Текст книги "Прядка с Изумрудного моря (ЛП)"
Автор книги: Брендон Сандерсон
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
Мне снятся кошмары. Мое уникальное состояние этому никак не мешает, пусть и сплю я куда меньше обычных людей.
В моем самом страшном повторяющемся кошмаре, в том, что хватает за горло и трясет, пока я не очнусь, насквозь мокрый от пота, меня не преследуют чудовища. Он не о том, как я заблудился или что меня не любят.
Нет, в моем самом страшном кошмаре я понимаю, что много лет повторяюсь, рассказывая одни и те же вымученные шутки, одни и те же истории, и что есть сил протаптываю тропинку через терпение и любовь людей, пока на ней не погибнут даже сорняки.
По этой причине я не стану повторять свои подозрения и страхи насчет дождей Багряного моря. Но если и есть доказательство, что сама Судьба поставила против «Вороньей песни», то это тот факт, что к кораблю устремились не одна, а целых две дождевых полосы.
Две сразу. При том, что корабль намертво застрял на склоне гигантской багряной горы, носом к струящемуся с разъяренной луны столпу спор.
Добравшись до верхней палубы, Прядка увидела Салай. Та твердо стояла на юте за штурвалом на случай, если бурление возобновится и у нее появится шанс увести судно в безопасное место. Но корабль, как назло, не двигался ни на дюйм. Все ее умения, вся ее страсть ничего не значили, пока корабль оставался в плену спор. Салай ничего не могла поделать.
Даги выкрикивали разные идеи, некоторые предлагали бегом убраться с пути дождя прямо по спорам. Глупость, ясное дело. Если корабль будет уничтожен, они погибнут в ту же секунду, как вернется бурление. Да, на борту есть две спасательных шлюпки, но что это даст? Медленную смерть от обезвоживания? Они в Багряном море. Корабли сюда заходят крайне редко.
И на то есть очень веская причина.
Глянув мимо Дагов, Салай встретилась взглядом с Прядкой.
«Пора, – беззвучно произнесла она. – Пожалуйста».
Прядка схватила одну из Дагов – долговязую женщину с собранными в хвост волосами – и крикнула:
– Бегом к Салай! Скажи, что мне нужны две длинных веревки и бочка воды с пушечной позиции. Вперед! Вперед!
Протиснувшись мимо Лаггарта на трапе, Прядка помчалась в свою каюту. Он рявкнул ей вслед, но она была не в том настроении, чтобы его слушать. У нее оставались считанные минуты, прежде чем дождь доберется до корабля и их сказке придет конец. Разве что Прядка сумеет вписать в нее еще одну главу за счет одной лишь силы воли.
Героизм – удивительная штука, которую часто толкуют в неверном ключе. Все мы думаем, что понимаем его, поскольку хотим видеть семя героизма в нас самих. Отчасти в этом и заключается секрет.
Если собрать достаточно историй о героях – о тех, кто рисковал жизнью ради других; о тех, кто твердо выстоял, когда шансы складывались не в их пользу; о тех, кто необдуманно рвался в пекло с невозмутимостью чемпиона, прыгающего в воду с высоченной платформы, – то проявляются закономерности. Две закономерности, если быть точным.
Во-первых, геройству можно научиться. И учат этому не правительство или армия, а сами люди. Герои – это те, кто обдумали, что именно хотят сделать, и прошли необходимую тренировку. Зачастую героизм – это, казалось бы, спонтанный результат подготовки, на которую уходит целая жизнь.
Но если вы решите спросить у самих героев, зачем они рисковали жизнью, то не стоит это делать перед толпой, когда вручаете им медаль. Ведь правда состоит в том, что, скорее всего, они поступили по-геройски не ради блага своей страны и даже не ради собственных идеалов. Герои войны, независимо от культуры, эры и идеологии, неизменно оправдывают свои действия одной и той же простой мотивацией: они рискуют жизнями ради друзей.
Когда все рушится в неистовой анархии, верность принципам и королевствам, как правило, тонет в хаосе. Но узы между людьми крепче стали. Если хотите создать героя, нужно дать ему не за что бороться, а за кого.
