Текст книги "Прядка с Изумрудного моря (ЛП)"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

На садовой ограде
Глава 3. Герцог

Прядка заметила, что хорошая пара перчаток очень помогает в повседневных делах. Такие перчатки шьют из мягкой кожи, и они плотно облегают кисти. Такие перчатки никогда не станут жесткими, если смазывать их маслом и не оставлять на солнце. Такие перчатки настолько удобные, что забываешь их снять, когда идешь мыть руки.

Хорошая пара перчаток бесценна. А Чарли как раз и был хорошей парой перчаток. Чем больше времени она с ним проводила, тем сильнее чувствовала, что так и должно быть. Даже лунотени казались светлее, а груз забот – не таким тяжелым. Ей и правда нравились необычные кружки, но отчасти потому, что каждый раз это был отличный предлог навестить Чарли.

Чувство, которое крепло между ними, казалось таким правильным, таким чудесным, что Прядка боялась называть его любовью. По разговорам остальной молодежи, любовь представлялась ей чем-то опасным. Их любовь сводилась к ревности и неуверенности, страстным ссорам и еще более страстным примирениям. Она больше напоминала горячие, обжигающие руки угли, чем хорошую пару перчаток.

Прядку любовь всегда пугала. Но когда Чарли снова накрыл ее ладонь своей, Прядку охватил жар. Вспыхнуло пламя, которого она всегда боялась. Все-таки это были угли, но под контролем, как в хорошей печи.

Вопреки всякой логике ей захотелось прыгнуть в этот жар.

Чарли застыл. Разумеется, они много раз прикасались друг к другу, но на этот раз все было иначе. Этот миг. Эта мечта. Он покраснел, но руку не убрал. Потом наконец отнял ее и, застенчиво ухмыльнувшись, пробежался пальцами по волосам. Это не испортило момент, а лишь сделало его еще более приятным, ведь это Чарли.

Прядка подыскивала идеальные слова. Что-нибудь, чтобы не упустить значимость момента.

Она могла сказать: «Чарли, не мог бы ты оказать любезность и подержать это, пока я гуляю по двору?» и предложить ему свою руку.

Она могла сказать: «На помощь, я не могу дышать! От твоего вида у меня захватило дух».

Она могла сказать что-нибудь совершенно безумное, например: «Ты мне нравишься».

Но она сказала:

– Рх-э-э. Руки теплые.

После чего рассмеялась, но тут же поперхнулась, по чистой случайности идеально точно изобразив клич морского слона.

Скажу так, за словом в карман Прядка не лезла. В том смысле, что не могла попасть рукой в карман.

В ответ Чарли улыбнулся. Это была чудесная улыбка, и чем дальше, тем более уверенная. Такую Прядка еще не видела. Эта улыбка словно говорила: «Мне кажется, я тебя люблю, Прядка, и наплевать на морского слона».

Прядка тоже улыбнулась.

За плечом Чарли в окне возник герцог – высокий и осанистый, одетый по-военному. Казалось, наряд держится на нем благодаря приколотым к груди медалям.

Герцог не улыбался.

Прядка вообще только раз видела, как он улыбался, во время наказания старика Лотари, который пытался улизнуть с острова, спрятавшись на торговом корабле. Судя по всему, это была единственная улыбка герцога. Весь запас улыбок в семье достался Чарли. Тем не менее, даже если у герцога не имелось других улыбок, он восполнял этот недостаток, скалясь во все зубы.

Герцог растворился в тенях внутри особняка, но Прядка все равно чувствовала его незримое присутствие, пока прощалась с Чарли. Спускаясь по ступеням, она ждала окрика, но ее сопровождала лишь тишина. Напряженная, зловещая тишина, какая бывает после вспышки молнии.

Тишина преследовала ее до самого дома. Прядка что-то пробормотала родителям насчет усталости, скрылась в своей комнате и стала ждать, когда тишине придет конец. Когда постучат солдаты и потребуют объяснить, почему девушка, которая моет окна, осмелилась прикоснуться к сыну герцога.

Когда ничего подобного не случилось, у Прядки проснулась надежда: возможно, она неверно истолковала выражение лица герцога. Потом вспомнилась его единственная улыбка. После этого тревога грызла Прядку всю ночь.

