Текст книги "Алхимия вечности"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Глава 10
Я есть То

1 августа 1972 года

Сутра: Ощущение «Я есть То» – ахам – приветствие.

Существование едино, скорее даже, Существование и есть единство. Аль Мансуру пришлось расстаться с жизнью из-за того, что он сказал: «Я есть Возлюбленный, я – Божественный, я – Тот, кто сотворил этот мир». Ислам был совершено не знаком с таким типом языка. Это индуистский язык. Когда человек размышляет он приходит к двойственности Бога, Творца и мира, созданного им. Индуизм предпринял смелый прыжок, высказав мысль о том, что между творением и творцом нет отличия.

Ислам или другие двойственные учения, воспринимают это как святотатство. Если нет отличия между Богом и миром, между человеком и Богом, с точки зрения двойственного мышления, религии быть не может, не может быть поклонения, не может быть воспевания гимнов. Если вы Божественны, кому вы будете поклоняться? Если вы творец, кто будет выше вас? Поклонение становится невозможным.

Но эта сутра говорит, что это единственное приветствие Богу: «Ощущение «Я есть То» – ахам – приветствие». Обычно эта сутра нелепа и противоречива, потому что если нет высшей силы по отношению к вам, если вы выше, кому вы будете поклоняться? Кому вы будете выражать свои почтения? Вот причина, по которой Мансур был убит, казнен, и поэтому его слова были восприняты как ересь. Он воспринимался еретиком, настика, атеистом. Если вы говорите, что вы есть Бог, вы отрицаете Божественность. И тогда вы становитесь Всевышним.

С двойственной точки зрения это проявление эгоизма. Разделение должно сохраняться. Вы должны подойти ближе, но вы не должны становиться самим пламенем. Вы должны стать близкими с Божественным источником, но вы не должны становиться едиными с ним. И тогда уважение будет возможно, поклонение будет возможно.

И тогда вы сможете лицезреть божественные стопы, но вы не должны становиться едиными с Божественным пламенем. Как сотворенное может стать творцом? Если сотворенное может стать творцом, это значит, что сотворенное вообще не создано. А если сотворенное становится Творцом, это значит, что Творца нет.

Это один вид религиозного мышления, двойственного. Он имеет свою философию, свою логику и он подходит для обычных умов. И поэтому даже те, кто родились в индуистских семьях, не могут быть индуистами до тех пор, пока не постигнут это отношение, единства с Творцом. Вы можете родиться индуистом, но между индуистами, мусульманами и христианами нет принципиального отличия. Их главное отношение, отношение, которому мы учимся, и благодаря которому строим свое поведение.

Индуисты становятся действительно нелепыми тогда, когда они принимают этот прыжок, они говорят, что творение становится Творцом. Эта сутра говорит: «Это единственное приветствие!» Если Бог высоко в небе, а вы здесь глубоко внизу, если что-то в вас еще не стало Божественным, моста быть не может. Вы не можете быть связанными с Божественным. Вы можете быть связаны с Ним только в том случае, если вы уже связаны, иначе между вами будет пропасть без моста. Бог остается Богом, а вы остаетесь только творением.

Из-за этого развивается третье отношение, джайнское отношение. Они полностью отрицают Бога, они говорят, что если есть Бог Творец, а мы просто Его творение, мы никогда не сможем стать Богами. Как что-то созданное вами может стать вами? Сотворенное останется сотворенным, и Творец будет всегда обладать способностью уничтожить свое творение, потому что Творец включает в себя способность уничтожать. Если Бог сотворил мир, он может его уничтожить в это самое мгновение. Он не отвечает за вас. Вы не можете спросить Его почему Он то делает, потому что вы не спрашивали Его почему он сотворил этот мир. И прямо в это самое мгновение стоит Божественному уму захотеть, мир может ю* быть уничтожен. Уничтожен вместе со всеми святыми, грешниками, мир может быть уничтожен прямо в это самое мгновение.

