Текст книги "Алхимия вечности"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Такое отношение возникает, потому что для вас все Существование не Божественно. И если Все Существование не божественно, Бог может понять даже язык деревьев, не только санскрит, не только арабский, но даже язык камней. И тогда вопрос не только в языке. Язык будет не важен. Важна не молитва на уровне слов, языка, но молитвенное состояние ума. А молитвенное состояние ума – это нечто совершенно отличное от молитвы, от молящегося ума.

Эта сутра говорит, что это единственное приветствие, единственное смирение, какое только возможно, но в очень парадоксальном виде. «Я -Бог». Почувствовать это есть приветствие. Нам бы хотелось сказать: «Ты – Бог». И тогда Его легко приветствовать. Но эта сутра говорит: «Я есть Бог. И это единственное приветствие!» И потом мы спрашиваем кому поклоняться, кого приветствовать. Не нужно никого приветствовать, не нужно никому поклоняться. Это не деятельность, и не то, что вы можете делать. Если все Существование Божественно, что бы вы ни делали, есть поклонение, приветствие.

Кабир продолжал трудиться в лавке, в которой он работал до того, как стал просветленным. Он был ткачем, и он продолжал ткать. К нему приходили ученики издалека, из очень далеких мест, они говорили ему: «Почему? Ты – просветленный, ты теперь Будда, почему ты продолжаешь ткать?»

Кабир отвечал: «Это единственная молитва, знакомая мне. Я был ткачем, и поэтому я знаю только о том, как поклоняться Ему таким образом».

Кто-то сказал Кабиру: «Но Будда, после того, как стал просветленным, оставил все!»

Говорят, Кабир ответил: «Он был королем. Он делал по-своему, а я знаю только это. Это моя молитва, и когда я тку свои одежды, я тку их для Божественного!»

Потом Кабир шел на рынок для того, чтобы их продать. Кто-то сказал ему: «ты идешь на рынок, чтобы продавать свои одежды. И ты говоришь, что это для Божественного, почему бы тебе не пойти в храм, и не положить их к Божественным стопам?»

Кабир сказал: «Я всегда кладу их к Божественным стопам, но мои Боги ждут на рынке. Мой Рама ждет меня там, и я верю в то, что это живые боги!»

При таком отношении никакие приветствия не нужны. Теперь это не то, что нужно выполнять как действие! Скорее, это способ жизни. Ваши молитвы могут стать частью ваших действий, одним из действий среди других действий. Но и такие люди, как Кабир молились, не выполняя молитву как действие. И поэтому Кабир сказал: «Все, что я делаю, есть молитва». Так может быть, но для этого все Существование должно быть Божественным. И тогда что бы вы ни делали, едите вы, или делаете что-то другое, становится молитвой Существованию, потому что это обращено к Существованию. Не вы едите, но само Существование ест через вас, ходит через вас.

И даже когда вы умираете, это молитва, потому что за этим стоит Существование. И все проявление теперь уходит в не проявленное состояние. Вас нет. Вас нет больше. Вы становитесь просто открытием, открытием для Существования, окном. Существование движется через вас, внутрь и наружу. И вас нет между внешним и внутренним в это мгновение пустоты. Человек может сказать: «Ахам Брахмасми, я есть абсолют, я есть То».

Это не эгоистическое утверждение. Это одно из самых смиренных утверждений, но оно выглядит очень парадоксальным. Жизнь настолько сложна, что если вам приходится утверждать простую истину, вы должны быть парадоксальными. Если вы утверждаете сложную истину, вам не нужно быть парадоксальными, вы можете быть очень логичными. Это следует понять, только очень простые истины трудно выразить, потому что чем они проще, тем более они не двойственны. И когда они доходят до самого центра, эти слова должны впитать в себя всю двойственность.

