Текст книги "Прядка с Изумрудного моря (ЛП)"
Автор книги: Брендон Сандерсон
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
Капитана Прядка обнаружила на верхней палубе. Та стояла на носу, прислонившись к ограждению, и наливала воду из фляжки в симпатичную оловянную кружку. Солнце клонилось к закату, опаляя горизонт. Прядка шагнула к капитану, и в этот миг бурление прекратилось. Даг, ночной рулевой, отдал приказ убрать паруса, и корабль со скрежетом замер. Словно зверь притих, задремал под нежные звуки ветра, гуляющего в спорах и парусине.
Каждый раз, когда корабль замирал, казалось, что мир сбивается с такта собственной музыки. Прекращалось движение, которое нужно компенсировать, и становилось невыносимо тихо. Мягкий шорох спор был настолько привычным, что его отсутствие воспринималось как нечто противоестественное. Даже на палубе воцарилась тишина, когда Даги спустились на нижние уровни перекусить и сыграть в карты, пока не возобновится бурление.
Капитан не обращала внимания на Прядку. Она выпила воды из кружки и, свесив ее с указательного пальца, уставилась на заходящее солнце. Будто небесный палач вознамерился проследить за правильным окончанием дня.
Прядка заговорила не сразу. Капитан ясно дала понять: ее не следует прерывать, пока она пьет. Прядка лишь надеялась, что она не выбросит кружку в море. Да, на вид кружка без изысков, но то же самое можно сказать и о Прядке. Ей не хотелось, чтобы кто-то из них пропал зазря.
Зеленая луна наблюдала за ними сверху, занимая добрую треть неба. Мне всегда казалось странным, как редко обитатели тех морей смотрят на свои луны. Впервые прибыв на планету, я не мог оторвать глаз. В том, как низко они нависают, ощущается некое злорадство. Пока большинство планетных лун жмутся по углам и ждут приглашения на танец, эти давно на танцполе – и успели нацепить блестки.
– Прядка, что ты здесь делаешь? – наконец спросила Ворона.
Прядка поразмыслила. Если она прямо попросит Ворону взять курс на Багряное море, у той наверняка возникнут подозрения.
– Я хотела кое-что обсудить.
– Я не об этом спрашивала. Я хочу знать, что ты делаешь в море. Чего хочешь?
Будто на этот вопрос так легко ответить. Большинство людей сами не знают, чего хотят, хотя почти всегда терпеть не могут, когда им на это указывают. Кроме того, Прядке всю жизнь казалось, что не стоит просить о том, чего хочешь.
– Я уехала со своего острова, чтобы повидать мир.
– Многие так объясняют свое решение податься в моряки, – сказала Ворона. – Миленькая фразочка, и сбоку бантик. Бороздить моря, повидать сотню разных островов. Проблема в том, что все портовые кабаки до жути похожи один на другой, а больше ты ничего особо не увидишь.
– По крайней мере, я познакомлюсь с множеством самых разных людей.
– Да, верно. Проблема в том, что их внутренности тоже до жути похожи. А будучи смертобежцем, больше ты ничего особо не увидишь.
Прядка отвернулась от Вороны. Поскорее бы корабль двинулся с места. От всей этой неподвижности начинало тошнить.
– Значит, в этом дело? В детском капризе сбежать из дома?
– Да.
Ее ответ, похоже, разочаровал капитана. Вдалеке солнце наконец погрузилось в море и погасло. О содеянном напоминали лишь кровавые отблески на воде.
Прядку тревожило, как часто ей в последнее время приходится лгать. Разумеется, когда лжешь таким, как Ворона, можно особо не расстраиваться. Бить людей тоже нельзя, но подобные социальные условности не распространяются на тигра, который пытается отгрызть вам ногу.
Прядку беспокоил не именно этот случай, а скорее общая плотность исходящей от нее лжи. Да, вся она во благо, но ведь и вышеупомянутый тигр мог верить, что отгрызает ногу во благо. Если точнее, во благо тигра.
Мало-помалу Прядка подбиралась к осознанию: люди не делятся вот так просто на лжецов и не-лжецов. Часто ложь, а значит, и сами лжецы, проистекает из ситуации, воспитания или генетики.
