Текст книги "Алхимия вечности"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

Однажды кто-то дал мясо Мулле Насреддину. Его друг дал ему кусок мяса, и вместе с куском мяса он дал ему рецепт, по которому он должен был приготовить определенное блюдо из него. Мулла был весел, и шел по дороге, когда к нему вдруг подлетел канюк и выхватил мясо из рук, Муллу это крайне рассмешило и он закричал птице вслед: «Хорошо, хорошо, но не думай, что ты такая умная, ты глупая, что ты будешь делать с мясом? Рецепт со мной. И этот рецепт имеет большее значение, чем само мясо. Что ты будешь делать с мясом без рецепта? Ты глупая птица. Рецепт остался со мной!»

У нас у всех рецепты с собой. Это наше знание. И оно все время с нами, и всю жизнь у нас выхватывают мясо. Остаются только рецепты.

Вы подходите к дереву и говорите: «Это манговое дерево». И как только вы навесили на него ярлык мангового дерева, дерева больше не остается. И теперь вам больше не нужно беспокоится об этом. Манговое дерево – это такое обширное существование. Оно обладает своей собственной жизнью, оно несет свою любовь, свою поэзию. Оно обладает своим опытом, переживаниями. Оно встречало много рассветов и закатов, ночей. Многое происходило вокруг него, и все оставило свои подписи на нем. Оно обладает своей собственной мудростью. Оно глубоко укоренено в земле. Оно знает больше землю, чем вы, потому что у человека нет видимых корней в земле. Дерево больше человека чувствует землю.

И потом восходит Солнце, для вас это ничего не представляет, потому что это ярлык. Но для мангового дерева не просто Солнце восходит, что-то восходит вместе с ним. Манговое дерево оживает с восходом Солнца. Кровь дерева течет быстрее. Каждый листок оживает, и начинает взрываться. Мы также знаем, слышали о ветре, но мы заперты в своих домах. А дерево не заперто. Оно знает ветры по-другому, оно прикасалось к внутренним возможностям. Но для нас это прост манговое дерево, и все, на этом все закончено. Мы навесили ярлык, чтобы двигаться.

Останьтесь с ним немного. Забудьте о манговом дереве, потому что манговое дерево – это просто слово. Но ничего не выражает. Забудьте это слово. Забудьте все, что вы читали в книгах. Побудьте с деревом немного, и это даст вам больше религиозного переживания, чем храм, потому что храм, любой храм, в конце концов, создан человеком. Он мертвый. Он создан самим Существованием. А дерево – это нечто, что все еще едино с Существованием. Через него Существование само становится зеленым, течет, приносит плоды.

Будьте с ним, оставайтесь с ним. Это будет медитация. И приходит миг, когда дерево перестает быть манговым деревом, перестает быть вообще деревом, но остается только бытие. И когда это происходит, дерево больше не манговое дерево, и вообще не дерево, существование течет здесь и сейчас, вы перестаете быть человеком, вы перестаете быть умом. Одновременно, когда дерево становится существованием, вы также становитесь просто существованием. Только два существования могут встретиться. И тогда глубоко внутри будет связь. Вы осознаете свободу.

Вы расширились. Ваше сознание расширилось. Теперь вы больше не отделены от дерева. И если вы можете действительно стать едиными с деревом, у вас не будет трудностей с тем, чтобы почувствовать единство Целым Существованием. Теперь вы знаете путь. Вы знаете тайный путь, вы знаете о том, как быть едиными с Существованием.

И поэтому когда вы повторяете сутру: «Ахам Брахмасми, я есть Божественное», – вам это не поможет. Вы должны осознать бесполезность знания. Вы должны быть в близости с Существованием. Вы должны приближаться к нему не как к уму, но как к бытию. Вы не должны приближаться с точки зрения культуры, образования, писаний, религиозных философий, нет! Вы должны приближаться, как обнаженные дети, которые ни о чем не знают. И тогда то проникает в вас. А вы проникаете в них, и тогда происходит встреча, и эта встреча есть самадхи. И после того, как вы почувствовали все существование каждой своей клеткой, когда вы почувствовали, что вы распространились на все существование, тогда, как говорит эта сутра: «это будет словами освобождения», – нужно осознать это, и не думать об этом.

