Текст книги "Исцеление (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)

Так считают ученые, занимающиеся секретными разработками, как у нас, так и за рубежом. Поэтому вывод напрашивается один – спецслужбы других стран уже взяли в разработку Михайлова. Нашей резидентуре дано соответствующее указание по выявлению таких фактов.

В Париже Михайлов говорил на французском языке, причем без акцента, многие уверяли, что так говорят коренные парижане. В результате проверки установлено, что Михайлов говорит свободно на многих языках. Как лондонец на английском, как берлинец на немецком языках. Проверка автобиографии не выявила компрометирующих данных. Опросы его одноклассников, однокурсников и сослуживцев исключают версию замены Михайлова на двойника.

Предлагаю просмотреть видеозапись доклада Михайлова на конференции и после этого продолжить сообщение о результатах проверки.

Степанов посмотрел на директора ФСБ, тот кивнул головой в знак согласия. Вставив кассету в видеомагнитофон, Степанов включил его, на экране появился Михайлов.

– Уважаемые дамы и господа, коллеги! Думаю, что разговаривать на языке страны, в которой находишься, наиболее уместно.

Михайлов перешел на французский язык.

– Свой доклад я решил построить следующим образом: несколько слов истории, позволяющей лучше понять суть моих исследований, и демонстрация больных. На второй день – научное обоснование демонстраций.

И так, еще древнеримский врач Гален задумывался над тем, что листья на деревьях осенью желтеют и опадают. Он пытался научно объяснить это уникальное явление природы, но, к сожалению, в те времена человечество еще не накопило достаточных знаний и Гален не смог сделать правильный вывод. Это явление получило название – апоптоз, что в переводе означает запрограммированное убийство. Позже мы еще вернемся к этому термину, а сейчас давайте представим себе лиственное дерево в зимнее время года где-нибудь на севере. Если взять это дерево, например, березу и поместить в искусственное помещение, позволяющее имитировать времена года, береза будет «спать» и летом, так как в помещении «стоит» зима. В начале осени, когда еще достаточно тепло, вернем березу на место – она расцветет, появятся листья, но они очень скоро почернеют от мороза и дерево может погибнуть, не подготовившись к зиме. Осень оно примет за весну, его программа настроена на периодичность смены времен года, на последовательность смены температурных режимов. Мы нарушили последовательность, вмешались в программу и дерево погибло. Позвольте продемонстрировать вам один опыт.

На экране появилась ассистентка Михайлова с маленькой коробочкой, из которой она извлекла обыкновенный гвоздь и предмет, похожий на авторучку.

– Это теща Михайлова – Петрова Алла Борисовна, работает вместе с ним в клинике заместителем по административно-хозяйственной части, – пояснил Степанов. – Она приехала вместе с ним в качестве ассистента, личного секретаря и переводчика. Так же, как и Михайлов, знает французский, немецкий, английский, говорит без акцента. До встречи с Михайловым языков не знала, специалисты утверждают, что он обладает совершенно новой, неизвестной методикой обучения иностранному языку, что-то наподобие усовершенствованного эффекта 25-го кадра.

Петрова достала зажигалку, чиркнула, и из авторучки появилось пламя. Газовая горелка, догадались все. Взяв щипцами гвоздь, Алла Борисовна нагрела его.

Михайлов заговорил:

– Я попрошу принести стакан воды.

Когда его принесли, он обратился к молодому человеку, принесшему стакан:

– Вы не согласитесь поучаствовать в опыте? – и не дав ответить, продолжил: – Этим раскаленным докрасна гвоздем я прикоснусь слегка к вашей руке. Конечно, будет немного больно, но образовавшийся небольшой ожог, я вылечу быстро и готов нести материальные расходы за причиненный ущерб. И так, согласны ли вы пострадать во имя науки?

Молодой человек растерялся от неожиданного поворота событий, от направленных на него кинокамер, но вскоре взял себя в руки и ответил положительно.

– И так, – снова начал Михайлов, – вы видите этот обыкновенный гвоздь, раскаленный на пламени горелки докрасна, сейчас я прикоснусь им к руке этого мужественного и благородного парижанина, готового пойти на жертвы ради науки. Я попрошу вас отвернуться, – обратился Михайлов к молодому человеку, – не глядя, боль переносится легче.