И поэтому если есть Бог, джайны говорят, человек на самом деле, не дух, он сотворенное, он не душа, потому что у него тогда не будет никакой свободы. Если Бог – Творец, человек не будет свободен, и тогда все станет бессмысленным, хорошие вы или плохие, все бессмысленно. Бог остается высшей силой. О может сделать все, что угодно, и может сделать обратное. И Он не отвечает за вас. Если вы сотворили искусственные средства, вы можете уничтожить их, вы не отвечаете за свое механическое творение. Художник рисует картину, и он может уничтожить свой холст. Картина не может сказать: «Ты не можешь меня уничтожить». Если Бог Творец, а человек – сотворенное им создание как сотворенное создание может развиваться и стать Божественным? Это невозможно. И поэтому джайны говорят, что Бога нет. Только тогда человек может стать Божественным, потому что только тогда человек будет свободным. Вместе с Богом мы всегда будем рабами, а если Бога нет, мы будем свободными.

Ницше сказал это, не зная того, что до него, то же самое сказал Махавира: «Теперь Бог мертв, а человек свободен». Те же трудности были у Махавиры. Если Бог есть, человек не свободен. Жизнь Бога становится рабством для человека, а если Бога нет, это свобода человека. И поэтому Махавира говорит, что Бога нет, и только тогда вы можете стать Божественными. Мусульмане, христиане, иудеи говорят, что Бог есть, но человек – это просто сотворенное создание. Человек может поклоняться Божественному и приблизиться к Богу. И чем больше он приближается, тем больше он наполняется Божественным светом, блаженством, экстазом. Но человек не может стать единым с Богом, потому что если он мог бы стать единым с Богом, это показывает, что потенциально он был уже един с Богом, потому что в этом мире не может ничего случиться, что не существует в форме семени.

Дерево развивается и растет из-за того, что есть семя, из которого оно вырастает. Если вы можете стать Божественными, вы уже были Божественными. И поэтому иудеи, христиане, мусульмане говорят, что если вы уже Божественны, развитие теряет смысл как таковое. Если вы уже Божественны в зародыше, нет истинной эволюции, нет роста, и все, что вы делаете или не делаете, не приводит к изменениям, вы остаетесь Божественными. Христиане, мусульмане, иудеи говорят, что религиозный рост возможен только тогда, если человек остается человеком, а Бог остается Богом. Вы подходите все ближе и ближе, и при этом растете.

В этом ваш свободный выбор. Вы можете не приближаться, вы можете удаляться, и в этом заключается ваш свободный выбор. Но если вы уже Божественны, так говорят иудеи, мусульмане, христиане, нет истинного роста. Весь рост становится просто иллюзорным, просто мечтой о росте. Вы обязаны стать Божественными, потому что в семени вы были Божественными. И тогда все становится чистым фарсом, так говорят они. Все развитие становится бессмысленным.

Точка зрения индуизма занимает место между этими двумя концепциями. Они соглашаются с джайнами в том, что человек Божественный, и они соглашаются с христианами, мусульманами и иудеями в том, что Бог есть, и Он есть Творец. И тем не менее, они говорят, что есть рост, ест развитие эволюции. И не только это. Они говорят, что только тогда рост возможен. Но с их точки зрения рост – это просто раскрытие. Семя прорастает, и это истинный рост, подлинный, потому что семя может не вырасти, и может оставаться семенем на вечные времена, если нет внутренней потребности роста. Семя вырастает определенным деревом лишь потому, что в нем уже есть потенциал данного дерева.

Человек может оставаться человеком, человек может даже упасть и стать животным, или может вырасти до Божественности. Это его свободный выбор. Но возможность стать Божественным показывает на то, что где-то там в глубине, на уровне семени, у него есть потенциал стать Божественным.