И поэтому реализация – это глубокое единение, единство. В чем же сложность? Почему мы остаемся снаружи существования? Эго сложно. Мы боимся потерять себя, и только в этом сложность. Если вы будете бояться потерять себя, вы не сможете ничего узнать в этой жизни. И тогда вы можете собрать деньги, вы можете пытаться попасть на высшие посты, вы можете собирать степени, дипломы, вы можете стать очень уважаемыми, но вы будете мертвыми, потому что жизнь есть способность растворяться, способность таять.

Когда вы любите, вы растворяетесь, любовь растворяет. И если вы не можете раствориться в любви, это будет простым сексом, это не может стать настоящей любовью. Когда вы кого-то любите, вы растворяетесь. А когда вы не любите, вы становитесь холодными, и вы замерзаете. Когда вы любите, вы становитесь теплыми и растворяетесь.

Религия – это любовь. Вы нуждаетесь в глубоком растворении в Существовании. Наука холодна. Логика совершено холодна, мертва, жизнь тепла. Способность растворяться известна в религиозных терминах, как «сдача», а способность замерзать, и быть холодным известна в религии, как «эго». Эго делает вас холодными, как лед, замерзшими. И тогда вы становитесь просто камнями, мертвыми камнями. Мы боимся потерять себя, вот почему мы есть, и мы боимся любви. Все говорят о любви, все думают о любви, но никто не любит, на самом деле, потому что любовь опасна. Когда вы любите кого-то, вы теряете себя, и вы не контролируете себя. Вы не можете познать вещи напрямую, вы не можете управлять ими. Вы таете, вы теряете контроль.

Вот почему, когда кто-то любит кого-то, мы говори, что он полюбил. Мы используем слово: полюбил, мы говорим: «полюбить». И это становится падением, потому что это приводит к плавлению. И тогда вы больше не можете стоять отдельно, вы не можете быть холодными, запертыми в себе, вы упали.

Посмотрите на человека, который живет в уме, вы никогда не можете почувствовать в нем никакой теплоты. Если вы прикоснетесь к его руке, вы не почувствуете его там. Если вы поцелуете его, вы не почувствуете его там. Он подобен мертвой стене. Никакого ответа. Человек, который любит, постоянно отвечает. Это может быть тонкий ответ, и он постоянно исходит от него. Человек любящий, постоянно отвечает. Тонкий ответ исходит от него. Если вы прикоснетесь к его руке, вы прикоснетесь к его душе. И его рука – это не просто его рука, он встречается с вами через руку, полностью встречается. Он движется, его душа пришла к нему в руку. И возникает тепло. Если ваша душа может также прийти к вам в руку и встретится, возникает встреча, связь.

Это может случиться с деревом. И если это происходит с кем-то, это может случиться и со всем остальным, с каждым, со всем. Это может случиться с камнем, с песком, с пляжем, со всем, с чем угодно это может случиться. Если вы знаете, как растаять, если вы знаете, как растворить себя, если вы знаете, как отвечать, это происходит не на уровне слов.

Слова – это не ответ. Вы приходите ко мне и прикасаетесь, и я говорю вам: «Я люблю вас». И тогда мои губы остаются мертвыми, мои руки остаются мертвыми. И даже если я обниму вас, это будет просто мертвый жест. Я не пришел туда, я не тек в теле, я оставался отдельным. Я говорил: «Я люблю вас». И эти слова были обманчивыми, они могли обмануть вас, но они не могут обмануть Существование.

