Текст книги "Месть драконов. Закованный эльф"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 60 страниц)

Обезглавленный лев

Барнаба вернул стакан продавцу воды и привычным жестом отогнал мух, которые, похоже, следовали за ним повсюду. Присев на невысокую стену, он нерешительно наблюдал за толпой на большой площади перед Золотыми вратами. Тысячи людей ждали путешествия сквозь Ничто, и все это время караваны, пришедшие в новый мир из Дайи, то и дело выходили из ворот.

Они привозили всевозможные товары, рабов, рыцарей удачи и экзотических животных для дворцов наместников. На площади же самых беспечных из вновь прибывших безжалостно обирали. Нангог был миром, пожиравшим людей.

Но недостатка в людях не чувствовалось. Слишком чудесны были истории, распространявшиеся даже в самых отдаленных уголках империи Дайи. Любой, кто достаточно трудолюбив и храбр, может сделаться богачом в этом мире. Сколькие погибают в нищете в поисках счастья – об этом не рассказывали.

Барнаба уже не был уверен в том, правильное ли принял решение, придя сюда. Он все еще был слаб после полученных ран. В душе что-то надломилось. Он постоянно думал об Икушке.

Правая рука крепче сжалась на рукояти кинжала, который он прятал под одеждой. Мысль о том, что он должен отомстить за нее, придавала сил.

Несмотря на то что прежде он часто бывал в Нангоге, он никогда не был предоставлен самому себе. Тогда он жил во дворцах наместников и храмах, а теперь не знал, куда идти. Или… нет, это не совсем так. Он знал, куда ему нужно, но понятия не имел, как это сделать. Существовала секта приверженцев Зеленых духов, которые видели воплощенного воина этих духов в Тарконе Железноязыком. Нужно попасть к Таркону. Пират командует собирателями облаков, теми огромными летающими созданиями, которые переносили в щупальцах корабли по небесам Нангога. Таркон поможет ему найти лед из видения и изменить этот мир, в этом Барнаба был уверен.

Но как сделать первый шаг? Те, кто молится Зеленым духам, очень недоверчивы. Их культ под запретом, их жрецов часто казнят, а всех остальных приверженцев, невзирая на положение в обществе, отправляют работать на свинцовые рудники, что равносильно смертному приговору, только смерть приходила бесконечно долго и мучительно.

Он обводил взглядом площадь. У Золотых ворот стояло сразу два серебряных льва, готовые открыть караванам пути в Ничто. Сотни носильщиков сидели на полу, а между ними сновали охранники с шипастыми дубинками и следили за тем, чтобы никто не расстегивал повязку на лбу или плечевые ремни корзин. Все должны были быть готовы по команде немедленно встать и шагать. Ждали своей очереди несколько паланкинов. Интересно, кто скрывается за полупрозрачными занавесками? Барнаба был уверен, что некоторые лица были бы ему знакомы. Когда-то его самого носили по городу в паланкине…

Он оглядел себя с ног до головы, посмотрел на сандалии с чиненными кожаными ремешками, грязную ткань бесшовной юбки и поношенную тунику, поверх которой он набросил заскорузлый от грязи плащ. Да еще длинный посох, на который приходилось опираться. Он знал, что лицо его исхудало, давно уже не брался он за бритвенный нож. Бояться нечего. Никто не узнает в нем того, кто когда-то был ближайшим доверенным лицом верховного священнослужителя Арама, Абира Аташа. Он ничем не отличается от нищего. Левая рука мимоходом метнулась к кошельку на поясе. На поле битвы он подобрал три серебряных монеты и несколько медяков. Далеко с таким скарбом не уйти. Нужно подумать о том, на что он будет жить. Красивые слова и проникновенные проповеди – вот его дар, но вне стен храмов с ними каши не сваришь.

Стена, на которой он сидел, задрожала. Дрожало все вокруг. Позолоченная черепица посыпалась с крыш купеческих дворцов, обрамлявших большую площадь. Часть лесов, окружавших монументальные статуи богов, выбитых в высоких скалах рядом с Золотыми вратами, обрушилась. Крики камнетесов разлетелись над площадью, над которой на удар сердца воцарилась напряженная тишина. А потом спокойствие рассыпалось на тысячи криков. Земля задрожала еще сильнее, и внезапно все бросились врассыпную.