Смотрите на это так, как Упанишады. Упанишады говорят: «Бог близко и Бог далеко!» Если вы скажете, что Он только близко, это будет ложью, если вы скажете, что Он только далеко, это тоже будет ложью, потому что близкое, может стать также далеким, а то что далеко, может стать также близким. Вы можете перемещаться, вы постоянно перемещаетесь. «Он повсюду», – эта простая истина должна быть выражена парадоксально. Он самый близкий и самый далекий, Он самый маленький и самый большой. Он – семя и дерево. Он – рождение и смерть, потому что если Он есть жизнь, Он должен быть и рождением, и смертью.

Почему не сказать просто, что Он есть жизнь? Потому мы считаем в уме нашем, что жизнь противоположна смерти, и поэтому та простая истина: «Он есть жизнь», не может быть высказана таким образом. Нужно высказать ее парадоксальным образом: «Он – рождение и смерть, Он – и то, и другое!» Он есть жизнь только потому, что Он и жизнь и смерть одновременно. Он и друг, и враг, потому что враг может стать другом, а друг может стать врагом. Он – и то, и другое. Нам бы хотелось, чтобы Он стал нашим другом, но никогда не был нашим врагом, но наши предпочтения не есть истина. На самом деле, до тех пор, пока нам что-то нравится, а что-то не нравится, мы не можем прийти к Истине. Мы не можем прийти к истине, потому что мы выбираем и проецируем.

Эти слова вновь парадоксальны. Первая часть фразы говорит: «Ощущение того, что я – Божественный, я есть То» – это вершина, а вторая часть говорит: «есть приветствие», – и это долина. Это вершина и долина одновременно. Сначала вы делаете самое эгоистичное утверждение: «Я есть То». И потом, когда вы кланяетесь всему, и утверждаете: «есть приветствие». Это две крайности, две полярных противоположности, и в это включено многое.

Если вы чувствуете, что вы ниже, вы склоняетесь, и это приветствие. Это только часть вашего смирения. Если же вы говорите: «Я выше», и не можете склониться, вы, на самом деле, не выше, потому что тот, кто не может склониться – мертв. Он не может быть выше. И тот, кто не может склониться, на самом деле, боится потерять свое высокое положение, он боится, что если склонится, то потеряет свое высокое положение. Только тот, кто легок в отношении своего величия, может склониться. Только тот, кто возвысился над своим величием, может склониться. И это самая высокая вершина, которая только возможна: «Я есть То», и оттуда вы склоняетесь.

Будда вспоминает свои прошлые жизни. В одной из жизней он говорит: «Я был просто невежественным». Будда говорит: «Я был просто невежественным». Будда говорит так: «Я был в невежестве в одной из прошлых жизней, и просветленный прошел по моей деревне. Я отправился поклониться его стопам. Я прикоснулся к его стопам, но потом я внезапно понял, что он что-то делает, он сам склонился и прикоснулся к моим стопам, я испугался и сказал: «Что ты делаешь? Это я должен касаться твоих стоп, так должно быть. Почему же ты прикасаешься к моим стопам?»

Просветленный сказал Гаутаме Будде: «Ты прикасаешься к моим стопам из-за того, что я – будда, а я прикасаюсь к твоим стопам из-за того, что ты – Будда тоже».

Гаутама Будда, каким он был в том воплощении, сказал: «Но я не будда, я в невежестве, я не просветленный!»

Просветленный обратился к нему вновь: «Ты не знаешь, кто ты, и поэтому ты не знаешь, кем ты станешь. Ты кланяешься настоящему будде, а я кланяюсь будущему будде. Я уже проявился, а ты только проявишься, как будда в будущем. Вопрос только во времени!»

Тайна той сутры в поклоне просветленного. Он на вершине, и он кланяется невежественному. Со своей вершины он может видеть другую вершину, которая спрятана в невежестве. Это не укроется от его взора, и для него это такая же явь, как и все остальное.

