Текст книги "Исцеление (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)

Алла ближе подсела к Вике, обняла ее за плечо.

– Не волнуйся доченька, раз Коля говорит, что это норма, значит, так оно и есть. Помню, в Париже он говорил, что дети к 5 годам среднюю школу закончат, к 7 – ВУЗ. Слышала я, как объяснял он ученым, что мозги каждого из нас не работают на полную катушку, большая часть мозга «бездельничает». А у детей работает все, вот и растут они вундеркиндами. Я как-то говорила с ним на эту тему, тоже считала умственную нагрузку высокой, а он ответил мне серьезной шуткой – мозги, видите ли, у них плесенью могут покрыться, если заниматься перестанут. Необычно и непривычно, конечно, но таковы наши лапочки и чего переживать – есть в кого быть такими, – Алла улыбнулась, – пойдем в душ, скоро дети встанут, завалимся к нему все вместе, хватит работать…

Николай вставал на час раньше всех в выходные дни, уходил работать в кабинет и к 9-30 спускался в столовую на завтрак, где собиралась вся семья.

Дышащие свежестью, радостью и чистотой, Алла, Вика и дети ввалились в кабинет к Николаю. Он схватил детей на руки, закружил по кабинету, целуя, Витя с Юлей визжали от восторга. Выбрав момент, Алла с Викой обняли его вместе, образуя дружный и любящий квинтет.

Легкий ветерок колыхал штору открытого окна, принося свежий запах ранней осени, выветривая сигаретный дым и запах ароматного кофе. И только стойкий запах мужской туалетной воды «Виски» всегда оставался в кабинете, въедаясь постепенно в мебель из карельской березы и книги, стоящие на полках. Солнце бабьего лета начинало согревать чуть остывшую за ночь землю, выжимая из травы ароматы и ветер, подхватывая, разносил их в стороны, давая возможность насладиться запахами перед наступающими холодами.

– Пойдемте завтракать, а потом играть на улицу, – Николай опустил детей на пол.

– И мама с бабушкой пойдут? – спросила Юля.

– Пойдем, деточки, пойдем, – ответила Алла за себя и за Вику.

Дети с криками ура-а-а побежали в столовую, за ними спускались на первый этаж мама и бабушка, держа Николая за руки с обеих сторон.

– Сегодня мы никого не ждем в гости? – спросила Николая Вика, заходя чуть вперед и заглядывая ему в глаза.

– Никого, дорогая, – ответил он, – проведем эти выходные одни, без гостей.

Николай понимал, что Вике больше всех хочется побыть в семейном кругу, и она болезненно относится последнее время даже к приезду сестер матери. Вика скучала без него днями, когда он был на работе, и старалась наверстать упущенное в выходные дни. Поэтому и не желала никого видеть.

Не предупреждая, мог приехать Александр с Ниной и дочкой Оксаной, дети играли вместе прекрасно, и Оксана всегда просилась к ним в гости. Другие сверстницы не интересовали ее, также как и Витю с Юлей, они считали других детей маленькими тупыми плаксами, которые толком еще и говорить не умели в годовалом возрасте. Но не задирали носа, просто уходя в сторону, и играли отдельно. Но им редко приходилось общаться с другими детьми – отцы работали, а матери возили их друг к другу, тоже не желая общаться с другими матерями или подругами.

Вика из-за своей травмы не признавала подруг, брошенная ими прикованной к дому и постели. Нина часто обжигалась на подругах, когда вела еще легкий образ жизни.

Николай вместе со всеми завтракал символически, тетя Маша подавала ему завтрак по выходным в кабинет гораздо раньше, сразу же, как он выходил, умывшись, из ванной. Он наблюдал, как ласково смотрят на детей тетя Маша и тетя Зоя. Витя и Юля были настоящими всеобщими любимцами дома, охрана обожала их и часто играла с ними, находясь не на службе, к которой относилась очень серьезно и добросовестно. Шеф охраны, Михаил, направлял работу по принципу: ничего не случилось, все нормально – удвоить бдительность, враг готовится, разрабатывая коварный план. Эту идею ненавязчиво подкинул ему сам Михайлов и бдительность со временем не притуплялась. Но после смены каждому хотелось поиграть с детьми, прежде чем идти домой. Условия позволяли, и некоторые охранники проживали в коттедже, изредка выезжая в город.