И поэтому это раскрытие. Что-то спрятанное становится проявленным, какой-то потенциал проявляется, что-то, что было просто семенем, становится деревом. В каком-то смысле индуистский Бог полностью отличен от мусульманского и христианского Богов, потому что с точки зрения индуистов человек может стать Богом. Индуисты говорят, что если вы не можете стать Богом, даже концепция о том, чтобы приблизиться к Богу, становится ложной, потому что если вы не можете прыгнуть в пламя, к чему приближаться? Какая разница между вами и кем-то, кто далек? Если вы можете приблизиться, логический вывод говорит нам о том, что вы можете приблизиться все больше и больше, и, в конце концов, стать единым целым.

Если же вы не можете стать едиными, есть предел, граница, и дальше этой границы вы не можете пробраться, остается все время промежуток между вами и Божественным. Но вы не можете вытерпеть этот промежуток. Если остается промежуток, который вы не можете преодолеть, все усилие бесполезно. Индуисты говорят, что до тех пор, пока вы не станете сами Божественными, ваше желание не пропадет. И чем ближе вы будете подбираться, тем больше вы будете чувствовать промежуток, и тем больше вы будете страдать. И когда вы достигнете границы, дальше которой вы пройти не можете, вы начнете гнить, и умрете, ваше страдание будет невыносимо, совершенно невыносимо.

Человек может стать Божественным потому, что Он и так уже Божественный, индуисты говорят, что вы можете стать только тем, что вы и так уже есть. Вы не можете стать тем, что вам не присуще, вы не можете стать чем-то другим. Вы можете только вырасти и быть собой.

Это отношение имеет много измерений. Бог Творец, мы можем думать о Нем, как о художнике, но индуисты так не думали. Они говорят, что Творец не художник, а танцор. Вот почему распространена концепция Шивы танцора. В танце танцор создает нечто, но Творец не отделен от своего творения. Картина и художник отделены друг от друга, художник может погибнуть, а картина останется. И в тот миг, в который картина будет завершена, она становится совершенно независимой от художника. Теперь она будет жить отдельно.

Индуисты говорят, что Бог и Творец подобны танцору. Танцор танцует, танец – это его творение, но вы не можете отделить его от танцора. Если танцор умирает, танец умирает вместе с ним, а если танец продолжается, значит, есть танцор.

Есть еще одно главное и важное: танец не может быть без танцора, но танцор может существовать без танца. Индуисты говорят, что этот мир -сотворен таким образом. Бог танцует, и все сотворенное им – неотъемлемая его частичка.

Есть еще вот что. Художник рисует, он может завершить картину, и пойти спать. Но танец – это постоянное творение. Бог не может идти спать. И поэтому мир был сотворен не в определенный день, он творится в каждое мгновение. Христиане думают. Что мир был сотворен в определенный день, а до него мира не было. Они говорят, что Он сотворил мир за неделю, точно за шесть дней, а на седьмой день Он решил отдохнуть. Если даже Он есть, Он больше был не нужен. Он мог бы даже умереть тем временем. Художник может умереть, а его картина будет продолжать жить. Художник может сойти с ума, но картина остается как есть.

Индуисты говорят, что мир был сотворен, но он вместе с тем творится в каждое мгновение. Это постоянный поток творения, это постоянное творчество. И поэтому если вы будете так воспринимать окружающее, Бог будет не личностью, а энергией. И тогда Бог будет не чем-то статичным, Бог будет движением. Он динамичен, потому что танец – это динамичное движение. Вы должны быть в танце в каждое мгновение, только тогда он может жить. Танец – это выражение, живое выражение, и вы должны быть в нем постоянно.

Мир есть танец, а не картина, и все становится частью этого танца, жестом Божественного. И поэтому индусы говорят очень красивые вещи. Они говорят, что если не все божественно, не может быть ничего Божественного. Если не все свято, никто не может быть святым. Если не все есть Бог, не может быть вообще никакого Бога. Это одно измерение, нужно смотреть на это единство. Они никогда не говорят, что есть единство. Они всегда говорят, что все не двойственно, а причина, по которой индуисты не говорят, что все есть единство в том, что они считают, что если говорить так, возникает ощущение того, что кроме этого единства существует еще и другой.