– Вообще есть кое-что еще, – неожиданно для себя сказала Прядка. – Человек, которого я люблю, попал в плен к Чародейке. Я собираюсь добраться до ее острова, сразиться с ней и вернуть его.
Ворона едва не выронила кружку. Прядка встревоженно вытянула руку, чтобы подхватить.
– Полуночное море, – сказала Ворона. – Ты хочешь отправиться в Полуночное море.
– Ну, надеюсь, не в одиночку, – добавила Прядка. – В идеале на корабле.
Ворона рассмеялась, причем отнюдь не радостно. Враждебный и глумливый, ее смех был так же далек от обычного, как сторожевой пес – от щенка.
– Ты? Поломойка с гнездом на голове родом из какой-то глухомани? Ты собираешься… я даже произнести это не могу!
От этих слов что-то внутри Прядки дрогнуло. Не то чтобы сломалось, но определенно изогнулось. Заодно стало ясно, что гнуться она может куда сильнее, чем раньше. Прядка глянула Вороне в глаза:
– По-моему, это несправедливо. Я довольно далеко продвинулась. Мама всегда говорила, что в любом деле самое сложное – это сделать первый шаг.
– Как человек, который покорил несколько горных вершин, могу с уверенностью сказать, что твоя мать идиотка, – заметила Ворона.
Прядка вспыхнула от гнева. Даже среди пиратов есть границы, которые не стоит переступать.
– И кто, по-твоему, должен отправиться с тобой в этот невозможный поход? – спросила Ворона.
– Пока я знаю команду только одного корабля. И я надеялась…
Ворона перебила ее очередным приступом смеха. Но в этот раз Прядка его ожидала. Она намеренно спровоцировала капитана. Ее все меньше смущало, что приходится лгать, во всяком случае, когда дело касается Вороны.
Кроме того, ей только что пришла в голову по-настоящему грандиозная ложь.
– Что, если я сумею вам заплатить? – спросила она.
От смеха Ворона аж закашлялась. На шум выглянул Улаам: такой смех в ее исполнении ему довелось слышать лишь однажды, когда один из моряков умудрился воткнуть себе в пах собственный абордажный крюк.
– Даже если бы я хотела отправиться в Полуночное море, – Ворона утерла слезы, – и даже если бы ты могла мне заплатить, команда никогда на это не согласится.
– Скорее всего, вы правы. – Прядка притворилась, что задумалась. – Сперва нужно подготовить почву. Отправить их в опасное, но менее смертоносное место. Как насчет… Багряного моря? Мне все равно придется его пересечь, чтобы добраться до Полуночного. Можно начать с него.
– Они никогда на это не согласятся, девочка, – возразила Ворона. – Эта команда труслива, как наш король.
– Но допустим, я их убедила. Вы разрешите? По Багряному морю мало кто ходит, а значит, на тех кораблях, что нам встретятся, будет самая лучшая добыча!
Отмечу, с тем же успехом можно заключить, что обитатели далеких королевств самые спортивные и выносливые, раз уж туда так долго добираться.
Ворона пожала плечами.
– Если сможешь их уговорить, не вопрос. Но они не согласятся. Пока еще нет. Они еще не успели… отчаяться.
Поблагодарив капитана, Прядка откланялась. Больше ей ничего говорить не хотелось, да в этом и не было нужды. Ведь поломойка с гнездом на голове родом из какой-то глухомани только что обвела капитана вокруг пальца.
В очередной раз.
Глава 34. Тошер
На родине Прядки есть одна сказка, которую я обожаю. Видите ли, среди королевских слуг низшее место отводится тошеру. Тошер копается в сточных водах замка и следит за тем, чтобы не потеряли или не выбросили ничего ценного.
В силу очевидных причин зловонного толка никто не хочет быть тошером. Хуже того, тошера никто не хочет слушать, поскольку, куда бы он ни пошел, все всегда слишком заняты: либо отходят подальше с наветренной стороны, либо пытаются вспомнить, как оттереть рвоту с ковра. (Мыло, уксус и теплая вода.)