Религия – это подход в любви. Это глубокое плавление. И когда вы плавитесь в Существовании, вы становитесь свободными. Но что такое свобода? Когда вас нет, вы свободны. Позвольте мне сказать так: когда вас нет, вы свободны. И до тех пор, пока вы будете, вы не будете свободными. Вы будете в рабстве, и поэтому вы не можете стать свободными, ваше «я» не может стать свободным. Когда ваше «я» растворяется, приходит свобода. Когда вас нет, есть свобода. И поэтому мокша, свобода, означает полное растворение эго. Учитесь или разучитесь, разучитесь от того холода, который все создали вокруг себя, окружили себя им. Разучитесь холоду, и научитесь теплу.

Вспоминаю историю про одного человека, который пришел к Раманудже, великому просветленному бхакте, и сказал ему: «У меня есть только один вопрос, есть только одна цель. Я хочу достигнуть Божественного».

Рамануджа сказал: «Прекрасно. Позволь мне спросить кое-что у тебя, потому что до тех пор, пока я не буду этого знать, я не смогу показать тебе путь. Пожалуйста, скажи мне, любил ли ты когда-нибудь кого-нибудь?»

Этот человек был очень религиозным. Он ответил: «О чем ты спрашиваешь? Я религиозный. И я хранил целибат всю мою жизнь, я брахмача-рин. Я еще никого не любил».

Рамануджа снова обратился к нему: «Подумай, может быть, хотя бы раз, подумай. Ты мог любить кого-то, может быть, ты просто забыл?»

Он ответил: «Почему ты так настаиваешь на этом? Есть только одна цель в этой жизни, и это есть Бог. Любовь мирская не для меня! Весь этот мир не для меня!»

Рамануджа воскликнул: «Тогда ты поставил передо мной непосильную задачу, потому что ты не знаешь о том, как плавится. И тебе будет очень трудно достигнуть Божественного. Если бы ты любил, ты мог бы понять язык таяния. Если бы ты знал любовь, не важно, насколько бы маленькой она ни была, ты бы сломал клетку, сломал препятствие. И тогда ты бы смог взглянуть на запредельное. Это мог бы быть просто проблеск, но тогда ты смог бы добавить кое-что к этому, и проблеск мог бы стать видением. Но ты говоришь, что ты вообще не знаешь любви. Ты отказываешься от нее полностью. И тогда я не знаю, как помочь тебе попасть в Божественное, потому что это может быть сделано только через любовь».

На самом деле, так и происходит. Если вы просто люди, в мгновения любви человек исчезает и появляется Божественное. Невозможно познать Божественное, с моей точки зрения невозможно познать Божественное, если вы не познали любви, потому что в миг любви вы перестаете быть человеком. Вы расплавились, и в этой расплавлении вы перестаете быть человеком. Вы становитесь продолжением Божественного. Но если вы не познали любви, происходит только встреча холодных индивидуальностей, нет расплавления, только холод, мертвая встреча, холодный разум, скорее, чем встреча, скорее конфликты, чем встреча.

Так что научитесь языку любви, и разучитесь языку разума. Никто не будет учить вас, потому что любви не научить. Если вас утомил ваш разум, этого достаточно, отбросьте его. Разгрузите его, и внезапно вы начнете перемещаться в жизнь. Должен быть ум, и потом его нужно отбросить. Если вы отбросите ум, только тогда вы узнаете о том, что вы «Абсолютный чистый Браман», – потому что только ум препятствие. Из-за ума вы чувствуете себя ограниченными, сжатыми.

Это подобно вот чему: вы в цветных очках. Весь мир в этих очках выглядит голубым. Но мир не голубой. Только ваши очки голубые. И тогда я могу сказать: «Мир не голубой, так что отбросьте ваши очки и посмотрите на мир снова». Но вы не понимаете отличия между вашими глазами и очками. Вы родились в очках, и поэтому вы не понимаете, в чем отличие между чистым зрением, и тем, когда вы смотрите через очки, через призму своего «я».