Прядка отперла и с силой распахнула дверь в свою каюту, отчего Ак тут же рванул под койку. На столе нашелся большой розеитовый шар, который она выращивала и формовала последние пару дней. Он был размером с голову ребенка и снаружи покрыт воском. Внутрь она заложила огромный заряд зеленых спор, которые казались бледно-фиолетовыми из-за окружающего розеита.
Прядка едва успела заметить, что, судя по всему, просыпала на стол пару полуночных спор – весьма неосмотрительно с ее стороны. Схватив розеитовое «ядро», она помчалась обратно.
На палубе вокруг Салай собрались Даги. Капитан Ворона вышла из каюты и стояла на юте, с обреченным видом попивая из фляжки. Разумеется, ей хотелось выжить, но она и так была при смерти. Человека, который больше года каждый день смотрит в глаза собственной кончине, сложно удивить ее новой возможной причиной.
Пробившись через Дагов, Салай указала на веревку и бочку с водой.
– Мы все принесли, Прядка. Что дальше?
– Привяжите одну веревку к бочке и осторожно опустите за борт на споры. – Прядка вдохнула поглубже. – Потом обвяжите второй веревкой меня и сделайте то же самое.
Все вокруг дружно повернулись и уставились на нее.
Салай пролаяла приказы, команда бросилась выполнять. Энн лично спустила бочку, а Форт с несколькими Дагами опасливо проделал то же самое с Прядкой. Она коснулась поверхности моря, споры под ногами тихонько захрустели, как в прошлый раз. Так близко от Багряного моря казалось, что она ступила в мифическую страну, где земля неведомым образом проржавела, а небо на контрасте выглядит необычайно голубым.
Когда рядом с Прядкой опустилась бочка, споры знакомо зашуршали о древесину. Сверху помахала Энн. Десятки глаз следили за тем, как Прядка отвязывает бочку и подкатывает ее к корпусу корабля.
Дрожащими руками она подцепила крышку и вгляделась в темную воду. То, что она собиралась сделать, противоречит всему, что ей рассказывали.
– Дождь уже почти здесь, Прядка! – крикнула сверху Салай. – О луны, он приближается!
Прядка слышала, как с хрустом и грохотом, будто тысячи копий, нетерпеливо вздымаются багряные шипы. Все так же дрожа, одной рукой она достала из кармана красного сюртука штырь с серебряным наконечником, а второй подняла розеитовое ядро.
«Хватайтесь, – подумала она. – Просто хватайтесь. Не ломайте бочку. Растите наружу, а потом хватайтесь».
Прядка проткнула штырем верхнюю часть ядра – показались зеленые споры – и бросила его в бочку с водой.
Лозы толщиной с руку молниеносно зазмеились наружу. Маленького заряда зелени хватало, чтобы опутать человека, но в ядро Прядка насыпала в несколько раз больше. Щупальца вырвались из бочки и ударились о корпус корабля. Жадно впитывая воду, они продолжали расти, становясь все толще и сильнее.
Извивающаяся, бурлящая масса толкнула «Воронью песню», и та накренилась. Моряки завопили. Прядка подалась было назад, но нет. Нет, это ее рук дело. Нельзя убегать. Без нее никак.
Она прижала обе руки к растущим лозам. Тугая, похожая на сухожилия зелень пульсировала под пальцами.
«Вверх, – подумала Прядка. – Пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА. ВВЕРХ».
Корабль раскачивался все сильнее, а потом начал подниматься в воздух. Мешанина из зеленых лоз перекрутилась и взмыла к небу, как многопалая рука. В отсутствие бурления поверхность моря служила достаточно прочной опорой. Полностью вырвавшись из бочки, лозы расползлись в стороны.
Прядку потащило наверх вместе с кораблем: веревка по-прежнему обхватывала ее поперек груди. Все ее внимание было приковано к растущим лозам, но на миг мелькнула надежда, что Форт ее не отпустит. Дождь приближался, возвещая о себе шумом, с которым вода ударяется обо что-то твердое: багряные шипы появлялись и исчезали под спорами.