Барнаба спрыгнул со стены. Вокруг площади, там, где бульвары и узкие улочки вели в город, простиравшийся вдоль террас на отвесных склонах Устья мира, началась убийственная давка. Лишь немногие устремились к центру площади. Барнаба был уверен, что там безопаснее всего.

Дом гильдий стряхивал крышу, и град черепицы обрушился на тех, кто бросился ко входу на Солнечную аллею, которая спускалась к крупной зерновой гавани. На каменных плитах, которыми была вымощена большая площадь, появились трещины. Барнаба увидел обитательницу одного из гаремов, выбиравшуюся из-под упавшего паланкина. Он попытался броситься ей на помощь, но его остановила толпа бегущих прочь носильщиков.

– Боги покинули нас, – раздался пронзительный крик у него за спиной. – Смотрите! Посмотрите на статуи!

У Золотых ворот в груди изваяния Львиноголового появилась широкая трещина, крыло Ишты отломилось и упало на землю. Пока священнослужитель таращился на статуи, сеть трещин, бегущая по скале и выбитых на ней изображениям, продолжала расползаться, и внезапно голова Львиноголового склонилась набок. С ужасающим грохотом, похожим на раскат грома, она рухнула на площадь, прокатилась по ней, а потом осталась лежать лицом в пыли.

Тот, кто не успел добежать до расходившихся от площади улиц, бросился ниц, повсюду послышались причитания и мольбы, каких никогда не доводилось слышать Барнабе ни в одном из храмов. Сам он слишком долго был священнослужителем, чтобы верить в предзнаменования. Но он прекрасно понимал, что увидят простые люди в обезглавленном боге и Иште, потерявшей одно крыло.

Видя, что почти все стоят на коленях, он бросился к упавшему паланкину. При виде молодой женщины, застрявшей под тяжелым деревянным каркасом паланкина, сердце его дрогнуло. У нее была безупречно белая кожа, уже покрывшаяся ссадинами. Зеленые глаза невидящим взглядом смотрели в небо. Бегущие люди затоптали ее насмерть.

Барнаба опустился рядом с ней на колени и закрыл ей глаза. Потом снял с нее цепочки и тяжелые золотые браслеты. «Боги послали знамение и мне», – с циничной улыбкой подумал он. На протяжении ближайших недель ему не придется голодать, даже если получит у скупщика краденого лишь ничтожную долю того, сколько на самом деле стоят украшения.

Но важнее возможности обокрасть женщину было другое. Он знал, что произойдет ночью. Подобный знак со стороны богов слишком ожидаем, чтобы им не воспользоваться. Он затаится, и вторая его тревога разрешится сама собой. Нужно было утратить веру, чтобы впервые получить помощь от богов.

Время крови

Дыхание Ночи был первым, кто вышел из звезды альвов неподалеку от Голубого чертога. В ожидании огляделся по сторонам. Дорогу ко входу в убежище эльфов обрамляли вырванные с корнем деревья. Кое-где среди деревьев валялись огромные валуны. За изогнутыми ветками густых зарослей диких ягод стояла косуля и смотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами.

Пахло древесиной, порванной зеленью и свежей, развороченной землей. Что, ради всего мира, делали здесь альвы?

Вслед за Дыханием Ночи из звезды вышел его огненно-красный брат. Он чувствовал испуг и шок Красного, и, словно ему не хватало только этого осознания, наконец-то понял, что это никогда и ни за что не может быть делом рук альвов.

Дракон расправил крылья и тенью взмыл в небо, туда, где когда-то находился потайной вход в Голубой чертог. Весь склон был разворочен. Все выглядело иначе. Понять, где когда-то был вход, было невозможно. Повсюду, в окрестном лесу и на отдаленных лужайках, он видел странные ямы, словно земля провалилась вниз.

Рядом с ним на поляне перед потайными вратами приземлился Красный. Он казался каким-то чужим, привычный вспыльчивый темперамент словно угас.

– Ты тоже чувствуешь это, брат? Эту боль, глубоко внутри. Как тогда.