Один – это число, и число один может существовать только в том случае, если существуют еще и другие числа: два, три, четыре. Если других чисел нет, единица становится совершенно бессмысленной. Но что тогда понимается под «единицей»? Есть девять цифр, от одного до девяти, и поэтому единица полна смысла. Она полна смысла в том случае, если есть цифры, числа. Но если есть только цифра «один», нельзя сказать что это «единица». Тогда числа становятся совершенно бессмысленными.

Индуисты говорят, что Существование не двойственное. Они не говорят, что Существование есть Единство. Они имеют в виду, что оно – Едино, но говорят, что оно не двойственное. Они говорят, что нет двоих. Эти слова нельзя жестко привязывать. Если вы сказали «один» – вы привязали, вы привязали себя во многих отношениях. Если вы сказали «один», вы измерили. Если вы сказали «Один» – вы тем самым говорите, что Существование ограничено.

Индуисты говорят, что оно не двойственно. Они говорят, что оно едино. Но говорят они это очень косвенным образом, и в этом заключен большой смысл. Они говорят, что Бог не двойственен, значит, нет двоих. Таким образом, они только намекают на то, что Он – один. Они никогда не говорят прямо, но только намекают. Они только говорят, что нет двоих.

В этом заключен большой смысл, потому что когда мы говорим, что танцор и танец едины, у нас возникает с этим много сложностей. Если танец прекращается, танцора также не должно быть, если они едины. Индуисты говорят, что нет двоих. И тогда танцор будет, даже если танец останавливается, но танца не будет, если танцора не будет.

Это спрятанная не двойственность, двойственность проявленная, проявленное множество, а единство спрятано за ним. Но это множество может существовать только потому, что это спрятанное единство. Деревья отличаются, земля отличается, Солнце отличается, Луна отличается, но теперь наука говорит, что глубоко внутри все связано и едино. Деревья не могут расти, если нет Солнца, но мы знаем только это одностороннее движение. Мы знаем, что деревья не могут расти, цветы не могут цвести, если Солнца нет. Индуисты также говорят, что деревья не могут расти, если нет Солнца, но они говорят, что если нет растущих деревьев, Солнца также нет. Это движение в обе стороны, все взаимосвязано.

Джайны говорят, что если бы был Бог, человек был бы рабом. Мусульмане говорят, что если человек провозглашает: «Я есть Бог», – Бог спускается со своего пьедестала, и раб притворяется хозяином. Индуисты говорят, что нет зависимости и независимости. Существование взаимозависимо. И поэтому нельзя говорить в терминах зависимости или независимости. Все существование взаимозависимо. Нет ничего высокого нет ничего низкого. Потому что высокое не может существовать без низкого.

Может ли вершина существовать без долины? Может ли святой человек существовать без грешника? Может ли красота существовать без того, что вы называете уродством? И если красота не может существовать без уродства, она зависит от уродства. Если вершина не может существовать без долины, в чем смысл называть вершиной что-то высокое, и долиной что-то низкое?

Индуисты говорят, что низкое – это высокое, а высокое – это низкое. Когда они провозглашают это, они имеют в виду, что весь мир взаимозависим, и все религии лишь отражение реальности. Они хороши для мышления, для анализа, для понимания, но в основном они ложные. И это самый длинный прыжок.

Риши говорят: «Сохан намо намаскара – Ощущение «Я есть То» – ахам – приветствие». До тех пор, пока самое низкое не сможет почувствовать, что оно высшее, оно не может чувствовать себя как дома в этой вселенной. Но Это чувство, это не слова. Вы можете провозгласить себя Богом: «Я есть Бог», и это может не быть глубоким чувством вообще. Это может быть только эгоистическим утверждением. Если вы скажете: Я – Бог и нет больше другого Бога», – вы еще не почувствовали этого. Когда это превращается в чувство, и это не просто слова с вашей стороны, но слова Всего Существования.