Вы можете склониться этому Существованию только в том случае, если вы чувствуете, что вы есть То. Можно сказать об этом еще по-другому, до тех пор, пока вы не станете Богом, вы не можете быть смиренными, до тех пор, пока вы не станете Богом, вы не можете быть невинными. Эта невинность выражается в этой сутре. Мы знаем о приветствиях. Мы знаем о Боге, и о приветствиях. Но эта сутра сложна для понимания. Ее невозможно постичь. Она делает вас Богом, и бытие бога становится основном условием приветствия.

Мы всегда должны приветствовать высшее, то, что выше нас. Но эта сутра делает вас самыми высокими, и это основное условие поклонения. Кому поклоняться? Вы и так самые высокие, и теперь вы должны приветствовать низшее. Приветствия от низшего высшему – обычные приветствия. В них нет ничего особенного. Так действует обычный ум, ум политика, амбициозный ум. Он так действует, он поклоняется высшему. Но вы сами становитесь высокими, самыми высокими. И теперь ваш ум говорит вам, что вам больше не нужно никого приветствовать. Теперь все Существование должно приветствовать вас, теперь вы самые высокие, теперь пусть весь мир придет к вам, чтобы приветствовать вас, теперь пусть все Существование склоняется к вашим стопам.

Таковы будут ваши чувства. Если вы будете принимать это, как есть, если вы начнете следовать этой сутре, таково будет ваше чувство: «Теперь пусть весь мир придет и будет поклоняться мне!» Но эта сутра говорит, что это основное условие, чтобы вы поклонялись Божественному.

Когда нет никого, кого вы могли бы спросить, эго чувствует голод. Когда вы чувствуете себя ниже, вы хотите, чтобы кто-то приветствовал вас. Это голод, вы хотите есть. Это показывает, что вы все еще на первой ступени ума: «Я есть». И ниже этой ступени нет ничего, и поэтому какой бы смысл вы ни вкладывали в эту фразу: «Я есть», – это пропадает в глубоком ущелье, и это: «Я есть», – всегда остается без ответа.

Однажды к мулле Насреддину пришел искатель, чтобы спросить у него, как найти истину. Насреддин сказал ему: «Есть много условий, которые ты должен исполнить для того, чтобы определить это, перед тем, как я смогу принять тебя в свои ученики. Идем со мной, я собираюсь доставать воду из колодца!» И он отправился туда. По пути он сказал своему будущему ученику: «Не задавай никаких вопросов, потому что я тебя пока еще не принял в ученики! Можешь спрашивать после того, как я приму тебя в ученики. Пока просто наблюдай, и не задавай никаких вопросов, если ты задашь мне хотя бы один вопросов до того, как мы вернемся обратно в мой дом, я тебя не приму в ученики!»

И поэтому кандидат в ученики подумал, что это не так сложно, просто сходить к колодцу, достать оттуда ведро воды, и вернуться обратно. Он подумал: «Я буду молчать». И он молчал. Но мулла проделывал такие глупые, нелепые вещи, что невозможно было не спросить. У него было с собой два ведра, одно для того, чтобы доставать воду из колодца, и второе, побольше, в которое он собирался наполнять воду. Но у большего ведра не было днища, и поэтому Насреддин вытаскивал воду и выливал в большее ведро, чтобы наполнить его водой, а вода выливалась, и он снова пытался достать воду другим ведром.

Кандидат в ученики не выдержал: «Что ты делаешь?»

Мулла ответил: «Ты не готов, больше ни одного вопроса, просто уходи, это не твое дело, кто ты такой, чтобы спрашивать меня?»

Кандидат в ученики сказал: «Я ухожу, ты можешь мне даже не говорить, чтобы я уходил, потому что это само собой разумеющееся. Я ухожу, но мне хочется дать тебе один небольшой совет. Ты можешь наполнять это ведро всю свою жизнь, но оно никогда не наполнится!»