Темный оглядел разоренную землю Незримым оком. Силовые линии тоже нарушены. Никогда, со времен творения мира он не видел ничего подобного. Линии сияли настолько ярко, что смотреть на них даже зрением души было больно, словно в голову медленно вонзался раскаленный кинжал.

Скрытый за маскировочным заклинанием вход в Голубой чертог исчез полностью.

Ни одна скала не могла помешать, когда Темный буквально пронзал пространство взором. Он наклонил голову и посмотрел туда, где должны были находиться залы и ауры детей альвов, которые занимались там своей работой, скрытые от досужих взглядов, защищенные внутри каменных чертогов. Но там не было ничего. Даже мышей. Только отблеск той силы, которую направили внутрь камня по силовым линиям. И тут Перворожденный понял, что здесь произошло…

Красный зашипел. Их мысли были соединены. Его брат по гнезду отказывался признать то, что могло быть единственным объяснением того, что они видели. Голубого чертога больше не существовало! Каменное небо обрушилось на длинные подземные залы и погребло под собой всех там, внизу. Всех.

И их брата, которого они называли Небесным. Девантары во второй раз убили радужного змея!

Небо над ними заполнилось шорохом крыльев. Прилетели все его братья, и соединявшая их боль захлестнула Дыхание Ночи. Но была здесь не только боль. Все, кроме Красного, до глубины души были напуганы. До сих пор смерть не занимала места в их мыслях. Смерть была для других. Они существовали с первых дней творения. Они видели, как зарождался мир. Они не старели. И, кроме альвов, которые перестали заниматься судьбой Альвенмарка, во всем мире не было существа, которое могло представлять для них опасность.

И, несмотря на это, среди этого мира в мгновение ока погиб Небесный. Смерть схватила его без предупреждения. А с ним умерло и нечто в их душах: уверенность в своей неприкосновенности.

Наряду с испугом Дыхание Ночи чувствовал и гнев своих братьев. Одни скорбели по Небесному. Другие еще не дошли до этого. Они еще пытались осознать, что их брата, сопровождавшего их на протяжении многих веков, больше нет с ними. Оттенки чувств были настолько разнообразны, что Дыхание Ночи наконец сплел заклинание, чтобы не быть больше связанным с остальными.

Золотой недоверчиво поглядел на него.

– У тебя есть от нас тайны, брат мой?

Теперь все братья по гнезду смотрели на него.

– Мы не имеем права предаваться чувствам. Мы должны понять, что произошло здесь и почему, – ответил он.

– Что здесь понимать? – Мысли Пламенного были подобны огненной буре. Он даже не пытался совладать с собственным гневом. – Идемте за ними, братья! Они оставили след в Золотой сети. Пока еще будет легко поймать их. Время разговоров миновало. Настало время крови.

– Если бы я был на месте девантаров, именно на такую реакцию я бы и надеялся, – спокойно заметил Изумрудно-зеленый. – Это только начало. Они ждут, что мы в ярости, очертя голову, последуем за ними, заманят нас в ловушку и убьют всех разом. Таков план сражения, полностью соответствующий их коварству.

– Как мы можем не отреагировать на подобную провокацию, брат? – возмутился Иссиня-черный. Он стоял, погрузив когти глубоко в землю. Его темное тело было напряжено, как у хищного зверя, готового прыгнуть на жертву. – Неужели в вашей груди бьются заячьи сердца, братья? Как вы можете сомневаться, стоит ли идти в бой?

– Неужели в твоей голове заячий мозг? – поинтересовался в ответ Золотой. Дыхание Ночи почти не мог смотреть на брата, настолько ярко преломлялся солнечный свет на его чешуе. Казалось, он не существо из плоти и крови, а соткан из света и солнечных лучей.

– Тот, кто идет на битву, не имея плана, оказывается в руках противника. Не пойми меня превратно, брат, я тоже хочу попробовать их крови, но она будет тем слаще, чем более беспомощными они окажутся. Здесь одержали победу девантары. Мы должны признать это и сохранять спокойствие.