У тошера из нашей сказки было множество поводов для недовольства, один из них – недостаток клетчатки в королевском рационе. Но к чему он не имел претензий, так это к собственному ужину. Каждый день ему доставалось одно и то же блюдо – печеная картофелина с салом.
Тошер обожал печеную картошку. Настолько, что решил попросить на ужин еще одну картофелину. Его просьбу исполнили, в основном чтобы от него отделаться. И это вошло в привычку: две картофелины, каждый день.
Так продолжалось до тех пор, пока низшим слугам не начали подавать на ужин кое-что другое – кукурузный хлеб с салом. Его тошер терпеть не мог. Он ждал возвращения картошки, но так и не дождался.
Однажды за повседневной работой он заметил, что на последнем балу, похоже, снова подкрасили пунш зеленым, после чего ему в голову пришла одна мысль. Его жизнь во дворце убога, но ведь наверняка можно ее улучшить. Он твердо решил поговорить с поварихой и снова выпросить на ужин картошку.
Так начались его мытарства. Извинившись перед поварихой за то, что из-за него скисло молоко, тошер обратился с просьбой: картошки, пожалуйста. А кукурузного хлеба поменьше.
Судя по слезам на глазах, повариха отнеслась к нему с пониманием. К сожалению, поменять меню она не могла. Планом питания заведовал дворецкий; повариха просто готовила еду.
Тогда тошер отправился к дворецкому. Того он застал за странным делом: дворецкий пытался выяснить, сколько носовых платков умещается в ноздрях. Тошер изложил суть проблемы. Судя по тому, как дворецкий закусывал губу во время разговора, к тошеру он отнесся с пониманием. Увы, изменить план питания он не мог. Припасы ему выделяла министр торговли, и картофеля среди них больше не было.
Как выяснилось, министр торговли уронила кольцо аккурат во владения тошера. После усердных поисков тошер его нашел, хотя и удивился, зачем такой изысканной особе, как министр торговли, есть столько кукурузы. Он отправился к ней, чтобы вернуть кольцо, и она почтила его личным приемом. На улице. При сильном ветре. И под дождем. Да еще и в сезон аллергии.
Тошер рассказал о своем затруднении. Судя по тому, как министр торговли, слушая его жалобу, едва не лишилась чувств, отнеслась она к нему с пониманием. Однако помочь не смогла; король лично постановил, что слуг нужно кормить одной кукурузой.
Король был не из тех персон, с которыми можно встретиться в любой день. В том смысле, что не отличался постоянством и делал свои дела раз в два дня. Выбрав подходящий день, тошер вооружился зонтиком и крикнул королю снизу. Он знал, что король услышит: имелись эмпирические свидетельства из первых рук, насколько хороша акустика в этой конкретной части дворца.
Тошер спросил короля, не будет ли он так любезен вернуть картошку на ужин. Тошер так ее любит и всегда съедал по две штуки. Судя по тому, что король ненадолго перестал снабжать тошера новой работой и ответил, отнесся он к нему с пониманием:
– Не могу. Весь урожай картофеля погиб из-за вредителей. А теперь осторожнее.
В тот день тошер усвоил два важных урока. Во-первых, необязательно опускать зонтик во время разговора. Во-вторых, ни в чьей власти, даже королевской, в тот же час вернуть ему картошку.
– Это ведь ты начал всю эту историю с двумя картофелинами? – спросил король, закончив свои дела.
– Э… да, – крикнул тошер снизу, тут же пожалев, что открыл рот.
– Занятно, – эхом прокатился голос короля. – Картошку пришлось перестать покупать еще до того, как погиб урожай. Когда ты стал получать по две картофелины, все захотели того же. Из-за возросшего спроса повысилась цена. И мы больше не могли позволить себе кормить слуг картошкой.
Так что на деле был еще и третий урок.
Даже у незначительных поступков есть последствия. И если поступки мы часто выбираем сами, то последствия – редко.
Прядка шагала по коридору, и ей было не по себе. Это обычное явление: после разговора с капитаном Вороной оставался неприятный осадок. Эмоциональная мыльная пена.
Прядка заметила удаляющегося Улаама. Он был разочарован тем, что смех Вороны оказался никак не связан с крюками в паху. Прядка поспешила следом.