И тогда Мулла сказал: «Меня волнует поверхность, а не дно. Я смотрю на поверхность, если с поверхностью будет все в порядке, я отправлюсь домой. А думать о дне не стоит!»

Кандидат в ученики ушел, но он не мг спать спокойно ночью, он думал: «Что это за человек?» И он начал размышлять, когда ему захотелось спать, он снова начал удивляться: « В чем тайна того, что делает Мулла?» Он придумывал разные объяснения. Потом он подумал: «Может быть, он просто меня проверял, испытывал, чтобы увидеть, могу ли я хранить молчание в ситуации, в которой просто невозможно его хранить?»

И тогда утром он побежал обратно к Мулле Насреддину и сказал: «Извините меня, это была моя ошибка. Я должен был молчать. Но в чем была тайна?»

Мулла ответил: «Так, как я не собираюсь тебя принимать в ученики, я раскрою тебе тайну. А тайна вот какая: этот ведро – ничто иное, как первое состояние ума. Человек его наполняет, но оно никогда не наполнится. И никого не волнует дно, всех заботит только поверхность. Вы наполняете его престижем, уважением, богатством, и всем остальным. Вас волнует только поверхность. Однажды вы обнаружите свое эго. Но вас не волнует дно, вас не волнует, имеет ли ведро дно вообще!»

Ученик начал рыдать и сказал: «Примите меня, вы – тот человек, которого я ищу!»

Мулла Насреддин ответил: «Слишком поздно. Это ведро помогло мне. Как только ко мне приходит кто-то и просит стать учеником, я проверяю при помощи ведра. При помощи ведра я уже отказался от многих учеников, и оно спасало меня от напрасного труда столько раз. Через это испытание может пройти лишь тот, кто приходит с пониманием того, что ум подобен ведру без дна, потому что ученичество начинается с чувства: «Я есть», – которое переходит в: «Меня нет!»

Оторваться от бездонного ущелья, перейти во второй слой ума, вот что такое ученичество. И остается ничто, и за этим ничто лежит ощущение: «Ахам Брахмасми – я есть То!»

Глава 11
Вопросы и ответы

2 августа 1972 года

Вопрос: Ошо, «Ахам, я есть То, или Ахам Брахмасми, я есть Браман, или Аналь Хак», – все эти высказывания кажется идут от гъяни (от того, кто стоит на пути знания). Сутра, которую мы изучали вчера вечером, гласит: «Я есть То, Ахам есть приветствие». Вторая часть кажется идет от бхакти (тот, кто стоит на пути преданности), а первая часть кажется идет от гъяни. Это редкое сочетание. Пожалуйста, объясните, почему такие слова гъяни и бхакти сочетаются вместе?

Воспользовавшись возможностью, также, пожалуйста, объяснит разницу между гъяни и бхакти. Чем такие гъяни, как Риши Капила и Шанкара отличаются от бхакт, таких, как Чайтанъя и Мира? Почему великие бхакты предпочитали держаться в разлуке от Бога, Божественного, как, например, Мира от Кришны? Становится ли гьяни кульминацией бхакти, или бхакти становится кульминацией гьяни?

Высшее едино, но его можно рассматривать с разных углов, с разных точек зрения. Оно едино, но когда его выражают. Оно может принять множество форм. Оно едино, но когда вы идете к Нему, пути отличаются. И что бы вы ни говорили, находясь на каком-то одном пути, это отражает лишь одну сторону Реальности, но не Реальность целиком.

Вы можете ощутить Целостность, но выразить Целостность нельзя. Выражение всегда ограничено. Вы можете почувствовать и реализовать Целостное, но в тот миг, в который вы его выражаете, это лишь ваша точка зрения, и никогда не Целостное.