– Тебе не хватает мужества сразиться за нашего брата? Отомстить за смерть наших эльфов? Они верно служили нам. Они рисковали ради нас жизнью. Они были нашими глазами там, куда нам путь заказан. Теперь нам вырвали глаза, а ты говоришь, что мы должны признать, что это была победа девантаров. Неужели для тебя это все равно что потерять фигуру на игровом поле? Эти эльфы посвятили нам себя целиком, а ты хочешь отнестись к их смерти спокойно, пожимая плечами? – Казалось, Иссиня-черный в любой миг готов наброситься на Золотого. В его глазах отражались ненависть и презрение. Небесный всегда действовал на своих братьев своей уравновешенностью.

«Мы потеряли не только брата», – думал Дыхание Ночи, отодвигаясь от Золотого. Равновесие между безрассудным мужеством и рассудительностью ускользнет от них без мудрости, которая была присуща Небесному.

– Никто из нас не видел, что здесь произошло, – Дыхание Ночи поглядел на тело кобольда, наполовину скрытое за кустом лещины. Он был свидетелем заклинания, которое было сплетено здесь. И, похоже, ему досталось изрядно. – Я не вижу ран на его теле. Что могло убить его? – Дыхание Ночи надеялся, что удастся отвлечь внимание братьев и не дать разгореться спору. Он понятия не имел, что убило кобольда. Но если Иссиня-черный отстанет от Золотого, значит, кобольд погиб не зря.

Изумрудный вытащил кобольда из-за куста, ощупал его тело, затем сунул когти в рот умершего. С губ кобольда потекла слабая струйка светло-голубого дыма.

Дыхание Ночи принюхался. Пахло горелой плотью.

Когти Изумрудного продолжали ощупывать тело кобольда. Его когтистая лапа напряглась, без труда разрезала грудную клетку кобольда, плоть и кости до самых легких. Из тела вылетело еще больше дыма. Теперь цвет его был темнее.

– Он сгорел изнутри, – когти Изумрудного скользнули к голове убитого. – Все пошло ото лба. Через Незримое око. Это был… – Хвост небесного змея ударил по затоптанной траве. – Его убил свет магии. Он видел то, что не предназначено для смертных, – Изумрудный поднял голову и обвел братьев взглядом. – Мы должны рассказать альвам о том, что здесь произошло.

– Думаешь, они могли не заметить такое заклинание? – усмехнулся Золотой.

Об этом думали все. Но все отнеслись к этому по-разному. Дыхание Ночи снова объединил свои мысли с мыслями братьев и почувствовал гнев и подавленность. И только Золотой реагировал необычно. Казалось, он ничего иного и не ожидал. Более того, Дыханию Ночи показалось, что он доволен тем, что создателей больше не интересует собственный мир.

– Вы все почувствовали сотрясение магической сети, – раздался внезапно голос Золотого в мыслях драконов. – Такое сильное, что его сила перекинулась на мир материального. Я уверен, что как минимум у крупных звезд альвов дрожала земля. Девантары выпустили силу, способную создавать или уничтожать миры. Просто смотреть, как они делают это, было бы глупо. Но поверьте мне, с настоящего момента мне ведома одна мысль: я хочу увидеть, как прольется кровь! И я не пойду к альвам спрашивать разрешения.

Дыхание Ночи испугался, почувствовав, насколько рьяно поддержали Золотого братья по гнезду. Значит, теперь разрыв с альвами скреплен. Нужно вмешаться.

– А если именно этого и добиваются девантары? Может быть, первым делом они хотят вбить клин между нами и альвами. И неужели вы действительно думаете, что мы можем победить девантаров? Они способны творить миры. Если они объединят усилия, то будут многократно превосходить нас по силе.

– Значит, ты собираешься трусливо ждать, пока они не нанесут новый удар? – возмутился Пламенный.

– Я хочу, чтобы они не нанесли нам еще одного настолько тяжелого удара, как в этот день. После уничтожения Голубого чертога они вернулись на Дайю, вы ведь именно так и считаете? Так что же может им помешать прийти в Белый чертог по другой тропе альвов? Мы должны быть готовы к тому, что это будет не единственной атакой. Мы должны защитить Белый чертог! Мы должны распустить эльфов. И подготовить свои убежища к тому, чтобы встретить атаку. Если они знали, где искать Голубой чертог, то кто из нас может сказать, что еще им известно? – Произнеся эти слова, Дыхание Ночи почувствовал их тревогу. И хотя бы Изумрудный и Золотой прекрасно осознавали, что девантары намного могущественнее их. Необдуманные поступки приведут к гибели. Теперь его братья были готовы выслушать совершенно иной план. План, который он вынашивал уже давно.