Я общался со многими моряками, и в десятках миров их ночной кошмар таков: шум дождя, вой ветра и объятия бездны. В мире Прядки опасна не вода снизу, а вода сверху. Однако кошмар остается все тем же. Его порождает уверенность: то, по чему ты плаваешь, то, что тебя влечет и наполняет твою жизнь смыслом, однажды попытается тебя убить.
Две полосы дождя скрестились над «Вороньей песней», смыв с палубы мертвые споры и вымочив до нитки всю команду, от простого юнги до капитана в шляпе с пером. Кошмар обрел плоть: одинокий корабль захвачен штормом, дождь с грохотом колотит по древесине.
В любой сказке, назидании или песне это означает неминуемую смерть.
Но только не в тот день. И не на том корабле.
Ворона ждала того самого ужасающего момента, когда шипы прошьют корабль со всех сторон, пронзят команду, переломают доски. Но этого не произошло, лишь тысячей крошечных кулачков бил дождь. Вода оказалась холоднее, чем она представляла.
Даги сгрудились у борта, и Ворона протолкалась через них, руганью расчищая себе дорогу. Что там творится? Она видела, как Прядка спустилась в море, и решила, что та попытается сбежать, хотя и непонятно, куда именно. Да, корабль качнулся, но…
Ворона поняла, что произошло, лишь когда глянула вниз и обнаружила под кораблем гигантское дерево. Трудно описать его как-то иначе: это было дерево из перекрученных лоз. Лозы-корни растопыривались наподобие пальцев и служили опорой, а лозы-ветви цеплялись за «Воронью песню».
Дерево подняло корабль в воздух на добрых сорок футов, аккурат над гущей выросших под ним шипов. Шипы проткнули ствол, но зеленые лозы отличались упругостью. К тому же они до сих пор росли. И если уж на то пошло, мешанина из перекрещенных шипов лишь придала дереву устойчивости.
За бортом, на веревке, которую Форт крепко держал в руках, висела дрожащая, насквозь промокшая девушка, лицо которой скрывала копна слипшихся волос.
Именно тогда Даги разразились радостными, пусть и запоздалыми криками. Я не виню их за замедленную реакцию. Только что им грозила верная смерть, и вот они безусловно живы, а чтобы оправиться от подобного экзистенциального потрясения, требуется пара-другая ударов сердца, которое стучит в ушах и говорит: да, это не сон.
– Помогите ее вытащить, увальни! – воскликнула Салай, схватившись за веревку вместе с Фортом.
Тот упирался одной ногой в палубное ограждение и держал веревку обеими руками, пусть и кривоватыми, но твердыми, как камень. Пока росли лозы, он вовремя сообразил приподнять Прядку на несколько футов и тем самым спас ей жизнь: кончики багряных шипов касались ее ботинок.
Все бросились на помощь, а многие наверняка вспомнили, как точно так же поднимали Прядку в прошлый раз, несколько недель назад, когда она впервые попала на борт. Когда Форт осторожно поставил ее на палубу, моряки снова разразились радостными криками.
Ворона наблюдала за всем этим молча. При виде столь удивительного спасения она не осмелилась сказать ни слова. Судя по всему, лозы не причинили кораблю ни малейшего вреда. Вооружившись серебряными топорами, Даги ослабят путы, а когда бурление вернется и дерево погрузится в море, обрубят оставшиеся лозы и освободят корабль. Нечто подобное они уже отрабатывали на случай артиллерийского боя.
Так что насчет корабля Ворона не беспокоилась, как и насчет того, удастся ли добраться до дракона, ведь его логово находилось совсем рядом. Она говорила всем, что до цели оставалось два дня, поскольку не хотела, чтобы команда запаниковала, решив, будто капитан ведет их прямиком в споропад. В этом нет необходимости.
В тот день Ворона испытала страх совершенно иного рода. Несмотря на то, что всю жизнь она принуждала команду к повиновению страхом, ей было прекрасно известно, что еще большей верности можно добиться с помощью другой эмоции. К несчастью, эту эмоцию она никогда не понимала.