Он отвернулся, Петрова подала Михайлову совершенно другой, холодный гвоздь, которым он прикоснулся к руке испытуемого, а раскаленный гвоздь опустил в воду. Послышалось шипение гвоздя в стакане, мужчина вздрогнул и отдернул руку – на месте прикосновения обычного, не горячего гвоздя, появился след ожога, небольшой пузырек. Михайлов обратился к залу:

– Уважаемые коллеги, вы видели, что рука этого мсье соприкоснулась с холодным гвоздем, но он не знал этого, ждал прикосновения раскаленного металла и его мозг отреагировал по заранее спрограммированной, можно сказать навязчивой программе. В результате на руке появился след от ожога 2-А степени. Этот феномен известен и все-таки я попрошу подойти нескольких человек из зала, и убедится в результатах опыта, поскольку это всего лишь часть задуманного эксперимента.

Пока желающие убеждались в факте образования ожога, трое в кабинете разговаривали, убавив звук и следя за монитором.

Астахов пояснял, что когда первый раз смотрел эту пленку, у него в начале, на этом этапе просмотра, сложилось впечатление, что Михайлов на такой солидной конференции «косит под дурачка». Березки, истории, школьные опыты… Может так казалось и некоторым ученым в Париже… в начале. Но, в действительности оказалось, что он без смысла не делает ничего. Астахов замолчал, выдерживая паузу.

– Продолжайте, Михаил Сергеевич, – Соломин, слушая Астахова, следил за монитором.

– Сейчас он начнет демонстрировать свое умение по лечению больных, – ответил Астахов, предлагая тем самым прервать беседу.

Степанов прибавил звук, Михайлов продолжал свое выступление.

– И так, господа, вы убедились, что прикосновение холодного предмета в определенных условиях вызывает ожог кожи и вторично повторить этот опыт в данной аудитории невозможно, нервная система на уровне подсознания не сработает повторно на возникновение ожога. Не перераспределит мгновенно поток лимфы в результате повышенной проницаемости сосудов и экссудат в зоне прикосновения предмета не появится вновь.

Но, если организм среагировал на возникновение ожога, может ли он среагировать обратным образом – удалить симптомы возникшего ожога также быстро, как и вызвал его?

Михайлов замолчал не надолго, оглядывая притихших коллег, которые стали понимать, что должно что-то произойти не совсем обычное.

– Думаю, что может, нужна лишь соответствующая программа. Этот молодой человек биоэнергетическим путем только что получил сигнал, воздействующий на уровне его подсознания, который вызвал такую же мгновенную реакцию, но обратного порядка. Симптомы ожога исчезли также быстро, как появились, нет ни волдыря, ни боли. Прошу подойти и убедиться в сказанном мною.

Зал оживленно зашумел, исход неказистого на первый взгляд опыта, стал сенсацией. Ученые окружили молодого парижанина со всех сторон, на всякий случай, разглядывая обе его руки. Он обалдело смотрел, как его руки крутят так и сяк, как мигают фотовспышки, слепя глаза, и ничего не понимал в происходящем.

– Да-а, действительно, Михаил Сергеевич, переход Ваньки-дурачка в царевичи, – тихо сказал Соломин.

Начальнику управления понравилась заинтересованность директора ФСБ, но он воздержался от высказываний, ожидая возможных вопросов. Из троих присутствующих Степанов сидел мрачнее всех, он реально понимал, чем это обернется для него, начальника отдела – завеса небывалой секретности, огромный объем работы… и возможное постоянное проживание в Н-ске.

Минут через пять Михайлову удалось успокоить аудиторию, все расселись по своим местам, но когда он подошел к трибуне, зал взорвался аплодисментами. Он поднял руку, успокаивая коллег, продолжил:

– Как я уже говорил, все объяснения завтра, сегодня демонстрация больных. Доктор Берталье любезно согласился организовать и представить ряд пациентов, которых мне, как и вам, предстоит увидеть впервые.

На сцене появилась каталка с больным, доктор Берталье давал пояснения:

– Мсье Жак Жирар, – Берталье показывал на больного, – закрытый перелом обеих большеберцовых костей в средней трети, травма 2-х дневной давности в результате дорожно-транспортного происшествия. Рентгеновские снимки имеются, наложен гипс.

Берталье отошел от Жака Жирара, уступая место Михайлову, Николай Петрович подержал руку над одной ногой, потом над другой ногой больного, вернулся к трибуне.

– Переломов больше нет, можно снимать гипс, – обыденно произнес он, – пусть своими ножками топает на контрольные снимки.