– Я знаю, как нужно действовать, чтобы нанести девантарам тяжелый урон. Я поделюсь с вами своими мыслями, а потом давайте немедленно приступим к тому, чтобы защитить то, что было нам доверено. Нужно рассеять учеников и наставников Белого чертога по всему миру.

Золотой разозлился, но ничего иного Дыхание Ночи и не ожидал. Однако все остальные братья согласились. Более того, они пришли в восторг.

Девантары пожалеют о том дне, когда явились в Голубой чертог.

Нищенка

Луны-близнецы Нангога уже поднялись высоко в небо, когда Барнаба увидел ее. На первый взгляд, казалось, это просто нищенка. Она кралась по большой площади у Золотых ворот. Однако врата были закрыты, что случалось редко. Поток людей и вьючных животных почти не иссякал, подобно приливам и отливам, устремляясь то в одну, то в другую сторону. Однако после землетрясения он высох.

Барнабе казалось, что он по-прежнему чувствует повисшую над городом тревогу. Звуки Золотого города стали иными. Может быть, все дело было просто в том, что он был здесь впервые без надежной защиты храма или дворца, просто сидел под открытым небом, как нищий.

Голова Львиноголового по-прежнему возвышалась над обломками и камнями. Убрали сломанные балки лесов, на которых работали камнетесы. Раненых и погибших давно унесли прочь. Смыли пыль и кровь с мостовой. Но чтобы сдвинуть с места огромную голову, придется строить кран. И что теперь делать с головой девантара? Ее нельзя снова водрузить на разрушенную статую. Для этого она слишком сильно пострадала. Но и просто разбить на части тоже нельзя.

Барнаба поглядел на огромные надутые тела собирателей облаков, под которыми были привязаны корабли-дворцы и пузатые купеческие суда. Дюжины таких существ парили над городом, вцепившись в уходящие в небо якорные башни. Они слегка покачивались на слабом ветру, который дул со стороны широких рисовых полей у реки вверх по склону. Бриз нес с собой постоянный плеск и шум водяных колес, поднимающих драгоценную влагу к дворцам на самых высоких террасах у края кратера. С какой-то из крыш складов, обрамлявших большую площадь, доносилась негромкая, жалобная песня флейты.

Барнаба снял сандалии, чтобы бесшумно последовать за нищенкой, перебиравшейся из тени в тень. При этом неглубокая миска, висевшая на ее посохе, при каждом шаге ударялась об узловатую палку. Как и она, он прижимался к стенам, следя за тем, чтобы не оказаться на открытом пространстве, где его мог увидеть любой тайный наблюдатель.

Спустя некоторое время бывший священнослужитель дошел до того места, где впервые остановилась нищенка. На грязной кирпичной стене было намалевано бесформенное пятно. Барнаба улыбнулся. Все идет именно так, как он себе и представлял. Идолопоклонники, посвятившие себя Зеленым духам, хотят использовать произошедшую днем трагедию. Для них случившееся сегодня – знак новых богов. Восстание против бездумной жадности людей, грабителями пришедших в этот мир и остающихся слепыми к его чудесам.

Тем временем фигурка почти дошла до массивного портала, за вратами которого таились Золотые тропы. Она не осмелилась нарисовать свой значок там, но испачкала одну из ног обезглавленного Львиноголового. Священнослужитель затаил дыхание. Он уже встречался с богом лицом к лицу. Он не осмелился бы бросить ему вызов таким образом. То, что статуя лишилась головы, ничего не говорило о силе или бессилии девантара. Тот, кто видит в этом знак, слишком наивен.

Барнаба ждал в тени, пока нищенка закончит свою работу. Завтра появятся новые истории о Зеленых духах и их богах и о слабости девантаров, которые не сумели защитить даже свои статуи. Он прислушался к негромкой песне флейты. Когда далекий свист разрушил жутковатую тишину над площадью, нищенка бросилась к Солнечной аллее. Теперь она шла сильными широкими шагами, крепко сжимая миску для подаяний. Стук уже не сопровождал ее шаги. Смолкла и песня флейты. Казалось, неустанно производящий шум город затаил дыхание.