– Доктор, я хотела у вас кое-что спросить. Насчет спор… которые я, разумеется, и пальцем не тронула.
– Ш-ш-ш. – Улаам осмотрел коридор, подтолкнул Прядку к ее каюте, а когда они вошли внутрь, внимательно смерил ее взглядом. – Да… похоже, ты все еще жива.
– Я же с вами говорю. И хожу.
– Это не такой уж надежный набор признаков, как ты думаешь. Но о чем именно ты хотела спросить?
– Оставляют ли полуночные споры следы после разрыва связи? Скажем, если используешь их, чтобы проникнуть туда, где тебе быть не следует.
– Обычно именно туда и проникают. Хм-м-м?
– Ну да. Но предположим, что… тебя прервали и кто-то развеял чары, чтобы не дать тебе умереть.
– Это не чары, а сложная симбиотическая связь между двумя сущностями. Так или иначе, тому, кто тебя спас, я бы преподнес хороший подарок. Скажем, запасной нос.
– Э…
– Человеку никогда не помешает лишний нос. Знаешь, меня уже три раза обещали оставить с носом, но ни одного носа я так и не получил. Порой род человеческий совершенно непостижим.
– Ну да. Вернемся к нашей теме? Пожалуйста?
Улыбнувшись, Улаам переплел пальцы. Удивительно, но серая кожа и красные глаза кажутся весьма привлекательными, стоит лишь узнать его поближе. Не такими демоническими, скорее эксцентричными.
– Тебя не раскроют, разве что полуночную сущность видели, пока она двигалась под твоим контролем. Как только узы разорваны, она испаряется черным дымом, а дым быстро рассеивается. Никаких следов не остается.
Прядка облегченно кивнула.
– Почему это тебя так беспокоит? – спросил Улаам.
– Я только что поговорила с капитаном. Мне показалось, я ее перехитрила. И тогда…
– И тогда ты благоразумно предположила, что это она втайне тобой манипулирует. Поскольку догадывается о твоих намерениях, хм-м-м? Любопытно. Скажи-ка, чего ты от нее добилась?
– Взять курс на Багряное море. Знаю, что вы скажете. Но я уже поговорила с Фортом, Салай и Энн. Они тоже готовы отправиться в Багряное и считают, что получится уговорить Дагов.
– В этом я не сомневаюсь. Эта троица бывает весьма убедительной. Но зачем нам плыть в Багряное? Откуда у тебя вообще появилось такое желание?
– О! Ну да. Именно это я и выяснила, когда шпионила за капитаном. Она собирается встретиться с драконом, чтобы он ее исцелил.
– Ксизис? Она собирается заключить сделку с Ксизисом?
– Да, вот я и убедила ее взять курс на Багряное море.
– Куда она и так собиралась?
– Строго говоря, да. Если точнее, я ее убедила, и она не поняла, что я делаю.
– Опять же, убедила в том, что она и так собиралась сделать.
– Все не так просто. Но меня волнует, что я, наверное, не настолько хитрая, как кажется.
– По-моему, это и так очевидно, дитя, – заметил Улаам.
– Но была же в этом хоть капелька хитрости? – Прядка уселась на койку. – Капитан собиралась потопить еще один корабль, а то и больше. А теперь все согласны плыть дальше… ведь все в выигрыше? Если удастся отыскать дракона, капитан исцелится. И больше не придется топить корабли. Может, когда ей не будет грозить смерть, она всех отпустит. А я…
А она окажется в Багряном море. Что примечательно, на полпути к Полуночному. То есть приблизится к спасению Чарли куда сильнее, чем в самых реалистичных помыслах.
– Дитя. – Улаам опустился на колено у койки. – Ксизис – дракон. Он не одаривает просящих. Он предлагает обмен.
– На что? Сокровища? Хотите сказать, сперва нам придется ограбить еще несколько кораблей?
– Прядка, Ксизис не нуждается в богатствах. Для продолжения экспериментов ему нужны лишь слуги, на которых можно переложить рутинную работу. Но поскольку живет он на дне моря спор, ему и слуги требуются весьма особенные.
– Насколько особенные?.. – уточнила Прядка.