Николай первое время «ругался» с прислугой, считая, что она балует детей, но Вика с Аллой вставали на их защиту, образуя вместе 5-этажный барьер, который он взял, зайдя с тыла. Сами дети урезонивали старушек словами, что они не маленькие и могут проявлять самостоятельность. От этого те ахали и еще больше старались угодить детям. Витя и Юля быстро нашли выход из положения: «Папа бы не одобрил ваших действий, мы сами в состоянии решить проблему, не маленькие». Старушки всплескивали руками, на глазах появлялись слезы умиления и они уходили по делам, наверное, вспоминая своих, уже подросших внуков.

Михайловы позавтракали и собирались идти переодеваться в спортивные костюмы для игры на улице. Зазвонил телефон, Вика взяла трубку, ответила, включая громкую связь.

– Добрый день, я могу переговорить с Николаем Петровичем?

– Здравствуйте, простите, а кто его спрашивает?

– Моя фамилия Степанов, я бы хотел лично представиться Николаю Петровичу.

– Николай Петрович слышит разговор, по какому вопросу вы хотели с ним переговорить?

– Я сотрудник центрального аппарата ФСБ, сейчас нахожусь в вашем городе, рассчитываю на встречу.

Николай приложил палец к губам, обдумывая услышанное, потом тихонько шепнул что-то Вике на ушко.

– Хорошо, вас примут через 2 часа 10 минут, – сухо ответила Вика и отключила связь.

Ее настроение испортилось, и Николай попытался сгладить ситуацию, призывая глазами в помощники Аллу.

– Это ненадолго, родная, мы не меняем своих планов, он познакомится с нами, переговорит и уйдет. Так мы идем играть на улицу? – постарался придать голосу больше задора Николай.

Дети сразу же убежали переодеваться, Алла, поднимаясь по лестнице с Викой, поддержала Николая, говоря, что день пройдет по задуманному сценарию, пока мы укладываем детей спать после улицы, Коля переговорит с ним. Вот и все. И мы опять все вместе одни.

Вика понимала, что муж пригласил напросившегося гостя по делу, значит, была в этом необходимость, но оставался в душе небольшой осадок, не хотелось ей принимать никого и на пять минут. Всю рабочую неделю она оставалась с детьми, прислугой и охраной и сегодня не хотела отдавать мужа никому ни на минуту.

– А кто этот Степанов? – спросила Вика.

– Не знаю, я не знаком с ним, но из Москвы не просто так приехал, узнаем, когда появится. Местного я мог и в понедельник принять, – объяснил Николай.

– Ох, Коленька, придется тебя побить.

Вика сжала кулачки и пошла в атаку. Николай защищался, смеясь и пропуская «удары», на шум прибежали дети и, увидев игру, включились немедленно в баталию.

– Я за папу, а ты за маму с бабушкой, – восторженно кричал Витя Юле.

– Я тоже за папу, вас меньше, – отвечала Юля.

– Если ты за папу, то мамы с бабушкой будет меньше, – рассуждал Витя, – мы мужчины, справимся.

Началась «жестокая битва», дети подлетали вверх, весело вереща, кружились и бегали по холлу, садились на родителей верхом и рубились газетными саблями. Потом объявили перемирие и ничью, и пошли на улицу.

Юля с Витей строили свои мудреные лабиринты из песка, предлагая маме и бабушке отыскать выход, те обращались за помощью к Николаю, но подсказка не разрешалась правилами игры и он только посмеивался.

Алла сдалась, в очередной раз запутавшись в сложном лабиринте, предложила поиграть с отцом, но Юля возразила:

– Ты же знаешь, бабушка, папа из любого лабиринта выберется или поддается, а это нехорошо.