Если у Вороны и был свой кошмар, то теперь он стоял перед ней в полный рост в облике маленькой, дрожащей девушки. Неким образом она заслужила любовь, которой не знала сама Ворона.
Глава 49. Мученица
Несколькими часами позже Прядка сидела в квартирмейстерской каюте вместе с Фортом, Салай и Энн. Они вполголоса беседовали друг с другом.
Прядка почти ничего не говорила и просто сидела с кружкой (ее собственной, с бабочкой) с чаем из личных запасов Форта. Тот факт, что он просто вручил ей чай, даже не заикнувшись о сделке, говорил о многом. Форт боялся, что после всего, что для них сделала Прядка, он навсегда останется перед ней в неоплатном долгу.
Хотя сдаваться перед этим долгом тоже не собирался.
«Действовать нужно быстро, – написал он. – Если Прядка права и капитан собирается продать ее дракону, времени у нас в обрез. Ворона сама сказала, что до цели осталось всего два дня пути».
– Это было утром, – подтвердила Энн. – Полагаю, что заметную часть этого срока мы сегодня отъели, еще до дождя.
Прядка отхлебнула из кружки. Она до сих дрожала и радовалась теплому чаю. Он будто изгонял холод из души.
Снаружи снова слышался успокаивающий шорох спор о древесину. Прядка боялась, что ее трюк нанесет кораблю непоправимый урон, но, как только возобновилось бурление, команда быстро обрубила лозы. Хребты багряного эфира утянули ствол вглубь моря, оставив на поверхности лишь безмятежно идущую своим курсом «Воронью песню».
Странно ли, что Прядка чувствует вину за то, что воспользовалась эфирным деревом, а потом бросила его на произвол судьбы? Грустно ли эфирам там, внизу? И что вообще случается с теми, что погрузились на дно?
Возможно, вместо подобных размышлений ей следовало беспокоиться о надвигающейся встрече с драконом. Однако она чувствовала себя истрепанной, как метла, которую стерли до последних прутьев. После столь напряженного дня сложно испытывать еще больший страх.
– Значит, нам нужно ударить, – сказала сидевшая у двери Салай. – Завтра утром. Все согласны?
– Я за, – ответила Энн.
«Да, – поднял дощечку Форт. – Раз на нашей стороне Королевская маска, мы точно победим».
Они посмотрели на Прядку. Ей захотелось совсем иссохнуть под грузом их ожиданий. Тогда из ее опавшей хлопьями души можно будет заварить чай.
– Может, не стоит, – тихо произнесла она.
– Что? – удивилась Энн. – Девочка, она хочет продать тебя дракону.
– Я больше не собираюсь терять ни одного члена команды, – добавила Салай.
Форт смерил ее задумчивым взглядом.
– Команда выжила лишь чудом, – пояснила Прядка. – Я беспокоюсь о том, что с вами случится, если мы дадим бой Вороне. Она опасна. Я это чувствую.
«То есть ты позволишь ей тебя продать? – спросил Форт. – По собственной воле?»
– Служба дракону – не смертный приговор. По крайней мере, я так не думаю. Может, мне удастся сбежать. Или… или купить себе свободу…
Прядка понимала, что смысла в ее словах не много. Несколько дней она исступленно работала над оружием против капитана. Она действительно хотела сбежать. И разве теперь ей не полагается чувствовать радостное возбуждение? Оптимизм? В конце концов, ее план по спасению «Вороньей песни» сработал.
Однако ложь имеет свойство выхолащивать человеческую личность. Чем дольше ты в ней живешь, тем больше становишься похожим на банку со смесью красок, которая со временем неуклонно превращается в невыразительную коричневую массу. Впрочем, мне это никогда не мешало, но мы с Прядкой разные люди.
– Пока у нас есть ты, – сказала Салай, – мы не можем проиграть Вороне. Ведь ты…
– Это не так, Салай, – устало возразила Прядка. – Я не Королевская маска. До того, как ты о них заговорила, я вообще не знала, кто это такие. – Она покачала головой. – Прошу, поверьте мне.
Разумеется, они не поверили. Скучной правде сложно соревноваться с увлекательной ложью.