Рано утром Прядка усмирила волосы, завязав хвост, и побрела на рынок. В поисках того, что можно себе позволить, придется перебрать вчерашние и почти испортившиеся продукты. Несмотря на ранний час, рынок оживленно гудел. Дворники сметали мертвые споры с дорожек, горожане, сбившись в кучки, обсуждали новости.

Прядка собралась с духом, решив, что нет ничего хуже, чем мучиться в ожидании, как ночью.

Она ошиблась.

Герцог издал декларацию: в тот же день он с семьей уезжает с острова.

Глава 4. Сын

Уезжает?

Уезжает с острова?

С острова не уезжают.

Логика подсказывала Прядке, что это не совсем так. Королевские служащие могли уехать. Герцог время от времени уезжал, чтобы отчитаться перед королем. Кроме того, он заслужил все эти вычурные медали, убивая людей, которые родились далеко отсюда и выглядели немного иначе. Судя по тому, сколько его солдат погибло, а сам он выжил, герцог проявил небывалый героизм.

Но в прошлом он никогда не брал с собой семью.

«Наследник герцога возмужал, – говорилось в декларации, – поэтому необходимо представить его принцессам цивилизованных морей для будущей помолвки».

Как вы помните, Прядка была практичной девушкой. А потому она лишь подумала, не разорвать ли от огорчения корзинку на клочки. Просто рассудила, насколько прилично будет выругаться во весь голос. И всего-навсего поразмыслила, не отправиться ли к особняку герцога и потребовать, чтобы тот изменил решение.

Как в тумане, она занялась покупками, пытаясь с помощью привычных действий вернуть подобие нормальности своей внезапно рухнувшей жизни. Удалось разжиться не окончательно испорченным чесноком, несколькими не слишком жухлыми картофелинами и даже некоторым количеством зерна, из которого легко вытащить всех жучков, такие они крупные.

Еще вчера Прядка порадовалась бы такому улову. Сегодня все мысли возвращались к Чарли.

Как же несправедливо. Только она разобралась в своих чувствах, как все перевернулось с ног на голову. Да, ей говорили, что будет больно. Любовь подразумевала боль. Но она как соль в чае, и разве там не должно быть ложки меда? Разве не должна любовь, если помечтать, подразумевать и страсть?

Прядке выпали все недостатки романтических отношений и ни одного преимущества.

К сожалению, ее практичность начала брать свое. Пока они с Чарли притворялись, реальный мир не мог до них добраться. Но дни притворства позади. Что, по ее мнению, должно случиться дальше? Герцог разрешит сыну жениться на ней? Что ей предложить такому человеку, как Чарли? С принцессой ей не сравниться. Только подумать, сколько кружек могут позволить себе принцессы!

В вымышленном мире женятся по любви. В реальном мире – из политических соображений. В этих словах кроется множество смыслов, но большинство сводится к одному: к таким решениям допускается только знать и (неохотно) богачи, а не простые люди.

Закончив с покупками, Прядка пошла домой, где можно хотя бы поплакаться родителям. Но как оказалось, герцог не терял времени даром: к причалу спускалась процессия.

Прядка развернулась и пошла обратно по другой дороге, которая вывела ее в хвост процессии. Слуги грузили семейные пожитки герцога на торговый корабль. Никому нельзя покидать остров. Разве что самым важным людям. Прядка забеспокоилась, что не удастся поговорить с Чарли. Потом забеспокоилась, что удастся, но он не захочет ее видеть.

К счастью, она заметила, как он ищет кого-то с краю толпы. Увидев ее, он сразу подбежал.

– Прядка! О луны. Я волновался, что не успею тебя отыскать.

– Я… – Что сказать?

– Дева без прикрас, – проговорил он, поклонившись, – вынужден вас вскоре покинуть.

– Чарли, не пытайся быть кем-то другим, – тихо произнесла Прядка. – Я тебя знаю.

Он скорчил гримасу. На нем был дорожный плащ и даже шляпа. Герцог считал, что шляпы прилично носить только в дороге.

– Прядка, боюсь, я тебе лгал, – сказал Чарли мягче. – Видишь ли, я не садовник. Я… э-э… сын герцога.

– Поразительно. Кто бы мог подумать, что садовник Чарли и сын герцога Чарли – один и тот же человек, особенно если они одного возраста, одинаково выглядят и носят одну и ту же одежду?

– Э, да. Ты на меня злишься?

– Злость на очереди. На седьмом месте, между замешательством и усталостью.