– С ним интересно задачки решать, ребусы разные разгадывать, а лабиринты – это же просто. Надо видеть объемно, как бы все сразу, тогда не попадешь в тупик, – объяснил Витя.

Вика предложила перейти на качели. «Пусть мозги отдохнут», – решила она. Практически уже не удивляясь ничему, Вика все равно беспокоилась и считала, что мозг ребенка не должен обладать столь объемной информацией. Она занимала их различными играми, рассказывала истории, просила наизусть прочесть что-нибудь из «Конька Горбунка» или «Руслана и Людмилы», отвлекая тем самым от умственной нагрузки. Николай замечал это, улыбался про себя и уже не объяснял более, что мозг перенасытиться не может, он следит за количеством и качеством информации.

Наигравшись, вся семья с удовольствием плавала в бассейне. Дети, привыкшие к воде с рождения, отменно плавали для своего возраста, но пережиток старых взглядов еще сидел в Вике, и она в рабочие дни тайком наказывала охране следить за детишками в воде. Охрана понимала материнское беспокойство, и всегда кто-нибудь из них присутствовал рядом во время купания Вити и Юли. Михайлову о таких вещах не говорили, но он знал и не вмешивался, чтобы не обидеть жену.

По заведенному распорядку дня, дети после улицы и купания вскоре должны уйти на дневной отдых, на это время Михайлов и пригласил Степанова, вернее чуть раньше, чтобы семья при необходимости могла познакомиться с ним.

Николай Петрович решил не встречать Степанова в гостиной, не показывать своеобразную боязнь или особое почтение к органам безопасности, так мог расценить полковник встречу и потом вести разговор свысока. Его сразу провели в холл на второй этаж.

Михайлов поздоровался, внимательно просмотрел удостоверение и пригласил присесть в кресло.

– Вино, водка, коньяк, пиво, сок? – предложил хозяин.

– Лучше пиво, – выбрал Степанов.

Тетя Катя поставила на стол несколько сортов пива на выбор, кириешки, вяленую рыбу и томатный сок, Николай Петрович кивком головы поблагодарил ее и она ушла.

Степанов молча, отпивая пиво маленькими глотками, изучал Михайлова, но и Михайлов, не взирая на гостеприимство, пока не собирался говорить первым ни о погоде, ни о том, чему обязан такому ведомству. Развалясь в кресле, он непринужденно потягивал свой томатный сок, как бы и не замечая Степанова.

Неизвестно, кто бы заговорил первым, ни тот ни другой не собирались этого делать. Обстановку разрядили подошедшие Вика и Алла.

– Знакомьтесь – Степанов Борис Алексеевич, полковник ФСБ из Москвы… Моя жена Виктория Николаевна… Алла Борисовна, ее мама, – представил обе стороны Михайлов.

Женщины сели в кресла по обеим сторонам от Николая Петровича, так, чтобы лучше видеть гостя. Случайно вышло или нет, но на Степанова падал свет и он был, как на ладони, хозяева же оставались в тени. Именно так бы принимал полковник гостей, находясь хозяином положения, и сейчас мысленно рассуждал над этим вопросом.

– Полагаю, Борис Алексеевич, вы приехали не за медицинской помощью, – сдержанно проговорила Петрова.

– Вы правильно полагаете, Алла Борисовна, – ответил ей так же сухо Степанов.

– Значит, вас интересуют вопросы безопасности?

Вика специально не конкретизировала вопрос и получила такой же ответ.

– Естественно, Виктория Николаевна, нас всегда интересуют проблемы безопасности, – попытался улыбнуться Степанов.

– Михайлов пока не вступал в разговор и Борис Алексеевич размышлял над несколько суховатым приемом, он ожидал не радушного, но более теплого приема. «Наверное, Михайловы хотели провести выходной день одни, посвятить его детям, друг другу, академику в течение рабочей недели вряд ли удается достаточно времени уделять семье», – рассуждал Степанов.

– Как ваши дети, наверное, легли спать? – решил спросить он.

– Еще нет, но скоро пойдут отдыхать, – дала понять Виктория Николаевна, что они с мамой скоро уйдут, оставляя мужчин для разговора. – Да вот и они сами.