– Им нельзя бояться спор. Это непременное условие. Один соразмерный дар, например, исцеление в обмен на одного раба, который будет прислуживать до конца своих дней. Фокус в том, чтобы найти раба, который не запаникует, когда его поведут через туннель из спор.
В этот ужасный миг Прядка вспомнила взгляд капитана, когда решила остаться на корабле, когда сама вызвалась на роль корабельного проращивателя.
«Ты и правда не боишься спор, девочка?» – спросила Ворона.
«О луны…» – подумала Прядка.
За бортом возобновилось бурление. Качнувшись, корабль заскользил по спорам. Капитан выкрикивала новые приказы. Нужно зайти в порт и пополнить припасы, так как им предстоит долгий переход… без портов на пути…
Ворона собиралась продать Прядку дракону. А Прядка по незнанию лишь приблизила этот момент. Ворону она, может, и перехитрила, но при этом умудрилась перехитрить и саму себя.
Никакой картошки из сказки она не получила. Зато явно угодила в громадную тошерскую кучу.
Часть 5
Следующие три дня Прядка пыталась придумать, как сбежать. Безусловно, она сделала все, чего можно было от нее ожидать. Ей удалось защитить команду целого торгового корабля. Удалось заставить «Воронью песню» взять курс к благополучной развязке для всех, кроме нее самой. Теперь-то совесть позволит ей сбежать.
Перед тем как отправиться в Багряное море, корабль остановится в порту, чтобы пополнить запасы воды, и ей нужно отыскать способ сойти на берег. Тогда она сможет вернуться к своей главной задаче, а «Воронья песня» пусть идет дальше без нее.
Вот только…
Прядка сидела у себя в каюте и рассматривала на верстаке кружки, которые прислал Чарли из своих странствий. Все это время он оставался ей верен. Он даже отправился в Полуночное море, потому что отказался выбрать легкий путь и жениться на одной из девушек, которых прочил ему отец. Он пошел на верную гибель из-за любви… к ней.
Как тут сбежать? Хойд ее лучшая зацепка, чтобы понять, как добраться до Чародейки. Кроме того, команда этого корабля готова переплыть Багряное море. Как бросить друзей? Особенно когда они так в нее верят? Кого тогда капитан отдаст дракону? Разве не останется у Вороны иного выхода, кроме как вернуться в Зеленое море к грабежам и убийствам?
Эти вопросы тяготили. Тревога обладает весом и представляет собой бесконечно возобновляемый ресурс. Скажу так, тревога – это единственное, что можно сделать тяжелее, просто думая о ней.
Когда «Воронья песня» наконец причалила к берегу, Прядка стояла на палубе. Ветер трепал ее шевелюру. Она снова думала о Чарли. Как же его не хватает. Она и не подозревала, насколько сильно привыкла к тому, что он всегда рядом.
Не то чтобы он делал что-то особенное. Чарли вообще не из тех, кто что-то делает, а из тех, рядом с кем что-то делают. Казалось, что рядом с ним легче принимать решения, словно он эмоциональная смазка и облегчает работу сердечного механизма при выполнении трудных задач.
В последнее время Прядке все труднее удавалось его представить. Она прекрасно помнила портрет Чарли над камином в особняке. Но его самого? Его самого вспомнить оказалось гораздо сложнее, хотя она его любила. Подобное явление не такое уж странное. Портрет – предмет, его легко описать и обозначить, а человек – душа, а ее уже не опишешь и не обозначишь.
Впереди показался остров. Даги разразились криками, радуясь возможности сойти на берег. Похоже, даже Хойд слегка приободрился, шагая мимо в… ну…
Ладно, на мне были черные брюки с ярко-белыми спортивными носками. Так-то. Вы понимаете мой позор. Мои тогдашние отношения с модой напоминали пятнадцатифунтовую шипованную булаву, столкнувшуюся с незащищенным лбом.
Прежде чем Прядка успела решить, хочет ли она претворить в жизнь свой неоконченный план побега, подошел Лаггарт и, хлопнув ее по плечу, указал в сторону капитанской каюты.
– Ворона хочет тебя видеть, девочка.
Прядка со вздохом повиновалась. Ворона сидела за небольшим письменным столом, в руках у нее была изящная фарфоровая кружка с цветочками. Сделав глоток, она махнула рукой на стул.