Вы думали, что ваши линзы – это ваши глаза, и только в этом трудность, ваши мысли составляют вашу жизнь, вот в чем трудность. То, с чем ваш ум отождествляет себя, составляет вашу жизнь. Вот в чем трудность. Ум – это только очки. Вот почему индуисты смотрят на мир по-другому, отлично от мусульман, от христиан, потому что очки отличаются. Отбросьте ваши очки, и потом, впервые, вы восстановите ваши глаза. В Индии мы назвали такой подход даршаном. Это восстановление чистого зрения.

У нас есть глаза, но они скрыты. Мы перемещаемся в существовании, как лошади, запряженные в колесницу. С обеих сторон их глаза закрыты. Они должны глядеть только вперед, потому что если лошадь может глядеть вокруг по сторонам, вознице будет трудно управлять лошадьми. Тогда лошади будут бежать беспорядочно во все стороны, и поэтому лошади позволено смотреть только вперед, для того, чтобы она бежала по дороге, по линии. И мир, в котором существует лошадь, перестает быть трехмерным, лошадь не может глядеть в три направления. Все Существование потеряно для лошади, и для нее существует только то, что впереди, улица. Это мертвая улица, потому что улицы не могут быть живыми. Они мертвые, мертвая дорога.

Лошадь может видеть только дорогу, и это для удобства. Человек тоже развивается подобным образом, чтобы приносить пользу. Удобно жить в культивированном уме, а не в жизни, потому что жизнь многомерна, никто не знает, куда она вас приведет. И вы строите мостовую. Вы закрываете глаза, одеваете очки, и движетесь по дороге. Но куда вы перемещаетесь? Эта дорога всегда ведет вас к смерти, и никуда больше. Это дорога к смерти. Любая дорога, как говорят, ведет в Рим, но эта пословица может быть истинной только в том случае, если дорога в Рим есть дорога к смерти, иначе эта пословица не может быть истинной.

Любая дорога ведет к смерти. Если вы хотите жить, для жизни нет определенной дороги. Жизнь здесь и сейчас, она многомерна, она распространяется во всех направлениях. Если вы хотите жить, отбросьте очки, отбросьте концепции, системы, мысли, ум. Родитесь в жизни здесь и сейчас, в этом многомерном пространстве, которое повсюду вокруг. И тогда вы станете центром, и вся жизнь будет принадлежать вам, а не только определенная дорога. И тогда вся жизнь будет принадлежать вам. Все, что в ней есть, будет принадлежать вам.

Это осознание: «Я совершенно чистый Браман». Вы не можете обрести Браман, если будете идти по дороге. Путь без пути. Если вы будете следовать по определенному пути, вы куда-то придете, но это не будет Всецелым. Как путь может привести к Всеобщему? Путь может привести вас куда-то, но не к Всеобщему. Если вы хотите Всеобщего, оставьте все пути, оставьте все дороги, откройте глаза, и посмотрите вокруг. Целое присутствует прямо перед вами. Посмотрите и растворитесь в нем, потому что расплавление даст вам единственно возможное знание. Расплавьтесь в нем!

Таким образом заканчивается Атма Пуджа Упанишада. Это была последняя сутра, и на ней заканчивается Упанишада. Это очень маленькая Упанишада, самая маленькая, которая только возможна. Вы можете напечатать ее на почтовых картах, с одной стороны. Их только семнадцать сутр, но вся жизнь содержится в них, в этих семнадцати сутрах. Каждая сутра может привести вас к взрыву, каждая сутра может преобразить вашу жизнь, но она нуждается в вашем сотрудничестве. Сутра сама по себе не может этого сделать, Упанишада сама по себе не может этого добиться. Вы можете сделать это!