У них за спиной поднялись на борт отец и мать Чарли. С последним багажом за ними последовали слуги.

Чарли не смел поднять взгляд.

– Похоже, я должен жениться. На какой-нибудь принцессе. Что думаешь?

– Я… – Что тут скажешь? – Я желаю тебе всего хорошего.

Он поднял голову и встретился с ней взглядом.

– Всегда, Прядка. Помнишь?

Хоть и с трудом, но она сумела отыскать и произнести прятавшиеся от нее самой слова.

– Я желаю, – сказала она твердо, – чтобы ты этого не делал. Не женился. Ни на ком другом.

– О? – Чарли моргнул. – Правда?

– В смысле, наверняка они очень хорошие. Принцессы.

– По-моему, это входит в их обязанности. Например… ты слышала, чем они занимаются в сказках? Оживляют земноводных, проверяют перины у детей вместо родителей. Без доброты в таких делах не обойтись.

– Да, я… – Прядка глубоко вздохнула. – Я все равно… не хочу, чтобы ты женился на принцессе.

– Значит, не женюсь.

– Вряд ли у тебя есть выбор, Чарли. Твой отец хочет, чтобы ты женился. Это политика.

– Да, но, видишь ли, у меня есть секретное оружие.

Чарли взял Прядку за руки и подался ближе.

Его отец перешел на нос корабля и, нахмурившись, посмотрел вниз на берег. Чарли лишь криво улыбнулся. Эта улыбка означала: «Глянь, какой я хитрый». Так он улыбался, когда не проявлял особой хитрости.

– Что за секретное оружие, Чарли? – спросила Прядка.

– Я могу быть невероятным занудой.

– Это не оружие.

– Может, на войне им не воспользуешься, Прядка, но во время ухаживаний оно ничуть не хуже острейшей рапиры. Ты же знаешь, как я люблю болтать. Болтать, болтать и болтать.

– Мне нравится твоя болтовня, Чарли. Я не против, а иногда даже получаю от нее удовольствие.

– Ты особый случай. Ты… глупость, конечно… но ты как пара перчаток, Прядка.

– Да? – Она поперхнулась.

– Да. Не сочти за оскорбление. В смысле, когда я тренируюсь со шпагой, то надеваю перчатки, и…

– Я понимаю, – прошептала она.

Герцог прокричал с корабля, чтобы Чарли поспешил. Прядка вдруг поняла, что у герцога так же много сердитых взглядов, как у Чарли – улыбок. Ей не слишком понравилось, что означает этот его сердитый взгляд.

Чарли сжал ее руки.

– Послушай, Прядка. Я обещаю, что не женюсь. Поезжу по всем этим королевствам и буду таким невыносимым занудой, что ни одна девушка на меня не польстится. Я мало на что гожусь. Я ни разу не заработал ни одного очка в учебном бою с отцом. Во время официальных ужинов я проливаю суп. Я так много болтаю, что даже мой лакей, которому платят за то, чтобы слушать, не устает придумывать поводы меня перебить. На днях я рассказывал ему сказку о рыбе и чайке, а он притворился, что ушиб палец на ноге, и…

Герцог снова крикнул.

– У меня получится, Прядка, – упорствовал Чарли. – Обещаю. На каждой остановке я буду выбирать для тебя кружку, хорошо? Как только наскучу до смерти очередной принцессе и отец решит ехать дальше, буду отправлять тебе в доказательство кружку. – Он снова сжал ее руки. – Я так поступлю не только потому, что ты меня слушаешь, но потому что ты меня знаешь, Прядка. В отличие от других ты всегда видела меня настоящего.

Чарли повернулся, чтобы наконец ответить на крики отца. Прядка вцепилась в него, не желая отпускать.

Чарли улыбнулся в последний раз. Он явно пытался держаться решительно, но она знала все его улыбки. Это была его неуверенная улыбка, полная надежды и тревоги.

– Чарли, ты тоже моя пара перчаток.

На этом ей пришлось его отпустить, чтобы он успел взбежать по сходням. Хватит быть такой навязчивой.

Герцог заставил сына спуститься под палубу. Миновав мертвые серые споры вокруг Скалы, корабль скользнул в истинную зелень моря. Ветер надул паруса, и корабль двинулся к горизонту, оставляя за собой росчерк в изумрудной пыли. Прядка поднялась к дому и с обрыва следила, как корабль стал размером с кружку, потом с пятнышко, а потом и вовсе исчез.