– Можно, папа? – спросила Юля, первая увидев гостя.

– Можно, деточки, можно. Знакомьтесь, это дядя Боря, – ласково улыбаясь, ответил им отец.

– Я Витя.

– Я Юля, а вы умеете решать задачки? – сходу спросила она.

Степанов заметил, что вся семья заулыбалась, но должного значения этому не придал, позже он понял, почему все улыбнулись сразу.

– Да, Юленька, приходится иногда решать задачки и довольно серьезные, – удивился он не столько вопросу, сколько правильности и четкости звучания слов для их возраста.

– Дядя Боря, назовите цифру до ста, – попросил Витя.

– 73.

– И еще одну, – попросила Юля.

– 78.

– Умножьте их, сколько будет?

Степанов в уме умножал цифры столбиком, все более и более удивляясь малышам.

– Не мучай его Витя, – попросила Юля, видя, что Степанов не может дать ответ сразу, – он наверняка гуманитарий, будет 5694.

Дети потеряли интерес к гостю и забрались отцу на колени. Пораженный Степанов, наконец, перемножил в уме цифры и восхищенно спросил:

– Сколько же тебе лет, Юленька?

– Год и один месяц, мы с Витей двойняшки.

– Как же ты решаешь такие сложные задачки? – поинтересовался Степанов.

– Это не сложные, мы всегда с Витей что-нибудь простенькое спрашиваем. Вы же не перемножали 173 на 178.

– Будет 30794,– мгновенно ответил Витя.

Виктория Николаевна, улыбаясь, пододвинула Степанову калькулятор.

– Я всегда его ношу с собой, эти чертенята успевают дать ответ быстрее, чем я наберу цифры, – радуясь, гордо пояснила она.

– А папочка не пользуется калькулятором, – похвалила отца Юля.

– За то мама лучше поет, а бабушка стряпает, – не дал их в обиду Витя.

Все рассмеялись, Алла Борисовна сквозь смех сказала:

– Ну вот, Борис Алексеевич, сейчас все домашние секреты про нас узнаете.

– И чего здесь смешного? – удивилась в свою очередь Юля, – а что вы умеете делать, дядя Боря?

– Я… – не ожидал вопроса Степанов, – я…умею рисовать.

– Хорошо, дети, пора отдыхать, – сказал серьезно отец.

Витя и Юля поцеловали его и вместе с бабушкой и матерью, попрощавшись, ушли.

– Пройдемте ко мне в кабинет, – предложил Михайлов, – там спокойнее и удобнее вести беседу.

Михайлов закурил, предлагая Степанову, поставил на стол несколько бутылок пива и кружки, в кабинете он не пил из фужеров.

– Я слушаю вас, Борис Алексеевич, – предложил перейти к главному Николай Петрович.

Степанов стряхнул сигаретный пепел, немного отодвинулся от стола, углубляясь в кресле.

– Постараюсь быть предельно откровенным, – начал он, – наш отдел занимается проблемами безопасности определенных научных изысканий, безопасностью ученых и их семей. Когда мы просмотрели видеозапись вашего выступления в Париже, пришли к выводу, что иностранные спецслужбы обязательно заинтересуются вами и вашими работами. Постараются любыми способами добиться вашего отъезда из России – от добровольного выезда, до шантажа и угроз. Сюда я прибыл с целью не допустить возможные осложнения, инициируемые зарубежной разведкой, согласовать ряд действий с вами и вашей охраной. Думаю, с вами мне легче найти общий язык: вы все-таки полковник.

– В запасе, – улыбнулся Михайлов.

Он отметил четкость речи Степанова – ничего лишнего, кратко и доходчиво доведена цель визита.

– При планировании своих действий, Борис Алексеевич, прошу учесть следующее: на территорию коттеджа постороннему проникнуть невозможно, личная безопасность меня не тревожит, но безопасность семьи за пределами дома может заставить беспокоиться, если я не нахожусь с ними. Прошу обратить на это особое внимание.