Говорят, что Будда сказал: «Учитель может только показать вам путь, а вы должны по нему путешествовать». И на самом деле, учитель может только показать вам путь, если вы к этому готовы. В конце концов, учитель – это учитель только, если вы соглашаетесь быть его учеником. Если вы готовы учиться, только тогда учитель может показать вам путь. Но он не может вас заставить, он не может толкать вас вперед. Это невозможно!

Ринзай стоял со своим гуру, учителем. Он не мог оставить учителя, но учитель сказал ему: Теперь ты готов покинуть меня. Путешествуй. Иди, скитайся. Научи людей всему, чему я научил тебя. Теперь будь сам учителем. Путешествуй!»

Но Ринзай чувствовал себя очень печальным. Это было так трудно, и он тянул. Однажды наступил вечер и мастер сказал ему: «Теперь иди. Ночь приближается, а это будет темная ночь». Но все равно Ринзай не уходил. В полночь мастер воскликнул: «Теперь ты больше не можешь здесь оставаться. Иди!»

Но Ринзай пытался найти предлог, чтобы остаться, и он сказал мастеру: «Но ночь такая темная, я уйду утром».

Мастер сказал ему: «Ядам тебе светильник, ты возьмешь этот светильник и пойдешь. Моя работа закончена. Не трать больше ни единого мгновения здесь. Иди и учи людей, все, чему ты у меня научился, ты должен передать людям, покажи им путь!»

И он дал ему небольшой светильник, Ринзай взял его, у него было очень печальное настроение, и он вышел из хижины. Когда он был на последней ступени, мастер засмеялся и задул фитиль в светильнике. И все погрузилось во тьму.

Ринзай воскликнул: «Что ты сделал? Ты дал мне светильник, а потом задул его, зачем?»

Мастер сказал: «Как моя свеча может помочь тебе идти во тьме? Как мой свет может помочь тебе брести во тьме? Только твой свет поможет тебе. Ты должен войти во тьму только со своим светом. Моя работа закончилась, – так говорил ему мастер. – и я не должен давать тебе свет, настоящий друг так никогда не поступит. Теперь ты должен путешествовать со своим светом. У тебя его достаточно!»

Упанишады могут дать вам свет, но этот свет вам не поможет, на самом деле. И до тех пор, пока вы не создадите собственный свет, до тех пор, пока вы не начнете внутреннюю работу по преображению, Упанишады будут бесполезными. Они могут быть даже опасными, вредными, потому что вы можете выучиться Упанишады. Вы можете стать как попугаи, а у попугаев есть тенденция быть религиозными. Вы можете запомнить все, что было сказано вам, вы можете повторять это, но это вам не поможет. Забудьте об этом. Позвольте мне задуть вашу свечу. И все, что мы обсуждали, о чем мы говорили, забудьте об этом. Не цепляйтесь за это, начните свежими. И тогда однажды вы узнаете все, о чем мы сейчас говорили.

Писания помогают вам только тогда, когда вы обретаете реализацию. Лишь тогда вы знаете то, что было сказано вам, и что подразумевалось, какие были намерения. Когда вы это слышите, когда вы это понимаете интеллектуально, вы ничего не понимаете на самом деле. Это может помочь вам только в том случае, если вы будете доверять, если вы будете интенсивно вопрошать, искать.

Упанишада эта заканчивается этой сутрой, вы идете вперед, и отправляетесь в путешествие. Внезапно, однажды, вы будете знать то, что вам было сказано, и то, что сказано не было. Однажды вы узнаете о том, что было выражено, и также то, что осталось невыраженным из-за того, что этого выразить нельзя.

Однажды Будда шел по лесу с учениками. Ананда спросил у него: «Бхагаван, сказали ли вы все, что знаете сами?»

Будда поднял несколько листьев с земли, несколько мертвых, сухих листьев, и сказал: «Все сказанное мной подобно этой горстке сухих листьев в моих руках, а все, что я не сказал, все, что я оставил невысказанным, подобно листьям в лесу. Но если вы будете следовать по ним, благодаря этим сухим листьям вы поймете весь лес».