– Послушай, Прядка, – сказала Энн, – ты думаешь, наши проблемы исчезнут после того, как капитан поговорит с драконом? Мы так и останемся у нее под каблуком.
– Вы сможете ей противостоять. Она больше не сможет полагаться на защиту спор. Если дать ей меня продать, у вас будет куда больше шансов на успех.
Форт накрыл ладонь Прядки своей рукой и наклонил в ее сторону дощечку:
«Но тогда нам придется смириться с этим, Прядка. Ворона заставила нас жить этой жизнью. Мы не знали, что она замышляет убийства. Но если мы не бросим ей вызов сейчас, то этого оправдания у нас больше не будет. Теперь мы знаем, что она за человек».
Прядка дважды перечитала эти слова и сначала инстинктивно хотела возразить, но… внутри зрело новое чувство. Сама она назвала бы его высокомерием, и это пугало. Однако высокомерие и самооценка – две стороны одной монеты, а потратить ее придется в любом случае.
В тот день она встретилась взглядом с Фортом и кивнула.
– Хорошо.
– Мятеж, – сказала Салай. – Завтра утром. Я позабочусь о том, чтобы Даги нас поддержали.
– Я отвлеку Лаггарта, – добавила Энн. – Если я начну стрелять из пушки, он точно прибежит, чтобы прочитать мне нотацию.
«У меня есть ключ от капитанской каюты, – написал Форт. – Ворона об этом не знает. Мы войдем, пока она спит, и возьмем ее в плен. А потом вернемся в Зеленое море и сдадим ее представителям короля в обмен на наши жизни».
Прядка вдохнула поглубже.
– Схватить ее не так просто, Форт. Если мы попытаемся ее связать, среагируют споры в ее теле. К счастью, я придумала оружие, которое может сработать. Оно…
Что это было?
– Оно…
Прядка поежилась. Она что-то почувствовала – знакомый зуд, такой же отчетливый, как запах материнского хлеба. Без единой мысли она потянулась в сторону, в тень под стойкой Форта.
В темноте ее пальцы встретили сопротивление, будто трогаешь наполненный водой бурдюк.
Полуночная сущность.
Прядка почувствовала, что сущностью управляет чужой разум, но тот находился далеко, а она совсем рядом. Она инстинктивно перехватила контроль. Во рту моментально пересохло. Прядка закашлялась и, поддавшись панике, умудрилась оборвать узы. Полуночная сущность улетучилась черным дымом.
Тот другой разум. Это была Ворона.
Ворона подслушивала их с помощью полуночной сущности.
– О… о луны, – прохрипела Прядка. – Ворона обо всем знает.
Глава 50. Убийца
Рында звенела не переставая, выдавая одну резкую ноту за другой.
– Свистать всех наверх, – произнесла Энн. – Как… как она узнала, Прядка?
– Споры. Это сложно объяснить.
Рында продолжала звенеть, и в каждом ударе будто слышалась угроза: умри, умри, умри.
– Что нам делать? – спросила Энн. – Она казнит нас, как казнила Уива.
– Мы дадим бой, – ответила Салай. – Мы все равно собирались сделать это завтра. Значит, придется начать раньше срока. Прядка, ты говорила, что у тебя есть оружие?
Прядка кивнула, хотя ей хотелось лишь спать и больше ничего. Но отступать некуда. Она встала и распахнула дверь, чтобы добежать по коридору до своей каюты и забрать ракетницу. Однако как только дверь открылась, она увидела нацеленный ей в лоб пистолет.
– Подумать только, – сказал Лаггарт. – Капитан желает видеть вас четверых больше всего на свете. Как удобно, что все вы собрались в одном месте.
Прядка снова задрожала, на этот раз с удвоенной силой, будто пытаясь наверстать упущенное. Она таращилась на дуло пистолета, во рту снова пересохло, но уже по другой причине. Ей удалось выдавить из себя:
– Ты не можешь мне навредить. Я нужна капитану.
– Боюсь, что так, – согласился Лаггарт, после чего повернул пистолет и выстрелил Салай в бедро.