Риши говорит: «Я есть Бог, я есть То». Риши говорит, что все есть Бог, все есть То. И вместе с риши все Существование провозглашает это. И поэтому он говорит это не лично от себя. Аль-Хилладж Мансур был убит, потому что ислам не мог понять этого языка. И когда он сказал: «Я есть Бог», они подумали, что он говорит это от себя. Но он говорит это не от себя. Он просто стал пустым, и говорил от имени Всего Существования. Все Существование говорило через него, провозглашало. И Аль-Хилладжа не было больше, потому что если бы он был, эти слова стали бы просто бессмысленными, он бы говорил тогда от своего имени. Это второе измерение.

Человек существует в трех категориях. Одна категория, когда он говорит: «Я есть», но он не знает, кто он при этом. Это обычное существование для каждого человека. Ощущение: «Я есть». Но при этом человек не знает, кто он в действительности. Вторая ступень приходит тогда, когда он узнает о том, кто он. Потому что чем глубже вы будете размышлять о том, кто вы, тем больше вы будете копать, тем больше вы будете сталкиваться с тем, что вас нет, и тогда все понятие «я» просто исчезает. Вы просто не может его обнаружить, его больше нет для вас.

Если вы существуете без поиска, вы чувствуете, что вы есть. Если вы начали искать, вы узнаете о том, что вас нет. Это вторая ступень, когда человек узнает о том, что его нет. Сначала он пытался глубоко понять кто он, и теперь он сталкивается с тем, что его нет.

Это требует смелости, трудно спрашивать о том, кто вы, очень сложно. И для того, чтоб прийти на вторую ступень нужно проделать длинное путешествие. Многие люди предпочитают избежать этого. Они никогда даже не спрашивают о том, кто они. Лишь немногие погружаются в глубокий поиск и понимают: «Я есть». Среди них находятся немногие, которые отправляются в новое путешествие, и узнают о том, что их нет: «Меня нет». Когда они говорят: «Меня нет», – они все еще есть, но теперь они не могут сказать: «Я есть!» Они ощущают себя глубокой пустотой.

Индуисты, что первое есть ощущение своего я: «Я есть». Второе есть отсутствие своего я, я отбрасывается, но мое существование присутствует при этом. И даже если я пустой, все равно я есть. Это так называемое присутствие. Первое состояние называется аханкарой, эго, второе называется асмитой, ощущением своего бытия. Если кто-то глубоко погрузиться в аханкар, в свое эго, он приходит в асмиту, бытие. И теперь если кто-то идет еще глубже, в это бытие, он приходит к Божественности. И тогда он говорит: «Я есть То, Ахам Брахмасми, Я есть Бог!» В пустоте вы становитесь Всем. Через не бытие вы становитесь самим Бытием. Вы растворяетесь и становитесь Всем.

Эта сутра: «Ощущение «Я есть То» – ахам – приветствие», – есть ощущение этого третьего состояния. Когда человек растворился полностью, его эго исчезло. Даже присутствия теперь не есть нечто определенное. Вы подходите к самому источнику, как будто бы вы стали просто жестом в танце, просто жестом в танце. Вы глубоко копали, и теперь дошли до самого танцора, и это жест в танце: «Я есть танцор».

Так все и происходит. Сначала вы погружаетесь в себя, но вы относительны в этой Вселенной. И поэтому если вы будете продолжать, вы переступаете в Существование. Если вы будете продолжать, с поверхности вы перейдете в центр.