Так заканчиваются Упанишады, но теперь вы отправляетесь в путешествие, глубоко внутрь. Это длинное и смелое путешествие. Для того чтобы преобразить себя, нужны смелые усилия, невозможные усилия, но они приносят самые большие плоды. Эта Упанишада – самое глубокое внутреннее наставление. Это алхимия. И она для вашего внутреннего преображения. Ваши основные металлы могут стать золотом. И благодаря этому процессу, могут стать актуальными все ваши возможности.

Но никто не можете помочь вам. Мастер может только показать вам путь, вы должны путешествовать. Не думайте и не мечтайте. Начните жить хоть в чем-то. Небольшие усилия по направлению к жизни лучше великих усилий по направлению к философствованию. Будьте религиозными, все философии бесполезны.

Глава 17
Вопросы и ответы

8 августа 1972 года

Вопрос: Ошо, почему мы не смогли создать общество, которое включает в себя обе противоположности: философию и поэзию, науку и религию? Может ли произойти тотальная встреча этих противоположностей? И какая почва будет более плодотворной для этой встречи: Восток или Запад? Если эта встреча возможна только среди индивидуальностей, или она может произойти на уровне самого общества? В каком случае медитация может быть полезной для этой встречи? Каковы факторы, которые могут помочь человеку вырасти из обеих измерений: науки и религии?

До сих пор такое общество, которое бы объединяло обе противоположности: науку и религию, логику и поэзию – создать было невозможно. Это было невозможно из-за того, что этот синтез может осуществиться только тогда, когда есть обе возможности, но если мы берем их по отдельности, они оказываются полной неудачей. Теперь впервые за всю историю человеческого сознания, мы находимся на стадии, когда обе возможности окончились неудачами. Если мы брали их по одиночке, каждая из них оказывалась неудачей. И поэтому этот век на самом деле глубоко важен, потому что человеческий ум превзойдет старый конфликт и старые противоположности.

Восток испробовал одну возможность, он выбрал религию ценой науки. Запад попытался сделать обратное, он выбрал науку ценой религии. Восток преуспел в том, чтобы несколько индивидуальностей обрели внутренний центр. Запад же создал процветающее общество. Восток оказался неудачником с экономической точки зрения, а с технологической точки зрения он остался бедным. Запад не смог обрести духовность, и он остался внутри пустым. Таким образом, начал происходить синтез.

Несколько человек на Востоке и на Западе смогли постичь все это. Они смогли заглянуть в будущее. Они известны как пророки из-за этого, потому что они могут знать, потому что они могут глубоко заглянуть в будущее. Но пророки никогда не верили, когда были живыми, потому что они идут глубоко вперед. Мы не можем следовать за ними, и мы не можем видеть, как действует их внутреннее содержание. Им никогда не верили, и никогда за ними не следовали. Мы чувствуем только ретроспективно, что они были правы.

Не один раз уже этот синтез предлагался. Например, Кришна предлагал осуществить этот синтез. Это было одно из самых проникновенных усилий по объединению. Гиту читали, поклонялись ей, но никто ее не слушал. На самом деле, пророки родились раньше своего времени. И поэтому те люди, которые могли их понять, все еще не родились а те люди, которые живут, понять их не могут. Это промежуток во времени.

В некоторых отдельных случаях синтез обретался. Было несколько человек, которые были религиозными и научными, они были логиками и поэтами. Но это очень тонкое равновесие, и лишь гении могли это совместить в прошлом. Микеланджело, Гете, Альберт Эйнштейн, они смогли обрести этот синтез в своей индивидуальности. Но потом они стаи загадкой для нас, потому что они двигались между двумя противоположностями с такой легкостью, что казались даже непоследовательными.

