит на ее вершине и общается с лунами, но попасть внутрь можно лишь двумя путями: либо через дверь, которая запирается загадочным механизмом, либо через окошко для воронов, которые летают взад-вперед по ее поручениям. Прядка, если ты попытаешься попасть на этот остров, тебя сожрут полуночные чудища. Если каким-то чудом выживешь и доберешься до острова, солдаты бросят тебя в темницу, где ты проведешь остаток дней. И даже если удастся от них сбежать, ты окажешься перед башней, и останется лишь кричать до потери голоса. Тебе не достичь цели.
– Хойду это удалось. Он ее видел, как и Чарли.
– Чарли похитили именно потому, что Чародейка рассчитывала получить за него выкуп от короля! – возразил Ак. – Что случилось с Хойдом, вообще неизвестно. Может, то же самое.
Прядка откинулась на спинку стула. Отчасти сведения, которыми поделился с ней Ак, сделали свое дело. Теперь она ясно понимала, насколько сложную задачу перед собой поставила.
Но пока на нее нет времени. Есть более насущные проблемы. Как Чародейка проклянет Прядку, если та угодит к дракону? Да и к дракону не угодит, если погибнет от дождя в Багряном море.
В общем, Прядка вернулась к экспериментам с лозами.
Глава 47. Поэт
У ног Улаама взорвалась граната. Извивающаяся зеленая мешанина из лоз поглотила врача, обвив по самую шею. Он попытался вырваться, но смог изобразить лишь нечто среднее между конвульсией и тщетным рвотным позывом.
– Что скажете? – Прядка поспешила к нему через трюм. – Этого хватит, чтобы обездвижить Ворону?
Улаам попытался пожать плечами.
– Насколько я понимаю суть ее недуга и способностей, этого должно хватить. Ее лозы пресекают физическую угрозу, но не реагируют, если вознамериться ее обездвижить. Их потребности несколько отличаются от потребностей самой Вороны, хм-м-м? До тех пор, пока она жива и снабжает их водой, лозам нет до нее дела.
– Вы не думаете, что это чересчур? Если вы говорите правду, можно просто наброситься на нее ночью, пока она спит.
– Ее лозы наверняка среагируют. Живущие внутри нее споры не умеют оценивать твои намерения. Они будут исходить из худшего и дадут тебе отпор. Механизм, который ты придумала, гениален в том смысле, что необязательно целиться прямо в капитана. Лозы решат, что ты промахнешься, а значит, не среагируют. Как только ее спеленает, постарайся не совершать угрожающих движений, и споры это устроит.
– Спасибо, – сказала Прядка. – О! Дай-ка я вас освобожу. – Она потянулась за серебряным ножом.
– Не нужно. Это довольно приятно. Скажи, где ты раздобыла эти заряды?
– Сама сделала.
Прядка копалась в своей сумке на полу трюма. Примерно там же сидел и я. Она воспользовалась шансом рассказать нам с Улаамом свой план.
Разумеется, в ответ я спросил, что она думает о моей прическе «рыбий хвост».
Пожалуйста, перестаньте это воображать. Так будет лучше и для меня, и для вас.
– Сама? – удивился Улаам.
– У меня остались схемы Уива, в которых объясняется принцип действия пушечных ядер, – пояснила Прядка. – Не так уж трудно было обобщить.
– Поразительно. Юная леди, я просто обязан заполучить твой мозг. После того как тебе он уже не понадобится, естественно. Хм-м-м-м?
– Простите, Улаам.
Прядка продолжала рыться в сумке. Куда же делся блокнот? Она хотела записать, что последний вариант лучше предыдущего: десять выстрелов, и пока ни одной осечки.
– От таких разговоров мне до сих пор делается дурно.
– Боюсь, нервы у тебя еще недостаточно крепкие для пирата.
– Знаю.
– Но я мог бы вживить несколько. Это на тридцать пять процентов безболезненная процедура!
– Нет уж, спасибо.
Прядка наконец отыскала блокнот, повернулась к доктору и подскочила от неожиданности, поскольку тот стоял рядом. На его прежнем месте лишь высилась груда зеленых лоз.
– Как? – удивилась она.
– Я их переварил в нескольких ключевых местах, – объяснил Улаам.
– Переварил?
– Он супермерзкий! – воскликнул я. – Я ему завидую.
– Так и должно быть, друг мой, – отозвался Улаам. – По определению я могу делать все, что может человек, и даже больше. Вижу, ты записываешь свои эксперименты. Любопытно, любопытно. Знаешь, я и правда мог бы…
– Мой мозг не продается, – отрезала Прядка.