Есть два главных пути. Это путь знания и путь любви. Человеческий ум разделен между этими двумя путями. Они на самом деле не разделены в Высшей Реальности, эти разделения существуют только на уровне человеческого ума. Ум может воспринимать Истину посредством знания и посредством любви. Ум может воспринимать истину посредством знания и посредством любви. Это зависит не от Высшей Реальности, но от вас самих. Если вы будете глядеть любящими глазами, ваш опыт будет тем же, как и тогда, когда вы смотрите через призму знания, но выражение будет разное. Когда вы смотрите через призму знания, ваше выражение будет совершенно другим.

В чем же отличие? Почему существует это принципиально отличие в выражении Высшей Истины? Потому что у любви свой язык, а у знания свой. И эти языки часто противоречат друг другу. Например, знание всегда стремится к единству, а любовь невозможна, если нет двоих, любовь возможна только тогда, когда есть двойственность. Я должен сразу оговориться, что любовь – очень таинственна, это единство между двумя. Должно быть двое, но если есть двое, это еще не значит, что между ними возникнет любовь. Когда двое начнут чувствовать глубоко единство, приходит любовь.

Любовь обладает двойственными свойствами: единство в двух. Двойственность должна быть, и одновременно с этим должно ощущаться единство. Язык любви будет сохранять двойственность: «Любящий и возлюбленная». Есть два противоположных полюса. Между этими двумя полюсами должно ощущаться единство, но это единство не может существовать без этих двух противоположностей.

Любящий будет говорить: «Я стал единым с моей возлюбленной, она во мне!» Но он не может говорить на языке знания. Он не может сказать, что двойственность исчезла. Он может лишь сказать, что двойственность стала иллюзорной: «Нас двое, и вместе с тем нет двоих». Это парадокс: «Нас двое, и вместе с тем нас нет двоих». Это язык любви. Это не математика, это не может быть математикой. Это язык чувств.

Вы можете почувствовать единство, не став едиными. Вам не нужно становиться едиными, это не насущно. Вы можете почувствовать единство без растворения, без потери границ. Вы можете внешне оставаться двумя, а внутренне вы можете оставаться едиными. Путь преданности, путь любви, говорит о том, что если единство приводит к растворению двух, остается только единство, и в этом единстве не будет поэзии, это единство будет сухим. Это будет математическое единство. Любовь говорит, что единство должно быть чем-то более живым, не таким математическим. Любящий и возлюбленная остаются, и вместе с тем, они начинают чувствовать растворение друг в друге. Двое остаются. Но разделение становится все более и более иллюзорным. Единство ощущается более реальным, чем двойственность, но двойственность при этом сохраняется.

Искатель на пути любви говорит, что в этом красота, и опыт любви богаче, чем опыт единства, и опыт математического единства не такой богатый. Он менее мистический. Любящие говорят: «Мы остаемся двумя, и вместе с тем мы одно целое». Они продолжают говорить в терминах не двойственности в двойственности, единства в двойственности. Это единство – основа. На поверхности, возлюбленный – это возлюбленный, а возлюбленная – это возлюбленная, и существует промежуток. Глубоко внизу, промежуток исчезает. Любовь – это поэтический подход к Существованию, умы отличаются в этом.

Вспоминаю одну историю об английском ученом, Нобелевском Лауреате Дираке. Другой ученый, друг Дирака, русский ученый Капица подарил ему одну из самых известных книг Достоевского: «Преступление и Наказание». Капица сказал Дираку: «Прочти этот роман и расскажи мне о своих впечатлениях». Когда Дирак вернул книгу, он сказал: «Это прекрасно, но есть один недостаток в этом романе. Писатель пишет в одном месте, что Солнце взошло два раза. В один и тот же день Солнце взошло два раза!» Да. Достоевский в одном месте действительно совершил эту ошибку, Солнце восходит два раза за один день. Дирак продолжал: «Это единственная ошибка, мне больше нечего сказать!»