Священнослужитель вскочил, чтобы броситься вдогонку за нищенкой, прежде чем та исчезнет во тьме. Он добежал до широкой аллеи и успел увидеть, как она свернула на одну из узких улочек, расходившихся от бульвара. Сердце болезненно забилось меж ушибленных ребер. В теле болела каждая косточка. Нищенка точно не была калекой, судя по тому, как она двигалась сейчас. В отличие от него. Заметила ли она его? Или решила убраться подальше просто из осторожности?

В ушах звучало гудение мух. Барнаба помахал рукой перед лицом и тут же осознал, что никаких мух нет. Нужно взять себя в руки! Нельзя так легко сдаваться! Настолько быстро, насколько позволяли истерзанные кости, он ринулся к улочке, в которой скрылась нищенка. Спустя несколько шагов она перешла в крутую лестницу, ведущую к расположенным ниже улицам города. Барнаба вздохнул. Это город лестниц. Его строили на крутом холме. Ровными были только те дороги, которые вели параллельно склону, для остальных нужны были крепкие ноги.

Священнослужитель раздраженно всматривался во тьму. Ни единого лучика света не падало в мрачную щель между домами. Осторожно, пробираясь вперед шаг за шагом, Барнаба стал спускаться по лестнице. Между темными стенами домов словно паутина протянулись бельевые веревки. На него закапала вода. Вонь мочи, дешевого капустного супа и прогорклого масла въелись в каменную кладку. Запах бедности и безнадежности.

«Запах мира, пожирающего мечты», – подумал Барнаба. Даже не у каждого десятого мужчины здесь была женщина. Редкая женщина добровольно соглашалась приехать в Нангог, не считая разве что шлюх. Женщины здесь были бесплодны. Почему это так получалось – еще одна из множества загадок этого мира.

Барнаба дошел до развилки, у которой влево уводила еще одна, еще более узкая лестница. Здесь, на распутье, паутина бельевых веревок была не настолько густой, и грязные ступеньки слегка освещало сияние лун-близнецов.

На двух стенах домов священнослужитель обнаружил знак идолопоклонников. Он был в городе повсюду. Сколько же жителей Нангога втайне поклоняется Зеленым духам? Увидев наконец отпечаток босой ступни на грязной земле, он понял, что нищенка выбрала узкую лестницу, которая вела дальше, в темное нутро города. Уверенно улыбнувшись, он пошел по лестнице, настолько узкой, что руки касались стен домов, и вскоре его снова полностью окружила темнота.

Внезапно его схватила чья-то рука. Его втащили в подъезд и прижали к стене. Что-то холодное и острое прижималось к горлу.

– Думаешь, сможешь следить за нами?

– Совсем наоборот, – ответил Барнаба, стараясь не подавать виду, насколько напуган. – Я рад, что меня нашли.

– Что за глупая болтовня? – Давление клинка на горло стало сильнее.

– Я искал вас, чтобы присоединиться к вам.

– Чтобы присоединиться к нам? – насмешливо прошептал голос. – Наверное, ты имеешь в виду возможность озолотиться, предав нас. Но ты кончишь свои дни поживой для уличных собак, как и все остальные лазутчики, которых к нам подсылали, – на горло надавили с новой силой, и Барнаба почувствовал, что по коже потекла теплая кровь.

– Я Барнаба из Нари, – с трудом переводя дух, прошептал он. – Доверенное лицо убитого верховного священнослужителя, Абира Аташа, меня разыскивают по всему королевству Арам. Я…

– Отпусти его, Артикнос, – произнес за его спиной женский голос.

– Надеюсь, ты ему не веришь, За…

– Не называй моего имени! Давай отнесем его к камню богини. Там нет тайн. Пусть Великая мать решит его судьбу.

Клинок отняли от горла Барнабы. Священнослужитель перевел дух и потянулся к ране на горле. Она оказалась неглубокой.

– Спасибо вам, госпожа. Я обещаю… – Удар пришелся прямо за ухо, и все вокруг почернело.