Энн вскрикнула. Форт бросился на Лаггарта, но резко замер, когда тот направил на него второй пистолет.
– Капитан не говорила, что я должен привести вас троих живыми. Итак, Форт. Ты в состоянии прочитать мои слова по губам или пистолет говорит сам за себя?
Здоровяк замер, но Энн, не обращая внимания на оружие, опустилась на колени и перевязала рану Салай своим шейным платком.
Прядка ощутила себя беспомощной. Энн закончила с перевязкой и неуверенно подняла голову. Им нужен Улаам, кровотечение слишком сильное…
– Марш на палубу, – велел Лаггарт, сделав шаг назад и махнув на трап.
Мимо, таращась, протопали несколько Дагов.
– Она истекает кровью! – воскликнула Прядка.
– Но не так сильно, как могла бы, проделай я в ней еще одну дыру, – отозвался Лаггарт. – Наверх.
Форт мягко оттеснил Энн в сторону и поднял Салай на руки. Та обхватила его за шею и, морщась от боли, кивнула Прядке. Энн свирепо глянула на Лаггарта; ее руки были перепачканы кровью. Но он лишь улыбнулся и мотнул дулом пистолета.
Скрепя сердце, Прядка первой вышла из каюты, и вскоре вся пятерка поднялась на палубу. Багряная луна зловеще парила в ночном небе. Споры сыпались гигантской дымкой, похожей на туманную завесу дождя под облаками на других планетах. Здесь же в ярком лунном свете споры сверкали как крошечные капельки крови.
Ворона стояла на фоне луны – черный силуэт на красном. Даги собрались по обе стороны палубы, оставив для капитана и четырех мятежников пустое пространство в центре. Форт опустил Салай, и она крепко прижала руку к перевязанной ране. Остальные сгрудились вокруг. Вслед за ними на палубу поднялся Лаггарт и забрался на ют, откуда все они были у него как на ладони.
– Получается, ваша братия хочет забрать у меня корабль? – спросила Ворона. – Бунт против своих?
Никто из четверки не ответил.
– Честно говоря, я думала, у вас кишка тонка. Мне пришлось силой втянуть вас в эту жизнь.
Она махнула рукой, и Даг поспешно установил на палубе между ними небольшой стол.
– Но вы меня впечатлили. – Ворона вытащила из-за пояса пистолет и положила его на стол. За ним последовал второй. И третий. – Считайте, что я… горжусь вами, как родитель. Но вот что интересно. Сколько человек на этом корабле действительно уважают своего капитана?
Форт следил за дощечкой. Он набрал на задней стороне несколько слов:
«Вас никто не уважает. Вас слушаются, потому что боятся спор в вашей крови».
– А я-то считала тебя благоразумным, Форт, – отозвалась Ворона. – Они боятся вовсе не спор, а меня. Верно, команда? – Она обвела тяжелым взглядом Дагов, и большинство попятились. – Ты, Прядка, сыграла мне на руку. Я…
– На руку? – переспросил доктор Улаам, выглядывая из-за толпы. – У меня есть…
– Заткнись, Улаам, – проворчала Ворона, даже не повернувшись. Она не сводила глаз с Прядки. – Я знала, что рано или поздно придется разобраться с Салай, а может, и с Фортом. Но ты подала их мне на блюдечке, да еще и с доказательством измены. – Она указала на стол. – Что ж, к делу. Старая добрая дуэль. Три пистолета. Вы вчетвером, точнее, втроем, раз уж Салай пожинает плоды своего высокомерия, против меня.
– Не особо честно, – возразила Энн. – Ваши споры остановят все пули, которые мы в вас выпустим.
– Значит, стреляйте не в меня. – Ворона махнула в сторону юта. – Убейте Лаггарта до того, как я расправлюсь с вашей троицей, и я сложу капитанские полномочия.
– Капитан? – переспросил Лаггарт, подойдя к ограждению.
– Убери пистолет, Лаггарт, – крикнула Ворона. – И встань, как подобает приличной мишени.
– Но…
Лаггарт осекся, когда понял: да, она настолько бессердечная, и медленно отложил пистолет в сторону.