И он сказал только это о великом романе Достоевского: «Преступление и наказание». Он был не простым человеком. Но его подход был подходом математика, его подход не был подходом поэта, художника, любящего. Это подход беспристрастного наблюдателя. И это подход математика. Он смог сказать только это, что есть одна ошибка, Солнце не может взойти два раза в один день. Это такое великое творение, такое великое искусство, эта книга: «Преступление наказание», – но только эта мысль возникла в его уме.

Почему? Потому что он привык быть беспристрастным наблюдателем, как ученый, только это умел его ум, математическое наблюдение. Никто никогда не мог обнаружить эту ошибку. Он был первым. Многие почувствовали в книге Достоевского глубокий проблеск, глубокую психологию, великую поэзию, великую драму, но никто не определил этой ошибки. Все зависит от того, как вы смотрите на мир.

Любящие смотрят по-другому. Когда любящий приходит к Высшему Переживанию, он знает, что теперь все стало едино, но он говорит при этом, что если единство – это только единство, просто единство, оно мертво. Единство должно быть живым, динамичным. И это постоянное движение между двумя источниками. Это постоянное движение, единство, живой процесс, а не мертвое единство. Реальность может рассматриваться совершенно противоречивым образом.

Математический ум, ум наблюдателя, отреченного наблюдателя, того, кто стоит на пути знания, говорит, что может существовать либо единство, либо двойственность, и они не могут существовать вместе. Это логично. Как вы можете утверждать, что может существовать единство, если до сих пор еще сохранились двое? Вы должны либо растворить двух, и тогда возникнет единство, или забыть о единстве и не говорить о нем, а говорить о двоих. И человек знания прав по-своему, это его подход. Он говорит, что если вы достигли единства, не остается ни любящего, ни возлюбленной. Они исчезают оба, и не остается отличия. Вы не можете говорить о возлюбленном, о Божественном, о Боге, вы не можете говорить о преданности. Это чепуха. Нужно остановиться, или если вы все еще продолжаете говорить в терминах двойственности, вы не пришли еще к единству, потому что и то, и другое не может существовать одновременно. Это просто математический подход, но математический подход жизнь – это разные вещи, жизнь вмещает в себя противоположности, даже противоречия. И поэтому мне бы хотелось объяснить вам это по-другому, и вам будет легче понять.

В этом веке произошла одна из самых больших революций в науке, математику низвергли с престола. Открыли электрон, и старый рациональный подход стал нелепым, он стал устаревшим.

Вы могли слышать об Эммануиле Канте, немецком философе. У него было два кота. Один был меньше, а другой больше. Оба кота спали с ним, но была одна сложность. Иногда они не приходили во время, а кант был очень строг в этом отношении. Он ходил только по расписанию. Ему приходилось ждать, пока они вернутся, и только после этого он мог запереть двери. Потом он не выдержал и попросил своего слугу просверлить в двери два отверстия, одно для маленького кота, а другое -для большого. Он сказал слуге: «Они смогут заходить внутрь в любое время, и я смогу спать спокойно».

Слуга подумал, что он – сумасшедший, потому что коты могли заходить через одно отверстие, зачем им два отверстия? Но с математической точки зрения Кант был прав, а практически он был просто глуп. С математической точки зрения он был абсолютно прав. Однако, слуга подумал что одного отверстия достаточно, и он сделал только одно отверстие, побольше, но Кант сказал: «Откуда мой маленький кот сможет проходить?»

Слуга ответил: «Он может проходить через большое отверстие. Он не такой большой философ. Коты очень практичны, они не теоретики, так что можно о них не беспокоится». Но Кант не мог этого понять, и решил подождать. И только после того, как он стал свидетелем того, что оба кота пробрались в комнату через одно отверстие, он расслабился.

Мы смеемся над этим, но теперь случилась еще более сумасшедшая вещь. С открытием электрона все физики начали волноваться, потому что один электрон, который направляли на экран, проходил через два отверстия, и проходил через оба отверстия одновременно. Один электрон с точки зрения математической логики должен проходить в одно мгновение только через одно отверстие. Если же вас выбросить из окна, вы не сможете пролететь через два окна одновременно. Но электрон пролетает.