Даже лист на ветру обладает своей индивидуальностью. Если лист начинает путешествовать внутрь, раньше или позже он выйдет за свои пределы, и войдет в ветвь. Если он будет продолжать, раньше или позже он больше не будет листом, не будет ветвью, но станет деревом. И если он будет продолжать так дальше, раньше или позже он дойдет до корней, перейдет со ствола корни. И если он будет продолжать идти еще дальше, раньше или позже он станет самим Существованием. Он выйдет за границы корней.

Но лист может остаться собой, не двигаясь вообще. И тогда лист может подумать: «Я есть». Это первая ступень. Если лист будет двигаться, раньше или позже он обнаружит: «Я не лист. Я больше, чем просто лист, я дерево!» И если его путешествие будет продолжаться, он прыгнет от корней также. И станет самим Существованием.

Это ощущение, реализация. И эта уже сложнее, потому что интеллектуально вашему эго хочется провозгласить себя Богом, свою Божественность. Интеллект пытается всегда идти выше, к вершине. Эго пытается быть чем-то большим. И поэтом это может быть насущно для вас. Это может быть насущно для вашего эго. Эго может говорить вам: «Да, это правильно, я – Бог!»

Но эта сутра говорит, что это приветствие. Приветствие – это глубокое смирение, скромность. Вы не ставите себя на вершину при этом, потому что тогда не будет никого, кому вы можете поклоняться и приветствовать. В таком положении оказался ислам, когда Аль-Хилладж провозгласил. Он провозгласил себя Богом и ислам подумал: «Это отсутствие смирения, это вершина эгоизма!» И поэтому те, кто его казнил, почувствовали, что казнят его правильно, это правильно с точки зрения хорошей веры, правильной веры, потому что Хилладж, с их точки зрения, был воплощением эгоизма.

Эта сутра противоречива. Она провозглашает, что вы есть То, и это приветствие. Если вы реализовали это, прочувствовали, вершина будет поклоняться и приветствовать вершину, потому что теперь нет ничего больше, кроме Божественного, и теперь вершина будет осознавать, что она зависит от долины. Свет будет приветствовать тьму, жизнь будет приветствовать смерть, потому что все взаимозависимо и взаимосвязано. На вершине своей реализации вы становитесь смиренными, потому что это провозглашение: «Я есть То», – никому не противоречит, но выступает за всех. Теперь через меня, все провозглашает свою Божественность.

Много людей было тогда, когда Аль-Хилладж был убит, многие бросали в него камни. Он смеялся, молился, любил, при этом присутствовал суфийский факир, который тоже был в толпе. Вся толпа бросала камни, и суфийский факир был един с толпой, чтобы показать им свою гармонию с ними, бросил цветок. Он не мог бросать камни, и поэтому бросил цветок, чтобы быть в единстве с ними, чтобы все почувствовали, что он с ними и не отделен от них.

Мансур начал рыдать, когда цветок, брошенный суфием, попал в него. И суфий почувствовал себя нелегко. Он подошел поближе и спросил у Мансура: «Почему они бросают в тебя камни, и ты молишься за них и веселишься, а когда я бросил цветок, ты плачешь?»

Мансур ответил: «Твой цветок ударил меня больнее, потому что ты знаешь. То, что я сказал, не мои слова, и ты это прекрасно знаешь, и поэтому твой цветок, брошенный тобой, ударил меня больнее камней. Их камни подобны цветам, потому что они не знают, но я сказал то, что я сказал для них, тем самым я говорил: «Если Мансур может быть Божественным, тогда все может быть Божественным. И если даже Мансур может быть Божественным, тогда все может быть Божественным!» Мансур сказал: «Посмотрите на меня! Меня не было, и вместе с тем я провозгласил свою Божественность. Значит, все может быть Божественным!»

Он сказал это не от эго, но из осознания отсутствия эго. Когда вы начинаете чувствовать, что вас нет, только тогда вы можете прийти к такому осознанию. И тогда оно становится смирением, это само выражение смирения. Это становится приветствием, приветствием всему Существованию. И тогда все Существование становится Божественным.