Гипс разрезали прямо в зале, Жак Жирар боязливо и осторожно, еще сидя, потопал ногами, потом встал, прошелся, еще раз потопал ногами. Произнес удивленно и неуверенно:

– Не болит.

Зал снова рукоплескал Михайлову, а на сцене появилась другая каталка с изможденным мужчиной.

– Мсье Ален Сюртье, – пояснял Берталье, – 65 лет, рак кардиальной части желудка, к сожалению, за медицинской помощью обратился слишком поздно. Болезнь вначале протекала скрытно, затем появились дисфагия, саливация и боли за грудиной слева. На дисфагию и саливацию он не обращал внимания, от болей за грудиной употреблял валидол или нитроглицерин, которые не помогали. При появлении рвоты с пищей и слизью обратился к врачу. Диагноз вам известен, метастазы в ближайшие лимфоузлы и печень. В настоящее время неоперабелен, все необходимые диагностические исследования имеются. Может быть, кто-то хочет осмотреть больного или его анализы? – Спросил Берталье, но таковых не нашлось, и он снова уступил место Михайлову.

Как обычно, но без разреза, Михайлов подержал руку над больным.

– Мсье Ален Сюртье, вы здоровы, рекомендую вам дозированную физическую нагрузку, в результате истощения ваши мышцы ослабели, и сдерживать себя от переедания в течение первой недели.

Коллеги перешептывались в зале, обсуждая вероятность излечения. Берталье докладывал историю болезни следующего больного.

– Мсье Жан Парэ, страдает наследственной болезнью – гемофилией…

Пока Берталье говорил, Михайлов оглядывал зал, стараясь уловить его реакцию на необычную методику выступления русского ученого, понять отношение коллег к своему докладу. Зал шумел перешептываниями, ученые обсуждали возможный исход, как болельщики на стадионе, но он понял, что болеть они будут за него и сейчас обсуждают возможные варианты его «игры». Берталье закончил говорить, и Михайлов выдержал еще небольшую паузу, наблюдая за залом, который постепенно успокаивался.

– В данном конкретном случае, – начал Михайлов, – я продемонстрирую пробу на время свертываемости крови. На генно-инженерном уровне мне удалось вмешаться в генотип этого организма, и он получил наследственно отсутствующий фактор. Из этого следует, что мсье Жан Парэ здоров, и можно без последствий провести пробу.

Михайлов подошел и поданным Петровой инструментом, уколол мочку уха больного. Выступила и побежала алая кровь.

– Если его болезнь не исчезла, кровь из раны станет бежать неопределенно долго и потребуется соответствующее медицинское вмешательство. Но, если все-таки он здоров, кровь остановиться в течение 3 – 4 минут, не позднее пяти. Что ж, подождем несколько минут.

Михайлов снова оглядывал притихший зал, готовый взорваться аплодисментами или проклятиями, все с нетерпением ждали результатов пробы, поглядывая на часы, и молчали. Слишком велика ставка – еще никто и никогда не вмешивался в генотип живого человека, да и не мог вмешаться с благоприятным исходом. Сознание ученых находилось, словно в фантастическом фильме про инопланетян.

– Кровь остановилась через 3 минуты и 25 секунд, – доложил Михайлов, – полное обследование и самих уже бывших больных, доктор Берталье представит вам завтра во второй половине дня. Благодарю за внимание.

Зал молчал и взорвался аплодисментами уже при опустевшей трибуне. Слышались отдельные возгласы: «Невероятно! Но он даже не подходил к нему! Непостижимо»!

Степанов нажал на «стоп».

– Разрешите, товарищ генерал?

Соломин кивнул головой и Степанов продолжил:

– Сейчас начнется вторая часть, следующий день конференции. Газеты Парижа пестрели разными заголовками, в основном в мажорном стиле, но нашлись и такие, которые назвали Михайлова шарлатаном. В первый день удалось установить присутствие на конференции сотрудника ЦРУ, британской разведки и французские спецслужбы. Во второй день на конференции присутствовали практически все спецслужбы, которые могли попасть на эту конференцию, и их появление связано именно с Михайловым. Разрешите продолжить просмотр?

– Включай.

Степанов нажал «плэй».

– Уважаемые дамы и господа, – Михайлов говорил по-русски, не переходя на французский язык. – Разрешите вначале предоставить слово доктору Берталье.

Берталье подошел к микрофонам и начал без обычных приветствий.