Прядка села, обратив внимание на книгу, но стараясь не пялиться. Именно ее она читала. Ворона лениво постукивала по книге указательным пальцем, глядя в иллюминатор.
На палубе Лаггарт отдавал Дагам приказы насчет швартовки. Корабль замедлил ход и развернулся, деревянные шпангоуты тихонько застонали от напряжения.
Прядка отважилась нарушить тишину первой:
– Красивая кружка, капитан.
– Досталась мне от тех торговцев. Моя первая официальная добыча.
– Мы заходим в порт, – отметила Прядка, будто это требовалось обязательно оговорить. – Я, э-э, планирую сойти на берег…
– Нет, не планируешь, – отозвалась Ворона.
– Нет?
Ворона покачала головой и сделала еще один глоток.
– Пока команда разгружает товары и пополняет запасы, мы с тобой побеседуем. Я… с удовольствием пообщаюсь.
После этих слов Прядку прошила дрожь. Доказывает ли это, что капитан обнаружила слежку?
Или… нет, может, Ворона просто бережет свое подношение дракону. Прядка с ужасом поняла, что не ей решать, сбежать или нет. Даже если Вороне ничего не известно о ее планах, рисковать она не будет.
– Любишь чай, девочка? – спросила Ворона.
– Да, люблю.
– Тогда этот пришелся бы тебе по душе. Заприэльский чай, с островов Дроматори. Недешевый сорт. На вес дороже золота.
Примечательно, что Прядке она кружку не предложила.
– Вот так живет смертобежец, – добавила Ворона. – Неистовыми вспышками роскоши. И лучше насладиться ими сразу, ведь наша жизнь скоротечна. Мне приятно, что и остальные смогут это испытать.
– Когда на тебя ведут охоту? Когда ты вне закона?
– Когда ты в одном шаге от смерти. Большинство людей так и не начинают жить, Прядка, потому что боятся упустить оставшиеся годы… их они тоже проведут впустую. Парадокс осторожного образа жизни. – Ворона сделала еще один глоток и оглядела Прядку. – Чувствуешь ли ты себя более живой? После того как присоединилась к нам, чтобы нести смерть другим и заглянуть в глаза собственной смерти?
Прядка хотела ответить. Ведь… она это заметила. Ее больше не мучили сомнения, как раньше, насчет того, что хорошо, а что плохо, или насчет того, что прилично, а что нет. Неужели из-за пиратской жизни что-то в ней разладилось?..
Получится ли это исправить?
– Вы ошибаетесь, – сказала она. – Множество обычных людей ведут насыщенную, интересную жизнь, нисколько не нуждаясь в том, чтобы на них давил кто-то вроде вас. Не стоит так бессердечно убивать хороших людей.
– Я не бессердечнее, чем луны, – возразила Ворона. – Они забирают молодых и старых, добродетельных и безнравственных. Здесь гибнут от болезней, там – от голода, от несчастного случая под собственной крышей. С чего бы мне не убивать хороших людей? Я следую путем богов, предавая смерти всех и каждого. Поступать иначе – значит, считать, что я превыше них.
– Вы могли бы добиться того же самого не убивая.
– Да, но зачем? Я пират. Как и ты, хотя из тебя пират ужасный. Ты слишком милосердная. Пытаешься защитить случайные торговые корабли, когда следует беспокоиться о себе.
У Прядки перехватило дыхание, и она промолчала.
Ворона глотнула еще чая.
– Да, я знаю о пушечных ядрах, – сказала она прямо. Зачем ходить вокруг да около, когда есть прямая дорога? – Лаггарт до сих пор не догадался, но у него интеллект с грецкий орех. Подменить ядра мог только один человек.
Прядка пожалела, что не отличается хладнокровием, тогда на лбу не выступил бы предательский пот.
– Не смотри так испуганно. – Ворона откинулась на спинку стула. – Ты поступила находчиво, хотя и неправильно. Из тебя выйдет отличный слуга – вернее, моряк, – если тобой грамотно управлять. В любом случае все кончено. Мы идем в Багряное море, как ты и хотела. Ты правда думаешь, что сумеешь спасти своего друга от Чародейки?