Последовательность может быть только в том случае, если вы бросаетесь в какую-то одну крайность. Если же кто-то балансирует между двумя крайностями, если ученый также поэт, у него есть две личности, и он перемещается между ними двумя. Когда он идет в лабораторию, он полностью забывает о поэзии. Он меняет свое бытие поэта на бытие ученого. Он начинает думать в совершенно других категориях. Когда он в своей лаборатории, его бытие вновь меняется полностью. Второе бытие не математическое, не экспериментальное. Оно больше подобно сну, нежели научному эксперименту.

Это очень сложно, смело, но иногда это достигается в случае некоторых индивидуальностей, которые могут перемещаться. Микеланджело был математиком, и также великим художником. Гете был поэтом, и также он очень глубоко мыслил, логически мыслил. Эйнштейн был в сущности математиком, физиком, и вместе с тем он осознавал и находился в глубоком соприкосновении с тем мистицизмом, который его окружал. Но это стало возможным только для некоторых индивидуальностей, а должно быть возможно для большего числа. Теперь время созрело, и придет такое мгновение, когда общество будет нуждаться не в мышлении, а в противоположностях. Скорее даже оно должно больше думать в терминах дополнения.

Две противоположности на самом деле – два врага. Они поддерживают друг друга, ни одна часть не может существовать без другой. Глубоко внутри они связаны. Мы можем назвать их близкими врагами. Они зависят друг от друга. И каждая не может существовать без другой, и вместе с тем они противоположны. Эта противоположность приносит напряжение, это определенная энергия, которая помогает нам существовать.

Но это не возможно в прошлом. Многие пытались использовать одну возможность из-за того, что она была наиболее легко осуществимой. Вы можете легко стать религиозными, с научной легкостью, но быть и тем, и другим – это очень сложно, вам потребуется очень развитый ум, который может переходить от одной группы к другой без труда.

Посмотрите на наши умы. Когда вы идете из дома на работу, ваш ум остается дома. А когда вы идете с работы домой, ваш ум остается на работе, он не покидает работу. Легко перемещать тело, но ум переместить сложнее. Причем нет противоречия меду домом и работой.

Когда кто-то думает, как математик, это уже совершенно другой подход к жизни. Когда человек начинает думать, как поэт, это совершенно другое. Это все равно, что перелететь с одной планеты на другую, и другому нельзя позволить говорить. Нужен большой контроль и интеграция, иначе ум будет продолжать идти по одному маршруту. Легко идти по одному маршруту. Вот почему общество с такой легкостью делает выбор.

Восток экспериментирует, выбрав что-то одно, а Запад выбрал что-то другое. Но и те, и другие проигрывают. Вся история человечества представляет собой историю двух проигрышей: Востока и Запада. Они оба проигрывают, и их проигрыши можно изучать, мы можем понять на этом примере недостатки развития, и допущенные ошибки. И теперь вы можете чувствовать возможность появления нового мира с новым отношением, синтез.

Очевидно мир не может быть восточным или Западным. И поэтому не спрашивайте, какая земля плодороднее, потому что тогда вся земля станет одним миром. На самом деле, если вы будете продолжать делить и спрашивать, какая земля плодороднее, вы снова будете думать в старых категориях. На Востоке и на Западе мы проиграли в обоих случаях, и на самом деле, сейчас нужно отбросить всю чепуху разделения на Восток и Запад. Теперь человечество становится целостным. Оно не представляет собой один лишь Восток и Запад. Это человечество, и вся планета земля становится маленькой деревней.

Земля может быть целостной и неразделенной, но она раньше не была такой. Теперь впервые препятствия ломаются. И это разрушение старых препятствий должно быть сознательно проработано. Бессознательно на это понадобится больше времени. Сознательно это можно очень легко сделать, с меньшей болью и с меньшим страданием. Теперь человек не должен принадлежать никакой земле, никакой культуре, никакой цивилизации, никакой религии. Теперь впервые человек должен принадлежать всей земле.