– Сегодня мне не удалось присутствовать на многих докладах ученых разных стран, но я не сожалею и даже рад этому, поскольку результаты анализов и исследований, демонстрируемых вчера больных, поразили меня, как гром среди ясного неба! Я ожидал подобного, но видеть это своими глазами и не восхищаться – невозможно, господа! Перейдем к делу.

Первый пациент, мсье Жак Жирар, осмотрен хирургами-травматологами и рентгенологами, осмотрен тщательно и несколько раз. Заключение однозначно: он никогда не ломал большеберцовых костей! Никаких следов переломов, ни каких костных мозолей, нет ничего! Но то, что переломы действительно были, я могу свидетельствовать всем, чем угодно, об этом же свидетельствуют врачи, оказывающие ему медицинскую помощь, рентгеновские снимки делал тот же рентгенолог, что и первый раз. Это невероятно, но после лечения доктора Михайлова не осталось никаких следов на теле больного после крупнейшей автомобильной аварии. Мсье Жирар здоров, абсолютно здоров!

Зал аплодировал Михайлову, Жирар благодарил его, пожимая руку.

– Следующий больной, – продолжал Берталье, – мсье Ален Сюртье, у него, как вы помните диагноз: рак кардиальной части желудка, онкологи прогнозировали летальный исход через 2 недели – месяц. Рентгенологические, ультразвуковые исследования, фиброгастроскопия показали полнейшее отсутствие какой-либо опухоли вообще. Она исчезла, господа, растворилась! – восхищенно констатировал Берталье. – Поразительны и его внешние изменения, кожа из желтой превратилась в обычный цвет. Нам пришлось следить за ним, так как тяга к пище стала необузданной, изголодавшийся организм требовал питательных веществ, но мы не могли допустить, что бы Ален Сюртье умер от переедания.

Зал смеялся и аплодировал Михайлову стоя, Сюртье благодарил доктора со слезами на глазах.

– Следующий больной, мсье Жан Парэ, проведенные исследования крови не обнаружили признаков гемофилии, все анализы в абсолютной норме!

Зал рукоплескал Михайлову.

– Обрати внимание, Михаил Сергеевич, – заговорил Соломин, пока аплодировал зал, – судя по выражению лица, больше всех радуется теща Михайлова, наверняка она влюблена в него, но брак дочери останавливает ее порывы, а может и нет.

– Думаю, да, Игорь Вениаминович, хотя каждая теща гордилась бы таким зятем, – ушел от однозначного ответа Астахов.

– Выясните их отношения, может пригодиться, – приказал Соломин.

Астахов посмотрел на Степанова, тот кивнул головой, принимая сказанное к исполнению.

– Судя по теще, у Михайлова совсем молодая жена, почему она не приехала с ним, не владеет языками? – спрашивал Соломин.

– Она кормит грудью двойняшек, Игорь Вениаминович, – ответил Степанов, – говорит также свободно на языках, как и ее мать. До Михайлова неплохо знала английский, разговорная речь на уровне выпускника ВУЗа, занималась самостоятельно, надеясь поступить в университет. Простите, Игорь Вениаминович, сейчас начнется самое интересное – Михайлов начинает свое выступление. Думаю, что первоначальный текст выступления был другим, он изменил его, исходя из возникшей ситуации. Это прослеживается по его словам на конференции.

Степанов прибавил звук и все внимательно стали следить за монитором, стараясь уловить по выражению лица более сказанной информации.

– Уважаемые дамы и господа. Вы стали свидетелями необычного исцеления ряда больных. У себя, в России, я делаю это ежедневно, кроме выходных дней. Тысячи бывших больных, излеченных мною, живут и радуются, работают и растят детей. И еще никто до вчерашнего дня не пытался оскорбить меня профессионально. Одна из ваших газет назвала меня шарлатаном и для исключения возможных юридических последствий поставила в конце маленький знак вопроса.

В зале раздался негодующий шум, Михайлов поднял руку, дожидаясь тишины.

– В какой-то мере я даже благодарен этому автору – шизофренику и не обижаюсь на него, но, как и он, ставлю под своим утверждением маленький знак вопроса.

В зале послышался смех, смеялись ученые и журналисты, не делая исключений для своего коллеги газетчика.

– Я не психиатр и не могу судить о состоянии здоровья этого журналиста, но рекомендовал бы ему и его редактору посетить хорошего специалиста. Медицинское обследование еще никого не оскорбляло.