Мистики отрицали храмы, мечети, церкви, но не потому, что они были бессмысленными, но потому, что весь космос есть храм. Мистики отрицали статуи, не потому что они были бессмысленными, но потому что это было все Существование в образе Божества. Но трудно понять их язык. Они только кажутся нам антирелигиозными, они отрицают статуи, отрицают образы, церкви, писания, отрицают все, что воспринимается нами как образчик религиозности. Они отрицают это только потому, что Целое Божественно. И если вы будете настаивать на своем, это показывает лишь то, что вы не знаете Целого.

Если я скажу вам: «Этот храм Божественный», – когда я говорю это, это показывает, что Вселенная не Божественна. Если только этот храм -часть большего храма, тогда это уже другое дело. Но если этот храм против Целого, против других храмов, если даже против какого-то отдельного дома, всего лишь, если этот храм говорит что этот дом не святой, это есть отрицание Целого.

Ради Целого мистики отказывались от частей. Но для нас Целого нет, мы не знаем ничего о Целом. И поэтому даже тогда, когда части отрицаются, это вызывает у нас дискомфорт, потому что мы знаем только части. Если кто-то говорит нам, что наш храм не единственный, этого достаточно для нас, чтобы утверждать, что он сам не религиозен. Он может говорить так из-за того, что Все Целое есть храм, с его точки зрения, потому что все Божественно. Это его приветствие.

Мы тоже поклоняемся. Мы ходим в храмы, в мечети, кланяемся, мы кланяемся низко, но эго продолжает стоять. Это лишь движение тела. Внутреннее эго остается неподвижным. Скорее даже, оно может стать еще более сильным, потому что вы ходили в храмы, посещали тиртхи, вы ходили в паломничества по святым местам, вы были в Каабе. И теперь вы уже не обычные люди. Вы религиозны, потому что вы склонились, но это был лишь жест тела. Ваше эго усилилось от этого, ваши поклоны стали пищей для вашего эго. Ваше эго стало более жизненным, оно не умерло от этого.

Вот почему так называемые религиозные люди всегда буду!’ более эгоистичными, по сравнению с обычными людьми. Потому что у них есть теперь нечто, чего нет у обычных людей. Они стали религиозными, и молятся каждый день. Когда вы ходите в кино, ваше эго не усиливается от этого, но когда вы ходите в храм, оно усиливается, потому что в храме вы никогда не чувствуете себя виноватыми. В кинотеатре вы можете это почувствовать, в отеле вы можете это почувствовать, но в храме вы этого никогда не почувствуете. Вы чувствуете там себя возвышенными, вы становитесь более респектабельными, вы получаете нечто смысле системы ценностей эго.

Посмотрите на лица тех людей, которые выходят их храмов. Наблюдайте за ними. Их эго усиливается. Они выходят приобретя кое-что, они выпили там своих витаминов. Вы может кланяться в храме, не кланяясь при этом, и в этом ваши трудности. Вы должны кланяться внутренне. И если ваше тело следует за вами, это глубокий опыт. Даже на уровне тела это глубокое переживание, но если вы кланяетесь еще и внутренне, и понимаете, что все Божественно. Если ваше тело кланяется с этим чувством, тогда ваше тело также будет ощущать глубокое чувство, и вы станете проще, невиннее, смиреннее.

Что же делать? Человек изобрел много разного, но все это не помогло ему. Человеческое эго настолько тонкое и хитрое, и оно может вас обманывать настолько тонко, что вы не можете выиграть у него. Если есть Бог где-то в небесах, вы можете кланяться Ему, и вы можете вести себя эгоистично со всем существованием, потому что вы чувствуете, что этот мир не Божественный. Ваша Божественность, ваш Бог где-то высоко в небесах. В этом мире вы можете вести себя так же, как вы вели себя раньше, вы можете вести себя даже еще хуже, потому что теперь вы общаетесь с Высшим Авторитетом, вы связаны с Высшим авторитетом. Теперь между вами прямая связь. Вы в любой миг можете связаться с Ним. И вы можете сказать Ему что угодно.