– Итак? – сказала Ворона. – Это не переговоры. Я вам ничего не предлагаю, а ставлю ультиматум.
Первым среагировал Форт, прыгнув к пистолетам. Ворона выбила из-под стола ножку, отчего оружие разлетелось по палубе, а затем рванула вперед и с размаху заехала локтем Форту по лицу. Прядка ни разу не слышала такого хруста, будто резко разломили коричные палочки и одновременно глухо стукнули отбивным молотком по чаячьей грудке.
Этот звук поверг ее в шок, заставил осознать происходящее. До этого Прядка была будто в тумане, но теперь бросилась вперед и попыталась ухватить пистолет. В неразберихе она перестала понимать, что происходит вокруг, зато у меня ракурс был отличный. Ворона перескочила через Форта, пока тот схватился за лицо, и шлепнула Салай по руке – та пыталась доползти до одного из пистолетов.
Ворона схватила этот пистолет и как ни в чем не бывало бросила за борт. Потом развернулась и со всего размаха засадила кулаком Прядке в живот, вложив в удар весь свой вес. Из Прядки начисто вышибло воздух, пыл и надежду.
Подготовиться к удару невозможно. Не помогут ни умозрительные тренировки, ни уроки теории. Когда тебя бьют, да, отчасти паникуешь. Но по большому счету тебя ошарашивает. Разум не в силах принять, что такое может произойти на самом деле, поскольку жизнь не готовила тебя к подобной жестокости. Сложно смириться с правдой, что кто-то готов на полном серьезе причинить тебе вред, а то и убить.
Люди вроде Вороны всегда будут иметь преимущество над остальными. Ее разум легко свыкается с этими фактами. Она будет причинять вред и будет убивать. И то, и другое приносит ей удовольствие.
С безумной ухмылкой Ворона схватила стол и швырнула в лицо Форту. Тот не сломался, как это порой бывает в байках о кабацких драках. Он был сделан из хорошего, крепкого дерева и с глухим ударом врезался Форту в руки, которыми тот прикрывал сломанный нос. Форт распластался на палубе.
Ворона выбросила за борт второй пистолет и огляделась в поисках третьего. Тот перекочевал в руки к Энн и был направлен на Лаггарта.
Ухмылка Вороны стала шире. Она махнула рукой, будто говоря: «Дерзай».
Лаггарт попятился.
– Оставишь свой пост, канонир, и я сама тебя пристрелю, – пригрозила Ворона. – Хорошенько подумай, под какую пулю рискнешь попасть.
Лаггарт остался стоять на месте. Рука у Энн затряслась. Она глянула на Ворону и увидела женщину, которой нечего терять. В тот момент самой сообразительной из них оказалась именно Энн, ведь ее осенило: как бы она ни поступила – попала в Лаггарта или нет, – Ворона не собирается проигрывать. Если придется, она откажется от собственных слов. Да и что сделают Даги? Расскажут королевским приставам?
Но если она пристрелит хотя бы Лаггарта, на одного врага станет меньше. Энн выровняла руку. Прицелилась. Выстрелила.
И промахнулась как минимум на полкорабля.
Ворона рассмеялась и отпихнула Энн в сторону. Но задира снова пошла на капитана с ножом в руках и смертью в глазах.
Усмехнувшись, Ворона вытащила из кармана короткий пистолет с широким стволом.
Ракетница Прядки.
Сквозь слезы, все еще ошарашенная после удара Вороны, Прядка увидела, как капитан выстрелила Энн в грудь. Тело смягчило удар, и детонатор не сработал. Заряд упал на палубу заостренным концом, и вот тогда лозы вырвались на свободу и спеленали Энн.
– Это за обман, – сказала Ворона, пряча ракетницу.
Она мимоходом пнула Салай по раненой ноге, отчего та закричала от боли, и в последнюю очередь глянула на Форта: его лицо напоминало кровавое месиво, а сам он, похоже, еще не пришел в себя.
Убедившись, что он не поднимется и не бросится на нее, Ворона подошла к тому месту, где он уронил свою диковинную волшебную дощечку, и с треском раздавила ее каблуком напополам.