В зале опять раздался смех.

– Этот газетчик убедил меня в мысли, что нельзя прыгать выше человеческого понимания, и я не хочу становиться подобием Джордано Бруно, что бы мое имя жгли на страницах газет. Поэтому в моем докладе будет сказано только то, господа, что вы на сегодняшний день способны переварить.

– Стоп, – скомандовал Соломин.

Степанов остановил запись.

– Он оскорбляет и бросает вызов всему человечеству, дает однозначно понять, что владеет информацией, не доступной для понимания ученых на этом этапе жизни.

– Разрешите, товарищ генерал, мы тоже обратили внимание на эту фразу, наши аналитики пришли к следующему выводу: Михайлов несколько амбициозен, никогда не прощает незаслуженных пощечин. Обладает талантливыми, гениальными способностями во многих областях науки. Например, в генетике, микробиологии, неврологии, психиатрии и психологии, хирургии, фармакологии… То есть в полном объеме медико-биологической сферы наук, что само по себе является феноменом. Талантлив, но не гениален в некоторых других областях – физики, химии, кибернетики, в основном по вопросам, связанным как-либо с медициной. Изучив весь представленный материал, аналитики пришли к мнению, что Михайлов может влиять на происходящие процессы головного мозга и таким образом быстро развивать практически любые способности до уровня гениальных.

В данном случае аналитики предположили, что вызов, брошенный ученым всего мира, глубоко продуман, Михайлов уверен в том, что они проглотят его и на фоне проведенных демонстраций не посмеют возразить. Это его «стойло» и он переставляет все, как ему хочется.

Соломин раздумывал над сказанным. «Да, он завоевал сердца парижан, его лечение транслировали по телевизору и народ не даст ученым растоптать его, даже если бы они этого захотели. Его расчет верен, первый день он общался с больными и говорил на французском, чистом французском, таким образом, он как бы общался со всей Францией и многие из народа воспринимают его, как француза. Второй день – он общается с учеными и говорит, как представитель России, на ее родном языке. Наши аналитики не увидели политического аспекта, жаль… Послушаем дальше».

Соломин кивнул головой и Степанов включил монитор.

– Вчера вы наблюдали за появлением ожогового волдыря. Если он появился быстро, значит и исчезнуть может быстро, а возникновение ожога после прикосновения холодного предмета свидетельствует о другой, не температурной причине реакции организма. Несомненно, что командным фактором явилась нервная система. В данном случае и в случае с переломом я использовал этот феномен. Зная анатомию, я искусственно послал импульсы по нервной системе на заживление повреждений, причем в таком количестве и качестве, когда процессы заживления резко убыстряются в геометрической прогрессии. Организм излечивает себя сам за несколько минут, как бы сжимая время. За этот короткий период последовательно протекают все стадии месячного заживления переломов или недельного заживления раны и так далее. Как видите, я ничего не изобретал, процессы заживления шли своим чередом, но в более узком временном периоде.

В случае с раковой опухолью я использовал феномен апоптоза, о котором говорил в первый день. Злокачественные клетки опухоли получили приказ на самоубийство, а нервная система организма взяла на контроль процессы восстановления нормальных клеток и вновь в сжатый временной период. Результат вы наблюдали лично.

У больного гемофилией пришлось вмешаться в генотип, он получил отсутствующий фактор и таким образом несвертываемость крови исчезла.

Анатомическое строение головного мозга дурака и гения одинаковое, извилины мозга расположены в том же порядке и количестве. Доказано, что человек использует незначительную часть своего головного мозга. Остальная часть, как бы спит в резерве. Конкретная часть головного мозга отвечает за определенные способности. Музыкант использует в большей степени одни клетки, математик – другие, но клетки, те и другие, есть у каждого, значит, вопрос в умении использования, вернее в том – используются ли они во благо или спят. И если научиться пользоваться ими, то каждый сможет писать музыку и стать великим математиком.

Знания современных гениев науки войдут в программу школьных учебников. Гении были, есть и будут, все зависит от уровня жизни. Любой современный врач станет гением в древнем Риме и не вытянет школьной программы, например, лет через 200.

Сейчас вы от меня ждете не лекций о прошлом и будущем, а, например, если создать физический прибор, который сможет посылать волны определенного диапазона, влияющие на процессы заживления и восстановления тканей. Идея хорошая и создать такой прибор на современном уровне развития человечества не сложно.