Когда это было замечено впервые, это казалось совершенно нелепым, странным. Как один электрон может пролететь через два отверстия одновременно? Но он пролетает, электроны не философы. Так что же было делать, как было объяснить это явление?

Наука должна развить новую концепцию. Теперь они говорят, что электрон – это одновременно частичка и волна, и то, и другое одновременно. И поэтому когда вы направляете электрон на экран, он проходит через два отверстия одновременно. Потому что волна может пройти через два отверстия одновременно, но только не частица. Волна может пройти через два отверстия одновременно, частица не может. Когда вы смотрите на электрон, он похож на частицу, но ведет себя как волна.

Математика раньше, геометрия, старая Евклидова математика, не может признать этого, потому что волна не частица, а частица не волна, точка не линия, а линия не может быть точкой. Ученые вынуждены были отбросить всю Евклидову геометрию, и теперь они говорят, что при помощи старой математики нельзя было объяснить реальность. Мы должны изменить нашу математику, и по-другому быть не может. Если реальность ведет себя, не согласуясь с требованиями старой математики, мы не можем сказать реальности: «Ты должна вписываться в математические законы, ты должна быть логичной». Физики раскрыли таинственный мир, в котором все законы туманны. Если вы будете наблюдать за электроном, он кажется там частицей, точкой. Но если вы будете наблюдать за его поведением, он кажется волной, линией.

То же самое происходит с Высшей Истиной. Если вы посмотрите на нее глазами любви, вы увидите, что она ведет себя, как волна. Если вы посмотрите на нее глазами знающего, она будет казаться частицей. Она кажется единой, если на нее смотрят глаза знающего, а если ее воспринимают глаза любящего, она кажется двумя. Все зависит от того, кто смотрит. Она и то, и другое одновременно, и не то, и не другое.

Из-за этого, если вы слишком настойчиво отстаиваете свою точку зрения, эта точка зрения будет выглядеть противоречивой. Потому что если кто-то скажет: «Электрон – это частица. Я наблюдал за собой», – он будет прав, нет ничего ошибочного в его словах, но в таком случае он будет исключать другого. Другой окажется ошибочным. Если же он будет говорить: «Я прав, а ты ошибаешься, потому что я видел, что электрон -это частица, он не может быть волной», – вы отрицаете точку зрения оппонента. И возникает противоречие.

Но в таком же положении могут оказаться и другие, те, кто воспринимают электрон волной, кто видел своими собственными глазами, как электрон пролетает через экран через два отверстия одновременно единовременно. Они могут сказать: «Электрон не частица, потому что частица не может вести себя, как волна». И они настаивают. Потом создают секты, которые исключают всех остальных из своего круга.

Эта сутра редкостна, она объединяет и то, и другое. Она говорит, что когда вы знаете, вы есть То, и это приветствие. Первая часть принадлежит пути знания, а вторая часть принадлежит пути преданности, пути любви. Другими словами можно сказать, что когда вы знаете, что вы одни, только тогда вы можете знать, что вас двое. А когда вы узнаете о том, что вас двое, вы можете почувствовать внутреннее единение, единство.

Это единство и двойственность принадлежат вам, а не реальности. Реальность – и то, и другое. Если вы смотрите глазами возлюбленного, вы видите, что реальность ведет себя двойственно, она разделена между возлюбленным и возлюбленной. Если же вы смотрите глазами знатока, она ведет себя, как частица, как единство. Но это не истинное противоречие, но они будут смеяться друг над другом. Искателю на пути знания всегда будет казаться, что преданному чего-то не хватает, что он не может достигнуть высшего. И они правы, по-своему, потому что с их точки зрения так и есть.