Форт взревел. Это единственный раз, не считая смеха, когда я слышал его голос. Это был скорбный вопль, полный первобытного человеческого горя. Форт обмяк, прижав окровавленные руки к окровавленному лицу, и, раскачиваясь, зарыдал.
Прядка наконец поняла, в чем заключается цель Вороны. Если бы она убила их четверых, среди Дагов мог вспыхнуть бунт; это капитан усвоила, убив Уива. Смерть создает мучеников. Унижение – слуг.
Когда Ворона обвела взглядом палубу, Даги опустили глаза. Скорбь Форта сделалась личной и безмолвной. Все стихло, но не так, как ночью во время снегопада. Подобная тишина наступает в больничной палате, когда скончался любимый человек.
Ворона одержала верх над четырьмя лучшими офицерами на корабле, причем обошлась без помощи странных спор в крови. Позже Улаам рассказывал, что удивился, когда споры себя не проявили. Ворона контролировала свой недуг гораздо лучше, чем все мы считали. Она намеренно держала лозы в узде, чтобы впоследствии ни у кого не возникло сомнений, опаснее она с ними или без них.
После сегодняшнего дня никто не посмеет бросить вызов капитану.
– Канонир, – рявкнула Ворона. – Бросить якорь.
– Капитан? – отозвался Лаггарт. – Вы же говорили, что до логова дракона еще…
– Мы на месте.
– Но…
– Небольшой совет, Лаггарт. Если подозреваешь бунт на корабле, всегда говори, что плавание займет на несколько дней больше, чем на самом деле. Человеческая природа такова, что трусы ждут до последнего, прежде чем хоть что-то предпринять.
Якорь с грохотом опустился на дно. Ворона не блефовала. Мы подошли достаточно близко, хотя нет никакого конкретного места, куда надо попасть, чтобы привлечь внимание дракона. Нужно просто оказаться в пределах области, за которой он наблюдает. Что Ворона и подтвердила, бросив за борт письмо в традиционном стеклянном футляре, как предписывалось в ее книгах.
Потом она вздернула Прядку на ноги и мертвой хваткой вцепилась в плечо.
– Пойдешь со мной тихо и по доброй воле, иначе я прикажу Лаггарту по очереди казнить твоих друзей. Это еще один ультиматум.
Прядка кивнула, поскольку еще не успела восстановить дыхание. Ее первая настоящая драка, и она продержалась ровно один удар. На глаза до сих пор наворачивались слезы, живот ныл от боли. Она чувствовала себя бесполезной, во всяком случае, пока не заметила, как на нее смотрит Салай.
Тогда Прядка почувствовала себя абсолютно никчемной.
Салай держалась за бедро, кровь просачивалась через импровизированную повязку. Сквозь боль она смотрела на Прядку умоляющим взглядом.
Прядка отвернулась.
В тот момент Салай наконец поняла. Наконец поверила.
– Ты ведь никогда ей не была?
– Да, – прошептала Прядка. – Я… пыталась вам объяснить…
Салай, вконец разбитая, осела на палубу.
Неподалеку от корабля заколыхались, а потом закрутились водоворотом споры, будто кто-то снизу вытащил пробку. Мы с Дагами бросились к борту. В море открылся большой туннель. Несмотря на бурление, его стенки казались твердыми. Уводил он вниз, во тьму. Ксизис получил послание.
– Подготовить шлюпку! – крикнула Ворона.
Как только небольшую шлюпку подвесили у палубы, она силой впихнула в нее Прядку и забралась сама, кивнув напоследок Лаггарту, который держал Энн на мушке.
– Если через час не вернемся, убей кого-нибудь из них.
Прядка рухнула на свое место. Потом почувствовала, как на плечо легла чья-то рука. Повернув голову, она увидела, как я тянусь к ней через ограждение.
– У тебя по-прежнему есть все, что нужно, – прошептал я.
Когда капитан рявкнула, я ретировался, а Даги, как на импровизированном лифте, опустили шлюпку до уровня моря.
Cтупив на необычайно твердые споры, Ворона толкнула Прядку вперед, и они зашагали вглубь туннеля.