Степанов хорошо помнил, что около Михайловского коттеджа системы видео наблюдения отказывались работать по неизвестным причинам, люди, которых посылали взглянуть на территорию через забор своими глазами – возвращались ни с чем. И главное не могли пояснить: почему не выполнили задание, не посмотрели через забор на внутренний ландшафт коттеджа. Все это Степанов помнил, но решился затронуть этот вопрос, может что-нибудь прояснится после ответа.

– Проникнуть можно на любую территорию, Николай Петрович, и если собственная безопасность вас не тревожит – она тревожит нас.

Он внимательно наблюдал за реакцией Михайлова на слова, но прочесть ничего не смог.

– Я прошу вас, Борис Алексеевич, раз и навсегда запомнить: на территорию коттеджа не сможет проникнуть несанкционированно ни пуля, ни снаряд, ни самолет, не говоря уже о человеке. Этот вопрос и тема моей личной безопасности более не обсуждается.

Михайлов произнес это обыденным голосом, без тени раздражения или упрека, словно он говорил об игре в теннис или утверждал меню на завтрак. Степанов не возразил, ему подумалось, что академик сам даст позже возможные пояснения.

Еще долго они обсуждали детали совместных мероприятий, выкурили не одну сигарету и выпили не одну кружку пива. Степанов не предполагал, что Михайлов отнесется к вопросам безопасности очень серьезно, и он напрямую сказал ему об этом. Михайлову польстило такое высказывание, он улыбнулся и ответил:

– Серьезные вопросы требуют серьезного подхода, Борис Алексеевич, с руководством местной группы ФСБ я бы хотел познакомиться сегодня, представить своего шефа охраны. Он будет держать с вами связь в случаях попыток наблюдения за коттеджем, как по периметру, так и из космоса. Вам остается сесть на хвост непрошеным гостям или определить: чей спутник пытается сделать фото. Завтрашний день я хочу полностью посвятить семье, все вопросы необходимо решить сегодня и как можно быстрее.

Степанов звонил по телефону подполковнику Пустовалову, приглашая его немедленно сюда, но думал совсем о другом. Он понял, из-за чего его приняли сухо, жена дорожила каждой минуткой совместного времени, академик был занят в рабочие дни и, видимо, работал дома по вечерам, а он отнимал у них драгоценное время.

– И последнее, на чем я бы хотел остановиться, – продолжил Михайлов, – я не стану согласовывать с вами свои маршруты передвижения, например, ехать мне за границу или нет, одному или с семьей. Ваше вмешательство здесь абсолютно неуместно и бесполезно, – голос Михайлова стал жестким, – мне не хотелось бы превращать вашу организацию в Моську, поверьте – так и будет, если руководители не внемлют моим словам. Прошу передать сии слова Соломину и Астахову, лучше без смягчающих фраз.

Степанов, опытнейший контрразведчик, понимал, что суть разговора и фамилии затронуты не зря. Так выразиться мог человек, знающий о встрече и разговоре упомянутой тройки. Но откуда, как?! Этого он понять не мог. Взяв себя в руки, он ответил:

– Николай Петрович, мы не сможем обеспечить там вашу безопасность в полном, достаточном объеме. И почему вы решили, что могут возникнуть сложности с зарубежными поездками?

Михайлов усмехнулся.

– Вы же сами только что подтвердили мои догадки: ученых моего уровня ваша контора не выпустит за рубеж без должного, продуманного плана мер безопасности. Поэтому я и предупредил вас, чтобы не было скандала, и вы не остались, извините за выражение, в дураках.

Он не стал говорить, что знает содержание разговора Степанова с Соломиным и Астаховым. Всезнающая Маша ввела Михайлова в курс беседы, просканировав мозги полковника еще до входа в здание. Пока не подъехал Пустовалов, Николай Петрович решил ознакомить Степанова с некоторыми подробностями охранной системы, он вызвал Зеленского.

– Я полагаю, вы уже знакомы. Миша, проводи полковника на главный пульт, ознакомь с зонами наблюдения по программе «А» и «В». Покажи в работе без особых комментарий и объяснений.