Но довольны ли корифеи ядерной физики своим детищем – ядерной бомбой, довольны ли своими достижениями создатели биологического, химического оружия? Кто поручится, что мои открытия пойдут по мирному пути, когда можно быстро и очень дешево создать оружие, атомная бомба в сравнении с которым, словно рогатка против автомата? Представьте себе небольшой приборчик стоимостью в сотни раз дешевле любой бомбы. Его волны проникают на тысячи километров, от них не спасают бункеры и подземелья, свинцовые и другие известные средства защиты, они невидимы, без вкуса и запаха. Они убыстряют течение болезни и на определенной территории умирают все люди в течение максимум часа. Каждый от своей болезни – кто от инфаркта, кто от гриппа, а кто от банального первопричинного гастрита. И нельзя определить – какая страна нанесла мощнейший и подлый удар. А если этот прибор попадет в руки террористам – говорить дальше не хочется.

История убедительно доказала, что любое открытие ученых, которое можно эффективно использовать в военных целях, используется в таковых в первую очередь. И я не собираюсь давать военным и политикам возможности получения такого оружия. Можно пойти другим путем, через несколько лет я закончу свою работу. Человечество создано не для того, чтобы погибать в войнах и не для того, чтобы носить балластом большую часть своего мозга.

У меня двое детей, которые совсем недавно научились ходить. Думаю, что к пятилетнему возрасту они освоят программу средней школы, а в семилетнем возрасте – знания ВУЗа. Они родились обычными детьми, и я развиваю их способности без ущерба для здоровья. Постепенно такие дети заполнят нишу необразованности, лет в 8 или 9 они накопят знания больше наших с вами и мы, как добрые учителя, станем любоваться и радоваться маленькими академиками, которые, естественно, станут развиваться еще дальше. Поверьте, войны не представят для них интереса, и человечество сделает рывок в будущее.

Уважаемые дамы и господа, вы лично убедились в моих определенных способностях, сегодня я обозначил основные направления развития науки, но раскрыть конкретные тайны пока не могу в силу вышеизложенных причин. Пусть, кто хочет, считает меня шарлатаном или кем угодно еще, обиды не будет. Я не доверяю свои тайны бумаге, компьютерам, сейфам, меня можно убить, но невозможно похитить знания. Через несколько лет наша встреча станет другой, ибо человечество вступит в качественно новую фазу своего развития. Благодарю за внимание.

Степанов выключил магнитофон.

– Да-а, – забарабанил пальцами по столу Соломин, – и обсуждать нечего, все сказано им самим. Докладывай, Борис Алексеевич, что установлено.

Степанов встал, но Соломин попросил его сесть, не до церемоний.

– После конференции Михайлов и его теща Петрова неизвестным образом исчезли. Гостиницу, где они остановились, оцепила полиция по просьбе администрации, от журналистов не было отбоя. Все считали, что Михайлов у себя в номере, но впоследствии выяснилось, что он скрылся в нашем посольстве и на следующий день машиной посла доставлен к самолету. Таким образом, можно исключить его нежелательные контакты во Франции, что существенно облегчает нашу задачу.

В России он проживает в городе Н-ске, в огромном частном коттедже с женой, двумя почти годовалыми детьми и известной вам тещей. В доме две горничные, живут там же и повар. Имеет личную охрану во главе с бывшим десантником Михаилом Павловичем Зеленским по кличке Танцор, который некоторое время находился в рядах преступной группировки авторитета Графа. Преступлений не совершал, сейчас к мафии отношения не имеет. Рядовые охранники – все его сослуживцы из одного отделения, в совершенстве владеют приемами рукопашного боя. Лидер преступной группировки Граф, это его фамилия и кличка одновременно, Александр Анатольевич, свою группировку распустил, считается, что под воздействием Михайлова, с которым находится в дружеских отношениях, в настоящее время является председателем совета акционеров местного фармзавода. О его преступной деятельности имеется оперативная информация, это до знакомства с Михайловым. Конкретными фактами она не подтверждена.

В дружеских отношениях с Михайловым находится губернатор области Тимофеев Сергей Ильич. Родственников у Михайлова нет. По линии жены есть две двоюродных сестры ее матери, обе замужем. Этим исчерпывается круг лиц, входящих в дом Михайлова. Жена и теща подруг не имеют.