И началось ожидание.

Говорят, что ждать – самое страшное из мучений. А говорят это писатели, которые вместо того, чтобы заняться чем-то полезным, проводят время в раздумьях о том, что бы такого сказать. Любой работяга подтвердит, что, если у вас есть время ждать, это роскошь.

Прядке было чем заняться: она мыла окна, готовила, присматривала за братишкой. Ее отец – Лем – едва оправился после несчастного случая в шахте и старался подсобить, но передвигался с трудом. Весь день он помогал матери Прядки – Ульбе – вязать носки на продажу морякам, но почти вся выручка уходила на пряжу.

В общем, Прядка не ждала, а работала.

И все же она испытала огромное облегчение, когда доставили первую кружку. Ее принес юнга по имени Хойд. (Да, это я. Как вы догадались? Уж не по имени ли?) Кружка была красивой, фарфоровой, без единого скола.

В тот день мир заиграл новыми красками. Читая сопроводительное письмо, Прядка будто слышала, как Чарли отваживает первую принцессу. С героической монотонностью он перечислил все звуки, какие издает его желудок в зависимости от того, на каком боку спать. Словно этого мало, он рассказал, как хранит обрезки ногтей и какими именами их называет. Дело было сделано.

«Сражайся, моя говорливая любовь, – думала Прядка, оттирая окна в особняке на следующий день. – Будь смелым, мой отвратный воин».

Вторая кружка оказалась из чистого красного стекла, высокая и тонкая, и словно вмещала больше, чем на самом деле. Возможно, такими пользовались в какой-нибудь особенно прижимистой таверне. Вторую принцессу Чарли отшил, расписав в мельчайших деталях, что ел на завтрак: он пересчитал все кусочки яичницы-болтуньи и распределил их по категориям в зависимости от размера.

Третьей стала огромная пивная кружка из пьютера, тяжелая и прочная. Возможно, такими пользовались в одном из тех мест, что обычно воображал Чарли и где людям всегда приходилось иметь при себе оружие. Прядка практически не сомневалась, что такой кружкой можно уложить наповал злоумышленника. Очередная принцесса не вынесла пространных рассуждений о преимуществах различных знаков препинания, причем несколько Чарли выдумал.

В четвертой посылке не было письма, только маленький рисунок: две руки в перчатках держатся друг за друга. На кружке была нарисована бабочка над красным морем. Прядке показалось странным, что бабочка не боится спор. Возможно, она узница, и ее заставили лететь над морем навстречу гибели.

Больше не пришло ни одной кружки.

Прядка придумывала отговорки, убеждала себя, что, наверное, кружка застряла в пути. В конце концов, в море спор кораблю грозит множество опасностей. Пираты или… ну, собственно… споры.

Однако месяц тянулся за месяцем, один тягостнее другого. Каждый раз, когда в порту причаливал корабль, Прядка справлялась, нет ли для нее почты.

Ничего.

Она не сдавалась несколько месяцев подряд, пока с отъезда Чарли не минул целый год.

И наконец записка. Не от Чарли, а от его отца. Ее прислали всему городку. Герцог возвращался на Перст Диггена с женой, наследником и… будущей снохой.

Глава 5. Невеста

Прядка сидела на крылечке, прижавшись к матери, и наблюдала за горизонтом. В руке у нее была последняя кружка от Чарли, с бабочкой-самоубийцей.

В теплом чае чувствовался привкус слез.

– Это не слишком практично, – прошептала Прядка.

– Любовь редко бывает практичной.

Ее мать была дородной женщиной, с жизнерадостными формами. Пять лет назад она напоминала тростинку. Узнав, что мать отдавала часть порции детям, с тех пор Прядка сама занималась покупками и следила за семейным бюджетом.

На горизонте появился корабль.

– Я наконец придумала, что нужно было сказать, когда он уезжал. – Прядка убрала локон с глаз. – Я назвала его парой перчаток. Это не так плохо, как звучит: он тоже меня так назвал. У меня был год, чтобы поразмыслить, и я поняла, что можно было добавить кое-что еще.

Мать ободряюще сжала ее плечо. Корабль неумолимо приближался.

– Нужно было сказать, что я его люблю, – прошептала Прядка.