Пока Степанов знакомился с охранной системой коттеджа, Михайлов зашел к Вике и Алле.

– Не стану скрывать, мои дорогие девочки, Степанов приехал по делу, ему поручено проведение ряда мероприятий, связанных с вашей безопасностью. С сегодняшнего дня вас, мои дорогие, станет охранять спецподразделение ФСБ, кроме личной охраны, естественно. Это связано с тем, чтобы вас не смогли похитить, а затем шантажировать меня, заставляя изобретать какую-нибудь гадость для иностранного государства. Спецназ будет всегда рядом, но в стороне, практически вы его и замечать чаще всего не будете. Можно было не говорить об этом, но я считаю, что мои любимые девочки должны знать о существовании таких мер. Лично я отношусь к ним индифферентно и могу обеспечить безопасность семьи на все 100 %, но ФСБэшникам это объяснить тяжело, пусть болтаются рядом для своего спокойствия, а вы не обращайте на них внимания. Скоро местный чиновник подъедет, я познакомлю его с вами и на этом все. Я полностью в вашем распоряжении.

Михайлов остался доволен, Вика и Алла не напугались его сообщением, их вера в него была выше возможной опасности, и он гордился своими любимыми, особенно тем, что они никогда не кичились его именем, не относились к другим свысока. Он вернулся к себе в кабинет и стал поджидать Степанова. Остался открытым еще один вопрос, который он хотел обсудить с ним один на один.

Николай Петрович, не стесняясь, разглядывал Степанова, стараясь уловить его впечатление от посещения главного пульта управления. Лицо опытного сотрудника не выражало эмоций, но не для Михайлова. Он увидел в нем то, что ожидал – интеграцию чувств удивления и восхищения.

– Борис Алексеевич, вы ознакомились в общих чертах с системой безопасности, установленной в этом доме и, надеюсь, поняли, что другой более совершенной системы не существует. Я гражданин России и обязан помочь ее жизненным интересам. На сегодняшний день могу предложить установку подобной системы на указанных вами военных объектах особой государственной важности. Никто не сможет вести наблюдение за таким объектом ни с земли, ни с воздуха, тайное проникновение на объект исключено полностью. 100 % гарантия сохранения тайны. Могу предложить и другое: например, изменение рисунка местности. Спутник-шпион фотографирует девственный участок тайги, но на снимках проявляются признаки замаскированной ракетной установки, которой на самом деле нет и в помине. Над настоящей ракетной установкой можно фотографировать ландшафт по вашему усмотрению, хоть вновь образовавшееся крупное озеро, – улыбнулся Михайлов. – Если руководство примет мои предложения, при следующей встрече разговор должен быть предметным. Надеюсь, вы понимаете, что я имею ввиду?

Степанов согласно кивал головой и Михайлов продолжил:

– Один раз в месяц я могу помогать вашим ученым: вы привозите их ко мне и я решаю стратегическую проблему, детали доработать несложно. Но, – Николай Петрович поднял палец вверх, – хочу предупредить – никаких наступательных видов оружия, никаких биологических или химических разработок, кроме противоядий и антидотов. Жду от вас предложений, как от государственного чиновника, чтобы вы хотели иметь на вооружении, что на ваш взгляд, имеется в виду министерство обороны и руководство государством, необходимо для обеспечения безопасности страны. Уверен, что смогу предложить качественно новый уровень средств защиты.

Михайлов закурил, пуская клубы дыма, откинулся в кресле, как бы давая понять, что основной разговор закончился. Он почувствовал неуловимую растерянность и отсутствие инициативы, словно «лейтенант» Степанов разговаривал с «генералом» Михайловым. Стиль поведения, выработанный годами, основанный на должности и звании, стирался в этом кабинете, уверенность, подкрепленная знаниями и фактами, а иногда и блефом, стиралась, превращая чекиста в школьника, слушающего свой любимый предмет. Нет, скорее Степанов сам выглядел школьным учителем, попавшим на переэкзаменовку в ВУЗ.