– Я так поступила не только ради него. – Прядку раздражало, как сильно ее задевают слова Вороны. – Я хотела защитить команду. И не хотела, чтобы вы и правда превратили их в смертобежцев.
Капитан рассмеялась.
– Защитить команду? Убедив их отправиться в Багряное море? Дитя, я боялась, что со смертью Уива лишусь любимого источника развлечений, но ты отлично справляешься!
Прядка покраснела и опустила глаза. Всего пару дней назад она гордилась собой, но теперь эти мысли казались удивительно наивными.
– Ты хоть представляешь, что такое Багряное море?
– Я… я знаю, что оно плохое…
Ворона залилась таким хохотом, что наверняка было слышно на лунах, и хлопнула по столу так, что задребезжало чайное блюдце.
– Ты заставила нас взять курс на Багряное, а сама понятия не имеешь, куда мы идем!
Прядке пришло в голову, что следовало задать этот вопрос раньше.
– Я понимаю, – сказала она, – что есть более опасные споры, чем зеленые. Но мне неясно, как море может быть еще опаснее: мы и так стараемся не пролить воду, и весь корабль отделан серебром. Ведь пока мы соблюдаем осторожность, все будет в порядке?
– О, девочка, – усмехнулась Ворона, – проблема не в спорах. Проблема в дожде.
Точно. Дождь.
Я не объяснил насчет дождя.
Метеорологически подкованные читатели, возможно, интересуются погодными закономерностями и круговоротом воды на планете. Если вы из тех, для кого подобные вопросы чрезвычайно важны, я вам сочувствую. Никогда не поздно заняться личностным ростом. Или сходить на вечеринку. Но постарайтесь воздержаться от таких тем, как погодные закономерности и круговорот воды. Если, конечно, вы не способны рассуждать о них, как я.
На планете Прядки дождь выпадает небольшими локальными полосами. Эти яркие водяные ленты извиваются в небе, как змеи. Подобно богам, дождь несет в себе смерть и жизнь.
Это великолепное зрелище, больше похожее на локальный шквал, чем на настоящую бурю, лучше всего наблюдать ночью. Лунный свет дробится на тысячи оттенков. Вы не видели радугу в ее истинном великолепии, если не наблюдали, как она распускается кольцами над Зеленым морем, создавая ореол вокруг луны, такрй огромной, что та заслоняет собой все небо.
Разумеется, следом за полосами дождя разрастаются эфиры. Словно небесное божество чертит линии на карте, и по его воле стихийно возникают крепости. Эти крепости пробуждаются к жизни, а потом рушатся в море, и их пожирают завистливые споры.
Это зрелище покоряет своей ужасной красотой и одновременно вселяет ужас, который может вызвать лишь нечто настолько прекрасное. К счастью, дожди легко предсказать. Они следуют одними и теми же маршрутами, причем настолько постоянными, что дождевые карты, составленные сто лет назад, все еще точны.
За исключением Багряного моря.
– В Багряном море дождь выпадает непредсказуемо, девочка, – сказала Ворона. – Да, споры опасны: они прорастают красными шипами, острыми, как иголки. Но настоящая опасность – это дождь. Шквал может обрушиться на тебя в любой момент, совершенно неожиданно. Дождь петляет по небу как вздумается. Ходить по Багряному – все равно что испытывать удачу. Никакие меры предосторожности не защитят, дождь убивает и умных, и глупых. Прямо как я.
Снаружи послышался грохот: Даги возвращались с бочками воды.
– Ясно… – Во рту у Прядки пересохло. – А Полуночное море? Там то же самое? Непредсказуемые дожди?
– О, нет.
Ворона встала и потянулась.
– Но это не важно, поскольку полуночные споры рождают чудищ, которые служат Чародейке. Даже если дождь прольется в двадцати лигах, чудища все равно тебя настигнут. От них не скрыться. По крайней мере, в Багряном море может повезти. Но на всех, кто ходит по Полуночному, нападают чудища. На всех.
Ворона улыбнулась и кивком отпустила Прядку.
Даги пополнили запасы и вернулись. Теперь не сбежать.