Клиника, где он работает, расположена рядом с коттеджем Михайлова и обнесена с ним одним высоким забором, проникнуть через который не удалось. Всякий раз при попытке проникновения через забор, наших людей задерживала милиция, михайловская охрана работает абсолютно четко и слаженно. Визуальное наблюдение невозможно, мешает высокий забор. Установленные по периметру системы наблюдения результатов не принесли, их пришлось снять из-за отказа в работе. Причину отказа работы систем наблюдения специалисты установить не могут, они абсолютно исправны, но на михайловском объекте не работают. Попытка получения фотографий со спутника не увенчалась успехом, спутник фотографирует все, кроме территории коттеджа и клиники Михайлова. Создается впечатление, что действует неизвестная нам система защиты объекта.

Охрана Михайлова имеет свою систему наблюдения, которая функционирует в обычном режиме, наши точно такие же системы там не работают. Причины неизвестны, все свидетельствует о том, что Михайлов на конференции не блефовал. Попытки внедрения наших людей охранниками успехом не увенчались, получается какой-то замкнутый круг, товарищ генерал. Прошу разрешения на личный контакт с Михайловым.

Соломин снова забарабанил пальцами по столу.

– Твое мнение, Михаил Сергеевич? – спросил он.

Астахов поднялся, но по знаку Соломина опустился в кресло.

– Думаю, встреча целесообразна, считаю возможным проведение не завуалированной беседы. Михайлов полковник запаса, умеет хранить тайны.

– Хорошо, – Соломин задумался, – встречу с Михайловым разрешаю. Проработайте вопрос его личной безопасности и его семьи, крепко проработайте. Осторожно прощупайте возможность его сотрудничества с нашими учеными в секретных лабораториях. Особо обратите внимание на контрмеры работы иностранных спецслужб. Выезд за границу закрыть всей семье, особенно в ближнее зарубежье. Исключите возможность похищения жены, детей и тещи с целью возможного шантажа. План мероприятий представьте мне с результатами поездки в Н-ск. О работе по Михайлову не должны знать даже мои заместители.

Соломин встал, давая понять, что вопрос исчерпан, пожал руки и пожелал удачи.

* * *

Алла проснулась, включила голосом монитор, осмотрев внуков в детской, успокоилась, подумав, что хорошо все-таки видеть все комнаты дома, не заходя в них. Как только Коленька успевает все, помнит о всех мелочах: академик и есть академик. Раньше она считала профессоров старыми интеллигентными дедками с причудами, а академиков вообще трясущимися старцами. Ей до сих пор иногда не верилось, что ее Коленька академик, с профессором она бы «смирилась». «Пойду, обниму его», – подумала она, тихонько откидывая одеяло. Встала, стараясь не шуметь, зашла к Вике, но она проснулась, глянула на пустующее место мужа – суббота, по выходным он вставал на час раньше и уходил работать в кабинет.

– Встала, мамочка? – сладко потянулась Вика.

Алла вместо ответа присела на край кровати и, обнимая, поцеловала дочь. Вика прижала ее к себе, еще оставаясь во власти сна, но суббота подняла настроение и она проснулась окончательно. «Как хорошо в выходные, все дома и никому не надо никуда идти, – подумала Вика, – мой Коленька будет со мной, мамой и детьми»!

– Проведем выходные дома или съездим куда-нибудь, никого не хочу видеть в мои «законные выходные», – почти просяще прошептала Вика.

– Да, Вика, я понимаю, тебе скучно одной, когда мы с Коленькой на работе, а мне так нравится, когда он играет с детьми, – Алла даже закатила глаза, – особенно, когда они ездят на нем верхом – Витя с Юлей так заразительно смеются. Или когда они играют, бегая наперегонки и догоняя отца.

– А мне еще нравится смотреть и слушать, как Коля решает с ними задачки, лапочки становятся такими серьезными и с интересом относятся к арифметике. Просят отца разрешить им научиться писать, но он считает, что пальчики еще не окрепли. Я так и не поняла, когда они научились читать.

Радость на Викином лице сменилась озабоченностью.

– Боюсь, не перегрузились бы, сказки уже все перечитали, знают их наизусть, память феноменальная: глянут на газету мельком и могут пересказать весь газетный текст. Коля говорит, что это нормально, а я все равно беспокоюсь, не было раньше таких детей, не свихнулись бы от избытка знаний. Ты же знаешь, мама, хожу постоянно с калькулятором, а они быстрее его четырехзначные числа перемножают.