– Хотите коньяк с лимоном? – предложил Михайлов, решив встряхнуть гостя.

Борис Алексеевич кивнул головой, и Михайлов налил коньяк в рюмку, достал из холодильника лимон. Степанов выпил, почувствовал оживление организма и возвращение уверенности.

– Коньяк у вас, Николай Петрович, живительный, ну очень живительный, – рассмеялся он.

В дверь постучали, Зеленский вошел с Пустоваловым, Михайлов пригласил их сесть.

– Валентин Петрович, я пригласил вас сюда, – начал Степанов, – познакомиться с академиком Михайловым. С сегодняшнего дня вы и ваша группа, находясь в штате управления, переходите в мое полное подчинение, с соответствующим приказом директора я вас ознакомлю. Род и специфику вашей деятельности знает директор, начальник главка Астахов, Николай Петрович и я. Ваш начальник управления, заместители директора и другие руководители не должны знать, чем занимается ваша группа. Ваша легенда следующая – в двухстах километрах к северу имеется секретная ракетная точка, ваша группа занимается контрразведывательной работой в указанном направлении.

Ваши задачи: обеспечение безопасности академика и его семьи, особенно его семьи, – подчеркнул Степанов, – выявление и пресечение деятельности иностранных разведок в отношении господина Михайлова и рода его деятельности. Просьбы Николая Петровича подлежат обязательному исполнению, прошу отнестись к ним, как к приказам директора. Это стратегические задачи, тактические вопросы мы обсудим отдельно. Будете контактировать с начальником личной охраны академика Зеленским Михаилом Павловичем. К понедельнику, за сегодня, завтра, сдать все текущие дела.

– Извините, товарищ полковник, с делами могут возникнуть проблемы, – перебил Пустовалов Степанова, – выходные дни…

– Осложнений не возникнет, поднимайте любого сотрудника и сдавайте дела. Основные моменты я изложил. Вопросы?

– В стратегическом направлении вопросов нет, товарищ полковник, – ответил Пустовалов.

– Когда станете обсуждать детали, – вмешался в разговор Михайлов, – ты, Миша, исходи из того, что они помогают тебе, а не наоборот. На территории коттеджа ФСБ не работает, пропуском сюда является мое приглашение, а не их удостоверения.

Михайлов нажал кнопку, на мониторе появилась Вика.

– Да, Коля.

– Ты можешь зайти с мамой? Хочу познакомить вас кое с кем.

– Да, Коленька, сейчас придем.

* * *

Степанов прямо с самолета направился к Астахову, по пути сортируя в голове собранный материал, выделяя главное и стараясь быть объективным, не поддаваясь личным впечатлениям. Задумался он и над своей судьбой, сознавая, что стал отныне постоянным командировочным в город Н-ск, а если согласятся руководители страны на предложения Михайлова – пропишут его на постоянное место жительство в Н-ске. Числиться в Москве и жить в Н-ске не хотелось. Не хотелось покидать с детства родную столицу, но не волен он в своих действиях и никогда не жалел о выбранной доле.

Астахов принял его сразу, ценя и понимая, что не мешало бы заглянуть домой, смыть дорожную пыль и отдохнуть пару часов. Предложил крепкий кофе и ждал подробностей поездки, пододвигая к Степанову пепельницу. Курить он разрешал в кабинете избранным и только в особых случаях.

Степанов понял, что директор ФСБ ждет результатов командировки, никогда еще операция не секретилась подобным образом, когда доступ к информации закрыт его заместителям. Не предлагалось ранее ему и покурить в кабинете начальника главка.

Он отпил кофе, прикурил сигарету и начал докладывать, выделяя по-военному главное и не упуская подробностей. Мелочи иногда становились ключевой позицией, специфика работы не позволяла упускать даже самых незначительных, на первый взгляд, деталей.

– Посещение Михайлова меня удивило, поразило и ошеломило, Михаил Сергеевич. Это какая-то смесь реальности и фантастики. Хочется выделить три главных момента: дети, охранная система компьютерной безопасности и его предложения.