Иисус проходил как-то по одной деревне. В деревне к нему все были настроены отрицательно. Они не хотели пускать на ночлег его учеников, отказывали им в приюте. Жители не давали им еды, даже простой воды, и им пришлось отправиться в другую деревню. Ученики сказали Иисусу: «Вот пришло время, покажи нам чудеса, уничтожь эту деревню. Такие нерелигиозные люди не должны жить в этом мире!» И эти ученики позже стали основоположниками всего христианства. Они продолжали: «Уничтожь всю деревню прямо сейчас. Пришло время. Покажи чудеса!» Они просили Иисуса доказать, что он Сын Божий, единственный рожденный на Земле Сын Божий. Они говорили ему: «Теперь скажи Отцу, который сидит там высоко в небе, чтобы он уничтожил эту деревню прямо сейчас!»

К чему это невежество? К чему этот гнев? Они все молились при этом. Они молились каждый день, и жили с Иисусом. Почему же они были такими высокомерными? В деревне жили совсем обычные люди, и вся их вина была лишь в том, что они не дали им поесть, но они имели право отказать им, к чему же проявлять такое высокомерие? Причем не все в деревне отказали им, среди них были маленькие дети, старики и старухи, они им не отказывали, лишь немногие им отказали. Но ученики Иисуса хотели уничтожить всю деревню за это. Они обратились к Иисусу: «Разрушь всю деревню. Вся деревня должна быть уничтожена прямо сейчас!»

Деревья им не отказывали в прибежище, деревья тоже росли в деревне, но ни просили Иисуса уничтожить всю деревню целиком. Почему? Они молились, приветствовали Бога, поклонялись, и стали высокомерными. Они не были смиренными, смирение далеко от них. Если они не были смиренными, как они могут быть религиозными? Почему это стало возможным? Потому что Бог был в небесах. Они могли почувствовать: «Те люди, которые отказались дать нам еду, не Божественны, эта деревня не Божественна. Бог находится где-то в небесах, а мы избранные Богом люди. А эти люди против Бога, и поэтому их можно уничтожить!»

Истинное смирение возможно только тогда, когда Бог не далек. Он ваш сосед в каждое мгновение. Где бы вы ни были, Он – по соседству с вами. И поставить Бога куда-то еще, далеко, очень легко, удобно, потому что в таком случае вы можете вести себя, как хотите с остальными соседями, а Бог будет всегда на вашей стороне.

Я читал анекдот, как один французский генерал разговаривал с английским генералом. Это случилось после Второй Мировой войны. Французский генерал сказал: «Мы постоянно проигрывали, а вы не проигрывали. Почему это так происходило?»

Английский генерал ответил: «Потому что мы молились, перед каждой битвой мы молились. Мы молились!»

Французский генерал сказал: «Но мы тоже молились!»

Английский генерал сказал: «Это так, но мы молились на английском языке, а вы молились на французском языке. Но с чего вы взяли, что Бог знает французский? Он просто не смог вам понять!»

Таим образом, так называемый религиозный ум становится высокомерным. И так только санскрит становится святым языком, и вы можете смеяться над этим анекдотом, но можно ли смеяться над этим? Индуисты думают, что только санскрит – святой язык, и только Веды -святые писания, написанные самим Богом. Вы думаете: «Коран? С какой стати? С чего вы взяли, что Бог знает арабский язык? Он знает только санскрит!» И потом вы говорите: «Бог всегда на моей стороне. Если Он настойчиво выступает против меня, я переменю Бога. Я всегда могу это сделать!» Из-за этого страха: «Он всегда остается на моей стороне, это мой Бог, и Он должен следовать за мной!»