Само мышление терминах Востока и Запада, того и этого, принадлежит прошлому. Для будущего это не только глупо, это глубоко вредоносно. Но как это можно осуществить? Это можно осуществить тремя способами. Первый: ум не должен придерживаться никакого одного определенного отношения. Он должен быть подготовлен и придерживаться обоих. Ребенок не должен учиться только логике, сомнениям и науке. Он должен научиться также доверию, медитации, религиозной чувствительности, и учить этому всему нужно одновременно.

Например, если один человек женится на ком-то, кто принадлежит другой группе языка, немецкой, дети будут знать английский и немецкий с детства. Если вы родились в какой-то определенной языковой группе, вы научитесь одному языку и другому позже. Но второй язык всегда будет для вас вторым языком. Он будет накладываться сверху, на первый, и первый все время будет главенствовать, окрашивать его свой цвет. Глубоко внутри в подсознании заложен первоначальный язык, а второй будет занимать только область сознания.

Один мой приятель ил в Германии двадцать лет, это так долго, что он забыл свой родной язык, маратхи. Потом он заболел, и его отправили в больницу. Врачи столкнулись со сложностями, потому что когда он был в сознании, он говорил на немецком, а когда он впадал в бессознательное состояние, а болезнь была такой сильной, что он временами впадал в бессознательное состоянии, и тогда он говорил на маратхи. Он не мог понять в бессознательном состоянии немецкого вообще.

Глубокая бессознательность знает первый язык, второй накладывается уже сверху. Но для ребенка, который говорит на двух языках с детства, оба языка становятся родными. И им не составляет труда переходить от одного языка на другой. На самом деле, они никогда не чувствуют никаких сложностей в переходе от одного языка на другой.

Наука – это один язык реальности, а религия – это другой язык реальности. Наука – это язык отреченности, а религия – это язык близости. Им обеим нужно учиться одновременно, они оба должны стать одним целым. Ребенок никогда не должен знать о том, что между ними существуют альтернативы. Его нужно учить сомнению, сомнению науки, а ум нужно учить доверию, доверию любви.

Они противоположны нам, потому что нас никогда так не учили. И это единственное. Для нас вера и сомнения противоположны. Мы говорим: «У меня есть вера, так как же я могу сомневаться?» Или: «Если я буду сомневаться, если я могу сомневаться, откуда у меня может быть вера?» На самом деле, это разделение совершенно глупое, потому что измерения отличны. Вера для религии, вера для глубокого проникновения в реальность, вера для любви, вера для жизни. Это другое измерение. Сомнение там не нужно. Сомнение нужно для научного поиска, для научного подхода, для фактов, для мертвых фактов, для наблюдения.

Для внешнего мира сомнения – это главный инструмент, для внутреннего мира вера – это главный инструмент, и эти два инструмента не должны быть в конфликте. Они в конфликте из-за того, что нас научили быть одним, и мы не можем обратиться к другому. И эта сложность, с которой мы переходим от одного к другого – сложность лишь воспитания. Если вы решаете математическую трудность, используйте математику, но когда вы смотрите на цветок, математика не нужна. Когда ночь полнолуния математика не нужна. Забудьте о математике. Откройте другую дверь вашего бытия.

Иисус сказал: «В доме моего отца много комнат». И вы тоже не дом с одной дверью, вы не должны быть такими. Если вы такие, это значит лишь то, что лишь одна дверь открыта, или вы пытались открыть только одну дверь. Но есть еще другие двери, и если они будут открыты, вы будете богаче от этого. Если вы можете воспользоваться другими дверями, ваша личность будет меньше ограничена, и будет больше подобна реке. И тогда вы будете менее мертвыми, и более живыми.

Движение есть жизнь. И чем тоньше ваши движения, тем больше изобилия в вашей жизни будет. И поэтому пользуйтесь сомнением как инструментом, пользуйтесь верой как инструментом.