Как солдат марширует в первых рядах навстречу пушечному огню, так и она отправилась в сопровождении матери в порт, чтобы встретить корабль. Из-за больной ноги отец остался дома – и к лучшему. Прядка опасалась, что он устроит скандал, поскольку последние несколько месяцев все время ворчал на герцога и его сына.

Но Прядка не могла заставить себя упрекать Чарли. Не его вина, что он сын герцога. И впрямь, с любым может случиться.

В порту собралась толпа. В письме говорилось, что герцог желает праздновать и везет с собой еду и вино. Что бы ни думали о новой будущей герцогине, шанс поживиться дармовой выпивкой никто упускать не собирался. (Как и всегда, секрет популярности в подачках. И еще в праве рубить головы всем, кто тебя не любит.)

Прядка с матерью присоединилась к задним рядам, но пекарь Холмс махнул, чтобы они поднялись на его ступеньки, откуда лучше видно. Добрый человек, он всегда сберегал горбушки, а потом продавал их Прядке за бесценок.

Так и получилось, что Прядка отлично рассмотрела принцессу, когда та появилась на палубе. Принцесса была красивой: розовые щечки, блестящие волосы, тонкие черты. Настолько идеальная, что лучший художник всех морей не сумел бы изобразить краше.

В конце концов Чарли удалось попасть в сказку. С трудом, но Прядка за него порадовалась.

Следующим появился герцог и махнул рукой, чтобы все поняли, что его нужно поприветствовать.

– Представляю вам моего наследника! – прокричал он.

На палубу рядом с принцессой ступил юноша. И это был определенно не Чарли.

Юноша оказался примерно одного с Чарли возраста, но шести с половиной футов ростом и с такой мужественной челюстью, что многие засомневались в собственной мужественности. Под одеждой у него бугрились мускулы, причем до такой степени, что, когда он поднял руку помахать толпе, швы затрещали, моля о милосердии.

Во имя двенадцати лун, что за?..

– В результате несчастного случая, – заявил герцог притихшей толпе, – мне пришлось усыновить моего племянника Дирка и назначить его моим новым наследником.

Он сделал паузу, чтобы до всех дошел смысл слов.

– Он превосходный фехтовальщик и отвечает на вопросы одним предложением. А иногда и одним словом! Еще он герой войны. В битве при Сортирозерске он потерял десять тысяч человек.

– Десять тысяч? – переспросила мать Прядки. – Подумать только, немало.

– А теперь отпразднуем свадьбу Дирка и принцессы из Дремотании! – крикнул герцог, вскинув руки.

Толпа в замешательстве молчала.

– Я привез тридцать бочонков выпивки! – крикнул герцог.

Послышались радостные возгласы. Намечался пир. Горожане устремились к пиршественному залу, отмечая красоту принцессы и поражаясь, как Дирку удается так хорошо удерживать баланс при ходьбе, ведь центр тяжести у него наверняка где-то сверху в груди.

Мать Прядки пообещала все разузнать и отправилась вслед за толпой. Немного придя в себя, Прядка заметила, что у сходней ей машет Флик – слуга герцога. Это был добрый лопоухий парень: казалось, его уши только и ждут удобного момента, чтобы упорхнуть.

– Флик? – прошептала она. – Что случилось? Несчастный случай? Где Чарли?

Флик глянул на цепочку горожан, поднимающихся к пиршественному залу. Герцог с семьей присоединился к ним и отошел уже достаточно далеко, чтобы любые сердитые взгляды потеряли свою силу из-за сопротивления ветра или под действием гравитации.

– Он хотел, чтобы я передал вам это.

Флик вручил Прядке мешочек. Внутри что-то звякнуло – осколки керамики.

Пятая кружка.

– Он так старался, мисс Прядка, – прошептал Флик. – О, видели бы вы молодого господина. Он делал все, что мог, чтобы отвадить этих девиц. Выучил восемьдесят семь разновидностей фанеры и способы ее применения. Каждой принцессе в подробностях рассказывал о своих детских питомцах. Даже рассуждал о религии. Я думал, его затее придет конец в пятом королевстве, поскольку принцесса была глухой, но молодого господина стошнило на нее во время ужина.

– Стошнило?

– Прямо ей на колени, мисс Прядка. – Оглянувшись по сторонам, Флик махнул, чтобы она следовала за ним, и потащил багаж в более уединенное место. – Но его отец не дурак, мисс Прядка. Понял, что вытворяет молодой господин, и ужасно разозлился. Просто ужасно.