Я расскажу вам один анекдот, которую я услышал однажды. Это происходило рано утром. Солнце все еще должно было взойти. Один земляной червь полу проснувшийся все еще был сонным, он свернулся под камнем. Потом Солнце начало восходить, туман рассеялся, и этот земляной червь почувствовал присутствие другого земляного червя. Он заглянул за камень. И увидел, как с другой стороны к нему ползет другой земляной червь. Он полюбил его, это свойственно человеку и червям – любить с первого взгляда. И когда они представились друг другу, первый червь сказал другому: «Крошка, я в тебя сильно влюбился. И теперь я не могу жить без тебя, так что выходит за меня з^р^гЬй молчал, пока первый приветствовал его, а когда тот предложил выйти за него замуж, воскликнул: «Ну ты тупица, я же другой твой конец!»

На пути знания преданные выглядят глупцами. Создается такое ощущение, что они разговаривают со своим другим концом. Они называют возлюбленного: «Богом и Божественным», но они говорят со своим другим концом. Они кажутся глупыми тем, кто стоит на пути знания. Но знатоки говорят, что они хорошие люди, потому что признают свою глупость.

Говорят, что святой Франциск всегда называл Бога: «Бог глупцов!» Но преданные хорошие люди, и они могут подшучивать над собой. Святой Франциск сказал: «Я глупец, но позвольте мне им оставаться. Я не хочу быть мудрым, потому что я видел мудрецов. Я могу быть сумасшедшим, но позвольте мне быть сумасшедшим. Любви между мной и божественным достаточно».

Преданные глупцы, но у них есть метод. Они сумасшедшие, но у них есть метод. Они говорят, что это сумасшествие – единственная возможная мудрость. Если вы не можете любить себя, вы не можете любить.

Пусть это будет другим концом, но любовь настолько прекрасна, и красива, что даже если вам придется делить себя на двоих ради этого, это того стоит. Вот почему бхакты, преданные, любящие сказали: «Этот мир есть игра – лила». Радха – это также Кришна, только переодетая в Радху. Бог любит себя в стольких образах. И поэтому бхакты, преданные, не такие серьезные. Они говорят: «Мы – глупцы, мы – сумасшедшие. Но мы счастливы с этим, и мы не хотим вашего сухого, мертвого знания. Конечно, оно точное, но сухое, мертвое. Наше сумасшествие живое».

Для тех, кто находится на пути знания, любовь непостижима. Они говорят, что если вы любите, вы не можете знать, потому что любовь делает вас ограниченными. Вы не можете быть отреченными, если любите. Искатель должен быть отреченным, он не должен быть вовлечен. Он должен быть отделен, безразличен. Он должен наблюдать, как внешний наблюдатель. Он не должен участвовать в процессе сам.

Любящий не может быть отреченным. Вы не можете просить Медж-нуна быть отреченным в отношении Лейлы, это невозможно. Маджнун будет вам говорить, что его Лейла – самая красивая женщина в мире, и не только в настоящее время, но во все времена. И он искренний, когда говорить это. Все, что он говорит, он чувствует в себе, но это чувства человека вовлеченного, того, кто предан. Он не внешний наблюдатель. Он не может смотреть на Лейлу отреченно, и поэтому последователи на пути знания говорят, что он никогда не может приобщиться к истине, и всегда будет жить в собственных иллюзиях. И что бы он ни говорил, – это субъективные чувства, а не объективная истина. Они говорят, что бхакты постоянно говорят о своих собственных иллюзиях. Если вы хотите реальности, будьте объективными. И тогда любовь не справится. На самом деле, любовь – это препятствие, потому что она окрашивает все, с их точки зрения.

На санскрите у нас есть слово рага. Рага значит привязанность, и рага значит цвет. Любая привязанность дает нам цвет к объекту. Это проекция. Путь знания говорит: «Будьте совершенно не привязанными. Пусть у вас будет витрага, ни привязанности ни любви, ни мыслей о преданности, только тогда вы сможете прийти к реальности».