Дети. Возраст 1 год и 1 месяц. Настоящие ходячие компьютеры – умножают трехзначные цифры быстрее калькулятора, словарный речевой запас взрослого человека, память феноменальная. Слова Михайлова о детях на конференции подтверждаются полностью.

Охранная система безопасности, остановлюсь подробнее. Меня провели на главный пульт управления системой. Доступ на пульт открыт дежурному оператору, начальнику охраны Зеленскому и членам семьи. В доме все автоматизировано, напичкано электроникой, двери открываются сами, без ввода кодов и паролей. Компьютер сканирует подошедшего к дверям, возможно, считывается генотип или еще что, не знаю, но дверь на пульт откроется только определенному лицу. Главный пульт управления представляет собой комнату 5 на 5 метров, дежурный охранник-оператор сидит перед несколькими, с виду обычными компьютерами, на экран которых выводится изображение периметра коттеджа, территории и, как я понял, любого объекта на площади в радиусе одного километра от дома. Просматривается и сканируется все. Мне показали 2 режима охраны: «А» и «В», возможно их больше.

У Степанова пересохло в горле, он прокашлялся и решил попросить еще чашечку кофе, но Астахов сам предложил ему. Он отпил несколько глотков, снова закурил сигарету, отмечая это, как хороший знак, и продолжил:

– В режиме «А» радиус просмотра 1 километр, режим подразделяется на 2 рубежа. Первый – радиус 100 метров, второй: 100 метров – 1 километр. На втором рубеже компьютер ведет охранный поиск сам, не выводя изображение на экран, на первом рубеже все выводится на экран монитора. Постараюсь процитировать разговор Зеленского с компьютером.

– С кем? – переспросил Астахов.

– С компьютером, товарищ генерал, он у них говорящий, зовут его Маша. Очень интеллигентная и воспитанная «дама», – улыбнулся Степанов. – Зеленский попросил ее показать мне какой-нибудь объект 2-ого рубежа. Маша отвечает: «Добрый день, Миша». «Прости, Машенька, забыл поздороваться». «Прощаю, вывожу изображение на экран». На экране появляется идущий мужчина, Маша объясняет: «Объект находится на расстоянии 857 метров, при себе имеет оружие ПМ, 8 патронов, запасной обоймы нет, патрона в патроннике нет, пистолет на предохранителе. В левом кармане рубашки имеется удостоверение сотрудника милиции, подделки не обнаружено». «Покажи удостоверение», – просит ее Зеленский. На экране появляется удостоверение в закрытом виде, потом оно раскрывается. Видимость такая, словно я держу это удостоверение в своих руках. Зеленский поясняет, что если бы объект не был сотрудником милиции, Маша бы вывела его на экран сама, а так он носит оружие законно и показывать его на мониторе необходимости нет. Потом Зеленский попросил Машу просканировать меня, а она предложила ему взять телефонную трубку – не хотела, чтобы я слышал ее ответ. Не знаю, что она ему сказала, но он предложил ей посоветоваться с Михайловым. Маша ответила, что добро получено и начала меня, – Степанов замешкался, – начала говорить: «Гость имеет с собой магнитофон в заколке галстука, рассчитанный на 6 часов непрерывной работы, нейтрализован мною еще при входе на территорию. В правом кармане пиджака имеется «жучок», при входе было три: один установлен гостем в холле, другой в кабинете хозяина. Подслушивающие устройства нейтрализованы, Николай Петрович просит не забыть на обратном пути захватить их с собой, любые попытки проникновения в личную жизнь семьи Михайловых и жителей коттеджа заранее обречены на провал. Прошу это учесть, уважаемый Борис Алексеевич».

Представляете мое состояние в тот момент, Михаил Сергеевич, кошмар, я был готов провалиться под землю… Но Маша продолжала дальше: «В нагрудном кармане имеется удостоверение», на экране действительно появляется мое удостоверение, я инстинктивно хватаюсь за него – на месте, Зеленский, вижу, усмехается. А Маша продолжает: «Подделки не обнаружено, имеется несоответствие записей».