Флик указал на мешочек с разбитой кружкой.

– Да, но что случилось с Чарли? – спросила Прядка.

Флик отвернулся.

– Пожалуйста. Где он?

– Он отправился в Полуночное море, мисс Прядка. Под луну самой Танасмии. Его прибрала к рукам Чародейка.

От этих имен по спине Прядки побежали мурашки. Полуночное море? Владения Чародейки?

– Зачем он так поступил?

– Ну, наверное, потому что его заставил отец. Чародейка не замужем. А король давно хотел ее приструнить. Вот и…

– Король отправил Чарли к Чародейке, чтобы он попытался на ней жениться?

Флик не ответил.

– Нет, – поняла Прядка. – Он отправил Чарли на смерть.

– Я ничего такого не говорил. – Флик заспешил прочь. – Если кто спросит, я ничего такого не говорил.

Прядка в оцепенении присела на столб у причала. Шуршали споры, будто сыпался песок. Даже на таком отдаленном острове, как Скала слышали о Чародейке. Время от времени она отправляла свои корабли грабить на границе Зеленого моря, и сражаться с ней было невероятно трудно. Ее крепость таилась где-то в глубине Полуночного моря, самого опасного из всех. И чтобы добраться до него, требовалось сначала пересечь Багряное море, безлюдное и лишь самую малость менее смертельное.

Узнать, что Чарли у нее в плену, – все равно что узнать, что он забрался на луну. Но нельзя полагаться на слова одного человека. Не в такой ситуации. Прядка не осмелилась беспокоить других слуг вопросами, но подслушала, как они перешептываются с портовыми рабочими, желая побыстрее разгрузить корабль и присоединиться к пиру. Все они говорили примерно одно и то же. Да, Чарли отправили в Полуночное море. Герцог и король решили это сообща, стало быть, идея неплохая. В конце концов, должен же кто-то остановить Чародейку и не давать ей грабить. А Чарли, как никто другой… отлично подходит… по… разным причинам.

Выводы ужасали. Обнаружив, что Чарли упрямится, король и герцог решили просто-напросто от него избавиться. Дирка произвели в наследники спустя всего несколько часов после известия о том, что корабль Чарли исчез.

Элегантный выход из положения в глазах знати. Герцог наконец получил наследника, которым можно гордиться. Король получил выгодный брачный союз благодаря невесте Дирка из другого королевства. Все остальные получили возможность обвинить Чародейку в очередной смерти, общественное мнение настраивалось на очередную войну.

Через три дня Прядка наконец решилась обратиться с вопросами к Брансвику, дворецкому герцога. Ему нравились ее пирожки, и он признал, что от Чародейки пришло письмо с требованием выкупа. Но герцог с присущей ему мудростью разгадал уловку: Чародейка хотела заманить больше кораблей в Полуночное море. Король официально объявил Чарли погибшим.

Шли дни. Прядка жила как в тумане, понимая, что всем все равно. Чарли перемололо жерновами политики, и о нем забыли. Несмотря на интеллект, как у непропеченного куска хлеба, новый наследник отличался привлекательной внешностью, пользовался популярностью и отлично умел вести солдат на смерть. Тогда как Чарли был… просто Чарли.

Прядка несколько недель набиралась храбрости, прежде чем пойти к герцогу и попросить заплатить выкуп. Такой смелый поступок дался ей тяжело. Она не была трусихой, но докучать остальным… просто это не в ее привычке. Однако, заручившись поддержкой родителей, она вскарабкалась на вершину Скалы и тихо озвучила свою просьбу.

Герцог, в свою очередь, обозвал ее «ореховолосой шлюхой» и запретил мыть окна где бы то ни было в городе. Прядке пришлось вязать носки вместе с родителями, сильно потеряв в заработке.

Неделя проходила за неделей. Прядка погрузилась в апатию. Казалось, что от живого человеческого существа в ней остался лишь человек, который просто существовал.

Для всех остальных жизнь на Скале вернулась к норме, вот так запросто. Всем было все равно. Никто не собирался ничего делать.

Спустя два месяца после возвращения герцога Прядка приняла решение. Есть человек, которому не все равно. Как раз он и должен что-то сделать. Нет смысла докучать другим.

Она сама спасет Чарли.