– На этот раз я хотел поинтересоваться насчет твоих рук. Какой превосходный почерк. Ну надо же.
Улаам улыбнулся, продемонстрировав буквально нечеловеческое количество зубов. Он считает, что чем шире улыбка, тем людям приятнее. Я так и не понял, шутит он или нет.
– Руки не продаются, – сказала Прядка. – Как и колени. Или уши. И все остальные части моего тела, Улаам. Никогда.
– Весьма категорично. А ты стала довольно резкой, хм-м-м-м? Помнится, когда ты только появилась, то стеснялась мне отказать.
– Я все та же. Просто отчаяннее.
– Отчаяннее, чем в первые дни на корабле?
Прядка помедлила, вспомнив те жуткие дни. Да, тогда она тоже была в отчаянии. И думала, что большее отчаяние сложно даже представить.
Вероятно, это похоже на подъем тяжестей: ее потенциал к отчаянию со временем увеличивается. И для других эмоций вроде стеснения просто не остается места.
– Ладно, сменим тему, – сказал Улаам. – Пока больше никаких предложений. Что касается твоего плана насчет капитана: ты уверена, что остальные поддержат мятеж?
– Вполне. Похоже… я внушила Салай и остальным офицерам, что принадлежу к Королевским маскам…
– Вот так-так. Как тебе удалось?
– Случайно. – Прядка состроила гримасу. – Почему-то я лучше всего лгу, когда говорю правду.
– Мудрые слова, – заметил я. – Но скажи, слышала ли ты мое последнее стихотворение?
– Прошу прощения, – вмешался Улаам, – но на ближайшую пару минут я отсоединю уши.
– Что? – удивилась Прядка.
К несчастью, она была ограничена собственной анатомией и не могла отсоединить собственные уши, если, конечно, не хотела, чтобы эффект сохранился на всю жизнь.
– Хотел один фермер пристроить нарцисс, – произнес я. – Да только земли не нашел. Он с ногами уселся на вал. А после устроил скандал. Но цветок растоптал – не нашел компромисс. Конец.
О боги.
О Осколки внутри нас.
Что со мной сталось?
– Как… мило, – сказала Прядка.
Для девушки, которая, по ее же словам, не умела лгать, она справилась на отлично.
Вскоре Улаам восстановил слух.
– А! Прядка, у тебя даже не пошла кровь из ушей? Поразительно. Сегодня я тебе еще нужен?
– Наверное, нет. Но… вы уверены, что не поможете? Нашему мятежу?
– Увы. В случае необходимости я могу предложить лишь медицинскую помощь. Большее вмешательство неуместно.
– Если мы в скором времени не выберемся из Багряного моря, корабль потонет. Вас это тоже убьет.
– Допущения, допущения. – Улаам направился к трапу. – Хойд бессмертен, да и я почти. Мне, конечно, совершенно не улыбается перспектива шагать по дну моря спор, еще и с ним в таком состоянии на прицепе, пока мы не доберемся до безопасного места, но мои способности это вполне позволяют.
Я встал, чтобы пойти следом за Улаамом. Внутри меня все еще сохранялась крупица самосознания, и она толкала меня и дальше доставать его скверными стишками.
Однако возле Прядки я остановился. Она сидела с ракетницей на коленях, уставившись в пол. Споры с неизменным шорохом терлись о корпус корабля и напоминали, что мы неумолимо приближаемся к логову дракона.
По оценкам капитана Вороны, до него оставалось всего два дня.
– Я волнуюсь, – тихо сказала Прядка, подняв на меня взгляд. – Я… я в ужасе.
Я положил руку ей на плечо и даже удержался от того, чтобы вытошнить очередное стихотворение. Должно быть, она что-то различила в моих глазах – фрагмент здравого смысла, которым я все еще обладал.
– Я в ужасе, – повторила она. – И не только за всех остальных, хотя и это тоже. Я боюсь за себя. Боюсь того, что со мной сделает Ворона. Мне ее не победить. В глубине души я это знаю.
Я поднял другую руку, выставил палец.
– У тебя, – прошептал я, – есть все, что нужно, Прядка.
– Ракетный пистолет? Но что, если я не справлюсь?
– У тебя есть все, что нужно.
Я сжал ее руку и пошел за Улаамом. Но потом замедлил шаг. Что-то было не так. Помимо того, что я не начал с жаром зачитывать эпическую оду, посвященную красоте мозолей.
О, шорох спор стих. Бурление прекратилось, корабль сбавлял ход. Беспокоиться не о чем. Такое происходит постоянно и не представляет опасности.
Разве что рядом рыскает дождь.
Наверное, вы уже догадались, что произошло дальше.
